Текст книги "Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России"

Обаяние тоталитаризма
Тоталитарная психология в постсоветской России
Андрей Гронский

© Андрей Гронский, 2016

© Константин Еременко, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-2326-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Использованные в тексте экспрессивные выражения и не нор*****ная лексика не преследуют целью оскорбить какого-либо из граждан или видных государственных деятелей. Если читатель найдет в представленных описаниях сходство с собой или со своими знакомыми и близкими, то совпадение совершенно случайно.

Предисловие

Побуждением к написанию этой книги послужила ментальная катастрофа, которая постигла граждан России весной и летом 2014 года. Книга посвящена анализу проявлений этой катастрофы и, что более важно, ее скрытых причин. Очевидцы этих еще недавних событий, сохранившие критическое мышление, хорошо помнят шок, который они испытали, видя то, что происходило с их соотечественниками – ведь коренная ломка в чувствах, ценностях и мышлении множества людей произошла совершенно неожиданно, внезапно. Это можно сравнить с потрясением в ситуации, когда у внешне здорового знакомого вам человека внезапно случился инсульт, и вы с трудом пытаетесь разглядеть в нем прежнюю личность. В книге я постараюсь описать то, что происходило с сознанием людей в этот период и проанализировать причины поразившей наше общество болезни, которые до времени скрывались за маской мнимого благополучия. Эта болезнь существовала подспудно, и когда сложились благоприятные для нее условия, она манифестировала ярко и неожиданно. Безусловно, корни этой ментальной и социальной катастрофы находятся глубже, нежели случайное стечение нескольких внешних обстоятельств, они существовали ранее, но плоды в явной форме проявились только в последнее время.

Большая часть этой работы была написана в период 2014 и 2015 годов. Мое желание написать ее связано отнюдь не с любовью к занятиям эпистолярным жанром или большим интересом к политике. Скорее, это потребность и необходимость отреагировать на произошедшую драму, на страшные, нелепые и шокирующие вещи, с которыми приходилось и приходится сталкиваться каждый день. Куда с большим удовольствием я написал бы о вопросах, связанных с индивидуальной и групповой психотерапией, или обучением оной, но по моим ощущениям (и я знаю, что и другие люди переживали нечто подобное) в сложившейся ситуации, это примерно то же самое, что заниматься поливкой цветов на подоконнике в то время, когда дом охвачен пожаром. Поэтому, в определенном смысле, можно сказать, что не я выбрал эту тему, а тема выбрала меня. Любопытно, что несмотря на бурю эмоций, которая кипела в обществе в 2014—2015 годах, большинство представителей психологического и психотерапевтического сообществ за исключением считанных единиц хранили молчание относительно происходящего, предпочитая обсуждать все что угодно – от новых открытий в области супервизии до проблем адаптации к быстро меняющемуся миру – но при этом ни в коем случае не касаясь того, что творится непосредственно у них под носом. Надеюсь, что в книге я дам объяснение и этому феномену.

Впоследствии наверняка нынешнее время будет привлекать внимание исследователей, и поэтому важно сейчас задокументировать то, что происходило, для того чтобы оно не исчезло полностью из коллективной памяти, а также по возможности осмыслить происходящее. Хотя в свете последних событий в России и начинают возникать сомнения, что историческая память и написанные книги кого-то чему-то учат, и появляется ощущение, что напрасен был труд писателей гуманистов и антифашистов, тем не менее, я отдаю себе отчет, что это не так. Просто результат передачи прошлого опыта не такой быстрый и действенный, на какой бы хотелось рассчитывать.

Что касается моей позиции при изложении материала, то, безусловно, она не является абсолютно беспристрастной, и материал изложен с точки зрения сторонника демократических ценностей. Как писал известный исследователь воздействия тоталитаризма на психику человека Роберт Лифтон: «Книга об экстремизме призывает к особой мере объективности. Это не значит, что ее автор может претендовать на полную личную или моральную беспристрастность, непредубежденность. Допущение о подобной беспристрастности в психологической (или любой другой) работе в лучшем случае является самообманом, а в худшем случае – источником опасного искажения».11
  Лифтон Р. Технология «промывки мозгов»: Психология тоталитаризма. – СПб.: Прайм-Еврознак, 2005. – С. XII.


