Текст книги "Горизонты Судьбы (Срезы)"

Андрей Гаврилов
Горизонты Судьбы (Срезы)

В оформлении книги использованы иллюстрации к тематическим разделам стихов, взятые из фотобанка «Depositphotos», а так же спонсорских пакетов стоковых фотобанков.

© 2020, Гаврилов А.В. Все права защищены

© Московская городская организация Союза писателей России

© НП «Литературная Республика»

От автора

Андрей Гаврилов (1958 г. р.) – русский, родился и вырос в Москве.

Рад новой встрече, уважаемые читатели! Встрече, которая просто не могла не состояться: ведь мне есть, чем поделиться с вами. Что и делаю всегда с большим удовольствием!

Мой первый стихотворный сборник назывался: «Я не бегу от перемен». Во втором – тоже не собираюсь этого делать. Потому, что жизнь – очень увлекательное путешествие! Мы все живём под одним солнцем и под одним небом, но у каждого – своя судьба и свой горизонт. Как только мы до него доходим – открывается новый. И так всю дорогу… Нельзя узнать неизведанное, не пройдя свой путь!

В новой книге я попытался рассказать о том, каким путь был в моём случае, о своих горизонтах судьбы. Вам же предоставляется возможность заглянуть за эти горизонты и стать моими попутчиками.

Буду надеяться, что вы останетесь довольны путешествием!

С неизменным уважением ко всем и каждому,

Андрей Гаврилов

Срезы

 
Мы чья-то тонкая резьба
по листьям древа мирозданья.
На каждом срезе нам судьба
вручает радость покаянья.
 
 
Что уготовано Творцом —
узор скрывает филигранный…
В нём жизнь божественным резцом
ваяет образ первозданный.
 
 
Каким он будет – этот лик:
загадочным, как Мона Лиза,
иль чистым, будто бы родник
под стройной тенью кипариса?
 
 
А может превратится в крик
души, нечаянно узнавшей
в небесных рукописях книг
свою судьбу в листве опавшей.
 

Изменчивые ландшафты судьбы

Следы судьбы

 
Умчались вдаль мои года,
как конь безудержно игривый.
И как пороша – седина
запечатлела след звериный.
 
 
В нём отпечаталась судьба,
как сканер негативной плёнки:
где материнская слеза
на детской ситцевой пелёнке.
 
 
И этот след – всё сохранил:
и боль, и горечь расставаний…
Но и, конечно, не забыл
огонь терзаний и признаний.
 
 
Он снова в сердце растопил
лёд одиночества и вьюгу —
когда шальной я выходил
бродить по замкнутому кругу.
 
 
Но молода ещё душа,
а взгляд – как в юности ранимый.
Лишь стынут руки в холода,
да свет с небес – в ночи незримый.
 
 

*

Мой буйный конь – всё дальше мчится,
и сложно мне узду сдержать!
А лист календаря кружится —
и время не воротишь вспять!
 

Суховей

 
Как наждачкою прошёлся суховей
по моей душе слегка размягшей,
и рассыпал пригоршню гвоздей
на верстак судьбы озябшей.
 
 
Не сложилось что-то, не срослось…
Так теперь, уж видно, не срастётся:
То, что пережить мне довелось —
за грехи, похоже, воздаётся.
 
 
Не казню себя, и не корю.
Подлость —
слава Богу! – стороною
обошла мою стезю,
и закрыла двери предо мною…
 
 
Но себя попробуй, обмани!
Не получится, как ни старайся.
В жизни есть такие дни,
когда память говорит: «Покайся!»
 

Прерванный полёт

 
Летела ночь, ломая крылья
о выступы дневных забот,
и поутру, в плену бессилья,
она готовилась взойти на эшафот.
 
 
Не суждено исправить ей ошибки,
цена которых – прерванный полёт,
и как топор презренные ухмылки,
да вместо сна – на сердце рана жжёт.
 
