Текст книги "Выход силой"
Автор книги: Андрей Ерпылев
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Выбрав тоненькую – с руку толщиной – веточку, отходящую от могучего стебля, он осторожно сделал надрез и тут же отскочил в сторону от брызнувшей струйки сока.
Мутная зеленая жидкость капнула на рельс, покрытый шершавой коростой ржавчины. Окислившийся металл задымился, вскипел грязно-бурой пеной…
– Видал? – сержант куском срубленной ветки счистил пену с рельса и Князев с изумлением увидел глубокую язву, зияющую в металле: за считанные секунды сок проел его на несколько миллиметров. – Костюмы наши – в щи за пару секунд. Попадет на кожу – хана тебе.
– Что это за дрянь такая? – со страхом посмотрел Игорь на дерево-убийцу.
– Да, была такая травка раньше, – охотно пояснил сержант. – Еще до. Раньше с ней хоть как-то еще боролись, да она и поменьше была. А потом как некому бороться стало, тут-то она и развернулась по полной…
– Что, и раньше ядовитой была?
– Еще какой! Батя рассказывал мой: на кожу брызнет – ожог сразу, как от кипятка. Я, говорит, когда маленький был, обжигался, – сообщил мужик. – Только, не помню я – малой совсем был…
– И что?
– Что-что? Живой, как видишь. Но тогда, брат, времена другие были. А ожегся бы сейчас – кранты тебе. Ладно. Двинули, а то отстали совсем.
Сержант закинул пулемет на плечо и зашагал дальше, а Князев еще оглядывался пару раз на ядовитое дерево, стараясь запомнить его получше. Хищники, как выясняется, не все с когтями и зубами… На одном из огромных листьев растения – метра три в поперечнике – покоились кости какого-то некрупного существа.
С человека, примерно.
***
Игорь честно пытался заснуть, но сон все никак не шел.
Когда вечером, наконец, выбрели к Измайловской, он мечтал только об одном. Лечь и закрыть глаза. И проспать бы без сновидений двое суток подряд.
А вот поди ж ты – битый час ворочается с боку на бок, а сна ни в одном глазу. В темноте где-то рядом посапывают товарищи, кто-то тихо стонет во сне. Наверное, кошмары мучают. А он, как дурак, лежит и не может заснуть, хотя позади – изматывающий день, а впереди – еще один и надо поспать хотя бы чуть-чуть, чтобы не клевать завтра носом.
Антон, Антоха… Где же ты? Какого черта ты делал в том туннеле, кому встал поперек пути, кому понадобился? Что с тобой сейчас? Пусть только с ним все будет хорошо, попросил Игорь у кого-то невидимого, всемогущего. Пусть только с моим братом все будет хорошо.
«Я иду тебя искать».
Невозможно уснуть.
Князев осторожно, чтобы не разбудить остальных, подобрал ноги и сел.
Измайловская. Он впервые оказался на новой станции. Впервые, сколько себя помнил. Не привычную с детства Первомайскую, не Щелковскую, которая стала для него вторым домом. Из-май-лов-ска-я. Даже звучит как-то странно.
Новая земля.
Как остров в океане, до которого добирались храбрые мореплаватели в прочитанных когда-то книгах. И, возможно, завтра они покинут это место навсегда, чтобы никогда не возвратиться.
Она необитаема и была необитаема, видимо, всегда – трудно предположить, что кто-то мог укрыться в ней от Катастрофы.
Мертвая земля. Романтично!
Ну, по крайней мере, казалось романтичным. Что из этой экспедиции отряд может не вернуться, что он сам может умереть – об этом Игорь не думал. Конечно, будут опасности – куда же без опасностей! Но это и здорово – будет потом о чем дома рассказать. Когда они вернутся.
Глаза уже привыкли к тусклому свету, пробивающемуся снаружи сквозь мутное стекло. Удивительно, как оно вообще уцелело за столько лет – умели, видно, строить в давние времена. Чудовищно грязные, местами затянутые снаружи кружевом вьющихся растений, кое-где треснувшие, стекла, тем не менее, находились на своих местах, даруя находящимся внутри иллюзию защиты.
