Текст книги "Преодолеть табу"

Глава четвертая
Надежда умирает последней

Уже второй день подряд Лещ бесцельно слонялся по поселку. Выпас общинного стада, конечно, то еще развлечение, но там хотя бы чувствуешь себя полезным, а вынужденное безделье сильно угнетало, заставляя разум снова возвращаться к волнующей его проблеме – организации встречи с Ольхой. А тут еще и отец повел себя странно. Решил сам повести стадо на выпас, чего уже давно не случалось, причем без Леща.

– Отдыхай сынок, – наказал он ему, – погуляй по поселку, пообщайся с друзьями.

А потом крепко прижал сына к себе и долго не отпускал. Эти затянувшиеся объятия и дрожащий голос отца обеспокоили Леща, но старый пастух только махнул рукой на высказанный логичный вопрос о причине его расстройства и, подхватив с земли лук и котомку, зашагал вслед за стадом. Лещ долго смотрел ему в след, а потом хмыкнул, пожал плечами и пошел в центр селения.

Собрание уже закончилось, и на площади было пусто. Лещ обратил внимание на странную тишину в поселке. Не было видно вездесущей детворы. Ни единого звука не было слышно со стороны кузницы, а на крыльце общинного дома сидел всего один старейшина. Каждый факт по отдельности не стоил внимания, но вот их совокупность вызывала нервную напряженность. Не решившись побеспокоить старейшину, Лещ пошел в сторону кузницы и по пути столкнулся с Ласточкой. Обменявшись приветствиями, он хотел поинтересоваться причиной тишины в поселке. Но тут девчонка сама вывалила на него груду информации как нужной, так и ненужной. Сказала, что старейшина Хмель два дня учил их намывать самоцветы в реке, а сегодня после обеда он поведет их ловить жемчужниц, что она относила отцу в кузницу компот и видела, как он прикрепляет самоцветы, наверное, те самые, что они нашли с ребятами на медальоны брачных разрешений. Однако при этом отец сильно ворчал из-за того, что вынужден этим заниматься; а еще ее собачка научилась приносить палку; а еще охотники сказали, что на Дальнем пастбище уже созрела земляника. Она еще что-то рассказывала, но Лещ уже не слышал. Его мысли бешено носились в голове.

– Извини, я вспомнил о срочном деле, – быстро проговорил он и, покинув опешившую девчонку, побежал к общинному дому.

Старейшина Лютик дремал, опершись о перила крыльца. Лещ осторожно потряс старика за плечо.

– А, – поднял голову Лютик, – это ты Лещ. Чего тебе? Никак жениться надумал.

– Да, мудрейший, – ответил парень твердым голосом. – Мне уже исполнилась пятнадцатая весна, и я прошу выдать мне брачное разрешение.

– Брак – это дело нужное, – старик поднялся на ноги, – уже все твои одногодки привели в племя своих избранниц, один ты все никак не решишься. Но я рад, что Великие отцы направили твои мысли в правильное русло. Следуй за мной.

И старец с парнем вошли в двери общинного дома.

В главном зале Лютик указал парню на расстеленные на полу шкуры и предложил присесть. А сам направился в кладовую. Через пару минут он вернулся и положил перед Лещом несколько предметов: многогранник размером с кулак взрослого мужчины, выточенный из светло-зеленого камня, бронзовый медальон со знаком племени, украшенный мелкими черными и зелеными камушками, глиняную чернильницу с пером и кусок бересты.

– Порядок ты знаешь, – произнес старец, – пусть Великие отцы направят твою руку и твое сердце в одном направлении.

Лещ медленно протянул пальцы и дотронулся до многогранника. Камень был холодным как лед, или это ему только показалось. Обхватив его пальцами, Лещ немного приподнял его над полом и, вывернув ладонь, бросил в сторону. Многогранник, вертясь во всех плоскостях, запрыгал по доскам пола и, преодолев пару метров, остановился. Лещ вместе со стариком подошли и склонились над ним, рассматривая узор, вырезанный на верхней грани: три овала, собранные в треугольник.

