Текст книги "Пропавшая грамота. Неизвращенная история Украины-Руси"

Как дальновидные политики, московские князья и митрополиты умело и умно использовали открывшиеся перед ними возможности и начали «собирание Руси». Действуя, где силой, где авторитетом церкви, где угрозой татарами, а где и деньгами, они стали быстро превращать почти независимые отдельные княжества в интегральные части единого централизованного Московского государства.

Все большее и большее число удельных князей начало переходить на службу к московскому князю, превращаясь в его послушных сотрудников. Быть при дворе московского князя стало и выгодно, и почетно – и туда устремились со всех концов Руси представители ее высших классов – потомки князей и боярства. Некоторые из них приходили со своими уделами («отчинами»); другие бросали старые места и перебирались в Москву.

Вот что пишет об этом Ключевский: «Старые родословные книги московского боярства производят впечатление каталога русского этнографического музея. Вся русская равнина со всеми окраинами была представлена этим боярством во всей пестроте своего разноплеменного состава, со всеми русскими, немецкими, литовскими, даже татарскими и финскими элементами. Важнее всего то, что решительное большинство в этом новом составе боярства принадлежало титулованным княжеским фамилиям, то есть, потомкам независимых или полунезависимых «вотчинников», перешедших на службу к Москве.

Это сосредоточие именитых представителей всех частей Руси вокруг Московского великого князя как бы демонстрировало единство всей Руси, и очень скоро это единство уже было сформулировано, как основная задача Московского государства. Собирание Руси, накопление народных сил для ее освобождения и возрождения отдельных ее частей, стало заветной целью руководителей Московского государства. С удивительной настойчивостью и необычайной энергией, не жалея никаких средств, иногда проявляя жестокость, неуклонно шли к этой цели все Московские князья. А высшее духовенство в этом их всемерно поддерживало».

Успешному собиранию Руси содействовали все три основных фактора, которые в те времена определяли пути государств и народов: социально-экономический, религиозно-культурный и национальный.

Стремление всех слоев населения к мирной трудовой жизни и экономическому процветанию диктовали необходимость создания твердой центральной власти и расширения территории для хозяйственной деятельности в широком смысле этого слова. Отсюда вытекало сочувствие широких народных масс мероприятиям Московских князей, направленным на обуздание своевольных отдельных князей и установление на всей Руси равноправия экономических возможностей.

Глубокая приверженность всего населения православию, бывшему одновременно и носителем национальной культуры Руси, и объединенному под властью единого митрополита, естественно, по аналогии, толкали мысль на необходимость политического устроения всей Руси по такому же централистическому принципу, по какому была организована Православная церковь. Отсюда поддержка народом «собирания Руси».

Агрессия с востока и с запада поставила под вопрос самое национальное существование Руси. Что единственное спасение в накоплении собственных сил для защиты от агрессоров – понимали все, и потому широкие народные массы, почувствовав в Московских князьях организаторов защиты и подготовителей национального освобождения, потянулись к ним и безропотно и жертвенно несли все тяжести подготовки и борьбы за свое национальное «я».

Ко всему изложенному для правильного понимания причины успеха «собирания Руси» надо еще упомянуть и характер взаимоотношений между Московским князем и его ближайшим окружением – знатными и титулованными боярами. В то время, как на западе Руси, под влиянием понятий европейского феодализма, бояре были весьма независимы и считали князя «первым между равными», на северо-востоке вместо этих западных влияний примером для князей и бояр служили взаимоотношения татарского князя и его окружения. Они выработали беспрекословное подчинение князю, нередко переходящее в унизительное пресмыкательство. Такие обращения к Московскому князю самых родовитых титулованных бояр, как «твой холоп Ивашка бьет поклон», которые мы постоянно встречаем в документах того времени, красноречиво свидетельствуют о степени этого пресмыкательства, но в то же время и о степени власти Московского князя над своими подданными.