 
…А перья падали безропотно и тихо,
врываясь с ветром
в алую зарю.
Ночь зашивала крылья как портниха,
и свой наряд дарила звонарю.
 

Письмо

 
Примерив счастье как-то раз,
снимать не хочется, поверьте…
Его кроили не для вас,
но адрес ваш был на конверте.
 
 
И в том письме одна строка,
точнее слово или буква
согреет жизнь наверняка,
как ветер ласкового юга.
 
 
Пусть почтальон звонит вам дважды,
как там, в загадочном кино,
и счастье с радостью однажды
с письмом нам будет вручено!
 

Нить судьбы

 
Истлевших судеб
призрачная нить
по воле Мойры
обрела надежду,
и стала жалобно
молить
простить грехи
и обновить одежду.
 
 
Богиня благосклонно
разрешила
из нити сделать
балахон,
и поневоле
предрешила
судьбе
без вытачек фасон.
 
 
И в пир, и в мир,
и на свиданье
теперь судьба
могла пойти,
но людям
(больше —
в назиданье!)
вручили прялку
и весы…
 

Палач

 
В горящем пламени свечи
играет бликами загадка:
зачем сжимали палачи
нательные кресты
$$$$$$$$$$$$$$$$$$украдкой?
Зачем рубили топором
не только головы и руки,
и под Божественным
$$$$$$$$$$$$$$$$$$перстом
презрели
$$$$$$$$$всех казнённых муки?
 
 
Зачем, не слушая мольбы,
они на плаху восходили,
и на глазах честной толпы
неспешно головы рубили?
Неужто не было в душе
ни жалости, ни состраданья?
А, может, маска на лице
скрывала слёзы покаянья?
 
 
…Нет!..
Не надевал палач в Москве
холщовых,
$$$$$$$$$страшных,
$$$$$$$$$$$$$$$$$$чёрных масок.
И только крест на подлеце
омыт был кровью
$$$$$$$$$$$$$$$$$$острых фасок.
И палачом, как королём,
все становились
$$$$$$$$$$$$$$$$$$по наследству.
Поэтому живым огнём
горит свеча
$$$$$$$$$у стен в мертвецкой.
 
 

*

Судьба Руси под топором
довольно часто находилась:
тому, кто избран Палачом —
свеча ночами долго снилась!
 

«Есть в монотонности дождя…»

 
Есть в монотонности дождя
своя особая загадка:
сокрыт в ней голос бытия,
звучащий шёпотом, украдкой.
 
 
Здесь, посреди прозрачных струй,
мелькая тенью неприметной,
даря небесный поцелуй —
летает ангел бестелесный!..
 
 
И, как грибы после дождя,
растут надежды и тревоги
за суетность мирского дня:
грехи смывая и пороки.
 
 
…Есть в монотонности дождя
своя особая загадка:
она живёт – в душе храня
судьбы заветную тетрадку…
 

Случай в лесу

 
Ты помнишь,
как утром туманным
ловили мы солнце сачком,
и дождь был
не слишком желанным,
когда целовались тайком?
 
 
Как гладили нежно руками
лопух, окаймлённый росой,
а ёжик колючий – ногами
топтал этот шар голубой.
 
 
Ты помнишь, как весело было,
когда наше солнце в сачке
веснушки тебе подарило,
хитро улыбнувшись и мне?
 
 
Как радуга вдруг —
$$$$$$$$$$$$$$ниоткуда,
собою полмира связав,
на небе затеяла чудо
и стала похожа на шарф.
 
 
Мне кажется, будто недавно
случилось всё это в лесу…
и наша прогулка – нежданно
затем превратилась в судьбу!
 

«Не утруждай себя признаньем…»

 
Не утруждай себя признаньем
мечты несбывшихся надежд,
и не терзай воспоминаньем
души, познавшей тяжкий крест.
 
