Текст книги "Наследие ратонгов. Артист"

Глава 7. Синие воины

Жарко! Душно! Нечем дышать! Воздуха, воздуха!!!

Испуганно открыл глаза. Темно. Волосатые заросли. Вонь ужасная. Резкий запах большого животного. Стиснув зубы, собрав истощённые силы, рванулся вперёд головой. Глыба, прижимающая меня, едва шевельнулась. Шевельнулась! Извиваясь змеёй, из последних сил упираясь пятками в намокшую подо мной землю, усердно работая лопатками, всё же сдвинулся. Барахтаясь в густой шерсти, отплёвываясь, уловил струйку свежего воздуха! Спасение рядом! Ещё, ещё!.. Застонал от натуги, но продвинулся.

Отдышавшись, на выдохе снова рванулся вперёд, зарычав от натуги в последнем усилии, вытащил голову наружу! В глаза мягко заглянул фиолетово-синий день.

Собравшись с силами выполз из-под зверя. Со второй попытки встал на ноги и, неуверенной походкой направился к скорбно причитающей у маленького костерка, Малике.

Заметив меня девушка испуганно вскрикнула, будто увидела что-то страшное, но узнав, бросилась на помощь. Со стоном рухнул у костра. Малика хлопочет, лёг на спину. Хреново что-то… Болит всё.

Весь пропитан тёмной кровью убитого чудища.

Нежно шепча, кудахтая как курочка над птенчиком, плача и смеясь, Малика помогла раздеться. Жарища, а я в куртке, джемпер завязан на поясе. Ботинки…

Оставшись только в джинсах почувствовал прохладу и адский голод. Афродита суёт в рот кусочки вонючего ляки-буты. Понимаю, надо заставить себя сожрать эту гниль, иначе потом хуже будет. С трудом жую и глотаю питательное сало…

Спать. Это сон… Это всё… туман…

*******

Сухо и тепло. Рядом горит маленький сине-рыжий костёр. С шипастой веточкой в руках в поле зрения появилась Малика. Нахмурился. С удивлением узнал ярко-оранжевые листья опасного ляки-буты. Прихрамывая на правую ногу девушка подошла к костру и аккуратно положила веточку рядом с огнём, загадочно посмотрела на меня.

– Адрей! – присела рядом, горячая рука коснулась щеки. – Адрей, Омна-Камба калам! Омна-Камба! О-о-о! – Малика показала огромного зверя. – Омна-Камба ратам! Тудух! Адрей, тудух! Омна-Камба калам! Малика: А-а-а! – девушка прижала кулачки к груди будто испугавшись, будто ищет и зовёт: – Адрей! Адрей! А-а-а! – показывает, как оплакивает меня: – Омна-Камба, Адрей, калам!

– Милая ты моя, – с улыбкой смотрю на это заботливое, красивое существо. – Я всё понял.

Малика щебечет, темпераментно жестикулирует. А я понимаю, что такого козла как я, ещё поискать надо! Этот зверь, Омна-Камба, больше того белого тигра – Иритан-Туритана. Телом похож на бурого медведя, башку я отстрелил правда, и слава Богу! Вдоль хребта идёт широкая белая полоса, а темно-синие и бурые цвета, зеброй спускаются к брюху. Из-за этой белой полосы на хребте я и подумал в сумерках, что это тигр, но этот Омна-Камба в два раза крупнее, и, как оказалось, хитрее! Сзади напал.

А, я-то молодец! Настоящий мужик! Решил сбежать, оставил девочку одну под открытым небом, прекрасно понимая, что рядом бродят хищники, и она для них лёгкая добыча! Членистоногий и раздолбопупырчатый я долбозёбр! Нет, долбохрен! Простить-то я себя, прощаю! Успел все-таки! А вот если бы не успел?! Как дальше жить, зная что из-за меня погибла синекожая Афродита?!

– Малика, что с ногой?

Девушка отмахнулась:

– А! Ляки-Бута. Тум-тум! – не волнуйся, мол, до свадьбы заживёт!

С психованным кустом шутки плохи… По – себе знаю. Видел. Малика туго перебинтовала ножку и воткнула в неё лякибутные шипы…

Попробовал встать. Со стоном приподнялся, кое-как сел. Один из трампов ни разу не стреляный, лежит в переднем кармане джинсов. А второй остался под медведем, или где-то рядом с ним. Надо срочно найти! Кто знает, кого ещё в этом зоопарке встретим пока буду Малику до дома провожать. А я её – провожу!!! И сдам родителям в целости и сохранности! Теперь, каждый выстрел важен.