Благодаря всем вышеприведенным факторам и обстоятельствам, Московское государство начало быстро крепнуть и расширяться. Уже с начала XIV века великокняжеский титул был неразрывно связан с Москвой и неизменно, преемственно оставался за потомками Ивана Даниловича Калиты (внука Александра Невского), получившего от хана ярлык на великокняжеское звание в 1328 году.

Иван Калита (Московский князь с 1305 года и великий князь с 1328 года) умер в 1340 году, оставив всю власть, без дробления на уделы, своему старшему сыну Симеону. История называет его Симеоном Гордым за его высокомерие и деспотическое отношение ко всем князьям и боярам, с которыми он держал себя как неограниченный властелин, требуя беспрекословного повиновения. Фанатически веря в возрождение Руси и считая себя призванным трудиться для этого возрождения, Симеон Гордый железной рукой правил своим великим княжеством, продолжая собирание и укрепление ядра русской государственности – Москвы. Здесь уместно будет упомянуть, что именно в годы княжения Симеона окончательно выявилась неудача попытки Галицко-Волынских князей восстановить традиции Киевской Руси и объединить ее раздробленные части. Под ударами польско-католической агрессии Галицко-Волынская Русь уходила в политическое небытие, превращаясь в колонию западных агрессоров, а Московская Русь выходила на историческую авансцену и брала в твердые руки дальнейшее руководство судьбами нашего народа.

После преждевременной смерти в 1353 году (от чумы) Симеона Гордого ему наследовал его брат Иван II. Полная противоположность Симеону– кроткий и безвольный князь Иван был лицом мало способным продолжать политику своих предшественников. Но ему пришло на помощь высшее духовенство, во главе которого стоял человек большого ума и воли, митрополит Алексий. Он был душой и главным руководителем дела собирания Руси, умел ладить с татарами, даже добился от них для Ивана II права судить всех князей, что делали раньше сами ханы. Это еще больше усиливало авторитет Московского великого князя.

Так, благодаря энергичному вмешательству Церкви, усиление и рост Московского государства не прекратился и даже не приостановился как за княжение Ивана II (1353–1359 годы), так и за время малолетства его сына Димитрия – будущего победителя татар на Куликовом Поле.

Богато одаренный, волевой и целеустремленный Димитрий сразу же по достижению совершеннолетия начал проводить решительную и смелую внутреннюю и внешнюю политику Имея всемерную поддержку митрополита Алексия и высоко чтимого игумена Троицко-Сергиевской лавры преп. Сергия Радонежского, Димитрий включил в состав своих непосредственных владений Углич, Галич, Белоозеро и приобрел ряд новых городов с их землями: Калугу, Медынь, Дмитров. Со своими соперниками и претендентами на великокняжеское звание, князьями тверскими и рязанскими, Димитрий вел успешную борьбу, несмотря на то, что они находились в союзе с усиливающейся тогда Литвой и прибегали к ее помощи. Три раза пришлось Дмитрию отбивать войска литовского великого князя Ольгерда, глубоко проникавшего в пределы Московского великого княжества.

Проводя успешно дальнейшее собирание Руси и ее усиление, отбивая агрессора с запада, Димитрий не покладая рук готовился к делу освобождения от татарского ига и неизбежному столкновению с ними. В 1378 году Димитрий разбил и уничтожил на реке Боже большой татарский отряд, грабивший и разорявший Рязанскую землю. После этого обе стороны начали готовиться к войне. Татарский хан Мамай заключил союз с Литвой, которая обязалась ему помочь войсками. А Димитрий обратился за помощью к народу, всемерно поддержанный православной церковью. И он не ошибся. Народ горячо откликнулся на его призыв и начал готовиться к борьбе, получив благословение на эту борьбу от преподобного Сергия Радонежского. Иначе отнеслись к призыву Димитрия некоторые князья, для которых их личное тщеславие и выгоды были выше народного дела. Князь Рязанский открыто готовился стать на сторону Мамая, князь Тверской занял выжидательную позицию, равно как и некоторые мелкие князья. Такую же позицию занял и богатый и сильный Новгород, которым правила боярско-купеческая олигархия.

