Текст книги "Книга Ветров"

Так рождается дружба

Проснулся ветерок от того, что скользит вниз. Его облачная постель рассеялась, и он, плавно раскачиваясь, как осенний лист, спускался к земле. Над ним плыл огненный лев, а под ним сквозили голоса родителей:

– Ветерок! Ветерок!

– Я здесь! – встрепенулся он. И полетел сообщать, что с ним всё нормально, даже хорошо, и рассказать о том, как высоко он забрался.

Со свистом он нагнал своих родителей и поведал о небесных приключениях.

– Знаешь, – сказал папа, – солнце существо не нашего мира. Оно живёт далеко-далеко во тьме, где нет ни ветров, где вообще ничего нет, кроме пустоты.

Мама укоризненно гудела проводами. Ветры носились вдоль окраины города, изредка пробегая по свободным дворам, закручивая столпы пыли.

– Сынок, – сказала она, – в мире много земного, приятного, твои сверстники и сверстницы ждут тебя, зачем тебе небесное.

– Но мне было интересно и тепло, – весело кувыркался ветерок.

– Будь осторожнее, – погладила ветерок мама.

– Хорошо, – крикнул ветерок и помчался вдоль земли, гонятся с друзьями.

Он бежал над утренним лесом, и каждый лист держал каплю прошлого дождя, и в каждом водяном шарике отражалось маленькое солнце.

Летел над лугом, и там весёлые капитошки щурились солнцем. Он играл со сверстниками над озером, а от каждой волны бросало лучики отражение светила.

И солнце плыло в перевёрнутом озере, и было тепло. Иногда появлялись облачка и заслоняли свет. Тогда ветерок останавливался и не мог понять, что произошло. Все капли переставали светиться. Он смотрел на небо и ждал, когда облако соизволит проползти. И когда показывалась огненная грива, вновь становилось радостно и тепло.

На следующий день пошёл дождь. Ветерок гонял мячики капель и не мог понять, почему так зябко внутри.

– Ах да, мячики просто не расцвечены его присутствием, понял он. – Но как же оно там? Ведь оно тоже не видит всего этого, ему, наверное, грустно.

И ветерок полетел сквозь дождь и облака.

– Привет! – радостно закричал он, вырвавшись в вышину.

– Привет! – обрадовано прошептало солнце.

– Там внизу пасмурно, и каждая капля без тебя, каждое зеркало, каждый блестящий предмет. Они становятся скучными. Даже глаза людей отдают только электрический свет.

– Мне тоже было грустно без твоих историй… без тебя, – поправилось солнце.

– Я буду прилетать! – пообещал ветерок, я буду прилетать всегда.

– Прекрасно, – улыбнулось солнце, – знаешь, есть места на планете, всегда видимые, ясные. Но есть и скрытые постоянно облаками.

– Да-да! Я думал об этом! – воскликнул ветерок и принялся рассказывать о глубоких ущельях, прячущих быстрые речки, где камни выглажены водой и похожи на надутые щёки, только выше эти щеки становятся угловатыми и покрытыми трещинами, словно морщинами.

Рассказывал об огне вулканов, о камнях, вылетающих из их жерла так быстро, что даже ему не угнаться, о раскалённых струях, рассыпающих вееры искр.

Рассказывал о водопадах, вечно скрытых туманом, и как появляется радуга на границе тумана, и насколько просто её сломать, стоит только посильнее дунуть.

Солнце слушало и улыбалось.

А ветерок рассказывал, рассказывал, рассказывал.

Люди, посмотрев в небо, ничего бы не увидели. Только слепящее солнце. Редко ветерок становился видимым, да и как увидеть разговор?

Город

Этот город был приземист и широк. К бокам он вырастал новостройками, от этого становился похожим на чашу, только воду в него нельзя налить, вся вода протекала сквозь каналами, реками, речушками, ручьями. В центре город был прекрасен, на периферии скучен.

Ветерок знал его вдоль и поперёк. Каждый дом центра был для него особенный, каждый звучал неподражаемо. Особенно ему нравилось плутать в колоннадах, свистеть на шпилях, полировать купола. Когда он уставал от улиц, он выбегал на проспект Невы и гнал её прочь от города, разбивая волны о гранит набережных, об опоры мостов. Он бежал волновать залив, перелетал к Ладоге. Но он не мог долго без города, без его глаз.

