Текст книги "Тс-с-с…"

Андрей Фролов
Тс-с-с…

– Димочка, ну тут же сказано, что направо. – Оксана робко протянула мужу атлас с развернутым поверх карты письмом. – Неужто дед обмануть захотел бы?

Мятая инструкция, лежащая на «Автодорогах Алтая», была написана крупным неровным почерком, с орфографией третьеклассника, но сомнений не оставляла. «От Малово Уткина по грунтовке до развилки 30 верст, далше на право просекой, не заплутаете», – писал Семен Акимович на допотопном тетрадном листочке в клетку, что умиляло жену особенно.

Оксана демонстративно провела ровным наманикюренным ногтем по строчкам письма, затем сдвинула листок и нашла местонахождение «Фрилэндера» на карте. Примерное местонахождение, конечно, потому что автомобильный GPS-навигатор уже километров сорок не мог сообщить ничего вразумительного.

– Вот же, все сходится… вроде бы. Сворачивай, Димочка, нам туда.

Дмитрий смачно выругался. Негромко, сквозь зубы, но жена все равно вскинула брови, хлопнув его по правой руке.

– Дурак, разбудишь же… – и украдкой обернулась на заднее сиденье, где мирно посапывали утомленные путешествием дети.

Мужчина не отреагировал. Вцепившись в руль, он продолжал смотреть на развилку, все еще не решаясь. Налево уводила грунтовка. Не бог весть какая, почти утонувшая в таежной земле, но все же наезженная. Направо же, как было указано в письме деда, вела совсем проселочная, со стоящей меж колеями высокой травой.

– Ну, дед, забрался к черту на рога, а мы ищи теперь, – тихо, чтобы не проснулись Артем и Машка, пробубнил мужчина. – Посадим машину на брюхо, как выбираться будем? Даже аварийку не вызвать, телефоны уже час не ловят…

– Димочка, перестань. – Оксана нагнулась к мужу, поцеловала в щетинистую щеку. – Вижу, что дорога дикая, но у нас ведь настоящий танк, ты же сам говорил…

– Говорил, говорил… – решившись, Дмитрий выкрутил руль, пуская «Лендровер» направо. По днищу зашептала трава, по правому борту хлестнула ветка. – Да кто ж мог знать, что в такие кулички придется ехать?..

– Димочка, мне чего, опять тебя убеждать? – Жена уставилась в карту, продолжая сверяться с письмом. – Лучше меня знаешь, какой он уже старый. Если в этом году не навестишь, отдаст дед богу душу, даже правнуков не повидает…

– Да знаю я… – машина зарычала, переползая кочку. «Ровер» тряхнуло, и Машка сонно залепетала во сне, заворочавшись под ремнем безопасности. – Но знай, Ксанка, что если бы не твоя забота о моем деде, то…

– Знаю, милый. – Женщина ласково погладила мужа по запястью. Взглянула в зеркало, оправила светлую прядку. – И ты хорошо знаешь, какую награду получишь за свою доброту. – Она улыбнулась хищно и развратно, но Дмитрий проигнорировал, не отвлекаясь от дороги. – Зато посмотри, красота-то какая! В каких Турциях мы подобное увидим?

Джип медленно, как солдат по минному полю, катился вперед. Теперь ветки шуршали по крыше и стеклам постоянно. Временами они даже смыкались над головой в подобие тоннеля, что было видно через люк в крыше.

За бортом природа изнывала от июльской жары, листья берез скукоживались, сосны и ели устало опускали лапы. Но внутри исправно работал кондиционер, превращая семейное путешествие в беззаботную экскурсию.

– Хотели бы на сибирскую природу посмотреть, поехали бы в «Белокуриху» или «Катунь», там красот не меньше. И одновременно сервис, заметь. – Дима достал из подстаканника под рукой бутылку минералки, протянул жене, та открутила крышку. Глотнув воды, водитель покачал головой, покосился на Оксану. – Заболеют дети вдруг, куда кидаться? Голубиной почтой медицинский вертолет?

– Типун тебе на язык! – отмахнулась она, забирая бутылку и допивая последнюю пару глотков. – Так о детях говорить! Все нормально будет, не нагоняй ужасов. Отдохнем пару дней, повидаем деда твоего, комаров покормим, и обратно…

– Ох, Ксанка, только ради детей и тебя…

Первым проснулся Артемка. Потянулся во весь рост, не достав руками до крыши салона, сладко зевнул. Уселся поудобнее, потер щеки, выглянул в окно.