В дальнем углу павильона, у открытой его части тлел красный огонек: сон товарищей, сменяясь каждые два часа, охраняли трое часовых. Пойти, может, попросить у мужиков затянуться самокруткой?
Он подобрался вплотную к стеклу и сел, привалившись спиной к тумбе, возле относительно чистого участка. За ним в туманной дымке виднелись расплывчатые контуры деревьев.
Ночные джунгли жили своей жизнью… Иногда, заставляя ветви качнуться, проносилась стремительная тень. Иногда где-то в глубине зарослей медленно разгоралось тусклое зеленоватое зарево, на фоне которого причудливые, перекрученные радиацией деревья казались костлявыми великанами с растопыренными руками. По крыше павильона вдруг проносился кто-то мелкий, отчаянно стуча коготками. Похоже, даже не четвероногий.
А звуки!
Ночной лес был полон невообразимыми звучаниями. Где-то далеко слышался глухой утробный рык, чуть ближе – истошное завывание на два голоса, то уходящее в ультразвук, то понижающееся до баса… Кто-то визжал в смертельной агонии почти по-человечески. И все это – на фоне неумолкающего стрекотания и пиликания каких-то насекомых, монотонного и почти незаметного для уха, как тиканье часов.
Дьявол!!
Игорь отшатнулся; внутренности скрутило от страха.
Прямо перед ним в мутном стекле возник абрис рогатой головы, покачивающейся на толстой шее.
«Что за черт?» – обмер он, судорожно сдвигая предохранитель автомата.
А голова поднималась все выше и выше, шея все не кончалась и не кончалась… К тому же, в привычную какофонию леса вплелся новый шум: частое мерное постукивание, напоминающее шум какого-то прибора.
Приблизив лицо к самому стеклу, Игорь понял в чем дело: бесконечной «шеей» оказалось туловище гигантской сороконожки толщиной не меньше ноги взрослого человека. Нет, не сороконожки. Странный шум производили тысячи крошечных бледных конечностей, усеивающих членистое брюхо существа, постукивающих по стеклу коготками-присосками. Вот это махина!
Он видел уже подобных тварей в туннелях, но те, подземные, ни в какое сравнение по величине не шли с этой королевой насекомых. Интересно, можно ли считать насекомым такое огромное чудовище?
Чтобы разглядеть ночную гостью получше, Игорь вынул из-за пазухи фонарик – упрятанную в жесткий футляр пробирку с фосфоресцирующим содержимым – и осторожно вытянул на треть, озарив зеленоватым сиянием антрацитово-черное, блестящее брюхо существа. Сороконожка дернулась, словно свет обжег ее или на ее брюхе имелись глаза, и лапки застучали чаще. Чтобы подразнить ее, парень поднес фонарик к самому стеклу, приведя тварь в настоящую панику.
«Так тебе и надо, – подумал он, чувствуя, как отлегло. – Посмотрим еще, кто кого тут сильнее напугает».
Многоножка все ползла и ползла мимо. На свет из джунглей прилетали и принимались биться о стекло мошки, жучки, ночные бабочки и прочая крылатая живность. А эта дрянь с лапками, струящаяся по стеклу снаружи, казалась бесконечной. Сколько в ней метров, интересно?
«Чем не кино? – довольно думал старшина, устраиваясь поудобнее, и вытягивая светящуюся трубочку из чехла побольше. – Даже уютно, в общем».
Но «кинолента» оборвалась быстро.
Внезапно мошкара порскнула в стороны, сороконожка дернулась и пропала из поля зрения, а стеклянную стену потряс удар, отдавшийся дребезжанием по всему зданию.
Едрррить!
А сквозь мутное стекло на Игоря уже смотрели чьи-то огромные, светящиеся в тусклом свете «фонаря» глаза с узкими вертикальными зрачками. Широко расставленные, не мигающие… Медленно, как во сне, он поднял автомат…
Какая-то сила вырвала пробирку из рук.
– Ты охренел совсем, Князев? – прошипел ему на ухо капитан, волоком оттаскивая за плечо от стекла по грязному полу. – Со всех джунглей решил к нам хищников приманить?
– Да я…
– Что «я»?! Не спится тебе? А ну пошел на пост! Сменишь Назарова. Живо. Не спать, не курить, огня не зажигать. Понял?
