Текст книги "Путь наверх"

– Эй, как там тебя? Жадный вроде? Ты молодец, Жадный, что детишек задержал! Я Старшему скажу, он тебя наградит!

– Да я не задерживал, в общем-то, – тихо-тихо и неуверенно промямлил тот, торопливо натягивая черные сварочные очки, пришитые к брезентовой шапке. – Они сами тут… Я даже не…

– Ладно тебе. – Паленый по-хозяйски похлопал его по плечу своей сморщенной ладошкой. – Не скромничай. Ну что, детишки, добегались? – Теперь он повернулся к пленникам, пахнув в лицо Димке кислой капустой. – Добро пожаловать. Не знаю, как вас сюда занесло мимо контрольного пункта, да и знать не хочу. Пошли, ребята, тащи этих неженок с собой!

И он развернулся на толстых каблуках, направляясь куда-то в центр поляны. Остальные, цепко держа детей в своих скрюченных лапках, двинулись следом. Конечно же, Димка и Витя, да и Настя тоже – все они пробовали отбиваться, в надежде вырваться из плотного кольца червей и убежать. Но слабенькие на вид руки держали на удивление крепко, а за каждый рывок кто-то из троицы тут же получал увесистую затрещину концом палки. А потому они по очереди (последним, разумеется, устал Димка) сдались, обессиленно повиснув на своих пленителях. Настя тихо плакала, текли слезы и по щекам Виктора. А червяки, не обращая на это никакого внимания, с хохотом продолжали тащить их куда-то вглубь, оставив за спиной съежившегося Жадного и его прибор, похожий на клавесин.

Трудно сказать, как долго черви волокли детей в глубину поляны (очень сложно следить за временем, если тебя куда-то тянут против воли). Но в какой-то момент злобные человечки под предводительством Паленого остановились, бросив уставших и напуганных пленников прямо на грязный пол. Стараясь держаться поближе друг к другу, те наконец смогли оглядеться, сразу же определив, как далеко-предалеко от внешней стены города унесли их похитители. Теперь четыре могучих агрегата, что своими тушами возносились прямо под потолок, окружали их ровно со всех сторон, светясь зловещим зеленым огнем и выпуская в воздух струи пара. А в проходах, ютясь меж незнакомых станков и странного вида приборов по накоплению энергии, раскинулся целый город.

Но город червей не был похож на уютный и чистый Заботинск, к которому так привыкли наши герои. Поселение, куда их притащили приспешники Паленого, больше напоминало отражение родного поселка механиков в дико искривленном зеркале. Распахнутыми от ужаса и удивления глазами близнецы разглядывали городок, обессиленные настолько, что не могли произнести ни звука.

Дома, абсолютно все одноэтажные, были изготовлены из железных прутьев и листов, больше напоминая огромные сита – совсем как сетчатые приспособления, через которые мамы обычно просеивают муку, – только увеличенные в сто раз. Дверей и окон, как таковых, не было – их заменяли наиболее широкие лазейки между прутьями. Кое-где, но далеко не на всех хибарах, прутья были завешены тряпьем или полиэтиленом, не давая увидеть, что происходит внутри.

Отсюда, снизу, из самого центра Червигорода, можно было разглядеть и леса (ошибочно принятые за строительные, помните?), опутывавшие агрегаты у них над головами. И вдруг оказалось, что на них тоже кто-то живет – там коптили крохотные печурки, разогревая обеды. Кто-то спал, завернувшись в старые одеяла. Кто-то шел в гости, с легкостью и без страха упасть, преодолевая уровень за уровнем. Обслуживая гигантские механизмы, черви жили прямо на их стенах, из тросов, железных балок и брезента создав над своей столицей сразу четыре подвесных поселка.

При этом на дне поляны жизнь кипела не столь активно – вероятно, большинство жителей находилось на вахтах. Между домишками были натянуты веревки, на которых сушилась грязная заношенная одежда, кое-где из кривых жестяных труб шел дым, пахло пригоревшей едой. В воздухе по-прежнему царили звуки работающей фабрики – шипение, свист, лязг и тарахтение механизмов. Но теперь они казались настолько привычными, что воспринимались, словно неотъемлемая часть этого жалкого городишки.

