Текст книги "Странствие Сенора"

Когда-то, спасаясь от убийц Марагга Рваные Ноздри, который восемь лет назад являлся его заклятым врагом, Сенор был вынужден провести ночь в библиотеке Башни. Ему предстояло долгое и вынужденное безделье в таком месте, где никому не могло прийти в голову его искать.

Здесь, при колеблющемся свете масляной лампы, перебирая от скуки старые запыленные фолианты, он наткнулся на хроники Кобара, записанные восемь поколений назад и содержавшие сведения о временах, бывших теперь глубокой древностью. Большинство страниц древней книги истлело, хорошо сохранился лишь металлический переплет.

* * *

Как свидетельствовали хроники, еще до того как опустилась Завеса Мрака, с неба пришла Гремящая Сила, столкнулась с земной твердью и ушла в нее, погибнув или затаившись в глубине. Но от этого столкновения осталась гигантская воронка с ровными конусообразными краями.

Спустя несколько поколений после появления Завесы, она стала называться Кратером Самоубийц. На склонах Кратера установили трибуны, а на его дне должны были сражаться и умирать преступники Кобара.

Всех, заслуживающих смерти, приговаривали к изгнанию в Зыбкую Тень, ибо таковы были Установления, созданные неизвестно кем, а из Тени никто не возвращался.

Но осужденный имел право задержаться в городе, чтобы сражаться в Кратере Самоубийц. Тот, кто хорошо сражался и оставался в живых, мог надеяться на помилование через один, десять или сто боев, а мог и не быть помилован никогда. Чтобы спасти свою шкуру, он должен был понравиться слишком многим…

Таким образом, у преступника появлялся выбор: почти верная смерть от руки такого же кобарского изгоя, но в знакомом месте, от привычного металла и с надеждой в сердце, или же – непостижимая угроза, исходящая из Зыбкой Тени, и в конце концов – все равно уничтожение.

У выбравших последнее обычно не находилось сил или желания сражаться друг с другом земным оружием. Тот, кто был уверен в своем физическом превосходстве и предпочитал известное зло – неизвестности, становился частью мутного потока кобарских развлечений. И даже в худшие годы таких имелось достаточное количество.

Но с Кратером Самоубийц были связаны и другие, почти забытые теперь дела древних. Когда-то хитроумный Алеп, один из Хозяев Башни, считавшийся лучшим алхимиком Кобара, пожелал все же добраться до того места, где осталась в земле Гремящая Сила.

Те, кого он послал, нашли глубоко под Кратером куски металла, принесенного Силой. Мечи из этого металла, сделанные древними в тайных мастерских Башни, не нуждались в чистке, почти не тупились, и, более того, никто и никогда не видел такой меч сломанным.

Согласно хроникам, весь добытый в Кратере небесный металл был перенесен в Башню, а причастные к находке благодаря стараниям Алепа навеки погребены в одном из вырытых ими же подземных коридоров.

Оставалось неизвестным с тех пор, сколько мечей было сделано из Небесного металла, где они спрятаны и кто владеет ими теперь, а главное – иссяк ли запас неземного материала.

Ведь такой меч, в совокупности с магией, мог стать страшным оружием, и за тайну мечей Алепа многие в Кобаре не задумываясь отдали бы руку.

* * *

Из хроник Сенор узнал еще что-то.

Когда-то земли Кобара простирались гораздо дальше, чем сейчас. Почти незаметно, поколение за поколением, Хаос завоевывал пространство этого мира, а защитники города отступали, строя новые укрепления и Преграды по мере того как старые бесследно поглощала Тень. За долгую историю они отразили нашествия целых легионов Хаоса, но всегда ценой небольшой части своих владений. Они постепенно проигрывали нескончаемую тысячелетнюю войну и, может быть, сами даже не замечали этого.

