Текст книги "Путь наверх"

Андрей Фролов
Путь наверх

Пролог

В уютном зрительном зале медленно гаснет свет. Почти сразу в сердцевине невесомого проволочного куба, куда нацелены амбиграфические проекторы, вспыхивает волшебный зеленый росток. Он тянется ввысь, превращается в полноценный стебель. На макушке его зреет бутон, символизируя нечто таинственное. Лепестки цветка грациозно раскрываются, постепенно истончаясь до прозрачности.

Мелькает блеклая, испещренная помехами эмблема Гильдии. Объемный значок неспешно проворачивается на 360 градусов, чтобы было заметно на всех зрительских местах. Затем в каркасе школьного амбивизора молнией проносится сопроводительная информация: «Учебное пособие Н202-5/12». Две последние цифры означают возраст аудитории, которой адресована передача. «ПРАВИЛА ПОЛЬЗОВАНИЯ ПАССАЖИРСКИМ ЛИФТОМ С АВТОМАТИЧЕСКИМ ПРИВОДОМ ДВЕРЕЙ», – гласит заголовок.

Вставленные в главный проектор тонкие амбикарты, похожие на блестящие пластинки слюды, очень стары. Немного обколоты по краям, потерты и исцарапаны. Их используют далеко не первый учебный год, отчего объемное изображение в специальном проволочном кубе время от времени рябит и подрагивает. Цвета тусклые, приглушенные, но это не мешает младшеклассникам различать происходящее внутри амбивизора.

В кубе появляется мультипликационный мужчина – высокий, элегантный и немолодой, с тонкой улыбкой мудрого наставника. На голове у него старомодная шляпа. В руках информационный планшет, поверх которого он как будто бы изучает зрителей, медленно поворачиваясь вокруг своей оси.

– Здравствуйте, дети, – приятным голосом произносит персонаж, слегка приподнимая шляпу и продолжая улыбаться. – Меня зовут профессор Разумов, и мы уже встречались с вами на курсах неотложной медицинской помощи и уроках техники безопасности жизнедеятельности.

Разумов переставляет длинные ноги, вышагивая на месте. При этом мультяшная фигура все же движется, и в кадр неспешно вползает кабина с двустворчатыми дверьми, в которой безошибочно угадывается лифт.

– Уверен, подобную передачу вы уже неоднократно смотрели дома вместе со своими родителями. – Профессор кивает, с пониманием разводя руками. – Но школьная программа предусматривает ежегодное закрепление пройденного материала. Поэтому сегодня мы еще раз повторим правила, знать которые обязан каждый. И в этом мне посодействует мой верный товарищ и ассистент Помогалкин.

Он по-дружески подмигивает аудитории. Вторя этому чуточку хулиганскому жесту, над двустворчатыми дверьми вспыхивает ярко-желтый (из-за старости амбикарты он кажется тусклым и почти бесцветным) огонек светодиода.

– Просыпайся, Помогалкин, – приветствует профессор кабину, склоняясь над пультом вызова и говоря в специальные микрофоны. – Готов рассказать нашим юным зрителям свод правил?

Диоды на пульте мигают, а двери распахиваются. У нарисованного лифта вдруг вырастают забавные пухлые ножки и ручки. Над входом, где еще недавно виднелось узкое информационное табло, прорезаются глаза и широкая улыбка.

– Здравствуйте, профессор! Здравствуйте, дети! – Помогалкин жизнерадостно машет рукой, пританцовывая на месте. – То, что мы с профессором сейчас расскажем, должен знать каждый!

Разумов неспешно начинает. Помогая себе жестами, он вкратце описывает основные компоненты вызывного аппарата и перечисляет разнообразные коды доступа, которым издавна подчиняются кабины. Продемонстрировав сразу несколько протоколов вызова, профессор напоминает, что пока зрители не подросли, им запрещено пользоваться грузовыми, курьерскими и скоростными кабинами, а также пассажирскими и развлекательными – без сопровождения взрослых.