Кстати, улиц в привычном понимании этого слова тут не встречалось – слишком уж беспорядочно были понатыканы повсюду странные круглые жилища, обтянутые тряпками. В проходах между строениями, густо коптя черным дымом, горели костры, разведенные прямо на полу поляны или в высоких железных бочках. Воняли они нестерпимо, ведь на растопку шли обломки мебели, пластмасса и отходы с ферм. Греясь у огня мелкими группками по трое-четверо, повсюду стояли отдыхавшие от работы черви – кутались в брезентовую одежду и протягивали к огню тощие ручонки.

Судя по всему, их тут жило много, очень много, почти как жителей Заботинска, а может быть, даже больше, и от этого зрелища Настя опять заплакала.

О чем-то радостно переговариваясь с встреченными на улочках знакомыми, помощники Паленого довольно быстро передохнули и опять подхватывали детей на руки.

– Витька, не бойся! Настя, не плачь! – успел скомандовать Димка, и их вновь куда-то потащили. – Мы справимся, только не сдавайтесь…

Теперь со всех сторон на них уставились бездушные черные стекла очков, скрывавших крохотные злобные глазки местных жителей. Одобрительно качая гигантскими головами, греющиеся у костров черви обсуждали свежую добычу, принесенную в город Паленым. Внезапно заметив у костра-бочки нескольких женщин, Витька уже приготовился было закричать «тетенька, помогите!», но тут же умолк. С самого первого взгляда становилось понятно, что женщины Червигорода ничем не отличаются от своих жутких мужчин. Такие же большеголовые, с крохотными ручками, они казались даже еще более зловещими, потому что вдруг напомнили детям маму, попавшую в искаженный мир. Плотоядно облизываясь, червячихи смотрели вслед процессии Паленого, о чем-то перешептываясь.

Протащив хнычущих детей через половину поселения, Паленый и его бандиты остановились на большой (скорее всего, центральной) площади, украшенной по краям постаментами и грубыми подобиями флагов. Штандартов было много, десятка три, но без ветра их тяжелые полотнища лишь уныло свисали с флагштоков, больше напоминая грязные тряпки, чем добавляли общей картине долю уныния и скорби.

Сам Паленый тут же направился на дальний конец площади к просторному зданию, сплошь затянутому непрозрачной полиэтиленовой пленкой. Его удальцы, со смехом подгоняя добычу тумаками и тычками палок, двинулись в сторону флагов.

– Мамочка родненькая, – выдохнула Настя, только сейчас разглядев невысокую постройку под пьедесталом, к которой их тащили черви. – Ну пожалуйста, не надо…

Но бандиты оставались непреклонны, отпустив детей лишь перед длинным рядом низких ржавых клеток, огибавших площадь с одной из сторон. Лязгнули замки, со скрипом отворилась крохотная дверца ближайшей камеры, после чего наших героев одного за другим силой затолкали в клетку. Захлопнув за ними дверь и защелкивая замок, червяк мерзко захихикал, после чего банда Паленого направилась с площади прочь.

Наконец-то оставшись одни, пленники только сейчас прочувствовали и осознали весь ужас случившегося, а также возможные последствия.

– Мы ведь не умрем, нет? – спросила Настя, растирая по щекам высохшие слезы и грязь. – Это ведь не может так просто произойти, да?

– Тьфу на тебя, дуреха, не болтай, чтоб тебя Птица в зад клюнула! – Опускаясь на корточки, Димка принялся осматриваться, а Витька первым делом полез изучать замок тюремной камеры. – Нам умирать рано, папа всегда так говорит…

Потолок клетки был невысоким, но детям вполне хватало места даже для того, чтобы встать в полный рост. Решетчатые стены и такая же крыша позволяли с легкостью изучить центральную площадь Червигорода и ее редких посетителей. Как было заметно, все остальные камеры сейчас пустовали. Однако ни достаточное пространство клетки, ни хороший обзор не сулили близнецам ничего доброго – на двери висел ржавый, но очень и очень крепкий замок.