* * *

Прочитав об истории города, Сенор долго сидел, уставившись в пустоту. Нетрудно было вообразить себе не столь отдаленное время, когда Тень поглотит и без того небольшой клочок земли, принадлежащий Кобару, и город исчезнет навеки.

До этого Сенор жил так, словно Кобар вечен и неизменен, но теперь его представлениям был нанесен сокрушительный удар. Он вдруг обнаружил, что живет в умирающем мире. Это меняло многое и заставляло по-другому смотреть на некоторые вещи.

И ведь он, к тому же, не помнил ничего о своем прошлом.

Гугенубер, один из Великих Магов Кобара, извлек из складок своей бесформенной рясы искусственный глаз. Это был сгусток вещества неопределенного цвета, но Сенора куда больше заинтересовала рука, которая его держала.

Кисть Гугенубера имела шесть похожих на когти пальцев с фиолетовыми ногтями. Сенора поразила эта шестипалая рука, словно в чем-то, до сих пор привычном, обнаружилась вдруг абсолютно чуждая сущность.

Маг сделал почти незаметное движение, и один из больших черных шаров, разбросанных на полу, сдвинулся с места и подкатился к нему. Затем шар медленно поднялся в воздух и завис на уровне человеческой груди. Гугенубер поднес глаз к черному шару. В какой-то неуловимый момент глаз проник сквозь матовую поверхность, оказался внутри шара и медленно поплыл к центру.

Последовало безмолвное приглашение смотреть. Сенор не нуждался в этом – он и без того наблюдал за происходящим с любопытством приговоренного.

Поблескивая, будто экзотическая драгоценность, глаз мертвой женщины доплыл до середины шара и остановился.

На темной сферической поверхности возникло какое-то изображение. Вначале это были искаженные и мелькавшие с невероятной быстротой обрывки видений, похожих на сны. Затем сквозь смутные тени Сенор начал различать смену дня и ночи, улицы Нижнего города, внутренности какого-то жилища. Несколько раз мелькнула высокая и тощая фигура в серой рясе с низко надвинутым на лицо капюшоном; но чаще всего остального он видел какого-то ребенка – то голого, то одетого, – лежащего в колыбели, или ползающего по каменному полу.

Вдруг до Сенора дошло, что это не сны. Он видел все это глазом другого существа – сжатые во времени обрывки чужой жизни. В поле зрения попадали чужие руки, которые были руками женщины, умершей три дня назад, и даже размытое изображение ее собственного носа. Однажды – наверное, в зеркале, – Сенор увидел ее лицо и отшатнулся.

* * *

Это было дико, но он видел все своими глазами.

Гугенубер пробудил к жизни то, что странный предмет из Тени накапливал и хранил в течение многих лет, пока был частью тела умершей женщины.

Ребенок и высокий человек в сером, безусловно, интересовали Гугенубера больше всего остального, может быть, даже больше сверхъестественных свойств самого глаза. Сенор мог поклясться, что присутствует при продолжении какой-то старой интриги, нити которой были сплетены много лет назад.

Гугенубер поднес руку к мелькавшей на поверхности шара серой фигуре, и Человек Безымянного Пальца «услышал» в своем мозгу имя: Хозяин Башни Зонтаг. Сенор жадно набросился на эту приманку, но наткнулся на глухую стену безмолвия. Он получил имя, намек, увидел то, чего не видел из живых никто, кроме Великого Мага Гугенубера, – и этого было достаточно.

Но оставалась неразрешенной тайна его собственного рождения. Раньше, чем темная рука Хозяина Башни коснулась изображения ребенка, Сенор уже знал, что с этой секунды для него теперь не было возврата.

Он начинал игру незначительной фигурой на стороне Гугенубера, но даже в этом позволил себе усомниться. Использовать его в своих интересах мог кто угодно, и пока он ничего не знал о происходящем за спиной. Извлечь пользу для себя? Ему оставалось надеяться на это. И еще на то, что когда-нибудь удастся узнать, есть ли у него союзник среди странных сил, которые правили Кобаром, надежно отгородившись от мира плотной завесой тайн.

