Текст книги "Смерть шахматиста"

Андрей Гордеев
Смерть шахматиста

Действие 1

17 августа. 17 часов 45 минут. День клонился к своему окончанию, когда в одном из кабинетов районного отдела полиции раздавались звуки от ударов шахматных фигур по шестидесяти четырёх клеточной доске. За игрой в шахматы пребывали оперуполномоченный капитан полиции Николай Волков и компьютерщик отделения Игорь Белов.

– Шах! – передвинул коня на шахматной доске Волков.

Стиснув губы, Белов похрустел пальцами правой руки и спрятал короля за слона.

– Ещё раз шах! – был неудержим Волков.

– Товарищ капитан! – не выдержал Белов, – Тебе должно быть известно, что в шахматы полезней играть с равным или превосходящим по силе соперником. В таком случае навыков игры можно набраться больше. Какой смысл утюжить тех, кто на порядок тебя слабее?

– Не прибедняйся. Ты играешь вполне сносно, почти на равных со мной. Вон как дебют разыграл… Если бы не польстился на мою пешку и не потерял коня, мог бы рассчитывать на нечто большее в сегодняшней партии.

– Ты серьёзно считаешь, что мы играем на равных?

– Вполне.

– Хорошо, давай взглянем на результаты наших последних игр… Из пяти сыгранных партий я три тебе проиграл и две закончились вничью. Ты по-прежнему считаешь, что мы равные по силе соперники?

– К чему ты клонишь?

– Я уверен, даже в нашем скромном отделе ты сможешь найти для себя более достойного спарринг-партнёра… Присмотрись к старшему лейтенанту Шихову… Предложи ему сыграть партию…

– Шихов не знает как фигуры передвигаются на шахматной доске, чего к нему присматриваться, – последовал ответ капитана, – Ты будешь ходить или нет?

– А чего тут ходить, у меня проигрышная позиция. Тебе осталось только мат мне поставить, – передвинул короля на доске Белов, – И вообще у меня уже рабочая смена сорок с лишним минут назад закончилась. Я домой хочу… В конце концов, я голоден…

– А чем тебе это не пища? Только духовная…

– Издеваешься?

– Ни в коем случае… Есть пища для желудка, а есть пища для ума. В нашей работе уметь логически мыслить – это первостепенное дело, – сделал очередной ход в игре Волков, – Сейчас даже в школах вводят обязательное шахматное образование… А ты о своём желудке печёшься.

– А ты посиди целый день без еды, не так ещё заговоришь…

– А кто тебе мешал сходить на обед?

– Работы было полно, – передвинул с обречённым видом ферзя Белов.

– Это уже твои трудности, – усмехнулся Волков, – А вот ход ты сделал совершенно глупый. Зачем ты поставил ферзя под бой моего коня?

– Играю как могу, – уставился на соперника компьютерщик.

– Впрочем… Погоди-погоди… – призадумался Волков, – После взятия твоего ферзя, твои пешки будут блокирован моими фигурами. Королю некуда ходить… Слон связан моей ладьёй и не может отойти, тебе откроется шах… Так ты решил угодить в патовую ситуацию и завершить партию в ничью?.. А ты хитрец! Я тебя недооценил! Но со мной у тебя такой номер не выйдет!

– Эх, как с тобой трудно, – тяжёлый вздох компьютерщика совпал со звонком на сотовый телефон капитана.

– Да, слушаю, – приложил мобильник к уху Волков, – Понял… Адрес знаю… Как имя парня?.. Выезжаю.

– Что на этот раз? – не удержался от любопытства Белов, дождавшись, когда капитан спрячет сотовый в кармане брюк.

– Похоже, во время очередного тура чемпионата города Москвы по классическим шахматам у кого-то сдали нервишки, – покачал головой капитан, – Подарок мне вначале смены – очередной труп.

– И кто жертва шахматных страстей?

– Жертва – Александр Зайцев, – поспешая, передвинул фигуру на доске Волков.

– А это кто такой? Какой-то шахматист?

– Не какой-то, а молодой и весьма перспективный, – перевёл взгляд на компьютерщика Волков, – Был во всяком случае. Многие прочили ему большое будущее… Впрочем, откуда тебе это знать, если ты не следишь за миром шахмат.

– Теперь за миром шахмат наверняка придётся внимательно следить…

– Есть ещё шанс, что в смерти Зайцева нет криминала, – не особо уверовав в таковую возможность, поднялся со стула Волков, – Тебе шах. И мат!.. Продолжим в следующий раз.

