Текст книги "Перевоспитание, или Как становятся ведьмами. Фантастическая повесть"

Глава пятая, в которой Катя мирится, а Катерина знакомится с Ирой

Насыщенные события двух последних дней совершенно выбили Катю из колеи. Она почувствовала себя такой усталой, что легла спать, когда еще не было десяти. Казалось – уснет, не донеся голову до подушки, но стоило закрыть глаза, как сонливость прошла, словно ее и не было. Однако снова вставать уже не хотелось, и Катя принялась беседовать со своей второй половинкой. Тему для разговора подсказала недавняя игра.

– Кого будем приглашать на день рождения? – спросила она.

– Кого хочешь, того и приглашай, – недовольно буркнула «сестренка». По-видимому, ей, в отличие от Кати спать все-таки хотелось. Но, скорее всего, заснуть одной ипостаси, когда другая бодрствует, было невозможно, и ведьмочка, помолчав, все-таки поддержала беседу: – Я бы пригласила Лешку. Клевый пацан! Смелый. И не выпендривается.

– Ну, Лешку можно, – согласилась Катя. – И Наташку. А вот что с Иркой делать?

– Она твоя лучшая подруга?

– Угу, – вздохнула Катя. – Была…

– Ладно тебе, не вздыхай. Прости, я не хотела. Не думала, что у вас у всех тут с чувством юмора – того.

– Да я тебя и не виню. Сама забыла ее предупредить, вот и…

– Как бы ты ее предупредила, – перебила Катерина, – если тебя саму к нам папа силком притащил?

– Ну, маме ведь я сочинила про музей.

– Об этом тоже папа позаботился. Он ведь понимал, что родители будут волноваться, если ты просто так куда-то исчезнешь. А насчет друзей-подруг он, конечно, не думал.

– Что уж теперь!.. – снова вздохнула Катя.

– Говорю тебе, не вздыхай! Я виновата, я что-нибудь и придумаю. Завтра перед школой зайдем за ней, и я все расскажу.

– Что «все»? – испугалась Катя.

– Все как есть и расскажу. Все равно тебе… то есть нам, с лучшей подругой придется часто общаться, и она заподозрит, что с тобой что-то не так. Придется врать, а ты врать не умеешь – запутаешься, и будет только хуже. Так что лучше всего сказать правду. Ирка ведь не из болтливых?

– Да вроде нет.

– А даже если она кому и проболтается, кто в это поверит?

– А она сама поверит?

– Поверит, куда она денется!

Катя очень сомневалась, что Ирина ей поверит, но и рассказать, что с ней случилось, очень сильно хотелось. Такую сногсшибательную тайну трудно было носить в себе. Да и помириться с подругой тоже хотелось, а не объяснив свое поведение, сделать это было бы сложно. И ведьмочка была права: врать она не умела, и начни сочинять – еще больше бы все испортила.

Поэтому, зайдя на следующее утро перед школой за Ирой, едва та открыла ей дверь, Катя выпалила:

– Ира, прости меня, пожалуйста! Я дура.

Высокая, красивая Ирина гордо встряхнула золотистой гривой и жеманно закатила к потолку большие синие глаза.

– Да? Ты вроде сказала, что я.

– Я так не говорила… – растерялась Катя.

– А что пудры для моих мозгов много не надо, кто сказал?

– Не я! Правда, не я… – Она замялась, не зная, как перейти к главному. – Понимаешь, со мной произошла странная история…

И Катя, пока они шли до школы, все выложила подруге, переведя дух, когда уже было видно школьное крыльцо.

– Ну ты и врать! – фыркнула Ирина. Впрочем, похоже, она больше не сердилась. – Тебе нужно сказки писать, у тебя это здорово получается. Где и научилась? Не замечала за тобой раньше таких талантов.

– Вся беда в том, что я не вру, – вздохнула Катя.

– Ага, конечно! И колдовать ты умеешь, и две девчонки у тебя в голове сидят!..

– Ну, да, две. Помнишь, как я вчера на английском отвечала? Так вот, это другая Катя была, я бы так не смогла. Ты ведь знаешь, как у меня с инглишем.

– Отвечала ты, конечно, суперски. У меня глаза на лоб полезли! Но к английскому все-таки можно было просто хорошо подготовиться. Безо всякого колдовства.

– Ладно, сейчас я тебе докажу, – остановилась Катя. – Дай мне твою сумку.

