Текст книги "Упавшие в Зону. В поисках выхода"

Глава 10

Плюх все-таки задремал. Правда, сразу очнулся и затряс головой, прогоняя сонную одурь. И тут же стало светать.

– Ты чего? – покосилась на него сидящая в полуметре Илона.

– Светает.

– И что? Пуститься теперь в пляс?

– Ты продолжаешь на меня злиться, – помрачнел косморазведчик. – И мне это не нравится.

– Мне тоже, – буркнула девушка, но тут же сменила тон: – Прости, Егор. Ты, правда, ни в чем не виноват. Но у меня внутри…

– Я понимаю. Только давай так: когда тебе плохо, ты не держи это в себе, а просто делись со мной. Когда выговариваешься – становится легче, поверь. И ты можешь быть на триста процентов уверена: все, что ты мне скажешь, навсегда останется только между нами. А еще… ты пойми, мне ведь тоже плохо, когда плохо тебе. Я ведь тебя…

– Возьми, – быстро встав на колени, сняла кобуру и протянула ее разведчику девушка. Только сейчас, при дневном свете, он разглядел, что одета Илона не в офицерскую форму, а почти так же, как он сам, в синие джинсы и куртку с капюшоном, но не камуфляжной расцветки, а черную. Из прежнего обмундирования на ней остались лишь темно-коричневые сапоги, ремень и бандана. – И давай-ка лучше ты со мной изволь поделиться: что дальше делать будем?

– Я уже предлагал: нужно искать ученых, – приторочил под куртку пистолетную кобуру Плюх. – Только сейчас, ты прости, я хочу начать с другого.

– Прощаю. С чего? С поисков Блямса? Лично я бы предпочла начать именно с этого.

– Умничка ты у меня, – расцвел косморазведчик. Илона поморщилась, но промолчала. А потом спросила:

– И какие у тебя на сей счет соображения имеются? Сразу могу сказать, что идти к селению «богомолов» не стоит, там наверняка засада моих… – Девушка замялась, и Плюх тут же пришел ей на помощь:

– Туда и нет смысла идти. Блямс увел своих подопечных, и я уверен, что ему хватит ума не возвращаться столь быстро.

– И как мы узнаем, куда он их увел?

– С большой вероятностью в Лазаревское.

– Почему ты так считаешь, позволь спросить?

– Я сам посоветовал ему так поступить в случае опасности.

– И ты предлагаешь нам идти в Лазаревское? – придерживая рукой ветки кустарника, поднялась на ноги девушка.

Разведчик тоже встал.

– Не знаю, – мотнул он головой. – Откровенно говоря, меня туда не очень тянет. Да и как я…

– Могу я, – не дала ему договорить Илона. – Для меня излучение не опасно.

– Вот уж нет, – твердо сказал разведчик. – Одну я тебя никуда не пущу. Особенно в Лазаревское. Или ты забыла, что там с тобой приключилось?

– Не надо, – вытянула руку девушка, – не продолжай. Я все прекрасно помню. Однако если Блямс там, то иного варианта я просто не вижу. К тому же, посещение Лазаревского могло бы принести и дополнительные дивиденды в виде оружия, которого там, как ты знаешь, воз и маленькая тележка.

– Нет. Риск все равно слишком велик. Я никогда себе не прощу, если ты… – заканчивать фразу косморазведчик не стал, зато высказал только что пришедшую в голову мысль: – Блямс и его «богомолы» не станут там сидеть вечно. Они рано или поздно все равно выйдут, если уже не вышли.

– А сделают они это там, где и мы в прошлый раз, – подхватила его идею Илона, – поскольку Блямс только это место и знает.

– Значит, нам нужно идти туда и ждать, – кивнул Плюх.

– А вдруг они уже покинули Лазаревское?

– Будем надеяться, что нет. К тому же я говорил Блямсу, что через два дня оставлю Новоромановск. Если он разумен настолько, как мы полагаем, то сможет догадаться, что отправлюсь я на его поиски. И должен сообразить – куда именно.

– Весьма натянутая версия, – качнула головой девушка, – но другой у нас все равно не имеется. А потому – идем. – И она решительно выбралась из кустов.