В такой обстановке, заранее уверенный в победе, Мамай двинул свои полчища на Русь. Димитрий, к которому присоединились отдельные русские полки даже из далекой юго-западной Руси, двинулся ему навстречу и 8 сентября 1380 года на южных рубежах Московской Руси, на Куликовом поле (нынешняя Тульская область) разбил и обратил в бегство войска Мамая.

Спешивший ему на помощь литовский великий князь Ягайло к битве опоздал всего на один день и был вынужден поспешно вернуться, опасаясь, что и его постигнет участь Мамая.

Победа на Куликовом поле произвела огромное впечатление не только на всю Русь, но и на Европу. Непобедимые доселе татары, полтора столетия владевшие Русью и бывшие страшной угрозой над всей Европой – были разбиты. И не Европой, не усилиями всемогущей тогда католической церкви, которая так много говорила о «борьбе с неверными», а силами русского народа, сплотившегося около своего нового центра – Москвы и вдохновленного призывами Православной Церкви, столь ненавистной католической Европе.

Союз верного слуги Рима (хотя тогда еще не принявшего католичества) – Ягайла с татарами красноречиво говорит о подлинных намерениях католицизма по отношению к православной Руси: не будучи в состоянии победить православие силой убеждения, католицизм предпочел его уничтожение руками «неверных» татар и язычников-литовцев, вскоре насильственно обращенных Ягайлой в католицизм.

Куликовская битва является переломным моментом как в деле освобождения от татарского ига, так и в деле создания Московского государства. Хотя татары еще и делали набеги на Русь, даже захватывая Москву (внезапный набег хана Тохтамыша в 1382 году), но сила их быстра шла на убыль и уже не могла соперничать с возродившейся русской силой. А «оппозиционные» Москве князья, князьки и области, пытавшиеся раньше вести «свою» политику, не смогли больше об этом и думать, были захвачены бурным потоком русской государственности и постепенно вошли в полное и непосредственное подчинение Московским великим князьям, которые уже перестали нуждаться в ханских ярлыках для подтверждения своего звания.

После Димитрия Донского княжили его сын Василий I (1389–1425 гг.), затем его внук Василии II Васильевич (1425–1462. гг.), потом правнук Иван III Васильевич (1462–1505 гг.) Все они при неизменной поддержке Церкви и сочувствия широких народных масс, продолжали дело собирания Руси, ее освобождение от татар и внутреннего устроения. Особенно много в этом направлении было сделано в княжение Ивана III. В 1480 году он окончательно разорвал с татарами, которые до этого формально еще считали себя вправе вмешиваться в дела Руси. Татары ушли на юго-восток, и их орда начала быстро разлагаться.

После ряда успешных войн с усилившейся тогда Литвой, которая захватила юго-западную Русь, в княжение Ивана III были воссоединены с Москвой ряд исконно-русских земель и городов: Чернигов, Новгород-Северский, Путивль, Стародуб, Рыльск, Любечь, Брянск, Мценск, Дорогобуж, Торопец и другие. Всего 119 городов и 70 волостей (1503 год).

Кроме окончательного изгнания татар и возвращения захваченных Литвой земель на юго-запад от Москвы, при Иване III не менее энергично шло собирание и земель Руси северной и северо-восточной:

• В 1463 г. князь ярославский со всеми своими удельными князьями добровольно переходит под власть Москвы.

• В 1472 г. – присоединяется обширнейшая «Великая Пермь» с густой русской колонизацией.

• В 1474 г. – покупается вторая половина Ростовского княжества, а князь идет служить в Москву.

• В 1478 г. – окончательно подчиняется Москве Новгород с его обширными землями.

