Текст книги "Пропавшая грамота. Неизвращенная история Украины-Руси"

И чем сильнее было давление католичества и польского национального шовинизма, тем сильнее становился отпор широких народных масс. В конце XVI века он вылился в вооруженную борьбу, возглавляемую украинским казачеством и приведшую в наше время к национальному освобождению Руси от иностранной власти и водворению Польши, пытавшейся расчленить Русь, в ее этнографические границы. Насколько сильно было стремление к народному единству и насколько было глубоко ощущение у населения отторгнутых частей Руси своей русскости, красноречиво свидетельствуют новейшие данные по этому вопросу. Во время переписи в Польше в 1931 году (производилась она и в Галиции, входившей тогда в состав Польши), на вопрос о национальности 1 196 855 галичан ответили, что они «русские», а 1 675 870 назвали себя «украинцами». Не надо забывать, что «украинцев» тогда фаворизировала польская администрация, а украинские сепаратисты имели в своих руках все ключевые позиции в общественной и культурной жизни непольского населения Галиции. Приведенные выше данные были опубликованы в статьях С. Медведицкого и карпаторусских газетах в США и никогда самостийниками не были опровергнуты, ибо трудно опровергать факты, взятые из официальных польских данных о переписи.

Второй пример. Как уже упоминалось, в 1937 году в Закарпатской Руси, находившейся тогда в составе Чехословакии, под влиянием украинской сепаратистской пропаганды встал на очередь вопрос – на каком языке, русском или украинском, вести преподавание в школах. Произведенный плебисцит дал следующие результаты: за преподавание на русском языке – 86 %, на украинском – 14 %.

Приведенные выше данные красноречиво свидетельствуют о необычайной национальной стойкости населения этой части единой когда-то Киевской Руси. Несмотря на денационализацию и окатоличивание своих высших классов, усиленную польскую колонизацию, принудительное введение унии, несмотря на пропаганду украинского сепаратизма-шовинизма, широкие народные массы сохранили ощущение и своей русскости, и единства с русским народом. Династическое и культурное единство Галицко-Волынской Руси с остальной Русью старательно замалчивается и запутывается украинской сепаратистской историографией, которая имеет чисто политическую цель доказать, что «москали» и «украинцы» – чужие и чуждые народы. Но обмануть можно только или неосведомленных иностранцев, или тех, кто кроме произведений историков «школы Грушевского» ничего не читал и принимает утверждения сепаратистских историков-«парторгов» на веру.

При сколько-нибудь внимательном, вдумчивом и добросовестном отношении к историческим событиям с полной несомненностью можно доказать единство Галицко-Волынской Руси с остальной Русью.

Прежде всего, династическое единство. Не династическое родство или связи, а именно единство, что в те времена значило очень много. Не надо забывать, что удельная система существовала, хотя и часто нарушалась. А, согласно этой системе, каждый князь был временным и должен был быть готов к перемещению в связи со смертью кого-либо из князей разросшейся династии. И действительно, мы знаем множество случаев перемещения князей из княжеств северо-западной Руси на княжение в юго-западную Русь и наоборот. И Ярослав Мудрый, и Владимир Мономах, и основатель Галицко-Волынской ветви Роман Мстиславович, прежде чем попасть на юго-запад, княжили на северо-востоке. Меняя княжество, они ехали не в чужую страну, не к чужому народу, а только меняли, так сказать, административные посты на территории одного и того же своего народа. Кроме того, частые браки между дальними родственниками – потомками Игоря, Святослава и Владимира Святого еще больше сближали князей северо– и южно-русских. Даниил Галицкий, например, был двоюродным братом Александра Невского, следовательно, внуком основателя Московской династической линии Всеволода Большое Гнездо и дядей первого московского князя Даниила, отца Ивана Калиты.