 
Не выдавай себя стенаньем
по горьким дням шальной любви —
и станет лучшим покаяньем:
принять венец из рук судьбы!
 
 
…Не проходи случайно мимо
того, кто в горе одинок.
И помни, что всегда красива
та песня, где немного строк!
 

Осколки памяти

 
Осколки памяти пронзают душу —
в них отражение моей судьбы:
как уголёк в собачью стужу,
теплом согрели нынешние дни.
 
 
Осколки эти, будто наважденье,
меня преследуют на жизненном пути.
Холодным ноябрём, в мой День рожденья,
Господь сподобил окликом: «Живи!»
 
 

*

С тех пор живу, сквозь годы и невзгоды.
Любовь к родителям и Родине храня…
И понял я, что нет плохой погоды —
здесь всё зависит только от меня!
 
 
Учёба в школе, институт и служба —
всё пронеслось, как мощный ураган.
Узнал я, что такое дружба…
И то, что жизнь – не круассан.
 
 

*

…Легли рубцом на сердце кривотолки
и зависть липкая – без меры и вины.
Они, как загнанные волки,
ломали стёкла хрупкие судьбы.
 
 
Они вгрызались хищными клыками
в Надежду, Совесть, Веру и Добро!
И память сжалась узелками,
чтоб сохранить нетреснутым стекло.
 
 

*

Ей удалось сберечь иное —
то, что дороже всех наград:
любовь и небо голубое…
Чему, признаюсь, очень рад.
 
 
Как родники у стен аула,
с хрустальной чистотой воды,
всё это – из другого пула,
не терпящего суеты.
 
 
С них всё благое начиналось.
В них радость мимолётных встреч.
И в глубине души осталось
всё, чем не смею пренебречь!..
 

Прими себя таким, как есть

 
Прими себя таким, как есть:
в овале зеркала успеха,
на пьедестал не стоит лезть,
когда видна в душе прореха.
 
 
Сдирая бронзовый налёт,
как кожу раннего загара,
прими судьбы водоворот:
начать попробуй всё сначала…
 
 
Презрев соблазн, благую весть
не тиражируй звоном эха;
да поощряя в гневе спесь,
гордыню спрячь внутри доспеха.
 
 
И, погружая душу в лесть,
не стой у края мрачной бездны.
Вмиг обнажив клинок за честь,
пронзи тщеславные болезни!
 
 
По волнам призрачных утех
не стоит плыть в изнеможеньи:
ведь справедливость не для всех
дарует шансы на спасенье.
 

Побег

 
Ещё немного – и потом,
когда толпа с перрона схлынет,
вагон, качаясь в такт с дождём,
вокзал обыденно покинет.
 
 
В купе останемся вдвоём:
положим чемодан под полку,
и проводницу позовём,
чтоб принесла судьбы иголку.
 
 
Ты вышьешь крестиком стежок,
который свяжет нас навеки,
а дождь подарит нам глоток,
любви, сокрытой в обереги.
 
 
И поезд быстро нас умчит —
туда, где зори и рассветы
с дисконтом выдадут, в кредит,
свои счастливые билеты…
 

Поздние цветы

 
Люблю я поздние цветы
за их таинственную нежность,
за бесконечную безгрешность,
за жребий выбранной судьбы…
В них нет ни флёра, ни жеманства,
ни искушенья, ни коварства —
нет идеала постоянства…
Есть только скромность красоты!
 

«Заснежена отдушина…»

 
Заснежена отдушина,
и мысли как наждак:
в них память отутюжена,
как безупречный фрак.
 
 
С годами стали плоскими
вершины и холмы,
и только отголосками
приказы: «В бой!» слышны.
 
 
По семь раз в день
я меряю
то, что когда-то влёт
срезал, как фанаберию
на Старый Новый год.
 
 
Летят снежинки белые
над буйной головой,
приходят годы зрелые
по тихой мостовой…
 

Разговор с самим собой

 
Было в жизни сомнений поболее,
чем мыслишек в моей голове —
и от этой занудливой боли я
попытался спасаться в вине.
 