– Так точно…
– Вернемся – получишь три наряда вне очереди. Лично прослежу!
***
Утро было хмурым. Позвякивая амуницией, матерясь вполголоса, раздирая рты в немилосердной зевоте, бойцы, не выспавшиеся на своих жестких «постелях», копошились, стараясь прийти в себя. Хуже всех, наверное, было Князеву: часа за два до подъема Федотов его заменил его на посту другим бойцом, сжалившись над проштрафившимся новичком, и тот сразу провалился в сон, но что такое два часа после бесконечного и тяжелого дня?
И видения были тревожными: какая-то комната, какой-то плачущий ребенок, огромные грубые солдаты, переворачивающие все вверх дном… Почему-то во сне Игорю было очень страшно. Очень.
Не выспался он вообще.
– Ничего, – смеялся над ним сержант Байкальцев, с которым Князев сдружился вчера. – Оклемаешься. Ночью спать надо, а не красотами любоваться. Зато сейчас тебе Цербер прохлаждаться не даст.
Цербером бойцы звали своего командира – за редкие душевные качества.
– Выдвигаемся через пятнадцать минут, – объявил капитан бойцам. – Порядок движения прежний. Бдительность удвоить – мы вступаем на чужую территорию. Оружие применять без команды, сразу на поражение. Все движущееся считать целью.
Вводная заняла как раз те самые пятнадцать минут.
– Хоть бы чайку вскипятить, – ворчал Байкальцев, придирчиво выбирая себе из груды мачете, словно они сильно отличались друг от друга – заточенные тяжеленные железяки, уже тронутые свежей ржавчиной и кое-где поеденные ядовитыми соками. – На одном сухпае далеко не утопаешь…
– Разговорчики! – Федотов слышал все. – Чаи будем дома гонять. Когда вернемся.
Да и не из чего было развести огонь: вряд ли загорелась бы сочная растительность, окружающая павильон, а сухостоя, годного на дрова, тут, похоже, не было вообще.
Позевывая, тройки поочередно выбирались наружу и одна за другой пропадали в сыром, плотном, как вата тумане, пахнущем цветами и падалью. Откуда-то спереди уже доносился сочный хруст и треск – начиналась вырубка новой просеки.
Наконец, под крышей остались лишь трое: Игорь, Байкальцев и еще один боец – ровесник Князева, может быть, даже моложе – тощий прыщавый паренек, весь какой-то белобрысый, бесцветный, будто худосочный подземный гриб.
– Выдвигаемся, – сказал Байкальцев.
Он привычно перехватил пулемет поудобнее и шагнул наружу.
Что такое?!
Игорь не успел понять, что произошло: что-то белесое и бесформенное, будто сгусток тумана, сшибло сержанта с ног и, не останавливаясь, увлекло под насыпь, в зеленоватую мглу зарослей. Все это произошло мгновенно и бесшумно, лишь хрустнули внизу сочные стебли да пару раз негромко стукнул о щебень пулемет, который боец так и не выпустил из рук. Старшина оглянулся, но напарник его, зажмурившись, прижался спиной к стене и беззвучно шевелил бледными губами, словно молился. Автомат ходуном ходил у него в руках. Игорь понял, что с этой стороны помощи ему не дождаться.
Не говоря ни слова, он выскочил наружу и с одной мыслью – не переломать ног – ринулся вниз, очертя голову. Где-то позади запоздало рванула воздух короткая очередь: видимо прыщавый все-таки пришел в себя и подал сигнал ушедшим вперед. Хоть это хорошо!
Приземлился он неудачно – ткнул стволом в землю и пребольно ушиб обо что-то лодыжку. Но, вскочив на ноги понял – все цело. Болело хотя и сильно, но не смертельно.
«Вперед! Вперед! – командовал он самому себе, продираясь вперед, в ту сторону, откуда слышался удаляющийся хруст. – Не отставай!..»
Двигаться было трудно – слишком густыми тут были заросли, слишком упругой гигантская трава-тростник и чересчур рыхлой – почва под ногами. Порой ему казалось, что он стоит на месте, бессильно перебирая ногами, как бывает во сне. Но треск впереди слышался все отчетливее. Неведомое существо, утащившее Байкальцева, похоже, сбавляло темп. Потому ли, что устало? Или собиралось остановиться, чтобы заглотить добычу?