По мне будто каток проехал. Возможно, пару рёбер сломано, глубоко вдохнуть больно. Помял меня этот – Омна-Камба.

Встав на ноги почувствовал себя увереннее. Подошёл к горе мяса, осмотрел место. Медвежистый Омна-Камба прыгнул одновременно с выстрелом. Зверю оторвало голову и слегка отбросило, отчего он рухнул на бок, а не всей тушей на меня. А так бы писец! Из-под лапы-то еле выбрался.

Малика подошла, встала рядом, с восхищением смотрит на меня. Плечи сами расправились и стали ещё шире. Девушка прижалась, доверчиво уткнувшись в выпуклую, испачканную тёмно-синей кровью, грудь. Обнял, крепко и нежно!

– Нам обоим нужен массаж! – шепнул в голубое ушко.

Малика хитро улыбнулась. Такие темы не нуждаются в переводе.

– Матцаж! – счастливо выдохнула, и дотянувшись поцеловала в губы! – Моту-Рито адрам нан ту хол. Ритуран Ляки-Бута ту хол.

Сочные фиолетово-синие губки раздвинулись уголками вверх показывая белые зубки, на аппетитных щёчках заиграли ямочки. Прихрамывая, но грациозно виляя подтянутой пышной попкой, пошла к костру. Ох уж эти девочки! И ведь знает, что смотрю на неё!.. Так! Сначала трамп!

Кровь зверя впиталась, но земля влажная. Оружия не видно. Может отбросило в сторону при падении. Обошёл по большему радиусу вокруг. Нет. Явно мой трампик под тушей, сдвинуть которую можно только трактором.

Вздохнув, нажал на пуск – вспыхнула красная полоска. Направил трамп в середину туши, повторил пуск. Красный луч упёрся в середину туловища, хлопок-взрыв! Гору мяса разбросало в разные стороны.

– Адрей!!! – испуганно закричала Малика у костра.

– Всё норм, дорогая! – улыбнулся, и помахал трампом.

Брезгливо потоптавшись на чавкающей от крови земле, отодвинул ногой кусок мяса с футбольный мяч, нашёл трамп. Очистил куском шкуры, и пошёл к костру! Семнадцать зарядов на два трампа. Не густо, но лучше, чем совсем ничего!

Держась за поломанные рёбра приковылял к подруге. Малика внимательно наблюдает как, стараясь не дышать, усаживаюсь на землю рядом с огнём.

– Лотан! Лотан, лотан! – Повинуясь девушке лёг на спину.

Малика ощупала припухающее место. Припадая на правую ногу отошла к огню. Достала из сумки большой складной нож! Ого! Цивилизация!

Взяв веточку Ляки-буты очистила от шипов, аккуратно сложила их в кучку. Разделив веточку на три части и держа в руках, села рядом, правым бедром к моему лицу. Не здоровая хромота девушки очень не нравится. И тайна травмы, судя по ветке психованного куста, наполовину мной раскрыта. И нахрена ей эта ветка?!

– Адрей, – серьёзно, как учительница, обратилась Малика. – Ляки-бута, Малика – тум-тум. Омна-Камба, Адрей – тум-тум! Иситэр маса, – показала на веточку и важно прошептала, – ликитам!

Взяв тонкую верхушку веточки, девушка очистила от сине-рыжей коры, оголив нежную, как мякоть сливы, древесину. И тут же положила себе на бедро.

Первые мгновения ничего не происходило. С любопытством поглядываю, то на Малику, то на веточку, и когда вздохнув хотел уже лечь на спину, заметил слабое движение.

Ошкуренный отрезок веточки выпустил бесцветные волоски. Осторожно сканируя поверхность множество тонких щупалец погрузились в кожу! Потихоньку кусочек ляки-буты влез в бедро Малики, и бугорком пройдя под кожей, растворился!

– Мощь народная! – только и смог выдохнуть.

– Тщщщ!.. – девушка некоторое время прислушивалась к себе, и вдруг засмеялась как от щекотки!

Смеётся задорно! Весело! Искренне! Заразив мелодичным хохотом так, что и я заржал! Наконец, крепко хлопнув ладошкой по бедру! Малика вскочила и, грациозно извиваясь, семеня, широко прыгая, наклоняясь, махая руками, и строя рожицы, показала зажигательный танец у костра! Хромоты, как ни бывало! Если бы не рёбра – сплясали бы вместе!

