Текст книги "Стратагема несгораемой пешки"

– Порханов? Сущая царапина, клянусь могилой матери! Парень через день вернется к делу!

– Успеешь собрать фигуры?

– Без проблем! – Киллиан оскалился. – Они заряжены. Знают, что официально увольнительные еще не подписаны, ждут сигнала.

– За тобой всегда водились хорошие пешки, Киллиан, – кивнул Шлейзинг. – Исполнительные, ответственные, отлично подготовленные. Уверен, ваша оперативность станет еще одним аргументом для бхикшу из «Конро», уже готовых поставить конкретную задачу… Но гарантий не жди – кто знает, чем заняты их менеджеры во время тайм-аута? Я бы, в свете последних событий, обязательно искал дублирующий вариант…

– Еще раз помянешь Филиппины, пронырливый лис, и пожалеешь об этом уже на следующей трансакции, – с улыбкой предупредил Киллиан, откидываясь на шершавую спинку кресла.

– Не обнадеживайся больше необходимого, – уловив смену его настроения, посоветовал немец.

– Отдаю себе отчет.

– Перед заседанием Комитета я попробую связаться с представителями «Конро». В приватном, так скажем, порядке, и применив немного личного влияния…

– Ты мой спаситель, храни тебя Господь!

– Не паясничай. Когда ты кривляешься, эта малолетняя шлюха на экране вытворяет такое… – Даниэль поморщился, но наигранно – по всему выходило, что его тоже захватил азарт предстоящих торгов. – Ожидай решения в ближайшие шесть часов. Ожидай дома, а не в пабе, это ясно?

– Как неотвратимость гнева Господнего…

Последнюю фразу поджарый немец в дорогом деловом костюме оставил без комментариев. Все еще продолжая общение с клиентом, параллельно он уже начал работу по организации встречи с представителями Транснационального Статуса «Конро». По столу стучали тощие пальцы, взгляд поверенного метался меж двух или трех дисплеев рабочей станции.

– Новые фигуры? – спросил Даниэль, не глядя в объектив.

– Возможно.

– Вот, слушай… По последним данным, бхикшу нуждаются в группе из шести пешек. Задача партии – продолжительный контроль засекреченного объекта. Сложность партии – повышенная. Санкционирование действий – практически полное, но с рядом четких ограничений. Не знаю, что там затевается, но сидеть без дела придется едва ли…

– Меня это, – Киллиан сладко и сонно потянулся, чувствуя, что головная боль стремительно отступает, – устраивает более чем!

Широко улыбнулся, мгновенно превращаясь в обольстительного и привлекательного сукина сына. Позабыл про изматывающую усталость и прерванный дневной сон. Забыл про нейростимы в аптечке. Забыл про дурное настроение и злость, чуть не раскрошившую стол.

Хорошая, любимая работа – вот что являлось настоящим стимулятором буйного ирландца. Подобно акуле, он никогда не замирал на месте. Двигался все дальше и дальше, вперед и вперед, не оглядываясь, как о том завещали рыжеволосые предки…

Актуальное имя: Киллиан Финукейн. Биологический возраст 34 года, мужчина, европеоид, предположительно ирландского происхождения. Доминирующий психотип: холериенал, вспыльчив, решителен и поспешен в действиях. Специализация: ликвидатор. Дополнительные возможности: шпионаж, командование группой, взрывчатые вещества. Биоимплантаты: неизвестно; механические усилители: отсутствуют. Уровень подготовки: Альфа-V. С 2053 года: устранение объектов особой важности в странах Альянса, Юго-Восточной Азии, Японии, России и Южно-Американской Конфедерации. С 2063 по 2066 год штатная пешка Транснационального Статуса «Светящийся путь», Гонконг. 2067 год – участник ряда операций в конфликте «Куст герани» на стороне Эшелона «Грейтекс». Имеет восемь ранений. С 2064 года формировал и командовал несколькими боевыми группами в самостоятельных партиях, общая оценка эффективности мероприятий: 80,5 %.

– Maith agat[3]3
  Спасибо (ирл.)