– Ма, мы уже приехали?

– Нет, Темочка, еще чуть-чуть…

От громкого разговора глаза открыла и Машка. Почти взрослым движением помассировала переносицу, вынула из кармана на переднем сиденье бутылку с водой. Еще не до конца избавившись ото сна, сунула в уши крошечные наушники плеера. Будучи всего на пару лет старше брата, девочка изо всех сил старалась казаться взрослее и деловитее.

– Долго еще ехать?

В отличие от Артема, ее вопрос адресовался отцу, что тот понял, даже не оборачиваясь.

– Километров двадцать, если у прадеда вашего маразм не наступил.

– Димка, зараза! – Оксана снова хлопнула мужа по предплечью. – Скоро приедем, доченька, последняя развилка пройдена. Дальше только по прямой…

– Ой, белка! – вдруг радостно крикнул Артем, прилипая к стеклу. – Вон, смотрите, белка! Давайте остановимся, я сфотаю, а?

Беззвучно фыркнув, его сестра демонстративно отвернулась к своему окну и включила музыку. Причем так громко, что ритмы «Токио Отель» пробивались через наушники.

– Еще пофотографируешь, сладенький мой, – мягко, но решительно отрезала Оксана. – Уверена, что у деда этих белок вокруг дома целая тысяча. И ежей, и еще много кого…

– Ну ла-а-адно… – мальчишка все скашивал глаза, взглядом провожая прыгавшую по веткам зверушку.

– Раз уж все проснулись, то и нам с музыкой веселее будет. – Дмитрий с улыбкой взглянул на дочь в зеркало заднего вида, включая магнитолу.

Салон наполнили сочные гитарные запилы «Мановара». Артемка радостно затряс головой, подражая лохматым металлистам, а Оксана недовольно скривилась.

– Опять ты со своим роком?

– А что нам, мужикам, – продолжал улыбаться Дмитрий, подмигнув отражению сына, – Аллегрову, что ли, слушать?

Под тяжелую мелодичную балладу джип выкатился из леса, и теперь ахнули все четверо. Перед широким внедорожником лежали крутобокие холмы, поросшие дикими травами, со всех сторон плато обступал почти не потревоженный человеком лес. Дикая тайга, пугающая и прекрасная одновременно.

Над холмами гудели стрекозы и шмели, над северной опушкой пролетела птица.

От неожиданности Дмитрий даже остановил «Фрилэндер», нависая над рулем. В открывшейся красоте чувствовалось что-то дикое, первородное, отчего впечатления начинали покрываться неуютным серым налетом.

– Вот что я говорила! – с победной усмешкой хлопнула в ладоши Оксана. – Вот где красотища-то! А то все Анталия, Шарм-эль-Шейх… В Сибири живем, а такое великолепие только по телевизору и видели!

– Ух ты, класс… – протянул Артемка, а его сестра торопливо осмотрелась и снова уткнулась в яркий девчачий журнал.

– Вот, Димочка, а ты переживал. – Оксана погладила мужа по руке. – Смотри, какая дорога хорошая!

Дорога и правда выглядела идеально – извилистая лента, петлявшая среди холмов и исчезавшая на гребне дальнего. Так и манила.

– Ну, покатили, первопроходцы! – кивнул Дмитрий.

Он хотел добавить, что в такой красивой дороге наверняка скрывается подвох, вроде камня, укутанного травой, но решил не нагнетать.

Турбодизель «Ровера» заурчал, как сытый кот, и машина мягко рванулась вперед. Оксана, не успевшая схватиться за поручень, вскрикнула, тряся правой рукой.

– Черт, Димка, нельзя аккуратнее?! – Могучий голос Эрика Адамса, певшего о битвах и древних богах, заставлял ее повышать голос. – Ноготь сломала из-за тебя, балбеса! Аж до крови, ты только глянь…

– Тихо, Ксанка, не ругайся при детях. – Крутя руль, Дмитрий улыбался с легким злорадством. – Дорога хорошая, сама же сказала… Пластырь в бардачке возьми.

Артемка, все еще приклеившийся к стеклу, к разговору родителей все же прислушивался, хитрец. Хохотнул, уловив игривое настроение отца, но Оксана резко повернулась, грозя ему окровавленным пальцем.