* * *

…Сенор долго смотрел на тени, бегущие по поверхности магического шара, а потом перевел взгляд на собственное перевернутое отражение в зрачке голубого глаза Хозяина Башни. Он не понимал, что заставило Гугенубера преподнести ему этот подарок. Если, конечно, это был подарок, а не ядовитая приманка. Но и в лучшем случае темными оставались помыслы и пути стоявшего перед ним существа.

Сенор уже почти не сомневался в том, что виденный им ребенок – он сам, и тогда умершая три дня назад женщина могла быть его матерью, по каким-то причинам вынужденной расстаться с ним, когда он пребывал в нежном возрасте. Но что это были за причины? И почему сам Сенор ничего не помнил о своем детстве? От этих вопросов голова шла кругом…

Он стал думать о том, мог ли Хозяин Башни Зонтаг иметь отношение к его рождению, но потом счел это слишком маловероятным и поспешно прогнал эти мысли прочь. Опасные мысли, а Гугенубер близко. Так близко, что кажется, будто липкие щупальца проникают сквозь череп…

И вместо бесплодных догадок Сенор вспомнил, как поздним вечером третьего дня у самых дверей своего дома услышал тихий стон. Держа руку на рукояти меча, он двинулся вдоль стены и, завернув за угол, увидел женщину, лежавшую на животе в неглубокой канаве. Ее сознание было мутным, как горизонт в дождливый день, и к Сенору пришли лишь отражения угасания и боли.

Плотоядные побеги изгороди уже протянулись к ней и кое-где оплели открытые части рук и ног, вцепившись в кожу листьями-когтями.

Но не это являлось причиной ее страданий. Женщина лежала в черной луже, и почти наверняка это была кровь…

Сенор слишком хорошо знал мир Кобара, чтобы сразу броситься к умирающей, – за свою недолгую жизнь он видел и куда более изощренные ловушки. Глаза его медленно ощупывали взглядом изгородь, крышу дома, улицу и саму жертву; ноздри трепетали, пытаясь уловить чужой запах; сознание «перебирало» все расположенные поблизости темные закоулки в поисках враждебных отражений.

Не заметив ничего подозрительного, он подошел к женщине и освободил ее от кровожадных побегов ограды. Затем перевернул умирающую на спину.

В том, что ей оставалось жить несколько минут, не было никаких сомнений. Глубокая рана, нанесенная скорее всего мечом, зияла под ее разорванной одеждой, и несчастная потеряла уже слишком много крови.

Женщина была немолода, и, видимо, не только близкая смерть наложила на ее лицо свой мрачный отпечаток. На первый взгляд она не относилась к городской знати – Сенор определил это по ее простому платью и отсутствию дорогих украшений. Правда, против такого вывода свидетельствовали ее руки: огрубевшие и потемневшие, они тем не менее сохранили хорошую породистую форму, а пальцы, испачканные в крови, были ровными, длинными и тонкими.

Оставалось загадкой, как она очутилась здесь. Ненадолго покинув умирающую, Сенор осмотрел землю перед домом и теперь заметил дорожку из темных пятен, протянувшуюся к изгороди с улицы, отмечая путь, которым женщина пришла сюда. Достаточно длинный путь для тяжелораненого человека.

Итак, ее заставили идти, или принесли к его дому, или же она сделала это по собственной воле. Последнее казалось совершенно необъяснимым. Если она просто пыталась найти любую помощь, то другие дома находились гораздо ближе.

Впрочем, это действительно могла быть ловушка его недругов, и в таком случае они почти преуспели. Весьма вероятно, что, не услышь он предсмертных стонов, утром возле его изгороди нашли бы мертвую женщину, а рядом оказался бы один из кинжалов, украденных у него или потерянных им во время дуэлей и схваток.