Действие 2

Передвигаться на автомобиле по центральным улицам большого города – это сплошное сумасшествие. Особенно в вечерний час пик, когда сама возможность добраться до места назначения таит в себе опасность надолго застрять в какой-нибудь пробке.

На одном из отрезков своего пути Волков также угодил в дорожную пробку. Вереница машин, состоящая преимущественно из легкового транспорта, двигалась с черепашьей скоростью, выматывая нервы у вечно спешащих куда-то водителей. Сидящие за «баранкой» люди хмурились, высовывали из окна своих машин головы, пытаясь понять по какой причине затор, изредка сигналили впереди себя стоящему транспорту, словно тот был виновником дорожного апокалипсиса.

Ожидая, когда движение на трассе нормализуется, Волков с задумчивым видом поглядывал в окно своей «девятки», размышляя о чём-то своём, изредка подгоняя автомобиль к отрывающейся от себя на небольшое расстояние колонне машин. Ещё была надежда, что возникший транспортный пузырь вот-вот лопнет, машины разъедутся по разным сторонам и дальше по ходу движения удастся избежать подобных пробок. Однако время шло, капитан всё чаще стал посматривать на часы, приходя к мысли, что наверстать убитые в пробке минуты уже невозможно.

В итоге к месту назначения Волков подъезжал уже с большим опозданием. Прямо перед ним, рассекая огромную лужу, образовавшуюся после прошедшего днём проливного дождя, из глубины квартала вынырнул рениамобиль, рванув в сторону центральной части города. Завернув на высвобожденную им территорию, Волков аккуратно обогнул лужу и устремился по узкой дорожке, покрытой потрескавшимся асфальтом и местами закиданной гравием.

Вот и то двухэтажное старой постройки с небольшими окнами аккуратно выложенное из красного кирпича здание, с толстыми прочными стенами, чем-то напоминающее средневековую крепость. Именно в этом здании ещё с советских времён располагалось руководство городской шахматной федерацией, а также существовал один из сильнейших шахматных клубов Москвы.

На маленькой гостевой стоянке около здания уже ютилось около десятка машин, среди которых выделялись два полицейских «бобика» с бесшумно мигающими фонарями на крыше, наводящие на мысль о произошедшем внутри здания каком-то криминальном событии.

Выискав для себя местечко на гостевой стоянке, Волков припарковал «девятку» и, хлопнув дверцей машины, направился в сторону входных дверей здания, у которых стоял одетый в форменную одежду полицейский.

Мысли опережали Волкова. На смену тягостным раздумьям, что же всё-таки произошло в стенах городской шахматной федерации, на капитана нахлынули воспоминания о годах его школьной жизни. Ведь недалеко ушло то время, когда он с группой одноклассников после занятий в школе спускался в метро и, невзирая на расстояние, добирался до располагавшейся в данном здании шахматной секции, желая научиться премудростям древневосточной игры. Это было время мальчишеского азарта, небывалого эмоционального подъёма, стремления к чему-то новому. Как ждал маленький Коля завершения теоретической части занятий, чтобы затем сразиться с кем-нибудь из сверстников за шахматной доской! Конечно, как и большинство ребят Волков болезненно воспринимал поражения в шахматной игре, долго ходил хмурым, неулыбчивым, утешая себя тем, что проиграл случайно, но когда одерживал победу, то ощущал себя на седьмом небе, желая непременно продолжить победную серию. Быстро способности к игре Коли разглядел и тренер, начав выставлять его на различные шахматные турниры среди ребят соответствующей возрастной группы. Впрочем, больших успехов на соревнованиях районного и городского уровня Волков не добивался, чемпионские кубки не хватал, хотя иной раз и имел все шансы зацепиться за призовое место. Отсутствие больших побед всё чаще стало сказываться на настроении Коли, его отношении к шахматам, желании дальше совершенствоваться в этой игре. Вдобавок ко всему, глядя на его «бесцельное убивание времени», всё чаще стал ворчать отец: «Ты на шахматах себе на жизнь не заработаешь! Подожми лучше в математике, химии, физике!» Вскоре бесперспективность своих потуг добиться больших успехов на шахматном поприще осознал и сам Коля. В одночасье он прекратил все походы в шахматную секцию, и шахматы так и остались в его жизни всего лишь увлечением, символом недосягаемой мечты. После окончания школы Коля поступил в юридический институт, а потом пошёл работать в правоохранительные органы.

