Текст книги "Сказки Баюна: Цена свободы"

– А, может, и нет здесь ничего. Бажена – баба умная, сто раз могла все перепрятать. Но руки так и так распускать не советую!

Кучер перевернулся на бок и непринужденно захрапел. Следом и на Ждана навалилась дикая усталость: веки будто налились свинцом, а тело придавило к земле будто не тонким куском ткани, а гранитной плитой.

Во сне мальчик вновь очутился в бесконечных коридорах подгорного царства. Путеводное сияние малахита давно угасло. Все, что осталось – непроглядная тьма и ощущение первобытного страха. Ждан хотел отправиться на поиски сестры, исследовать каждый уголок этого проклятого места, но непременно найти родного и любимого человека. Однако каждый маленький шаг заставлял сердце биться чаще и сопровождался диким приступом паники. Не выдержав внезапного напряжения, мальчик бежал сквозь пещеры и коридоры не глядя, в тщетной попытке найти выход. Но раз за разом натыкался лишь на темные закоулки и холодные каменные стены. Казалось, что за ним кто-то гонится. Звуки чужих шагов становились все отчетливей, пока не переросли в непрекращающийся гул. Ждан забился в неприметный угол, зажмурился и изо всех сил сжал собственную голову… отчего сразу же проснулся.

Мокрый, словно полевая мышь, он забился в узкое пространство между двумя ящиками и крупно дрожал: то ли от холода, то ли от страха. Светлело. Видимо, начинался новый день. Курицы недовольно кудахтали. Смеян не спал – сидел в паре аршинов от мальчишки. Увидев, что тот проснулся, медленно приложил палец к губам. Зловещий топот из снов и не думал прекращаться.

Лишь немного отдышавшись, Ждан понял, что слышит звук приближающихся копыт. Будто целая дружина гнала лошадей прямиком к корчме. Видимо, так и было – звук нарастал, словно сошедшая с гор лавина, пока неожиданно не затих. Со стороны входа в избу раздались приглушенные разговоры и бряцание сбруй. Всадники спешились. Скрипнула входная дверь.

Несколько минут было тихо: смолкли птицы, лошади дышали глубоко и размеренно, даже петух придержал свой пробуждающий клич до лучших времен. Внезапно кто-то внутри избы истошно закричал и сразу все пришло в движение. Скрип половиц, звон посуды, грязные ругательства… и леденящий душу лязг металла. Кто-то выскочил из задней двери, но тут же рухнул наземь без единого движения. Две-три минуты, не больше – и вновь все стихло.

Смеян бесшумно подполз к стене курятника и осторожно заглянул в узкую щель между досками. Двое суровых мужчин в плащах вышли из корчмы, внимательно огляделись. Цепкие взгляды скользнули по двору, близлежащим постройкам и кромке леса. Затем они схватили убитого за ноги и затащили обратно в дом.

Ждан боялся пошевелиться. Внутри явно происходило что-то жуткое. «Все ли хорошо с Баженой и тем маленьким ловким парнишкой? – мысли не давали мальчишке покоя. – Сходить бы проверить, но страшно».

В поиске поддержки ребенок с надеждой взглянул на своего вынужденного товарища, однако тот покачал головой: «Не сейчас». Затем отодвинулся от стены и привалился спиной к ящику. Его примеру последовал и Ждан.

Время тянулось медленно. Из избы доносились неразборчивые звуки. Кто-то тихонько переговаривался, но ни криков, ни звона металла слышно не было. Снова скрипнула входная дверь. Кони радостно заржали. Еще где-то с полчаса со стороны дороги то и дело сновали люди. Затем раздался знакомый по предрассветному часу топот копыт и все закончилось. Петух в соседнем курятнике облегченно известил о начале нового дня.

Выбраться из своего спального места, однако, Ждан со Смеяном не смогли. Массивная деревянная дверь оказалась заперта на замок – видимо, кто-то навесил его посреди ночи, пока все спали. Извозчик равнодушно пожал плечами и с невозмутимым спокойствием улегся досыпать положенное. Мальчишка же ерзал на циновке битый час, хотя в итоге тоже уснул.

