Текст книги "Григорий Распутин. Жизнь старца и гибель империи"

Глава 6
Абалакский монастырь и далее по России

Абалакский Знаменский мужской монастырь стал вторым местом, с которых Распутин начал свою паломническую жизнь. Обитель располагалась в 20 верстах от Тобольска, в старом татарском селении Абалак.

Со слов Матрёны Распутиной нам известно, почему её отец направился именно в Абалакский монастырь. В одном из домов, где ночевал Григорий, расположились и монахи с чудотворной иконой Абалакской Божией Матери, они обходили с ней села и деревни Тобольской губернии. То ли Распутину приснилось, то ли привиделось, но увидел он, как плачет чудотворный образ, а неизвестный голос говорит: «Григорий! Я плачу о грехах людских; иди, странствуй, очищай людей от грехов их и снимай с них страсти».

Так Распутин оказался в Абалакском монастыре. Кроме того, наш интерес к этой в общем-то рядовой обители связан с тем, что именно в Абалаке Распутин познакомился с представителями различных христианских сект, которых сюда ссылали на перевоспитание в духе традиционного православия. Такова была официальная политика государства в борьбе с «другими» христианами России, причем детей обычно отнимали от родителей, семьи разлучали, а последователей неофициальной церкви заточали в тюрьму и монастыри.

Григорий Ефимович посещал Абалакский монастырь неоднократно. За что-то он любил эту обитель, возможно, за то, что здесь он познакомился с сектантами. Об этом в своих воспоминаниях пишет М.В. Родзянко. Но что интересно, с хлыстовскими радениями, по воспоминаниям Матрёны Распутиной, её отец познакомился не в Абалакском, а в Верхотуринском монастыре, где монахи практиковали хлыстовские пляски до изнеможения.

Монастырь на правом берегу Иртыша обосновался вокруг небольшой деревянной церкви, сооружённой в 1636 году на месте явления Абалакской иконы Богоматери. Собственно монастырь учредили в 1783 году, но обитель долгое время оставалась малолюдной. Определённые изменения произошли здесь в начале XX столетия, с приходом в Абалак большой группы монахов Валаамского монастыря.

Всё время своего существования Абалакский монастырь служил своеобразным форпостом, несущим веру сибирским татарам и многочисленным местным народам, но с появлением валаамцев работа по крещению язычников и мусульман усилилась.

Где только не был наш неутомимый странник! Распутин исходил всю Россию, плавал к Соловецким островам и на Валаам, молился в Оптиной Пустыни и Почаевской лавре, посетил Киев, Одессу и побывал на родине Христа.

В Одессе Распутин много раз бывал в Свято-Успенском мужском монастыре. Эта обитель относительно новая, возникла в 1824 году на месте архиерейского подворья. В Киеве, кроме знаменитой лавры, обошёл все церкви города, словно искал чего-то, и в каждой истово молился перед иконами.

Глава 9
Первый опыт

о Покровское Распутин вернулся после года странствий. Илиодор (Труфанов) пишет: «Пришёл домой… в хлеву у себя выкопал пещеру и молился там Богу две недели. Через некоторое время пошёл опять странствовать. Повелел это ему… св. Симеон Верхотурский. Он явился ему во сне и сказал: „Григорий! Иди, странствуй и спасай людей“. Он пошёл. На пути в одном доме он повстречал чудотворную икону Абалакской Божией Матери, которую монахи носили по селениям. Григорий заночевал в той комнате, где была икона. Ночью проснулся, смотрит, а икона плачет, и он слышит такие слова: „Григорий! Я плачу о грехах людских; иди, странствуй, очищай людей от грехов их и снимай с них страсти“»[50]50
  «Святой чорт (Записки о Распутине)», бывш. иер. Илиодора (Сергея Труфанова). М., 1917. С. 24.


[Закрыть].

По дороге в Покровское Распутина встретил его односельчанин Подшивалов, который рассказал, что видел Распутина, возвращавшегося в село, с распущенными волосами и без шапки. Он что-то громко пел и неистово размахивал руками.

Ещё не раз отправится Григорий Распутин в походы по святым местам, и, возвращаясь обратно в Покровское, он всё больше и больше становился в глазах односельчан праведным христианином. Для некоторых уже тогда Распутин сделался почитаемым «старцем».