– А ну, цыть, Артем Дмитриевич! Над матерью он смеяться вздумал… Играйся в свою приставку, скоро приедем.

Мальчишка послушно уткнулся в портативную «Соньку», надевая наушники. Машину раскачивало и подбрасывало на ухабах, что заставило взрослых тоже пристегнуться. Оксана кое-как залепила обломанный ноготь пластырем.

Дмитрий, вертя головой и выглядывая возможные преграды на дороге, при этом внимательно осматривал и холмы, и удаляющуюся опушку. Вот же глушь…

Честно говоря, если бы не настырность Ксанки, он бы к деду не поехал. Даже несмотря на девяносто дедовских лет, его бы сюда и на волоке не затащили. Деньги посылать в помощь – это он готов хоть каждый месяц, но тащиться через пол-Сибири…

Как только старик вообще умудрился их отыскать? Без Интернета, сотовой или телефонной связи, справочников и компьютерных каталогов. Простым письмом, как полсотни лет назад написанным обслюнявленным карандашом. Молодец дедок, упорный. Ему ведь небось пришлось до почтовой станции в Малое Уткино пешком топать. Или на телеге? Хотя чего сравнивать – тут жизнь иначе течет, медленнее, заторможеннее.

Однако гармонии или плавности в душе Дмитрий отчего-то не ощущал. Внутри салона грохотал о храбрости и чести солист «Мановара», пробивались через наушники детей вопли готичного Билла Каулитца и взрывы компьютерной игры, а снаружи – и отчего-то Дима был в этом полностью уверен – стояла тишина.

Нет, не так – тишина царила снаружи, возмущаясь ревом пятицилиндрового движка. От этого становилось не по себе, как если бы в музее или библиотеке вдруг начали вопить в полный голос.

Дорога все-таки оказалась с подвохом. Не камень и не бревно подсунула, но в очередной ложбине их вдруг встретил рыхлый грунт, куда джип умудрился сесть сразу обоими задними колесами. «Ровер» тряхнуло, и если бы не ремни безопасности, все четверо пассажиров приложились бы головами о крышу.

– Приехали, б… – он в последний момент проглотил мат.

– Что случилось, Димочка? – бледная Оксана выглядела перепуганной, будто джип обстреляли из автоматов. – Дети, вы в порядке?

С детьми все было нормально, но оба вынули наушники, с интересом посматривая наружу. Артемка опять прислонился лицом к стеклу, оставляя на нем слюнявые пятна.

– Яма, вот что случилось. От лужи осталась или ручья… – Димке хотелось ругаться, но он сдерживал себя, поглядывая в зеркало на округлившиеся глаза детей. – Ничего, выскочим, у нас же танк…

– А может, к деду твоему сходить? – Пальцы жены схватили его за предплечье. Рукав легкой рубахи был закатан, и Дмитрий с удовольствием ощутил ее прикосновение к обнаженной коже. – Судя по всему, тут рукой подать, а у него трактор должен быть!

– Ксанка, какой тут трактор? Ты соляру для него сюда вертолетом доставлять будешь? – он усмехнулся, бравурно подмигнув детям в зеркало. – В лучшем случае у него телега и лошадка, вот что я думаю. А у нас тут полторы сотни лошадок, хоть и не первой свежести, – он ласково похлопал по приборной панели, – выберемся…

И переключил передачу.

Двигатель заревел, из выхлопной трубы ударил грязный дымок, колеса принялись подминать траву и ссохшуюся глину. Рычащую машину повело в сторону, потом в другую и, когда Оксана уже была готова снова схватить мужа за руку, вдруг рвануло вперед, возвращая на дорогу.

– Умеют же буржуи технику делать! Не то что танки в сорок пятом! – захохотал Дмитрий.

Он вдруг почувствовал, что занервничал, словно джип угодил не в обычную яму, а в болотную трясину, где должен был остаться навсегда.

– Ах ты, моя радость!

Наклонился, жарко целуя руль и невольно нажав на подушку клаксона. В воздухе раскатился протяжный сигнал. Артемка нервно засмеялся, а Машка неожиданно подалась вперед, протискиваясь между передними сиденьями. Девчонка смотрела куда-то вперед и вверх через лобовое стекло, невоспитанно тыча пальцем.