Кошмары остались под сенью луны и мрака, но повторное пробуждение все равно вышло резким и сумбурным. Лязгнул тяжелый металлический замок, дверь распахнулась и в проеме показался вчерашний помощник. Молча кивнув, жестом попросил следовать за ним. На улице вовсю жарило солнце, еще один мальчик разливал воду в поилки. Наверное, это и был Мал.

В знакомой по вчерашней ночи комнате с печью за столом сидела Бажена. Увидев гостей, она приветливо улыбнулась, хоть во взгляде читались и некая усталость, и легкое недовольство.

– С добрым утром! – приветствовала хозяйка. – Хотя, скорее, добрый день. Дрыхните до обеда, всем бы такой крепкий сон!

– И тебе не хворать, ну! – вторил Смеян. – Разморило после сытного ужина. Хоть с ранья и шумновато было.

– Болеслав с друзьями заезжал, – улыбка Бажены была искренней и довольной. Видно, гости наведались не просто так.

– Болеслав? Первый раз слышу. Это кто такой?

– Смышленый малый. Я дружочка одного в город послала, как Завид заявился. Поискать, кто пропал. Из богатеев там или прислуги. Так Болеслав сразу смекнул, где Завида искать и помощь свою предложил. Безвозмездно. Завида с людьми лишь забрал, да все вещи их. Далеко пойдет.

– А брови чего тогда хмуришь, ну?

– Кони тоже вещами считаются… Заработать хотела. Хорошо, ночью часть в поле увела. Да ну ладно. Страшнее было бы, потребуй через три дня Завид с компанией деньги взад. Вот тогда уже было бы не до смеха.

Смеян с Баженой рассмеялись, а Ждан застыл в изумлении. Взрослые столь спокойно обсуждали недавнее смертоубийство, что кровь стыла в жилах. Да, наверняка это были плохие люди, за которыми след недобрый тянулся. Но отвечать злом на зло – это ли правильный путь?

– Не кисни, малец. Чем ближе к городам, тем дряннее жизнь. Если ты не богатей, конечно. Тогда чуть попроще, – Бажена потрепала мальчишку за волосы. Не как сестра, без нежности и заботы. Просто подбодрить. Но Ждан был благодарен и за это. – А теперь идите в зал. Там… немного грязно, но завтрак сейчас принесут. Потом езжайте на все четыре стороны. И, Смеян, не забудь расплатиться на обратном пути.

– Будет, все будет, – отмахнулся кучер и повел своего маленького спутника трапезничать.

Зал действительно выглядел потрепанным – несколько столов валялись перевернутыми и без некоторых ножек, большая часть стульев оказалась сломана, и лишь деревянные чурбаки казались целыми. Да и что с ними станется, в самом деле? На стенах виднелись сколы и порезы, но появились ли они сегодня ночью или украшали помещение годами – сказать было сложно. Зато темные пятна на полу явно были свежими. Их потерли тряпкой для приличия, но полностью убрать не сумели.

– Ничего, через неделю-другую затопчут, ну, – подбодрил мальчика Смеян, присаживаясь за один из незанятых столов.

От вчерашнего оживления осталась лишь горсть самых стойких посетителей: пара угрюмых мужиков с синяками на лице, опухший от зеленого яда выпивоха, старик с внуками, подозрительная женщина и горстка местных зевак, пришедших то ли опохмелиться, то ли самим посмотреть на недавний погром.

Мальчик-служка, как и вчера, появился из ниоткуда с двумя мисками, горшочком каши, двумя ломтями хлеба и горсткой орехов. Едоки смололи все подчистую. Запасливый Ждан хотел припрятать орехи на черный день, но Смеян сказал, что до города – рукой подать, а там они голодными точно не останутся. Мальчишке оставалось лишь поверить на слово.

Дряга перенесла ночные события со свойственным лишь умудренным годами лошадям спокойствием. Набравшись сил, она с готовностью вышла из своего нехитрого ночлега, а кучер запряг ее в телегу. Наблюдавшая за процессом Бажена предложила молодого коня по дешевке. В честь давнего знакомства, так сказать. Столько бранных слов Ждан не слышал даже от пьяного папани! Хозяйка корчмы в ответ лишь рассмеялась и помахала рукой. Даже когда крыша избы окончательно скрылась за горизонтом, Смеян продолжал негодовать:

– Купи, говорит, коня молодого! До Великограда за час домчит! Ха! Не в скорости же дело, ну! Молодые кони – строптивые, им кобылы одни на уме да трава зеленая. Станет конь такой телегу тягать, ну? Да ни в жизнь! В овраг заведет, из упряжи вырвется да поскачет куда глаза глядят. А в нашем деле важнее всего что? Правильно, на-деж-ность!