Еще в камере нашлись четыре драные синтепоновые подстилки, грязная миска и старый гнилой башмак. Влажные от пара флаги, укрепленные на пьедесталах над клетками, вяло раскачивались, повсюду стоял грохот и шум работающих агрегатов.

– Нужно бежать, пока они впрямь не сделали нам уколы, – очень серьезно прошептал Витя. Окончил осмотр клетки, опустился на пол и прислонился спиной к решетке. – Если черви владеют препаратом, изменяющим людей, мы должны сбежать раньше, чем они смогут им воспользоваться…

– Умник, тоже мне, – пробормотал Димка, злым пинком оценив прочность двери. – Хорошо сказать – бежать… Есть какие-то идеи?

– Пока нет, но я думаю, – спокойно ответил его брат, хотя было заметно, что внутри Витька совсем не спокоен. Он уже не плакал, но губы подрагивали. – Выход найдется всегда…

– Ребята, а то здание? – Настя всхлипнула, качнув подбородком в дальний конец площади, куда ушел Паленый. – Это у них что-то вроде поселковой Ратуши, так? Может быть, там есть кто-то нормальный? Ну вроде мэра или главы поселка… Кто-то, способный понять, что произошла ошибка?

– Я бы на это не рассчитывал. – Виктор закусил губу. – Видели их женщин?.. Думаю, на этой поляне с ума сошли абсолютно все, нормальных ждать не приходится…

– Но ведь папа будет нас искать, так? – спросила Настя, а братья молча переглянулись, поняв друг друга без слов и постаравшись, чтобы этого «диалога» не заметила девочка. – Может, пригрозить червякам?

– Тихо! – вдруг шикнул Димка. – Паленый возвращается.

Тот и правда покинул просторный железный дом, обтянутый полиэтиленом и бесцветными тряпками, и теперь пересекал совершенно пустынную площадь, направляясь к клетке с детьми. Однако на этот раз он был не один – рядом с бандитом вышагивали еще два червя. Первый был неприметен – серая брезентовая роба, все те же черные очки, уродливое лицо без блестящих колец. Хилыми ручками он катил перед собой скрипучую тележку, уставленную тарелками. А вот второй отличался от всех – поверх грубого комбинезона на нем был надет грязно-белый фартук, заляпанный розовыми пятнами. На голове вместо привычных очков с черными стеклами сверкала причудливая конструкция из множества увеличительных линз различного размера.

Неторопливым размеренным шагом процессия достигла клеток, и дети вжались в дальнюю стенку, вцепившись друг в друга.

– Если схватят, кусайтесь изо всех сил! – прошипел Димка, но черви не торопились открывать дверь.

– Вот, Доктор, можешь полюбоваться. Паленый врать не станет… – И бандит, рассуждающий о себе в третьем лице, гордо взмахнул палкой, указав на клетку. – Теперь доволен, Док? Веришь?

– Хм… действительно любопытно. – На лице червяка в грязном халате появилась мерзкая улыбка, какие дети уже неоднократно видели у обитателей этого чудовищного уровня Спасгорода. – Теперь я все вижу и сам…

Док (ведь именно так его назвал Паленый?) опустил оптическое приспособление на переносицу, разглядывая детей то через одну, то через другую линзу своих необычных очков. При этом он хмурил неестественно высокий лоб и пальцем почесывал пепельно-серую щеку. Его лицо украшали длинные вереницы тонких блестящих железных колечек, продетых сквозь ноздри, губы и уши – вероятно, их количество являлось у червяков признаком достатка и положения в обществе.

– Ну что ж, Паленый, молодец, – покивал он, выпрямляясь. – Скажу Старшему, будет тебе награда, вот увидишь… Эй ты, а ну пошевеливайся!