 
Сам себе наливал в одиночку,
сам себе говорил невзначай:
«Где найти мне такую заточку,
чтоб прикончить шальную печаль?
Где у жизни сокрыты секреты
от таких непутёвых, как я?
И откуда берутся ответы
на такие вопросы, друзья?»
 
 
А на утро, проснувшись с похмелья,
и поправив здоровье едва —
выходил я навстречу к сомненьям…
А во след усмехалась судьба!
 

«Презрение…»

 
Презрение
становится моралью.
Любовь забыта,
пагубно добро…
И оселком,
Вселенской вертикалью,
неуваженье
сделалось давно.
 
 
Мы стали чёрствыми,
как все горбушки мира;
проблемы ближнего не трогают сердца.
И вместо горизонта —
столько дыма,
что щиплет едко
души и глаза.
 
 
Мы эгоисты…
Чаще поневоле:
прядём, как шелкопряды,
жизни нить.
Спасая души —
пребываем в ссоре,
и слабых забываем защитить.
 
 
Страдают корни
предков без полива,
но на траве —
по-прежнему роса!..
 
 
Я знаю точно —
Русь сплотится воедино!
Иначе возгордится
Сатана…
 

Обычный день

 
Умеем радоваться счастью —
грустим и плачем невзначай,
да улыбаемся ненастью,
когда в душе царит печаль.
 
 
С утра, заваривая кофе,
не знаем, что нас ждёт в обед:
мы на Олимпе, иль Голгофе —
окажемся в любой момент!
 
 
А на вокзале, в шумной кассе,
судьба вручает нам билет:
кому – в купе, кому – в плацкарте.
Знаком, не правда ли, сюжет?!
 
 
Мы разлетаемся по свету,
словно бильярдные шары…
Но по библейскому завету —
пред Богом будем все равны!
 

Мосты

 
Судьба на бреющем полёте
срезала в прошлое мосты,
а память, птицей на излёте,
сливалась с тенью у воды.
 
 
Её пустое отраженье,
как эхо призрачных побед —
звало на новое сраженье
во имя незабвенных лет.
 
 
В тумане над рекой витая,
ценя прошедшие года,
судьбы коварство проклиная,
мосты вновь строила душа.
 
 
От человека к человеку
мосты росли – и ввысь, и вширь…
А память, до скончанья века,
в душе хранит свой нивелир.
 
 
Жизнь набирала обороты…
В ней, как дорожные столбы,
(за поворотом – повороты),
неслись навстречу: я и ты…
 

Забытое письмо

 
Не запирайте одиночество на ключ
в том случае, когда нет дубликата.
И не ломайте на письме сургуч,
хранящий тайны адресата.
 
 
Жизнь может так порой распорядиться,
что одиночество в чужом письме
на ключ закрыто и печать не пригодится,
когда письмо забыто на столе.
 

Цветок сомненья

 
В овале равнодушия и лжи
расцвел цветок извечного сомненья.
Он возрождается из семени души
ростком любви и музой вдохновенья.
 
 
Да, неказист и не чета овалу:
без плавных линий, царственных манер…
…Но он открыт, как небо океану,
и дарит людям радость перемен.
 
 
По воле Господа, нам суждено немало
пройти дорог на жизненном пути…
На перекрестках, как ворота храма,
сомненья станут маяком судьбы!
 

Плохая примета

 
Разбилось зеркало случайно,
осколки разлетелись далеко —
и, как бы ни было печально,
их склеить вряд ли суждено!
 
 
Так разлетаются и судьбы —
как искры от костра в ночи…
И там – ну, вы не обессудьте! —
лишь только тлеют угольки.
 
 
Осколки с острыми краями
лежат с укором на полу —
неисполнимыми мечтами
они вонзились в пустоту.
 