С этого момента и до конца поездки Ждан слушал хвалебные речи о лучшей лошади Смеяна – Дряге. Оказывается, в молодости строптивый кучер был тем еще гуленой и менял коней как перчатки. И был он не каким-то жалким извозчиком, а самым что ни на есть княжеским посыльным. Столько животины загонял вусмерть, но письма важные доставлял быстрее всех. Носил кафтан на собольем меху, в деньгах купался, да только на жизнь ничего не откладывал – спускал все на девок и выпивку. Вот только опасное дело, гонцом быть: до княжеских и боярских тайн охотников много, а слова неугодные делом злобным обернуться могут. Так и случилось однажды: расстроился крупный помещик от потери земель отцовских. Со злости и приказал гонца на дыбу поднять, а людям своим – к бойне кровавой готовиться. Смеян на коня прыгнул и давай бежать, да преследователи на скаку из луков стрелять обучены, словно ордынцы какие. Испугался конь племенной, сбросил всадника и умчался прочь. Люди помещика незадачливого гонца избили, ограбили да бросили в реку помирать. Волею судеб или по нелепой случайности, но спасла его кобыла молодая без роду и племени. Достала из воды да к хозяйке приволокла – жене нынешней. С тех пор живут душа в душу, детей растят да горя не знают.

История Ждана впечатлила, хоть и слушал он вполуха. Мир вокруг – вот что его сейчас действительно интересовало! За свою жизнь мальчишка бывал лишь в деревне родной да ближайших окрестностях. С Радкой еще сквозь лес пробирался и под гору пролез, но это не считалось. А мир-то оказался велик и огромен! Леса сменялись полями, поля – вновь лесами. Вот речушка резвая, вот низина болотистая, вот деревушка в стороне, один в один родительская… К Великограду ближе и земли становились обжитыми, и люди попадались чаще. Села, заставы, стоянки, корчмы и трактиры… будто весь свет клином сошелся! Но когда вдалеке показался сам город, Ждан не удержался и ахнул от удивления.

– Впечатляет, ну? – Смеян довольно усмехнулся. – Сколько раз здесь бывал, сколько людей привез сюда, все равно восхищает!

А восторгаться было чем! В просторной низине, с двух сторон окруженной дремучими лесами, раскинулись десятки, если не сотни деревянных домов. Крошечные избы, бревенчатые склады и сараи, добротные крепкие домишки и даже внушительные постройки в два, а то и в три этажа. В самом центре расположились великолепные чертоги – видимо, там жил князь. Частокол из грубых массивных бревен плотным кольцом опоясывал город, оставляя лишь несколько входов и выходов. Никогда не видавший столь больших поселений, Ждан не мог подобрать правильных слов. Лишь с трепетом и благоговением смотрел из хлипкой повозки на приближающийся Великоград.

Пройти сквозь ворота, однако, оказалось не так просто. Стражники в кольчугах и при оружии неторопливо беседовали друг с другом, рассказывали о вчерашних любовных похождениях, шутили похабные шутки и изредка пропускали в город повозку-другую. Вереница из путников, телег и даже нескольких коров с пастухом двигалась медленно, но народ безропотно дожидался своей очереди.

– Всегда так, ну, – прошептал кучер пересевшему на козлы мальчишке. – Мнят себя невесть кем. Закон и порядок, тьфу. Только и делают, что телеги шмонают да медяки лопатой гребут. Зла не хватает, ну.

К распахнутым настежь воротам подошли седой дедок с внуком. Оба еле тащили здоровенный короб – пот так и лился с загорелых лбов прямиком на пыльную землю.

– Эй, старик, смотри не надорвись! Чай не молод уже! – задорно прокричал один из стражников, вызвав одобрительный хохот сослуживцев. – Поди, дрова под тризну себе несешь?

– Ох, сынки, не шутите, а то живот надорву со смеху да помру прямо тут, – пролепетал старик, кряхтя с каждым шагом. – Яблочки я везу, сочные, вкусные. На продажу! Но и про вас родимых не забыл!