У Сенора похолодело в груди. Убийство придворным горожанки… Если это и не означало Зыбкую Тень, то в Нижний город его сослали бы наверняка. Без всякой надежды когда-либо вновь вернуться назад.

Но и сейчас еще он не был в безопасности. Каковы бы не оказались истинные причины ее появления здесь, женщина обречена, а Сенор должен был как можно скорее избавиться от тела, ставшего уликой.

В доме он отыскал большой квадратный кусок ткани. Перед смертью умирающая пришла в себя – буквально на несколько мгновений. Один ее глаз, безумно метавшийся под полузакрытым веком, вдруг остановился на Сеноре. Второй, черный и блестящий, был неподвижен, и Сенор уловил в нем какую-то странность, но тогда не придал этому особого значения.

Ему показалось, что на секунду искаженное страданием лицо женщины выразило огромное облегчение. Пересохшие губы тихо прошептали что-то. Сенор склонился почти к самому ее лицу.

– Меррадль, – произнесла она.

Что это было – имя? Во всяком случае, Сенор постарался его запомнить.

Рука женщины поднялась, словно та хотела коснуться своего лица, но затем бессильно упала на грудь. Было видно, насколько тяжело давалось ей каждое движение.

– Меррадль, – еще раз повторила умирающая. Губы ее раздвинулись, и Сенор не сумел понять – улыбка ли это, дикая при данных обстоятельствах, или гримаса непереносимой боли.

С этой гримасой на лице она и отошла в Сумрачное Царство. Сенор мысленно произнес формулу Великого Перехода, помогая ей в этом.

Теперь было самое время подумать о собственной шкуре.

Он завернул труп в кусок ткани, взвалил на плечо и с величайшими редосторожностями двинулся к городской окраине, благословляя царивший кругом мрак. Один раз он чуть было не наткнулся на ночную стражу, но вовремя притаился в каком-то темном углу.

Спустившись к сточным канавам Нижнего города, Сенор оставил труп на пустыре, надеясь, что до утра его не найдут собаки. Пропитавшуюся кровью ткань он сжег той же ночью в своей жаровне. Мир Кобара был жесток. Он не прощал оплошностей и не располагал к излишней жалости.

* * *

Но теперь все становилось совсем не таким простым. Здесь не оказалось ловушки, и, по-видимому, смерть женщины помешала ему кое-что узнать. Сенору не хотелось думать о том, чего он лишился, и вот у него осталось только два следа – два имени: недостижимый Хозяин Башни Зонтаг и некто Меррадль.

Сенор решил, что пойдет до конца, и тогда ему придется выяснить, кто убил эту женщину и зачем, а если она действительно была его матерью, то еще и прикончить убийцу. Он не испытывал к ней никаких чувств, но месть – это обычай и долг, и значит, кое-кому придется заплатить…

* * *

Тени исчезли.

Глаз медленно и послушно поплыл к темной шестипалой руке с фиолетовыми ногтями. Сенор по-прежнему казался себе слепцом, бредущим по самому краю бездонной пропасти. Его бросили в самую середину темной битвы, и его оружием были лишь смутные догадки, а Гугенуберу оставалось с высот своего могущества наблюдать за тем, как он барахтается в вязком болоте интриг, и особенно внимательно – за кругами, которые расходятся от него во все стороны.

Сенор не интересовался тем временем, когда ему опять придется предстать перед Хозяином Башни, и ни о чем не спросил. Гугенубер молча показал ему на каменную дверь в стене.

* * *

Он снова на мгновение погрузился в непроницаемую темноту; сверкнула полоска света, и потом вокруг были уже знакомые гобелены нижних этажей.

Ему показалось, что он провел в верхних пределах Башни достаточно много времени, но когда вышел за поблескивающую металлом дверь, то ошеломленно огляделся по сторонам.

Город, как и несколько часов тому назад, был едва различим в предрассветных сумерках.