– Погоди, – остановил ее, выйдя следом, разведчик. – Ты не забыла о том, что я просил тебя поискать?

– Веревку с гайками? Отнюдь. – Илона сняла с плеч небольшой защитного цвета рюкзак, расстегнула один из его карманов и достала два мотка веревки, две вилки и пару гаек. Один комплект протянула Плюху: – Держи.

– Думаю, нужно приготовиться сразу, – сказал косморазведчик. – Не хотелось бы в самом начале пути угодить в аномалию.

– Знать бы, куда он вообще ведет, этот путь, – тихо проговорила девушка, но развивать тему не стала, а принялась привязывать гайку к веревке, скорее, нити – шелковой, довольно толстой и прочной.

Плюх занялся тем же. Прикрепил гайку и начал делать петли между ладонью и локтем. Прикинув, что это расстояние равно примерно сорока сантиметрам, он намотал тринадцать витков, чтобы всего вышло около пяти метров, как он и планировал, а потом попробовал разорвать нить. Не получилось. Стал перегрызать зубами. Это заметила Илона и протянула ему складной нож:

– Возьми. Можешь оставить себе, у меня есть настоящий, – взглядом показала она на свой широкий ремень, к которому были приторочены ножны с торчащей из них желтоватой, похожей цветом на кость, ручкой с черными накладками по бокам.

Косморазведчик охотно принял подарок, раскрыл его, перерезал веревку, привязал ее к вилке и стал наматывать. Закончив, он размахнулся и резко выбросил вперед руку с зажатым в ней приспособлением. Шелковая нить прекрасно скользила по виткам, и заброс получился отличным, на всю ее пятиметровую длину.

– Вот так и будем страховаться, – снова накручивая нить на вилку, сказал Плюх. – Сначала я кидаю, затем ты меня сменишь. Только дай мне сразу пару запасных гаек, чтобы тебе в рюкзак потом не лазить.

Илона выполнила просьбу, надела рюкзак, сунула конструкцию с намотанной веревкой за голенище сапога, повесила на шею «Никель» и мотнула головой:

– Потопали, – но едва разведчик сделал шаг, окликнула его: – Коли ты вызвался первым гайку метать, впереди и пойдешь. Только немного позже. Здесь с полверсты точно аномалий не будет. И нам бы поскорее от поселка удалиться. Так что пока, с твоего позволения, возглавлю процессию я. Благо, что и расположение окрестных постов мне известно, а тебе нет.

Плюх безропотно пропустил девушку вперед. Конечно, на его взгляд, гайку не мешало бы начать бросать сразу – кто знает эти аномалии: вчера ее тут не было, а сегодня образовалась, – но и в том, что от Новоромановска желательно уйти подальше как можно быстрей, тоже был резон, и немалый.

Уже тронувшись с места, бывший поручик Соболева снова остановилась и посмотрела на Егора:

– Надеюсь, ты не сильно переживаешь, что мы перед походом не позавтракали? Я считаю, что это может и подождать, пока мы не окажемся в относительной безопасности. Не возражаешь?

– Конечно, нет! – замахал руками косморазведчик. – Не переживаю и не возражаю. Нас в академии тренировали обходиться без пищи по двое-трое суток, продолжая выполнять при этом поставленные задачи, порой весьма нелегкие.

– Уравнения на голодный желудок решали? – усмехнулась девушка. – Урчание в животе не слишком отвлекало?

– Задания были не только умственными, хотя и таких довелось порешать в избытке. А еще, например, проводились экзамены на выживание. Высаживают тебя одного в тайге или в пустыне без крошки пищи, без капли воды, и ты должен выбраться.

– Жестоко там с вами!.. Жертвы имелись?

– Буквально – нет. На испытуемого навешивали камеры, датчики… В случае реальной, критической для жизни опасности курсанта снимали с маршрута. Но зачастую после двух-трех таких спасений неудачника отчисляли из академии, так что в этом смысле жертвы имелись.

– Надеюсь, эти тренировки пригодятся тебе и здесь. Идем!

Шла Илона легко и стремительно; глядя на ее летящую походку, совершенно бесшумную, словно ноги и впрямь не касались земли, можно было подумать, что девушка не пытается скрыться от преследователей, а торопится к чему-то очень хорошему, ждущему ее впереди.