[Закрыть], Даниэль! – Киллиан постарался, чтобы немец услышал в его голосе капельку теплоты. – Знал, что на тебя можно положиться.

Тот сдержанно склонил лакированную голову.

– Bitte[4]4
  Пожалуйста (нем.)


[Закрыть], Киллиан. Но обнадеживаться рано…

Шлейзинг прищурился, внимательно изучая потягивающуюся Спарси Свит, и разорвал соединение, привычно не попрощавшись с собеседником.

Ирландец вскочил с кресла и провел серию боксерских ударов по невидимому противнику. Вскинул руки, как будто только что заработал чемпионский пояс, и представил, как ревут нафантазированные трибуны.

Сегодня к вечеру он снова соберет в горсть свои звонкие пенсы. Но сначала прокатится по паре борделей этого чужого города и снимет напряжение, копившееся последние сутки. Времени должно хватить.

Нью-Йорк
17 декабря 2068 года
12-40

В третьей чашке кофе, по большому счету, нужды не было – сонливость отступила.

Мартин задумчиво посмотрел на дымящийся напиток. Поболтал в нем ложечкой из прессованных опилок, а затем вовсе отставил. Автоповар, конечно, готовил неплохой суррогат, но в больших количествах напиток начинал напоминать приправленный сливками деготь.

Возможно, позже болтливый итальяшка угостит его натуральным. Может, и не натуральным вовсе, но Лучано Черепаха творил с варкой такое, отчего средневековые алхимики позеленели бы от зависти. Так что днем Мартин, может быть, с удовольствием вольет в себя еще чашечку. Но это значительно позже, когда агент соблаговолит дать знать, что зафиксировал возвращение любимого клиента.

Он подошел к окну, задумчиво разглядывая проносящиеся над Фостер капсулы такси. Понаблюдал за спором грузчиков через улицу, проводил взглядом бронированный полицейский соратобу. Понизил прозрачность стекол до минимума. Кондиционер нагнетал в квартиру осеннюю свежесть, а она совсем не гармонировала со слякотно-серой, повышенно-депрессивной картиной за окном.

Вылив кофе в раковину, Мартин вернулся в гостиную. Час дремы вернул ему немного сил. И если и не позволил полностью избавиться от давящего джетлага[5]5
  Синдром смены часовых поясов.


[Закрыть], то дал хотя бы тень иллюзии.

Синие спортивные сумки по-прежнему стояли у входной двери. Расстегнута была только одна.

Взгляд Данста скользнул на журнальный столик в форме китайского символа Инь-Ян. На нем, в мрачном пространстве черной запятой, лежали два предмета – мобильный терминал, не успевший запятнаться в инфоспатиуме, совершенно новехонький, с еще не содранной защитной пленкой; и плоский дипломат с окованными жестью уголками.

Мартин вспомнил собственные слова про старомодность, чуть раньше сказанные им мистресс Тунде. Задумался, насколько опасной, невыгодной или инерционной может со временем стать его ретроградность. Неспешно обошел стол, присаживаясь на диван.

Он так и не научился понимать коллег, предпочитавших сухие безжизненные цифры на мониторе. Удовлетворявшихся ровненькими строчками нулей, мгновенными переводами, распечатками счетов, не подкрепленных наличкой или увесистыми слитками… По их мнению, что в равной степени обижало и казалось забавным, Данст оставался динозавром, артефактом ушедшей эпохи. Невротиком, не доверявшим банкам инфоспатиума.

Потому что в личной системе ценностей на втором месте после своего дома Мартин любил наличные деньги. Именно наличные – аккуратные пачки новеньких и не очень купюр, запах краски и тяжесть банкнот в руке. Пропуска в мир тех, кто не готов связываться с налоговиками и службами безопасности финансовых структур. Дорогостоящее приложение к настоящей свободе и отсутствию контроля, средство открытия многих дверей…

Когда Данст держал в руках несколько пузатых, словно новорожденные крепыши, пачек, он с предельной четкостью представлял, ради чего живет, работает и помогает миссис Биллингс относить к утилизатору мусор. Это были реальные деньги. Настоящие. Которые при желании можно рассыпать по кровати в стиле Скруджа МакДака или облить шампанским. А можно и кровью, которой, к слову, эти деньги и были заработаны.