Сенор решил отправиться домой длинной дорогой – сделав большой крюк через Нижний город.

Он шел по гулким пустынным переулкам, вымощенным камнем. Только его негромкие шаги нарушали тишину, в которую был погружен предутренний Кобар. Горожане еще спали. Лишь кое-где возились в отбросах одичавшие собаки, а за высокими заборами, просыпаясь, стучали когтями в клетках боевые рептилии.

* * *

Спустившись в Нижний город, Сенор посмотрел в небо и увидел, что над домом-крепостью Варпов бесшумно кружит Железная Птица, которой Варпы управляли с помощью Черной Коробки. И Птицу, и Коробку принесли из Тени три поколения назад, и тогдашние Варпы заплатили за нее цену, показавшуюся многим смехотворной. И они не прогадали.

Существо, принесшее Птицу, не имело четких очертаний, было почти прозрачным и, видимо, не сомневалось в том, что благополучно вернется в Зыбкую Тень.

Не причинив никому вреда, оно миновало Преграду и стражу, неся в руках огромную Птицу. Однорукий Холбик, который был в то время главой клана Варпов, сразу смекнул, что Железная Птица может стать неусыпным и неуязвимым стражем клана, а существо из Тени просило за нее какой-то пустяк – всего лишь одно человеческое тело, безразлично – мертвое или живое.

Никто так и не узнал, отчего умер в следующую ночь могильщик Вадос Чумная Кожа, хотя все догадывались об этом. Труп Вадоса, якобы найденный Холбиком, утром обменяли на Птицу, и с тех пор для Варпов перестали быть неожиданностью всякие нападения. А в последние годы желающих завладеть их немалым имуществом не находилось вовсе.

Правда, Хозяева Башни, которых интересовали любые предметы из Тени, спустя два дня прислали за Птицей своих слуг, и Холбик, скрипя зубами, вынужден был отдать ее в Башню, так как сопротивляться воле Великих Магов было по меньшей мере глупо.

Но в следующую же ночь Маги вернули Птицу Варпам, вероятно, сочтя ее бесполезной для себя или узнав о ней все, что им было нужно. Много раз недруги Холбика пытались уничтожить Птицу, но сделать это обыкновенным оружием оказалось невозможно, а необходимой магии еще никто не подобрал.

Те же, кто был поумнее, мечтали завладеть Черной Коробкой.

* * *

Сенор, погрузившись в размышления, попал в глубокую тень между домами.

Сегодня его ожидал трудный и насыщенный день. В числе Придворных, носящих меч, он должен был присутствовать на боях в Кратере Самоубийц, на церемонии изгнания в Зыбкую Тень и на трапезе с отравлением (публично умереть выразила желание герцогиня Массар, уличенная в связи с простолюдином из Нижнего города). Он не мог нарушить этикет, чтобы не привлечь к себе внимания других Придворных. Уже долгие годы он вел ненавистную ему светскую жизнь, целиком подчиненную кобарским традициям…

* * *

Он вдруг резко остановился, ощутив слабый человеческий запах. Под темной аркой, справа, кто-то скрывался – Сенор мог бы поклясться в этом. Теперь к нему пришли и отражения двух человеческих существ. Пробиться сквозь поставленную ими защиту было трудно, но присутствие людей он улавливал совершенно ясно. Его рука рванула меч из ножен.

В этот момент страшный удар по затылку швырнул его на камни. На какое-то мгновение он потерял сознание. Жизнь ему спас металлический воротник, торчавший из хитинового панциря и надежно защищавший сзади голову и шею. Из-за этого воротника, вросшего в панцирь, он был известен среди придворных еще и как Сенор Холодный Затылок.