– Волею Великих отцов тебе надлежит направиться в земли племени Глубоких озер, – произнес старик, и сердце парня дало сбой.

Весь этот год он надеялся, что ему выпадет племя Звенящих ручьев, и он сможет увидеть Ольху, нормально проститься с ней и, возможно, даже обнять, но судьба распорядилась по-другому.

На дрожащих ногах Лещ вернулся к расстеленным шкурам и тяжело плюхнулся на них. Лютик одел ему на шею медальон брачного разрешения.

– Тебя ждет нелегкий путь на север, – произнес старик, – дорога займет почти четыре дня, большую часть из которых придется идти по горам. Запасись провизией и водой. Снег ни в коем случае не ешь. Но можешь набивать его во фляжку и растапливать, неся ее под одеждой.

Подняв глаза вверх, как будто что-то вспоминая, он продолжил.

– Сейчас лето, перевалы безопасны и туры[1]1
  Туры – груды камней, преимущественно конической формы. Возводятся для использования в качестве ориентиров.


[Закрыть] хорошо видны. Ориентируйся по ним межевым указателям. Восстанавливай все ориентиры, которые встретятся на пути. В чужие поселения не заходи, это запрещено. Когда прибудешь в поселение племени Глубоких озер, поклонись старейшинам, хотя бы один из них всегда находится в общинном доме или возле него. Представься и расскажи, откуда и зачем ты пришел. Покажи брачное разрешение. У тебя будет неделя, чтобы выбрать себе жену, утром восьмого дня ты должен будешь отправиться с ней в обратный путь, хотя если найдешь свою половинку раньше, можете не ждать истечения этого срока.

Пока старик говорил, его рука с зажатым в ней пером бегала по куску бересты и рисовала карту. Лещ следил за тем, как на белом фоне сначала появилось схематическое изображение их поселения, потом река, мост через нее, горы, долина, знак племени, проживающего на ней, и снова горы, и, наконец, еще одна долина, в центре которой Лютик изобразил треугольник, собранный из овалов и несколько домиков. Потом старик провел пунктирную линию от их поселения до поселения племени Свежего ветра.

– В горах водятся дикие козы и снежные барсы, – произнес старик, закончив рисовать и протянув карту парню. – Барсов стоит остерегаться, так что держи лук наготове. Если придется заночевать в горах, подыщи себе пещеру или на худой конец расщелину. Однако учти, дров в горах ты не найдешь, а ночью там холодно даже в это время года, так что старайся преодолеть перевалы в дневное время. Есть вопросы ко мне?

Лещ медленно покачал головой из стороны в сторону.

– В таком случае желаю тебе удачи, – произнес старик и, встав на ноги, пошел в сторону выхода из зала, показывая таким образом, что разговор закончен.

Лещ, сжимая в руке свиток с картой, направился вслед за ним.

Глава пятая
Не было бы счастья

Следующие несколько дней прошли для Леща однообразно. Витавшая над ним безнадега грызла душу, отбивала аппетит и приносила бессонницу. Единственное место, где ему становилось немного легче, – это водопад, куда он ходил после обеда, выполнив свои домашние обязанности, и где сидел до самого вечера, наблюдая за падающей со скал водой, разлетающимися сверкающими брызгами и висящей над озером радугой. Отцу и матери он рассказал, что получил брачное разрешение, чему они несказанно обрадовались, долго обнимали его и почему-то расплакались, несмотря на улыбающиеся лица. Младшая сестра Леща, как в принципе и он сам, не понимала причин этих эмоций, но, заразившись настроением взрослых, прыгала вокруг, периодически обнимая тонкими ручонками ноги матери или отца.