Ветерок парил в этом многоглазии. Все глаза разные. Что говорить об обрамлении окон в разных домах, когда даже в одном здании разрез глаз на разных этажах разный.

Ветерок смотрел, смотрел, смотрел на них, как и окна вглядывались в него, то солнечно-ясные, то туманно-печальные. И, несмотря на реальность этого города, ветерку нечто сказочное чудилось в нём.

Песенка ветерка

 
Моё счастье, как море,
у которого нет глубины,
я в одеяле волн.
Я ветер.
Барашки губ ловлю,
в закатном солнце кровавыми ощущаются…
Благополучия Финский залив.
Кажется, окунусь,
но лижет вода колени.
Я вижу фарватер – идут корабли.
Я ветерок…
Я ве…
ок.
 

Луна

Солнце бежало вокруг планеты, как стрелка часов, и за разговором летели минуты, часы, годы, и ветерок летел за солнцем. И ему всегда было тепло, у него всегда был день, пока он не заметил луну.

Подвижный ветерок время от времени обегал прозрачное небо, строя города из облаков и кувыркаясь с птицами. Сначала, когда он увидел это бледное нежное лицо, он не придал этому значения, но луна загадочно улыбнулась и подмигнула.

– Привет, – сказала она. – Я давно за тобой наблюдаю. Мне интересны твои рассказы, твоя жизнь.

– Привет! – беззаботно крикнул ветерок.

– Приходи ко мне в ночь, – тихо проговорила луна.

– Лучше ты приходи к нам.

С тех пор луна часто светилась по утрам в небе неярким пятном.

И как-то пролетая рядом с луной, ветерок почувствовал дрожь. Будто в нём поселился ещё один ветерок.

«Приходи ко мне в ночь», – подумала луна.

«Приду», – решился ветерок.

Другие краски, другая тишина, другие ощущения наполняли ночь.

Мир ночью был контрастнее, луна много ярче, небо темнее, мерцали звёзды. Это было особой игрой. В этом всём была загадка, сказочность.

Ветерок по-прежнему прилетал к солнцу, но ленивым и сонным, он говорил, воодушевляясь, о своём новом спутнике – луне.

Солнце говорило о том, что видит на земле, но ветерку было скучно. Они столько раз об этом говорили.

Ночь насыщала его тело, это нравилось и не нравилось ветерку, он помнил дневное тепло, но когда смотрел на луну, забывал, что есть день, что есть солнце. Его истории тоже обретали контрастность, насыщаясь тьмою. Но луне не надо было его историй, ей надо было, чтобы он был рядом, спасал её от скуки.

Лицо луны было интересней. Что солнце – яркий блин. От него только тепло.

Но всё-таки ветер возвращался в день. Тот день был будто покрыт плёнкой. Ветерок сонно скользил рядом с солнцем и вдруг с ужасом увидел, что от солнца будто кто-то откусил кусок.

– Что случилось? – ветерок будто проснулся.

– Ничего, – ответило солнце. – Просто затмение.

Ветерок заворожённо смотрел исчезновение яркости в темноту. Становилось непрогляднее. И вдруг он увидел на солнце будто бы глаз со слезинкой.

– У тебя тоже есть лицо? – закричал ветерок.

– Да, – ответило солнце. – Только ты его не видишь, потому что я слишком яркое.

И ветерок смотрел на эти уходящие во тьму чёрточки, пока на небе не остался чёрный круг с пылающей короной.

– Вернись! – закричал ветерок.

– Я здесь, – отозвалось солнце и стало появляться с другой стороны тьмы.

Дом солнца

– Я живу далеко-далеко, – начало солнце, когда последний кусочек тьмы ушёл с его лица и скрылись звёзды, а небо стало вновь ярким. – Я живу в пустоте. Планеты, как окна в моём доме. Или скорее предметы, знаешь, есть такие забавные стеклянные шарики с картинками и снегом внутри. Там в моём доме темно и холодно. Звёзды мои соседи.

– А луна? Что такое луна? – спросил ветерок.

– Шарик… Ты бы даже не увидел её, если бы лучи не падали на его поверхность.

– Не гасни больше, – попросил ветерок.

