Текст книги "Жертвенные львы"

Сказано было негромко, но внятно.

Инфорсер Цзи бросил на босса короткий взгляд, смущенный сбоем в привычном сценарии. Но вместо злости на лице Кипятка отразилось любопытство. Подавшись вперед, он внимательно рассматривал невысокого паренька, осмелившегося открыть рот.

Лет двадцать, вряд ли больше. Из крестьян, судя по всему. Акцент выдает жителя южных провинций. В меру коренастый, в меру худой – самый обычный парень в толпе себе подобных. Слуга своего народа, сумевший пройти отбор.

– Говори, – позволил босс.

– Вы, Большой Брат Квон Пэн, сан шу – отец местного отделения уважаемого и могущественного «Союза Небес, Земли и Человека», больше известного на всем «Звездном Пути», как «Алмазная кобра»! – почтительно поклонившись, отчеканил молодой человек. Только теперь Кипяток разглядел, как сильно тот волнуется и потеет, не решаясь поднять руку и утереть взмокшие виски. – Мой папа, провожая в дальнюю дорогу, объяснил мне все, что полагается знать новенькому…

– Молодец, твои речи верны, – широко оскалился Пэн, в подтверждение слов потрясая расслабленной кистью в сторону смельчака. – Ты проявляешь уважение и почтение, входя в чужой дом! Это делает честь и тебе, и твоему отцу.

Бегло просмотрев досье парня на экране своих очков, Кипяток приопустил их на нос, бросив на Цзи короткий выразительный взгляд. Инфорсер, перехвативший послание господина, сразу все понял – за бойким новичком стоит присмотреть. Вдруг да выйдет толк и бывший крестьянин попробует стать «сорокдевяткой»?

– Ты сказал верно! – повторил босс «Алмазной кобры», теперь обращаясь ко всем остальным. – Меня зовут Квон Пэн, но меня часто называют и Большим Братом… Если вы считаете, что в этом удивительном месте правят офицеры НОАК или контрразведчики Председателя, – вы ошибаетесь. Настоящий хозяин здесь – я. А потому и законы следует исполнять мои.

Он снова поднялся с дивана, демонстрируя новым работникам воистину звериную грацию. Провел рукой по волосам, еще влажным после схватки с безымянным 49-м.

– Сегодня в отделе кадров вы были распределены на будущие рабочие места, – продолжил он, прохаживаясь вдоль человеческих рядов. – На кухни, в прачечные, в котельные или ремонтные мастерские. Там вы будете честно нести вахты, получая за это заработную плату и отдавая гражданский долг всему китайскому народу.

Пэн сделал паузу, поверх напичканных электроникой очков осмотрев пятерых, стоявших ближе всего. Плечи работников поникли, головы опустились еще ниже. Одно дело – предполагать печальный исход встречи, и совсем другое – дождаться его…

– Чтобы вы, одурманив мозг опиумом или сибирской водкой, не спустили все сбережения на продажных девок или запрещенные фильмы, – повысил голос Кипяток, – половина ваших накоплений будет ежемесячно переводиться на счета «Алмазной кобры». Вы понимаете, какую выгодную сделку я вам предлагаю? Этим мы не только поможем нашему государству, обезопасив страну от оттока юаней, но и обеспечим вам безбедный отдых после завершения вахты!

Кипяток остановился, качнувшись на каблуках и демонстративно потрясая ладонью.

– Помните, что также мы даем вам возможность увеличить накопления. Половина вашей заработной платы, поступившая на наш счет, станет обрастать процентами. Конечно, не такими огромными, как могут предложить Пекинские банки. Но это лучше, чем бездарно зарывать монеты в землю. Вот что значит настоящая забота… Поэтому перед тем, как покинуть мое гостеприимное жилище, позвольте господину Цзи сосканировать персональные данные ваших «таблеток» и «балалаек».