Наличке неоднократно предрекали смерть. Сначала с повсеместным внедрением пластиковых карт, возможностью совершить покупку или получить заработную плату, не вставая с дивана; затем с тоталитарным внедрением сети, после – с ее трансформацией в инфоспатиум, всепроникающий и подконтрольный отдельным структурам. Но наличные, равно как и бумажные книги, никак не хотели подыхать – цепляясь за жизнь и психологические якоря в головах, они продолжали существовать, в приличном обществе окончательно превратившись в признак дурного вкуса и незаконной скрытности…

Мартин нежно провел рукой по крышке чемоданчика. Его подмывало насладиться триумфом, но палец лишь погладил хромированную защелку, так и не открыв. Встав, Доппельгангер подошел к сумкам и опустился на корточки.

Вынул из темно-синих недр пластмассовый овал сканера. Прошелся по гостиной, настраивая прибор на детальную, неспешную проверку. Широкий красный луч послушно забегал по комнате, отмечая любые колебания электроники, проникая сквозь предметы и послушно сообщая хозяину об отсутствии каких-либо устройств слежения. Не выключая детектор, Мартин направился в кухню, посетил ванную комнату, прогулялся по спальне и потайным клетушкам.

Было чисто, как и при первичном, поверхностном осмотре. Так, собственно говоря, и предполагалось, но осторожность никогда не бывает лишней или чрезмерной.

Вернувшись на диван, Мартин положил сканер рядом с дипломатом.

– Активация системы «Дом», – громко и членораздельно произнес он. – Верхний свет, мощность три. Шторы закрыть. Дезактивация системы.

С приятным шуршанием окна гостиной затянулись тяжелыми темно-серыми портьерами. Мягко набрав накал, над головой зажглись встроенные в потолок лампы.

Пальцы Данста снова легли на прохладный пластик дипломата. На филиппинский сувенир, пусть и представленный не в полном объеме – при всей старомодности Мартин не был сумасшедшим, чтобы таскать при себе всю заработную плату.

Сверкающие замки таинственно щелкнули.

Пешка медленно, словно дразня сам себя, приподнял крышку. С тонкой, едва различимой улыбкой осмотрел правильные ряды сотенных купюр.

Мистресс Тунде оказалась совершенно права – в Метро-Маниле было жарко… Точнее и не скажешь. Мартин улыбнулся, но на этот раз шире, откровеннее. Жарко… Клацнул крышкой, закрывая дипломат. Откинулся на ортопедическую спинку темно-коричневого дивана, помимо воли погружаясь в неприятные воспоминания. Невольно взглянул на закрытый мобикомп.

Его так и подмывало немедленно войти в инфоспатиум, чтобы проверить котировки и отчеты Шахматного Клуба. Может быть, связаться с поверенным. Просмотреть новости, оценить реакцию общественности и заинтересованных ТрансСтатов. Но Мартин не любил заниматься делами в дурном настроении, а потому просто прикрыл глаза.

Все, что ему требовалось знать, он получил от старика Бенджи еще перед подъемом на борт скоростного челнока, берущего курс на Большое Яблоко. Без шифрования данных, в форме старого доброго иносказания.

– На Филиппины надвигается неожиданный циклон, – сообщил ему агент, без устали мониторящий сводки. – Власти предостерегают жителей от многочисленных химических осадков; также существует вероятность дальнейшего ухудшения погоды, вплоть до подтопления прибрежных территорий. При этом методы местной метеорологической службы, применяемые для экстраполяции погодных условий, более не вызывают доверия.

Именно эта депеша в итоге и стала хлопком в ладоши, спровоцировавшим горную лавину.