Цветы судьбы

 
Не поддавайтесь уговорам
и не рискуйте, абы как!
Без брызг шампанского по шторам —
вам жизнь укажет
верный знак.
 
 
Учись ловить момент сомнений:
судьбою посланный сигнал
поможет избежать волнений
и оградит от подлых ран…
 
 
Решайте внутренние споры
наедине с самим собой:
освободив в душе заторы —
приобретёшь мирской покой.
 
 
И коридор затмений лунных,
как посох на большом пути —
опорой станет дней безумных,
что доведётся нам пройти…
 
 
Мы все меняем незаметно
свои пристрастья и мольбы.
…И одинокая комета
подарит нам цветы судьбы!
 

Уроки жизни

 
Не исправляй ошибки Бога
чужим фломастером судьбы.
Сюжет нетленный эпилога
известен автору, увы!
 
 
Давно расставлены все точки
и запятые на земле…
И знаки эти, как листочки,
кружат в осенней полумгле.
 
 
Не исправляй ошибки Бога
на карте, в поисках пути —
и не заимствуй у Сварога
небесной Кузнецы ключи.
 
 
Найди свои дороги к двери,
что отделяет нас от тьмы.
Уроки жизни – как качели,
как Божий маятник судьбы…
 

Грани потаённых чувств

Мимолётности

 
Поймайте взгляд,
доверчивый и милый,
и так держите
– крепко! – при себе.
Он, светом сердца
бережно хранимый,
как солнца луч
на утренней заре!
Поймайте
мимолётную улыбку,
подаренную,
вроде, невзначай…
Не совершайте
опрометчиво ошибку,
и не спешите
говорить: «Прощай!»
 
 
Поймайте снова
нежное касанье
чужой руки в
минуту озорства.
И пригласите
даму на свиданье —
вдруг за кокетством
прячется судьба?
Поймайте влёт
и жгучее лобзанье,
оброненное
страстно и любя.
И утопите в нём
своё признанье —
прощая всех,
но только не себя!
 
 
…Поймайте эхо
в горном перевале:
в нём оживёт
мелодия любви!..
И не встречайте
на мосту печали,
держа в руке
поникшие цветы.
 

Не проклинай!

Посвящение жене

 
Ты без нужды не проклинай
мои сомненья и тревоги.
И в глубине души прощай
мои невинные пороки.
 
 
Не искушай в полночный час
невинной трепетной улыбкой,
и красотою нежных глаз
не осеняй свой образ пылкий.
 
 
Твою любовь я не спешу
испить, как кубок – залпом, махом:
ведь каждой каплей дорожу
и не завидую монахам!..
 
 
Так снова исцели тоску,
как душу мне ты исцелила!
И по утру я обрету
бесценный клад, что ты хранила.
 

Белые души

 
Безмолвной райской белизной
снег укрывал поля и реки…
И заповедной тишиной
хранил святые обереги.
 
 
Он был посланником небес
с душой кристальной и свободной,
и на погосте свежий крест
снег окропил слезой холодной.
 
 
И, как в любой другой душе,
надеюсь всё – таки бессмертной,
у снега в вечной мерзлоте
тлел уголёк любви Вселенной.
 
 
И снова, как когда-то прежде,
не долетая до земли,
снег пребывал в благой надежде,
что души у людей белы!
 

«Черноглазое юное лето…»

 
Черноглазое юное лето
заковало себя в кандалы
и в канун золотого рассвета
подарило влюблённым цветы.
 
 
Запоздалое алое утро,
разливая росу как нектар,
украшало зарю перламутром,
превращая все чувства в пожар!
 
 
Черноглазое юное лето
распустило косу до земли,
красотою согрелась планета
в те горячие ночи и дни…
 

«Нас вдохновляют женщины творить…»

 
Нас вдохновляют женщины творить,
дарить цветы и совершать поступки.
И трудно, право, оценить
их благосклонность и уступки.
 