И вот спустя несколько лет Волков снова направлялся к зданию, в котором располагалась шахматная секция, но теперь пребывая уже совсем в другом качестве. Теперь он не озорной мальчуган, а капитан полиции, представитель следственно-оперативной группы, вызванной по факту разыгравшегося в стенах здания действия.

– Товарищ капитан, шахматная федерация на втором этаже, – отчеканил стоящий у входа в здание полицейский в форменной одежде, вернув Волкова из воспоминаний школьных лет.

– Спасибо, я знаю, – кивнул головой капитан, упёршись глазами в висевшую у входных дверей информационную доску, повествующую о нахождении внутри здания городской шахматной федерации, померкшую на солнце, но всё ещё служащую ориентиром для многих любителей шахмат.

Поднявшись по крутым ступенькам на второй этаж, Волков прошёл несколько метров по мрачному тусклому коридору и отварил массивную железную дверь. В тот же миг свет от люминесцентных ламп, притаившихся под потолком открывшегося перед ним довольно большого по размеру помещения, резанул глаза капитану, хотя это не помешало ему обозреть раскинувшуюся перед собой площадку с неизменной атрибутикой любого шахматного клуба – стоящими в три ряда шахматными столами.

Ах, сколько ожесточённых боёв, самых невероятных побед и тяжёлых поражений помнят стены данного помещения! Каждый год здесь проходят различные шахматные соревнования, начиная с малых турниров и заканчивая чемпионатом города, именно здесь именитые и не очень шахматисты зарабатывали себе дополнительные баллы за победы над своими соперниками, проходило награждение участников турниров и присвоение им новых спортивных званий. Даже сейчас бросившаяся в глаза висевшая у входа таблица с именами участников чемпионата города Москвы по классическим шахматам, результатами сыгранных ими партий и набранными очками свидетельствовала о проходящих здесь жарких шахматных сражениях.

Волков мог бы и дальше увлеченно рассматривать турнирную таблицу чемпионата, оценивая шансы участников соревнования на призовые места, как он это обычно любит делать, но существующая обстановка требовала от него собранности и концентрации внимания совсем на иных событиях.

В помещении городской шахматной федерации уже кипела работа прибывших на место происшествия представителей следственно-оперативной группы МВД РФ. Перед глазами Волкова промелькнул знакомый криминалист с дактилоскопическим скотчем в руке, кивнувший в знак встречи капитану головой, чуть поодаль суетился фотограф, выбирая удачней место для фиксации всего происходящего в помещении, а полицейский в форменной одежде о чём-то беседовал с пожилой парой, по всей видимости, приходящейся в деле понятыми. Наконец, в противоположном углу зала Волков заметил своего коллегу старшего лейтенанта Сергея Шихова, как обычно поучавшего молодого следователя как лучше отразить в протоколе осмотра места происшествия все детали дела, чтобы ни одна мелочь не затерялась, которая может способствовать установлению истины.

Но не привычная работа следственно-оперативной группы привлекла особое внимание Волкова. Посреди помещения в проходе между вторым и третьим от окна рядами шахматных столов, на которых в различных комбинациях ещё стояли расставленные на досках шахматные фигуры, лежало бездыханное тело молодого парня с курчавыми белыми завитушками на голове. Приблизившись к лежащему на полу парню, Волков сразу распознал в нём шахматиста Александра Зайцева. Увиденное произвело тяжёлое впечатление на капитана. Ведь ещё недавно Волков видел Зайцева улыбающимся с кубком в руке после очередной победы в каком-то турнире на одном из московских телеканалов в обзоре спортивных новостей, а теперь перед ним лежал его труп. Ещё вчера пользователи сети Интернет, обсуждая последние новости из мира спорта, отзывались о Зайцеве как о весьма преуспевающем шахматисте, предрекая ему большое шахматное будущее, а теперь их кумир мёртв. Волков представил, как вскипит Интернет, когда любители спорта узнают о смерти Зайцева, сколько на сей счёт появится различных мнений и комментариев! А как переполошится общественность, если смерть молодого шахматиста окажется насильственной, тут огромная волна возмущений поднимется! И в такой ситуации, чтобы погасить страсти, следователям нужно будет проявить все свои лучшие качества, быстро и оперативно найти преступника и добиться, чтобы он понёс заслуженное наказание.