Пэн глубоко, полной грудью вдохнул запахи страха, волнения и досады, исходившие от стоящей у дверей толпы. Отвернулся, чтобы скрыть торжествующую улыбку, и легким прыжком вскочил на возвышение с диванами.

– И помните – если у вас беда или нужна помощь, или вы столкнулись с проблемой, которую не можете решить: не идите к военным. Приходите ко мне, и я помогу быстро, без бюрократии, волокиты или шумихи. И главное – я помогу справедливо!

Он навзничь рухнул в пуховые объятия уютного дивана, медленно утопая в его поверхности. И несколькими секундами позже – когда Цзи уже двинулся к рабочим с зажатым в руке «раллером», – вдруг приподнялся, словно вспомнив что-то важное.

– И еще… – добавил Кипяток таким зловещим голосом, что на месте замер даже приступивший к работе инфорсер. – Хочу, чтобы вы знали кое-что еще. Если среди вас есть презираемая мной шваль вроде карманников, мелких мошенников, насильников или шулеров, лучше бегите… Ибо, если я пойму, что вы обижаете тех, кого мой «Союз» поклялся защищать много веков назад, вам откроется прозвище Квон Пэна. И тогда вы позавидуете даже жертвам Желтой Паучихи…

Сильный росток пробивает даже гранит
18 дней до начала операции
«Бронзовое зеркало»

Душа подобна храмовой масляной лампаде. Огонек ее горит столь же ярко, сколь полезно и мудро проживает человек отведенный ему в этом мире срок. Масло же в этой «плошке» – это устремления, чаянья, чувство долга и отдача любимому делу. Точно так же, как настоящее масло, эти двигатели человеческой судьбы могут быть разбавлены водой тщеславия, прогоркнуть от зависти или испариться от лености и безделья, которым зачастую посвящают жизнь.

Подполковник подразделения № 9 Народно-освободительной армии Китая Чэнь Юйдяо точно знала, что огонек ее лампады теплится ровно, ярко и не испытывает недостатка в масле. Преданность Родине и самоотверженность, с которыми женщина больше двадцати лет служила в рядах НОАК, подтверждали это без труда. А год назад, когда майора контрразведки Юйдяо повысили с назначением на пост военного коменданта объекта «Тип-0099», это пламя вспыхнуло с новой силой.

Разумеется, как в жизни любого смертного, порывы космических ветров несколько раз пытались погасить лампаду подполковника. И речь вовсе не о шальных пулях локальных конфликтов и контртеррористических операций, в которых принимала участие Чэнь, хотя и таких ситуаций хватало с избытком. Вместе с миллионами огней по всему свету, ее личную чуть не погасило Перерождение, встряхнувшее планету ровно четыре года назад.

Когда все случилось, майор Юйдяо несла службу на подземной базе НОАК, спрятанной недалеко от Тайюаня. База была построена в зоне средней сейсмической активности, потому полного обрушения, как например, на объектах близ Цзинаня или Таншана, не произошло.

Но ровно на сорок четыре дня перепуганный гарнизон оказался отрезанным не только от связи с внешним миром, но и от поверхности. 44 дня – две несчастливые четверки, о негативном свойстве которых говорили чуть ли не со времен Империи Цинь.

Какой бы вымуштрованной и организованной ни была армия Поднебесной, паники избежать не удалось. Полковник, командовавший гарнизоном, погиб во время землетрясения вместе с двумя десятками солдат и офицеров. А еще сотня выжила, чтобы на глазах сослуживцев превратиться в полоумное неуправляемое стадо, едва не уничтожившее само себя.

Произойти этому не позволила именно Юйдяо, сразу взяв командование в свои руки.

Тридцатипятилетняя майор отлично понимала, что эвакуацию и раскопки могут начать далеко не сразу. Быть может, и вообще через год. Но она не растерялась, собрав союзников и быстро вернув армейские порядки. Кнутом и пряником подтянула дисциплину замурованных под землей людей, грамотно распределила припасы, расчистила вентиляционные шахты.

