Текст книги "Возмездие Дамеона"

Глава 7

– Радио с Ки-Уэст, сэр, – доложил лейтенант Брэгг. – Интересуются причиной остановки.

– А… – Бэрнелл усмехнулся. – Ответьте так: «Привет нашим великолепным ремонтникам. Неполадки в фазовой разностно-дальномерной системе „Лоран-С“. До устранения не имею возможности двигаться. Бэрнелл».

Когда Брэгг ушел, Райдер осторожно заметил:

– Этот обман раскроется, сэр.

– Ну и что? – рассмеялся Бэрнелл. – Он раскроется тогда, когда я преподнесу в подарок адмиралу Стэнли русскую субмарину, а победителей не судят…

Заверещал телефон внутренней связи. Капитан снял трубку.

– Здесь Бэрнелл. Что? Это любопытно. – Он вернул трубку на аппарат и обратился к Райдеру: – В южном коридоре появился кубинский тральщик… Конечно, русский тральщик с кубинской вывеской. Спектакль становится все интереснее. Идемте в партер, Пол, посмотрим второй акт.

С мостика Бэрнелл и Райдер принялись разглядывать в бинокли приближающийся неуверенным зигзагом «Тринидад».

– Будь я проклят, если он не ищет фарватер! – хохотнул Бэрнелл. – Они хотят вытащить эту лодку… Давайте-ка их пугнем, Пол, напустим дыму.

– Но, сэр… – начал было возражать Райдер, однако Бэрнелл уже отдал команду.

Грянул залп. Тральщик замедлил ход и остановился.

– Испугались! – торжествовал Бэрнелл. Он веселился с минуту, но внезапно его приподнятое настроение испарилось как по волшебству.

– Это все шуточки, Пол, детские игрушки. Всерьез мы не в состоянии им помешать, они в нейтральных водах. Они найдут фарватер и уведут лодку у нас из-под носа. А я не намерен позволить им сделать это.

– Каким же способом, сэр?

– Очень просто. Эта лодка УЖЕ пересекла зону наших территориальных вод, они УЖЕ нарушили международное морское право. Я рассматриваю это как акт войны… Я атакую.

– Остановитесь, сэр! – воскликнул Райдер. – Вы не понимаете…

– Нет, это ВЫ не понимаете! Я не собираюсь топить лодку глубинными бомбами или торпедной атакой. Моя цель – захватить ее. Для этого я лишу ее хода. Наши специалисты – Харпер и Лонг – с аквалангами установят маломощное взрывное устройство – и все! Лодка будет парализована, после чего мы смонтируем крепления на легком корпусе, отбуксируем ее в наши воды и объявим, что там я ее и поймал. Это даже не ложь, Пол. Она БЫЛА там! Я просто восстанавливаю истину. Но надо действовать быстро, не забывайте о проклятом тральщике… Вызовите в мою каюту Харпера и Лонга.

Райдер ответил капитану непреклонным взглядом:

– Я не стану делать этого, сэр.

– Что?! Вы отказываетесь подчиниться приказу?

– Нет, сэр. Но я считаю ваш план безответственной авантюрой. Поэтому я требую, чтобы вы отдали этот приказ в подробном письменном виде. В документе будет также зафиксировано мое особое мнение. Мы с вами оба подпишем бумагу, и вы отдадите ее мне. В противном случае я нарушу букву устава и прямо сейчас обращусь к командованию флота, минуя вас. Бэрнелл замкнулся в холодном молчании, потом махнул рукой:

– Я не намерен избегать ответственности, Пол. Идемте в каюту, я напишу приказ.

Когда составленный и подписанный документ с указанием даты и времени исчез в кармане Райдера, Бэрнелл распорядился:

– А теперь вызовите Харпера и Лонга.

– Слушаюсь, сэр.