В амбивизоре, прямо над мультипликационным лифтом и мужчиной в шляпе, вспыхивает слово «Важно!». После чего оба персонажа с демонстративной строгостью грозят аудитории пальцами.

– Помните, дети, – со всей серьезностью произносит профессор Разумов, – после автоматического открывания дверей вы обязаны убедиться, что кабина находится прямо перед вами.

Вдруг мультяшный лифт хулиганисто отпрыгивает в сторону. Мужчина этого не замечает. Резко оборачивается, собираясь сделать шаг, но вовремя замирает на месте. Какое-то время Разумов балансирует на одной ноге, словно стоит на краю обрыва. Затем восстанавливает равновесие, укоризненно грозя Помогалкину пальцем. Тот виновато пожимает «плечами» и объясняет, что техника, даже самая разумная, не застрахована от накладок.

– Для того и нужны правила! – назидательно добавляет лифт, поворачиваясь к зрителям.

– Верно, мой славный помощник! Войдя в кабину, установите желаемый протокол, – продолжает Разумов, похлопав по выпуклой дверце-пузу. – Выберите пункт назначения, после чего лифт приступит к выполнению предписанной программы. Двери закроются автоматически, кабина придет в движение. Если же протокол неверен или необходимых полномочий у вас нет, лифт сам вступит с вами в аудиальный контакт, указав на это и не позволив нарушить закон.

Помогалкин мягко закрывает створки, подмигивает детям и со смешным звуком перепрыгивает через профессора, снова оказываясь у него за спиной. Наклоняясь вперед, лифт делает вид, что чешет несуществующую макушку.

– Но что делать, если протокол верен и подтвержден, после его ввода двери закрылись, а кабина не пришла в движение? – озадаченно спрашивает он, с надеждой глядя на мужчину.

– Тогда вам следует ввести протокол открытия дверей и немедленно покинуть лифт, – поправляя нарисованную шляпу, со знанием дела отвечает ему нарисованный Разумов. – Если вам не удалось установить с кабиной голосовой контакт или какой-то из протоколов не выполнен, пользоваться неисправным лифтом строго запрещено!

Помогалкин вскидывает вверх указательный палец, словно вдруг все понял. На «лице» его сияет улыбка. Все еще торжествуя, пузатый персонаж добавляет:

– Помните, что при поездке взрослых с детьми первыми в кабину должны входить взрослые, а уже затем – дети. – Над головами героев передачи появляются несколько объемных значков, иллюстрирующих правила. Некоторые символы перечеркнуты красной линией. – При выходе первыми должны идти дети.

– Совершенно верно, Помогалкин! – хвалит его профессор. – Если же неисправность застала вас в пути, введите протокол вызова технического персонала. Сообщите необходимую информацию диспетчеру и точно выполняйте его указания.

– Да-да, – торопливо кивает лифт, подчеркивая важность момента, и машет рукой. – Ни в коем случае не пытайтесь покинуть неисправную кабину самостоятельно и не позволяйте делать этого сопровождающим вас взрослым!

– Умница, Помогалкин! Ты абсолютно прав! – Разумов сияет, крайне довольный своим помощником. – А еще, дети, вы должны помнить, чего нельзя делать при работе с нашими верными помощниками.

Он заглядывает в планшет, словно вдруг запамятовал лекцию. Над его головой начинают вспыхивать сопроводительные пиктограммы, наглядные и простые.

– Детям дошкольного возраста запрещено пользоваться лифтом без сопровождения взрослых! – говорит мужчина, указывая на значок, замигавший над шляпой. Помогалкин, иллюстрируя запрет, скрещивает на пузатой груди руки, словно перечеркивая вход в кабину. – Также пользование лифтом запрещено, если кабина задымлена или в ней ощущается запах гари.

Из закрытых створок Помогалкина начинает сочиться карикатурный дымок, а сам ассистент принимается смешно бегать вокруг профессора, размахивая руками.