Дедок прикрикнул на сопровождавшего юнца, который тут же побросал десятка два красивых спелых яблок в холщовый мешок и с низким поклоном передал страже. Яства тут же подверглись пробе.

– Добро, добро! Не соврал, старый хрыч – словно соты облизал, – пробасил грузный воин с тяжелым шлемом на голове.

– Медовые, – одобрительно кивнул еще один охранник, старше и худощавее предыдущего.

Третий дегустатор пожевал откусанный кусок, скривился и выплюнул остатки на землю, тут же растерев носком окованных железом сапог.

– А по мне – дрянь дрянью. На вкус – отходы с ямы выгребной. Да и пахнут так же.

– Это из пасти твоей воняет, Гойник. А яблоки добрые. Ступай, старик, покуда плешивый наш еще чего не распробовал.

Дедок низко поклонился, подтолкнул отрока, и вдвоем они быстро протащили груженный яблоками короб сквозь ворота.

Следующей компании из нескольких деревенских молодчиков повезло меньше. Град насмешек так и сыпался на непокрытые головы. Парни в долгу не остались, отвечали нагло и дерзко, то и дело прибегая к бесстыжей брани. Ситуация осложнилась, когда стражник заметил тусклый блеск за голенищем одного из деревенщин. Быстро и жестко парней повалили на землю и обыскали, обнаружив самодельный нож и пару коротких дубин. Изъяв оружие, мальцов сдали подошедшему патрулю и увели в деревянный дом без окон около стены. Судя по мрачным лицам, на такой исход деревенские жители не рассчитывали.

В дальнейшем очередь продвигалась быстро, но в гораздо менее дружелюбной обстановке. Купцов и людей побогаче пропускали без заминок – горсть мелких монет или небольшие дары помогали пройти в город без лишних проблем. Людей без гроша в кармане, оборванцев и других темных личностей тут же разворачивали и чуть ли не пинками прогоняли прочь.

– Ну и ну, – раздраженно прошептал Смеян, – и Молчан здесь, тьфу.

Проследив за разочарованным взглядом кучера, Ждан приметил хмурого мужичка, сидевшего у ворот в самом темном закутке. Накинув серый плащ поверх кольчуги, он почти сливался с потемневшими от времени деревянными бревнами стен. Не принимая никакого участия в досмотре, он внимательно следил за происходящим.

– Докопается до меня, зуб даю. Ну-ка, наклонись ко мне поближе, Ждан.

Мальчишка придвинулся к кучеру и едва не лишился чувств, когда в ребро ему уткнулось что-то холодное и острое.

– В ножнах же, ну, – шепнул Смеян, – спрячь под одеждой. Ты малой, тебя не тронут. А меня и закрыть могут на неделю-другую. Времена нынче неспокойные, рисковать не хочу.

Ждану ничего не оставалось, как рассеянно кивнуть и спрятать отцовский нож под чумазой рубахой. С каждым оборотом колеса ворота становились все ближе, а сомнения мальчика – все больше. Судя по всему, людей с оружием в городе не жалуют: не зря Смеян так занервничал, да и деревенских парней увели за дубинки и ножик. Что с ними сделают? Поговорят и отпустят? Побьют палками? Или вовсе убьют? И что будет, если нож найдут у самого Ждана? Может, свалить вину на кучера?

Мальчишка покосился на извозчика. Тот явно нервничал, но старался не подавать виду. Нет, Смеян тут ни при чем. У него семья, жена, дети. Человек он неплохой. Да и нож все-таки отцу принадлежит. Не сможет Ждан его просто так отдать. Придется драться…

– Тп-р-р-ру, стой! – басовитым голосом прикрикнул извозчик на лошадь. Скорее для солидности, ведь Дряга и сама прекрасно понимала, когда можно идти дальше, а когда лучше остановиться.

Ждан

Один из стражников подошел к Смеяну, а другой медленно обходил телегу, внимательно заглядывая в кузов. Разочарованно хмыкнув, остановился позади. Холщовый мешок, горсть трав да веток – небогатый улов.

– Цель визита?

– Дитятку в город везу – грамоте учиться. Жданом кличут. Он такой молодец, лопочет без умолку, сказки придумывает, считает на ходу, золотце прям, а не ребенок!