Зайцев лежал на спине, прижавшись всем своим телом к ножкам шахматного стола, запрокинув голову на бок, словно отвернувшись от шнырявших мимо него непонятных людей. На парне была надета белая рубаха с просматривающимся загрязнённым воротом и серые от однобортного костюма гладко выглаженные брюки. Пиджак от костюма висел на спинке рядом стоящего стула, словно дожидаясь, когда хозяин соизволит встать на ноги и снова надеть его.

– Он так и не доиграл свою последнюю партию, – услышал Волков за своей спиной голос подоспевшего к нему старшего лейтенанта Шихова.

– В таком возрасте умирать ещё рановато, – не оборачиваясь, Волков присел на корточки и склонил над шахматистом голову, желая внимательнейшим образом осмотреть труп и попытаться выяснить причину смерти парня.

Синяков и ссадин на оголённых участках тела умершего Волков не обнаружил, сделав для себя вывод, что Зайцев не подвергался физическому воздействию со стороны кого-либо. В то же время в глаза капитану бросились другие изменения на теле умершего: посинение кожного покрова, расширение зрачков глаз и видимое слюноотделение.

– Симптомы, похожие на отравление, – продолжая осматривать труп, поделился мыслью со старшим лейтенантом Волков.

– Медицинская бригада только что отбыла перед твоим приходом, – проинформировал в ответ Шихов, – Врач «скорой», осмотрев труп Зайцева, склонился к той же версии: отравление токсическим веществом.

– У меня такое предчувствие, что это цианистый калий, – ещё ниже склонившись к изголовью трупа, принюхался Волков, – Изо рта умершего пахнет миндалём. Такой характерный запах создаётся при выделении из организма в неизменённом виде части сенильной кислоты, входящей в состав цианистого калия. У меня было дело, когда жертве подсыпали в чай этот яд…

– Если это цианид, то, выходит, для спасения жизни Зайцеву в его организм нужно было экстренно вводить антидот: колоть внутривенно 40 % раствор глюкозы или раствор тиосульфата натрия.

– В обычных условиях в качестве антидота можно было применить разбавленную сахаром воду.

– Вот ещё бы кто из присутствующих в зале знал об этом, – покачал головой Шихов, – Чтобы сориентироваться в подобной ситуации нужно иметь познания в области медицины, а точнее токсикологии. Не все могут на нюх как ты определить, каким ядом был отравлен человек.

– Возможно, кто-то и знал, – поднявшись на ноги, взглянул на коллегу Волков, – К примеру, отравитель… Не исключено, что в этот момент он присутствовал в зале.

– Считаешь, дело носит криминальный характер?

– А ты полагаешь, что Зайцев, стремящийся к победе на чемпионате города Москвы по классическим шахматам, стал бы сам на себя руки накладывать? Какие причины у молодого парня сводить счёты с жизнью?.. Посмотри на доску… Даже в этой игре у Зайцева выигрышная позиция. У Александра на две пешки больше, чем у соперника. Ещё несколько ходов и он дожал бы его, – прокомментировал ситуацию на доске Волков, – Кстати, кто являлся соперником Зайцева в этой партии?

– Международный мастер Игорь Коровин, – проинформировал Шихов.

– Ну, и что говорит этот Коровин? Пообщаться с ним удалось?

– Коровин так описал ситуацию: во время партии Зайцев сделал очередной ход, схватился за живот и повалился на пол. Он, Коровин, как и все присутствующие в зале, не сразу и понял, что произошло…

– Наверняка добрая половина участников турнира была занята доигровкой своей партии, желая вырвать у соперника заветное очко и продвинуться вверх в турнирной таблице. Где уж им до происходящего в зале…

– В числе первых к Зайцеву подошёл руководитель городской федерации шахмат, он же главный судья соревнований Михаил Михайлович Рубин. Он и вызвал скорую помощь. Бригада врачей приехала через пятнадцать минут после его звонка, но было уже поздно, – покачал головой Шихов, – Кстати, вот и сам судья соревнований…

Повернувшись, Волков увидел в нескольких шагах от себя мужчину среднего роста на вид лет шестидесяти с выпирающим из-под расстегнутого пиджака круглым животом и нахлобученным чубом волос на голове.

