Текст книги "Теоретические и практические основы социально-культурной политики"

• выступает как ограниченный ресурс;

• обладает способностью к накоплению;

• способен приобретать денежную форму;

• включен в процесс кругооборота стоимости и приносит некую прибавочную стоимость.

Социальный капитал обладает характеристиками как частного, так и общественного блага. В современном обществе он становится одним из основных ресурсов развития стран и регионов, а также значимым ресурсом для увеличения благосостояния отдельных экономических агентов. Социальный капитал определяется количеством и уровнем интенсивности социальных связей, а также доступностью нематериальных культурных активов (в том числе культурного наследия) и умением их использовать. Близкими понятиями являются «человеческим капитал», а также «символический капитал». Последний представляет собой символические объекты: тексты, образы, звуки, чувственный опыт.

Все эти виды нефинансового капитала становятся основным ресурсом новой экономики «знаков и пространств», характерной для постиндустриального общества.

1.3 Региональное развитие

Тенденции регионального развития

Переход от плановой экономики к рыночной, который начался в России в 1990-е гг., проявился среди прочего в кардинальных изменениях в системе регулирования центральными властями социально-экономического развития территорий. Тотальное планирование сменилось практически полным отсутствием какого-либо целенаправленного воздействия федеральных органов власти на развитие отдельных регионов. Основной приоритет государственной политики в отношении к регионам состоял до недавнего времени в том, чтобы снизить различия между ними. Вплоть до середины первого десятилетия нынешнего века основное внимание было сосредоточено на оптимизации межбюджетных отношений, т. е. на финансовом регулировании регионального развития. При этом под регионами понимались территории конкретного субъекта Федерации, ограниченного административными границами, доставшимися России от административного деления СССР.

Однако социально-экономические и институциональные преобразования последних лет существенно расширили полномочия регионов, превратив их в относительно самостоятельные субъекты социально-экономических отношений. Все в большей мере регионы требуют взвешенных управленческих решений в конкуренции за различные виды ресурсов. В таких условиях существенное значение приобретают как разработка и внедрение в практику регионального управления новых подходов к оценке и мониторингу социокультурных ресурсов и к управлению ими, так и формирование взвешенной социально-культурной политики. В этом смысле особое значение для регионального развития приобретает управление человеческими ресурсами в контексте базовых культурных особенностей. Управление отношениями между людьми и группами людей хотя и встроено в различные иерархические и сетевые структуры, но имеет свою специфику, обусловленную социокультурными (ментальными) и историческими особенностями. Важное значение приобретает социально-культурный аспект управления.

Сегодня практически невозможно понять параметры и характеристики объекта управления, если не учитывать цивилизационных особенностей того или иного региона и его жителей. Именно гуманитарная составляющая управленческого знания способствует решению ключевых проблем современного регионального управления. И конечно, невозможно не учитывать то, что на территории России веками складывалась своя, особенная модель хозяйствования, которая опиралась на этические нормы христианства (православия), национальные традиции и на такие традиционные социокультурные институты, как семья, частная собственность и государство.

Урбанизация

Несмотря на то что в прошлом веке традиционные ценности предавались забвению, а социокультурные институты разрушались в результате попыток их замены на основе так называемой коммунистической идеологии, социальное и экономическое развитие российских регионов происходило и происходит под влиянием общемировых тенденций, среди которых прежде всего следует назвать процесс урбанизации.

Общеизвестно, что Россия в XX в. пережила модернизацию и превратилась из аграрной страны в высокоразвитую индустриальную державу. Процесс индустриализации сопровождался интенсивным процессом урбанизации, который за последние 100 лет достиг таких масштабов, что структура городского и сельского населения в стране к началу XXI в. изменилась на противоположную. Так, если в начале XX в. в России было около 30 % городского населения, то к его концу уже 70 % населения составляли горожане.

Эти перемены тесным образом связаны с социокультурными изменениями, которые сказываются в смене образа жизни и в стереотипах поведении разных социальных групп. Сюда следует добавить и серьезные перемены в картине мира.

Процесс урбанизации еще не завершен, поскольку социальные изменения имеют большую степень инерционности. И реальная смена образа жизни происходит, как правило, только у следующего поколения людей, изменивших среду обитания или территорию проживания, – больших и малых (например, семей) социальных групп.