* * *

В течение двух лет он выращивал себе доспехи на манекене, изготовленном в точности по его фигуре, в тайной мастерской аптекаря Мольда. Манекен плавал в ванне, наполненной черным вязким раствором. Мольд был, по общему мнению, немного не в себе, но дело свое знал прекрасно, а многих тайн не поверял никому. Впрочем, Сенор входил в число его доверенных лиц благодаря услуге, оказанной им когда-то аптекарю.

Совсем недавно они извлекли манекен из ванны и сняли с него матовые шершавые покровы. Отдельные части панциря, защищавшие низ живота, бедра, плечи, соединялись между собой с помощью металлических петель и вросших в хитин пластин.

Доспехи Мольда были намного прочнее тех, которые делали из панцирей рептилий, и такую защиту не пробивали ни меч, ни боевой топор, ни арбалетная стрела. Разрушить доспехи можно было лишь при помощи магии, но владели нужной магией немногие. Во всяком случае, Сенору еще не доводилось встречаться с ее проявлениями. Такие доспехи носили несколько человек, но все они, к счастью, не входили пока в число его врагов.

* * *

…Спустя мгновение он открыл глаза.

Рука его все еще сжимала рукоять меча, а над собой он увидел фигуру в маске, закрывающей лицо, и в плаще из кожи свиньи. Фигура занесла над его головой тускло блестевший клинок.

Сенор вдруг осознал, что не ощущает привычных отражений и человеческого запаха. Боковым зрением он видел приближавшихся к нему из-под арки людей с обнаженными мечами. На их лица тоже были опущены маски, но эти двое по крайней мере пахли как люди.

Все это промелькнуло в его голове за какую-то долю секунды, пока нога его, разгибаясь, наносила удар незнакомцу в пах.

Меч звякнул о камень где-то рядом с правым виском Сенора, а нападавшего удар ногой отбросил на несколько шагов назад.

Сенор успел вскочить на ноги, но двое других были уже слишком близко, и только под один из мечей он успел подставить свой. Второй клинок тяжело опустился на его плечо, не пробив хитинового панциря, однако заставив Сенора упасть на колени.

Время вдруг замедлило для него свой бег; он увидел перчатки с отрезанными мизинцами на руках, сжимавших рукояти мечей. Другой нападавший уже заносил свой клинок вверх, чтобы обрушить его на голову Сенора.

Меч холодно блеснул на фоне серого предрассветного неба. Унизительная и безнадежная позиция, в которой находился Сенор, вдруг дала ему неожиданное преимущество. Прямо перед его глазами на чужом теле разошлись края пластин, закрывавших грудь и живот; туда, в эту щель, и вонзил он свой низко опущенный меч.

С предсмертным ревом человек рухнул рядом с ним на колени. Сенор, успевший выдернуть из раны свое оружие, вскочил на ноги и с запозданием встал в оборонительную позицию.

Нельзя сказать, что его дела теперь были намного лучше. Существо, не имевшее запаха, подняло с земли свой меч, а второй Человек Мизинца приближался, мощно рассекая воздух вращающимся клинком.

Но теперь Сенор уже мог сосредоточиться и влиять на сознание убийцы. Он предпринял пробную атаку. Без особого результата. Сделал три шага назад. Приготовил новый выпад… Однако и Человек Мизинца не терял времени зря. Отступая к стене, Сенор ощущал, что ему становится все тяжелее двигаться, а рука его с трудом владеет мечом.

И все же Сенор был намного способнее и опытнее своего противника в подобных делах. Он поставил защиту и попытался подавить сопротивление нападавших. Отбивая удары, он послал мощный мысленный приказ.

В какой-то момент Человек Мизинца уже не смог поднять меч. Сенор увидел безвольно повисшую руку врага и глаза, горевшие ненавистью сквозь отверстия в маске.

Когда сопротивление было сломлено окончательно, меч Сенора со свистом прочертил горизонтальную дугу, оставив в горле незнакомца длинную рану, из которой темным потоком хлынула кровь.

С жутким хрипом человек опустился на колени и ткнулся лицом в мостовую.