– Это просто ужас! – поймав на себе взгляд оперативников, поспешил к ним судья соревнований, – Никогда не думал, что такое может произойти в стенах нашего заведения! Я уже десять лет являюсь руководителем городской шахматной федерации и могу вам определённо сказать, что ничего подобного у нас никогда не было!

– Расскажите, что вы видели? – повелевал Волков, продолжая внимательно рассматривать мужчину.

– Я стоял в противоположном углу зала и наблюдал за тем, как проводят свои партии основные конкуренты Зайцева – Матвей Бендар и Арнольд Косицкий, поочерёдно подходя к столику то одного, то другого, – начал рассказ главный судья соревнований, – И вдруг этот грохот… Посмотрел в сторону Зайцева. Вначале подумал, что Александр стал раскачиваться на стуле, как он это любит делать, и упал с него… Потом, гляжу, Зайцев лежит на полу и корчится от боли. Первая мысль, которая пришла в голову, что Александр сильно ударился при падении. Но когда я подошёл к нему ближе, мне показалось, что с ним происходит что-то не то, он словно в конвульсиях бился на полу.

– И каковы были ваши дальнейшие действия? – последовал следующий вопрос от Волкова.

– Вместе с Игорем Коровиным мы склонились над Зайцевым и стали приводить его в чувства, – продолжил рассказ Рубин, – Я расстегнул у Александра ворот рубахи, а Игорь стал бить его ладонью по щекам. Но это не помогало. Тогда Коровин крикнул мне, чтобы я вызвал скорую помощь. Я так и сделал. Увы, когда медицинская бригада подъехала, Зайцев уже не подавал признаков жизни… Жаль парня…

– В подобных случаях смерть наступает практически мгновенно, – взглянул на старшего лейтенанта Волков.

– Значит, незадолго до смерти Зайцев что-то принял, – продолжил мысль капитана Шихов.

– Может быть это? – перевёл внимание собеседников Волков на стоящий на шахматном столике со стороны, где сидел Зайцев, термос, который с появлением капитана в помещении сразу бросился ему в глаза, – Следует полагать, эта вещь принадлежит Александру?

– Да, Александру, – кивком головы подтвердил верность слов капитана Рубин, – Вероятней всего, в термосе морковный сок. Зайцев был просто помешан на нём. Кто-то сказал Александру, что морковный сок улучшает память и усиливает работу головного мозга, что очень важно для шахматиста. Поэтому Зайцев и пил его в немереном количестве. Александр на все соревнования брал с собой этот термос.

– А почему морковный сок Зайцев держал в термосе? – подивился Волков, – Весьма странное совмещение…

– На эту несуразицу все обращают внимание. Насколько мне известно, изначально Зайцев носил в термосе горячий чай, но когда перешёл на морковный сок, то менять ёмкость не стал. Возможно, не нашёл термосу замену или выработалась привычка с ним ходить, – предположил Рубин, – Если вас термос так смущает, я могу убрать его со стола…

– Стоп! – едва не сорвавшись с места, вскричал Волков, не позволив Рубину приблизиться к шахматному столу, – Не нужно трогать термос.

– Как скажите, – с испуганным лицом отступил назад Рубин.

– Михаил Михайлович, поймите правильно, этот термос может оказаться орудием убийства, – в более мягкой форме изложил суть дела главе городской шахматной федерации Шихов.

– Хотите сказать, что находящийся в термосе морковный сок мог стать причиной отравления Александра? – забегал глазами по полицейским Рубин.

– Вот это как раз мы и хотим выяснить, – последовал ответ Волкова.

– Экспертиза покажет, что в этом термосе, – дополнил коллегу Шихов, – Сок там вообще или что-то другое…

Ещё какое-то время, заметно раскрасневшись, Рубин пребывал в некой растерянности, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя на себе пристальный взгляд обоих полицейских. Именно в этот момент главе городской шахматной федерации показалось весьма глупым и неуместным собственное предложение убрать со стола термос, которое можно расценить как вмешательство в ход проводимых следственных мероприятий. Но ладно бы это, а какие выводы для себя могут сделать оперативники относительно его личности в связи с проявленной им инициативой? Тут ведь можно навлечь на себя большие неприятности, и даже закончить день в наручниках в одном из отделений полиции.

– Вы видели, Зайцев во время сегодняшней партии пил из этого термоса? – на радость главе городской шахматной федерации разрядил обстановку Волков, обратившись к нему с очередным вопросом.