Еще большее значение, чем единство династическое, имело единство религии и неотделимой в то время от религии культурной жизни вообще. И северо-западная Русь, и Русь юго-западная были православными, а вся культурная жизнь сосредоточивалась главным образом в православных монастырях и культура распространялась через православное духовенство. На всю Русь был один митрополит – в Киеве, и он носил титул митрополита «всея Руси». И когда в 1299 году Киевский митрополит переехал из захиревшего Киева и Приднепровья в Суздальскую Русь – тем самым туда был перенесен и религиозно-культурный центр всей Руси. Культурный язык – древнерусский язык – был единым и общим для всей Руси, в чем каждый легко может убедиться, читая летописи, которые сохранились до наших дней. Большинство летописей сохранилось на северо-востоке, неизмеримо меньше на юго-западе и совсем не сохранилось в Приднепровье – центре нынешней Украины. Объяснить это явление нетрудно, зная, что Приднепровье к концу XIII века опустело, юго-запад был под постоянной агрессией католицизма и полонизма, а северо-восток религиозно-культурно развивался совершенно беспрепятственно, ибо татары в дела религиозные не вмешивались.

Единство всей Руси, династическое и религиозно-культурное, а, следовательно, и народное, неопровержимо доказывают совершенно неоспоримые исторические документы, и говорить при их наличии, что «москали»-великороссы и «украинцы»-малороссы есть чужие и чуждые друг другу народы можно только или совершенно не зная историю Руси, или сознательно ее искажая. В споре о том, кто является наследником государственности и культуры Киевского государства (на что претендуют и великороссы, и украинские сепаратисты), можно отчетливо различать несколько моментов.

Приднепровье – политический и культурный центр бывшего Киевского государства, в настоящее время населяют украинцы, или малороссы, – дело не в названии – и оспаривать это никто не собирается. Но это вовсе не может служить доказательством преемственности культуры и государственности, существовавшей на этой территории до ее заселения теми, кто на ней живет в настоящее время. И, наоборот великороссы, на территории Украины не живущие, сохранили и былины эпохи Киевского государства, и летописи, и преемственность от Киевской религиозно-культурной иерархии, и преемственность политической власти (династии), включая и ее символ – шапку Мономаха. Всего этого не могут предъявить украинские претенденты, ибо в Приднепровье они являются не возвратившимися беженцами-выселенцами, а новыми беженцами – переселенцами из западных и северо-западных окраин бывшего Киевского государства, никогда в Приднепровье не жившие. Отсюда и оторванность их народного эпоса от Киевской Руси, отсюда и их бытовые и лингвистические различия с великороссами.

Несомненно, что существовавшие диалектические различия в разных частях Киевской Руси за многие столетия раздельной жизни и внешнего влияния усилились и, в конечном результате, привели к образованию великорусского и украинского языков. Ушедшие на северо-восток жители Приднепровья эпохи Киевской Руси, ассимилируя финские и тюркско-татарские племена, приняли от них немало лингвистических и бытовых особенностей и имели свой самобытный путь развития народного языка и культуры. Пришедшие в Приднепровье несколько веков спустя переселенцы, беженцы с запада и с северо-запада, принесли с собой языковые и культурные особенности тех окраин Киевской Руси, откуда они пришли. А на развитие их народного языка и быта оказал огромное влияние Запад, под властью которого они находились многие столетия, будучи совершенно оторваны от общения с северо-восточной Русью. Но лингвистические и бытовые различия украинцев и великороссов, которые несомненно существуют и наличие которых никто не оспаривает, вовсе не являются доказательством того, что это два народа друг другу «чужие» и «чуждые», как утверждают украинские сепаратисты. История, не извращенная, а добросовестно изучаемая, с полной категоричностью и доказательностью говорит, что это две ветви одного народа, выросшие из общего корня Руси. Ветви эти, близкие теперь, твердо хранящие в глубинах народного сознания ощущение своего единства, были неизмеримо ближе 600 лет тому назад, когда исторические события оторвали юго-западную Русь (Галицко-Волынское княжество) от остальной Руси и отдали ее под власть агрессивного католицизма и польского шовинизма.

Но, как показали последующие события, им не удалось эту часть Руси ни ополячить, ни окатоличить. Как только пали цепи католическо-польского рабства, Галицко-Волынская Русь показала свое общерусское лицо.