– Смотрите, дед!

Взрослые подняли глаза. Слева по гребню холма к машине действительно бежал человек. Старик, как и сказала Машка. В выгоревшей армейской гимнастерке, широких льняных штанах и нелепой шляпе, закрывавшей лицо. Из-под соломенных полей виднелась лишь седая борода, развевавшаяся на ветру. Бежал прытко, неожиданно быстро и ловко для девяностолетнего, размахивая руками и припрыгивая.

– Дедок-то твой пока на тот свет не собирается, – негромко подколола Оксана, наклоняясь к мужу. – Смотри, как скачет, он и тебе фору в забеге даст…

Не дожидаясь, пока мотор заглохнет, отстегнула ремень, открыла дверь. В салон тут же ворвался летний зной и жужжание сотен насекомых над лесными травами. Выскользнув из машины, женщина обошла капот, прикрываясь ладонью от палящего солнца.

– Дедушка! – Артемка выскочил следом, не дожидаясь разрешения. Сестра осталась внутри, равнодушно наблюдая за приближающимся стариком.

Дед спустился с холма, все еще размахивая руками. Видно, рад родню повидать, раз так припустил. Наверное, услышал автомобильный гудок, вот навстречу и выскочил. Заглушив мотор, Дмитрий вышел из машины вслед за женой, чуть не задохнувшись от навалившейся жары.

Артемка помчался старику навстречу.

Именно в этот момент что-то в походке и движениях деда заставило Оксану насторожиться. Глупость, конечно, но она вдруг испугалась. Чего именно, сказать не могла, но было в старческом беге что-то неестественное, пугающее.

Сам Димка про своего деда по отцовской линии не распространялся, да и вовсе помнил его смутно. За всю жизнь и общались-то считаные разы, тот вроде всегда отшельником слыл. А тут вдруг это странное ощущение…

– Семен Акимович! – заставив себя вытряхнуть из головы колкие мысли, Оксана замахала рукой, стараясь, чтобы выглядело приветливо. – Здравствуйте!

Зной продолжал опутывать их липким саваном, в ушах поселился назойливый гул шмелей и мошкары.

– Артемка, опшикался бы, а то закусают, – запоздало бросил мужчина вслед сыну, но тот уже не слышал.

А затем дед повел себя странно, чего подспудно Оксана и ожидала. Остановился в десятке шагов от джипа, устало склонился, упираясь руками в колени, стал дышать надрывно и громко. И вдруг приложил руку к лицу, спрятав узловатые пальцы под полем шляпы.

– Тс-с-с, родненькие, тише… не надо шуметь…

Оксана нахмурилась, покосившись на мужа. А тот взгляда не заметил, зашагав навстречу родственнику, распахнул объятия:

– Дед! Здравствуй, родной! Ну, чего ты на жару выскочил, мы бы сами добрались, тут же по прямой…

К старику подскочил Артемка, но вдруг встал столбом, заметив, что дед не спешит подхватывать правнука на руки.

– Здравствуй, здравствуй, внучок. – Семен Акимович перевел дух, пошел навстречу.

Теперь Оксана могла хорошо рассмотреть его лицо – морщинистое и дочерна загорелое, беззубую улыбку, неуверенную и тусклую. Проходя мимо правнука, старик все же остановился, наклонясь и трепля мальчишку по белобрысой макушке:

– А ты, наверное, Артемка, правнук мой?

– Ага, – только и выдавил малец, не очень понимая, как себя вести. – Здравствуй, дедушка.

– Здравствуй, богатырь. – Дед Семен улыбнулся, на этот раз по-настоящему, протянул ребенку узкую сухую ладонь. Мальчик пожал, неуверенно обернувшись на отца. – И сколько же годочков тебе, пострел?

– Девять… скоро.

– Совсем взрослый! Ну, и ты здравствуй, Димочка…

Они наконец встретились, обняв друг друга, и на сердце Оксаны отлегло. Наверное, это все стресс и жара. В конце концов, Димка ее больше сотни километров от Барнаула отмерил, а еще от Новосиба сколько ехали… Дороги качеством не радовали, угасающие алтайские деревни тоже, вот и накопилось.

– Сколько ж мы не виделись-то? – дед Семен отодвинул внука на вытянутых руках, разглядывая с нескрываемым восторгом. – Я же тебя последний раз видел во-о-от такусеньким…

– Да ладно тебе!