– Грамоте учиться – дело хорошее, – одобрительно хмыкнул первый стражник, – но не дешевое. Монета на проживание, монета на питание, монета – за дурное воспитание. Сколько получается, малец?

– Т… три, – пролепетал и без того испуганный Ждан.

– Правильно. Что-то да знаешь. Молодец. А папанька твой тоже шустро соображает?

Соображал Смеян действительно быстро. Не дожидаясь замечаний Ждана о кровном родстве, он протянул стражнику небольшой кошель:

– Вот, смотрите, пересчитайте, пожалуйста! Как раз на пару-тройку месяцев дитятке хватит.

Пока мужчина в броне вытряхивал монеты на ладонь и внимательно их пересчитывал, второй, которого братья по оружию Гойником назвали, вольно копался в вещевом мешке: оторвал горбушку свежего куска хлеба из корчмы, сделал глоток из кувшина, сам себе одобрительно кивнул.

– Хватает, хватает, – сказал довольный подсчетами стражник, пересыпав часть монет к себе в карман. – На месяц, правда, не более. Проезжайте.

Смеян поклонился, принимая назад изрядно опустевший кошель, облегченно вздохнул и повел телегу сквозь врата.

– Смеян, – от тихого, но уверенного голоса по спине забегали мурашки. Жуткий голос, такой не забудешь. – Не спеши.

Кучер натянул поводья. От его вида молоко бы скисло, но извозчик быстро взял себя в руки и с улыбкой слез с козлов.

– Молчан! Сколько лет, сколько зим! Рад, что у тебя хорошо все, ну! Как сам, как жена?

– Руки.

Мужчина развел руки в стороны и замер. Стражник в плаще подошел вплотную и внимательно обыскал кучера, тщательно прощупывая каждую складку на одежде.

– Сапоги.

Смеян послушно скинул с себя видавшие виды сапоги, взял их в руку и протянул Молчану. Тот заглянул внутрь, брезгливо скривился и кивнул. Затем обошел телегу по кругу, заглянул под днище, зачем-то постучал по доскам костяшками пальцев, оглядел опустевший после первого осмотра мешок, поравнялся с кучером и положил ладонь ему на плечо.

– Должок за тобой. Смеян.

Лицо и без того бледного мужичка разом утратило остатки румянца.

– Да я же… ну, я…

– До полуночи. Завтра.

Молчан убрал руку и отошел на два шага, но потом передумал и резко развернулся лицом к Смеяну, будто вспомнил о чем-то важном.

– И из города ни ногой. Знаешь, что будет.

Надев сапоги и водрузившись на козлы, Смеян выглядел подавленным и изможденным. Но стоило отъехать от ворот и свернуть на одну из бесчисленных городских улиц, извозчик облегченно расхохотался.

– Вот ведь судьба злодейка, ну!

Чуть отдышавшись и хлебнув из неизменной бутылки, Смеян продолжил:

– Задолжал я им, парень. Нормально так задолжал, ну. Сам дурак. Знал, что вовремя отдать не смогу. И они знали, конечно. Хорошо, что птица я невысокого полета – искали недолго. Но сегодня нашли-таки. И прикопали бы меня завтра в лесочке за городом. Но это все не важно! С подарком хозяйки я разом все долги выплачу, ну! Еще и останется…

Дальнейшие рассуждения кучера о скорых покупках и роскошной жизни Ждан слушал вполуха, пожирая глазами буквально все вокруг. Запряженная гнедым жеребцом повозка везла богато одетого человека по грунтовой дороге. Вереница детей чуть младше Ждана убегала от раскрасневшегося пузатого мужчины. Он что-то кричал им вслед, но топот грязных босых пяток уже затихал в соседнем переулке. Старуха стирала грязное белье прямиком в поилке для скота, сваливая чистые вещи на землю подле себя. Неприятного вида мужики шептались в тени, бросая внимательные взгляды на всех встречных. Но большинство людей, конечно, куда-то целеустремленно шагали, неспешно брели или бежали в спешке. От их количества у мальчика едва не закружилась голова. Женщины в нарядных платках и сарафанах, мужчины в кафтанах и рубашках, простые работяги, купцы, даже пара вельмож со свитой.