Заканчивая на этом краткий очерк трехсотлетнего существования Галицко-Волынского княжества (конец XI – конец XIV веков), мы даем главнейшие хронологические данные этого периода.

Ростиславовичи (1054–1198 гг.)

1054 г. – Получение Ростиславом (внуком Ярослава Мудрого) Галицких – «Червенских городов».

1097 г. – Признание съездом князей в Любече Галицкой Руси вотчиной Ростиславовичей.

1125–1153 гг. – Княжение Владимира– объединение всех Галицких уделов.

1153–1187 гг. – Княжение Ярослава Владимировича «Осмомысла». Дальнейшее усиление Галицкий Руси.

1187–1189 гг. – Борьба между сыновьями Ярослава. Вмешательство венгров. Их изгнание.

1189–1198 гг. – Княжение Владимира Второго. Его тесная связь с Владимиро-Суздальской Русью

Романовичи (1199–1323 гг.)

1199 г. – Князь Волынский Роман Мстиславович объединяет Галицкое и Волынское княжества.

1205–1221 гг. – Смерть князя Романа. Начало смут. Вмешательство Венгрии и Польши.

1221–1228 гг. – Княжение Мстислава (Новгородского) с зятем Даниилом Романовичем.

1228 г. – Смерть Мстислава.

1228–1264 гг. – Княжение Даниила Романовича. В 1253 г. коронование королем.

1239–1240 гг. – Нашествие татар. Разорение Киева и Галицкой Руси.

1259 г. – Второе нашествие татар. Бурундай.

1264 г. – Смерть Даниила Галицкого.

1264–1301 гг. – Лев I Данилович. Сосуществование с татарами.

1301–1308 гг. – Юрий I, сын Льва I. Учреждение митрополии Галицко-Волынской Руси.

1308–1323 гг. – Княжение сыновей Юрия I, Андрея и Льва II и их гибель в 1323 г.

1323–1340 гг. – Болеслав Тройденович (Юрий II), сын Мазовецкого князя.

1340–1387 гг. – Смута. Падение и раздел Галицко-Волынской Руси.

Северо-Восточный центр

В период создания государства Киевской Руси северо-восток его территории – земли по Оке и верховьям Волги – был заселен славянами-вятичами и был известен под общим именем «Залесская Русь». Называлась так она потому, что дремучими, непроходимыми лесами была отделена от остальной Руси и ее центра – Киева.

Заселение этого северно-восточного края шло только с запада – из земель Новгородских, а путь из Киева в «Залесскую Русь» шел сначала на север, до верховьев Оки, откуда затем поворачивал на восток. В былинах есть указание, что когда Илья Муромец проехал из Мурома через дремучие леса прямо в Киев, ему не поверили, пока он не показал пойманного им в этих лесах знаменитого Соловья-разбойника.

Однако, несмотря на свою удаленность и трудность сообщения с Киевом, «Залесская Русь» уже во времена Владимира Святаго имела города: Суздаль, Ростов, Муром, и начала называться Суздальской Русью. Сыновья Владимира Святого, Борис и Глеб, получили уделы в Суздальской Руси: Борис – Ростов, Глеб – Муром.

Проезд из Киева в этот отдаленный и редко населенный край Киевского государства был настолько трудным, что Владимир Мономах, вообще много путешествовавший по Руси, в своем «Поучении» детям особо отмечает, что он проехал «скроз вятичи», то есть, прямым путем из Киева в Суздальскую Русь. Но уже его сын Юрий Долгорукий, получивший в удел Суздальскую Русь, водил через леса целые полки во время своих столкновений с Волынью. Отсюда можно заключить, что только в XII веке был установлен путь из Руси Киевской в Русь Суздальскую.

Вскоре, в конце XII – начале XIII века, по этому пути устремляется мощный поток переселенцев из района, захиревшего и разоряемого постоянными набегами кочевников, – из Киева. Переселенцы основывали новые города и села, давали названия рекам. Так на северо-востоке возникают города: Звенигород, Вышгород, Галич, Переславль-Залесский, Переяслав-Рязанский, (нынешняя Рязань) – одноименные с городами юго-запада. Сёлам дают переселенцы названия: Киево, Киевцы, Киевское; рекам – Трубеж, Лыбедь, Почайна, Ирпень, т. е. названия рек Приднепровья.