Ира, снисходительно улыбаясь, сняла с плеча красную, с двумя большими зелеными карманами сумку и протянула ее Кате. Та повертела ее в руках и спросила:

– Во что превратить?

– Да хоть во что. В ворону, например!

Катя сосредоточилась и, пристально глядя на сумку, представила большую нахохленную ворону.

Непонятно, что прозвучало первым – грозное «Кар-р-ррр!» или испуганное Иркино «Ой-ей-ей!», только в Катиной руке что-то вдруг отчаянно затрепыхалось, и Катя непроизвольно разжала пальцы. Большая красная ворона, стремительно замахав зелеными крыльями, яркой ракетой взвилась кверху.

– Моя сумка! – задрав голову, запричитала Ирина.

– Была, – гыгыкнула вдруг Катя, и ошарашенная Ирка перевела на нее недоумевающий взгляд.

– Привет, – кивнула ей ведьмочка, чье сознание в этот момент взяло руководство над телом.

– Мы ведь уже здоровались… – заморгала Ира.

– Ты с ней здоровалась, – мотнула головой вторая Катина ипостась, – с той Катюхой. А это я, та самая ведьма, о которой она тебе рассказывала. Врубаешься?

– Ты меня разыгрываешь, – прошептала Ирка.

– Ага, – хмыкнула ведьмочка. – А у сумки крылья сами, что ли, выросли?

– Ой, – вспомнила про сумку Ирина и посмотрела в небо. В вышине, истошно каркая, лихорадочно металась красно-зеленая ворона, распугивая своих черных сородичей. – А как теперь быть?..

– Легко, – усмехнулась Катерина. – Лови свою сумку.

Ира увидела, как ворона сложила вдруг крылья и камнем ринулась вниз. К счастью, девчонка не послушалась совета и ловить ее не стала, а наоборот отпрыгнула, иначе довольно увесистая сумка, нагруженная учебниками и тетрадками, отшибла бы ей руки, а попади по голове – могла, пожалуй, и убить.

От сильного удара о землю застежка на сумке лопнула, и книги с тетрадями разлетелись в стороны, а дневник и вовсе упал в лужу.

– Спокуха, – выставила ладонь ведьмочка, заметив, что у Ирины начали дрожать губы. – Сейчас все будет нормалек!

Она взмахнула рукой, и учебники с прочими школьными принадлежностями всосались, будто в пылесос, в распахнутую сумку, которая сразу после этого, жизнерадостно щелкнув, захлопнулась.

– На, Ир, – протянула ей Катя сумку. – Извини, я еще плохо умею колдовать.

Ира, с опаской глядя на подругу, осторожно приняла сумку. Открыла ее, достала дневник… Тот был абсолютно сухой и чистый.

– Ты сейчас кто?.. – заморгала Ирина. – Катя, или?..

– Я сейчас Катя. Но я ведь тебе говорила, ее тоже зовут Катя. Чтобы не путаться, можешь называть ее Катериной, ей так больше нравится. И у нее, как видишь, колдовать пока выходит лучше.

– Почему пока?

– Потому что я тоже хочу научиться. И научусь!

– Но зачем?!..

– Разве ты так ничего и не поняла? Я – ведьма. Тоже ведьма, понимаешь? Вернее, я и та, вторая Катя – это один человек. То есть, не совсем человек.

Ирина от этих слов вздрогнула, и Катя замолчала. А потом, глядя в сторону, пробормотала:

– Ты теперь не станешь со мной дружить, да?

Ира ответила не сразу. Насупила брови, повесила на плечо сумку, посмотрела исподлобья на Катю и сказала:

– Пойдем давай, сейчас звонок будет!

– Но ты не ответила.

– Потому что у тебя хоть и стало мозгов вдвое больше, но пудры им надо еще меньше чем моим.

И подружки, расхохотавшись, взялись за руки и побежали к школе.

Глава шестая, в которой обсуждается список приглашенных и появляется новенький

В школе на Катю все, включая старшеклассников, то и дело оглядывались. Весть о том, что она побила четверых парней, разлетелась по школе быстро. То, что ей помогал Лешка Безбородов, во внимание никто особо не принимал – то, что парень заступился за девочку, казалось естественным.