Известно, что многие регионы России обладают огромным природно-ресурсным и территориальным потенциалом для нового этапа развития, связанного с включением российского общества в процессы глобализации. Эти процессы повлекут за собой распространение различных религиозных и национальных традиций, различных методов ведения хозяйственной деятельности, различных ценностных ориентиров деловой активности и т. д. При этом очевидно, что регионы России имеют высокий уровень дифференциации по степени экономического развития. Различные территории страны сильно отличаются друг от друга по культурным традициям и особенностям образа жизни, связанным как с природно-климатическими характеристиками конкретной территории, так и с историей внутренней миграции. Кроме того, в сегодняшней России необходимо учитывать территориальную (региональную) специфику поведения населения и общественные ценности, связанные с доминирующими долгое время на каждой территории видами деятельности. Нельзя не учитывать также продолжающиеся связанные с урбанизацией процессы миграции, которые приводят к формированию на территориях интенсивного экономического роста, особенно в городах, социокультурного конгломерата, вызывая повышение уровня социальной, демографической и этнической напряженности. Это требует особых политических и управленческих усилий по организации социальной и межкультурной коммуникации, которая становится элементом и способом реализации региональной социально-экономической политики.

Геокультурные регионы

В российских регионах происходит становление новых производственных и экономических отношений. Однако внедрение социальных инноваций, которые являются сегодня необходимым условием роста конкурентоспособности территорий, осложняется отсутствием современных способов социально-культурного обоснования проектов. Сегодня Россия переживает процесс, который можно назвать региональным самоопределением. И в нем можно выделить две основные тенденции.

Первая тенденция – универсализация социальных процессов, следствием которой становится формирование нейтральных в отношении территориально-пространственного деления общества форм социальной организации. В этом случае осуществляется укрупнение территориально-пространственных единиц, соединение нескольких более мелких в одну крупную, полное или частичное «растворение» границ мелких территориально-пространственных единиц с передачей их функций утверждающимся на их основе крупным единицам.

Другая тенденция – автономизация экономических и социальных процессов. В современной России региональная идентичность – это намерение утвердить свои формы социально-экономической организации. При этом новые формы могут означать возврат к прежним типам хозяйствования и даже типам социального поведения. Доставшая от предыдущего исторического периода социальная и хозяйственная специфика (например, появление монопрофильных городов, образование дотационных поселений и т. д.) в сочетании с трудностями перехода к новым условиям хозяйствования требует поиска новых моделей региональной социально-культурной политики, учитывающих особенности каждого региона и даже поселения. Кризисное состояние экономики серьезно отразилось на населении и нашло свое отражение и в территориальной проекции. Так, невозможность для большинства российского населения реализовать свои социально-экономические притязания, повысить или хотя бы поддержать свой социальный статус блокирует территориальную мобильность людей и создает социальное напряжение в традиционных местах расселения.

Межрегиональные различия являются, с одной стороны, ограничением для реализации принципов единой для всей страны социально-экономической политики. Но с другой стороны, они складываются в определенные требования. И только учет этих различий позволяет в полной мере сохранить и развить человеческий потенциал территорий, что является одним из ключевых моментов только еще формирующейся социально-культурной политики.

В связи с этим представляется важной типология регионов по тем основаниям, которые влияют на формирование региональной составляющей как социально-культурной, так и экономической политики. Разработка типологии регионов относится к числу классических проблем регионального управления. Соответствующие типологии разрабатываются в различных подходах к проблемам регионального развития и являются основой для выработки управленческих решений.

Один из подходов, который доминирует в сегодняшней российской региональной политике, основан на следующих положениях. Различия могут проявляться на разных уровнях административно-территориального деления страны и приводить к формированию кризисных (депрессивных) регионов. Кризисный (депрессивный) регион – это административно-территориальная единица страны или часть административно-территориальной единицы, социально-экономическая ситуация в которой такова, что уровень потребления проживающего на ее территории населения в среднем ниже уровня потребления населения в стране в целом. В рыночной экономике выявленные на основе типологии межрегиональные различия при утрате государством бюджетной монополии могут использоваться для принятия решений о финансовой поддержке социально-культурной сферы лишь в части расходов, предусмотренных государственным бюджетом. Однако выявленные и правильно понятые культурные ресурсы регионов могут использоваться для роста конкурентоспособности территории и решения задач модернизации. В этом смысле одним из ключевых ресурсов регионального развития становится социальный капитал территории, в основе которого лежит ее культурное своеобразие.

Одним из способов выявления и анализа социокультурных ресурсов территории является понимание географического пространства как геокультурного региона. Такое понимание позволяет увидеть совершенно другую конфигурацию самой территории, ее ресурсов, а также зафиксировать процессы, в которые она включена.

Термин «геокультура» введен в общественные науки известным социологом Иммануилом Валлерстайном. Геокультура – это культурное основание господствующей миросистемы. В своих работах Валлерстайн описывает капиталистическую миросистему, образовавшуюся в начале XVI в. и на рубеже XX–XXI вв. переживающую самый значительный кризис в своей истории. Геокультурой капиталистической миросистемы был и остается либерализм, основной ценностью которого является представление о том, что политически свободная нация, выбрав правильный экономический курс развития (в соответствии с заданными рамочными условиями), достигнет успеха и благополучия. Валлерстайн считает, что данное утверждение верно только для отдельной страны, но не для системы в целом, так как в рамках сложившейся миросистемы «не существует пути, двигаясь по которому могли бы одновременно развиваться все (или хотя бы многие) страны».

