Текст книги "Россия. Путь народа и государства. Из прошлого – в будущее"

Язык кыпчаков-половцев-татар

Необходимо сделать важное замечание: южный поток байкальцев перед исходом с прародины формировался на самом стыке с государством саян и во многом подвергся их культурному влиянию, прежде всего, во многом переняв словарный запас их языка, являвшегося пратюркским. Далее, мигрируя в течение тысячи лет на Запад по южному, степному коридору, по территориям, подвергшимся до этого значительному влиянию тюркской экспансии, эти племена окончательно перешли на тюркские наречия.

С другой стороны, ко времени прихода байкальцев на Южный Урал, артайский (индоевропейский) язык восточных скифов также подвергся тюркскому влиянию. Это произошло в результате постоянных контактов и постепенной ассимиляции восточных скифов с тюрками-саянами. Восточно-скифский пост-артайский язык во многом подвергся конвергенции, многочисленным заимствованиям из тюркских диалектов потомков саян. Знать восточных скифов была и вовсе двуязычной.

Половецкий этнос, половецкий народ сформировался на основе слияния трёх этнических общностей: восточных скифов (потомков артаев), некоторых мигрировавших на Запад племён саян, южной ветви мигрировавших на Запад байкальцев.

Все эти предпосылки обусловили то, что новый этнос половцев обрёл свой собственный диалект тюркского языка.

Основной гаплогруппой байкальцев была группа N1а.

Три прародины

Таким образом:

Алтай – это родина пра-индоевропейского языка и генотипических пра-предков многих евразийских этносов, входящих в индоевропейскую языковую семью. Кроме того, генотип артаев в значительных долях присутствует во многих тюркских народах.

Саяны – это родина пратюркского языка и генотипических пра-предков многих евразийских этносов, входящих как в тюркскую, так и в индоевропейскую языковые семьи. Кроме традиционных тюркских народов, потомки саян широко представлены в Западной Европе, где они составляют около трети генофонда. В Западную Европу саяне попали в середине II тысячелетия до нашей эры. Саяне культурно ассимилировались в Западной Европе, попав в окружение индоевропейских племён, которые значительно превосходили пришельцев в количественном плане, а также обладали более сложной социальной организацией и технологиями. По этой же причине саяне перешли в Западной Европе на индоевропейские языки.

Байкал – это родина пра-финно-угорских языков и генотипических пра-предков многих евразийских финно-угорских этносов, проживающих в Венгрии, в более северных широтах Центральной и Восточной Европы, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Байкал, к тому же, прародина существенной доли русского народа и большой этнической группы татар (прежде всего, поволжских).

Европа

В самой Европе необходимо упомянуть о нескольких достаточно многочисленных и этнически близких племенах. Они проживали в регионе Карпатских гор в Восточной Европе, являясь независимой веткой потомков первой волны расселения альфа-популяции. Условно эти племена можно именовать «карпатцами». Ко времени миграции в Европу артаев и, позднее, саян, эти автохтонные племена карпатцев находились в догосударственном обществе, хотя их племена поддерживали между собой союзные отношения. Карпатцы были достаточно многочисленными и оказали в дальнейшем серьёзное влияние на этно-генетическую карту Европы, вплоть до Скандинавии.

Основной гаплогруппой карпатцев была группа I.

6. ПЕРВЫЕ ГОСУДАРСТВА

Логика формирования государств

По ходу истории, в некоторых регионах планеты, более энергичные и эффективно организованные племена, освоившие сельское хозяйствование, разрастались численно и территориально. От них отделялись дочерние племена, в которых власть, как правило, передавалась сыновьям вождя. Родственные племена занимали смежные территории, и так образовывались этнические племенные союзы. Часто к ним примыкали небольшие племена других этносов, в той или иной степени сохраняя свою этническую идентичность.

Любой большой племенной союз становился слишком сложным социумом и уже не мог управляться авторитетом вождя, опытом старейшин, простыми племенными обычаями и религиозными ритуалами. Большому племенному союзу необходимо отдельное сословие управленцев, составляющее пирамиду власти. Либо такое сословие в нём появлялось, либо этот союз исчезал со страниц истории. Так возникали первые государства. Государство – это идеологически, религиозно обоснованная и законодательно детализированная, профессиональная, вооружённая иерархия власти в территориально обособленном социуме. Представители этой пирамиды власти больше не связаны с конкретными группами управляемого населения своим кровным родством, заработанным авторитетом, совместным проживанием – они подбираются и насаждаются самой властью, исходя из её интересов. Дифференциация управления в государстве происходит по территориальному и «отраслевому» делению страны и населения, а не по родо-семейному принципу, как раньше. Наследственная монархия, клановость, кумовство – всё это совершенно не меняет сути государства и его кардинального отличия от рода-племени.