А в родном классе она и вовсе стала героиней. Мальчишки смотрели на нее с восторгом и уважением, девчонки – с нескрываемой завистью. Витька Белов не пришел в школу вовсе. Кто-то сказал, что им с братом здорово вчера влетело от родителей, а кто-то вообще выдал новость, что Витьку теперь переведут в другую школу. В последнее Кате верилось с трудом, но ей теперь было все равно – ни Белова, ни кого-либо другого она больше не боялась.

Вчерашний Катин подвиг и его активное обсуждение затмило собой еще одно событие – в классе появился новенький. Но мальчишка был такой неприметный, худой и нескладный, что его и заметили-то не сразу, а обратили внимание лишь после того, как нового ученика, Павла Котова, представила Галина Александровна, классная руководительница.

Новенький сел за парту к Наташке, а Ирка вновь вернулась на прежнее место, рядом с Катей. И потому, конечно, что они помирились, и оттого еще, что ей не терпелось поговорить с подругой. Так они и прошептались все уроки, вызывая недовольство учителей.

А когда возвращались домой, Катя вспомнила, что собиралась пригласить Ирку на день рождения.

– Приходи ко мне в субботу вечером, – сказала она.

– Ой, у тебя же день варенья! – вспомнила Ирина, и, понизив голос, спросила: – А у нее тоже?..

– Тоже, тоже, – буркнула Катерина. – И нечего шептаться, я все равно слышу то же самое, что и она.

– А кого ты… кого вы еще пригласили?

– Еще думаю позвать Наташку… – сказала Катя. – …и Лешку, – добавила ведьмочка.

– Кать… – покраснела вдруг Ирка. – А пригласи, пожалуйста, Ваню Митрофанова. А то девчонок будет трое, а парень всего один.

– Девчонок даже четверо будет, – гыгыкнула Катерина, – а Митрофанов ниче, ага! Втрескалась, что ли, красавица?

Ира еще больше покраснела, надулась, явно собираясь сказать что-то едкое, но Катя ее опередила:

– Ирка, ты только не обижайся! Я тебе рассказала, почему мы сейчас с Катериной вместе – она не очень воспитанная. Так что не дуйся, а лучше давай будем вместе ее перевоспитывать.

– Ага, давайте-давайте, воспитательницы! – фыркнула ведьмочка. – Двое на одну – очень честно.

– Ладно тебе, – пихнула в бок новую подругу Ира. – Если ты надо мной издеваться не будешь, я тебя тоже не стану доставать.

– Попробуй еще, достань! – гыгыкнула в ответ та. – И давай, привыкай к моим шуткам, я прикалываться люблю, а у вас с чувством юмора завал полный.

Так бы они, наверное, препирались еще очень долго, но сзади вдруг послышалось:

– Эй! Девчонки! Подождите!..

Подруги обернулись. К ним, размахивая сумкой, неслась Наташка. За ней, неуклюже переставляя длинные ноги, семенил новенький.

– Этот-то чего прется? – буркнула Ирка.

– Да, Ир, то, что мы тебе рассказали, для всех секрет! – прошептала Катя.

– Что, и для Наташки? – шепнула в ответ Ирина.

– Для всех! – зашипела ведьмочка. – По-русски не понимаешь, что ли? Тогда – for everybody. Так понятней?

– Ладно тебе, – надулась Ира. – Полиглотка. Спросить уже нельзя.

– Спросить можно. Болтать – нет. Превращу в жабу.

Ирина вздрогнула и побледнела. С ними наконец поравнялась Наташка. Новенький немного отстал.

– Ира, ты чего такая бледная? – спросила Наташа, которая, будучи круглолицей и пухленькой, всегда выглядела румяной.

– Я же не спрашиваю, чего ты такая красная, – буркнула в ответ Ирка, обидевшаяся теперь на Катерину.

Зато Наташка ни на кого обижаться не стала – похоже, она не умела этого делать в принципе. Всегда была жизнерадостной сама, и терпеть не могла, когда рядом кто-то дулся, грустил или просто был не в настроении.

– Девчонки, вы что, опять поругались? – перевела она взгляд с Иры на Катю и обратно. – А ну-ка, немедленно прекратите! Вот, познакомьтесь лучше с Павликом. – Наташа взяла подошедшего и стоявшего чуть в сторонке парня за руку и буквально подтащила того к подружкам.

– А надо? – продолжила бурчание Ирина.

– Надо, – топнула Наташка. – Павлик очень умный.

– По сравнению с нами? – хмыкнула Катя.