Да, приходилось расстреливать однополчан, в том числе лично. Да, приходилось в зародыше давить бунты и голодные волнения. Приходилось взвешивать, оценивать и принимать непростые решения.

Но она справилась. Наверняка западным варварам, коими являлись жители Католического Вуду или России, казалось, что могучая Поднебесная устояла, не дрогнув вообще. Но варварам и необязательно знать, с каким трудом и самоотверженностью люди, подобные Юйдяо, гасили вспыхнувший в сердце Китая пожар хаоса и паники…

При сложении две четверки дают восемь, и это число принесло Чэнь Юйдяо большую удачу. После того как семь десятков уцелевших военных поднялись на поверхность истрепанной Перерождением страны, майора представили к многочисленным наградам. А огонек лампады загорелся с новой энергией.

Ей, как и миллиардам землян, не повезло – им выпало жить в эпоху столь страшных перемен. Но когда кто-то ломался, не выдерживая давления обстоятельств, Чэнь только крепла, чтобы и дальше служить стране.

Строить объект под названием «Тип-0099 «Император Шихуанди» начали спустя почти два года после катастрофы, бросив на него невероятное, расточительно огромное количество человеческих и производственных ресурсов. И ни для кого не стало неожиданностью, когда к разработке проекта – тогда еще секретного – привлекли такого специалиста, как Чэнь. А когда через тринадцать месяцев комплекс был достроен и прошел первую пробную трансформацию на полигоне Хух-Хото, Юйдяо получила заслуженное и ожидаемое назначение.

Она по праву считала комбайн своим детищем.

Еще на стадии разработки опекая «Императора» от промышленных шпионов государств и корпораций, Чэнь сразу сроднилась с передвижным городом, подарившим Китаю надежду на новый мир. И потому входила на борт завершенного комплекса с чувством необычной, переполняющей через края гордости и неуемной силы.

Разумеется, «Император Шихуанди» был гигантом. Махиной, колоссом, одним из новых Чудес Света, рожденным трудолюбивыми руками китайцев. Но народ, когда-то воздвигнувший на своих границах «Стену в десять тысяч ли», способен и не на такие свершения, Юйдяо была точно уверена в этом. Хоть иногда и задумывалась, что в создании комбайна ее сограждане, в буквальном смысле слова, превзошли сами себя.

ПТК – передвижной терраформирующий комбайн, взлетал к облакам на высоту почти 22 чжана, что было всего втрое меньше старинных американских небоскребов. Одновременно громоздкий и обманчиво хрупкий, он завораживал своим индустриальным, далеким от изящества и легкости дизайном. Механический тягловый вол, медленно пробивающий дорогу в горной тайге и с грацией мамонта пересекающий монгольские пустоши.

Это был настоящий город – многоуровневый, шумный, со своим пропахшим машинным маслом «дном» и изящными «пентхаусами», дорога в которые открывалась только избранным. Он стал миниатюрной – если такое сравнение применимо к мобильному комплексу массой в дюжину тысяч европейских тонн – копией цивилизованного мира.

С одной лишь разницей – этот цивилизованный мир так и не познал, куда держит путь. Куда направляется ПТК, Чэнь Юйдяо знала точно – великанским плугом машина взрезала перерожденную планету, оставляя за собой своеобразный след – многополосную железную дорогу, получившую полное надежды название: «Звездный Путь».

Комплекс воистину стал триумфом китайских инженеров, проектировщиков, военных, металлургов, машиностроителей и тысяч разнорабочих, в рекордные сроки воздвигших странствующий город для прокладки «Пути». Имена их всех – многих и многих, живых и отдавших стройке жизнь, были заботливо высечены на тонкой бронзе, покрывавшей памятную стелу недалеко от заводов и полигона Хух-Хото.

Неповоротливый, управляемый целым легионом специально обученных машинистов, «Шихуанди» с черепашьей скоростью и таким же упорством полз на северо-запад.