Глава 8

В просторном кремлевском кабинете, поражающем роскошью отделки, собрались четыре немолодых усталых человека. Трое из них – министр обороны, начальник штаба флота и председатель КГБ СССР – почтительно внимали четвертому, который раздраженно и отрывисто говорил:

– Это же черт знает что такое! Я сутками не сплю, стараюсь договориться с этими долбаными империалистами, а Безродный подсовывает мне идиотский фокус с подводной лодкой! Я сорву погоны с этого дурака…

Никому из присутствующих и в голову не пришло напомнить Никите Сергеевичу, что операцию с подводной лодкой санкционировал он сам. Впрочем, он мог попросту заставить себя забыть об этом непродуманном шаге – слишком острой была ситуация и слишком сильным утомление. Только сегодня утром президент Кеннеди отдал приказ вооруженным силам США «приготовиться к любой возможности…». Одновременно он заявил о готовности своего правительства к мирному урегулированию конфликта путем дипломатических переговоров. И вот – злосчастный инцидент с подводной лодкой, способный все сорвать! Хрущёв вытащил хрустальную пробку из графина, налил в стакан воды, большими глотками выпил. Несколько успокоившись, он сел к столу, буркнул, обращаясь ко всем троим:

– Ваши предложения… Слово взял министр обороны:

– Пока «Знамя Октября» находится в нейтральных водах, непосредственной опасности нет, Никита Сергеевич. Мы не знаем, обнаружили ли лодку американцы. Но они знают, что в тот район направлялся базовый тральщик, и уже не снимут наблюдения. «Знамя Октября» не может покинуть зону, не пройдя американскую акваторию. Значит, захват лодки, который вызовет непредсказуемые последствия, – лишь вопрос времени…

– Никита Сергеевич, – вмешался председатель КГБ, – «Знамя Октября» – не просто подводная лодка. Это экспериментальный атомоход, начиненный новейшими секретами. Даже оставляя в стороне политические последствия, мы не можем допустить, чтобы лодка попала в руки американцев.

– Ваш вывод? – угрюмо бросил Хрущев.

– Уничтожить, – с ледяной решительностью отрубил председатель КГБ.

– Но там люди… Наши люди, советские моряки!

– Никита Сергеевич, – в голосе председателя КГБ появились мягкие, вкрадчивые нотки, – моряки русского и советского флота всегда предпочитали погибнуть, но не сдаваться врагу. Вспомните «Варяг»! Если бы мы могли связаться с капитаном Гординым и передать ему приказ взорвать лодку, он и его славный экипаж не колебались бы ни секунды. Отдать жизнь за Родину, за честь флота – разве это не достойный советского моряка конец? Хрущев тяжело вздохнул.

– Но что это даст? – тускло осведомился он. – Даже взорванную лодку американцы поднимут со дна со всеми секретами.

– При точной бомбардировке это исключено, – возразил начальник штаба флота. – «Знамя Октября» лежит на грунте, на краю четырехкилометрового обрыва. Если глубинные бомбы будут сброшены по правому борту лодки, она сорвется вниз, и тогда никто и никакими средствами ее не достанет.

Хрущев упрямо не желал сдаваться:

– Неужели нет способа спасти лодку, товарищи? Терять новейший атомоход, в который вложены усилия сотен ученых, материалы, технологии, средства! Как скоро мы восстановим то, что утратим?

– Но «Знамя Октября» – не единственная лодка этого типа, Никита Сергеевич, – сказал министр обороны. – Есть и еще одна, «Коммунист», она на базе в Мурманске-150. Так что для дальнейшего строительства новых атомоходов мы имеем не только чертежи и научные разработки, но и живой образец.

Грузно поднявшись из-за стола, Хрущев подошел к окну. Он долго смотрел на секущие по стеклу злые мелкие капли октябрьского дождя. Наконец, тихо обронил, не оборачиваясь:

– Делайте, что хотите…

Глава 9

Контр-адмирал Безродный долго колебался, прежде чем передать на борт «Надежного» кодированный приказ о бомбардировке. Орлов и Гордин – старые приятели, и есть основания опасаться неадекватной реакции Орлова. Но вводить лишних людей в круг посвященных в эту совершенно секретную операцию еще хуже. Если бы Москва дала недвусмысленные инструкции на этот счет! Увы, Безродному предоставили относительную свободу действий. «Нашли крайнего», – с откровенной досадой думал контр-адмирал.