– Также в пассажирских кабинах, которыми в ближайшие несколько лет вы научитесь пользоваться, – продолжает Разумов, сильно дунув на помощника и вихрем мультяшного ветерка затушив пожар, – запрещено перевозить взрывоопасные, легковоспламеняющиеся и ядовитые грузы. Для этого существуют особенные лифты, специально подготовленные к таким видам перевозок.

На «голове» Помогалкина появляется каска, а на руках – здоровенные синие резиновые перчатки. Он наставительно обращается к зрителям, снова поднимая вверх бледно-синий палец.

– Если вы заметили, что кто-то из взрослых нарушает данное правило, немедленно свяжитесь с диспетчером через пульт протокольного доступа и сообщите о правонарушении! – говорит лифт, и профессор согласно кивает в ответ.

– Также вы можете сделать взрослым замечание, – добавляет Разумов, – если кто-то из них, забывшись, вталкивает в кабину или вывозит из нее коляску с ребенком внутри.

– Конечно! – подхватывает Помогалкин. – В момент входа в кабину и выхода из нее маленькие дети должны находиться на руках у взрослых!

– Именно так, Помогалкин, ты молодец! – хвалит его профессор, удовлетворенно кивая и призывая аудиторию оценить отменную сообразительность своего помощника. – А еще вы должны внимательно следить за индикаторами перегрузки кабины. И никогда – слышите меня? никогда! – не пытайтесь вручную открывать двери лифта, даже если тот неисправен и не отвечает на попытки установления голосового контакта!

За спинами ведущих начинают появляться новые мультипликационные лифты. Толстые и тонкие, массивные и хрупкие, многоместные и совсем тесные – они входят в кадр и окружают Разумова и Помогалкина кольцом. Стоят смирно, молча и приветливо глядя на юных зрителей.

– Помните, дети! – Разумов кивает каждому, кто сидит в школьном зале для просмотра учебных программ. – Лифт никогда не навредит человеку и не пойдет против его воли, если верны полномочия доступа и согласованные с администрацией протоколы.

Мультипликационные лифты вокруг мужчины улыбаются. На них можно заметить самые различные маркировки и аббревиатуры. Тут и скоростные гонщики, и курьеры, и тяжелые транспортники – скопление машин символизирует единство человека и его творений.

– И главное, ребята! – Профессор снимает шляпу, обводя широким жестом окружившие его кабины. – Помните, лифты нужно беречь. Они не только наши верные помощники. Они наши самые преданные друзья, без которых городская жизнь была бы гораздо сложнее! Берегите лифты. Будьте с ними вежливы, аккуратны и законопослушны, и они отплатят вам заботой и любовью!

Вся сотня кабин на смешных ножках, собравшаяся вокруг профессора и его ассистента, поднимает руки. Улыбаясь, нарисованные механизмы приветливо машут школьникам, словно подтверждая произнесенные напоследок слова.

Картинка начинает темнеть. Еще раз вспыхивает объемный значок Гильдии, мелькает надпись «конец учебного пособия». После чего амбиграфические проекторы затухают, и в уютном зрительном зале медленно загорается свет.

Вступление

Эта история произошла давным-давно в далеком-предалеком будущем. Может быть, она и вовсе не происходила, но тогда вы имеете все основания поинтересоваться, откуда же мне известны ее подробности? Выходит, она все же произошла? Пожалуй… Сложно установить, когда и где именно, но это факт. Я попробую рассказать вам эту увлекательную историю, не упустив ни единой детали. И уже вам самим решать, насколько она правдоподобна.

Все началось с того, что герои истории решили отправиться из дома за своим отцом и оказались в довольно зловещем месте, куда их привез Лифт Высокого класса. Кто знает, произошли бы все эти мрачные, но захватывающие события, если бы дети были послушны и всегда следовали правилам взрослых? Наверное, не произошли бы. Но известно даже малышам: прелесть любой истории заключается в том, что она всегда начинается с чего-то манящего, а подчас даже запретного. Хотя тут мы излишне забегаем вперед, и наперво стоит рассказать еще кое о чем…

Спасгород существовал испокон веков. С незапамятных времен, сколько себя помнили населявшие его люди. Так утверждали все без исключения взрослые, об этом писалось в толстенных учебниках истории, об этом авторитетно рассуждали мудрые жители верхних ярусов Спасгорода, которых в остальном городе называли Смотрителями.