Сборы в дорогу не заняли много времени. Еще со времен ухода Ольхи Лещ держал дорожную сумку собранной. Оставалось только завялить в дорогу мясо, насушить хлеба и набрать во флягу свежей воды. Но что-то удерживало парня от того, чтобы немедленно отправиться за своей судьбой. И чтобы набраться решительности, он уединялся у водопада, где часами неподвижно сидел в тени камней наедине со своими мыслями. И чем дольше он сидел, тем больше утверждался в том, что ничего нельзя поделать и придется забыть Ольху и отправляться в земли племени Глубоких озер. Но ее лицо все так же стояло у него перед глазами, и образ никак не хотел развеиваться. В таких душевных метаниях прошло четыре дня.

На пятый день произошло событие, которое само по себе было не особо примечательным: ночью Стрекоза родила двойню, мальчика и девочку. Рождение двойняшек или даже близнецов и раньше случалось, и не было редкостью. Но в данный момент количество родившихся детей запустило еще одно событие – Исход.

Учетом количества населения занимались старейшины, и уже утром на общинном собрании старейшина Хмель объявил, что население поселка перевалило за четыре сотни человек, и, следуя заветам Великих отцов, завтра начнется Исход. Из школьных уроков Лещ помнил, что в поселке не должно проживать более четырех сотен человек, но что такое Исход подзабыл. Пробел в знаниях восполнил отец Леща. Он объяснил, что примерно раз в тридцать лет население племени доходит до максимальной планки, установленной Великими отцами. После чего все вторые дети, достигшие совершеннолетия и не имеющие своих детей, и трое самых младших по возрасту старейшин обязаны собраться вместе и покинуть родную долину. Им надлежит отправиться в дальний путь и найти свободную землю, на которой основать свое собственное племя.

«Так вот в чем крылась причина странного поведения отца в последние дни», – понял Лещ.

Раньше у него была старшая сестра, но ее взяли в жены и увели в другое племя и точно так же уведут его младшую сестру, когда она вырастет. А тут еще и он мог попасться под Исход, как второй ребенок в семье, что обрекло бы его родителей на одинокую старость. Но теперь он останется с ними, да еще и приведет в дом молодую жену. При этой мысли парень снова вспомнил об Ольхе.

Суматоха в поселении не стихала до самой ночи. Старики, заставшие уже не один Исход, помогали молодежи собрать в дорогу все необходимое. Точилось оружие и инструменты, увязывались в мешочки семена, плелись из лозы клетки для переноски птицы, пекся хлеб, и коптилось мясо. Лещ с отцом тоже не сидели без дела. Они отобрали в общинном стаде пару козлов и баранов, десяток тельных коз и овец и заперли их в отдельном загоне. Сплели несколько метров крепкой веревки. После чего пошли помогать соседям.

Когда на закате обессиленный Лещ стоял, облокотившись на изгородь, к нему подошел старейшина Лютик. Старик немного постоял рядом, а потом спросил, почему Лещ еще не отправился за женой.

– А разве Великие отцы установили срок на сборы? – вопросом на вопрос ответил Лещ.

Старейшина в задумчивости провел рукой по своей седой бороде.

– Нет, но ты уже получил брачное разрешение и должен отправиться в путь.

– Я знаю и уже иду, просто делаю это медленно, – апатично ответил Лещ, которому не нравилось, что его подгоняют. – Вот видите.

Он сделал шаг в сторону и снова оперся руками на изгородь.

– Хм, однако, земли племени Глубоких озер в другой стороне, – произнес старейшина.

– Ну тогда так, – парировал Лещ и, сделав два шага в противоположном направлении, снова прислонился к забору.

Старик еще раз хмыкнул. «Из таких получаются хорошие старейшины», – подумал он. Но в слух произнес другое.

– Лещ, ты второй ребенок у своего отца и у тебя есть только два варианта: утром отправиться за женой или в обед отправиться вместе с Исходом. Сам решай, чего ты больше хочешь. Да пошлют тебе Великие отцы мудрость, чтобы сделать правильный выбор.