[Закрыть]

Фрагменты набросков, вошедших в эту работу, ранее я выкладывал в блогосфере. Отклики, которые доходили до меня были в основном положительные. Хотя были, конечно, и критические замечания. Так один «патриотически» настроенный профессор обозвал меня «социологом-любителем» и обвинил в бездоказательности, а одна женщина-психолог задавала риторический вопрос: «Зачем об этом писать? Психолог/психотерапевт не может это изменить. Нужно заботиться о том, как человеку помочь адаптироваться к обществу!» Что касается первого возражения, то я отнюдь не претендую на то чтобы отнять хлеб и политологов и социологов. То, что происходит в обществе, рассматривается разными науками – социологией, экономикой, политологией, психологией, социальной психиатрией и т. д. Существует такая дисциплина как социальная психотерапия. Так что у психотерапевтов и психиатров здесь тоже есть поле для исследований. Что касается эмпирического материала описанного в книге, то он был собран преимущественно посредством метода включенного наблюдения и многочисленных бесед с людьми. Как известно, наблюдение – это общепринятый метод исследования для социологии, психологии и психиатрии. И возможностей для этого было предостаточно. Каждый, у кого глаза и уши не были «залеплены» в силу каких-либо причин, видел и слышал то же самое, что и я. И это можно проверить, пока память о произошедших событиях достаточно свежа. По поводу второго вопроса-возражения, могу сказать, что я убежден, что это не так. И если человек не видит того, что происходит в окружающем мире чуть дальше собственного носа и не заботится о среде, в которой живет, вряд ли это можно считать признаком очень хорошей адаптации. Каждый человек, даже если он этого не хочет, оказывает воздействие на общество в целом. Другое дело, что результаты наших сознательных усилий, к сожалению, далеко не всегда соответствуют нашим ожиданиям и проявляются не в то время, когда мы этого хотим. Думаю, что в этом тезисе нет ничего нового для тех, кто хотя бы в общих чертах знаком с теорией систем.

Думаю, что выражу не только свое личное опасение о том, что тоталитаризм (как крайняя и наиболее опасная форма авторитаризма) вновь становится одной из главных угроз для современного человечества. На сегодняшний день авторитарные режимы установились на большей части территории постсоветского пространства. Из 11 стран СНГ в шести нет ограничений на количество сроков у власти для одного лица, а в трех с момента распада СССР не менялся правитель (Казахстан, Узбекистан, Белоруссия). Чумой 21 века стала терористическая деятельность экстремистских исламистских организаций и экспансия на Ближнем Востоке Исламского государства22
  Исламистская суннитская террористическая организация, действующая на территории Сирии и Ирака с 2013 года как непризнанное квазигосударство. «ИГИЛ» – террористическая организация, запрещённая на территории Российской Федерации в соответствии с Решением Верховного Суда РФ от 29.12.2014 по делу N АКПИ14—1424С О признании международных организаций террористическими и запрете их деятельности на территории РФ.


[Закрыть] (весьма примечательно, что в ряды этой террористической и тоталитарной по своему характеру организации вступают не только лица арабского происхождения, но и европейцы). Также весьма тревожными являются популярность Путина за пределами России, а также появление эксцентричных персонажей вроде Дональда Трампа на политической арене такого государства со старыми демократическими традициями как США. Хотя в 90-е годы у многих людей была иллюзия, что эпоха авторитаризма и тоталитаризма навсегда уходит в прошлое, история показывает, что, к сожалению, это далеко не так.

Чтобы противостоять этой угрозе, то, что сейчас может делать каждый мыслящий человек – это поддерживать остатки здравого критического мышления, которые еще сохранились в обществе. Хотя сейчас и не очень реалистично ожидать, что это принесет какой-то зримый и осязаемый результат в самой ближайшей перспективе, но это создает основу для того, чтобы общество, когда созреют все необходимые условия, быстрее вышло из фазы психологического и социального регресса, и если повезет, не проваливалось в него вновь. Поэтому это вполне реальное и сильное действие доступное для каждого. Хорошо известно, что хотя человек сам по себе слаб и немощен, идеи, проводником которых он является, не умирают.

Что касается содержания книги, то в части 1 мной представлена краткая характеристика политического режима существующего в современной России, а также динамика социально-психологической атмосферы от времен позднего СССР до последних лет.

В части 2 описаны психологические феномены, наблюдавшиеся в среде российского населения в 2014—2015 годах и представлен их анализ с точки зрения психиатрии и социальной психологии.