Он был вечен и велик – город, носящий такое спокойное и красивое название. Прочно опираясь на земную твердь, он шпилем возносился к невидимым небесам. Впрочем, вполне возможно, никуда он не возносился, а вообще скрывался под землей на многие и многие этажи. Но одно я знаю точно – никто не мог с уверенностью определить, какого размера был огромный цилиндр (для легкости повествования мы будем именовать его башней), населенный сотнями тысяч (а может, и миллионами) людей.

Я говорю – никто не мог с уверенностью определить его размеров, – потому что для этого необходимо было выйти за стены Спасгорода и окинуть его хотя бы одним-единственным взглядом. Но это было попросту невозможно. Потому что за стенами города царила страшная опасность, подстерегающая всякого, кто мог бы попытаться покинуть внутренний периметр. Подтверждая значение этой опасности, город-башня не имел ни одного окна или внешней двери. Потому что окно (в отличие от крепкой металлической стены) не всегда способно уберечь тех, кто внутри, от того, что находится снаружи.

Но живущие в безопасности Спасгорода люди ни капельки не расстраивались по поводу отсутствия окон – свет им дарил самый мощный в мире прожектор под названием Светоч-ЗСИ-2, чьи лучи проникали на каждый без исключения ярус. Погасая через равные промежутки времени, этот замечательный прибор сообщал горожанам, что наступает ночь и пора укладываться спать. Именно поэтому, как и у нас с вами, у жителей города существовали понятия день и ночь, утро и вечер, время полдника или же полночь.

Не было в Спасгороде проблем и с чистым воздухом. Его давал городу еще один любопытный прибор. Он носил красивое имя Поток-ЗВИ-4 и день за днем наполнял просторные этажи чистым вкусным воздухом, температуру которого можно было легко регулировать в зависимости от задачи. Например, на полянах с оранжереями, где фермеры выращивали картошку, клубнику, помидоры, зеленый лук и еще целую кучу нужных и полезных продуктов, температура всегда была высокой. А чуть выше, на этаже Снежные Склоны, где для детей и взрослых работали прекрасный ледяной каток и лыжные трассы, было холодно, будто настоящей зимой.

Нужно сказать, что различные приборы, станки и вообще механизмы неоценимо облегчали горожанам жизнь. Специальные перерабатывающие установки давали чистую воду, кухонные комбайны и печи помогали готовить еду, многоместные самокаты возили пассажиров по территориям ярусов. А специальная информационная сеть позволяла смотреть по амбивизорам (это почти как телевизоры, только картинка объемная и проецируется в специальную коробку) хорошие фильмы и новостные передачи.

Но первыми среди первых и лучшими среди лучших из всех помощников человека в городе издревле оставались Лифты. Пассажирские и грузовые, Высокого, Среднего и Низкого классов, неторопливые и скоростные, стеклянные и похожие на железные бочки – они были повсюду и везде. И это справедливо, ведь без Лифтов в городе, похожем на огромный цилиндр, было бы невозможно перемещаться между этажами. С их помощью люди отправлялись из жилых кварталов на работу и возвращались с нее. Возили свои семьи в магазины и на ярмарки. Ездили в гости к друзьям с других полян или катались отдыхать в Зеленые Зоны, где росли удивительной красоты деревья и цветы.

Однако стоит помнить, что Лифты Спасгорода не были обыкновенными кабинами, бездумно перемещавшими людей с этажа на этаж. Они были разумны и мудры. Да-да, именно так – разумны, способны разговаривать и весьма умны. Они определяли размеренный и отлаженный ход жизни Спасгорода.