– Адрей, – часто дыша после дикого танца синекожая богиня села ко мне лицом. Показала отрезок веточки. – Иситэр маса, ликитам!

Глядя на палочку, задумался по поводу народного средства.

– Сомневаюсь я чего-то… Это тебя Ляки-бута лечит, ты местная. А я чужой парень здесь, – высказал мысли вслух. – А если ниже спины шипастый куст прорастёт? – Представив такую картину, решительно и наотрез отодвинул руку Малики. – Нет, милая! Сам поправлюсь, потихоньку. – Взглянув в расстроенные глаза девушки, ещё раз настойчиво подтвердил: – Нет, нет и нет! И вообще, надо уходить отсюда. Омна-Камба воняет. Собирайся лапушка, поищем другое место для отдыха. Сегодня оклимаюсь, и завтра в путь! Вооон там, у дерева заночуем!..

*******

Сливовый день, медленно, но верно, становится сиренево-синим. Устало оглянувшись назад, вижу – прошли мы немного, пару километров между высокими деревьями. Рёбра ноют, левый бок ещё больше распух. Стараюсь не показывать, как трудно даётся каждый следующий шаг. Боль притупляется от ходьбы по ровному месту, но от неосторожного рывка вспыхивает огнём! Стискиваю зубы, чтобы не вскрикнуть.

Остановился вглядываюсь в изломанный горизонт.

– Там, впереди, вроде бы горы?.. Может холмы?!

– Атрана-Мата! – Малика, приложив ладонь козырьком, смотрит в ту же сторону.

Взглянув на неё улыбнулся.

– Прорвёмся! – сделал два шага вперёд, неожиданно провалился по колено в какую-то дыру и задохнулся от боли! На глазах выступили слёзы! – Ссссууууссссликиии грёбанныыыыееее!.. Аааа!.. Ммм!!! Блин!!!

– Адрей! Адрей!!!

Малика помогла вытащить ногу. Всхлипывает и щебечет, причитает переживая мою боль.

– Всё норм! Всё норм! Тихо-тихо! Не переживай ты так! – не выдержав крикнул на неё: – Малика! Успокойся, блин! Кажется, мне теперь нужен костыль… Да что за невезуха такая?! – сплюнул кровью! – Писец подкрался незаметно!..

Притихшая было Малика молча и решительно расстегнула рубашку, потом задрала правую штанину. Извлекла из сумки два отрезка веточки Ляки-буты. Я молчу, понимаю – придётся рискнуть.

Очистив кору, синекожая медсестра аккуратно положила деревяшку мне на живот. Оба ждём волосков… И вот, когда заволновались что палочка не оживёт, прошло минут пять, робко показались первые бесцветные щупальца. Вскоре палочка Ляки-буты безболезненно погрузилась в мою плоть. Длинный бугорок под кожей медленно пополз к сильно припухшему левому боку!

Малика кивнула. Работает. Занялась ногой.

Прислушался к ощущениям. Никакой боли не чувствую, «живая палочка» осторожно подползла к рёбрам, замерла, и тут, началась щекотка! Будто под кожей собрались маленькие мастера и снуют как муравьи: латают, зашивают, сращивают повреждённые ткани. Я стараюсь, терплю эту шуструю возню, но сил сдерживаться не осталось и, засмеялся! Глядя на меня похохатывает и Малика! Хохотал долго, аж живот устал. Когда в боку успокоилось, началась возня в ноге! Если смех продлевает жизнь, то я, после такого лечения буду жить вечно!

Успокоившись, и вытерев слёзы, осторожно поднялся с земли… Топнул!

– Как новенький! Круто! Опухоль исчезла, а нога, хоть сейчас на футбол! Малика!.. – Подхватил кареглазку на руки. – Малика!!! Ты чудо!!! Юху!!!

Как пушинку закружил визжащую с развевающимися волосами красавицу! В груди затрубили демоны и запели ангелы! Закинул смеющуюся подружку на плечо и подхватив сумку с одеждой, легко побежал в сторону виднеющихся на горизонте гор Атрана-Мата!

*******

Четвёртое лякибутное яблоко съел два дня назад, когда вышли из леса на эту холмистую, фиолетово-сиреневую равнину покрытую густой травой по колено. До гор осталось, наверное, столько же, сколько уже прошли.

Сейчас сидим у крутого холма, и едим белые корешки напоминающие морковь. Малика знает много корнеплодов, в общем, еды хватает. А когда хочется хорошего куска мяса, моя девочка приносит каких-то тушканчиков, или сусликов, и так их зажаривает на маленьком костерке, да ещё разными травами приправляет, что пальчики оближешь! Что я и делаю с большим удовольствием!