Последний приказ относился уже к червяку с тележкой. Услышав его, тот вздрогнул и мгновенно сгрузил тарелки, подсовывая их в щель под дверью клетки.

– Кушайте, детишки, кушайте… – Док повернулся к пленникам, стараясь говорить как можно мягче, но было видно, что это у него совсем не получается. – Вам нельзя слабеть… Слабых Реакторы забирают сразу…

– Выпустите нас! – вдруг встрепенулась Настя, подаваясь вперед. – Произошла ошибка, нас будут искать!

– Ох, доченька… – слюняво просюсюкал Док, и лица детей невольно исказились от отвращения. – В том-то и прелесть Реакторной Станции, что на ней никто никого не ищет… Вы кушайте-кушайте, наверняка проголодались в бегах-то?

И он кивнул на три тарелки, наполненные вязкой бесцветной кашей. Обернулся, с недовольством обнаружив, что принесший еду слуга и Паленый все еще здесь, и сделал небрежный жест. Заметив его раздражение, оба червя поспешно ретировались с площади, оставив Доктора наедине с заключенными.

– Вы не имеете права так с нами поступать! – неуверенно поддержал сестру Виктор, старательно не глядя в искаженные линзами глаза Дока. – Нас найдет отец, и тогда вам не поздоровится! Вам тут всем не поздоровится!

– Ух, напугал ты меня, – улыбнулся червяк, потирая бледную щеку и поигрывая вставленными в нее колечками. – Не имеем права, говоришь? В том-то и дело, что имеем. В отместку за то, что Спасгород с нами сделал. Хотя он тоже права не имел. Никакого. Так что, малявка, не тебе о правах рассуждать… Ну да ничего. Все поймете, все узнаете, как подрастете. Освоитесь, так сказать… У вас все впереди, а времени гораздо больше, чем у любого из наших… Мы из вас еще Старших сделаем, если Реакторы позволят…

Он разглядывал детей с откровенным аппетитом, как может мальчишка разглядывать новую машинку в коллекции, а девчонка – самую красивую куклу на витрине магазина.

– Вот так сюрприз, кусай меня блохи… – все так же бормотал Доктор, обеими руками взявшись за решетку. – Давно детей не присылали, очень давно. Только вот на такой счастливый случай уповать и приходиться, хвала Реакторам… Но это славно, очень славно. Главное, не торопиться, да, дети? Если уж такой случай, то спешка ни к чему… – Теперь он говорил словно сам с собой, при этом продолжая изучать пленников через многочисленные линзы. – Всех нужно собрать, до единого. Большой обряд устроить… Вот Пятый Цикл завершится, поползут червячки с вахт по норкам, тогда и начнем… Примем вас в семью, обещаю, только дозировку правильную рассчитаю. Вам понравится, недовольных еще не было… А пока посидите тут да не скучайте. Кушайте вот, кушайте кашку, а то если ослабеете, мне Старший не простит никогда…

И он, что-то еще лопоча себе под нос, шаркающей походкой пошел обратно к большому зданию на другом конце площади. Что-то доказывая сам себе и жестикулируя, скрылся за одной из дверей «Ратуши», и только после этого дети смогли перевести дух.

– Вот страшила! – Настя сжала кулачки. – Оценивал нас, словно взвешивал…

– А он и взвешивал, – обреченно подтвердил Витя, опускаясь обратно на лежанку, – чтобы дозу укола правильно определить…

– Гад! – Димка пнул одну из тарелок, и она отлетела в дальний угол клетки, забрызгав прутья неприятной тягучей кашей. – Ух, папка бы ему показал…

– Пока папки твоего тут нету, ты бы лучше о себе думал, – вдруг раздался знакомый голос, и Витька вскочил, от неожиданности налетев на сестру. – Да не шумите вы, горемычные… Вам только шума не хватало сейчас…

Дети повернулись к задней стенке своей тюрьмы, с удивлением обнаружив там Жадного, притаившегося за одной из погашенных костровых бочек.

– Дяденька Жадный, вы тут что делаете? – спросила было Настя, но Димка предостерегающе ухватил ее за плечо.