Взамен патриархальному родоплеменному авторитету правителей, первые государства были вынуждены изобрести идеологию, основанную, прежде всего, на централизованной этногонии, историографии, религии, а также сакрализации правителя. Идеология – это государственный механизм легитимации власти в глазах населения, инструмент сплочения разнородного населения на более широких социальных принципах, уже не зависящих от родовых верований и кровных связей. Идеология – это объединяющие и мобилизующие население принципы совместной жизни, определяющие мировоззрение людей и дающие сам смысл жизни. Идеология – это смесь всего, что позднее назвали экономикой, политикой, религией, моралью, философией, историей, наукой, образованием, искусством, пропагандой и даже рекламой.

Без идеологии настоящее государство не может быть создано, не может выжить.

Идеология и патриотизм

Когда появляется идеология, она неизбежно развивает самосознание и социализацию людей, так как именно для этого и предназначена. Население древних государств, приобретая развитое самосознание, естественно, продолжало добиваться сохранения в государстве своих интересов и равенства всех социальных групп перед законом, как это было в рода́х и племенах. Равенство сословий перед законом порождает объединяющий население патриотизм и по отношению к своей стране, как территории, и по отношению к своему государству, как аппарату власти. Без патриотизма ни одна государственная власть долго не продержится. Без осмысленной преданности народа правителю, ни одно государство не выдержит военной конкуренции с соседними государствами.

Благодаря идеологии в государстве возникает идея общего предназначения всех жителей – национальная идея, как образ прошлого, устремлённого через настоящее, в будущее. Так из «этноса», из «населения» возникает «народ». Народ, в отличие от этноса, объединён общей целью в будущем, а не только общей историей и культурой. Народ, в отличие от населения, осознаёт и получает свои права перед властью, а также имеет возможности отстаивать свои права.

В таком понимании народ и государство образовывались одновременно, как равноправные части целого, и друг без друга существовать не могут – ни в древности, ни в современности. Такое государство, в котором власть опирается на полноправный народ, следует называть народным.

История показала, что государство – это единственная форма существования и развития крупных социумов. Поэтому естественное эволюционное стремление этнических племён к своему укрупнению, закономерно приводило к появлению на основе крупных племенных союзов первых государств и первых народов.

Если народ объединяет несколько этносов, то получает цивилизационные преимущества, так как в таком государстве энергия социального прогресса от каждого этноса сохраняется, а энергия межэтнических конфликтов гасится. В государстве, и тем более в империи, межэтническая конкуренция преобразуется в межэтническую синергию развития.

Народные государства

Все первые государства в истории человеческой цивилизации были народными. Пусть в них были несправедливость, имущественное расслоение, профессиональные сословия, наследственная аристократия, вожди и монархи, но, в общем и целом, все граждане или подданные были формально равны перед едиными для всех законами. Конечно, существовали рабы и низшие касты, которые формировались из представителей покорённых племён. Прискорбно, но эти категории не считались «своим народом» и даже своим «населением», порою они не считались даже «людьми», так что и проблема их прав не существовала с точки зрения как самого государственного аппарата, так и с точки зрения большинства представителей народа – полноправных подданных или граждан. Да, гуманизма и интернационализма самосознанию человечества в те времена явно не хватало. Впрочем, как и в наше время.

Итак, народовластие – это определённое участие в управлении государством и формальное равенство перед законом подавляющего большинства населения. Среди историков существует термин «военная демократия», но он недостаточно раскрывает суть ранних государств – а именно, равенство всех социальных слоёв своего, свободного населения перед законом и перед набором существующих прав и возможностей. В первых государствах все социальные слои составляли единый социум, транспарентный для всех жителей, то есть этот социум можно считать классической общиной, только более высокого эволюционного уровня. В общине, как и в народном государстве, равенство обеспечивается за счёт прозрачности социальных отношений.

Поэтому эпоху народных государств следует называть государственно-общинной экономической формацией, государственно-общинным строем.

И ещё: «военную демократию» считают некой примитивной переходной формой от первобытнообщинного строя к государству, но это неверно. Однако, государственно-общинный строй возможен на любом технологическом уровне развития цивилизации, и об этом, по сути, говорят не только теоретики коммунизма и практики социализма, но и некоторые современные социально-экономические концепции будущего. Скорее временным и примитивным является общественный строй, основанный на прогрессирующем угнетении одной социальной группой (которая при этом непрерывно сужается и богатеет) всех других социальных групп (которые при этом непрерывно беднеют и обезличиваются).