Ни один из них (даже самый любопытный и разговорчивый) никогда бы не отвез убежавшего из дома шалуна на этаж с рабочими цехами, где детям опасно находиться. Ни один из них (даже самый деловой и торопливый) не позволил бы нарушить правила транспортировки различных грузов. Ни один из них (даже самый избалованный и себе на уме) не повез бы бездельников в парк аттракционов, пока не окончен рабочий день. Лифты помогали людям, они жили с ними бок о бок, и люди платили Лифтам уважением и заботой.

Именно для заботы о Лифтах еще в стародавние времена на верхних этажах Спасгорода, где размещались ремонтные цеха, была создана Гильдия Смотрителей. Эти трудолюбивые и умные люди чинили Лифты, смазывали их моторы, настраивали центральные процессоры, чистили кабины и иногда модернизировали устаревавшие модели. За это Смотрителей очень-очень уважали в городе, обязательно прислушивались к их мнению и старались всячески помогать их нужной и важной работе.

Да-да, вы верно догадались – в точности с одним из таких уникальных Лифтов и связано начало нашей истории! Впрочем, не только начало, но не станем забегать вперед. Как мы и договорились, давайте рассказывать по порядку…

Глава 1,
в которой люди и Лифты нарушают установленные правила, а кое-кто отправляется в неожиданное и довольно рискованное путешествие

Это был самый обычный и ничем не примечательный день, один в один похожий и на вчерашний, и на позавчерашний. Эрудированный читатель, конечно, знает, что именно в такие ничем не выдающиеся дни и начинаются самые интересные приключения…

Так вот, день был заурядным, не предвещал ничего удивительного и лишь напоминал, что до выходных осталось всего два таких же непримечательных учебных денечка. Утро началось, как всегда, с яркого луча Светоча, сквозь оконные стекла и прозрачные зеленые занавески проникшего в дом наших юных героев. В добротный и симпатичный двухэтажный дом под красной черепицей, что располагался на ярусе Заботинск и входил в один из кварталов целого поселка таких же симпатичных и крепких домов, в которых жили механики и их семьи…

Наверное, мне нужно пояснить, как это двухэтажный дом уместился всего на одном этаже Спасгорода? Все дело в том, что городские ярусы, которые в башне с давних пор называли «полянами», были гораздо выше, чем привычные всем нам этажи домов или магазинов. Например, расстояние от пола до потолка было таким большим, что в него легко вместилась бы огромная «десятиэтажка».

Древние строители Спасгорода специально устроили все именно так – слишком низкая крыша поляны напоминала бы людям о мрачных пещерах или катакомбах, заставляя грустить и злиться без повода, а высокие своды радовали глаз. Несомненно, даже самый высокий потолок не мог быть похож на небо, каким его знаем мы с вами. Но старинные зодчие сделали все, что могли. А могли они многое – и потому под сводами голубого цвета часто парили искусственные облака, очень похожие на настоящие.

Чтобы не избавляться от этой приятной иллюзии живого небосклона, городские власти (большую часть которых составляли мудрые Смотрители) издали закон, запрещающий строительство зданий выше четырех «обычных» этажей. Именно поэтому все жилые поселки Спасгорода, на какой бы поляне они ни располагались, больше напоминали уютные деревеньки или крохотные городки, застроенные невысокими домиками с разноцветными черепичными крышами.

Теперь продолжим…

Отраженный хитроумной системой сотен зеркал, установленных под высоким потолком, ослепительный взор Светоча разлился по поселку. Точнехонько в эту же секунду почти во всех домах заиграли свои жизнерадостные мелодии будильники, поднимая взрослых на работу, а детей в школу. Распахивались окна, чтобы впустить в комнаты потоки свежего воздуха и выгнать остатки сна. Захлопали двери, когда уже проснувшиеся посельчане вышли во внутренние дворы своих домов, чтобы сделать обязательную зарядку. Включалась музыка, где-то свистел чайник. И в этих звуках, привычных и родных, было что-то столь уютное и домашнее, что хотелось улыбаться друг другу и желать всем доброго утра.