Наше общение перешло на новый уровень: где жестами, где словами, а где взглядами, вполне сносно общаемся. И сейчас вот, поев, утолив голод и жажду, сидим и рисуем на синей глиняной проплешине. Рисунки очень помогают, так лучше и точнее понимаем друг друга. Из этих разговоров с Маликой, составил вполне понятную картинку, и как-то успокоился, а-то волновался чего-то, тревожился. На самом деле всё просто!

Фиолетово-синий, чем-то похожий на подводный мир, называется – Мана-Тара. Что означает, пока не знаю. По жестам подружки, что-то боооольшоееее! Идём мы к месту Атрана-Мата. То ли горы так называются, то ли город! Разберёмся, по – ходу действия.

Отношения у нас, не смотря на разный цвет кожи, самые романтические! Каких только корнеплодов не перепробовал: от сырой картошки, до репки! И ни одного фермера вокруг. Вода сносная, но жестковатая, железа, наверное, много. В общем, быстро адаптируюсь к этому летнему сезону. В ботинках жарится устал и теперь иду босиком. Малика одобрила такое решение поцелуем в губы! После чего немного задержались среди высоких цветов, чем-то напоминающих лотосы на высокой ножке. Правда, сначала камень кинул, вдруг цветы хищные…

Не знаю, что со мной происходит? Рядом с этой синекожей брюнеткой чувствую себя… да чего кривить, счастливым себя чувствую! Пусть не совсем точно понимаем друг друга словами, но в поцелуях и любовных играх, мы – одно целое!

Малика не кокетка, не строит из себя фифу. Она вот, здесь и сейчас. При этом женственна, грациозна, и без всякого пафоса. Нет, я не влюбился! Взрослый уже…

Есть в Малике что-то, чего в прежних подружках не встречал. Она не притворяется, у неё своё «Я». Бывает злится, потом дуется, как мышь на крупу, но не долго, и вот, снова целуемся! А предохранятся… Малика сказала:

– Лакитана ту сарос! – мол, всё норм!

Думаю, это означает, что можно и не предохранятся. В общем-то, моя Афродита всё отлично понимает! Так что – рай!

*******

Черчу на земле свой пятиэтажный дом складным ножом Малики. Внезапно резкий удар подбросил правую руку, а из бицепса наполовину высунулась чёрная стрела, следом хлынула острая боль! Вскрикнув, упал на левый бок, держась за простреленную руку, удивлённо и испуганно посмотрел на вершину крутого холма.

Около десятка лысых «индейцев», раскрашенных чёрно-красными ритуальными рисунками, наслаждаются моей болью. Синекожий воин простреливший руку довольно заржал. Вожак, с золотым кольцом в носу, скомандовал, и из толпы вышел рослый воин с длинным луком. Сходу натянув тетиву – выстрелил! Адская боль обожгла левую ногу пригвоздив стрелой к земле! Я заорал, в глазах потемнело. На вершине раздался победный рёв! Сквозь туман услышал плачущий голос Малики:

– Адрей калам! Нуарай калам! Тудух, тудух нуарай!

Дрожащей рукой достал из кармана трамп.

Наверху третий «индеец» натянул стрелу! Время замедлилось! Хищно скалясь, блестя чёрным кольцом в носу, дикарь потянул тетиву к уху. Острый наконечник уставился мне в лицо! Пуск – красная полоска!

«Пожалуйста никого не убивайте! Только в самом крайнем случае!» – прозвучал в ушах нежный голос Адель.

Красный луч упёрся в вершину холма, хлопок-ВЗРЫВ!!! На меня посыпались комья земли и новая боль! Успел выстрелить гад! Слёзы выступили на глазах! Правая рука и обе ноги прострелены!

Со стороны дымящейся воронки, с посиневшим лезвием ножа, прибежала Малика. Срезав наконечники, осторожно и резко вытащила из меня огромные занозы-стрелы, и приложив синие лопухи, стала быстро бинтовать раны разорванной фирменной рубашкой. Я мужественно терплю, но матерюсь как никогда в жизни!

– Ляки-бута нан ту хол! Адрей, Ляки-бута нан ту хол! – шепчет Малика.

– Да где мы здесь возьмём Ляки-буту? А! Блин! Как же, нахрен, больно!!!