Партию обсуждали уже не первые сутки. Но шепот перерос в гам только после того, как Данст официально связался со своим агентом. Уже через десять минут все заинтересованные лица опубликовали свои оценки и комментарии событий. Личный кабинет Доппельгангера переполнился письмами и оставленными голосовыми сообщениями. Узкоглазые офицеры Национального агентства координации разведки встали на дыбы, начали рыть землю с утроенным рвением и бросили на поиски дерзких тапицзы[6]6
  Большие носы (кит. сленг. пренебрежительное прозвище иностранцев)


[Закрыть] дополнительные силы.

Сам же Мартин, посланием вполне удовлетворенный, в тот момент утонул в мягком кресле комфортабельного челнока, погрузившись в спокойный и лишенный сновидений сон…

Конечно, на этом все не закончится. Совсем скоро Бенджи станет искать личной встречи. Возможно, Дансту даже придется принять участие в виртуальном расследовании специальной комиссии Комитета. Возможно, его досье корректируют в этот самый момент, равно как и котировки. Что при этом происходит с резюме Финукейна, лучше не знать вовсе…

Как бы то ни было, Доппельгангер сам принял решение заключить контракт на неприятности.

И не жалел об этом ни секунды.

Потому что – и пусть его опять назовут старомодным, – искренне считал, что главными составляющими профессионализма пешки являются четкость выполнения инструкций, точный расчет партии и неукоснительное соблюдение условий Шахматного Клуба. Сам Мартин, посвятивший немало лет игре на полях мировых Статусов, этими правилами никогда не пренебрегал. И презирал тех, кто думает иначе…

Данст потер глаза и потянулся. Задумчиво посмотрел на мобикомп, так и приглашающий войти в инфоспатиум.

За толстым стеклопакетом прокатился отголосок автоматной очереди. Судя по всему, где-то на близлежащих крышах термитников или многоэтажных складов. Вторя стрельбе, взвыла полицейская сирена. Ее голос далеко и звонко разносился в сухом морозном воздухе. Взвыла, чтобы тут же захлебнуться – вероятнее всего, патрульный соратобу заглянул не в тот закоулок…

Мартин похрустел шеей. Задумчиво потер подбородок.

В его деле остаться без заказов можно двумя способами – получив пулю или красную строку в репутационное досье. И если бояться огнестрельных или ножевых ранений его отучили давным-давно, от страха потерять лицо он так избавиться и не сумел.

Пешка содрогнулся, вдруг представив, что выбывает из клуба любителей шахмат. Остается на улице с припасенными капиталами, но в шею гонимый агентами и ставший persona non grata для любого из руководителей Транснациональных Статусов. Остается без любимой работы, которой отдавал себя целиком. Остается без дела, которое истово любил и старался сохранить.

Доппельгангер попытался подсчитать риски падения его собственных котировок. Размышления и подсчеты успокоили, а дурное настроение начало неспешную ретираду.

Совсем скоро он выйдет в инфоспатиум. И там, вероятнее всего, Данста уже будут ждать новые предложения. Не исключено, что выходка ирландца и вовсе сыграет ему на руку. Возможно, теперь даже не придется заботиться о перехватах контрактов, во многом напоминающих банковские баталии. Ведь многие бхикшу набирают работников персонально, опираясь на их последние достижения – и сейчас у Мартина появился шанс попасть в эту самую «именную высшую лигу».

Нет, прямо сейчас он не станет проверять личный кабинет. Это, скорее, в стиле того же Финукейна. Любое предложение, окажись оно деловым или сугубо личным, должно хоть чуть-чуть отлежаться. Набрать вкус и спелый цвет, и лишь затем стать достойным внимания. Поэтому – почта позже.

Прочтя ее, он отправится в Маленькую Италию. Выпьет еще одну чашку кофе, куда более вкусного и ароматного, чем домашний эрзац. Наконец-то угостит агента. Узнает свежие сплетни, расскажет старику про жаркие Филиппины, и обсудит условия предлагаемых партий.

Мартин провел рукой по жесткой щетке волос, задумался о горячем душе. И вспомнил еще одно – четвертое – правило любой исполнительной пешки. Которое гласило, что участники партии ни при каких обстоятельствах не должны проявлять самодеятельности. Не должны делать того, что не указано в полученных инструкциях. Потому что так можно совершить одну из самых серьезных ошибок в своей жизни.