В арсенале комбайна, размещенный в ангарах или караваном плетущийся за кормой, находился весь парк техники, необходимой для строительства дороги к звездам. Многочисленные экскаваторы, в том числе один роторный и один карьерный, бульдозеры, погрузчики, самосвалы – когда вся эта стая железных трудолюбов высыпала из темных недр комплекса, Юйдяо казалось, что по улице следует палантин с тучным господином, окруженным свитой и слугами.

Все они суетились, чтобы толстяк не подумал ворчать, засыпали реки и овраги гравийными подушками, пробивали, расчищали, отгружали, прессовали и вскрывали…

Охрану передвижного комплекса обеспечивало специально сформированное подразделение бронепехоты, командование которым и было доверено подполковнику Юйдяо. Лучшие бойцы НОАК, отобранные по всей Поднебесной, шли на службу с честью и гордостью, одинаково добротно неся караульные службы, выполняя полицейские функции или отлавливая диверсантов и провокаторов.

Сама железная громада какого-то особенного вооружения не имела, его все равно пришлось бы демонтировать при пересечении границ Республики Сибирь. Но несколько противовоздушных комплексов, равно как и целая сеть гнезд со стационарными «ревунами», отвесные бока исполина все же украшали.

Словно пасту из тюбика, выдавливал «Император» ленты железной дороги, почти не останавливаясь в своем монотонном занятии. Вдоль новорожденного «Звездного Пути», на некотором отдалении от флагмана следовала еще одна шумная свора дорожной и железнодорожной техники, с высот гиганта казавшаяся никчемной мелюзгой.

Эта «мелочь» доводила до ума насыпи, укладывала асфальт и глинопластик, тратила сотни тысяч тонн цемента, боязливо не приближаясь к зоне работ стратегического государственного объекта.

По этим же – уже построенным – железнодорожным артериям на комбайн поступала половина затрачиваемой чудищем энергии. Редкие цистерны с драгоценной соляркой и многочисленные вагоны угля, гигантские батареи Ллейтона, едва умещающиеся на открытых грузовых платформах, усовершенствованные панели солнечных накопителей и резервуары с природным газом – иногда казалось, вся страна работает только для того, чтобы поддерживать в ПТК биение пульса.

Все эти сокровища беспрерывно поставлялись в комплекс уже ровно год, напоминая кормежку ненасытного великана – прислужники и лакеи все несли и несли хозяину новые смены блюд, едва успевая оттаскивать в сторону пустые тарелки и утятницы.

Конечно, основным источником жизни комбайна были ядерные реакторы, оберегаемые людьми Чэнь Юйдяо пуще зеницы ока. Но силы этих реакторов тратились экономно, прагматично, даже скупо, зачастую обделяя теплом и светом вспомогательные службы или жилые отсеки для низшего персонала. Им – недовольной, но покорной половине комплекса, предстояло довольствоваться архаичными ТЭЦ, многотонными монолитами сменных батарей, а иногда и вовсе локальными котельными.

А город все полз и полз вперед, упиваясь мощью и уготованной исторической миссией. Рушил уцелевшие в Перерождении горы, словно праздничный пирог рассекал склоны, вырубая из них гигантские ломти, бесцеремонно вторгался в места, испокон веков считавшиеся дикими и неприступными.

Когда операторы собирались подкорректировать курс, требовалась стационарная подзарядка или возникали непредвиденные заминки, ПТК вставал на якорную стоянку, трансформируя часть себя и превращаясь в настоящий муравейник.

Тогда модули и блоки комплекса на специальных направляющих выдвигались из его брюха и боков в разные стороны, образуя многочисленные террасы и тем самым распределяя чудовищную массу объекта по наибольшей возможной площади. Чтобы траки колосса не тонули в грунте, активировались специальные упоры и воздушные подушки. Рабочие мачты, штанги и краны прятались в пазы, а большинству персонала инструкция предписывала проводить на борту «Императора» как можно меньше времени.