 
Они способны усмирить
негодованье и тревоги,
и могут нежностью прикрыть
души невинные пороки…
 
 
Без них нам скучно на пиру:
до дна мы иссушаем фляги!
Но если жребий на кону —
за женщин обнажаем шпаги!
 

В одном строю

 
Мне наплевать на пересуды многих,
не верящих, что счастье может быть
без зависти и разных прочих
осколков пошлости,
которых им не скрыть.
 
 
Для них, чем хуже – тем, конечно, лучше!
(как хорошо, что у соседа в крыше течь!)
Известно всем:
в чужом глазу соринка очень жгуча,
в своём – бревном не стыдно пренебречь.
 
 
Мне наплевать на пересуды многих
меняющих, как флюгер на ветру,
не только принципы в оковах строгих,
но и свои штиблеты на лету.
 
 
Дороже мне те люди и мгновенья,
с которыми я был всегда в ладу.
Всё потому, что поборов сомненья,
я с ними был в одном строю!
 

Лебеди

 
Сгорая в пламени любви,
все чувства, мысли и желанья
становятся мостом судьбы
над скользким берегом признанья.
 
 
Внизу бурлит поток страстей —
таких неистовых и чистых,
как пара белых лебедей,
плывущих в волнах серебристых.
 
 
Они нам дарят свет мечты,
когда тревожат душу раны —
из пепла создают цветы
и превращают в песни драмы.
 
 
Любовь их нежностью полна:
непостижимой и желанной,
а в брачных играх – красота
курлычет верностью гортанной.
 
 
И вот уж из уютных гнёзд
птенец приветливо кивает,
когда по небу пролетает
созвездье моногамных звёзд.
 

«Я счастлив тем, что родился́ в России…»

 
Я счастлив тем, что родился́ в России,
где лик прекрасный юных дев
с косою русою поныне
во мне смиряет боль и гнев.
 
 
Нет в мире их милей и краше,
одетых в запахи полей,
с глазами родников в корсаже
из серебристых соболей.
 
 
Их красота и безмятежность
в душе рождают торжество,
а нерастраченная нежность
в глазах сокрыта глубоко.
 
 
Я счастлив тем, что родился́ в России,
где лик прекрасный юных дев
хранит Господь в веках и ныне,
и усмиряет в душах гнев!
 

Распутица

 
Впереди – раскисшая дорога,
позади – некошеный бурьян…
Ты скажи, святая недотрога,
почему сегодня был я пьян?
 
 
Почему не мог я, даже в мыслях,
прикоснуться нежно и любя —
к той, что носит счастье коромыслом,
проливая капли на меня?
 
 
Почему все чувства и страданья
в безответных письмах не тая,
я раскрыл мучительным признаньем,
что нет жизни больше без тебя?
 
 
Почему ночная кобылица,
унося покой и крепкий сон,
как судьбы загадочная жрица,
мне готовит тяжкий приговор?
 
 
Так скажи,
$$$$$что сделать мне,
$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$родная,
чтоб привлечь
$$$$$$твой дивный,
$$$$$$$$$$$нежный взгляд?
Даже ветер в поле понимает,
что пути нет для меня назад!
 

Мишень

 
На потеху чужому веселью
открываем подчас мы сердца,
и становимся лёгкой мишенью
в тире пошлости у подлеца.
 
 
Там стреляют отнюдь не по уткам,
и не прячутся за камыши.
В этом тире привычно ублюдкам
делать целью все тайны души.
 
 
Кодекс чести для них неприемлем:
преступая дуэльный барьер,
ложью едкой (покруче, чем хмелем!)
превращают все взятки – в мизер.
 

Портрет
(Вспоминая золотой век русской литературы)

 
Теряя голову и совесть,
познав презрения удел —
писал я роковую повесть,
где всё сюжет найти хотел!
 