Таким образом, бо́льшая часть древних и раннесредневековых государств не являлась эксплуататорскими. Отсюда вывод, что «безжалостное закабаление и бесправие нижестоящих сословий, жестокое угнетение народов» в древних и раннесредневековых государствах – всё это идеологические мифы историков эпохи капитализма, призванные оттенить и оправдать современную им тотальную эксплуатацию населения и репрессивный характер управления.

Конечно, история полна примеров, когда даже очень древние государства превращались из народных в паразитирующие на собственных гражданах. Но такая форма правления существовала в них недолго – как правило, на время одного-двух поколений властителей. Затем такую деспотию или олигархат свергали и уничтожали – либо сам народ, либо недовольная часть элиты, либо внешние враги, либо все вместе. Часто при этом гибло и само государство.

Эксплуататорские государства

И только в позднем средневековье практически во всех государствах стало распространяться очевидное и закреплённое в праве неравенство сословий. Государства постепенно переставали представлять собой единый социум, народ в них распадался на ограниченное в правах большинство – население, и на привилегированное в правах меньшинство – околовластную элиту. Это репрессивные, эксплуататорские государства. Настоящим историкам очевидно, что в древности Власть закрепляла традиционные права́ и привилегии граждан, а с переходом к капитализму Власть начала устанавливать всё новые обязанности и наказания населению. Граждане превратились в население.

Почему в средневековых государствах иерархия власти стала поражать в правах бо́льшую часть своего народа и выводить из-под закона саму себя и приближённые сословия? Основная причина в следующем.

Социальная эволюция шла значительно быстрее технологической и экономической: общественные, политические, международные отношения становились всё сложнее и всё опаснее. Затраты элиты на сохранение государства и на удержание своей власти возрастали на порядок быстрее, чем налогооблагаемая база. Правителям постоянно не хватало денег. Грабить соседние государства становилось всё труднее и накладнее. Поэтому средневековье отказалось от народной солидарности и узаконило эксплуатацию собственного населения. Такая же тенденция нам знакома и по современному выражению: «Люди – новая нефть!».

Вторая причина перехода к эксплуатации собственного народа – это эволюция жадности элиты и вырождение в позднем средневековье религиозной марали в буржуазное потребительство и жажду богатства.

Были и исключения. Например, древнерусская Новгородская республика никогда не была эксплуататорской, она успешно сохраняла народное управление на протяжении никак не менее 1 тысячи лет, с момента возникновения и вплоть до поглощения Великим княжеством Московским в 1478 году.

Итак, эксплуатация и правовая сегрегация собственного народа неизбежно ведёт к его деградации, а деградировавшее население не способно ни к развитию, ни к патриотизму, а без них ни одна государственная власть и ни одна общественно-экономическая система, ни одна страна долго не продержится. Эксплуатирующие и закабаляющие свой народ государства не жизнеспособны на длинной исторической дистанции, так как в них исчезает энергия масс. Поэтому, начиная с XIX века, антинародные государства стали постепенно и неизбежно уходить в прошлое. А наиболее передовые державы перенесли бремя эксплуатации со своих граждан на народы слаборазвитых стран – и так появились колониальные империи. Но и население колоний в условиях объективного прогресса общемировой цивилизации постепенно просвещались и осознавали себя – поэтому весь XX век прошёл под знаком борьбы народов за свои права, что фактически тождественно борьбе самих наций и стран за самосохранение на карте Истории.

Кризис государственности

Поэтому закономерно, что и в наше время продолжает стремительно углубляться кризис всех антинародных проявлений капиталистической системы. Даже несмотря на то, что уже на протяжении 100 лет капитализм изо всех сил пытается мимикрировать под народные государства, прячась за «национальные», «социальные», «инклюзивные» и тому подобные маски. Нарастающая сейчас глобализация мира под властью транснациональных олигополий угрожает сорвать переход большинства ведущих государств к народным формам правления. Более того, финансово-технологические корпорации стремятся не просто реанимировать эксплуататорский общественно-экономический принцип управления, но и уничтожить при этом сами национальные государства, а их население обезличить, дебилизировать и загнать в цифровое и биологическое рабство.

Главная задача передовых государств и осознанных народов на современном этапе – не допустить скатывания человеческой цивилизации в самопожирающую систему этого нового сословного порабощения.

Первое классическое государство

Но возвратимся к истории арта́ев. Большой союз арта́йских племён, образовавшийся на территории Алтая в VII тысячелетии до нашей эры, процветавший там в течение 4 тысяч лет, проводивший организованное заселение огромных просторов Евразии, бесспорно являлся первым государством в истории, в самом классическом понимании «государства».

