Книга: Холод - Андрей Геласимов

Теперь о книге. Дано: режиссёр с мировым именем, пьяница (

Я не валяюсь, а вежливо и аккуратно лежу», – подумал Филиппов, ничуть не обидевшись на «пьянь».

), эпатажник и при этом совестливый человек. Он приезжает в родной город с одной целью - каким-то образом забрать у друга, театрального художника эскизы к новому спектаклю, который Филя (а Филиппова почти никто иначе не называет) уже продал французам, не озаботившись при этом трудоустроить и этого товарища. Дано:

Вообще, все эти холода припоминались довольно абстрактно – как детские обиды или приснившийся кому-то другому сон, и даже не сам сон, а то, как его пересказывают.

И это ещё даже не зима, но Филя совсем отвык от подобного. Дано: на ТЭЦ или на ГРЭС, они там сами не разобрались, авария. В городе паника. В городе - ХОЛОД. И этот холод, собственно, и есть главная движущая сила сюжета, и судья над людскими поступками, и мерило душ.

Со всех сторон летела ругань, слова сочувствия и жалобы на русском и на якутском языках. Это двуязычие еще больше подчеркивало царивший тут хаос и разобщенность. Все хотели одного и того же, но никто не хотел понимать друг друга.

Я не буду пересказывать блуждания Фили по замерзающему городу, его странные встречи и ещё более странное общение с демоном пустоты, только скажу, что книга написана изумительно. Оторваться сложно, даже мне, человеку патологически ненавидящему холод. Вот посмотрите, как Геласимов пишет про север, про морозы.

Зимой ни один привычный способ ориентации в пространстве здесь не работал. Звуки тоже беспомощно тонули в этой серой вате.

Наступающие по ночам заморозки, пар изо рта, когда утром осторожно выглядываешь из-под одеяла, лед в умывальнике, секс очень быстро и всегда в одежде – всё это, разумеется, напрягает, но зато скрашивается отсутствием комаров. Летом на Севере эти твари выполняют ту же работу, которой в реках и водоемах Южной Америки заняты пираньи – они жрут все подряд.

И у Филиппова возникло такое чувство, что ее узкими глазами на него ровно секунду смотрела вся тысячелетняя тундра.

Он любит эти края, это уж точно. А я с этой книги, видимо, люблю писателя Геласимова...

Андрей Геласимов - автор тронувшего меня в свое время «Года обмана» (2003) (уверен, что Вы тоже помните эту злую и искреннюю прозу). Пишет он резко, нервно, на грани предельной откровенности и практически сразу же начинаешь олицетворять героя с автором, есть у него такой обескураживающий прием. Этому способствует и выбор персонажа - известный театральный режиссер со звездной болезнью, редкостный циник и мизантроп. Читая о его очередном хамстве и низости, нет-нет да и глянешь на последнюю страницу обложки с фото застенчиво улыбающегося Геласимова - так вот ты какой на самом деле, лауреат различных премий. А это значит, что автору удалось создать образ яркий, самостоятельный, требующий визуализации. Геласимов, родившийся в Иркутске, но закончивший и преподававший в Якутском государственном университете, а также получивший театральное образование в ГИТИСе, во многом соответствует своему герою на автобиографическом уровне.

Сюжет: модный режиссер театра Эдуард Филиппов прилетает в Якутск, откуда он родом, к своему художнику, которого он только что крепко подвел (можно сказать и предал). С корыстными целями, причем, прилетает. Встреча пьяного Филиппова и родного города не безоблачна - в густом морозном тумане (минус 41 градус по Цельсию, а позже еще ниже) он чувствует себя неуютно. В результате энергетической аварии Якутск погружается в пучину ледяного кошмара, сопровождающегося массовым бегством населения из замерзающего города, обморожениями, смертями, мародерством. Филиппов встречается с разными людьми, участвует в разных событиях, но фактически пытается ментально вернуться на двадцать лет назад в день смерти своей юной жены, чтобы понять, что где-то в то же время он и сам умер, очевидно. Основную идею романа сам Геласимов сформулировал в одном из интервью как продолжение идеи Фолкнера о том, что «даже когда все человечество рухнет в пропасть, и все будет гореть в огне, даже тогда на последнем утесе, который вот-вот рухнет в океан магмы, будет стоять человек. То есть на секунду он все равно будет величественен. Момент величия в отчаянии, и это мне безумно нравится у Фолкнера, это то, что делает нас людьми». Ну, вместо магмы здесь, конечно же, снег, лед и иней. А настоящий Холод – внутри Фили, как типичного Героя нашего времени…