– По сравнению с кем-то из нас, – ответила она самой себе же. То есть, так показалось окружающим, что она ответила самой себе. На самом деле, просто высказались обе Кати.

– Вы абсолютно правы, – подал вдруг голос новенький. Он был очень серьезен, словно собирался делать научный доклад. Впрочем, то, что он сказал потом, как раз и было похоже на доклад: – Видите ли, дело в том, что все на свете и впрямь относительно. Вы, конечно, слышали об Альберте Эйнштейне и его знаменитой теории? Ну, не суть, в любом случае, вы будете проходить ее в старших классах.

– А ты не будешь? – фыркнула Катерина. А Катя попросила: – И не называй меня, пожалуйста, на «вы».

– Хорошо, – кивнул мальчик. – Но мы еще не представлены друг другу, чтобы можно было перейти на «ты».

– Упс!.. – сказала, заморгав, Ирина. Она уже не была бледной и обижаться на кого бы то ни было, похоже, перестала. – Во дает!

– Да, – опомнилась Наташа, – вы ведь и правда еще почти незнакомы. – Она повернулась к мальчишке и откинула в его сторону ладошку: – Это Павел. – Потом вытянула руки к подругам: – Это Ира, а это Катя.

– Очень приятно, – коротко кивнул Павел и окинул подруг взглядом: – Значит, никто из вас не возражает, если мы будем обращаться друг к другу на «ты»?

– Я не возражаю, – хмыкнула Ира, не сводящая теперь с парня синеокого взгляда. Похоже, тот ее явно заинтересовал.

– А я уже сказала, – с деланным равнодушием отбросила челку Катя.

– Так вот, – словно и не было этой запинки, продолжил Павел, – я, наверное, тоже буду проходить Эйнштейна, но о его знаменитой теории относительности я знаю и так. Собственно, дело даже не в ней. Просто, даже с точки зрения обычной логики, я не могу быть умнее кого бы то ни было абсолютно во всем. Например, ты, Ира, можешь оказаться умней меня в том, что касается рукоделия, а ты, Катя, в кулинарных премудростях.

– Ну, если ты не умеешь жарить яичницу и заваривать чай, тогда да, – сказала Катя.

– А почему «наверное»? – вновь отчего-то нахмурилась Ирина.

– Наверное что? – смешно заморгал Павел.

– Ты сказал, что наверное тоже будешь изучать этого… Эпштейна.

– Эпштейна – вряд ли, – мотнул головой умный мальчик. – Это кинорежиссер, а я далек от искусства. А вот Альберта Эйнштейна, великого физика, вероятно проходить буду. Но ведь его проходят в старших классах, до этого еще далеко. Как я могу с уверенностью сказать, что буду посещать школу через несколько лет? А вдруг я не доживу?

– Ой, девчонки, не переживайте, – хихикнула Катя, – он точно не умнее нас.

Это замечание разрядило обстановку. Девочки рассмеялись, и даже сам Павел заулыбался.

– В общем, с тобой все ясно, – вынесла наконец вердикт Катя. – Ты ботаник.

– Ну, ты, в общем, права, – слегка зарделся мальчик. – Биология, и, в частности, ботаника – одна из моих любимых наук.

– Она не в том смысле, – хмуро глянула на подругу Ирина.

– А в каком же тогда? – смешно вздернул белесые брови Павел. Он вообще был каким-то немного смешным, несуразным, начиная от тощей фигуры и неуклюжей, как у цапли, походки, и заканчивая лицом – тоже вытянутым, длинноносым и кажущимся слегка простоватым, но с высоким, умным лбом, над которым топорщились во все стороны светлые волосы.

– Не обращай внимания, Павлик, – постаралась увести разговор от ненужной темы Наташа. – Девочки шутят. Расскажи лучше, какие тебе еще предметы нравятся?

– Предметы? – совсем растерялся Павел. – В каком смысле? В широком или… Ах, ты о школьных предметах! – хлопнул он вдруг себя по лбу. – Тогда проще сказать, какие мне не нравятся.

– Я знаю, – хмыкнула Катя. – Физкультура.

– Отнюдь, – помотал головой Павлик. – Физкультура мне нравится. А вот от спорта я и правда далек.

– Ага, – криво улыбнулась Катерина, – и пение ты тоже любишь, только тебе медведь на ухо наступил.

– Не припомню такого случая, – задумался мальчик, – если только в раннем детстве…

Все три подружки весело фыркнули.