– Молчи, сестренка! – Он грозно смотрел на Жадного через прутья. – Не говори с этим предателем. Он пока нам зубы заговаривал, все своих дружков ждал, чтоб нас схватили…

– Эх, мальчуган, – грустно вздохнул тот, быстро и испуганно осмотревшись по сторонам, – все-то ты знаешь, я погляжу… Не выдавал я вас, чем угодно поклянусь! Сами они вас нашли. Может быть, по запаху…

– А сюда чего пришел? – не сдавался Димка, даже в клетке решительно заслоняя собой сестру.

– Потому и пришел, что помочь хочу… Не место вам тут, детишки, ох, не место… Уж и не знаю, как очутились вы на Станции, но вижу, что не присылали вас. Не знаю я греха такого, чтобы за него троих совсем еще детей, да в ссылку. А вам лучше не знать, что у нас Старшие с детьми делают.

– Вы хотите помочь нам сбежать? – деловито перехватил инициативу Виктор, и Жадный быстро кивнул, еще раз озираясь и убеждаясь, что за их разговором никто не следит.

– Как открою дверь камеры, идите за мной. Дойдем до внешней стены, там покажу путь, дальше уж сами… Если Доктор до конца Пятого Цикла обряд отложил, значит, есть еще время.

– А вам не влетит, дяденька Жадный? – совсем наивно спросила Настя из-за плеча брата, и почти переродившийся червяк грустно усмехнулся в ответ.

– Я уж постараюсь, чтобы не влетело…

– А как вы замок откроете? – Витька обернулся к двери. – Вы украли ключ?

– Не совсем. – Жадный потер небритый подбородок. – Но за то меня Жадным и прозвали, что никакой замок желаний моих сдержать не может. За то и упрятали, можно сказать. Ждите, я сейчас.

И он, не дожидаясь, пока дети еще что-то скажут ему вслед, исчез за хибарами, огибая ряды клеток. Неприметной сгорбленной тенью вынырнул откуда-то справа, склонился над засовом, а в пальцах его блеснули две тонкие железные спицы. Что-то щелкнуло, хрустнуло, и через секунду Жадный снимал с петель раскрытый замок.

– Только тихо, чтобы никто не услышал. – Червь осмотрел пустовавшую доселе площадь, выпуская пленников наружу. – Не разговаривать, не отставать. За мной!

И нырнул в лабиринт круглых строений, заменявших червякам Реакторной Станции жилье. Вел быстро и умело, избегая встреч с редкими сородичами и огибая пятна света от костров. Нашел три грубые тряпки, набросив плащами и скрыв вызывающий цвет школьных курток. Приказывал то задержаться на несколько минут, а то припустить бегом.

Еще не до конца поверившие в свое спасение, маленькие герои покорно выполняли все распоряжения Жадного, следуя за ним, будто на привязи. Ах, как хотелось им сейчас поболтать между собой, поделившись переполняющей радостью. Но грязные железные стены вокруг, серое белье на веревках, сгорбленные силуэты червей и четыре огромных агрегата над головами напоминали, что еще не время и не место. А потому они молчали, взявшись за руки, и послушно брели сквозь Червигород за своим неожиданным спасителем.

А потом за спиной грянула тревога. Да, конечно, к тому времени они много-много прошли и даже почти что выбрались из самого поселка, вступая в лабиринты уже знакомых станков и приборов. Но до внешней стены было все еще так далеко, а из центра поляны разливался монотонный железный перезвон.

– Обнаружили пропажу-то, – злобно и мстительно ухмыльнулся Жадный. – Теперь погоню собирать будут… Ну да ничего, мы раньше поспеем. А ну, детишки, поднажмем!

И они побежали. Побежали в который раз за этот бесконечный день, еще не переваливший за свою середину. Побежали ровно за Жадным, невесть как выбиравшим дорогу среди казавшихся одинаковыми агрегатов. Металлический звон набата за спиной затихал, уступая место рабочим шумам, летевшим со всех сторон. Великанские резервуары, покрытые жилыми лесами, также выпустили их из своего кольца, а это значило, что беглецы приближаются к внешней стене.