Часть 3 включает обзор концепций и психологических экспериментов, которые проливают свет на феномены подчиняемости и деструктивной агрессии, данные о влиянии тоталитарного опыта на психическое функционирование человека, а также размышления о специфике российского культурно-исторического пути и его влиянии на устойчивость авторитарных и тоталитарных тенденций.

В части 4 проанализированы технологии воздействия современных российских СМИ на сознание и последствия этого воздействия для морального и политического климата в обществе.

Часть 5 посвящена анализу психологических факторов, которые могли бы помочь России изжить тоталитарное наследие и начать двигаться в направлении демократии.

Для того чтобы материал книги легко воспринимался любым заинтересованным читателем, мной был выбран научно-публицистический стиль изложения. Но в то же время я постарался снабдить текст ссылками на источники, в которых заинтересованный читатель сможет найти дополнительную информацию. Все фотографии, использованные в книге в качестве иллюстраций, находятся в свободном доступе в Интернете.

Часть 1. Социально-исторический фон нашей нынешней ситуации

Политический режим в современной России

Время написания этой книги побуждает задумываться, по какому историческому пути пойдет Россия, ведь в 2011 году она оказалась в очередной точке бифуркации – выбором между тем будет ли ее политическое развитие происходить в направлении уважения личности, развития гражданских институтов и демократии или встанет на путь открытой автократической диктатуры.

Как известно, характер политического режима в России с начала 90-х гг. являлся предметом дискуссий среди политологов. До последнего президентского срока Путина его нередко определяли как гибридный (термин подразумевает смесь автократии и демократии), авторитарно-бюрократический, либо анократический (т.е. режим, при котором власть принадлежит не общественным институтам, а группам элит, конкурирующих друг с другом). Начиная с 2012 года политические обозреватели, социологи и политологи все чаще начинают упоминать слово тоталитаризм, хотя пока совершенно очевидно, что степень ограничения гражданских свобод в путинской России 2015—2016 годов, очень далека даже до уровня «застойного» брежневского СССР. Имеют ли под собой основания их опасения?

Если вспоминать про историю понятия «тоталитаризм», то в свое время сталинский Советский союз наряду с гитлеровской Германией и Италией времен Муссолини стал моделью для описания признаков этого явления. Исследуя их, К. Фридрих и З. Бжезинский33
  Фридрих К., Бжезинский З. Тоталитарная диктатура и автократия. – М.: «ИНИОН», 1993.


[Закрыть] выделили шесть признаков тоталитарных режимов, которые назвали «тоталитарным синдромом», относящимся как к правым, фашистским, так и к левым, коммунистическим тоталитарным диктатурам. Позже этот перечень был дополненен ими же, а также другими исследователями. Вот эти признаки:

1. Наличие одной всеобъемлющей идеологии, на которой построена политическая система общества.

2. Наличие единственной партии, как правило, руководимой диктатором, которая сливается с государственным аппаратом и тайной полицией.

3. Крайне высокая роль государственного аппарата, проникновение государства практически во все сферы жизни общества.

4. Отсутствие плюрализма в средствах массовой информации.

5. Жёсткая идеологическая цензура всех легальных каналов поступления информации, а также программ среднего и высшего образования. Уголовное наказание за распространение независимой информации.

6. Большая роль государственной пропаганды, манипуляция массовым сознанием населения.

7. Отрицание традиций, в том числе традиционной морали, и полное подчинение выбора средств поставленным целям (построить «новое общество»).

8. Массовые репрессии и террор со стороны силовых структур.

9. Уничтожение индивидуальных гражданских прав и свобод.

10. Централизованное планирование экономики.

11. Почти всеобъемлющий контроль правящей партии над вооружёнными силами и распространением оружия среди населения.

12. Приверженность экспансионизму.

13. Административный контроль над отправлением правосудия.

14. Стремление стереть все границы между государством, гражданским обществом и личностью.

Лоуренс Бритт44
  Актуальные признаки фашизма от Лоуренс Бритт: [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://so-l.ru/news/show/aktualnie_priznaki_fashizma_ot_louren_et


[Закрыть] также выделил 14 признаков, которые характеризуют протофашистские режимы (Нацистская Германия, Фашистская Италия, Испания при Франко, Португалия при Салазаре, Греция при Пападопулосе, Чили при Пиночете и Индонезия при Сухарто). С его точки зрения, для такого типа режимов свойственны следующие явления:

1. Сильные проявления национализма. Наличие флагов повсюду и прикрепление их на лацканы пиджаков в желании продемонстировать патриотический национализм, как среди представителей власти, так и среди граждан.