Плюх едва поспевал за ней. Точнее, это был не его привычный темп – для ходьбы слишком быстрый, для бега чересчур медленный. От этого сбивалось дыхание, и начинали давать о себе знать недавние травмы. Но разведчик скорее откусил бы себе язык, чем попросил бы Илону сбавить шаг. Правда, он уже и так ожидал этого от нее – по его прикидкам прошли они уже не полверсты, а как минимум две.

Будто услышав его мысли, девушка остановилась. Они находились в лесу, вполне типичном для Краснодарского края: бук, ясень, граб…

– Предлагаю сделать передышку и перекусить, – сказала Илона ровным, ничуть не запыхавшимся голосом.

Разведчик же не сразу восстановил дыхание, поэтому на предложение девушки только кивнул.

– Прости, Егор, – против его ожидания, не стала над ним за это подтрунивать Илона. – Я знаю, что ты еще не оправился после всего, что тебе довелось вынести, но медлить было нельзя.

– Ты все правильно сделала, – сказал Плюх. – Я не маленький, потерплю. Да и все равно нужно восстанавливать форму.

Порывшись в своем рюкзаке, девушка вынула из него полбуханки черного хлеба, круг тонкой копченой колбасы и алюминиевую флягу с водой. Своим «настоящим» ножом, который и в самом деле оказался весьма внушительным и острым, она отрезала по одному толстому куску хлеба, от колбасы оттяпала половину, которую разделила на две равные части, а остальное вернула в рюкзак.

То ли от разыгравшегося после физической нагрузки аппетита, то ли потому, что продукты и впрямь были качественными, но и хлеб, и особенно колбаса Плюху определенно понравились. Он не смог вспомнить, чтобы ел когда нечто похожее по вкусу.

– Весьма напоминает нашу краковскую, – ответила Илона на его вопрос о сорте колбасы, – хотя все же имеет отличия. А в вашем прекрасном будущем такую разучились делать?

– Говоря откровенно, да, – пришлось сознаться косморазведчику. – Но и у нас тоже есть очень вкусные штучки. Вот, например…

– Отставить примеры, – поморщилась девушка. – Весьма глупо слушать рассказы о продуктах, которые никогда не сможешь попробовать. На вот, попей воды, – протянула она фляжку, – и пойдем дальше. Теперь уступаю тебе место ведущего. Здесь аномалии вполне вероятны. Собственно, мы уже какое-то время шли с определенным риском, но поскольку я была первой, то посчитала, что опасности подвергаюсь в основном я, а поэтому…

– Что?!.. – едва не захлебнулся, сделав очередной глоток, разведчик. – Как ты можешь такое говорить? Как ты посмела рисковать своей жизнью?! Да она для меня…

– Стоп! – подняла Илона ладонь. – Оставь мою жизнь мне, ладно? И возможность распоряжаться ею по моему усмотрению – тоже.

– А вот уж нет! – вскочил Плюх. – Не оставлю! То есть жизнь, конечно, твоя, но плевать на нее я тебе не позволю.

– А что ты мне сделаешь? – прищурившись, усмехнулась девушка, но тут же стала серьезной: – Я не маленькая девочка и не умалишенная, чтобы совершать откровенные глупости, моя жизнь мне дорога не меньше твоего. Но я – это я, и не нужно указывать, что мне можно делать, а что нет. При необходимости я сама спрошу, если буду в чем-то сомневаться. И советую тебе, Егор, запомнить это раз и навсегда. Мне могли отдавать приказы только старшие по чину. Но теперь я не военнослужащая, а ты таковым и вовсе никогда не являлся. Поэтому ты мне не командир и не указчик. Усвоил? Тогда вперед.

– Тебе, значит, мной командовать можно? – буркнул разведчик, но развивать тему не стал.

В конце концов, и полюбил-то он Илону, скорее всего, в том числе и за ее своевольный, необузданный нрав и характер. Так чего уж теперь это же в ней и пытаться менять? К тому же, все равно не получится – это ему давно стало ясно.