Оксана вздохнула. Сейчас начнутся разговоры о том, что виделись они на похоронах тетки в Бийске и было это двадцать лет назад. И что Димке тогда было чуть за семнадцать, и что не помнят уже ничего оба, и что время течет как вода…

Она нырнула в салон, забрала с приборной доски солнцезащитные очки. Захлопнула дверь, чтобы не напускать внутрь июльское пекло, выразительно глянула на дочь. Та все поняла без слов, плеер сняла, из машины вышла.

– Ох ты, красавица! – дед Семен повернулся к показавшейся из-за джипа девочке. – Вот, значит, какая ты у меня, Машенька.

– Привет, дедушка, – даже не пытаясь изображать восторг или щенячью радость, Машка выбралась по высокой траве на дорогу, обняла деда. Сдержанно, как считала уместным. – Рада тебя видеть.

– Вы ж мои красивые, – он вертел головой, отчего смешная соломенная шляпа хлопала полями. – Ну, вот и сбылась мечта, посмотрел на вас, родненькие… Ах, Димка, спасибо тебе, что приехали. А это, надо полагать, супруга твоя?

Он прищурился, внимательно изучая Оксану. Посмотрел на детей, словно ища сходства с матерью, остался доволен увиденным. Шагнул навстречу, протягивая руку.

– Семен, – представился он, приподнимая шляпу.

– Оксана, – она сняла очки и пожала сухую, но все еще сильную руку. Хорошо, видно, деду жилось на натурпродуктах, раз столько энергии сохранить сумел. – Спасибо, что пригласили.

Димка, стоящий сейчас за спиной родственника, скорчил ей смешную гримасу, но дед Семен как будто увидел, с улыбкой повернулся к внуку:

– Да ладно тебе, сорванец! Неужто не знаю, что для вас, городских, сюда добраться – как море переплыть. Ничего, не обижен, – все еще не выпуская руки Оксаны, он вдруг подмигнул ей. Задорно и лукаво, как ее муж обычно подмигивал детям. – Неволить не буду. Пару дней погостите, а там сами решайте, уезжать или до снега оставаться. – И вдруг повторил, отчего Оксану бросило в холод, несмотря на душную, давящую жару: – Только шуметь не нужно. – Выпустил ее ладонь, с видом знатока осмотрел «Лендровер». – Знатная машина. В наши годы таких не делали. Импортная небось?

Оксана кивнула, все еще чувствуя бегущие по спине мурашки. Машка откровенно скучала, разглядывая кружащих над лесом птиц, Артемка изучал иссиня-черного жука, найденного у дороги.

– Прибуксовали немного, – вдруг сказала Оксана, удивившись тому, что голос дрогнул. Она откашлялась, торопливо надевая очки.

– Пришлось поурчать, дед, не серчай…

Тот кивнул, оборачиваясь к внуку.

– Ну так пешочком бы… У меня ж лошадь, выдернули бы драндулет ваш.

Оксана выразительно взглянула на мужа поверх очков – я же, мол, говорила. Тот демонстративно отвернулся, покачал головой.

– Да драндулет этот сам кого хочешь выдернет, вот я и решил…

– Ну и славно, – отрезал дед, хотя ничего славного в их необычной встрече Оксана пока не наблюдала. – А чего это мы на дороге-то? Неправильно. Вы давайте в машину свою садитесь да за мной потихонечку катите. Где ямы на дороге, я покажу, чтобы не прибуксовывать больше. А то у меня ведь уже и обед готов…

Артемка, упустивший жука, вприпрыжку вернулся в джип. Машка пробиралась через придорожную траву с плохо скрываемым раздражением. Дмитрий, возвращаясь за руль, все еще разглядывал деда, которого не видел столько лет. А еще ехать не хотел, тоже мне… Оксана села в машину.

Теперь Семен был значительно больше похож на старого деда, чем в своем марафонском забеге со склона. Шел перед «Фрилэндером» неспешно, приволакивая левую ногу, лениво отмахивался от одолевающей мошки. Немалое ее количество, кстати, успело просочиться и в джип. Теперь мошка зудела, бестолково стучась в стекла, а радостный Артемка давил насекомых ногтем.

Оксана, вынув из бардачка репеллент, несколько раз пшикнула в воздух.