• В 1485 г. – Москве присягнула на верность Тверь.

В результате этого собирания русских земель, к началу XVI века Великое княжество Московское уже представляет собою огромное государство, к тому же сильно централизованное, что значительно увеличивает его значение.

Удельная раздробленность ушла в область преданий и была сменена сильной единоличной центральной властью, которая в полном единении с православной церковью вела внутреннюю и внешнюю политику по путям дальнейшего восстановления когда-то единого великого Киевского государства. Народ это понимал и безропотно сносил нелегкие обязанности, которые на него возлагало государство. А доходившие до народа, сведения о притеснении католиками их православных братьев в юго-западной Руси лишь усиливали и подогревали тяготения к Москве, не только политическому, но и религиозному центру всей свободной и несвободной Руси.

Особенное значение приобрела Москва как религиозный центр еще и потому, что как раз в это время мусульмане овладели центром православия – Константинополем (в 1453 г.) и Москва, в силу обстоятельств, сделалась его наследницей. А женитьба Ивана III на византийской принцессе Софии Палеолог еще более усилила ощущение этой преемственности, которая начала проявляться даже и во внешней стороне жизни московского великого князя. Был принят как государственный герб византийский двуглавый орел, при дворе было введено многое из пышного церемониала византийского императорского двора.

Умирая (в 1505 г.), Иван III оставил своему сыну Василию III уже большую благоустроенную державу с твердо установившимися государственными традициям и определившимися путями дальнейшего развития.

Пути эти вели с одной стороны, к обеспечению безопасности государства с востока и юго-востока, с другой – к борьбе за захваченные западными агрессорами исконно русские земли и выход к Балтийскому морю, который когда-то имела Киевская Русь. И наследники Ивана III пошли по обоим этим путям. Эти наследники были: Васили III Иванович (1505–1533 гг.) и сын его Иван IV Васильевич (1533–1584 гг.) известный в истории как Иван Грозный.

Цели на востоке, точнее, на юго-востоке, были осуществлены сравнительно быстро и без больших усилий. Последнее не подчинявшееся Москве Рязанское княжество было присоединено к Москве без кровопролития в 1517 году, в княжение Василия III. Татарская Орда к тому времени распалась на отдельные царства-ханства, Казанское и Астраханское, которые своими набегами беспокоили Московское государство. Эти два царства обезвредил и присоединил к Московскому государству уже Иван Грозный, Казанское – в 1552 году, а Астраханское – в 1556 году. Сравнительно легкое освоение Казанского и Астраханского татарских царств объясняется теми же, причинами, которые привели к легкому освоению Руси татарами. Они начали делиться на «уделы» или, говоря языком современным, «самоопределяться вплоть до отделения». В результате борьбы как между отдельными частями единого когда-то татарского ханства, так и между отдельными претендентами на власть, противники обращались за помощью к западному соседу – Москве, заключая с ней союзы. Иван Грозный умело использовал обстановку и быстро ликвидировал оба татарских царства, закончив тем не только «собирание Руси» на востоке, но и обеспечил ее восточные и юго-восточные рубежи.

После Казани и Астрахани началось дальнейшее продвижение на восток и в 1582 году была присоединена Сибирь и продолжилось движение к берегам Тихого океана. Движение это шло самотеком – группы энергичных и предприимчивых людей на свой риск и страх шли в неизведанные края без какой бы то ни было помощи, даже без ведома правительства. И только тогда, когда новые области были освоены, они формально входили в юрисдикцию Московского государства (правительства). За полтораста с небольшим лет русские появились уже на берегах Тихого океана (экспедиция Дежнева в 1648 году), а в XVII столетии Москва уже вела переговоры с Китаем об установлении границы между обоими государствами.