Теперь косморазведчик шел первым, забрасывая перед собой привязанную к вилке гайку, вновь наматывая нить на вилку и снова бросая. Скорость передвижения значительно снизилась. Но сейчас риск угодить в аномалию был ничуть не меньше, чем то, что их догонят «имперцы». А если случится второе, ни Плюх, ни Илона по понятным причинам не смогут стрелять по своим преследователям. И тогда останется надеяться лишь на удачу и быстрые ноги, только вот ноги имелись не только у них, но и у бывших Илониных сослуживцев, причем, пожалуй, более быстрые, чем у разведчика. Значит, следовало засечь приближающуюся опасность раньше, чем «имперцы» увидят их, и постараться спрятаться. Хотя, как вот спрячешься тут, на каменистой равнине, которая началась после того как они вышли из леса?

Надо было как можно скорее пересечь открытую местность, и разведчик попытался увеличить темп метания гайки и сматывания нити. Потом его голову посетила чудесная мысль – такая, что он даже мысленно застонал от досады, что не догадался сделать так раньше! Зачем каждый раз накручивать нитку, на что и тратилось как раз больше всего времени? Можно просто подбирать ее с земли шага через два и держать в руке. Риск, что нить запутается был не столь уж велик, все-таки пять метров – это не пятьдесят. Зато насколько стало быстрей и удобнее двигаться!

На третьем забросе по новой «технологии» гайка вдруг затормозила в воздухе метрах в трех от косморазведчика, начала метаться из стороны в сторону, а потом резко отлетела, едва не вырвав вилку из пальцев Плюха.

– Стой! – подняв руку и обернувшись к Илоне, крикнул разведчик.

– Что там? – спросила девушка, которой спина Плюха заслонила воздушные кульбиты гайки.

– Очень похоже на «перепутку», – вспомнил косморазведчик рассказы покойного Шершня о похожей аномалии. – Штука вроде не смертельная, но весьма гадкая. К тому же, задержит нас на полчаса-час, если мы в нее влезем. Так что иди строго по моим следам, а я постараюсь определить, где эта гадость кончается.

Плюх подтянул к себе гайку и кинул ее правее, чем в прошлый раз. Гайка пролетела отмеренные ей веревкой пять метров и упала так, как и положено куску железа с ее массой при нормальном земном тяготении. Подмотав нить, разведчик сделал бросок ближе к тому месту, где гайку закрутила «перепутка». Сначала казалось, что и на этот раз она упадет без помех. Но уже на излете, когда до земли оставалось не более полуметра, гайка прыгнула влево, завертелась, как белка в колесе, а затем аномалия выплюнула ее прямо в косморазведчика. Отреагировать Плюх бы не успел при всем желании, человеческой реакции для этого было недостаточно. Он услышал лишь свист и почувствовал, как обожгло правую щеку. Вилка вылетела из рук и зазвенела, прыгая по каменистой почве.

Разведчик машинально схватился за щеку. Отнял руку – ладонь была в крови. Он почувствовал, как теплая струйка покатилась по шее за ворот рубахи.

– Ёхи-блохи, – пробормотал под нос Плюх.

– Ты чего встал? – подошла к нему Илона. – На, держи мою вилку, иди, ищи свою. – Но, глянув на лицо Егора, девушка сменила тон: – Куда попало? У тебя пол-лица в крови. Пригнись, я посмотрю.

– Это я рукой размазал, – поспешил успокоить ее он. – Только по щеке царапнуло, ничего страшного.

Но девушка уже сбросила с плеч рюкзак, достала бутылку с водой и кусок тряпки. Смочила ткань и осторожно стала смывать кровь с лица Плюха.

– На дюйм выше, и ты бы остался без глаза, – сказала она. – И рассекло кожу порядочно, кровь не останавливается. Прижми-ка тряпку, я сейчас…

Илона стала рыться в рюкзаке и достала небольшую жестяную коробочку. Открыла, заглянула в нее и спросила:

– У меня только белые и черные, какой цвет выбираешь?

– Цвет чего? – не понял Егор, которому не было видно содержимое коробочки.

– Нитки, чего же еще-то? Сейчас штопать твою щеку буду.

– Нет-нет, не надо! – попятился он, но, вспомнив о «перепутке», замер на месте. – Зачем ее штопать? Кровь уже почти не идет.

Плюх отнял от лица тряпку и снова почувствовал, как теплый ручеек устремился со щеки на шею и далее за шиворот.