Уходя на север и северо-восток, население Киевского, Переяславского и соседних с ними княжеств уносило былины – богатый народный эпос, воспевающий эпоху Владимира Святого (Владимира Красное Солнышко, как его называл народ). С удивительной свежестью сохранились эти былины в северо-восточной и северной России, даже в далекой Сибири. Но совершенно исчезли они из народной памяти на юго-западе, на Украине, где народная память не сохранила былин о Киевской Руси, а имеет только казацкие «думы» о событиях XVI–XVII столетий.

Обращая внимание на это явление, известный историк В. О. Ключевский пишет: «Как могло случиться, что народный исторический эпос расцвел там, где не был посеян и пропал там, где вырос? Очевидно, что на далекий север эти политические сказания перешли вместе с тем населением, которое их сложило и запело».

«Главная масса русского народа», – пишет дальше Ключевский, – «отступив перед непосильными внешними опасностями с днепровского юго-запада к Оке и верхней Волге, там собрала свои разбитые силы, окрепла в лесах центральной России, спасла свою народность и вооружила ее силой сплоченного государства».

Но не сразу создалось это сплоченное государство, которое волей исторических событий впоследствии стало ядром будущей России и собирательницей земель Киевской Руси. Долгий и трудный путь пришлось пройти до осуществления конечных целей и задач всей Руси.

К половине XII века Суздальская Русь достается в удел младшему сыну Владимира Мономаха – Юрию (Долгорукому). Умный и энергичный Юрий умелым управлением быстро делает свой удел одним из сильнейших княжеств Руси, куда непрерывно течет поток переселенцев с юга.

Значение Суздальского удела и его столицы Владимира настолько увеличивается, что перевешивает значение великокняжеского Киева. И когда сын Юрия – Андрей Боголюбский в 1169 году берет Киев, он не переезжает туда на княжение, а возвращается в свой Владимир, увозя с собой великокняжеский титул и его символ – шапку Мономаха.

После преждевременной смерти Андрея Боголюбского (убит боярами-заговорщиками в 1174 году) Владимиро-Суздальским князем с титулом великого князя делается его младший брат Всеволод (Большое Гнездо). Не менее волевой и твердый, чем его брат Андрей, Всеволод энергично занимается благоустройством своего княжества, становится сильнейшим князем Руси того времени и прибирает к рукам своевольное боярство, дружину и веча больших городов, превращаясь в абсолютного монарха.

Но после его смерти начинается быстрое падение княжества, благодаря делению его на уделы между многочисленными потомками. Сначала соблюдалось правило удельной системы о перемещении князей по старшинству в роде, но вскоре оно было забыто и каждый князь рассматривает свой удел, как свою наследственную вотчину, деля ее между сыновьями. Стремительно идет дробление северо-восточной Руси и растет число соперничающих и враждующих между собою князей. От этого страдает все население и постепенно слабеет ощущение единства Руси.

И когда в 1237 году с юга надвигаются татары, все эти князья и князьки не могут сговориться для совместной защиты и гибнут поодиночке. В это время великим князем во Владимире был Юрий, сын Всеволода Большое Гнездо. На просьбу о помощи Рязани он не отзывается, предоставив ей самой бороться с татарами. В результате, в декабре 1237 года татары берут и разоряют Рязань, в феврале 1238 года – Владимир, а в марте того же года на реке Сить гибнет и сам князь Юрий и все его войско. После этого отдельные татарские отряды рассеялись по всей земле и, по словам летописца, «все люди секуще яко траву, а города и села предают огню». Только наступление весенней распутицы заставило татар вернуться в свои степи, не дойдя всего около ста километров до Великого Новгорода, который тогда был под угрозой вторжения агрессоров с запада – шведов и меченосцев. (Как известно, эта агрессия была отбита новгородцами, пригласившими к себе на княжение внука Всеволода Большое Гнездо, Александра Ярославовича).