«Слезы мгновенно застыли в уголках глаз, ресницы слиплись, как будто их густо смазали клеем, дыхание жестко перехватило, а по ушам, по лысине, по неожиданно беззащитным ногам под тонкими брючками полыхнуло настоящим ожогом. Обычно Филя не отдавал себе отчета в том, что эти части тела у него существуют, что в принципе он из них состоит... Холод безжалостным маркером обозначил, где у него что, и досужие домыслы о нездешней сути таланта, делавшего его будто бы не таким, как все остальные, скукожились и превратились в облачко пара, которое в испуге дрожало у его резиновых, непослушных от холода губ».

Перемещение окоченевшего Фили от подъезда к подъезду напомнило мне мой личный опыт встречи с 49-ти градусным морозом на БАМе, в Новом Ургале, когда, после часовой поездки на звеневшем от холода ПАЗике, мы с коллегой ввалились в первый же дом и обняли в подъезде батарею. Интересно, что позже нам объяснили, что мы ехали на «теплом» автобусе - на него билеты дороже:) Конечно, все дело в привычке. Великий (без преувеличений) роман о холоде – «Террор» Дэна Симмонса среди прочего описывает удивление аборигенов (инуитов), наблюдающих издалека мытарства гибнущей во льдах арктической экспедиции Франклина и не понимающих, что не так с этими странными людьми. На Севере и Дальнем Востоке вопрос отопительного сезона занимает особое место – в 90-е при общем крахе всего промышленного сущего сохранение энергосистемы было вопросом жизни и смерти в регионе.

Интересно, как Геласимов прописывает культурные коды: Том Уэйтс, Изабель Аджани, крадущийся тигр и затащившийся дракон, фильмы Йоса Стеллинга и тд – книга насыщена подробностями формирования человека моего поколения. Понравилось про «старших демонов» - эта фраза из пиратского перевода фильма «Рыцарь-демон ночи»(1995). Автор придерживается театральной драматургии, меняя сцены и действия, вводя антракты. Особое внимание уделяется диалогам. Альтер эго героя – Демон пустоты, галлюцинация, призрак – выступает в роли суфлера, очевидно. Дворнягу, которая следует за Филей в его мытарствах, следует рассматривать как символ пропащей филиной души.... Введен персонаж Тёмы как дублера Фили в юности, Риты как дублера Нины – прошлое преследует замерзающего режиссера через годы и судьбы….

Вывод: «Хорошо». Текст неровный, но в лучших местах очень хорош. Есть сильнейшие сцены. Эвакуация психиатрического отделения, например. Стиль Геласимова узнаваем, перо его остро, руку на пульсе держит. Роман мне понравился. Особенно удался финал. Поправить непоправимое. Вот истинная мечта человека…

В принципе, описанная в романе ситуация совсем не надуманная. Потому что в истории нашего небольшого райцентра было, что в новогоднюю ночь поддатый кочегар/оператор котельной что-то там упустил в громадных котлах общегородской котельной, там что-то как-то долбануло, рвануло и садануло, и подача тепла прекратилась на добрую половину города. А морозы как назло были зимние. В общем, аврально и лихорадочно ремонтировали, потом меняли лопнувшие трубы и радиаторы, четверо суток город жил как вот в этом романе Геласимова.

Что происходит с нами всеми и что будет с нами происходить — творимое и деемое нами же — когда вдруг откажет электричество или ещё что-то этакое случится, неважно что именно, но когда человек встанет с естественной природой фейс-ту-фейс? Что мы станем делать с самими собой и друг с другом, кто у кого будет рвать с плеча последний полушубок, а кто, наоборот, потащит соседям последнее одеяло? Какой выбор сделает каждый из нас? Потому что, в конечном счёте, это единственное, что каждый день, час и минуту мы делаем — делаем свой Выбор...

Чем больше на обложке громких слов, тем, увы, пустее под нею...

3+