– Я как-то не обратил на это внимание, не могу определённо сказать… Зайцев не находился постоянно в поле моего зрения, – едва скрывающим дрожь голосом поведал Рубин, – Могу лишь сказать, что Александр постоянно пил во время игры из термоса сок. Для него это было обычным делом… В противном случае, зачем ему с собой носить термос?

– А во время шахматной партии Зайцев куда-нибудь отлучался? – последовал вопрос главе городской шахматной федерации от Шихова.

– Вы хотите сказать, что Зайцев мог куда-то отойти, оставить термос без присмотра, а кто-то воспользоваться создавшейся ситуацией? Нет, это исключено… Тут же много людей. Никто не решился бы на глазах у всей публики что-то подбросить ему в термос, – замотал головой Рубин, – К тому же, по правилам соревнований во время партии шахматистам запрещено отлучаться по каким-либо делам. Сами понимаете, в наш информационный век можно воспользоваться услугами Интернет или получить консультацию тренера, чтобы сделать следующий ход в игре наиболее верный и тем самым получить превосходство над соперником. Мы такое не можем позволить шахматистам.

– А перед началом игры? – поинтересовался Волков, – Александр мог прийти рано на игру, когда людей было ещё мало…

– Это вообще исключено, – замотал головой Рубин, – Зайцев сегодня опоздал на игру на целых двадцать минут. Если бы он пришёл ещё на десять минут позже, то по правилам соревнований ему было бы засчитано поражение.

– Так даже, – подивился Волков, – И как Зайцев объяснил своё опоздание?

– Я у него не спрашивал об этом, – развёл руки в стороны Рубин, – В мои обязанности не входит выяснять у шахматистов причину их опоздания. Пришёл на игру – хорошо, не пришёл – это проблема игрока…

– Плохо, что в помещении вашей шахматной федерации не установлены видеокамеры, – пробежался глазами по потолку Волков, – Это могло бы сразу снять ряд вопросов.

– Мы находимся на самофинансировании, – пояснил Рубин, – На ремонт помещения и закупку инвентаря департамент культуры и спорта города выделил нам деньги, а остальное наша забота…

– Возможно, после случая с Зайцевым департамент расщедрится и установит вам видеокамеру, – с небольшим юмором заметил Шихов, – Наши чиновники начинают суетиться только тогда, когда петух клюнет в одно место…

– Товарищ капитан, можно термос паковать? – в этот момент раздался голос подошедшего молодого следователя, уже несколько минут порывавшегося изъять стоящий на столике термос и оформить его как возможную улику, но усердно дожидавшегося, когда оперативники завершат разговор с Рубиным.

– Забирайте, – не стал препятствовать работе следователя Волков.

Надев на руки резиновые перчатки, молодой следователь аккуратно взял со стола термос и бережно положил его в целлофановый мешок, при этом наглядно продемонстрировав свои действия поодаль стоящей от него пожилой паре – понятым.

– Зайцев, Зайцев! – в этот момент послышался за окном хор из трёх голосов.

– А вот и поклонники Зайцева подоспели, – несколько смутившись, отреагировал на крики с улицы Рубин, – Пусть их немного, но группа сторонников у Александра имелась. Что сейчас будет… В чём только не обвинят шахматную федерацию…

– Как-то быстро разошёлся слух о произошедшем, – взглянул на наручные часы Шихов, – Не так много и времени прошло…

– Убийцы! Убийцы! – в продолжение раздался за окном одиночный голос некоего молодого парня.

– А вот это уже серьёзно, – сдвинул брови на лбу Волков.

– Позвольте я закрою окно, чтобы вам ничто не мешало работать, – озаботившись комфортом следственно-оперативной группы, не встретивший возражений со стороны полицейских на своё предложение Рубин поспешил к окну.

Подойдя к высоко расположенному подоконнику, глава городской шахматной федерации вытянулся во весь свой рост и потянулся к оконной ручке, чтобы плотно закрыть окно.

– Подозрительный тип, – глядя на стоящего у окна Рубина, заключил Шихов, почувствовав неоднозначное отношение к главе городской шахматной федерации и со стороны капитана, – Такое впечатление, что что-то он не договаривает.

– Боюсь, с ним нам ещё придётся встретиться, – отчасти согласился со старшим лейтенантом Волков, – А там что за два голубка так мило воркуют? – тут же перевёл капитан внимание коллеги на сидящих в противоположном углу зала на стульях и о чём-то шушукающихся между собой двух молодых парней лет тридцати на вид.