– Ну что, рада, сердобольная ты моя?

– Еще бы! И ты рад, просто себя со стороны не видишь.

– Ты посмотри… – Дмитрий вывернул руль, ориентируясь на знаки старика. – И не изменился дед-то. А ведь почти двадцать лет прошло…

– А ты хорош, – она смешно надула щеки. – Родной, чего на жару выскочил? – И натянуто рассмеялась, прикрывая рот ладошкой.

– Ты чего, солнышко?

Улыбку сдуло с ее лица.

– Странный он у тебя какой-то. – Почему-то ей было комфортно, что сейчас муж не видит скрытых очками глаз. – Так необычно встретил… Шума он, смотрите-ка, не любит.

– Ксанка, ты чего? Доживешь до его лет, на тебя посмотрю.

– Ой, можно подумать… Ты у меня уже по утрам ворчишь, как старикан.

– Перестань, – он отнял руку от рычага передач, положил на ее затянутое в джинсу колено. – Мы просто устали…

Вслед за дедом джип поднялся на холм, с которого открывался вид на дом Семена. До него, как оказалось, и вправду было рукой подать – в следующей ложбинке.

Невысокий бревенчатый сруб в один этаж и чердак, покрытый советских времен шифером, ключ с питьевой водой во дворике. К дому был пристроен массивный сарай, в котором Семен содержал скотину. Обнесено хозяйство было редкой и покосившейся изгородью в две жердины. По двору на длинной цепи бегала собака, но лая не было слышно за шумом двигателя.

– А чем он тут вообще живет? – спросила Оксана, когда муж осторожно спускал машину с холма вслед за стариком. – Егерь, что ли?

– Предлагали ему лесником стать, оклад получать, да он отказался. Я маленький тогда был, еще при Союзе. Но фактически он лесником и оказался. После смерти бабушки живет тут отшельником, за лесом приглядывает. Ему из соседних колхозов всегда продукты привозили, дров помогали заготовить. Я денег посылал пару раз. А хозяйство свое, вон, смотри, коровы… Темыч, смотри, буренки на поляне.

Артем опять приник к окну, за которым и правда стали заметны две коровы, мирно пасущиеся в сотне шагов от дома. За ними виднелась дюжина коз, выискивающих что-то в высокой траве. Мальчишка радостно охнул, не отрывая от животных взгляда. Затем увидел собаку, и глаза его вовсе засияли.

Маня за собой, Семен проложил машине курс, предложив остановиться за сараем.

Подскочил пес – не то лайка, не то овчарка, – и тут же выяснилось, что никакой привязи нет. Еще выяснилось, что лаять сторож не любит – вывалив язык, молча бегал вокруг машины, обнюхивая подножки и колеса. Артем с мольбой посмотрел на отца, испрашивая разрешения выйти. Тот приоткрыл окно, высунулся.

– Дед, а пес твой не кусучий? А то даже не привязан…

– Да ну что ты. Потому и не привязан, что умница и послушный. Выходите, не бойтесь!

По щелчку пальца псина вернулась к хозяину и уселась подле ноги. Еще раз с завистью осмотрев джип, тот провел рукой по горячему переднему крылу.

– Пойдемте, хорошие, в дом, – пригласил он, когда мотор умолк, а семья с легкой опаской покинула «Лендровер». – В избе хорошо, настоящее дерево, это вам не бетон. В избе зимой тепло, как в шубе, а в зной прохладно. Идемте, хорошие мои, я покажу, где с дороги умыться.

– А можно собачку погладить? – набрался смелости Артем.

– Конечно, можно, – широко улыбнулся дед. – Это, Артемка, Буран, настоящий сторожевой пес и мой друг…

– Чего же твой сторож на нас не лаял, когда машину увидел? – Дмитрий ласково похлопал деда по плечу, демонстрируя беззлобность вопроса.

– Не может он лаять, болезный… – Нагнувшись, Семен ловко задрал вверх длинную песью морду.

– Артемка, иди-ка в дом за сестрой, потом с собачкой поиграешь… – Дмитрий сглотнул комок, подавив непрошеное отвращение. Дети послушно исчезли в сенях. – Дед, это кто его так?

– Волки, Димка… – Старик погладил жуткий шрам, тянувшийся вдоль всего собачьего горла. – Он еще щенком, почитай, был. С тех пор у меня Буран тихоня. Но умный. Да, друг ты мой лохматый?