Понятие «геокультура» активно используется в настоящее время рядом отечественных экспертов, как правило, в трактовке, совершенно отличной от той, которую предложил Валлерстайн. Так, геополитик и философ Вадим Цымбурский предлагает трактовать геокультуру как способ «политического проектирования и политического оперирования, основанного на мобилизации тех или иных культурных признаков, позволяющих субъекту по-разному выделять в мире “свое” и “чужое”». Для отечественного исследователя Дмитрия Замятина геокультура – это, с одной стороны, процесс и результаты развития географических образов в конкретной культуре, а с другой – формирование традиции осмысления этих образов. Замятин считает, что каждая культура «коллекционирует определенные географические образы», приобретая, в свою очередь, те или иные образно-географические конфигурации. Геокультурные образы, по Замятину, – «система наиболее мощных, ярких и масштабных геопространственных знаков, символов, характеристик, описывающая особенности развития и функционирования тех или иных культур и/или цивилизаций в глобальном контексте». Эти образы относятся по преимуществу к пограничным образованиям, формирующимся на стыке смежных географических образов или геокультурных пространств.

Существует и ряд других представлений о том, что такое геокультура. Но в современной российской общественной мысли более или менее сложилось представление о том, что можно продуктивно использовать следующие определения:

а) геокультурная общность, связанная, как правило, языком образования и государственного управления (а также языком культурной и деловой элиты);

б) геокультурное пространство как форма культурной репрезентации географического пространства.

Геокультурное пространство – система устойчивых культурных представлений, формирующихся на определенной территории в результате сосуществования, переплетения, взаимодействия, столкновения различных вероисповеданий, культурных традиций и норм, ценностных установок, глубинных психологических структур восприятия и функционирования картин мира. Границы таким образом понятого пространства не совпадают с политическими и административными границами, а часто и с границами, определяемые геполитическими теориями.

Другими словами, цивилизации и культуры можно рассматривать как образы, которые как бы воздействуют на окружающее их пространство и дифференцируют его. Под геоцивилизационным пространством понимается система крупных цивилизационных центров и цивилизационных зон, особенности и характеристики которых прямо не зависят от реальных географических расстояний, отделяющих их от того или иного геокультурного центра или ядра.

Самоопределение любой территории по отношению к той или иной цивилизации происходит через осознание собственного географического положения и сложившегося цивилизационного или культурно-исторического фундамента. Такова европейская цивилизация, географическое положение которой стало ее самой устойчивой характеристикой и определением. Вновь возникающие цивилизации в процессе своего становления втягивают уже существующие геоцивилизационные приграничные территории и сами оказываются культурными границами.

Но по мере становления цивилизация перерастает существующие культурные границы. Политические границы начинают менять свои очертания, и таким образом формируется новая цивилизационная топография. Например, границы исламских тарикатов (религиозных сообществ, придерживающихся специфической версии общеисламского вероучения) проведены без учета государственных границ, что делает ислам надгосударственной (трансрегиональной) религией. Поэтому можно говорить об исламской цивилизации и ее особой геокультуре.

Современная география цивилизаций – это мир налагающихся, соприкасающихся, взаимодействующих геоцивилизационных мифов и образов. Так, миф об Азии создавался и укреплялся веками, но он европоцентричен и начинает «рассыпаться», как только утрачивается «европейская» точка зрения.

Региональная проекция социально-культурной политики

Процессы межкультурной и межцивилизационной адаптации происходили на протяжении всей истории цивилизаций. Их связь наиболее отчетливо проявляется во взаимодействии геополитических и геокультурных образов в определенном пространстве, где происходят смешение и обмен цивилизационными образами. Такое взаимодействие в течение нескольких столетий происходило в ходе расширения российского государства (в XVI–XIX вв.). Динамика геополитических образов России – это прежде всего «наползание» геокультуры России, включение в себя все новых и новых географических пространств со своими культурными образами, требующих соответствующей геополитической переработки, которая опиралась на создаваемые для каждой новой, по-своему уникальной территории, механизмы межкультурной адаптации или, собственно говоря, особую региональную социально-культурную политику.

Неудача при выработке конкретной региональной социально-культурной политики ведет обычно к культурной и политической неопределенности данной территории, а в конечном счете к ее деградации. Например, стремительная экспансия Российской империи в Среднюю Азию во второй половине XIX в. и включение этого региона в сферу российских внутриполитических интересов не были четко артикулированы в геополитическом плане, не было предложено культурной модели интеграции азиатских территорий и народов в российскую геокультуру. И чем больше втягивалась Россия в Среднюю Азию, соперничая с Великобританией, тем однозначнее становился ее геополитический образ как европейской державы, а механизмы культурной политики для этого региона так и не были предложены.