– Она не идет, – скупо усмехнулась Илона. – Она бежит. И вряд ли в скором времени остановится сама. Иди сюда, трусишка. Я сделаю всего два-три стежка. Неужто в вашей академии вас не учили терпеть боль?

– Да я не поэтому, – начал оправдываться косморазведчик. – Просто время теряем…

– Ты считаешь, лучше потерять кровь? И я ведь вижу, как ты боишься.

Плюх понимал, что девушка сказала это намеренно, чтобы он, опровергая ее слова, поскорей согласился на «операцию». И все равно возмутился:

– Да ничего я не боюсь! На, – шагнув к Илоне, склонил он к ней лицо, – вышивай хоть крестиком!

– О! Я тогда твои инициалы вышью, можно? Как тебя по батюшке?

– Леонидович.

– ПЕЛ, значит? Очень мило.

Девушка взялась за иглу и устремила ее к порванной щеке косморазведчика.

– Плясал… – едва не зашипев от боли, стиснул он зубы и процедил: – Ты лучше свои инициалы вышей.

– Люди не поймут, – орудуя иглой, сказала Илона. – Мозг сломают, увязывая тебя с рыбой.

– При чем тут рыба? – забыв на время о боли, удивился Плюх.

– Ты разве не в курсе, как зовут моего отца?

– Полковник Соболев… Княз-с-ссь… – все-таки зашипел разведчик.

– Балда ты, Егорушка. У полковников тоже имена-отчества имеются. Ты не поверишь, но даже и у генералов с адмиралами. А моего батюшку Григорием Андреевичем величают. Так что я, получается, СИГ.

– Ну и где же тут рыба?

– Как это где? Сиг – это и есть рыба. В северных озерах водится. – Девушка достала нож и чиркнула возле Плюхового лица, обрезая нитку. – Все, рыбка, можешь искать водоем.

– Ты что, и правда?.. – испуганно принялся ощупывать щеку разведчик.

– Э! А ну, не лезь грязными лапами в рану! – шлепнула его по руке Илона. – Не бойся, я там расписалась всего лишь.

– Спасибо, – смущенно потупился косморазведчик. – И… можно тебя попросить…

– Что? Не называть тебя рыбкой? Ну, это уж как получится, как вести себя станешь.

– Нет, не рыбкой, – еще больше смутился Плюх. – Ты не могла бы еще раз назвать меня, как… до этого?..

– Балдой, что ли? – хитро прищурилась девушка. – Как прикажешь. Ты, милый мой Егорушка, балда.

Косморазведчику очень захотелось распороть себе и вторую щеку. Губы невольно растянулись в счастливой улыбке. Но свежий шов тут же дал о себе знать острой болью, и Плюх спрятал улыбку до лучших времен.

Глава 11

Теперь пошла первой Илона. Плюх пытался было возразить, что с ним все в порядке, что он не устал – а за время «операции» еще и отдохнул, – но девушка оставалась непреклонной.

– С аномалиями не шутят, – строго сказала она. – Есть примета: удалось от беды увернуться – поскорее и подальше убегай. Не то аномалия осерчает, что добыча ускользнула, и впредь уж тебя так просто не отпустит. Поэтому «перепутку» прощупывать стану я. А ты ступай шаг в шаг за мной, в сторону не вздумай вильнуть!

– Зачем мне вилять, – хмуро произнес косморазведчик, – я что, заяц?

Откровенно говоря, укрываться за женской спиной, тем более – за спиной любимой девушки, казалось ему очень стыдным. То, что «перепутка» швырнула в него гайку, его вины, конечно, не было, но Плюх все равно чувствовал себя виноватым. Перед ним стояла четкая задача: выявлять и обходить аномалии. А он что? Выявить-то выявил, а потом…

Илона довольно быстро сумела вычислить расположение аномалии, и вскоре злополучная «перепутка» осталась позади. Настроение разведчика заметно улучшилось. Щеку пощипывало, но не сильно. Погони пока не наблюдалось. А то, что он был сейчас, что называется, ведомым, так ведь и оговорили заранее, что они будут меняться. Илона по роду характера все равно бы не смогла постоянно идти сзади.