Неожиданно и сильно ощутил быстрое движение в теле. Нечто упругое осторожно двигается от рёбер левого бока к правой руке. Пройдя по пузу, маленький «карандашик» под кожей остановился у обильно кровоточащей раны. Я с удивлением посмотрел на Малику:

– Ляки-бууутааа! – торжественно воспела богиня!

В икре правой ноги шевельнулся второй «карандашик» веточки Ляки-буты и направился к простреленному бедру.

Через минуту над полем боя раздалось мужественное ржание, к которому присоединилась колокольчиками не сдерживаемая девичья радость Малики!

Регенерация в теле происходит быстрее чем в первый раз. Видимо, Ляки-бута взяла ответственность за сохранность моего тела и бережёт точно так же, как и свои плоды! Это радует! Так бы помер давно… Очень надеюсь, что не пущу корни и не обрасту шипастыми ветками! Тьфу ты! Стёрто! Стёрто! Стёрто! Мозг такая штука, негатив ярче запоминает, чем хорошее. Поэтому нужна утилита, чистилка, вроде «стёрто, стёрто, стёрто!», и тогда, всякая хрень – особенно та, которую очень боишься, или не хочешь, чтобы сбылась – стирается.

Через пятнадцать минут, слегка прихрамывая, поднялся на холм. Диаметр воронки впечатляет – метра три, и глубиной – около двух… Мощь трампа удивляет, терзает ощущение, что оружие само выбирает мощность заряда… Это пока догадка. Проверю, как-нибудь… Местность экстремальная. Не только звери, но и хищные двуногие, которых и людьми-то назвать трудно, тоже грозят смертельной опасностью.

Взрыв раскидал моих палачей в разные стороны. Метрах в десяти нашёл три трупа со сломанными, неестественно вывернутыми руками и ногами, один видимо пытался уползти… Но кто-то, не будем показывать пальцем, воткнул нож в грудь, и оборвал мучения бедолаги… не думаю, что из гуманных соображений.

Стаскивая труп в воронку, посмотрел на Малику, наблюдающую за мной на краю ямы. Подруга смотрит как ярая фанатка на поп-звезду, видимо думает что выполняю священный ритуал… Хотя, так оно и есть, разве не ритуал: сбросить трупы врагов в одну могилу.

Всё это вновь показалось сном. Никак не верится: только что орал от боли истекая кровью, и вот, как ни в чём ни бывало складываю трупы в одну могилу. И как будто это не я, а другой человек. А я, наблюдаю со стороны эту страшную сказку… с синими мертвяками.

Рядом с Маликой увидел уцелевший лук и колчан со стрелами к нему. Боевой комплект дикаря дополняют: две фляги, три больших ножа, один складной, плюс овальная заплечная сумка из серой кожи, и мокасины под мой размер.

Тряхнув роскошной гривой Афродита торжественно запела, и подвела к боевым трофеям. Обувь, ещё тёплая от ног прежнего хозяина, оказалась удобной. Малика повесила на мою шею бусы из десятка чёрных полированных колец, в середине которых сверкает – золотое. Шире, чем чёрные, оно с печатку киношного бандюгана. Вспомнил про носы дикарей, в которых торчали эти кольца, и вернул подарок девушке:

– Возьми себе! Будет на что купить мороженное! – видя непонимающий обиженный взгляд добавил торжественно, будто ритуал, указывая на воронку: – Да не испортят нам обедню злые происки врагов!

Давно не видел такого бурного восторга! Визг, писк, приседания, кружения, бросок на шею, и долгий, страстный поцелуй! Вот это да! Кто-то в аду, а я в раю! Жизнь продолжается и снова щебечут птички!

Нет, мы не занялись любовными играми над трупами врагов. Про синих мертвяков быстро забыли. Оставаться здесь опасно. Может, это просто охотники за головами, а может один из отрядов большого войска. В любом случае лучше поскорее исчезнуть из сектора взрыва. Замести следы, и уходить к горам.

Парень я цивилизованный, но и в каменных джунглях города не раз сталкивался с подонками подобным этим дикарям. И похожие ситуации, к сожалению, случаются часто. Идёт какой-нибудь «укурок», чувствует за спиной поддержку компании, и его заносит: то девочек обидит, то на бабушку наедет. Но на спортсменов, тех кто посильнее, даже не смотрит, типа: я – круче! А на самом деле боится без зубов остаться. Таких вот «укурков» спасает то, что к каждой девочке, бабушке, или просто слабому по здоровью, спортсмена не приставишь. Но, как видно и в этот раз: нашла коса на камень!