Сказав это, старик развернулся и медленно пошел в сторону центра поселения.

– Воля Великих отцов не разрешает мне выбрать то, что я хочу, – хотел он крикнуть вслед старейшине, но благоразумно промолчал.

Непредвиденные дневные хлопоты утомили Леща, и когда настала ночь, он заснул спокойным сном, каким и должен спать молодой здоровый парень. Однако дневные мысли не отпускали его даже во сне, подсознание усиленно работало над решением проблемы, и когда Лещ утром открыл глаза, в его голове уже созрел готовый план.

Глава шестая
Исход

Традиционное утреннее собрание племени в связи с Исходом было перенесено на обеденное время. Площадь перед общинным домом с самого утра начала заполняться ящиками, мешками и корзинами. Кричала возмущенная птица, запертая в плетенных из лозы клетках, блеяли козы и овцы, которых вместо пастбища согнали на мощенную камнем площадку. Перекрикивались люди, еще раз сверяя количество и содержимое тары со списками. Суровые и деловые взрослые резко контрастировали с бледной растерянной молодежью. Последние были одеты и обуты не по погоде и носили на поясах ножны с ножами разной длины и деревянные фляги. В толпе чинно передвигались старейшины, осматривая грузы и раздавая последние указания.

Лещ заметил кузнеца, сидящего на штабеле ящиков, и подошел к нему.

– Великие отцы.

– Да вернутся они быстрее.

Обменялись они традиционным приветствием.

– Ну и денек, – закинул Лещ пробную фразу для начала разговора.

– Денек еще так сяк, а вот ночка была и правда жаркой, – подхватил тему кузнец. – Весь запас железа извел, еле успел все сделать.

И он хлопнул рукой по ящикам, на которых сидел.

– Малая наковальня, малый молот, полный комплект клещей и зубил, пробойник, запас буры[2]2
  Бура – она же тетраборат натрия. Применяется в роли флюса для ковки и кузнечной сварки.


[Закрыть] на первое время, чертежи. Хорошо, что старейшина Хмель заранее предупредил об Исходе, – кузнец поскреб своими черными ногтями закопченную бороду.

– Серьезный груз, – поддакнул ему Лещ, еще раз осмотрев ящики. – Как же они все это унесут, дядька Сыч?

– Раньше как-то уносили, значит и эти смогут, – хохотнул кузнец. – Да и поможем им, конечно. До моста точно, а может и до границы, как старейшина Хмель решит. А вот кстати и он.

Названный старейшина как раз выходил из общинного дома, за ним ступали еще трое: двое мужчин и одна женщина. И если Хмель был одет в длинную рубаху, штаны, жилетку и лапти, то остальные трое щеголяли в кожаных куртках с меховыми капюшонами и высоких, почти до колен, сапогах. Причем вся троица была без привычных резных посохов, являющихся знаком их статуса.

Хмель остановился на крыльце и сильным голосом произнес:

– Сегодня, повинуясь воле Великих отцов…

– Да вернутся они быстрее, – ответил народ на площади.

– Наши сыновья и дочери исходят из племени Свежего ветра, чтобы основать новое племя. Пятнадцатый раз от начала времен мы отправляем своих детей, чтобы они, следуя заветам, продолжили заселять долины. Лишь послушание и неукоснительное соблюдение традиций приблизит момент возвращения наших Великих отцов. Посему да начнется Исход!

Трое стоящих за спиной Хмеля старейшин обошли его и, спустившись с крыльца общинного дома, снова повернулись к нему лицом.

– Я вверяю вам эту молодежь, – Хмель указал рукой на группу юношей и девушек, замерших в центре площади, и передал одному из стоящих перед ним старейшин посох с обсидиановым навершием.

Древко посоха белело свежевыструганным деревом и не имело привычной резьбы.

– Я вручаю вам эталоны.

К крыльцу поднесли длинный и тонкий ящик. Один из старейшин Исхода принял его и, откинув крышку, показал окружающим содержимое: латунную линейку метровой длины, сложенные весы и набор металлических гирек.