Вроде той, что совершил Киллиан…

Метро-Манила
26 ноября 2068 года
00-40

– Инфильтрацию подтверждаю, визуальный контакт потерян.

– Есть готовность.

– Три минуты.

Город притягивал взгляды, как магнит – рассыпанные иголки. Не мог не притягивать – нереально-огромная, мерно дышащая паутина ночных огоньков, связанных разноцветными шлейфами выхлопов соратобу, неоновыми дорожками скоростных магистралей и монорельсов; ее пестрое полотно завораживало, как крутящаяся гипнотическая спираль.

Мартин полной грудью втянул прохладу ночного воздуха. Который только здесь, на основательной высоте, в самом деле напоминал нормальный воздух, а не тошнотворно-жаркую смесь выхлопов, гари и испарений, едва разбавленных азотом и кислородом.

Три минуты, отведенные ему на подготовку – большой срок. Позволяющий не только настроиться на работу, но даже немного помечтать. Или поразмышлять о чем-то отвлеченном, не имеющим прямого отношения к этой влажной азиатской ночи…

Он поправил полосу страховочного корсета, въедавшуюся в правую ключицу. Отвернулся к стене и прикрыл глаза, наблюдая, как тают на внутренней стороне век призраки светящегося лабиринта улиц. Впитывающая сорочка под комбинезоном набухла от пота. Город под ногами гудел, вопил миллионами голосов, причитал автомобильными сиренами, урчал турбинами соратобу и почти не смотрел на звезды, скрытые пеленой смога.

Досчитав до десяти, Данст снова уставился на себя самого, отраженного в зеркальном боку «Лам-анга». Отраженного в боку одного из новых царей Новой Азии – трудолюбивого вола, до сих пор тянувшего на себе четвертую часть «желтого оборота» поставок в Альянс, США и ЮАК.

Семена никогда не всходят в земле, этого не желавшей. Еще в начале века Столичный Регион показал себя почвой, жаждущей появления таких, как «Лам-анг». А потому за самый короткий срок стал одной из крупнейших агломераций мира, к середине века по размерам и величию обогнав многие столицы государств и Транснациональных Статусов.

Сорок лет Метро-Манила тянула ввысь частоколы небоскребов. Бесстыдно сбрасывала льняные национальные наряды, по последней моде обряжаясь в обтягивающую синтетику и корсеты. Почти полвека отворачивалась от престарелой родни, фольклора, детей и прошлого, раздвигала ноги перед белым человеком, отдавая ему дармовые комплектующие, мигрантов, технологии и рабочую силу. Подарила даже понятие «бхикшу» – священный термин высшей степени посвящения, при достижении которой монахи живут исключительно на подаяния, – с особенным цинизмом взятое на вооружение главами высших корпоративных эшелонов. Отдавала богатства, будто чистейшее золото, обменянное на стеклянные бусы Кортеса. И только в последнее время вдруг помудрела. Поджала губы, привесила на пояс мачете, вспомнила о предках и гордости.

А затем битвы Статусов подлили масла в огонь…

Впрочем, «Лам-ангу», на зеркальной щеке которого болтался одинокий человечек, было плевать на войны и конфликты. Небоскребный комплекс до сих пор ощущал себя сказочным всесильным великаном, каковым и являлся. Еще в первой половине столетия он вырос во всех доступных измерениях. И замер с чувством выполненного долга, в глубине высокомерной азиатской души понимая, что именно благодаря великодушию ему подобных и держится экономика первого мира…

Он издавна хотел стать похожим на своих заокеанских собратьев. А потому торопливо обзавелся дорогими машинами, элегантными пристройками и мощной электронной начинкой; неугомонными соратобу, снующими вокруг нижних башен; собственными котировками, владельцами, совладельцами и якорными арендаторами. И, конечно, Статусами большеносых.