Стряхивая с лица последние паутинки сна, в ванную комнату для взрослых босиком прошлепал отец семейства – высокий и статный Петр Петрович, механик третьего (почти самого высокого) разряда, имеющий доступ даже к ремонту водоочистительных резервуаров. Как всегда по утрам, привычно задержавшись у дверей детских комнат, он строго и многозначительно постучал по деревянному косяку, напоминая соням, что утро уже наступило. В ответ из-за дверей донеслось привычное утреннее мычание, после чего вновь воцарилась тишина.

Конечно же, дети Петра Петровича просыпались не сразу, как и все дети в мире, не желая покидать теплых постелей и честно убеждая себя, что обязательно встанут ровно через пятнадцать минут. Так они и нежились в кроватях, пока в ванной шумела вода. Однако когда на обратном пути Петр Петрович уже готовился вновь постучать, на этот раз еще более решительно, на пол полетело сразу три детских одеяла. С визгом, топотом и смехом из комнаты выскочили двое мальчишек, похожих друг на друга, словно зеркальные отражения. Сейчас, когда они в буквальном смысле слова застряли в дверном проеме, хватаясь за рукава, отпихиваясь локтями и пытаясь как можно скорее попасть в коридор, Петр Петрович мог различить их лишь по цвету пижам.

Одновременно из комнаты напротив, ни с кем не толкаясь, но столь же радостно визжа, выскочила девчонка. И даже одного взгляда на эту девочку хватало, чтобы с точностью утверждать, что она приходилась мальчикам не просто сестрой – она была похожа на них, как похожи цветы с одной лесной полянки. Разве что ее лицо, коленки и локти не украшали многочисленные ссадины и порезы, но ведь на то она и была девочкой, не так ли?

– Доброе утро, Настенька, – только и успел сказать Петр Петрович, отступая в сторону, чтобы не быть стоптанным во время традиционной утренней гонки.

– Привет, па! – Опередив мальчишек ровно на волосок, девочка по имени Настя первой ворвалась в детскую ванную комнату, захлопнув дверь прямо перед носами обоих.

– Ну вот, это из-за тебя продули! – Тот, что носил красную пижаму, беззлобно ущипнул брата за плечо.

– Если бы ты не так торопился выиграть, мы бы не продули! – Второй мальчик, одетый в зеленое, несильно толкнул брата в грудь и прислонился к стене, протирая сонные глаза. – Опять ее дурацкие учебники в школу тащить… Доброе утро, пап!

Только сейчас заметив в коридоре Петра Петровича, мальчики улыбнулись отцу.

– Доброе утро, разбойники… – Тот потрепал обоих по давно не стриженным белобрысым макушкам. – Умывайтесь скорее, пора на зарядку. Мама сегодня вернется чуть пораньше, так что завтракать сядем вместе…

– Круто! – Радостно подпрыгнул на месте мальчик, одетый в красную пижаму.

– Здорово, – сквозь зевоту согласно протянул его брат, после чего оба поплелись в сторону второй ванной комнаты.

– Готовьтесь отрабатывать, неудачники! – Сквозь закрытую дверь донесся до них голос сестры, после чего девочка зашлась заливистым смехом. – У меня сегодня целых четыре предмета!

– Настенька! – Петр Петрович уже спускался на первый этаж дома. – Не груби братьям. Витя, Дима, жду вас на улице…

– Давай быстрее, Витька! – Мальчик в красной пижаме оглянулся на дверь, за которой все еще посмеивалась сестра. – А то она еще и на зарядку быстрее нас успеет…

– Спешить тоже надо уметь, – многозначительно произнес его брат, поднимая вверх указательный палец, после чего склонился над раковиной и включил кран.

После того, как оба близнеца потратили запас отведенной на утреннее умывание воды и прополоскали рты специальным средством для чистки и укрепления зубов, они спустились в гостиную. Настя, к явному неудовольствию обоих, уже ждала там.