Отсчёт государственной формы существования социумов на нашей планете необходимо вести с рубежа VII и VI тысячелетий до нашей эры. При этом, государство арта́ев было настоящим народным государством, что обеспечило ему недосягаемую и поныне длительность существования. И большинство последующих крупных держав, появившиеся в разных частях мира в результате организованных миграций арта́ев, естественным образом наследовали классическую государственность и народные принципы управления.

Прежде всего, это относится к государству а́риев, построенному арта́ями по прибытию на юг Русской равнины в первой половине V тысячелетия до нашей эры. Именно в этот период самоназвание «арта́и» чуть упростилось до «а́рии», сохранив и сам корень «ар» – земля, и смысл слова: «хозяева земли», «благородные», «избранные».

7. ВЕЛИКИЕ МИГРАЦИИ

Предпосылки великих миграций

Когда очень много людей, составляющих близкую этническую общность, организованно мигрируют, в течение жизни одного поколения, из одного географического ареала, на очень большие расстояния, в новые регионы, которые заселяют на постоянной основе – тогда это является «великой миграцией».

Само возникновение такого явления, как великие переселения, сама успешность дальних походов племён с целью колонизации новых территорий полностью зависят от нескольких условий.

Первое условие: только близкий выход на бескрайние сте́пи наводит человека на мысль о возможности переселения в дальние-дальние края. А Великая Евразийская степь – самая бескрайняя в мире.

Второе условие: только развитое сельское хозяйство создаёт крепкий продуктовый тыл для совершения дальних походов.

Третье условие: одомашнивание вьючных и тягловых животных.

Четвёртое условие: организовать такую масштабную экспедицию переселенцев под силу только многочисленному и высокоорганизованному социуму, то есть – государству.

Пятое условие: это государство должно находиться на экономическом и демографическом подъёме, чтобы формировать многотысячные и хорошо обеспеченные волны переселенцев, способных с помощью оружия покорять чужие территории. Важно: хаотичные толпы беженцев от голода, от стихийных бедствий, от врагов – никогда не смогли бы покорять новые, далёкие и уже обжитые территории. Представители волн великих миграций – это успешные представители успешных цивилизаций на пике успеха.

Именно поэтому, на заре цивилизации, лишь в Алтайском регионе существовал социум, который имел и возможности, и причины, и средства для организации трансконтинентальных миграций.

Мигрировали не в прямом смысле племена, как таковые, а по большей части молодёжь. Государство стремилось отправить со своей территории вовне большую часть этой самой социально рискованной и пассионарной группы населения, претендовавшей на свою долю земли, привилегий и власти в метрополии.

Выдвигались сразу по несколько тысяч человек в каждом таком «миграционном племени». При этом переселенцы буквально «снаряжались» в переход, в территориальную экспансию, снабжались остающимися в метрополии соплеменниками всем необходимым – продуктами питания, инвентарём, скотом, семенами, оружием. Продуктовые запасы рассчитывались минимум на 1 год – что давало возможность племени переселенцев пропустить один земледельческий сезон, двигаясь вперёд. За 1 год, даже за вычетом 3 – 5 месяцев холодов и дождей, мигранты могли пройти до 2 – 3 тысяч километров.

Первая Великая миграция

Первой Великой миграцией было расселение по миру арта́ев, которое началось в начале V тысячелетия до нашей эры с территории Алтая. Артаи выдвигались миграционными племенами, по несколько тысяч человек, не реже одного похода на 2 – 3 поколения. С самых первых походов переселенцы использовали быков – вьючных и тягловых, которых запрягали в сани-волокуши. Примерно в середине V тысячелетия до нашей эры артаи изобрели колесо и повозку. Их первые колёса представляли собой спилы толстых брёвен лиственницы. В конце V тысячелетия до нашей эры арта́и приручили лошадь и стали использовать её как тяглового и вьючного помощника. В начале IV тысячелетия до нашей эры артаи освоили верховую езду на лошади. Использование лошадей значительно ускорило и упростило массовые миграции.

В V тысячелетии до нашей эры племена арта́ев, двигаясь на Запад, последовательно расселялись по Северному Казахстану, по Южному Уралу, по югу Русской равнины. Миграции арта́ев из метрополии на Алтае завершились в середине III тысячелетия до нашей эры в связи с упадком их государства и приходом на Алтай племён сая́н.

К концу V тысячелетия до нашей эры, на южной территории Русской равнины, арта́и вновь стали особенно успешными и многочисленными. Здесь они нашли новый огромный сельскохозяйственный оазис – междуречье Волги и Дона. Здесь они построили новое государство. Именно здесь их самоназвание «арта́и» трансформировалось в «а́рии».