«Так что все нормально, – окончательно успокоился Плюх. – Даже хорошо. Вот еще бы Блямса поскорее найти – тогда вообще замечательно будет».

Но «хорошо» длилось недолго. Они как раз успели дойти до покрытого густым кустарником участка, как впереди послышался быстро нарастающий треск, да такой, будто сквозь кусты продиралось стадо носорогов. Почему Плюху вспомнились именно носороги, которых он живьем видел только в зоопарке, да и то давно, он бы сказать не смог. Вспомнились – и вспомнились. Но кто бы к ним сейчас ни приближался, наверняка представлял опасность, скрыться от которой, кроме как в тех же кустах, было некуда. Но пока Илона станет бросать гайку на веревочке, убеждаясь в отсутствии на пути аномалий, прятаться будет уже поздно. Видимо, девушка подумала о том же, потому что быстро смотала нить на вилку, сунула ее за голенище сапога и мотнула головой:

– Бежим вон туда, вправо, там вроде как тихо. Рискуем, конечно, влететь в аномалию, но…

– Но первым теперь я, – шагнул вперед косморазведчик.

– Я бы попросила… – собралась возмутиться Илона, но сделать это не успела – Плюх уже рванул в указанном ею направлении.

Оглянувшись и увидев, что она еще не тронулась с места, он крикнул:

– Давай скорей, чего застыла?

Девушка возмущенно фыркнула и бросилась к разведчику в надежде обогнать его, но Плюх решил на сей раз не сдаваться, и это ему удалось, благо до кустов оставалось не так далеко. Он уж было собрался продираться сквозь них, но Илона дернула его за подол куртки:

– Стой! Шумом мы их привлечем. Надо залечь и переждать.

– А кого их-то? – вслед за девушкой пристроился на землю за кустом Егор.

– А вот это мы сейчас и посмотрим, – ответила та.

– Нет уж, госпожа поручик, – раздалось вдруг позади, – дозвольте нам на вас посмотреть, полюбоваться.

Илона с Плюхом одновременно вскочили на ноги и обернулись.

Между тем из зарослей вышел, держа в руке несостоявшийся трофей Плюха, штабс-капитан Герасимовский. Следом за ним появились еще два офицера – молодой рыжеволосый подпоручик и казавшийся грузным из-за накачанной фигуры поручик с лихо подкрученными усами.

– И это все? – усмехнулась Илона. – Не особо меня папенька ценит.

– Таких отрядов несколько, – сказал Герасимовский. – Однако да, весь Новоромановск на прочесывание Зоны не отправлен. И, как видите, это решение было правильным. А теперь, очень вас прошу, госпожа поручик, – или кто вы теперь: дезертир Соболева? – отдайте автомат поручику Овчинникову и следуйте за ним.

– А он? – как-то почти равнодушно махнула рукой девушка на Плюха.

– А ему я бы с огромным удовольствием влепил пулю в лоб за «попытку к бегству», но, из уважения к вам, пусть катится на все…

– Пулю в лоб убегающие не получают, – не выдержав, прервал штабс-капитана разведчик. – В затылок, между лопаток, но только не в лоб.

– Егор, – повернулась к нему Илона, – не надо. Мы проиграли, чего уж… – Затем она посмотрела на своих соотечественников и попросила: – Отойдите чуть дальше, господа, мне хочется попрощаться с господином Плужниковым.

– Прощайтесь, кто вам мешает, – скривил губы в ядовитой усмешке Герасимовский. – Только скорее. – Отойти ни он, ни его напарники даже не подумали.

– Чего вы боитесь? – обвела их взглядом девушка, остановившись на поручике Овчинникове. – Три-четыре сажени не дадут нам сильной форы для побега. Да вы и в любом случае бегаете быстрее меня.

– Действительно, штабс-капитан, – буркнул поручик. – Пусть их, давайте отступим. Не по-мужски как-то подслушивать.

– Даю вам ровно минуту, – взглянул на циферблат наручного хронометра Герасимовский. Затем кивком позвал за собой офицеров и отошел в сторону.

Дождавшись, пока они удалятся, Илона повернулась к Плюху, прижалась к нему, закинула руки ему за шею…

В другое время, в иной ситуации косморазведчик почувствовал бы себя самым счастливым человеком во Вселенной. Сейчас же его душили обида и отчаянье.