Он смело потрепал пса по макушке и ушам, отчего тот яростно замолотил по пыльной земле пушистым хвостом.

Оксана выразительно взглянула на мужа, на вместительный багажник машины, подняла брови. Провожая взглядом исчезающую в сенцах жену, Дмитрий полез забирать из машины сумку с гостинцами.

Внутри вправду оказалось прохладно, будто работал кондиционер. И это несмотря на растопленную, пусть и несильно, печь. Стол, как Семен сказал еще в поле, уже ожидал гостей. Нельзя было сказать, что он ломился от угощений, но на нем усматривалось много интересного.

Виднелись вареные куриные яйца, домашний творог, хлеб, сыр и масло, вяленое мясо. И это уже не говоря о натуральной горе зелени, помидоров и огурцов, а также нескольких крынках с квасом, прикрытых марлей. Стояла среди них и бутылка с прозрачной темно-коричневой жидкостью – пузатая, с высоким горлышком, как в кино.

– Ну и мы не с пустыми руками, – искоса разглядывая яства, Оксана полезла в спортивную сумку, которую муж водрузил на скамью у дверей. – Вот вам свитер, носки теплые шерстяные…

Дед рассматривал подарки с довольной улыбкой, то и дело оборачиваясь к внуку и довольно причмокивая. Дети в углу толкались, пытаясь совладать с примитивным жестяным умывальником, каких Оксана не видела уже лет десять.

– Вот шоколад, вот сок. Натуральный, хороший, самый дорогой. – Дмитрий помог жене вынимать подарки. – Водочка, тоже премиумная. А это коньяк. Грузинский, настоящий, друг из Украины привез, у нас-то и не найти теперь. А это наволочки… ты не спорь, в хозяйстве все сгодится! – он поднял палец, не позволив деду возразить. – Вот, держи, это Ксанка моя настояла их взять. Как и одежду… А это от меня лично. Знал, что у тебя тут связь не ловит, ну и подумал, что хоть радиоприемник пригодится.

– Ой, да зачем он мне?..

– Ты что это, дед, дареному коню в зубы смотришь? – скованно улыбнулся Дмитрий, заметив замешательство жены.

– Нет, конечно, родной…

– Вот и бери. Он на солнечных батарейках, будешь новости или музыку слушать.

– Дак я же не потому, что незачем, просто тишину я люблю… – Однако по глазам деда, не по возрасту молодым и лукавым, Оксана видела, что подарки пришлись по душе. – Ну да ладно, чего это мы?.. Мойте руки, за стол садитесь. С дальней дороги ведь, проголодались поди!

И правда. Оксана, постучав снизу по увесистому штырьку умывальника и сполоснув руки, вдруг почувствовала лютый, какой-то совершенно неуемный голод. Казалось, половину выставленного на стол умяла бы в один подход. У нее зашумело в животе, и Семен понимающе покачал головой.

– Говорил же!

Он снял шляпу, повесив на деревянный гвоздь в стене, и Оксана только сейчас вспомнила, что все еще в темных очках. Убрала их в карман, чувствуя неловкость. Она вообще ощущала ее все сильнее – подумать только, какие глупости полезли ей в голову при первой встрече!

Расселись за столом. Семен во главе – напротив двери, Оксана по левую руку, Димка – по правую. Машка села с отцом, напротив Артема, уже потащившего в рот кусок сыра. Затем мальчик поймал взгляд деда – пристальный, увесистый, и положил сыр обратно, вытирая пальцы о штанину. Оксана одернула его, постаравшись сделать это незаметно.

– Спасибо лесу, – негромко сказал Семен Акимович, кладя перед собой морщинистые руки, – солнцу и всем светлым силам, что наделяют нас жизнью. Пусть не оскудеет этот стол и будут счастливы сидящие за ним.

Затем он с важным и неторопливым видом сунул в рот ярко-зеленый стебелек лука, и гости по какому-то беззвучному сигналу поняли, что теперь можно приступать. Дмитрий, взглядом испросив у деда разрешения, откупорил бутыль и наполнил три стопочки. Машка налила себе и брату квасу.

Пробуя мягкий, совершенно без сивушного привкуса самогон, Оксана рассматривала дом. Было не очень светло, электричество в избе отсутствовало, но грамотно размещенные окна давали достаточно света.