Итогом его размышлений стала передача приказа капитану Орлову. Но контр-адмирал перестраховался и добавил в текст радиограммы патетические строки о чести офицера и крейсере «Варяг».

Волновался он напрасно.

Перед капитаном Орловым вытянулись пилоты-вертолетчики Аверченко и Храмцов. Александр Дмитриевич изложил вслух многочисленные параметры тактической координатной сетки, скрупулезно вычисленные специалистами на базе «Марти», и, закончив, передал бумагу Аверченко.

– Излишне повторять, – наставительно проговорил он, – что бомбардировка должна быть ювелирной. Вы обязаны положить глубинные бомбы с аптекарской аккуратностью – до метра в указанных точках. Вопросы?

– Какой же объект мы все-таки бомбим, товарищ капитан? – не удержался Храмцов.

Он не знал и не мог знать о попавшем в западню «Знамени Октября». Ввиду особой секретности Орлову предписывалось сообщить о цели рейда в южном коридоре лишь старшим офицерам экипажа, и только тогда, когда тральщик окажется над лодкой. А так как до лодки «Надежный» не добрался, информацией по-прежнему владел один Орлов.

– Лишний вопрос, – поморщился капитан 2-го ранга. – Но так и быть, скажу, тайны тут нет. Это кубинская подводная буровая платформа – автоматическая, конечно. На нее нацелились американцы, вот кубинские товарищи и попросили нас помочь. Жалко отдавать такое современное оборудование противнику. Еще вопросы?

– Нет. Разрешите выполнять, товарищ капитан?

– Выполняйте.

– Есть!

Аверченко и Храмцов направились к вертолету. Глубинные бомбы были уже загружены в бомбометательные устройства, и боевая машина могла подняться в воздух без задержки. Точное наведение на цель обеспечивалось радионавигационным комплексом «Север-1».

Вертолет взмыл над палубой тральщика.

Глава 10

На борту эсминца «Уайт Стар» в специально оборудованной каюте Харпер и Лонг, мастера подводных взрывных работ, завершили проверку снаряжения и облачились в гидрокостюмы, когда капитану Бэрнеллу поступил доклад о старте вертолета с базового тральщика русских.

Бэрнелл многозначительно переглянулся с Райдером:

– Что они еще задумали… На мостик, Пол!

В окулярах биноклей офицеров вертолет был виден как на ладони. И направлялся он к точке, где Бэрнелл заметил перископ и где, стало быть, русская субмарина погрузилась и легла на грунт.

– Черт возьми, – пробормотал Бэрнелл, не отрываясь от бинокля. – Какой-то хитрый аттракцион? Посмотрим, посмотрим…

Вертолет удалялся. Достигнув предполагаемого пункта назначения, он завис в воздухе, потом сместился к юго-востоку. От фюзеляжа отделились черные точки, и спокойные воды Атлантики вспучились белыми шумными горами, в которых Бэрнелл безошибочно опознал разрывы глубинных бомб…

– Что они делают? – потрясенно прошептал Бэрнелл. – Бог мой! Они бомбят собственную лодку!

– И мы бессильны им помешать, – осмотрительно напомнил Райдер, опасавшийся новой импульсивной авантюры командира. – В нейтральных водах и по отношению к своему кораблю они вольны поступать, как им заблагорассудится.