– Я наделяю вас правом вершить судьбу.

Самой младшей из старейшин женщине вручили шкатулку, в которой лежал светло-зеленый каменный многогранник и блестящие на солнце медальоны брачных разрешений.

– А теперь ступайте, и да прибудет с вами воля Великих отцов.

Троица старейшин поклонилась Хмелю, поудобнее перехватила дары и, пройдя сквозь толпу собравшегося на площади народа, направилась на выход из селения. За ними потянулась подлежащая исходу молодежь, по пути подхватывая с земли мешки и корзины. Оставшиеся грузы разобрали другие поселяне, как правило, те, чьи дети сейчас навсегда уходили из дома. Вокруг процессии нарезала круги веселящаяся детвора. Для нее развлечением являлось любое необычное событие в поселке. Лещ закинул котомку и колчан со стрелами на плечо и, крепко сжав в руке посох, погнал вслед за процессией свое маленькое стадо.

Путь от окраины поселка до моста занимал меньше часа, но груженой вещами толпе людей понадобилось вдвое больше времени, чтобы добраться до крутого берега. Это каменное сооружение всегда поражало Леща. Все дома в поселке, включая общинный дом, были сделаны из дерева. Из него же строили заборы, хозяйственные постройки и тому подобное, и только мост через Холодную был сложен из огромных, плотно пригнанных друг к другу каменных блоков. Горн в кузнице дядьки Сыча состоял из скрепленных раствором кирпичей, но никакого скрепляющего материала в швах моста не виднелось. В детстве маленький Лещ обращался с этим вопросом к старейшинам, но те ответили, что мост построили в начале времен Великие отцы и пообещали научить народ племени технологии строительства, когда вернутся. Подобные ответы парень получал на большинство своих вопросов о природе вещей окружающего его мира. Поэтому со временем он перестал задавать вопросы и стал ждать возвращения Великих отцов, молча поражаясь их великой мудрости. Сейчас его мнение о мудрости предков слегка пошатнулось.

Река Холодная брала свой исток высоко в горах и питалась таявшими ледниками, поэтому даже в самые жаркие летние дни вода в реке была ледяной. Десятиметровая арка моста соединяла два берега. Перил у моста не было, только низенькие парапеты, вырастающие по краям в столбы высотой в полтора человеческих роста. Вход на мост перегораживали ворота. Подойдя к ним, процессия остановилась и дождалась, когда старейшина Крот подойдет и отодвинет запирающий их засов. Этот засов был сделан так, что его можно было открыть как изнутри, так и снаружи. Лещ часто проходил с отцом через мост, когда гонял общинное стадо на Дальнее пастбище, и открывал засов, а потом запирал его за собой. В остальное время ворота всегда были закрыты, чтоб хищные звери, которые иногда спускались с высокогорных плато, не могли попасть в долину. Вот и сейчас, пропустив людей, Лещ погнал на мост животных, а потом закрыл створки ворот и задвинул засов.

На другой стороне реки, на расстоянии полета стрелы, был установлен пограничный столб – вкопанный в землю ствол очищенного от коры и сучьев дерева, весь растрескавшийся и потемневший от времени. На его стороне, смотрящей на горы, был вырезан крупный знак племени Свежего ветра, обозначающий, что далее начинается занятая земля. А с обратной – более мелкие знаки соседних племен, показывающие, что если идти прямо, то можно достичь территории одного их них или следующего пограничного столба, где условная дорога делает развилку. Направо уходила протоптанная копытами дорожка, ведущая на холм Дальнего пастбища, но все пошли прямо и через десять минут ходьбы добрались до скального кряжа, разрезанного ущельем. Здесь был установлен еще один пограничный столб, возле которого сопровождающие остановились и сгрузили на землю свою поклажу.

– Спасибо за помощь, – произнес старейшина Крот, – но дальше вам нельзя.