– Дяденька Жадный, – задыхаясь, сумела выдавить Настя, – вы ведь нас к Лифту ведете, так?

– Что? – Червь чуть не запнулся, но справился с равновесием и продолжил бег, косясь на девочку. – Нет, полировать твой хром!.. Не знаю, на каком Лифте вы сюда угодили, но у нас все Лифты только для Смотрителей, не иначе. Без них вы поляну не покинете, так что и думать нечего…

– Но наш папа, – тяжело дыша, вступил в разговор Витька, – он должен уехать на особенном Лифте, недалеко от места, где мы с вами увиделись! Он еще может быть тут!

– Забудьте! – не замедляя бега, отрезал Жадный, и у детей внутри все похолодело. – Не до того сейчас. Лифт мы ваш не найдем, а только охотникам в лапы попадемся. Я вам другой путь покажу, а затем уж как знаете…

И они побежали дальше. А когда устали бежать, то перешли на быстрый шаг. Когда и это отняло последние силы – поплелись еле-еле, но все равно не останавливались ни на минуту. И когда дети были уже готовы упасть на месте, лабиринт станков расступился, наконец выпуская беглецов к влажной матовой поверхности внешней стены.

– Все, детишки, тут разделимся. – Жадный торопливо обследовал стену, водя по ней бледными пальцами и что-то выискивая между труб и сочленений плит. – Даже если там, наверху, плохо, это будет не так страшно, как рабство у наших Старших, поверьте…

– А как же вы? – Сбросив пыльную тряпку, Настя жадно хватала ртом вонючий воздух поляны, упершись руками в бедра. – Дяденька Жадный, а вы с нами не пойдете? А вдруг вас разоблачат?

– Ничего, милая, не переживай… А пойти я с вами все равно не могу, после укольчика Реакторы на волю не отпускают, уж поверь.

– Спасибо вам, – вдруг сказал Виктор, протягивая правую руку, как его учил отец.

Димка, глядя на брата, насупленно молчал.

– Спасибо, что помогли нам.

– Да ладно уж. – Жадный ухмыльнулся, но протянутую детскую ладонь пожал со всей серьезностью. – Честно скажу, я не столько вам помогал, сколько грехи замаливал… Во, нашел!

Он вдруг вцепился обеими руками в край чего-то, едва выступавшего из стены, и изо всех сил потянул на себя. С шипением, окруженная паром, в сторону отошла крохотная дверца, за которой царила темнота.

– Все, – грустно выдохнул Жадный, – вам сюда, мне обратно. Это лаз через псевдополяны, только для персонала, даже и не знаю, исправен ли. Но ведет наверх, а это сейчас самое главное. Сожалею, но ни фонаря, ни факела дать не могу… А тряпки лучше прихватите, пригодятся – прохладно там. Ну все, бывайте, лихом не поминайте!

И он, не дожидаясь согласия, начал хватать близнецов, поочередно засовывая в лаз.

– Головы берегите, пока к потемкам не привыкнете. Да не торопитесь…

Жадный все бормотал и бормотал наставления, словно провожал в дорогу собственных детей. Первым помог пролезть Виктору, затем подал ему сестру, а вот Димка оттолкнул руку червя, самостоятельно подтянувшись и нырнув в люк.

– Вместе держитесь, а лучше за одежду… Ну все, уже погоню слышу. – Он напоследок взглянул на бледные испуганные лица, едва видневшиеся в полумраке технической шахты. – Удачи вам, ребята!

И, не дожидаясь, пока его станут благодарить, умолять бежать следом или еще о чем-то просить, навалился на небольшую железную дверь, плотно вдавливая ее в стену Спасгорода.

Тусклый свет Реакторной Станции, летящий от четырех гигантских агрегатов, словно отсекло ножом. Топот десятка окованных железом ботинок также внезапно стих, и дети оказались в полнейшей темноте и тишине.