– Северные ворота всегда были грязными и людными, ну! Ты не боись, сейчас свернем, и станет потише, – вновь проявил чудеса догадливости Смеян.

Соседняя улица, на которую их телега еле протиснулась, и правда оказалась гораздо спокойней. Людей стало меньше, да и выглядели они не столь суетными, что ли. На Ждана со Смеяном посматривали, но без особого интереса. Лишь бродячий пес пробежал за компанию с сотню аршинов, но от предложенной половины яблока отказался и гордо удалился по своим делам.

– Вот и добрались, ну! – гордо произнес кучер, слезая с телеги и вольготно потягиваясь. – Наконец-то!

Ждан спрыгнул вслед за мужичком, а вот Дряга на отсутствие Смеяна не обратила никакого внимания и продолжила неспешно брести вперед. Впрочем, хозяина лошади такое поведение ничуть не смутило.

– Корчма… ээ… просто корчма. Как у Бажены, только поменьше. Хозяин хмурый и вечно недовольный. Зато вопросов лишних не задает, да и берет недорого. Пойдем внутрь.

Мальчик засеменил следом, с недоверием поглядывая на почерневшую от времени и дождей хибару. В крошечных окнах угадывалась слюда, хоть и забитая пылью с грязью. Входная дверь массивная и тяжелая, добротная, но изрядно покосившаяся и со странными глубокими отметинами – будто кто-то ножом ее ковырял или топором рубил. На стенах, к слову, такие зарубки тоже присутствовали. Ни вывески, ни знака какого рядом не было, угадать в этом доме ночлежку или питейное заведение не представлялось возможным. Заходили сюда, похоже, только местные жители или случайные путники, заплутавшие в городе.

Смеян с трудом приоткрыл скрипучую дверь и протиснулся внутрь. Ждан предпочел не отставать.

Сеней в доме не оказалось, гости сразу попадали в небольшой зал на три столика, за одним из которых сидел мужчина неопределенного возраста с острыми скулами, крючковатым носом и проплешиной на голове.

– Здорово, хозяин! – с порога пробасил Смеян.

Скучающий человек оторвался от кружки, внимательно взглянул на вошедших и молча кивнул. Видимо, в Великограде без надобности старались не болтать.

– Нам бы комнату дня на два… А, черт с ним, давай на три. Поесть что-нибудь. Да кобылу мою на постой. Ясен, поди, уже пристроил ее куда надо, – кучер приблизился к столу и положил на неровные грубые доски горсть монет, которые тут же скрылись в широких рукавах хозяйского кафтана.

Из другого рукава мужчина достал увесистый железный ключ и протянул Смеяну.

– Последняя дверь, слева.

На этом беседа закончилась. Хозяин потерял всякий интерес к прибывшим, а Ждан с кучером отправились в комнату. Воображение мальчика любой город рисовало богатым и процветающим. Особенно Великоград, не зря же из двух слов состоит – «великий» и «город»! Однако внешний вид харчевни и ее внутреннее убранство зародили некоторые сомнения даже в простодушном Ждане. На деле комната оказалась неплохой: две широкие скамьи, перевернутый ящик без днища – он же импровизированный стол, огарок замызганной свечи и даже небольшое окошко под самым потолком. Скромно, но при этом чисто и аккуратно. Смеян с важным видом потрогал немногочисленные предметы и удовлетворенно кивнул:

– Неплохо, ну. В прошлый раз досталась мне первая комната. Смердило там – будто помер кто. А тут ничего. Жить можно.

Ждан испуганно взглянул на мужичка. Не хотелось бы посреди ночи стать мертвецом и смердить потом на всю округу. Да и днем, если честно, тоже.

– Да не трясись ты, ну. Кому сдались постояльцы этого захолустья? Торговцы без навара да дурачки всякие, как мы с тобой. Поди, запасы у кого прохудились, вот и провоняло.

В эту версию мальчишка охотно поверил.

– Пойдем, перекусим. Чего добро переводить, раз уплачено, ну.