Вот тогда-то «Шихуанди» на самом деле превращался в раскладной бродячий цирк, какими славились дороги средневековой Европы. Владельцы закусочных, лавок, мастерских и различных не совсем легальных салонов спешили наружу, чтобы успеть разбить свою палатку на самом выгодном месте, причем как можно ближе к комбайну.

В такие дни пространство вокруг титана покрывалось пятнами разноцветных полиэтиленовых тентов и палаток, флагами с символикой частных торговцев, рекламными вывесками и легкими мачтами с гроздьями прожекторов.

И именно тогда становилось по-настоящему ясно, как много людей живет в титапластовом брюхе увальня, решившегося на утомительное путешествие из глубин Поднебесной на задворки дикой России.

Пять сотен механиков и электриков. Полторы сотни машинистов, управляющих внутренней сетью комбайна. Почти шесть сотен отборных солдат и офицеров НОАК, оберегающих комплекс от возможных посягательств неизвестного противника. Четыре сотни человек обслуживающего персонала – поваров, врачей, хронистов, картографов, геологов и сейсмологов. Остальное – рабочие. Плюс посольство Сибири и консульский отдел при нем, гражданская администрация из высоколобых и чиновников, небольшое подразделение противовоздушной обороны, обслуга негосударственных предприятий отдыха и питания.

Чэнь Юйдяо не любила признавать собственные слабости. Но эту отрицать было бы совершенной нелепостью – даже комендант ПТК со всеми ее сканерами, наноскопами и системой электронной идентификации персонала не могла назвать точную численность живущих под ее ногами людей…

Именно это могло стать настоящим бедствием комбайна. Могло бы, если бы не железная рука подполковника, среди жителей станции получившей зловещее прозвище Желтый Каракурт…

Да, в комплексе хватало проблем с проституцией, азартными играми и наркотрафиком, налаженным вездесущей Триадой еще на стадии строительства гиганта. Но рано или поздно Каракурт доберется и до них, уничтожив скверну без сомнений и жалости…

В уголке правого глаза замерцал вызов по внутреннему служебному каналу.

Чэнь откинула раздумья вместе с легкой простыней, которой укрывалась. Рывком встала на ноги, бросив короткий взгляд на лежащего рядом мужчину. От былой силы и молодой мощи, искрящихся еще несколько дней назад, теперь не осталось и следа…

Грациозно ступая по мягкому светло-серому ковру, Юйдяо подошла к зеркалу, с задумчивым прищуром рассматривая отражение своего обнаженного тела, перепачканного красным. Красивого тела, поджарого, хищного, без единой жировой складочки, обычно присущей большинству женщин ее возраста.

Нарушая безупречность обнаженной красоты, внутри отражения текли сжатые данные разных отделений штаба: отчеты, оперативные сводки и динамические диаграммы о жизнедеятельности комплекса – в жилище коменданта к сети было подключено практически все. Стоило задрожать лишь одной, самой дальней нитке огромной паутины, и восседающий в ее центре паук уже знал об этом…

Сигнал персонального вызова все еще мерцал под веком, и подполковник пришла к выводу, что, осознанно рискуя навлечь ее гнев, подобную настойчивость мог проявить только один человек.

– Я внимательно слушаю, Болло, – легко щелкнув пальцами, она ответила на вызов, возвращаясь к огромной кровати. – Надеюсь, ты помнишь, что сегодня у меня день отдыха?

– Искренне прошу прощения, товарищ подполковник! – без малейшего оттенка вины отчитался старший лейтенант Ху. – Но в штаб только что поступила информация, требующая вашего немедленного ознакомления…

– Пересылай.

Поглаживая большим пальцем подушечку мизинца, Юйдяо активировала стрелочку указателя на глазном наноэкране. Ввела личный код доступа, наблюдая за пересылкой документов в ее персональную «балалайку». Из Пекина… Даже если не срочно, то уж любопытно наверняка – Болло не зря нарушил ее уединение.