– Я не гасну, – вздохнуло солнце, – просто между тобой и мной оказалась планета.

– Я не хочу, чтобы было так. Это странно и страшно.

– Но это случается, – ответило солнце. – В доме много всего.

Возвращение к Оле

«Надо с кем-то поговорить, с кем-то поделиться», – думал ветерок.

Ветерок летал по городу, ставшему чужим и неузнаваемым. Случайно натолкнулся на дом, показавшийся ему знакомым. Ржавая труба. Ветерок мяукнул и постучал привычно в окно. Это же окно маленькой Оли. В окне появилась стройная девушка в синем коротком халатике с распущенными светлыми волосами. Она недоумённо посмотрела за окно и снова уткнулась в огромный яркий, как мир, экран смартфона, чтобы водить по нему ловко узким пальчиком.

Ветерок изумлённо смотрел на девушку и искал сходство с маленькой Олей.

– Оля-Оля-Оля, – шептал он на водосточной трубе.

«Неужели столько прошло человеческого времени? – спрашивал себя ветерок. – Время ветрено, а для людей – особенно», – думал он.

– Что-то зябко, – выдохнула девушка.

Она поёжилась и закрыла окно.

Выбор

Ветерок обитал днём, но солнце не могло теперь прогреть его до дна. Луна появлялась в прозрачном небе то узенькой улыбкой месяца, то широким глазом смотрела призывно, тогда холод пронизывал ветерок, и вдруг становилось жарко-жарко, так что хотелось сбежать в ночь. Хотелось подчиниться этому безумству, но лучи солнца были ласковы и гладили так нежно. А там в ночи можно было замёрзнуть.

Когда накатывали эти состояния двойственности, ветерок бежал к земле и дул в вентиляционные трубы, отвечающие воем: «Почемууууууу!»

Он смотрел на солнце, и ему казалось, что на нём вновь проступили пятна.

В ветерке просыпались неведомые силы, он поднимал огромные волны на море и грохотом обрушивал их на берег, вырывал деревья, срывал крыши домов.

«Почемууууу!» – вопил он.

А ответ был спрятан за тучами, ответ заливался дождём.

Ветерок перебирал нити дождя, гадая на будущее, но в дождливой ткани не было ответа, только слёзы. Он рвался сквозь покров облаков к солнцу:

– Почему я должен выбирать?

– Ты создан теплом и холодом, – отвечало солнце. – Ты ничего не должен выбирать. Ты должен дуть. Это жизнь.

– А ты? У тебя был выбор? – выл ветерок.

– Я лью свет, это мой выбор, если я засомневаюсь, я погасну.

«Просто дуть – это так просто», – подумал ветерок.

И он забирался всё выше и выше в небо. А небо будто растворялось, и вот уже проступили звёзды, и стало холодно.

– Почему так холодно? – спросил ветерок.

– Здесь всегда так.

А ветерок чувствовал свою нарастающую силу, и в нём уравновешивались желания. Ему это нравилось.

Он чётко увидел луну, как будто ночью, но ему было всё равно, полёт захватил его.

С земли доносились голоса родителей: «Ветерок, ты где?!»

«Я дую-у-у-ууу!» – прокричал ветерок в ответ.

Окончание

По лохматой кленовой аллее шёл старик, он то засовывал руки в карманы, то трогал глаза… Глаза, как всегда, были сухи, ведь дождь ещё не начался. Иногда он выставлял руки вперёд. Будто ожидал подачки, в руке его был кленовый лист.

Осень шагала не только следом, она была кругом, она была в нём. Осень без признака яркости – только уныние.

Что-то больно толкнуло его в плечо. Он оглянулся.

Поодаль мальчишки хохотали и показывали на него.

– Смотрите, опять этот сумасшедший старикашка! Вечно он здесь бродит! Бормочет! Колдун!

Самый бойкий мальчишка кинул в него камень.

Старик съёжился, засунул руки поглубже в карманы и поковылял прочь.

Он был ветреным в этой жизни и думал теперь о своей поздней никчемной осени. О нерассказанных сказках. Он ощущал себя колдуном, ведь колдуны запирают свои сказки в клетку головы, души, жизни, и только волшебники сказки дарят.

Он перебирал пальцами в кармане мятый кленовый лист и представлял, что это ладонь его дочки.