– Он такой клевый! – не удержавшись, опять перестав дуться, отвела Катю в сторону и шепнула ей на ухо Ирина.

– А как же Митрофанов? – шепнула в ответ та.

– Митрофанов красивый… – вздохнула, расстроившись снова, несчастная Ирка.

– Так кого приглашать на день рождения – Ивана или Павла?

– А можно обоих? – жалобно заморгала Ира. – Как раз трое на трое получится.

– А меня опять не посчитали… – притворно захныкала ведьмочка.

Больше в тот день ничего интересного не случилось, а лежа перед сном в постели, «сестренки» опять немного поболтали. Конечно же, они не могли не пообсуждать нового одноклассника.

– А он ничего, – сказала Катя.

– Кто? Пашка? – фыркнула ведьмочка. – Зануда и выпендрежник!

– Ну, почему сразу выпендрежник? Просто умный.

– Может и умный, но выпендривается.

– Нет, он не выпендривается. Просто он хочет нам понравиться.

– Смотрю, кое с кем это ему удалось.

– Со мной, что ли?

– Не только с тобой. В первую очередь, с Наташкой. Да и Ирка на него тоже запала.

– А ты нет!

– А я нет. Мне его ум до лампочки. Я и сама не дура. И умею побольше, чем он. Только не выпендриваюсь.

– Что ты заладила про свое выпендривание?

– Как раз не про свое. И вообще, в мужчинах надо ценить выдержку, силу, храбрость, ну и… верность, пожалуй. Вот Лешка Безбородов – парень, что надо. Смелый, благородный, и выдержка у него – о-го-го! Может, не очень пока сильный, но это он еще маленький, а вот повзрослеет – о-го-го каким станет!

– Ты вот над нами смеешься, что мы там на кого-то запали, а сама-то, смотрю – о-го-го! – в Лешку втюрилась, – захихикала Катя.

– Кто, я?! – подпрыгнула на кровати Катерина. То есть, подпрыгнули, разумеется, обе, но возмущаться продолжала ведьмочка: – Да я вообще никогда ни в кого не влюблюсь! Нужны они мне, мужики эти! Хвастуны и выпендрежники!

– И Лешка?

– Может, и Лешка. Я его не знаю почти. Может, он тоже в драку полез, чтобы перед тобой выпендриться.

– Передо мной?! – подпрыгнула теперь и Катя. – Почему это передо мной? Может, как раз перед тобой?

– Не говори ерунду, он меня даже не знает.

– Так это же как раз ты Витьке Белову нос разбила! Вот тебя Лешка и заметил. До этого он на меня и не смотрел даже.

– Ничего, на дне рождения насмотрится. Давай спать! Распрыгалась тут…

Катя послушно улеглась. А ведьмочка вдруг гыгыкнула:

– Я представила сейчас, как Пашка с Ванькой на твоей днюхе бодаться будут! Оба ведь себя умными считают. Вот поржем-то над ними!

– Тебе бы только ржать… – зевнув, сказала Катя. И тут же провалилась в сон.

Глава седьмая, в которой «сестренкам» снится одинаковый сон, а наяву они получают по ботанике пятерку с плюсом

Сон ей приснился очень необычный. В этом сне Катя впервые после посещения «логова» увидела свою вторую ипостась воочию. Только одета «сестренка» была не в старое платье, а в красные шорты и маечку-топик, точно такие же, как на самой Кате. Такой их наряд был вполне объясним: девочки бежали босиком по галечному пляжу. Перед ними синело море, с неба жарило солнце – не сон, а идиллия! Тем более, побывать на море было давней Катиной мечтой.

Добежав до воды, они быстро разделись, оставшись в одинаковых, тоже красных, купальниках, и с разбегу бросились в море. Катя ходила в бассейн и плавать научилась довольно неплохо, но там, во сне, она взрезала морскую гладь, словно гоночный катер. Впрочем, Катерина от нее не отставала. Очень быстро берег превратился в узкую полосочку, а потом и вовсе исчез. Вокруг было одно только море. Нет, не только… Над невысокими волнами, шаблонно, по-киношному, показался вдруг острый черный плавник, который, разумеется, повернул в их с ведьмочкой сторону. Он был все ближе и ближе, вот сквозь ставшей необычайно прозрачной, словно в бассейне, воду Катя уже смогла различить длинное хищное тело, горящие злобой глаза, оскаленную многозубой улыбкой пасть…