Гораздо труднее оказалась вторая задача – движение на Запад. Не для его завоевания, а только для освобождения захваченных западными агрессорами исконных русских земель – частей бывшего Киевского государства. Это были вся северо-западная, западная и юго-западная Русь, то есть, западные и юго-западные области нынешней Великороссии и вся нынешняя Белороссия и Украина. К моменту завершения Москвой своих государственно-территориальных задач на севере, северо-востоке и востоке (XVI столетие) эти области находились под властью шведов, ливонских рыцарей и польско-литовского государства. И, начиная с Ивана Грозного, с переменным успехом шла борьба за возвращение этих областей.

В ходе этой борьбы, которая велась больше трех столетий (начиная с ливонских и польско-литовских войн Ивана Грозного и кончая Второй мировой войной, давшей России на западе границы Киевской Руси), были победы, были поражения, были длительные, на много десятилетий перерывы, происходили огромные политические и социальные изменения в России, превратившейся из Московского великого княжества в Московское царство, а потом в Российскую империю, переименованную нынче в СССР. Но никогда, несмотря на разные режимы и их политические установки, в глубинах народного сознания не умирало ощущение единства всех частей единой когда-то Руси Владимира Святого и уверенность в неизбежности объединения всех ее частей, разорванных агрессией Запада.

Ни тогда, когда агрессор захватывал Москву, как это было в Смутное время начала XVII века, ни тогда, когда, совершая историческую ошибку, российское правительство оставляло древнюю Галицкую Русь во власти Австрии, ни тогда, когда, пользуясь временной слабостью России, ее юго-западные части захватывала Польша, как в начале XX столетия.

Заканчивая этот кратчайший обзор зарождения и роста ядра будущей России на далеком северо-востоке Руси и неуклонной национально и исторически оправданной борьбы за воссоединение всех ее частей, будет уместно обратить внимание на один эпизод в этой многовековой борьбе за освобождение своего, народа, который вряд ли можно оправдать. Это захват императорской Россией чужой, чуждой и враждебной Польши и отдача Австрии своей единокровной, единоверной и единоязычной Буковины, Галиции и Закарпатской Руси. Как известно, в 1772 году, при первом разделе Польши, Российское правительство изъявило на это согласие и признало право Австро-Венгрии на эти земли. Согласие это было в значительной степени вынужденным, ибо Россия находилась тогда в войне с Турцией и нуждалась хотя бы в нейтралитете Австрии, выступление которой на стороне Турции могло кончиться для России катастрофой. Но то, что эта ошибка не была исправлена впоследствии, никакого оправдания не имеет. А исправить ее можно было легко: и во время Венского конгресса, когда в 1815 году, после поражения Наполеона, Россия диктовала свою волю Европе, и в 1848 году, когда Австро-Венгрия находилась накануне своего распада, а ее император бежал из своей столицы. Но тогдашние правители России не понимали исторических задач народа, которым они правили, и в 1815 г. любезно оставили исконно русские земли за Австрией, а из Польши создали «королевство Польское», присоединив его к России, а в 1848 году русские войска водворили на престол бежавшего австрийского императора, оставив в его владении Буковину, Галицию и Закарпатье.

Вообще политика императорской России времен ее наибольшего расцвета (от половины XVIII до половины XIX века), в вопросе осуществления исторической задачи – «собирания Руси» – не отличалась ни той отчетливостью, ни той целеустремленностью, которые характерны для политики, проводимой в этом вопросе московскими царями. Об этой политике известный историк В. О. Ключевский пишет: «Нельзя себе представить большего хаоса в политических понятиях и большего дурачества в международных комбинациях: восстановляется несуществующее государство, славянские земли отдаются немецкой Австрии»…

А на этих землях Австрия вскоре создает инкубатор для выводки ненавистников России – украинских сепаратистов.

И за ошибки правителей России в 1815 и в 1848 годах пришлось кровью расплачиваться нашим современникам в ненужных кровавых столкновениях, вызванных пропагандой украинских сепаратистов.