Комнат было две. Побольше, где они сейчас и пировали, со столом, стульями и рабочими верстаками старика. И поменьше, где виднелась кровать и платяные шкафы. Белобокая русская печь разместилась на стыке комнат, обогревая сразу весь дом.

– Уютно у вас, – честно созналась Оксана, чувствуя, как алкоголь мягко окутывает сознание.

– Спасибо на добром слове, – улыбнулся старик, закусывая подсоленным яйцом. – Стараюсь чистоту держать. Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь. Если я в глуши живу, это еще не значит, что в закромах ничего не держу.

Он подмигнул Артемке, протянув ему сочную редиску, и мальчишка улыбнулся в ответ.

Было в этом движении что-то теплое, отцовское, но Оксана вдруг опешила. Потому что вдруг снова увидела перед глазами что-то серое, гнетущее, будто и не в прохладной светлой избе сидели. Это все самогон, ух, крепок… Стараясь не захмелеть прежде времени, она принялась торопливо сооружать себе бутерброд.

– Как же я рад, Димка, что вы приехали, – чуть разомлевший старик наклонился, поцеловал покрасневшего внука в щеку. – Прямо слов не нахожу. Вы сейчас покушайте и отдыхать ложитесь с дороги. Мне в лес сходить нужно, проведать кое-что. Меду принесу свежего и сока березового. А как вернусь, покажу вам хозяйство свое. Хочешь, Машенька, на козочек или квохтушек моих посмотреть?

Девочка вежливо кивнула, но Дмитрий только сейчас рассмотрел шнур одного из наушников, спрятанного под ее каштановой копной. Нахмурился, но дочь специально не смотрела в его сторону.

– Ну, Оксана, давай еще по одной, и на «ты» уже перейдем, а то мне даже неловко…

За столом провели еще не меньше получаса. Зелень, которую в детей в городе было силой не впихнуть, исчезала с космической скоростью. Не избежал этой участи даже творог, который дома они ели исключительно из банок, напичканных химией.

– Ну, пора мне. – Разрумянившийся Семен встал из-за стола. – Оксаночка, приберешь тут? Что портится, в подпол снеси, вон люк. Остальное на верстак составь да прикрой тряпицей, хорошо?

– Конечно, дедушка Семен! – Оксана, дома предпочитавшая некрепкие ликеры, от самогона разомлела еще сильнее старика, улыбаясь счастливо и глупо. – Вы… ты не волнуйся, иди по делам своим.

– И славно. – Дед прошаркал к двери, снял шляпу с гвоздя. – А завтра утром козленочка заколем, мясца пожарим на углях. М-м-м, вкуснотища будет, обещаю.

– Зачем козленка? – Дмитрий встрепенулся, обнаружив, к счастью, что дети пропустили весть об убийстве зверушки мимо ушей. – Мы с собой свинины привезли, отличное мясо, чистая вырезка. У нас же холодильники в машине, прямо сегодня на ужин и пожарим. И шампуры имеются, и мангал раскладной.

– Ну что ж, – дед крякнул, удивляясь чудесам прогресса. Пригладил седой ус. – Давайте и вашего угощения отведаем. Туалет за домом, найдете. И, Дима, если куришь вдруг, то во дворе, а то я бросил. – Поклонился всем и вышел, аккуратно притворив скрипучую дверку.

– Пап, а мы скоро домой? – тут же спросила Машка.

– Маша! – гневно протянула Оксана, прихлопнув по столу ладонью.

– Ты чего, доча? – примирительно показав жене открытую ладонь, Дмитрий попробовал сгладить ситуацию. – Мы же только приехали. Отдохнем тут до субботы, а потом и домой. В лес сходим, грибов наберем, ягод…

– Скучно тут, – нахохлилась дочь, осматриваясь без интереса. – У меня в плеере батарейка скоро сядет, так я вообще взвою.

– От машины зарядим плеер твой, не переживай. – Димке было неловко баловать Машку, но и доводить дело до ссоры он не хотел. – Идите с Артемкой погуляйте. Далеко только не отходите и от мошек обрызгаться не забудьте.

– Ну почему опять мне за ним приглядывать?

– Маша, не спорь с отцом. – Оксана сдвинула брови, с любопытством изучая пораненный палец. – Артемка, слушайся сестру, далеко не ходите.