Вернувшись в небольшой зал, голодные путешественники обнаружили на одном из столов горшок с похлебкой, две миски, пучок свежей зелени и краюху хлеба. Хозяин на этот раз отсутствовал. Впрочем, намек был понятен и без слов. Похлебка оказалась едва ли не горячей, пряной, ароматной, хоть и состояла преимущественно из одних овощей. Хлеб был жестковат и немного горчил, то ли от тмина, то ли от сажи. Но Ждан доел все до последней капли, а оставшимся мякишем начисто вытер и миску.

– Славно, – одобрил Смеян, – мужику нужно ладно есть, ну! А то вырастешь хилым, дохлым, любой проходимец будет о тебя ноги вытирать.

Половой тряпкой Ждану быть не хотелось, поэтому он шустро отправил в рот и оставшийся пучок зелени. Не сказать, что было вкусно, но, наверное, питательно.

– Ладно. Дела у меня есть в городе. Вечером. И раз уж мы с тобой в одной лодке… телеге, – усмехнулся кучер, – давай я тебе город покажу, ну? А то ты мелкий, заплутаешь потом один. Коль остаться решишь.

– Не решу, – обиженно буркнул мальчонка, но с предложением согласился. Часто ли в городах побывать доведется? Родители вон всю жизнь в деревнях прожили. Интересно, как они там?

Великоград оказался не только огромным, но и крайне запутанным: витиеватые улочки, изогнутые мостовые, огороженные задворки с подворьями и неожиданные закоулки не только затрудняли передвижение, но и сбивали с толку заезжих путешественников. Как пояснил Смеян, город строился без четкого плана – люди побогаче возводили дома поближе к княжьим палатам, кто победнее – поодаль. Где-то посередине расположилась импровизированная рыночная площадь. Первые поселенцы бежали подальше от ордынских набегов и княжеских распрей в надежде осесть в тихой заводи и спокойно прожить свой короткий век. Но расположение оказалось больно удачным. Дремучие леса вокруг обеспечивали город дешевыми материалами для строительства, разнообразным продовольствием, лекарственными травами, пушниной и мехом. Река неподалеку служила надежным источником пресной воды и позволяла сплавлять товары в соседние деревни и в города ниже по течению. При этом вражеским армиям пришлось бы продираться сквозь лесистые холмы и буреломы или переходить реку по единственному на многие версты мосту. Не удивительно, что город быстро рос и процветал, заслужив в итоге имя Великоград.

Несколько поколений князей собирали, копили и множили огромные богатства, постепенно становясь тщеславней и расточительней. Нынешний правитель – Остромир и вовсе мнил себя чуть ли не главным богатеем Стороны, постоянно закатывая роскошные пиры и ничуть не заботясь о состоянии самого города. В итоге состоятельные горожане купались в роскоши, пьянстве и распутстве, а люд победнее едва сводил концы с концами.

В слова Смеяна верилось с трудом. Каждый житель Стороны с детства знал, что нет на свете людей умней и справедливей княжеских владык. Да только шило в мешке не утаишь. На больших площадях и вдоль торговых рядов купцы да богатеи ходили довольные, с мордами чистыми и лощеными. Но на улочках поменьше, куда редко ступает нога достопочтенных бояр и их подпевал, ситуация была совершенно противоположной. Меж гниющих деревянных стен и залитых грязью троп бродят безликие люди с уставшими и испуганными взглядами, среди которых нередко встречаются пьяницы, буяны и другой сомнительный люд. И потеряться среди изнанки великого города – далеко не самое страшное, что могло бы произойти.

К счастью, Смеян отлично ориентировался на местности, ловко лавируя среди бесконечного людского потока, срезая путь в самых неожиданных местах, но неизменно добираясь до самых интересных мест, попутно рассказывая Ждану удивительные вещи.

Голова города – княжьи палаты, на холме небольшом расположенные. Величественное деревянное здание в три этажа, где правитель и живет, и гостей принимает, и пиры устраивает, и приказы писцам диктует, которые затем на главной площади глашатаи зачитывают. Остромир даже отстроил в палатах своих белый зал, куда каждый житель может прийти посреди дня и ночи, да о проблемах своих поведать. Говорят, князь из застенков своих все слышит! И сомневаться в этом не приходится: друг Смеяна на стоимость овса как-то пожаловался. То ли пьяный был, то ли просто по глупости. Так, на следующий день его знатно отметелили да овса куда только не напихали… В общем, с жалобами осторожно надо.