Акула притормозила лишь на мгновение, решая, кого сожрать первой, и выбрала Катерину. Ну, а сама Катя, вместо того, чтобы улепетывать, вдруг развернулась к морской хищнице и, издав боевой клич, ринулась акуле наперерез. В три сильных гребка она подлетела к акуле и заехала той кулаком прямо по носу. Зубастая рыбина жалобно, словно собака, которой наступили на хвост, заскулила и бросилась наутек. Катя снова издала клич – теперь уже победный, а Катерина вдруг начала тонуть. Что интересно, Катя воспринимала ощущения «сестренки», будто свои – та почти не испугалась, ей даже стало любопытно, а что же там, на дне? Может, затонувшие корабли с сокровищами?

Но утонуть и исследовать морское дно ей не дали. Катя увидела, как рядом с ведьмочкой опять пронеслось что-то большое, темное и первым делом подумала, что это вернулась акула. Но рыбина не стала закусывать Катериной, а начала вдруг подталкивать ее кверху большой гладкой головой с коротким тупым носом. «Да это же дельфин!» – поняла Катя и теперь уже совсем успокоилась.

Дельфин вытолкал «сестренку» на поверхность, поднырнул под нее, и Катерина оказалась сидящей верхом на его блестящей широкой спине. Сама Катя очень лихо вспрыгнула на дельфина позади ведьмочки, и они с радостными воплями понеслись к берегу.

Сон был настолько реалистичным, что, уже проснувшись, Катя еще какое-то время слышала шелест рассекаемой дельфиньим брюхом воды и ощущала вкус солоноватых брызг. А потом вдруг «услышала» восторженный возглас Катерины:

– Круто!

Сперва она и его приняла за продолжение сна, но наконец-то поняла, что находится не на дельфиньей спине, а в постели, и никого рядом с ней нет. Есть только внутри.

– Что «круто»? – переспросила Катя.

– Мне сейчас такой сон приснился – ух! Мы с акулой в море сражались, а потом катались на дельфине. Вместе с тобой, кстати.

– Что?.. – с трудом сглотнула Катя. В горле вдруг пересохло. – Тебе тоже снился этот сон?..

– Ну-ка, ну-ка… – села на кровати ведьмочка. – Покажи, что ты видела.

Катя мысленно прокрутила в голове «пленку» своего сна. «Сестренка», досмотрев его, засопела, садясь поудобней, и даже подоткнула под спину подушку.

– А теперь давай-ка подумаем, – непривычно серьезным тоном сказала она.

– А может, давай-ка теперь спать дальше? – спросила Катя. – Ночь на дворе, а нам завтра в школу.

– Школа не убежит, а вот сон можно «заспать», утром все четко не вспомним.

– А зачем его вспоминать?

– Потому что сны – это очень важно. Сны почти всегда что-то значат. А уж если нам вообще один в один все приснилось – это уж точно неспроста.

– И что теперь?

– Теперь я буду вспоминать, что все это значит. Толкование сновидений – это тоже наука. Если хочешь стать настоящей ведьмой, обязательно должна ею овладеть.

Кате стала интересно. Она затаила дыхание, приготовившись слушать «двойницу».

– Во-первых, цвета, – начала свою лекцию-рассуждение Катерина. – Мы были с тобой во всем красном. А красный – это опасность, цвет предостережения. Затем – море. Оно может означать… – «Сестренка» задумалась, словно вспоминая страницы учебника, а потом и впрямь выдала по-книжному: – Море означает погружение в глубины бессознательного. Не очень понятно, что это значит, ну да ладно. Кстати, я в этом море тонула, но при этом не боялась.

– Ага, тебе даже интересно было.

– Вот! А это значит… – Ведьмочка снова стала цитировать учебник: – Это свидетельствует либо о желании глубже исследовать область бессознательного, либо о стремлении постичь тайну смерти.

– Нет! – испугалась Катя. – Неужели ты хочешь постичь тайну смерти?

– Пока не очень. Значит, хочу исследовать эту… область бессознательного, – сделала вывод «сестренка». – Так?

– Ну, не знаю… Тебе видней. Ты лучше скажи, что значит акула?

– Акула? – сглотнула ведьмочка и ответила почему-то шепотом: – Акула во сне символизирует врага.

– Ой! Но мы же ее победили! Это ведь что-то хорошее значит?