– Да, но… Невероятно! – Бэрнелл опустил бинокль. – Нет, это не обычная лодка… А не могли бы мы…

– Попытаться поднять ее позже, сэр? – подхватил Райдер. – Увы. Багамская впадина, четырехкилометровая глубина…

– Адские колокола! – Бэрнелл никак не мог опомниться. Употребленное им выражение означало идиому, эквивалентную русскому «черт бы это все побрал», но не исключено, что он имел в виду и буквальный смысл – вздымающиеся после взрывов водяные горы и впрямь были похожи на колокола…

– Сэр, пора отменить приказ Харперу и Лонгу, – негромко сказал Райдер, не сводя глаз с возвращающегося вертолета.

– Да… Иду.

– И хорошо бы посоветовать им забыть о нем навсегда…

Бэрнелл кивнул и спустился с мостика. Райдер остался один. Он вынул из кармана подписанный им и Бэрнеллом документ, внимательно прочитал и с усмешкой спрятал обратно.

Капитан Бэрнелл позаботился не только о Харпере и Лонге. Экипажу было объявлено о трех причинах задержки: подозрение в неисправности навигационной системы (не подтвердилось); ошибочное наблюдение якобы перископа неизвестной подводной лодки (также не подтверждено данными активной гидролокации); отслеживание действий базового тральщика «Тринидад» (проводил учебно-демонстрационные, по всей вероятности, глубинные бомбардировки в нейтральных водах, пытался приблизиться к «Уайт Стар», был предупрежден демонстрационным залпом).

В сущности, Бэрнелл почти не обманывал командование такой интерпретацией событий. Лодки действительно нет – она уничтожена и затонула на огромной глубине. Бэрнеллу не составляло труда рассчитать силу и направленность подводных взрывов. А раз так, зачем какие-то допросы, расследования, которые еще неизвестно чем закончатся? Капитан Джеймс Бэрнелл искренне хотел преподнести своей стране подарок. Не вышло, и говорить не о чем. Дело закрыто.

Вернувшись на мостик, Бэрнелл заговорил с Райдером:

– По-моему, самое время расправиться с той бумагой, которую мы с вами подписали, Пол.

– Уже сделано, сэр, – улыбнулся Райдер.

Глава 11

– Товарищ командир! – позвал штурман Ремизов.

– А? – Гордин очнулся, словно с трудом вынырнул из затягивающей воронки полуночных грез.

– Товарищ командир, а почему бы нам не попробовать уйти этой самой Багамской впадиной? Погрузиться на максимальную глубину и…

– Да думал я об этом, – отмахнулся Гордин. – Чепуха. Багамская впадина – просто щель, тектонический разлом земной коры. Если мы пересечем ее поперек, все равно всплывем в американской зоне. А если двигаться вдоль – так и вовсе прибудем во Флориду, на курорт…

– Да, – вздохнул Ремизов и вдруг насторожился. Абсолютная тишина за обшивкой корпуса молчащей субмарины нарушилась характерным шипением. И Гордин, и Ремизов мгновенно поняли, что это такое.

– Глубинные бомбы! – крикнул Гордин.

Больше ничего он не успел сказать. Ударная волна сотрясла атомоход и сбросила его с обрыва. Лодка начала стремительно проваливаться. Свет в центральном посту погас, лишь красные аварийные лампы рассеивали темноту.

Аверченко и Храмцов, пилоты-ювелиры, все же промахнулись, и в том была не их вина – подвело несовершенство радионавигационного комплекса «Север-1». Бомбы легли чуть дальше от субмарины, чем требовалось. В результате прочный корпус не получил пробоин, лишь деформировался в нескольких местах.

Гордин оценил обстановку молниеносно, едва взглянув на приборы.

– Боевая тревога, – скомандовал он. – Продуть среднюю…

Падение в бездну замедлялось и на глубине четырехсот метров прекратилось – теперь лодка обладала нулевой плавучестью, то есть не погружалась и не всплывала. На мнемосхеме выпал сигнал – замигала оранжевая точка. Последовал доклад киповца (специалиста по контрольно-измерительным приборам и автоматике) старшего лейтенант-инженера Букреева:

– Товарищ командир, вышел из строя автоматический регулятор подачи воды первого контура.