После ухода татар исправлять сделанные ими разрушения пришлось младшему сыну Всеволода (брату погибшего Юрия) – Ярославу. Он обосновался в Переславле-Залесском, начал его отстраивать и оттуда управлять разоренной землей, по которой беспрепятственно рыскали татарские «баскаки», облагая население разными повинностями. О борьбе с татарами тогда нечего было и думать – приходилось с ними любою ценою договариваться и ладить.

Ярославу наследовал его сын, знаменитый Александр Невский, который разгромил агрессоров с Запада: шведов на Неве в 1240 г. и меченосцев на Чудском озере («Ледовое побоище») в 1242 году.

Понимая невозможность борьбы с татарами, имея на западе врагов, которые в любой момент смогут воткнуть нож в спину, Александр Невский поддерживал с татарами хорошие отношения и даже пользовался благосклонностью ханов. За это он получил от них «ярлык» на великое княжения, и, благодаря этому, возможность непосредственно влиять на жизнь всей северо-восточной Руси, раздробленный на множество удельных княжеств.

Огромный личный авторитет Александра Невского, усиленный «ярлыком» на великокняжеский титул, дал ему возможность много сделать для благоустройства всей северно-восточной Руси и возрастания народных сил после татарского разгрома.

Но после его смерти (в 1263 г.) наступает более чем 60-летний период борьбы и интриг между отдельными князьями за великокняжеский престол, в чем принимают активное участие и татары, поддерживая то одного, то другого князя и давая им «ярлыки» на великое княжение.

Главными претендентами на великокняжеский титул и возглавление северо-восточной Руси в то время были князья рязанские, тверские и князья начинавшей быстро расти Москвы.

Москва, основанная в 1147 году Юрием Долгоруким, благодаря исключительно выгодному географическому положению, обилию рек, густоте населения (здесь оседали пришельцы с юго-запада), даровитости княжеской линии, которой она досталась в удел, быстро превращалась из захудалого удела в одно из ведущих княжеств северо-восточной Руси. После смерти Александра Невского Москва досталась в удел его сыну Даниилу, а при сыне Даниила, Иване (Калите), она уже настолько усилилась, что ее князь начал претендовать на великокняжеское звание. Усилению Москвы сильно содействовало и то обстоятельство, что в Москву перешел центр религиозной жизни – туда, после разрушения и падения Владимира, переселился митрополит всея Руси, переехавший в 1299 году из Киева после его разорения и захирения в Суздальскую Русь. Митрополиты Московские, считаясь митрополитами «всея Руси», естественно вели централистическую политику, как в вопросах религиозной жизни, так и в неразрывно связанных с ней вопросах русской культуры вообще. Дальнейший естественный шаг митрополитов – сделать Москву центром той «всей Руси», которая находилась в их юрисдикции. Не надо забывать, что в то время Приднепровье уже опустело, а Галицко-Волынская Русь жила своей политической жизнью, обособленная от северо-восточной Руси, и стремилась эту обособленность провести и в жизни церковной (хлопоты об установлении своей митрополии).

Понимая это, Московские митрополиты всячески поддерживали московских князей и всем своим авторитетом содействовали их усилению и возвышению. Татары же, считавшиеся формально владыками Руси, в религиозные дела не вмешивались, чем выгодно отличались от западных агрессоров, стремившихся окатоличить Русь. Татар интересовало только регулярное поступление дани, которой они обложили покорные земли и выкачивали при помощи своих сборщиков дани – «баскаков».

Второму Московскому князю Ивану Калите (в 1328 году) удалось добиться от хана «ярлыка» на великокняжеский титул и одновременно с этим получить полномочия на сбор дани со всей Руси. Он сделался как бы откупщиком, обязавшимся регулярно доставлять татарам то, что они требовали, распределяя по своему усмотрению высоту дани на отдельные княжества его «великого княжества».

Это последнее обстоятельство повело к быстрому обогащению московских князей и усилению их влияния на всех остальных князей, сидевших на своих уделах – «отчинах».