– Докладывай, – приказала она, не торопясь открывать файлы с маркерами правительственных служб.

Прислушиваясь к звучащему в голове голосу адъютанта, Чэнь присела на край кровати, проведя свободной рукой по гладкому мужскому плечу. Кожа уже начала остывать, мышцы медленно каменели, а густые пятна крови неумолимо впитались в мятую простыню.

– Постоянный комитет собрания народных представителей и Центральный военный совет одобрили зарубежную информационную кампанию вокруг прокладочного комплекса, товарищ подполковник…

Юйдяо ласково потрепала черные и сухие, будто ковыль, волосы своей новой игрушки. Сломанной игрушки… Позабавилась с прядками, чувствуя запредельный холод, исходящий от мужской кожи.

Встала, набрасывая перемазанную кровью простыню на коченеющий труп. Новости, озвученные Болло, заставляли растущее возбуждение меркнуть, уступая место привычной рабочей сосредоточенности.

Дозволен доступ представителям семи крупнейших мировых информационных агентств, – продолжал краткий доклад ее помощник, – подробные данные в приложенных документах.

– Благодарю за службу, товарищ Ху. – Широким шагом Чэнь отправилась в душевой отсек, больше не поворачиваясь к кровати, полчаса назад пылавшей горнилом, в котором любовь переплавилась в ярость. – И еще… Дополнительная разработка заключенного номер два-два-один-семь-три завершена. Товарищ старший лейтенант, прошу подняться в кабинет дознания для наведения порядка.

Болло поможет, как делал это уже не раз.

И даже не десять раз. И не двадцать. Желтый Каракурт не просто так заработала свое прозвище, но Юйдяо была уверена, что тошнотворный мужской страх, окружающий ее, будто аромат мощнейшего парфюма, только помогает ей управлять вверенным объектом.

Пока она будет принимать душ, отключив мониторы и выложив «балалайку» на стеклянную полочку под зеркалом, адъютант избавится от трупа. Сдаст постельное белье в частные прачечные на нижних уровнях комбайна, а затем скрупулезно вычистит спальню, не оставив от побоища и следа…

Тревожило другое – новости, принесенные Болло так неожиданно и несвоевременно. Совсем скоро в комплекс понаедут дикие, невоспитанные и наглые американцы, арабы, индусы. Станут вынюхивать, выспрашивать, делано восхищаться и петь дифирамбы мощи китайского народа.

Встав под тугую струю воды, Чэнь наклонила голову, брезгливо сковыривая ногтем бурые потеки, засохшие на ее небольших грудях. Эх, прибавится хлопот… Для того, чтобы понять это, не требовалось даже брать в руки «Книгу перемен».

О том, что иностранные делегации узнают что-то секретное или выставят ПТК в невыгодном для республиканской идеологии свете, Юйдяо не волновалась. Активность «балалаек» журналистов будет ограничена, они получат специальные приборы слежения, а все отснятые материалы пройдут жесточайший контроль целой армии цензоров.

А вот в том, что одного-двух журналистов не изобьют в борделях, не обчистят в нелегальном казино или не накачают опиумом, подполковник сомневалась… Ох, прибавится хлопот ее воякам, ох прибавится!

Впрочем, в дальней дороге не бывает легкой поклажи, как говорили в старину.

Чэнь Юйдяо выключила воду, медленно и старательно вытерлась толстым тяжелым полотенцем.

Она сегодня же внимательно изучит присланные Ху материалы. Проанализирует личности каждого из аккредитованных журналистов. Через собственные каналы в столице выяснит об этих людях все, что может знать международная разведка Поднебесной.

А затем с достоинством примерит маску радушной, хоть и строгой хозяйки. И терпеливо переждет несколько дней, отведенных на съемки документальных картин о новом Чуде Света.