Голос Букреева звучал спокойно. Нужно отдать экипажу должное – паники на корабле в момент внезапной атаки не возникло.

– Реактор? – спросил Гордин. – Что с реактором?

– На пультах главной энергетической установки и химика-дозиметриста выпал сигнал «повышение радиоактивности в шестом и седьмом отсеках».

– Дать по кораблю сигнал радиационной опасности, – приказал Гордин. – Зона строгого режима – шестой и седьмой отсеки. Людей вывести, отсеки герметизировать, создать воздушный подпор в пятом и восьмом отсеках.

– Обнаружена неисправность второй секции парогенераторов установки левого борта.

– Отключить поврежденную секцию.

Это все мелочи, мелькнуло у Гордина. Главное – реактор. Если с ним все в порядке, то…

В центральный пост ворвался химик-дозиметрист лейтенант Иванчук.

– Товарищ командир! – чуть ли не заорал он. – Разрыв первого контура…

Гордин стиснул кулаки, внутри у него все словно покрылось тонкой корочкой льда. Разрыв первого контура – это означало серьезную аварию энергетической установки, чудовищный уровень гамма-излучения… Вот, уже сейчас приборы дозиметрического контроля зашкаливает…

Вызвав инженера-механика, Гордин приказал:

– Немедленно приступить к монтажу аварийной внештатной системы охлаждения реактора. Начать подпитку водой уранового котла вручную. Задействовать весь личный состав, никто не должен находиться в зоне радиоактивного заражения дольше одной минуты. Я иду.

Гордин сдал центральный пост старпому и ринулся в реакторный отсек. То, что здесь творилось, напоминало ад. Шипящий пар из разорванных трубопроводов зловеще клубился в красном свете. Блестели искореженные, лишенные изоляции, закручивающиеся в петли кабельные трассы. Инженер-механик распоряжался действиями ремонтной бригады, люди работали молча, истово, свирепо. Остальной экипаж, поминутно меняясь, доставлял воду к урановому котлу. Все были в масках дыхательных аппаратов ИП-46, защищающих от дыма, но, увы, не от радиации… И поскольку от герметизации шестого отсека по понятным причинам пришлось отказаться, смертельное гамма-излучение распространялось по кораблю… Теперь все зависело от того, насколько быстро удастся исправить повреждения первого контура. Если люди получат слишком большую дозу радиации, их ждет мучительная смерть.

Гордин заметил, что инженер-механик чрезмерно долго находится рядом с генератором.

– Михаил Алексеевич! – Командир пытался перекричать шум. – Идите сюда, я вас заменю!

Инженер-механик сердито затряс головой. Тогда Гордин поднырнул под облака радиоактивного пара и грубо, за руку выволок Михаила Шамардина в безопасную зону.

– Вы что, спятили? Стойте тут, это приказ! Будем меняться каждую минуту. Повторить!

– Есть меняться каждую минуту, – чужим голосом прохрипел Шамардин.

Гордин не думал о том, что рискует подвергнуться радиоактивному поражению (прибегая к языку дозиметристов – «нахвататься бэр») и оставить лодку без командира. Много позже ему припомнилась история об адмирале Риковере.

Американский адмирал Риковер лично подбирал экипажи для первых атомных субмарин. На собеседованиях он задавал самые неожиданные вопросы. Одного морского офицера, уже имевшего немалый опыт командования дизельными подлодками, он спросил:

– Если правительство Соединенных Штатов решит на выбор уничтожить вас или дворника, кому вы сохраните жизнь?

Полагая, что от него ждут скромности, офицер ответил:

– Дворнику.

– Нет! – загремел Риковер. – Каждый может мести улицы, но не каждый способен командовать боевым кораблем!

Кандидатура того офицера была отклонена.