Разумеется, корпорации существовали в Азии задолго до появления ТрансСтатов. Однако их настоящий рассвет озарил восточное полушарие лишь с момента официальной трансформации Корпоративных Домов в полноценные status in statu[7]7
  Государство в государстве (лат.)


[Закрыть], промышленные государства без границ и монархов. Именно тогда Азия окончательно распахнула двери перед бледнокожими демонами, еще не представляя, к чему в итоге это приведет…

Данст не был расистом. Но азиатов не любил. И работать предпочитал там, где число фанатов хоккея превосходило число болельщиков сепактакрау[8]8
  Вид спорта, распространенный в Юго-Восточной азии.


[Закрыть].

Причина неприязни крылась в том, что деловые вопросы, в Европе закрывавшиеся по отработанным со средних веков схемам, на родине грошового компьютерного железа решались в разы жестче, непонятнее и совершенно бескомпромиссно. Особенно после того, как азиаты осознали, что вполне могут прожить без подачек белого чужака. Особенно после того, как сформировали первый собственный Статус, положив конец сразу нескольким местным вооруженным конфликтам. Особенно после того, как научились ограждать секреты перворожденного ТрансСтата от жадных бледнолицых, из партнеров превратившихся в конкурентов.

С тех пор очевидная нелогичность и дикость в решении деловых вопросов стали куда нагляднее. И еще жестче. Как и уровень конкуренции, для урегулирования которого западные саморукоположенные бхикшу начали все чаще прибегать к услугам Шахматного Клуба…

Как, например, сейчас.

– Две минуты.

Треста шестидесяти футами ниже Доппельгангера смертоносно-притягательная Марго прошла идентификацию лучших поддельных документов, какие могла позволить себе группа…

Актуальное имя: Маргарита Ландау. Биологический возраст 32 года, женщина, европеоид, предположительно испанского происхождения. Доминирующий психотип: сангвиникатор, уравновешенна, хладнокровна. Специализация: ликвидатор. Дополнительные возможности: шпионаж, промышленный шпионаж, подрывная деятельность, яды. Биоимплантаты: органы обоняния, детектор отравляющих веществ; механические усилители: половая система. Уровень подготовки: Альфа-I. В 12 лет прошла специальную подготовку в военном центре Транснационального Статуса «Спектраком». С 2055 года штатная пешка Статуса, отмечена при выполнении заданий по всему миру. 2066 год: Четвертая Мексиканская война. С 2067 года – свободная пешка. 2067 год: партии «Падение» и «Новое Падение» в ходе инцидента «Куст герани» в боевой группе Киллиана Финукейна. Имеет пять ранений. Общая оценка эффективности по совокупности показателей: 77 %.

…уверенно миновала первый контрольно-пропускной пункт, и на правах работника местного островного Статуса вошла в необходимый лифт № 14.

Мартин вздохнул, натягивая на лицо тонкую маску из умной полимерной ткани, способной остановить острый осколок или скользящее ранение. Сразу стало жарко, дыхание едва не сбилось, а температура под намордником мгновенно поднялась до 90 градусов[9]9
  Более 30 градусов по Цельсию.


[Закрыть].

Доппельгангер покосился на наручный браслет, отмеряя последние мгновения перед стартом партии. Он в точности знал, что произойдет дальше…

Через сорок секунд в системе программного обеспечения лифтовых кабин случится странный сбой. Он внезапно поднимет четырнадцатый модуль вместе со случайно оказавшимися в нем пассажирами на тридцать седьмой этаж, отмеченный на планах комплекса небоскребов «Лам-анг», как статусная зона ограниченного доступа. Зона, снабженная необходимыми защитными системами и специальной службой охраны.

Еще через десять секунд, по, казалось бы, случайному стечению обстоятельств, из-под контроля выйдет вся система лифтового управления. Это позволит заблокировать перемещение кабин внутри центрального корпуса и обезопасит движение русского по шахте.

Начавшаяся паника в холлах будет усилена, когда вниз со ста шестидесятифутовой высоты на дно шахт неожиданно рухнут пара случайных лифтов. С неисправными, что удивительно, тормозными двигателями и поврежденными стопорами, отказавшимися подчиниться режиму общей блокировки.