– Ну что, копуши, марш на улицу. Да про тапочки не забудьте, – перехватывая резинкой свои длинные светлые волосы в хвост, командирским тоном приказала она. И легким шагом, больше не оглядываясь на мальчиков, вышла во двор через заднюю дверь.

Несмотря на абсолютно одинаковый возраст, сестра подчас вела себя так, словно на самом деле была старше братьев как минимум на два года. В этом ей помогал и рост – ровесница и точная копия братьев, она была все же на несколько сантиметров выше. Чем все чаще пользовалась, надменно поглядывая на мальчишек сверху вниз.

– Раскомандовалась, понимаешь… Без тебя бы не разобрались, – негромко проворчал Димка себе под нос, но обулся у порога и послушно последовал за Настей.

– Пусть себе командует, завтра точно мы выиграем, – прошептал ему Витька, словно был полностью уверен в своих словах, тоже выходя под теплые потоки Светоча.

Вообще-то, в этом месте нашей истории я хотел бы отдельно отметить, что два брата и сестра жили очень дружно. Гораздо дружнее других братьев и сестер с их улицы, да и вообще из поселка механиков. Близнецы, предельно похожие внешне, но очень разные по характеру, искренне упивались общением друг с другом, не расставаясь ни в школе, ни на улице, ни в проделках. Уже не совсем дети, но еще и не помышлявшие о скором взрослении подростки, сейчас они – все трое – находились в том замечательном возрасте, когда нет ничего дороже крепкой дружбы и братской поддержки. А потому если в семье Петра Петровича между детьми и происходили ссоры, они никогда не были шумными или длительными, а любое соперничество протекало благородно и по неписаным семейным правилам.

Стоя на внутреннем дворе своего крохотного уютного дома, который Спасгород дарил каждому жителю в зависимости от профессии и таланта, все четверо сделали короткую эффективную зарядку.

Поселок продолжал просыпаться, а в сторону рабочих Лифтов уже уходили ранние многоместные самокаты. Скоро они доставят в цеха первые партии механиков, через какое-то время вернувшись за второй сменой, в которую входил и Петр Петрович. То здесь, то там лучи Светоча бликовали на хромированных шахтах многочисленных Лифтов, похожих на сотни труб, исчезающих в облаках, чтобы подпереть светло-голубой лист крыши над поляной. Из соседнего дома лилась приятная музыка, где-то через улицу женщина кричала собиравшимся в школу детям, чтобы не забыли тетради.

Весело болтая друг с другом, Петр Петрович и его дети вошли в дом. А здесь, к радости и удивлению всех, их уже ждала мама, возвратившаяся с работы. Настя первой кинулась в ее объятия, заботливо интересуясь, не устала, не заболела ли она. Петр Петрович обнял и ласково поцеловал жену, а сыновья, пусть и с легким недовольством, также получили по одному материнскому поцелую в щеку. Беззлобно кривляясь, Витя и Дима переглянулись, но ничего не сказали – если поцелуй мамы при сверстниках из школы уже становился для них ненужной обузой, то дома они не могли отказать ей в таком проявлении нежности.

– Уф, как же я устала, – объявила Юлия Николаевна, опускаясь на удобный пуф у входных дверей и расстегивая сандалии. – Сейчас лишь бы перекусить, и на боковую… Какие пожелания на ужин?

Сколько бы ни навалилось работы, как бы сложно ни прошла ночь, мама всегда выглядела жизнерадостной и полной сил. Одной-единственной улыбкой она разгоняла любые тучи. Вот и сейчас, одетая в легкое желтое платье и белую накидку в горошек, женщина казалась едва ли не живым воплощением частички Светоча, пришедшей в их дом.

Настя начала о чем-то увлеченно рассказывать, Петр Петрович поинтересовался возможностью приготовления картофельного рагу, а мальчики хором затребовали грибной пирог. Юлия Николаевна рассмеялась и сказала, что постарается что-нибудь придумать. Такие беседы по утрам в будни являлись частью семейного ритуала и по-своему дарили уверенность в будущем.