– Ило… – дрогнувшим голосом начал он, но девушка тут же зашипела змеей, призывая его замолчать. Потом тихо и быстро сказала:

– Бежим назад. Стрелять – только в самом крайнем случае. Кричать, издавать громкие звуки не следует вовсе. Все остальное я беру на себя, никакой самодеятельности!.. Что эта троица, смотрит на нас?

Илона стояла спиной к офицерам, Плюху же были они видны.

– Смотрят, – ответил он. – Я бы даже сказал, пялятся. Но твое предложение…

– …Не обсуждается, – закончила вместо разведчика девушка. А потом вдруг… прильнула губами к его губам!.. Затем чуть-чуть отстранилась и шепнула: – А сейчас смотрят?..

– Двое отвернулись, штабс опустил голову.

– Тогда бежим! – подтолкнула его Илона.

Косморазведчик едва не упал, но все же сумел устоять на ногах, а пока разворачивался, девушка уже скрылась за отделяющим их от открытой местности кустом. Разумеется, он рванул следом.

Плюх не сильно опасался, что по ним начнут стрелять «имперцы» – убить или серьезно ранить дочь Князя стоило бы для любого из них жизни. Зато разведчика очень беспокоила опасная неизвестность, ожидающая их по ту сторону кустарника – то самое «стадо носорогов», которое совсем недавно ломилось как раз туда же.

Увидев, кто это на самом деле, косморазведчик оторопел. Группа животных, успевшая удалиться по каменистой равнине метров на сто, состояла из сорока-пятидесяти особей, и впрямь весьма похожих на носорогов, только небольших, размером с крупную собаку. А, скорее, не на собаку даже, а на свинью. На покрытого крупной, темной чешуей кабана. У которого на носу действительно красовался острый, слегка изогнутый рог.

Мутанты уже не бежали, а степенно вышагивали следом за огромным, раза в полтора крупнее любого из них вожаком. Их с Илоной они не видели и не почуяли, отчего Плюх мысленно выдохнул. Каково же было его близкое к шоку изумление, когда девушка, сделав еще пару десятков шагов, остановилась вдруг и, сунув в рот два пальца, оглушительно свистнула.

«Кабаны» остановились и дружно, как один, посмотрели в их сторону. Вожак развернулся и сквозь расступившееся перед ним стадо перебежал на другую его сторону, затем призывно завизжал и бросился назад, к кустам, увлекая за собой всю чешуйчато-рогатую ораву.

– Зачем ты это сделала?! – выдергивая из кобуры пистолет, воскликнул Плюх.

– Я же просила не кричать! – зашипела Илона. – Замри! И стрелять не вздумай!

Косморазведчик ничего не мог понять. Замысел напарницы дошел до него, лишь когда из кустов выскочила троица «имперцев» во главе со штабс-капитаном Герасимовским.

– Стоять! – заорал офицер. – Стоять, не то пристрелю и закопаю обоих!

В подтверждение угрозы он поднял пистолет и выстрелил в воздух.

– Господин штабс-капитан!.. – резко вдруг остановившись и тыча трясущейся рукой влево, испуганно выкрикнул рыжий подпоручик.

Стадо «свино-носорогов» дружно поменяло направление атаки. Теперь они мчались в сторону замерших в нерешительности «имперцев». Первым в них выпустил очередь из «Печенги» поручик Овчинников. К нему тут же подключились и штабс-капитан с подпоручиком. Но «кабанов», похоже, стрельба совсем не пугала, а наоборот подзадоривала. Да и значительных потерь стадо не понесло – лишь отстали, прихрамывая, трое особей. Стало ясно, что чешуя животным служила не только в качестве украшения.

– А вот теперь бежим! – дернув Плюха за рукав, крикнула Илона.

Развернувшись, она снова бросилась к кустарнику, но не туда, где они нарвались на «имперцев», а к проделанной в нем «кабаньим» стадом просеке.

– Не отставай! – бросила разведчику девушка. – Мы должны уйти подальше, пока эти хрюшки заняты.

– Но твои люди… Они же погибнут!