Игорь удвоил усилия, но запнулся обо что-то тяжелое и едва не полетел на землю. Пулемет. Пулемет Байкальцева! Тяжеленная железная коряга, вдавленная в землю.
Он вылетел на полянку внезапно. Вернее, это была не полянка, а какой-то бугор, холмик, на котором почему-то не росла трава – только густой, плотный, но невысокий мох. Под ногами громыхнуло, загудело, словно он прыгнул на пустую бочку, но удивляться было некогда: сквозь высокую траву, густо растущую из глубокой, но не очень широкой канавы, отделяющей его «пятачок» от такого же соседнего, старшина увидел их.
Белесая, даже какая-то зеленоватая, как окутывающий все вокруг туман, тварь склонилась над лежащим человеком в камуфляжном комбинезоне и казалась нематериальной, будто клуб этого самого тумана.
Умел бы Князев заговаривать духов, мог бы попытаться. Но сейчас у него было в руках единственное оружие – старый исцарапанный автомат. Возьмет ли отлитая первомайцами пуля призрака? Или это зверь из плоти и крови? Нет времени думать, и нет другого способа выяснить, кроме…
Игорь вскинул автомат.
И застыл. Ствол весь забит землей – при падении наверняка зачерпнул. Первый же выстрел разорвет его, раскурочит непоправимо, да еще и руки Игорю оторвет. Нет, нельзя рисковать.
Ладонь нащупала рукоять шпаги. Князев сделал шаг вперед, и удивительное создание выступило из облепившего его тумана. Оно было огромно. Пушистая грязно-белая шерсть, покрывающая тело хищника, превращала его в необъятный и бесформенный комок, будто в опустившееся на землю небольшое облако. Но оно было материальным, оно было живым: на Игоря пристально, с ненавистью глядела пара ярко-оранжевых глаз. Длинный хвост яростно мел хвост мох и палые листья.
Морда была перемазана красным.
«На кота похож, – отрешенно подумал Князев, крепче сжимая оружие. – Но здоровенный какой…»
Он сделал шаг вперед и выставил вперед «шпагу».
«Кот» обнажил желтые десятисантиметровые клыки и утробно заворчал. «Сразу по морде, с оттягом, чтобы прорезать до кости, – мелькнули в голове напутствия „мастера меча“, когда-то обучавшего их, мальчишек, фехтованию. – А потом, без замаха – в горло…»
И вдруг зверь отступил. По-прежнему ворча, он пятился назад, пока задняя лапа, металлически скрежетнув когтями, не провалилась в «канаву» между кочками. Тогда он гибко, по-кошачьи, извернулся и канул в заросли, на прощанье огласив лес разочарованным воплем.
И только теперь Князев почувствовал, что у него трясутся руки и ноги. Байкальцев лежал ничком. Крови не было заметно, но Игорь по своему опыту знал, что кровь хорошо видна лишь на белом или на человеческом теле. Он опустился на колени рядом с сержантом, стащил с руки перчатку и попытался нащупать пульс у него на шее.
Пальцы угодили во что-то густое и липкое…
– Живы?
Их окружили знакомые фигуры с оружием наизготовку.
– Жив? Мертв?
– Я не знаю… – беспомощно пробормотал Игорь, и его тут же оттерли в сторону.
Сержант Байкальцев родился в рубашке. Клыки чудовища не смогли переломить бычью шею здоровяка, но серьезно повредили кровеносные сосуды, и теперь жизнь утекала из мускулистого тела по капле. Не помогали ни бинты, ни тампоны, которыми санинструктор отряда, сержант Гаев, пытался зажать зияющие раны.
– В госпиталь его надо, – озабоченно заявил медик.
– А что? – вставил слово самый старший в отряде, которого все звали Митричем – не то по отчеству, не то по фамилии. – Просека прямая, если не заросла еще, за час доберемся. А если бегом…
Капитан Федотов молчал.
– Отставить, – отрезал он через минуту. – Соорудите носилки, возвращаемся на станцию.
– Я же говорю…
– На Измайловскую.
Митрич выругался глухо и неразборчиво, резко повернулся на месте и исчез в зарослях.