На этажах ограниченного доступа незамедлительно включатся автоматизированные системы дополнительной безопасности. Они начнут сканирование схем жизнедеятельности небоскреба, просчет возможных сценариев проникновения и поиск потенциальных очагов угрозы. Одновременно подключившись к инфоспатиуму, так устроена система. Это, в свою очередь, откроет двери пенетраторскому клещу класса «сноуден», который будет загружен с метеорологического зонда, приземленного на крыше. Откроет двери к электронным базам службы охраны и внутреннему спатиуму комплекса, откуда произойдет слив данных…

Еще через двадцать секунд из офисов Природного Агентства в юго-восточном крыле «Лам-анга» выйдет Порханов. Лицо его будет скрыто пористой медицинской маской, что сегодня, в дни рецидивной волны аминотифа, никого не удивит. Русский сбросит комбинезон оператора-уборщика с расширенными полномочиями доступа. Затем заберет из отключенного мусоросжигателя черный армейский рюкзак со снаряжением. Один из четырех, прошлой ночью сброшенных на крышу здания управляемой капсулой с борта частного прогулочного конвертоплана, а затем перепрятанных подкупленным механиком климатических систем.

Как заверял продавший клеща пенетратор, в течение последующих тридцати секунд тот обнулит начинку замков на центральном входе необходимого этажа. Это позволит Марго в следующую минуту добраться до вспомогательного терминала охраны и дезактивировать бронеплиты, закрывающие окна тридцать седьмого этажа.

О судьбе гражданских, застрявших в кабине № 14 с пешкой, Данст предпочитал не думать. Азиаты верят в фатум и карму, не так ли? Это будет хоть каким-то оправданием, если Ландау решит прибегнуть к летальным способам дезактивации посторонних…

Тем временем русский должен преодолеть половину пятой шахты. У него будет не более минуты на задержку, прежде чем система лифтов снова начнет функционировать в аварийном режиме. К тому моменту, когда Порох достигнет нужного этажа, Мартин и Киллиан, еще утром проникшие в здание в составе туристических экскурсий, произведут зачистку уровня. Добравшись до Маргариты, укомплектуют ее снаряжением. Несколькими часами раньше проникшие на крышу и экипировавшиеся, они вот уже почти тридцать минут занимали свои акробатические позиции на стенах небоскреба, лишь изредка меняя позы, подправляя ремни, слинги и тросы, и нарушая эфир редкими кодовыми фразами.

Очнувшаяся система безопасности к этому времени заблокирует выходы и вызовет подкрепление. Но сомкнуть зафиксированные бронеплиты на окнах ей не удастся. Еще через полминуты, когда команда соберется у намеченной точки, пенсам останется только закончить чистку. Обнаружить и ликвидировать объект, покинуть здание.

Внимание батальона ЭНАКР[10]10
  Экспедиционная Народная Армия Китайской Республики.


[Закрыть], ломающего проходы на этаж, в этот миг будет отвлечено взрывом бомбы на шестьдесят восьмом этаже. Ее в здание доставили с государственной почтой ранним утром.

Одна минута…

Мартин еще раз глубоко вздохнул. Представил, как на другой стороне небоскреба, подвешенный на тонких черных тросах, готовится к действиям вечно взведенный Киллиан.

Два человека, разделенные десятками метров бетона, стекла, брони, терминалов и пластика, синхронно взглянули на хронометры. Легко оттолкнулись от толстого оконного стекла, стравливая шнуры, и развернулись лицами вверх, перебросив на грудь снабженные глушителями винтовки. Развернулись секунда в секунду, хоть ни один из них не мог видеть в данный момент другого – точность и слаженность их действий поразила бы случайного наблюдателя. Потому что они были профессионалами – черными кошками Шахматных партий, героями современных комиксов, передач инфоспатиума и голографических блокбастеров, кумирами миллионов детей. Они были пешками, звонкими разменными пенсами – наемниками Статусов, промышленных концернов, шпионами, ликвидаторами и штурмовиками.