– Где? – закрутил головой Шихов, – Ах, это Матвей Бендар и Арнольд Косицкий – главные соперники Зайцева по турниру. Тот, что помассивней в плечах, это Бендар, двукратный чемпион города Москвы по классическим шахматам. Узкоплечий – Арнольд Косицкий, выигрывавший один раз московский чемпионат в данной дисциплине. Я попросил их ненадолго задержаться, чтобы поговорить, но пока времени для них не нашёл…

– Этим чемпионам сегодня явно подфартило. Судя по турнирной таблице, вывешенной у входа в помещение, перед сегодняшним туром Бендар и Косицкий на очко отставали от Зайцева. Как бы ни завершились сегодняшние партии, до конца чемпионата осталось ещё два тура, и, очевидно, в отсутствие Александра именно эти два голубка и разыграют между собой звание чемпиона города по классическим шахматам, – спрогнозировал исход соревнования Волков.

В этот момент входная дверь городской шахматной федерации издала приглушённый скрип, и в помещение ворвался мужчина лет пятидесяти невысокого роста с расстегнутым настежь пиджаком. Немного отдышавшись, словно пробежавший спринтерскую дистанцию спортсмен, мужчина яростно забегал глазами по залу, вскоре упёршись ими в лежащее на полу бездыханное тело Зайцева. Несколько секунд он рассматривал труп, после чего, переведя взгляд на сидящих в углу зала Бендара и Косицкого, вытянул в направлении их руку и громко прокричал:

– Это они убили Зайцева!

Громкий крик мужчины с брошенным обвинением в адрес шахматистов не мог не сказаться на поведении присутствующих в зале людей. Представители следственно-оперативной группы, среагировав на крик, мгновенно отложили в сторону все свои дела и всё своё дальнейшее внимание теперь были вынуждены сосредоточить только на незнакомце. Для них, профессионалов своего дела, видавших всякое, теперь важно было понять, что за человек предстал перед ними, очередной безумец, или слова мужчины имеют под собой реальную почву? Даже пожилая пара понятых, несмышлёная в следственных делах, сочтя поведение незнакомца довольно эпатажным для проводимых в зале мероприятий, притихла в ожидании, как будут дальше разворачиваться события. И лишь активно перешёптывающиеся всё это время Бендар и Косицкий, почувствовав неловкость от публично прозвучавших в свой адрес обвинений в убийстве, втянули в себя животы, испуганно забегав глазами по залу.

– Это кто такой? – первым вслух озадачился личностью незнакомца Волков, взглянув на Шихова, – Человек из массовки, что собралась на улице?

– Мне показалось, за окном звучали голоса молодых людей, – замялся на месте Шихов, – И вообще я дал указание не пускать сюда посторонних лиц…

– Это они убили Зайцева! – между тем ещё раз прокричал мужчина, продолжая держать перед собой вытянутую руку, обращённую в сторону Бендара и Косицкого.

И только сейчас довольно запоздало в помещение вбежал полицейский в форменной одежде, до этого стоявший на улице у входа в здание, которому и было дано задание никого сюда не пускать. С виноватым видом оглядев зал, представитель правопорядка сделал как можно строже лицо и со всех ног бросился к незнакомцу.

– Мужчина, я же вам сказал, что сюда нельзя! Здесь проводятся следственные мероприятия! – явно не довольный прыткостью незнакомца, полицейский в форме схватил его рукой за правый локоть и повёл к выходу.

– Может этот человек действительно что-то знает? – глядя на выпроваживаемого из помещения мужчину, озадачился Волков, – Может поговорить с ним?

– Если хочешь, я могу продолжить тут работу один, – отреагировал на его слова Шихов.

Решив не упускать возможность пообщаться с человеком, который по всему что-то знал о здешней шахматной тусовке, её участниках и наверняка был в курсе определённых событий, Волков сделал пару небольших шагов и окликнул уже оказавшегося в проёме входных дверей полицейского в форменной одежде. Поняв намерение капитана, тот закивал головой и мгновенно выпустил из своих цепких рук незнакомца.

– Это они убили Зайцева! Они! – почувствовав интерес к своей личности со стороны представителей следственно-оперативной группы, снова затвердил мужчина, впившись глазами в Волкова.

– Пойдёмте с вами поговорим, – решив не устраивать публичных расспросов, предложил мужчине Волков, – И вы в спокойной обстановке мне всё расскажете.