– Это не мои люди, – процедила Илона. – Это люди, которые меня ловят. А помочь мы им все равно не сможем. Один автомат – не большая подмога, с учетом, что этих рогатых пули не особо-то беспокоят. У штабса выход один – драпать. Оставив кого-нибудь, чтобы хоть сколько-то времени отвлекать тварей стрельбой. Давай-давай, не оглядывайся, прибавь ходу!

И они понеслись вперед сквозь растоптанные кусты. Сказать по правде, на душе у Плюха все равно скребли кошки. Илона, вроде бы, все сказало верно. Однако бросить людей почти на верную гибель, когда им можно было помочь… Все же четыре автомата больше трех. И если стрелять не в покрытые чешуей тела, а прицельно, по мордам, то это бы наверняка дало какой-то результат. Особенно, если свалить вожака. А так… Ну да, скорее всего Герасимовский оставит рыжеволосого, как самого молодого и низшего по чину. Тот стопроцентно погибнет. И неизвестно еще, сможет ли он сдерживать «свиней» достаточно долго, чтобы его товарищи успели скрыться на достаточное расстояние. Но парнишку жаль. Вряд ли он так уж сильно горел желанием поймать дезертирку; приказали – вот и пошел. Другое дело штабс-капитан. У того были вполне конкретные личные мотивы, чтобы досадить Илоне и Плюху. И его, останься тот прикрывать отступающих товарищей, косморазведчику было бы ничуть не жалко. Только вот Герасимовский ни за что так самоотверженно не поступит, в этом Плюх был уверен.

Кустарник закончился через полчаса стремительного бега, когда разведчик, спотыкаясь гудящими от усталости и боли ногами о сломанные ветви, начал уже задыхаться.

Теперь перед парнем с девушкой раскинулась дубовая роща. Бежать стало легче, но не намного, поскольку силы реально стали покидать не полностью оправившегося косморазведчика. Илона заметила это и объявила привал. Плюх мешком повалился на землю, жадно глотая раскрытым ртом воздух.

– Чуть тише, – подняла ладонь девушка.

Разведчику, хоть и с трудом, удалось выполнить ее просьбу. Дыхание он почти восстановил, вот только сердце продолжало бешено колотиться, так и норовя вырваться на свободу.

Илона долго прислушивалась, пока наконец не выдала:

– Вроде бы тихо. Думаю, они не вернутся.

– Кто?.. – выдохнул косморазведчик.

– Разумеется, «свиньи», – сухо ответила девушка. – «Имперцы» пришли не отсюда.

Как бы ни старалась Илона показать обратное, видно было, что она переживает за судьбу бывших сослуживцев. Уж за поручика с подпоручиком – точно.

– Возможно, они спаслись, – попытался успокоить девушку Плюх.

– Герасимовский – вполне возможно, – хмуро сказала Илона, которая первой и высказала мысль о вероятной «тактике» штабс-капитана. – Мне Андрюшку Кожухова жалко. Честный парнишка, открытый, светлый. И приказ выполнит всегда, даже если это верная смерть.

– Может, отобьется…

– Да как он отобьется, ежели у него патронов меньше, чем этих «свиней»? К тому же, стрелок он еще не особо меткий. Даже если додумается бить по мордам, все одно больше промажет, чем в цель попадет. Надежда на то лишь, что Герасимовский остатки совести растерял и один спасаться решил, а Кожухова вместе с Овчинниковым оставил. Поручик стрелять умеет. И за спиной у парня прятаться не станет. Только не верится мне, что даже вдвоем они от такой своры отобьются.

– И все-таки давай раньше времени никого хоронить не будем.

Косморазведчик, успокаивая любимую, подумал о том, насколько все же противоречива женская суть, ведь он совсем недавно сам думал о том, не остаться ли, чтобы помочь «имперцам», а Илона ответила жестким отказом – и в голосе у нее в тот момент не слышалось ни капли сожаления.

– Никто и не хоронит, – буркнула девушка. – Но если погибнут, нашей вины в том нет.

Плюх, даже не будучи психологом (хотя азы им в Академии все же давали), понимал, что Илона как раз и считает себя виноватой в случившемся, но пытается себя же убедить в обратном. И что бы он ей сейчас ни сказал, это может послужить лишь толчком для новых самокопаний. Поэтому он благоразумно промолчал.