Он и остальные старейшины нового племени низко поклонились провожающим людям. Молодежь снова бросилась обнимать своих родителей, братьев и сестер.

После непродолжительного прощания парни и девушки, подхватив поклажу, по одному пересекали границу и входили в ущелье. Последним двинулся Лещ. Когда до пограничного столба оставалось сделать пару шагов, его окликнул Старейшина Лютик.

– Ты выбрал сложную тропинку, молодой пастух. Другой бы на твоем месте следовал дорогой, указанной додекаэдром[3]3
  Додекаэдр – правильный двенадцатигранник.


[Закрыть] судьбы.

– Я в детстве мечтал стать кузнецом, – бросил Лещ через плечо, продолжая шагать, – с этой мечтой не сложилось, но желание самостоятельно ковать свою судьбу осталось.

С этими словами он обогнул пограничный столб и направился в темный разлом ущелья.

Глава седьмая
Новое племя

Каньон встретил Леща сумраком, легким журчанием ручья, бегущего по его дну, и цоканьем копыт его маленького стада. Козы и овцы легко перепрыгивали с камня на камень, людям с тяжелой поклажей приходилось сложнее. Несмотря на отсутствие прямых солнечных лучей и освежающий ветерок, лбы людей быстро покрылись каплями пота. Народ начал останавливаться и, скинув груз на землю, прикладываться к фляжкам. Из-за таких остановок процессия сильно растянулась, но поскольку ущелье не имело ответвлений, опасности потерять кого-то не было.

Так шли еще пару часов. Через некоторое время Лещ заметил, что он поравнялся с одной из старейшин. Точнее, это старуха отстала настолько, что плелась почти в самом конце колонны. С учетом ее возраста и дороги, которая шла в гору, это было неудивительно.

– Мудрейшая, – обратился к ней Лещ, – животные успевали срывать на ходу траву и листики, пока мы двигались по долине, но этого недостаточно, а здесь вообще голый камень, чем мы будем их кормить?

Старуха утерла морщинистой рукой пот со лба и наказала парню не беспокоиться об этом. Они еще некоторое время шли рядом, и Лещ, видя, как тяжело дается спутнице переход, предложил ей помочь понести шкатулку, которую она крепко прижимала к груди, но женщина, покачав головой, отказалась от помощи. Однако предложенный посох приняла с благодарностью: своего у нее почему-то не было. С ним женщина пошла быстрее и еще полчаса удерживала общий темп движения. Когда она снова начала отставать, ущелье сделало резкий поворот, и перед Лещом открылась озеро, обросшее кустами и невысокими деревьями. Стены каньона тут расступались в стороны, и солнечные лучи заставляли спокойную гладь озера искриться. На другой стороне водоема стены каньона вновь смыкались, создавая сумрак, но здесь было светло и уютно.

Уставшие люди нового племени уже рассредоточились по берегу озера. Кто-то расселся на валунах, другие просто попадали на теплую гальку. Старейшины отобрали парочку самых выносливых, в список которых попал и Лещ, и отправили их на сбор хвороста. Через некоторое время, когда пятна солнечного света на противоположной стене каньона начали быстро ползти вверх, сдаваясь под напором тени, на берегу озера уже горело несколько костров, а в котелках булькал мясной бульон или травяной чай.

Переход дался всем нелегко, и уставшие люди, поужинав, разошлись устраиваться на ночлег. Лещ сидел и меланхолично ворошил длинным прутиком угли костра, когда к нему подсела старейшина Липа. Старуха нацедила себе из котелка остывшего травяного отвара и шумно отхлебнула из кружки. Некоторое время они сидели, молча глядя в огонь.

– Все уже спят, – наконец произнесла женщина, – завтра будет не менее трудный маршрут, пора и тебе укладываться.

– Я пастух и привычный к длинным переходам, – угрюмо произнес Лещ.

– Тогда тебе повезло, мой мальчик, – ответила старуха и чуть тише добавила, – в отличие от меня.