*******

Мы бежим между холмами в сиреневом свете вечерних сумерек. За спиной сумка-банан, полный колчан стрел, на фирменном ремне сбоку прицепил ножны, из которых торчит костяная ручка кинжала. Тетиву снял, Малика показала, как надо сделать. Понадобилось напрячься, чтобы согнуть лук и снять петлю тетивы. Теперь бегу с палкой в руке, на удивление лёгкой и прочной. Ощущаю себя настоящим индейцем!

Рядом легко мчится подруга! Восхищённо улыбаюсь глядя на спортивную фигурку с гривой чёрных вьющихся волос. Мы взбираемся на холм.

Разгоняемся наперегонки! На вершине привал! Ещё немного! Ну, кто первый?! Конечно я, и!..

Земля резко кончилась! Мы вылетели на самый краешек пропасти! В последнюю секунду оттолкнул Малику, сорвался ногами и больно ударившись боком завис над бездной в трофейных мокасинах! Моя девочка тут же вцепилась в меня! Не тратя силы на разговоры, молча боремся за мою драгоценную жизнь. Кряхтим, упираемся, цепляемся, тащимся по сантиметру и, побеждаем!!!

Улеглись на безопасном расстоянии от края, тяжело дышим глядя в темнеющее вишнёвое небо.

– Спасибо, Малика! – с благодарностью посмотрел в карие глаза Афродиты.

– Матцаж! – требовательно буркнула богиня.

– Настоящая женщина, ничего просто так не делаешь!

Расхохотались!

Прилёг поближе к Афродите. Жадным поцелуем охватил зовущие губы! Снова в душу вливается бурный восторг! Я чувствую, что под этим вишнёвым небом, мы – единственные существа на земле! Вопреки опасностям! Не смотря ни на что! Здесь, на краю бездны, мы радостно живём и страстно любим!

Наши звери, рыча, скуля и постанывая, без церемоний устроили брачные игры!..

– Адрей!.. – Малика застонала, выгнулась напрягаясь и, вздрагивая опала в мои объятия.

– Радость, ты моя!.. – Ласково шепнул на ушко: – Успокаиваются бушующие волны прибоя, и плавно переходят в штиль…

Встал, радостно огляделся вокруг! Бездна как бездна, подумаешь! Внизу и поодаль никого не видать. Южный ветерок слегка касается плеча и улетает стрекозой. Мир и покой. Благодать!

Малика пошарила в сумке, достала что-то вроде свёклы, с толстой шероховатой бурой шкуркой. По две на каждого. Очистила до половины одно, и дала мне. Розовая мякоть с приятным запахом напоминает… малину. Откусил, и от неожиданности захлебнулся! По уголкам рта хлынуло молоко.

Хитро поглядывая, Малика тихо засмеялась.

– Шалунишка! – присел напротив, заглянул в смеющиеся глаза. – Малика, если б не твоя синяя кожа, привёл бы к родителям, и сказал, что – женюсь!

Моя Ева провела ладонью по щеке, и серьёзно ответила:

– Рьянэдэра миурай… Эсколх нун тай. – Синий пальчик нежно щекочет мои губы. – Ты… – показала на меня. – Я… – дотронулась до своих губ. – Эсколх нун тай.

Когда она так говорит, всё вокруг становится таинственным. Мы поцеловались.

Тихо сидим рядышком, жуём молочную свёклу, и смотрим в сторону величественных гор Атрана-Мата. Между целью путешествия и нами, лениво развалилась гигантская бездонная пропасть. Почему-то она нисколько не пугает. Нас обоих ничего не пугает, наверное, потому что мы есть друг у друга.

Возможно, завтра буду думать иначе, человек существо хитрое, любой свой поступок может оправдать, то «минутой слабости», то «душевным подъёмом». Но сейчас, в эту минуту своей жизни, я искренен, я откровенен с собой. И мне от этого легко и спокойно.

В этом большом и опасном мире, есть человек, нет, не так. Есть Душа, ради которой я способен на подвиг!

Малика, видимо, чувствует тоже самое. Какую-то торжественность во всей этой минуте, когда в животе разливается тепло, и тихая радость охватывает всё твоё существо. Ты замираешь, чувствуешь тонкие вибрации в теле, и жмуришься от переполняющего тебя счастья.

Первая зевнула, и улеглась на бочок, Афродита. Выложил из кармана трамп, натянул на себя джемпер. Укрыл Малику курткой. Зевнул. Прижал к себе малышку, и тоже, сладко заснул…