 

*

Шальные мысли —
как на горе! —
предтечей
каверзных измен
влекли меня
в широко поле
для радостей
иных новелл…
Не знаю, право,
как признаться,
что много лет,
(вот, не секрет!) —
я не могу
налюбоваться
на Ваш
изысканный портрет!
 
 

*

Я Вас искал —
безудержно, безмолвно…
Найти не мог
(иль не умел!)
свой идеал…
И пусть мечтал о Вас
совсем не скромно,
но ныне – я душою
затвердел.
 
 
Я Вас любил…
Неистово и страстно,
и, встав
с надломленных колен,
без сожалений
и соблазна
покинул свой
греховный плен.
 
 
Я встретил Вас…
Вдруг всё былое
вмиг растворилось,
как туман —
открылось
небо надо мною
и Ваш портрет,
как талисман…
 

«Благодарю тебя, Всевышний…»

 
Благодарю тебя, Всевышний,
за то, что даровал прозренье
понять, что каждый час не лишний
на циферблате искупленья.
 
 
За то, что радость обретенья
в душе покоя и смиренья
дана Тобой нам во спасенье
в минуты алчного затменья.
 
 
Благодарю тебя, Всевышний,
за путь, который мне отмерил;
за счастье той поры давнишней,
когда часы свои я сверил.
 

Открытие

 
За углом у киоска с мороженым
я поднял воротник у пальто,
и смотрел на тебя завороженно,
разрывая билеты в кино.
 
 
Ты тогда мне казалась богинею:
Недоступной, как роза в саду…
А изящная длинная линия
твоих губ – предвещала беду.
 
 
Сбился шарф на груди растревоженной,
и уже ни к чему эскимо…
Я проникся печалью непрошенной,
когда ты надевала манто.
 
 
Я не думал о разнице в возрасте,
и о том, что ты шла не одна —
лишь мечтал о таинственном способе,
чтобы наши сравнялись года.
 
 
В пятом классе я сделал открытие,
что без женщин прожить не смогу:
мне ниспослано было наитие
в том далёком, как детство, году!..
 

Разрыв

 
Он всё увидел и простил…
Не затужил, и не запил…
Он просто так сегодня жил.
И был один, совсем один…
 
 
И не прощенья он просил,
когда вчера ей позвонил.
Он просто так сегодня жил.
И был один, совсем один.
 
 
И слёзы были не нужны,
когда они, в тиши ночи,
стояли под родным окном,
не смея заглянуть в свой дом.
 
 
Он боль чужую отпустил…
И на себя переложил.
Он просто так сегодня жил:
ведь он любил её, любил!..
 

«Вечер не начнётся…»

 
Вечер не начнётся
без тебя,
не напишет
свой анонс к афише
бенефиса
страсти и огня
с брызгами шампанского в Париже.
 
 
Он, скорее,
просто подождёт —
когда сумерки
усталые затихнут,
да свечу
каминную зажжёт
от звезды, игравшей
в жмурки с вихрем.
 
 
Будет он тебя
боготворить,
мягким ветром
плечи укрывая,
и, конечно,
сможет подарить
красоту полей
родного края.
 
 
Пред тобой
откроет горизонт,
в пламени заката
догорая,
и стихи подарит —
сам Бальмонт,
ударенье
в слоге выбирая.
 

Я не стану тебе признаваться…

 
Я возьму твою боль, если нужно,
и дыханьем согрею ладонь,
когда вьюга завоет натужно
разожгу в твоём сердце огонь.
 
 
Альтер эго даёт мне подсказку,
что в тебе растворяюсь не зря,
сохраню мимолётную ласку
в беспокойной душе бунтаря.
 
 
Я не стану тебе признаваться
в неуёмной и жгучей любви,
буду сердцем к рукам прикасаться
и душой обнимать визави.
 
 
Верю я в новогоднюю сказку…
Заклиная судьбу и года,
я прошу: «Подарите мне краски,
чтоб твоя засияла звезда!»