– Вы никогда не ходили по пересеченной местности? – заинтересовался Лещ. – Я думал, Вы вдова.

– Нет, я родилась в племени Свежего ветра и никогда не была замужем, – без тени огорчения в голосе произнесла Липа. – Резьба по дереву всегда занимала меня больше, чем парни. Женихи приходили и уходили, уводя других девчонок, а я и мои поделки оставались в поселении, продолжая радовать меня и всех, кто их видел. Особенно радовались мои родители, когда поняли, что их старшая дочь навсегда останется с ними.

– И радость от сделанного выбора грела Вас всю жизнь? – спросил Лещ.

– Да, – кивнула старуха. – Ты ведь тоже мог остаться со своей семьей, но решил все бросить и отправиться через полмира, чтоб начать все с нуля.

Лещ повернул голову и увидел, что старейшина пристально смотрит на него. Ее черные глаза блестели в свете костра.

– Возможно, я еще пожалею о своем выборе, – ответил Лещ, – но что-то подсказывает, что в конце этого пути меня ждет счастье. Вам же что-то подсказало о наличии этого зеленого рая среди пустых скал, – и Лещ махнул рукой на темнеющие за пределами освещенного костром круга деревья и кусты.

Липа немного пожевала тонкими губами и наконец произнесла.

– У старейшины Крота есть карта, копия карты мира, хранящейся в общинном доме племени Свежего ветра. На ней было обозначено это озеро и то, что здесь есть зеленая растительность.

– Не знал, что старейшинам разрешено покидать земли племени и заниматься картографией, – хмыкнул Лещ.

– А им и не разрешено, – произнесла старуха. – Основной рельеф был нанесен на пергамент еще самими Великими отцами, местные предметы и стоянки племен дорисовывались со слов вернувшихся женихов и их невест. Это дает возможность отправлять тех, кто получил брачное разрешение, в правильную сторону, по кратчайшему маршруту. Да и нам поможет быстрее отыскать свободную долину для основания нового племени.

– Разве мы уже не являемся племенем? – удивился Лещ.

– Теоретически, да, – ответила Липа, – но практически мы станем им, когда построим общинный дом и выберем себе название. А пока мы племя Исхода и впереди ждет еще немало трудностей, которые нужно будет сообща преодолеть. Кстати, спасибо за посох, – и Липа протянула ему его лук, замаскированный под дорожную палку.

– Оставьте себе, Вам явно нужнее, – попытался возразить парень.

– Бери, – настояла она, – у меня теперь есть свой. Вырезала, пока готовился ужин, и даже уже успела украсить. И старуха показала ему слегка неровную палку, очищенную от сучьев и на треть украшенную незамысловатым орнаментом. С помощью этой палки она медленно поднялась и направилась к соседнему костру, где расположились другие старейшины.

– Мудрейшая, – тихонько окликнул ее Лещ, – куда ушли Великие отцы?

– Никто не знает, – ответила старуха, – возможно, они сами расскажут нам об этом, когда вернутся, – и, развернувшись, скрылась в темноте.

Лещ еще немного посидел и тоже лег спать, решив побольше разузнать на следующий день о карте мира, имеющейся у старейшины Крота.

Едва небо начало сереть, Лещ проснулся и разбудил старейшин. Пастух привык вставать рано, поэтому, когда первые солнечные лучи осветили гранитные склоны, он уже успел умыться, отвязать привязанных на ночь животных, чтоб они могли немного попастись, и развел огонь. Лепешки, которые ему напекла в дорогу мать, уже начали черстветь, но все еще оставались вкусными. Лещ с удовольствием съел парочку, запивая чаем. Потом он пополнил запас воды во фляге и, сев на камень, стал наблюдать, как его новое племя сворачивает лагерь.