Но на существо без запаха невидимое воздействие не оказало никакого влияния. Освободившись от враждебных отражений, Сенор был вынужден теперь в полную силу сражаться с этим чудовищем. При этом он лихорадочно соображал, сколько еще сможет протянуть с раскалывающей череп головной болью и поврежденным плечом, если только его не спасет какая-нибудь случайность.

Ночная схватка была обычным делом в Кобаре, и шум ее не привлекал ничьего внимания. Ждать помощи не приходилось. В мозгу Сенора забрезжила слабая догадка относительно того, с кем он сражается. Безусловно, это существо не было человеком.

Внезапное озарение посетило Сенора. Испустив притворный крик, он упал на спину, сжимая обеими руками меч, оказавшийся теперь у него между ног. Его голова с глухим стуком ударилась о камень, и Сенор затих.

Сквозь неплотно прикрытые веки он смотрел, как существо уставилось на него, приняв за мертвеца. Сенор едва подавил радостную дрожь. Сверкающий клинок опустился, и существо склонилось над ним.

Сенор вдруг вспомнил, где он уже видел эти пустые, устремленные в одну точку глаза… Сжав зубы, он изо всех сил рванул свой меч вверх, нанося неловкий и не слишком сильный удар. Но этого оказалось достаточно – голова склонившегося над ним существа отделилась от тела и покатилась по каменным плитам. Клинок Сенора очертил по инерции полукруг и ударился о мостовую.

Сенор лежал с поднятыми руками, инстинктивно ожидая, когда обезглавленное тело рухнет на него всей своей тяжестью.

Но оно осталось неподвижным.

Содрогаясь от ужаса, Сенор выбрался из-под нависшего над ним воплощенного кошмара. Существо стояло, склонившись над тем местом, где только что лежал поверженным тот, кто должен был стать жертвой.

Преодолевая отвращение и липкий страх, Человек Безымянного Пальца поднял отрубленную голову и стянул с нее маску.

Он увидел гладкие неискаженные черты Слуги Башни. Два бесцветных глаза безмятежно глядели в пустоту. Нигде не осталось ни капли крови… Сенор медленно повернул голову так, что срез шеи оказался перед его глазами. Внутри головы не было ничего, кроме клубящегося мрака.

Он вздрогнул, услышав слабый стон, и выронил голову из рук.

Человек Мизинца, раненный в живот, был еще жив. Сенор подошел и сорвал маску с его лица.

Это оказался Косуг Свиное Рыло, недалекий и завистливый Придворный, с которым Сенор был отдаленно знаком. Хотя наемные убийцы были привычным явлением в Кобаре, присутствие Слуги Башни придавало этому нападению совершенно другой оттенок. Убийцы, безусловно, действовали под его руководством, а Слуги Башни, как известно, служили только самим Великим Магам.

Спустя всего лишь час после встречи с Гугенубером Сенор уже стал объектом охоты.

* * *

Он поздравил себя с этим и нагнулся над умирающим. Маленькие глаза Косуга злобно уставились на него. Тот был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Сенор еще надеялся, что на него напали люди Тантора Тенга, предпринявшего очередную попытку его уничтожить, но в тайниках сознания Косуга он нащупал слабый образ и имя: Зонтаг.

Опять Зонтаг! Это не могло быть случайным совпадением.

– Будь ты проклят! – прохрипел Косуг.

Судорога прошла по его телу, на губах лопнул кровавый пузырь; и на глазах Сенора наемник испустил дух.

Почти в тот же момент Человек Безымянного Пальца услышал топот копыт. Приближалась ночная стража. Сенор вовсе не испытывал желания быть узнанным теперь, когда он оказался вовлечен в непонятную и опасную игру. Нужно было уходить.

Быстрым взглядом он окинул место кровавой схватки и в ужасе бросился в ближайший темный переулок.

Подняв меч, безголовая фигура двигалась прямо на него.