От палат княжеских дорога в целых три телеги шириной вела на главную площадь. Это сердце города. Здесь зачитывали важные новости, оглашали законы, судили и наказывали преступников, чествовали дружинников и героев. От рассвета и до заката люди торговали, менялись, продавали и покупали все на свете: от заморских яств и шелков до хвороста и свежих ягод. Не удивительно, что все приезжие первым делом к торговым рядам стремились… чем охотно пользовались местные торговцы и купцы.

– Запомни, малец, – наставлял Ждана продиравшийся сквозь толпу Смеян. – Нет у честного мужика врага злее и хитрее, чем местный торговец! Он тебе впарит самый гадостный товар по самой грабительской цене. Видишь яблоки?

За соседним прилавком стояла дородная женщина в красивом сарафане и расписном платке. Старческие морщинки в уголках глаз и доброжелательная улыбка так и зазывали скупить все овощи с прилавка. Роскошные кочаны капусты, румяная свекла, белоснежная репа и чуть ли не сверкающие на солнце яблоки – любо было смотреть!

– Почем яблочки, красавица? – игриво поинтересовался кучер.

– Ой, засмущали, ну засмущали, – рассмеялась торговка, кокетливо прикрывая лицо рукавом, – Видать, дружинник какой почтил меня своим присутствием, не меньше!

– Не дружинник, конечно, но и не абы кто! Посыльный барский я, со служкой дворовым. Так почем яблочки-то? – выпятил грудь Смеян.

– Для слуг бояр – лучший товар по лучшим ценам! Яблоко наливное, смотри, кручу так и сяк – один медяк. Возьмешь дюжину – заплатишь с десяток!

– Добро. Отложи пару дюжин яблок, капусты два кочана, трав ароматных. Всев как придет – расплатится и заберет.

– Как угодно, голубчик.

Смеян кивнул торговке и с важным видом пошел дальше вдоль рядов. Ждан растерянно посмотрел на кучера и робко спросил:

– А кто такой Всев?

– Да без понятия, ну. Придумал я все. Яблоки по медяку, ты представь! Им монета за ведро цена!

Мальчик пожал плечами:

– У меня и денег-то не было никогда. На что их тратить в деревне? Выменял разок палку добротную на жука здоровенного – вот и вся торговля!

Кучер запнулся на полушаге и внимательно посмотрел на Ждана. Он настолько привык к своему маленькому спутнику, что воспринимал молчаливый характер как проявление мудрости и опыта. Но все-таки Ждан оставался ребенком, и многие вещи были для него в новинку.

– Я и позабыл, ну. Одним словом: все лавочники – сволочи! И думают только о себе. Пойдем, научу тебя правильно торговаться!

Остаток дня Ждан со Смеяном посвятили изучению всех трех оплотов торговли города. Главную площадь кучер быстро забраковал, отвесив несколько укоров наиболее нахальным продавцам. Не понравились ни цены, ни товар, ни обилие людей.

Пройдя к северным воротам, городские исследователи попали в квартал мастеровых, где жили и трудились кожевники, дубильщики, зодчие, каменщики, гончары и представители других востребованных ремесел. Умудренные годами седовласые старцы обучали молодые поколения, передавали свои знания и тут же продавали всевозможные поделки – как свои, так и учеников. В этой части Великограда было оживленно, но не как на центральной площади. Люди бегали, кричали, что-то тащили, кого-то искали, и все это переплеталось в единое действо, результатом которого становились, например, изящные кафтаны и модные сарафаны, утонченные вазы и пригожая утварь, крепкие бочки и надежные ящики. Ждан с восторгом наблюдал за юным плетуханом, ловко переплетавшим липовое лыко в новенькие лапти. Каково же было удивление мальчика, когда расчетливый Смеян без всякого торга купил пару маленьких лаптей и вручил босоногому Ждану. Расплакавшись от обилия нахлынувших эмоций, мальчик без устали благодарил кучера и гордо нес лапти в руках, сквозь слезы рассматривая обновки сияющим взглядом. Лишь после долгих уговоров и ополаскивания чумазых ног в полупустом корыте, Ждан наконец согласился надеть обувку. Ходить в лаптях было непривычно, своей обуви у мальчишки не было и приходилось делить с Радой старые отцовские сапоги на двоих.