А бойцы уже действовали. Двое срубили своими мачете прямые молодые деревца и быстро очищали их от веток и листьев. А один опустился на колено, сдвинул на лоб маску противогаза, вынул из ножен штык-нож, всадил его в землю и с усилием провел прямую борозду. Почва скрежетала, как лист металла.
– Помоги, – повернул он к Игорю красное от натуги лицо, вцепившись обеими руками в край разреза.
Князев присоединился к нему, и вдвоем они отвалили кусок дерна на верхушке холмика в сторону. Из прямоугольного отверстия пахнуло могилой, шустро стреканули во все стороны жуки и многоножки…
– Что за ерунда?..
И тут все встало на свои места: они стояли на крыше автомобиля, заваленного невообразимым мусором, заросшего растениями. Автомобиля, превратившегося за четверть века в кочку среди сотен таких же…
Будто пелена упала с его глаз. Он оглянулся вокруг и видел уже не кочковатую поляну в девственном лесу, исчерченную канавами, а заброшенную автостоянку, каких немало попадалось ему в прошлые вылазки на поверхность. Но там остовы машин – без колес, стекол и с распахнутыми дверями – ржавели одиноко на мертвом ветру. А здесь, в Измайловских джунглях, их обволокла и переварила новая дикая жизнь, буйная новообразовывающаяся природа.
– Чего – уснул?
Общими усилиями они оторвали насквозь проржавевшую крышу какого-то «Фольксвагена» или «Форда», а может быть и «Жигулей», положили ее на приготовленные жерди, а потом, со всеми предосторожностями водрузили на раненого на импровизированные носилки.
– Вперед, вперед!
Несколько бойцов уже прорубали новую просеку к станции. Это было несложно – всего десяток метров сквозь заросли тростника. Четверо несли Байкальцева, а остальные держали на прицеле неподвижные джунгли: кто знает, сколько собратьев хищника, искалечившего их товарища, рыскало вокруг. Игорь хотел помочь носильщикам, но его угрюмо оттерли в сторону: все смотрели на него враждебно, будто он был виноват в беде, стрясшейся с сержантом.
На станции медик осмотрел раненого более основательно. Тот все еще был без сознания, дышал тяжело, редко и неровно, но толстый бинт, обмотавший шею, перестал подтекать кровью. Хотя, может быть, дело все в том, что кровь уже была на исходе…
– Возвращаемся, капитан! – Митрич снова попытался уговорить Федотова, но тот оставался непреклонным. – Не выживет он тут!
– Ты, ты и ты! – ткнул он пальцем в нескольких бойцов. – Остаетесь тут с Байкальцевым и дожидаетесь нас.
– Как был ментом, так им и остался! – махнул в сердцах рукой старый вояка и отошел в сторону.
Санинструктор вколол Байкальцеву что-то из шприц-тюбика прямо сквозь химкостюм, и дыхание раненого постепенно успокоилось.
– Крепок чертяка! – заявил медик, поднимаясь на ноги. – Нас еще переживет. Если повезет, конечно.
Два бойца уже навьючивали на спины массивные ранцы с гофрированными шлангами.
– У нас были огнеметы? – спросил Игорь Федотова. – Зачем же мы тогда?..
– Задаете много вопросов, – процедил капитан. – Займите свое место.
А первая огненная струя уже ударила со свистом в зеленую стену, зажигая даже то, что по определению не могло гореть…
– Князев… – услышал Игорь хриплый, почти неузнаваемый голос Байкальцева.
Тот пришел в себя, но шедший сзади боец грубо, тычком в спину вытолкнул его на улицу.
Отряд двигался по дымящемуся коридору, топча тлеющую под ногами растительность быстро, чуть ли не бегом. Редкие деревца, упрямо торчащие обугленными палками на пути, падали под ударами мачете почти не задерживая движения. Пришлось остановиться только в одном месте, где дорогу преградили заросли жесткого, напоминающего колючую проволоку кустарника, начисто лишившегося листвы, но продолжающего сопротивляться даже стальным лезвиям. Чтобы справиться с преградой, пришлось задержаться на полчаса.
И очень скоро они опять оказались на открытом месте. Справа открывалась обширная низина, поросшая высокой травой, а за ней снова виднелись остовы высотных домов. А впереди, где насыпь немного заворачивала в сторону, среди кустарника зиял бездонный черный провал – устье туннеля.