– Ага! – взбодрилась «двойница». – Победа над противником во сне предвещает успех.

– А дельфин?

– Та-аак… – снова принялась мысленно листать учебник ведьмочка. – Если во сне вы плывете верхом на дельфине, то вам предстоит неожиданное приключение.

– Я так и знала, – вздохнула Катя. – Мало мне приключений на мою голову.

– Но ведь приключение – это круто! – воскликнула Катерина. – Давай-ка подобьем бабки.

– То есть?

– То есть, сделаем вывод из нашего сновидения.

– А чего его делать? – снова вздохнула Катя. – Нас предостерегают, что мы попадем в опасное приключение, где повстречаемся с врагом.

– Да, но в итоге-то нас ожидает успех!

– И погружение в область бессознательного… – зевнула Катя. – Давай-ка и правда в нее погружаться, пока приключение не началось.

Вскоре «сестренки» опять мирно посапывали. Больше в эту ночь им ничего не снилось.

Конечно же, они не выспались. Конечно же, на уроках они буквально спали с открытыми глазами. И конечно же, по закону подлости, на ботанике к доске вызвали Катю.

– Спокуха! – подбодрила ее «сестренка». – Ботанику я знаю. В лесу, как-никак, жила. А уж лекарственные травы… Короче, дай я отвечать буду.

Но биологичка Фаина Борисовна, по прозвищу Бофа, спросила, разумеется, не про лекарственные травы.

– Давай-ка, Юлаева, – задушевным тоном сказала она, – вспомним основы. Нарисуй на доске схему строения клетки, а потом расскажи о функциях отдельных ее органоидов.

Пухлая, круглая, с короткими руками-ногами и прилизанной прической Бофа сама напоминала непомерно увеличенную клетку, и Катя даже испугалась, как бы это пришедшее ей в голову сравнение не сподвигло ведьмочку изобразить портрет ботанички. Но Катерина, подслушав ее мысли, шепнула:

– Я что, совсем без башни? Зачем нам лишние неприятности?

– Извини, я просто так подумала. Нечаянно. Рисуй клетку.

– Давай лучше ты. Я что-то сегодня не в форме.

– Нет уж, – заявила Катя, – ты сама вызвалась отвечать, никто тебя за язык не тянул. Ты ж ботанику знаешь! Вот и прояви свои знания.

– Я ее больше на практике изучала. Прости, но я забыла, что там у этой клетки внутри.

– Так и я забыла, – призналась Катя. – Что будем делать?

Сидевшая за столом Бофа повернула к ней голову.

– В чем дело, Юлаева? Я жду.

– Ладно, не дрейфь, я придумала, – мысленно сказала Кате «сестренка», а вслух произнесла: – Мел сырой, Фаина Борисовна, не пишет совсем. – И в подтверждение провела по доске мелом, который оставил после себя лишь едва заметный влажный след.

– Так возьми другой.

– И другой тоже сырой, – повертела в руках еще один белый брусочек ведьмочка.

Бофа поднялась из-за стола, подошла к доске, недоверчиво пощупала мел и обернулась к классу.

– Кто сегодня дежурный? – окинула она взглядом учеников.

– Я, – поднялась Наташка.

– Почему ты не поменяла перед уроком мел?

– Я два куска принесла! – возмутилась девочка. – Нормальный мел был.

– Но ты же видишь, какой он нормальный? Быстро сходи в хозкабинет и принеси еще.

Наташка ушла и вскоре вернулась с новым бруском. Но только лишь ведьмочка начала проводить им линию, как мел раскрошился, оставив на зеленой поверхности доски сырое пятно.

– Этот тоже мокрый, – опустила голову Катя, стараясь не рассмеяться. Она уже знала, чьих рук, а точнее – мозгов, это дело.

– Что? – завертела головой биологичка, не решив еще, кого следует отчитывать. Но увидев на доске мокрый след, набросилась на дежурную: – Лебедева! Ты что, поиздеваться надо мной вздумала?!

Бедная Наташка вскочила, словно ее ошпарили. И покраснела так, будто ее и впрямь окатили кипятком:

– Фаина Борисовна!.. – только и смогла она выговорить, а потом разрыдалась и выбежала из класса.

Биологичка начала закипать. Но тут поднялся Иван Митрофанов:

– Давайте я за мелом схожу, Фаина Борисовна.