2. Пренебрежительное отношение к правам человека. Сами режимы не считают права человека какой-либо ценностью и рассматривают их как помехи для достижения правящими элитами своих целей. Путём грамотной пропаганды, население заставляют принимать это пренебрежение правами человека, посредством представления тех, чьи права нарушались, маргиналами и врагами.

3. Назначение врагов или просто козлов отпущения причинами всех бед. Козлы отпущения используются для того, чтобы отвлечь внимание людей от других проблем, перенести вину за неудачи и направить гнев и недовольство в контролируемых направлениях.

4. Верховенство военных, скупой милитаризм. Правящие элиты, как правило, идентифицируют себя с военными и военной индустрией. На военные нужды выделяют непропорционально много национальных ресурсов, даже если в них есть большие внутренние потребности.

5. Ярый сексизм.

6. Контроль над СМИ. При некоторых режимах СМИ находятся под прямым контролем и никогда не отступают от линии партии. В других используются более скрытые способы контроля, включая контроль лицензирования и доступа к ресурсам, экономическое давление, апелляции к патриотизму, скрытые угрозы.

7. Одержимость национальной безопасностью. Аппарат национальной безопасности обязательно находится под прямым контролем правящих элит. Сомнения в их легитимности представляются «непатриотичными» или даже «предательскими».

8. Тесная связь правящих элит с религией. Большинство протофашистских режимов связывали себя с доминантной религией страны и представляли себя активными защитниками этой религии. Тот факт, что их действия напрямую противоречили основным положениям религии, оставался без внимания. Тщательно создавалось впечатление, что противостоять правящим элитам равносильно атаке на религию.

9. Защита власти корпораций. Хотя жизнь простых граждан была под строгим контролем, свобода корпораций затрагивалась редко.

10. Власть профсоюзов ограничивается или устраняется.

11. Презрение и подавление искусства и интеллигенции. Интеллектуальная свобода считается противоречащей идеям национальной безопасности и патриотизма.

12. Одержимость преступлениями и наказаниями. Полиция превозносится и обладает почти неограниченной неконтролируемой властью, что приводит к постоянным злоупотреблениям. Обыкновенные и политические преступления часто объединяются в сфабрикованные дела и используются против политических оппонентов режима.

13. Вопиющее кумовство и коррупция.

14. Нечестные выборы. Выборы и прочие народные волеизъявления, как правило, подложные. Когда же проводятся непосредственно выборы с различными кандидатами, результат их подменяется на нужный политическим элитам.

Митинг патриотического движения «Суть времени»

Патриотический символ путинской России георгиевские ленты на депутатах Госдумы РФ и на рядовых гражданах

Д. Медведев, В. Путин и патриарх Кирилл

Парад Победы, 2015 г.

Вполне очевидно, что многие из этих признаков мы могли наблюдать в России 2014-го года.

На протяжении 20 века тоталитарные режимы претерпели существенную трансформацию. Так в своем классическом виде тоталитарный режим продолжает существовать в Северной Корее, а в граничащей с ней КНР он подвергся значительной либерализации. Также значительную либерализацию в свое время, начиная со времен хрущевской «оттепели» претерпел режим бывшего Советского союза.

Близким, но не тождественным политическим устройством общества является авторитарный режим. В отличие от тоталитаризма, он не контролирует все стороны экономической, общественной и личной жизни граждан. Однако граница, переходя которую авторитарный режим становится тоталитарным, является достаточно зыбкой, и авторитаризм имеет шанс перерасти в тоталитаризм. Г. Маркузе также была описана модель нетеррористического либерального тоталитаризма, который незаметно формируется в рамках формально демократического режима.

На мой взгляд, весьма интересной является концепция неототалитаризма, предложенная югославским философом Зораном Видоевичем55
  Калоева Е. Б. Рецензия на: Видоевич. Неототалитаризм при постсоциализме – возможен ли он? Vidojevicz. Tranzicija, restauracija i neototantarizam. – Beograd, 1997. – 375 s. // Россия и современный мир. 1998. – №3. – С. 125—133.


[Закрыть]. Видоевич обозначил формальные отличия новых режимов, которые возникли на территории постсоциалистических государств Восточной Европы и которые он называет неототалитарными, от ранее описанных классических тоталитарных диктатур. Он полагал, что постсоциалистический неототалитаризм будет избегать массового террора, но, тем не менее, будет стремиться к установлению полного контроля над массами. Хотя существуют признаки общие для всякого тоталитаризма, – власть, основанная на страхе, строго контролируемая сфера политики, идеологическая монополия, мистификация политической жизни, «клонирование» общественного сознания, – Видоевич выделил черты специфичные для постсоциалистического неототалитаризма:

– Прикрытие тоталитарного содержания псевдодемократической формой.