– Пришли, – буркнул капитан. – Митрич, принимай командование. Займите оборону и ждите нашего возвращения.
– Так точно, – буркнул тот, отворачиваясь.
– Семенов, Князев – со мной.
И, не оборачиваясь, зашагал вперед – прямо к жерлу туннеля.
– А почему мы всего втроем? – Игорь догнал Федотова, а третий продолжал сопеть позади, тяжело бухая сапогами.
– Достаточно троих, – улыбнулся неизвестно чему капитан, оборачиваясь к нему. – Произведем разведку, возьмем языка… Ты что, старшина: первый день служишь?
Нет, не походило окружающее на обжитую территорию.
Игорь предполагал, что они подкрадутся в темноте, скрытно, с боем возьмут перекрывающие вход в метро баррикады или, возможно, воспользуются каким-либо боковым ходом, но чтобы вот так – через парадный подъезд, напролом, не скрываясь… И куда вообще делись укрепления? Неужели здешние обитатели такие беспечные? Не может этого быть…
Задумавшись, Князев чуть было не налетел на остановившегося капитана.
– И что, не страшно было – на зверя с этой железякой? – презрительно кивнул тот на самодельную шпагу, по-прежнему висящую на боку у Игоря, вояка.
– Да нет, – пожал Игорь плечами, стеснительно улыбаясь. – Этой железякой многое можно сделать.
– Слыхали, слыхали, как ты Батю оборонил, – ухмыльнулся капитан.
– Да я-то, в общем, ничего… – Игорь смутился, не зная, как реагировать; его покоробил издевательский тон Федотова. – И вообще, клинок понадежнее автомата. Опять же патроны не всегда есть, где взять… Автомат подвести может…
– Может, конечно, – растянул губы в пренебрежительной улыбке капитан, оглядывая князевский автомат. – Особенно у такого… мушкетера.
Игорь с запоздалым раскаянием понял, что так и не почистил оружие и потащил автомат с плеча: из ствола торчала трава.
– Ладно, – капитан отобрал у парня АК и сунул ему в руку свой «Бизон»[1]1
«Бизон» – Пистолет-пулемет «Бизон» ПП-19 выпускался для спецподразделений милиции и внутренних войск в нескольких модификациях под различные типы патронов калибра 9 и 7,62 мм.
[Закрыть]. – Доводилось пользоваться?
– Разберусь, – уязвленный боец повесил пистолет-пулемет на плечо.
– Все равно ты первым пойдешь, – словно извиняясь, добавил командир. – А калаш для этих мест длинноват. Сложно с ним будет пробраться. Ну, давай. Иди вперед, мы за тобой. Увидишь кого – стреляй, не задумываясь… Или – железкой своей. Фонарик… На, держи, – протянул он на ладони отобранную ночью пробирку. – Там темно как… Ну, ты понимаешь.
Не говоря ни слова, Игорь взял светильник и повернулся. Четко, как на плацу. И первым нырнул в черноту туннеля. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.
«А если сейчас тебе в затылок выстрелят?» – язвительно спросил внутренний голос – не свой, но очень похожий на Антохин.
«С чего бы?» – огрызнулся мысленно Игорь и пошел вперед.
Старшина запретил себе оборачиваться, но на душе скребли кошки, и он с облегчением перевел дух, услышав шаги за спиной. Капитан и боец все-таки шли за ним, пусть и на большом расстоянии.
«Странная какая-то операция, – не унимался невидимый Антон. – Перед туннелем, между прочим, трава стояла нетронутой. Они что, похитители эти, по воздуху вылетали? Или они, думаешь, вообще бестелесные?»
«Ничего я не думаю…»
Он миновал какие-то бревна, преграждающие проход – все это напоминало рухнувшую кровлю и в некоторых местах приходилось протискиваться с большим трудом. Каждый шаг поднимал облако пыли.
«Да тут ведь никто не ходил давным-давно!»
В зеленоватом дрожащем свете пробирки он отлично видел, что пыльный пол под ногами чист – ни одного следа. Даже там, где пройти, не оставив следов, было просто невозможно. Нет, отсюда те, кто схватил его брата, выйти никак не мог. Что бы ни говорили ему о загадочных обитателях Измайловской – кажется, все было ошибкой…
– Товарищ капи… – начал он, оборачиваясь.