Завтрак прошел в тишине. Молодежь была все еще подавлена в связи с уходом из привычной среды обитания, старейшины тоже старались лишний раз не открывать рот. Люди быстро позавтракали, залили водой остатки костров и медленно двинулись в путь. Лещ вместе со стадом занял свое место в конце колонны. Потянулся долгий и однообразный день. Единственным изменением был усилившийся ветер: он свистел в трещинах скал, шевелил волосы на голове и заставлял плотнее запахивать куртки. Через несколько часов пути Лещ заметил, что стены каньона стали понижаться с каждым пройденным километром. Солнце стояло над самой головой и давало много света, но почти не грело. Темп ходьбы людей снизился, но команды на привал от старейшин не поступало. И некоторые начали на ходу перекусывать вынутой из котомок едой.

Лещ еще не успел проголодаться, но тоже достал из кармана куртки горсть орехов и начал по одному закидывать их в рот. Сначала бережно, но потом все выше подбрасывал ядрышко в воздух и ловил его ртом в нижней точке падения. Так он игрался, пока не споткнулся. Чудом удержавшись на ногах, парень заметил, что каньон закончился, и они вышли на горное плато. Ровный простор насколько хватало глаз покрывала скудная трава и разлапистые кусты можжевельника, а также несколько цепочек туров, расходящихся в разные стороны.

Старейшина Крот достал из сумки сверток пергамента и, бережно расстелив его на траве, начал изучать карту, периодически поднимая глаза к горизонту. Двое других старейшин так же склонились над ним. Старики о чем-то переговаривались, но сильный боковой ветер относил их слова в сторону. Лещ осторожно приблизился и заглянул им за спину.

Великие отцы! Эта карта была просто огромна, весь пергамент покрывали рисунки, разнообразные линии и знаки племен. Причем знак его родного племени был крупнее остальных и располагался в самом центре карты. Лещ увидел знакомые ориентиры: мост, реку Холодную и брод через нее, Дальнее пастбище, каньон, который они только что прошли, и озеро посреди него, обрамленное схематическими деревьями. И это была только малая часть карты. Большего он рассмотреть не успел: старейшина Крот начал скручивать тонко выделанную шкуру в рулон, и Лещ попятился назад, пообещав себе еще раз заглянуть в карту при первой же возможности. Такая возможность представилась уже этим вечером.

До конца дня племя двигалось по берегу ручья. Шагать было легче, чем по дну каньона, но сильный боковой ветер не давал расслабиться, его порывы норовили забраться под полы одежды и выстудить все тепло. Многие накинули на головы капюшоны курток, девушки надели варежки. Когда солнце начало клониться к закату, а далекие пики гор стали значительно ближе, старейшины объявили привал. Лещ с парнями нашли небольшую ложбинку и перенесли туда все личные вещи, одеяла и клетки с птицей. Остальной груз бросили на склоне. Ложбина была неглубокой, но ветер туда не задувал, а ее дно заросло длинной мягкой травой. Древесины было взять негде, поэтому ужинали всухомятку, запивая еду водой из фляжек.

Лещ крутился вокруг старейшины Крота, и когда тот опустился на траву и достал карту, тоже плюхнулся рядом и начал копаться в своей котомке, искоса поглядывая на пергамент. Палец Крота скользил по линиям карты, прокладывая маршрут к тому месту, где их племя обретет свою землю и имя, но парень смотрел в другую сторону. Он заметил знак племени Звенящих ручьев и сейчас судорожно запоминал ориентиры местности, которые лежали между поселением этого племени и местом, где они сейчас находились. Если масштаб карты был верным, а это, скорее всего, так и было, то от Ольхи его отделяло два дневных перехода, но с каждым пройденным шагом это расстояние будет увеличиваться, а значит, ему придется отколоться от их маленькой компании и уйти своим путем, в конце которого его ждет Ольха. В том, что она ждет, он ни капельки не сомневался. Лещ положил под голову свою котомку и, завернувшись в одеяло, уснул. В эту ночь он впервые за многие месяцы спал спокойно, без сновидений.