Но этот случай вспомнился Гордину много позже, а тогда он шагнул прямо к реактору, в объятия убийственных излучений…

Монтаж внештатной системы охлаждения продвигался даже быстрее, чем рассчитывал Гордин. Экипаж действовал четко, в соответствии с корабельным расписанием. Близилось к концу и сражение с взбесившимся первым контуром. Электрики наладили освещение, вспыхнули яркие белые лампы. Немного освободившись, Гордин потребовал телефонную трубку у вахтенного шестого отсека и вызвал центральный пост. Доклад старпома гласил: лодка с нулевой плавучестью без хода дрейфует на глубине четырехсот метров на юго-запад со скоростью полтора узла, повреждений прочного корпуса нет, повреждений ходовых механизмов нет.

К Гордину подошел химик-дозиметрист.

– Какова радиационная обстановка? – осведомился командир.

– Стабилизируется, – отозвался Иванчук, вглядываясь в шкалу переносного прибора. – Отсечные фильтры включены, осуществляем автономную вентиляцию. Ведем радиационный контроль, взяты мазки с воздушных фильтров.

– Хорошо. – Превозмогая усталость, Гордин говорил уверенным командирским тоном. – Как только закончим здесь – все в душ, потом к начальнику химической службы и врачу. Первый – Шамардин.

– А вы, товарищ командир?

– Я – последним… Доложить сразу, я буду в центральном посту.

По возвращении в центральный пост Гордин выслушал изложенные старпомом подробности, приказал дать реверс, чтобы остановить дрейф лодки, уселся в узкое кресло боцмана за рукоятками рулей.

Как, мучительно думал он, почему? Почему американцы посмели атаковать лодку глубинными бомбами в нейтральных водах? Может быть, объявлена война, состоялся обмен ядерными ударами и наверху уже… ничего, кроме светящихся развалин?

Но пока ясности нет, надо поступать так, словно обстановка не изменилась.

В размышления Гордина ворвался голос врача, звучащий из динамика:

– Товарищ командир! За время пребывания в зоне строгого режима никто из экипажа не получил опасной для здоровья дозы радиации. Кроме Шамардина… Но я провел профилактические мероприятия, надеюсь, все обойдется… Люди прошли санитарную обработку, их одежда помещена в резиновые контейнеры. Теперь жду вас…

Прежде чем спуститься к врачу, Гордин дал по кораблю сигнал «Отбой радиационной опасности».

Врач констатировал, что здоровью Гордина также ничто не угрожает – командир пробыл в критической зоне не слишком долго. Зайдя к Шамардину и подбодрив его, командир переоделся, принял душ и вызвал в центральный пост штурмана и боцмана.

– Вот что, товарищи, – начал он. – Наше положение вам известно. Американцы предприняли атаку, и хотя нам посчастливилось уцелеть, кардинальных изменений не произошло. Мы по-прежнему там, где и были, и выйти отсюда мы можем…

– Только через американские территориальные воды? – поспешил закончить его мысль Ремизов.

– Нет. Американцы не могут быть уверены в нашей гибели и контроль с зоны не снимут. Штурман, приказываю: проложить курс южным коридором…

Ремизов вскинул голову и посмотрел на Гордина так, словно тот приказал ему съесть живьем ядовитую змею.

– Но, товарищ командир… Как же я стану прокладывать курс, когда об этом чертовом коридоре почти ничего не известно! Ни глубин, ни направлений…

– Но что-то все-таки есть на наших картах?

– В самых общих чертах.

– Вот и руководствуйтесь общими чертами. А продвигаться будем по данным эхолота и гидролокации…

– Товарищ командир…

– Приказ понятен?

– Так точно.

– Выполняйте.

– Есть.

Когда Ремизов ушел в штурманскую рубку, командир обратился к старпому:

– Товарищ капитан-лейтенант, судовое время – двадцать один сорок пять. Команде отдыхать до пяти утра, кроме вахтенных. Лодку удерживать с дифферентом ноль неподвижно относительно координатной оси.

– Есть.