Вероятно, вы удивлены, что Юлия Николаевна пришла с работы именно рано утром, когда ее дети и муж только просыпались, чтобы позавтракать? Но дело в том, что она работала в ночную смену, а это позволяло получать неплохую прибавку к жалованью. Однако на самом деле причина крылась вовсе не в жаловании – просто предприятие, на котором трудилась мама Насти, Димы и Вити, работало только в ночном режиме, когда энергия Светоча была уже не нужна людям и распределялась на других обитателей Спасгорода. Предприятие это было довольно секретным, опасным и хорошо охраняемым, а доступ на его поляну осуществлялся всего несколькими Специальными Лифтами.

Изолированность фабрики, сложный доступ сотрудника на свое рабочее место, многократная обработка одежды и кожи различными химическими составами – все это было жизненно необходимо, потому что Юлия Николаевна работала на животноводческой ферме, способной как прокормить целую часть города, так и уничтожить ее… И как бы ни отговаривал муж, ни волновались дети и ни нашептывали «советы» соседки, Юлия Николаевна не боялась работать с потенциально опасными животными.

– Лифты уберегут, – не уставала повторять она раз за разом любимую поговорку и улыбалась, как будто на свете вообще не могло произойти ничего страшного. – А если Лифт не выдаст, то и Птица не унесет!

А потому ночь за ночью она бесстрашно уходила работать в коровники на нижних полянах, откуда такие же бесстрашные специалисты поставляли в магазины города молоко, мясо, творог или сыр. Возвращалась утром, оставляя усталость за ярко-белым палисадом, потом спала до обеда, после чего хлопотала по дому, готовя ужин или прибираясь…

– Садитесь завтракать! – Довольно скоро этот клич звонко разлетелся по комнатам дома, и вся семья дружно собралась за столом на кухне.

На этот раз домочадцы успели переодеться – братья и сестра были одеты в одинаковые черно-желтые рубашки и просторные штаны, а их отец натянул видавший виды, но еще добротный рабочий комбинезон.

Дети толкались, обмениваясь шутками. Петр Петрович был, как обычно, сосредоточен и погружен в себя – водрузив на кончик носа крохотные круглые очки, он читал утренний газетный листок, ночью вложенный в их почтовый ящик. И только мама – светлая и улыбчивая, порхала над всеми, расставляя тарелки с кашей, накладывая румяные оладьи и наливая в кружки дымящийся чай.

– А нашей смене на работе премию дают, говядины три килограмма, – продолжала хлопотать она, с улыбкой наблюдая, с каким аппетитом едят дети. – На выходных приготовим жаркое, да еще на суп и холодец останется. Кушай, Витенька, возьми еще оладушку…

– Спасибо, ма, я уже наелся…

Но тут их застольный разговор прервал Петр Петрович, обернувшийся к радиоприемнику на тумбе.

– А ну-ка, семейство, потише…

Привстал со стула. Провел пальцем по засаленной сенсорной панели, с усилием делая громче, и старенький крохотный передатчик забормотал чуть разборчивее. Радио в Спасгороде было одно, зато хорошее – каждый час по нему передавали новости, крутили современные и старинные песни, а по вечерам транслировали интересные интервью с самыми разными жителями города – от строителей до профессиональных электриков.

– К остальным новостям… – Чуть искаженный помехами, голос диктора был приятен и глубок. – Минувшей ночью в районе Нижнего Шлюза была перехвачена стая крыс, пытавшаяся пробраться на поверхность поляны Черемухин. На безопасном расстоянии вредители были уничтожены специальной группой быстрого реагирования Лифтов Скоростного Назначения, место контакта оцеплено и продезинфицировано. Как сообщили нашей редакции в пресс-центре Гильдии Смотрителей, операция была проведена быстро, эффективно и не оставила крысам ни единого шанса на успех…