Отлично знающие цену каждому из своих отработанных движений в любой валюте, они умело и дорого продавались в войнах новой формации, пронзивших цивилизованный мир пяти континентов. И сейчас с удовольствием проявляли свои способности, прекрасно осознавая, что внутри нет силы, способной им помешать…

Планета давно избавилась от войн в привычном, устаревшем понимании этого слова. Подавленные экономическими гигантами государства все реже бросали в бой многочисленные армии и танковые дивизии. Еще пятнадцать лет назад – после завершения второго этапа глобализации и установки контроля над тающими ресурсами планеты, – на смену полевым сражениям и маневрам мотострелковых соединений окончательно пришли молниеносные схватки небольших команд. Войны за нефть и влияние окончательно сменились противостоянием брендов и логотипов, в пламени которого закалялись по-настоящему элитные бойцы. Общество потребления сделало свой выбор, отвернувшись от президентов и парламентов ради благодетельных корпораций, и Мартина этот поворот всецело устраивал…

Он взглянул в лицо звездам. Здесь, на высоте, небесные алмазы уже не выглядели блеклыми, какими виднелись из-под плотного покрывала смога. Пешка притерся к пуленепробиваемому стеклу окна рифлеными подошвами высоких ботинок, устроился поудобнее.

Тридцать секунд.

Глубоко внутри, колыхнув громаду тяжелой волнообразной вибрацией, пророкотали два взрыва.

На общем отрядном канале не прозвучит ни одного лишнего приказа. Каждый из них – отлаженный, словно швейцарские часы механизм, и без того прекрасно знал, что и когда нужно сделать. Каждый был идеальной машиной, уже не совсем человеком; оружием, умеющим без запинок выполнить полученную на брифинге команду.

Разумеется, будут потери гражданских. Главное, не перешагнуть установленный Клубом порог, не скатиться до уровня мясников-дилетантов. Когда команда покинет «Лам-анг», за ее спиной останутся покрошенные пулями люди. С виду невинные, живущие в ином пласте реальности. Потребители, ради которых и существуют Статусы. Члены миллиардного поголовья, ежедневно спешащего по повседневным делам, зарабатывающие на пропитание, жрущие и размножающиеся под сводами огромных бетонных скал.

Мартина их участь перестала волновать еще со времен Легиона. Потому что когда по миру движется обновляющая, могучая сила, кому-то обязательно предстоит пасть. Потому что таковыми стали законы новой природы, подчиненной себе человеком…

Доппельгангер верил, что этой силой – новой, дикой и могущественной, – были именно пешки. Живущие не по правилам, но по их обновлениям, официальная публикация которых еще не состоялась. Всегда на шаг впереди. Викинги, ландскнехты и флибустьеры XXI века. Новый класс воинов, под управлением Статусов взявших под контроль цивилизацию. Корпоративные наемники…

Сейчас они войдут, расчищая себе дорогу огнем, чтобы выполнить повседневную работу – найти и уничтожить приоритетный объект. Финально-блокированных в команде не будет – имитация партии на любых уровнях сложности прогнозировала лишь ранения различной степени тяжести, так что потери ожидают лишь тех, кто попытается им противостоять.

Броневая плита за внешним слоем темного декоративного стекла лопнула. Практически бесшумно, едва слышно шипя скрытыми телескопическими пневмодвигателями. Трещина расколовшей ее улыбки становилась все шире и шире. Мартин оттолкнулся от окна, топя кнопку на браслете левого запястья.

Дюжина химических зарядов, установленных по периметру оконного проема, мгновенно зашипела, пережигая резьбу крепящих стеклянный лист болтов. Черный блестящий квадрат застонал. Надвинулся на Мартина, уже через мгновение сорвавшись с привычного места и скользя вниз, в пропасть раскинувшихся паутиной огней.

Данста маятником бросило к стене небоскреба. Пенс вытянулся в струну, с хода забрасывая ногу и ствол короткой винтовки в расширяющуюся щель броневых пластин. Одним движением отстегнул карабины тросов, на долю секунды зависнув в воздухе без страховки.