Бофа, глянув на отличника, преобразилась. Улыбнулась, закивала:

– Да-да, Ваня, сходи, пожалуйста. Тебе-то я могу доверять.

Но с мелом, принесенным Иваном, в руках ведьмочки произошла та же история. Более того, едва она коснулась им доски, белый брусочек потек, словно был сделан из мороженого.

– Да что это такое! – вспыхнула биологичка. – Бунт?! Заговор?.. Что это такое, Митрофанов, я спрашиваю? Старое вспомнил? По двойкам соскучился?

– Фа-фа-фаина Б-борисовна… – начал вдруг заикаться побледневший Иван. – Я н-не… я ничего такого не делал!..

– Так! – хлопнула по столу ладонью Бофа. – Я сейчас сама схожу за мелом. И чтобы тихо мне тут! Всем сегодня двоек понаставлю! Три кандидата уже есть.

Биологичка выкатилась из класса, а несчастный Митрофанов рухнул на стул и обхватил голову руками:

– Я – кандидат на двойку?.. Но за что?!

– Спокуха, Ваня, – сказала Катя. То есть, это Ивану показалось, что говорит его одноклассница Катя Юлаева. На самом деле, конечно же, продолжала свое выступление юная ведьма. – Никому она ничего не поставит. Пугает просто. Вот увидишь.

В классе стояла полная тишина. Разумеется, вовсе не из-за предупреждения учительницы. Просто каждый подспудно чувствовал: происходит что-то необычное.

Бофа ворвалась в притихший класс и подозрительно оглядела учеников.

– Ну-ну, – непонятно пробормотала она и бережно, словно тот был необычайно хрупким, поднесла принесенный кусок мела к доске. Но не успела она коснуться им зеленой поверхности, как с белого кончика сорвалась тяжелая капля и в полной тишине – шлеп! – разбилась о пол. А потом с него потекло так, будто мел был смоченной в воде губкой.

– Ай! – взвизгнула Бофа, отбрасывая мокрый брусочек, словно дохлую мышь, которую она случайно прихватила.

Класс зашумел. Кто-то засмеялся, пара-тройка девчонок тоже взвизгнула за компанию с учительницей, но в основном это были вздохи и возгласы изумления. Одна лишь Катя терпеливо и невозмутимо стояла у доски, переминаясь с ноги на ногу.

– Фаина Борисовна, – мотнула она головой, отбрасывая с глаз челку. – Может мне так ответить, без схемы?

– Да-да… – пробормотала белая как пресловутый мел биологичка. – Без схемы… Что же такое? Может, в классе повышенная влажность?.. Что ты сказала, Юлаева? Без схемы? Нет, как же без схемы? Без схемы нельзя. Без схемы видишь, что творится… Садись Юлаева, садись, поставлю тебе пока точку.

– Как точку? – заморгала Катя, запихивая свою протестующую вторую ипостась подальше в глубины сознания. – Почему точку? Ведь я же знаю материал! Я же не виновата, что мел не пишет! – Кате было стыдно, она снова врала, пусть и наполовину. В капризах мела ее вины и впрямь не было. Впрочем, и насчет знания материала она, вроде бы, не очень солгала, потому как кое-что вдруг действительно вспомнила: – У клетки есть оболочка, ядро, рибосомы, митохондрии и этот… агрегат Гольджи!

– Аппарат Гольджи, – машинально поправила Бофа и сморщилась как от головной боли: – Ладно, Юлаева, садись, не кричи, поставлю я тебе четверку.

– Почему четверку? – выкрикнул кто-то из класса. Кате показалось, что это был голос Лешки Безбородова. – Она в таких экстремальных условиях отвечала!

– За это вообще шестерку надо ставить, – поддержал Лешку кто-то еще.

– Ладно-ладно! – будто сдаваясь, подняла руки биологичка. – Замолчите! Я поставлю Юлаевой пять с минусом. Схемы все-таки не было, к тому же, она не рассказала о функциях…

И тут вдруг водой засочилась зеленая классная доска. Она словно плакала от несправедливости вредной училки. Бофа стала теперь даже белее мела и закивала доске, успокаивающе вытянув к ней руки:

– Хорошо-хорошо! Пять. – Струи на зеленой поверхности стали заметно тоньше. – С плюсом, – добавила биологичка. Доска моментально высохла. И тотчас прозвенел звонок. Бофа обессиленно рухнула на стул.