Но договорить не успел…
***
Игорь пришел в себя в абсолютной темноте. Мысли текли медленно, как стылая соляра, и ему потребовалось время, чтобы понять кто он, и где он. Его завалило.
Обычное для жителя метро дело: за много лет без ремонта туннели износились, просадка грунта – после обильного дождя, например, – случалось, оборачивалась настоящей катастрофой.
Он не в состоянии был пошевелить ногами и одной рукой, но грудь была свободна, и он мог дышать. Спасибо и на этом. В спину под лопаткой упиралось что-то твердое, колено ныло.
«Меня откопают, – говорил себе он. – Надо крикнуть, чтобы они знали, что я жив, что надо меня искать. Туннель пустой, прятаться не от кого…»
– Я тут! Я живой! Я живой!
Прислушался: даже эха нет, все осыпавшийся грунт впитал.
«Мы ошиблись. Не тот туннель. Но Федотов, наверное, уже привел остальных, и теперь с той стороны разбирают завал…»
Князев прислушался, и ему даже показалось, что сквозь завал он слышит голоса.
Или это с ним подсознание шутит? Нет, тихо. Как в могиле.
Игорь затих и смотрел в темноту, прикидывая, сколько он сможет вот так пролежать. Хуже всего было то, что он не знал, как давно его завалило. Это могли быть минуты, а могли и часы. И если в первом случае все было не так страшно, то во втором…
Думать об этом не хотелось, и Игорь вновь попытался двигать ногами. Порой ему казалось, что это ему удается, а порой – что и это обман чувств.
Внезапно левую, придавленную руку пронзила острая боль. Князев схватился за саднящее место свободной правой и с отвращением почувствовал что-то живое и подвижное. Крошечные лапки пробарабанили по груди и противогазу на лице. Укусили!
Крысы…
«Так меня живьем сожрут! – Игорь вспомнил, что придавленных завалами людей частенько находили полуобглоданными. – Нет, нельзя ждать. Надо как-то выкручиваться…»
Он дернулся, забился сильнее и – о чудо! – ощутил, что левую ногу уже можно согнуть в колене! Уцелел ли фонарик? Старшина давно чувствовал под лопаткой врезающийся в тело предмет. Может быть это он?
Вывернув до боли в суставах руку, Игорь умудрился выковырнуть помеху и с радостью увидел, как тьма вокруг отступила перед призрачным зеленым свечением.
Ему повезло, что в момент падения пробирка сама собой вдвинулась в футляр и теперь выступала наружу лишь чуть-чуть. Много, видно, было разбито подобных ей, пока не родилась такая простая и надежная конструкция, способная уцелеть при падении – жесткая трубка и резиновая нашлепка на выдвижном конце. Хвала изобретателям, которые продолжают творить даже после Конца Света! Не будь их – жизнь замерла бы… А его, Игорева, жизнь, и вовсе бы оборвалась.
Даже при тусклом свечении действующего на пять процентов «фонарика», он увидел то, что ему было нужно. Его придавливала лишь одна балка. Бетонная, кажущаяся неподъемной, но всего лишь одна! И поэтому можно попытаться выбраться самостоятельно, без посторонней помощи. Что еще ему остается? Сгнить.
Вновь и вновь он напрягал все мышцы – до красных кругов перед глазами, пытаясь расшатать, сдвинуть с места чудовищную тяжесть. Сжав зубы, сдирая кожу прямо через химзу, Игорь высвободил из каменного капкана руку… Есть! И вдруг балка пошла вниз, на него. Думал – все, конец. Дернулся из последних сил – иначе сейчас разотрет его в кровавую кашу… Но она остановилась, упершись во что-то твердое. Заорав от напряжения и боли, Игорь вырвался на свободу.
– Ненавижу! – Князев от души пнул балку. – Ненавижу, паскуда!
Бетон все стерпит.
Адреналин, кипящей волной пробежавший по телу, уходил, оставляя опустошенность и смертельную усталость. Похмелье после этой маленькой победы: он спасся, выбрался, хорошо, но что дальше? Между ним и остальными бойцами – завал, за спиной – враждебная станция. И он, Игорь – один на один с неведомыми врагами.