В качестве другого примера можно рассмотреть геокультурное пространство Византии, которое продолжало существовать в автономном режиме даже после падения Византийской империи. При этом ранее налаженные основные культурные связи империи, несмотря на то что геокультурное ядро была включено в состав Османской империи, обеспечивали геокультурное единство далеких от Константинополя территорий Балкан и Руси (в частности, Сербии, Румынии, Молдавии и Московского государства). Это геокультурное пространство не имело, в отличие от пространства геополитического, жестких внутренних границ, это было, скорее всего, несколько переходных геокультурных зон. Данное положение фиксируют, например, культурные границы между восточно-сербским и западноболгарским искусством, хотя прочертить такую границу в виде линии на географической карте невозможно.

Основными проводниками геокультурного влияния Византии были церковные иерархи, которые патриарх Константинопольский поставлял на окраины православных земель, окружавших геокультурное ядро. Византийские епископы начала второго тысячелетия представляли собой людей «двойного естества и двух языков». Исключительно важную роль играл и церковнославянский язык, созданный фактически для нужд геокультурной периферии Византии и в немалой степени способствовавший сохранению и консервации византийского культурного наследия.

Византийское геокультурное пространство было во многом транснациональным. Так, на Афоне – в религиозном центре православного монашества уживались греческие, русские, сербские, румынские иноки, а переписчики и переводчики священных текстов на национальные языки создавали эффективные культурные коммуникации, которые пронизывали все это пространство и насыщали его символами и образами.

Современное мировое развитие представляет собой продукт взаимодействия мощных геокультурных трендов, которые представляют собой несколько ведущих векторов развития определенных культурных образов. Каждый такой образ захватывает в пространстве крупный геополитический, геоэкономический, геокультурный регион мира.

По мнению Д. Замятина, регион, страна имеют геокультурный потенциал, который измеряется мощью, силой проецируемых вовне геокультурных образов. Эти образы сосуществуют, взаимодействуют в различных пространствах. Геокультурный образ – это система наиболее мощных, ярких и масштабных знаков и символов, описывающая особенности развития и функционирования тех или иных культур и цивилизаций в глобальном контексте. Например, в создании геокультурного образа России принимают участие географические образы Евразии, Восточной Европы, Балтийского и Черноморского регионов, Кавказа.

Можно рассматривать и внутренние геокультурные пространства России, поскольку, несмотря на то что она представляет собой ядро самостоятельной цивилизации, ее отдельные территории, в свою очередь, принадлежат другим геокультурам. Геокультурные регионы современной России, очевидно, не совпадают с границами субъектов Федерации и даже с границами государства.

Пространство РФ принадлежит нескольким крупным геокультурным мирам, среди которых финно-угорский мир, буддийский мир, славянско-христианский мир, исламский мир. Это один тип геокультурных регионов.

С другой стороны, существуют территории, где обособленно проживают малые народы, не имеющие почти никаких связей с «большими» мирами. Это другой тип геокультурных регионов.

Большая часть населения РФ живет в городах, среди которых особо надо отметить города-«миллионники» и мегаполисы Москву и Санкт-Петербург. На этих территориях складывается или уже сложилась особая городская геокультура с характеристиками, близкими к концепции так называемого мультикультурализма. Это третий тип геокультурных регионов.

Каждый тип имеет свои культурные ресурсы, обладает особым социальным капиталом и требует особых управленческих инструментов и специфической социально-культурной политики.

Очевидно, что геокультурные особенности территорий особенно важны для реализации социальных инноваций, без которых невозможны никакие модернизационные изменения, в том числе в экономике. Более того, социально-экономическая модернизация не может осуществляться только экономическими средствами. Предложения экономистов, направленные на формирование современных рыночных отношений, не имеют успеха у значительного большинства членов общества, поскольку они разрабатываются без оценки степени готовности различных социокультурных групп к таким преобразованиям. Можно даже сказать, что при разработке государственной экономической политики у нас, в отличие от развитых стран, социальные, демографические и прежде всего культурные факторы часто просто не принимаются во внимание, хотя воплощать в жизнь принимаемые решения должны вполне конкретные люди с их социальными и культурными различиями. Соответственно соотношение социальных выгод и затрат при принятии экономических решений не оценивается.

Именно поэтому сегодня России нужна продуманная и последовательная социально-культурная политика, увязанная со стратегическими целями развития страны; такая политика не может опираться на механическое заимствование даже самых удачных образцов из развитых и развивающихся стран.