– Политическая монополия одной партии при фиктивной многопартийности.

– Огромная и фактически неконтролируемая власть вождя, его несменяемость и безотчетность, новый культ личности.

– Монополия на основные средства массовой информации, скрытая цензура на информацию о реальном положении дел в государстве и обществе.

– Насильственная, тотальная и воровская приватизация, подчинение экономики мафиозной власти, принудительное сохранение государственной собственности, насильственное поддержание отдельных отраслей экономики в интересах господствующих слоев.

– Запугивание политических противников, устранение и политические убийства тех, кто представляет собой угрозу интересам власти и связанным с ней структурам.

– Правовая и экономическая незащищенность масс, дистанцированность от них первого лица в государстве.

Как и прежний социалистический тоталитаризм неототалитаризм не допускает демократического плюрализма – ни в политической, ни в идеологической сфере. Однако, пo словам Видоевича, слабый и строго контролируемый идеологический и политический плюрализм необходим новому тоталитаризму для прикрытия своей сущности.

Также интересна мысль Видоевича о том, что авторитарный режим в постсоциалистических (т.е. по сути посттоталитарных) государствах является переходной формой, которая может развиваться как в сторону демократии, так и в сторону тоталитаризма.

На первый взгляд, удивительным кажется тот факт, что народ России лишь в начале 90-х гг. освободившийся от длившегося более 70 лет советского тоталитарного диктата, не приобрел иммунитет к этой форме правления. Тенденции по реставрации тоталитаризма советского типа в последние годы либо горячо приветствуются, либо не встречают никакого активного сопротивления со стороны подавляющего большинства населения. В частности, в этом отношении весьма показательно то, что по данным опроса Левада-центра проведенного в марте 2015 года 45% россиян оправдывали сталинские репрессии66
  Все больше россиян положительно относятся к Сталину – «Левада-центр» // Ведомости №3801 от 31.03.2015: [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.vedomosti.ru/politics/articles/2015/03/31/vse-bolshe-rossiyan-polozhitelno-otnosyatsya-k-stalinu-levada-tsentr


[Закрыть].

С точки зрения Видоевича, неизживаемость автократических, диктаторских и тоталитарных систем объясняется не только социальными и историческими, но и психологическими причинами. По его точки зрения, одной из предпосылок постсоциалистического тоталитаризма является унаследованный менталитет послушного подданного, привыкшего к строгому порядку и иерархии. Он подчеркивает, что всякий тоталитаризм имеет опору в тоталитарном характере большей или значительной части конкретного общества.

Политический режим современной путинской России 2012—2015 годов, безусловно, не является тоталитарным в классическом смысле этого термина. Однако нарастающая интенсивность репрессий против оппозиции, стремление во все большей степени контролировать экономическую и духовную жизнь общества, говорит об определенных тенденциях к движению в сторону классического тоталитаризма.

Я помню, что еще в 2010—2011 годах многие мыслящие люди говорили, что автократическая диктатура в России невозможна. Но с 2012 года она стала реальностью в явном, а не закамуфлированном виде. Опасения либерально настроенной интеллигенции о том, что режим, сохранивший в 2012 году свою власть благодаря фальсификации выборов и подавлению протестов, прибегнет к массовым репрессиям пока не оправдались. Также в основном спала волна массовой эмоциональной мобилизации населения, связанная с украинскими событиями и противостоянием с Западом. Поэтому сейчас в 2016-м можно услышать мнение, что современный политический режим скорее является популистским и эксплуатирует чувство рессентимента и некритическую псевдоностальгию о якобы безоблачном советском времени. Однако, на мой взгляд, это все-таки не исключает его поворота при определенных обстоятельствах к открыто тоталитарным методам правления. Собственно на сегодняшний день мы наблюдаем постепенное, незаметное для взглядов большинства населения, поступательное сужение гражданских свобод77
  Например, сейчас, когда пишутся эти строки, в мае 2016 года, правительство одобрило законопроект, предлагающий ограничить выезд за границу в досудебном порядке.


[Закрыть]. Отсюда возникает предсказуемый вопрос: что же может стать следующим этапом?