Можно было, конечно, отсидеться здесь – в относительно безопасном закутке, прикрытом с тыла завалом и ждать, пока с той стороны пробьются ему на помощь. Но только вот пробьются ли?
Странным человеком был капитан, который вел их в этот поход. Даже жизнью своего собственного, проверенного бойца был готов пожертвовать – оставил Байкальцева на Измайловской – возможно, подыхать оставил, хотя можно было вернуться назад, на базу, ведь за потерянную жизнь с него Батя спросит! Да и не только Батя, у Байкальцева и родня есть…
И если с такой легкостью капитан мог бросить на Измайловской – затерянной в джунглях сторожке – истекающего кровью товарища, то с какой стати он будет бороться за жизнь Князева – чужака, безусого мушкетера, салаги?
Пойти в туннель было ошибкой. Но почему Игоря отправили туда первым, почему остальные держались на расстоянии? Ошибка ли? Или…
Нет, дожидаться, пока проберутся к нему из-за завала нельзя. Только на себя можно рассчитывать.
Может быть, таинственных похитителей брата ему стоит бояться меньше, чем своих, первомайских? В конце концов, здешние жители были беспечны: не додумались даже хиленькой баррикады соорудить, чтобы перекрыть вход на свою территорию, в туннели.
Ну, хорошо, допустим, людей тут не опасаются – считают метро за Измайловской таким же мертвым, как считало большинство первомайцев Партизанскую и остальные станции. Но не могут же здесь мириться и с шастающими по джунглям мутантами?
Князев вспомнил мохнатое чудище, будто крысенка за загривок утащившее могучего Байкальцева в заросли, и у него мороз пробежал по коже. А ведь это был далеко не самый крупный зверь, и уж точно не самый ужасный. Случалось, «горожане» поопытней рассказывали о таких страшилищах, что волосы на голове дыбом вставали от одних их историй. Да и исследователи туннелей-лабиринтов вроде Антона могли удивить такой байкой о подземных чудовищах, после которой со станции и выходить было жутко.
Воспоминание об Антохе встряхнуло Игоря окончательно.
Как говаривал майор Балагур, на которого молодняк молиться был готов, солдат спецназа – боевая единица в себе. Он сам себе целое подразделение – и разведка, и штурмгруппа, и огневая поддержка. Правильно? Правильно.
Не важно, с каким противником он должен столкнуться, неважно, насколько многочисленным окажется враг. По сноровке и умениям, по отваге и ярости боец спецназа должен превзойти десяток неприятельских солдат.
Первомайским спецназовцем так просто не сделаться. Это звание почетное, его надо заслужить. Первомайский спецназ с честью выходил из таких передряг, что то положение, в котором сейчас оказался Игорь, можно смело считать обычной увольнительной. Глотки зубами рвал, грудью на пули, руками чудовищ душил. Первомайский спецназ – легенда!
Чем же хуже остальных старшина Игорь Князев? Может, и он станет легендой, и о нем потом будут рассказывать слушающим, разинув рты, сопливым пацанам, героические сказания?
Пути назад нет.
А, значит, надо идти в метро. В неизвестность. На приступ.
Осмотреть только арсенал, проверить боеготовность оружия, и… Игорь подобрал с земли «Бизон», заглянул в ствол, проверил магазин…
Что за чертовщина?!
Немыслимое, невозможное дело, но автомат, который сунул ему в руки капитан Федотов перед самым обвалом, оказался не заряжен!
Игорь бессильно опустился на балку и, отчаянно матерясь, тупо разглядывал пустой цилиндрический магазин к «Бизону». В сотый, наверное, раз передергивал затвор… Пусто. Быть того не может, но пусто.
А его собственные патроны в четырех запасных рожках к АК-74, к этому чуду техники не подходили никак.
Что бы это ни значило, поделать тут ничего было нельзя. Что у него остается, кроме никчемных патронов от калаша? Две гранаты, упрятанные в сумки на поясе, да мушкетерская «шпага». Негусто. Но ничего, если только противник подпустит Игоря поближе, «шпаги» ему хватит с лихвой. Если только подпустит…
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?