В один из дней, а Григорий недавно вернулся из очередного паломничества, у него собрались несколько односельчан, в числе которых были Николай Матвеевич Распутин, Илья Тимофеевич Арапов, Николай Павлович Распопов, две молодые странницы из деревни Дубровской и девицы Печёркины. Группа помолилась и выслушала рассказ Григория о недавнем походе «по святым местам», более напоминавший проповедь. На том и разошлись. Но вскоре неформальный православный кружок собрался вновь, и довольно быстро эти встречи стали регулярными. На них Григорий Ефимович получил необходимый опыт управления последователями.

Число участников распутинского кружка в Покровском росло в основном за счёт девушек и женщин, многие из которых почитали своего односельчанина как «старца». Слава Серафима Саровского вскружила голову Григорию Ефимовичу, много молившемуся в лесу отшельником, при этом, правда, почитательницы (Распутин звал их сестрами) всегда знали, где их «старец» находится. А он, как монах-отшельник, бродил по чаще, взбирался на деревья и на верхушках устанавливал кресты. Бесконечными постами и молитвами Распутин довёл себя до сильного физического истощения, но одновременно и до состояния психического возбуждения: его впалые глаза с чёрными кругами вокруг фанатично горели. Так, находясь в состоянии экзальтации, кликушествовал и проповедовал Григорий Ефимович христианскую веру, доводя себя и своих последователей до исступления.

Часто «старец» молился в лесу со своими сестрами, причем всё заканчивалось весёлыми плясками и хороводами. В селе, тем временем, поговаривали, что Распутин только «портит девок», и вера лишь прикрытие греховным страстям мужика.

В доме Григория Ефимовича молитвенные собрания проходили на втором этаже. Глава кружка надевал чёрный подрясник и золотой наперсный крест. Собравшиеся много молились и громко пели, а репертуар состоял из различных христианских песнопений: «Отверзу уста мои», «Хвалите имя Господне» и другие.

После собраний кружок в составе «старца» и женской его части отправлялся в баню. Свидетелем этого стал однажды местный священник Фёдор Афанасьевич Чемагин: «.. Как-то вечером[51]51
  Зимой 1905 г.


[Закрыть] с матушкой случайно зашёл к Распутину, вслед за нами в комнату вошёл мокрый из бани сам Григорий, а через несколько минут из той же бани пришли и все живущие женщины, тоже мокрые и парные. Ныне он признавался мне, что есть за ним слабость ласкать и целовать „барынишек“ и, между прочим, сознавался, что был вместе с ними в бане».

В 1913 году священник Александр Юрьевский спрашивал у покровских девушек и женщин о совместных с Распутиным посещениях бани, и на основе их рассказов сообщал, что перед баней Распутин молился, затем все громко и троекратно повторяли: «Бес блуда, изыди вон!», и Григорий Ефимович заходил в баню с одной из женщин. Там между ними происходило соитие, и женщину «покидал бес блуда». Эта информация готовилась для дела Тобольской духовной консистории, заведённого против Распутина и закрытого в 1912 году.

Совместное посещение бани Григорий Ефимович продолжит и в Санкт-Петербурге. В столице кружок разрастётся, а его женская часть будет уже состоять из представительниц высшего света. Совершалось что-то неприличное в петербургских банях или нет – доподлинно неизвестно, но его страстная почитательница Ольга Владимировна Лохнина заявила на допросе в 1917 году: «Для святого всё свято. Что, отец Григорий – как все, что ли? Это люди делают грех, а он тем же только освящает и низводит на тебя благодать

Божию». Очевидно, и в Санкт-Петербурге «старец» активно «низводил на дам благодать».

Ещё в 1902 году Тобольская консистория заинтересовалась ситуацией в селе Покровском и личностью местного почитаемого «старца» крестьянина Григория Распутина. Вскоре нашлись и свидетели его любовных утех.

Дело (секретное) о крестьянине Григории Ефимовиче Распутине Тобольская духовная консистория открыла только в 1907 году– «старец» уже был приближен к царской семье, но пока с очень скромными правами. Дело касалось принадлежности царского «друга» к хлыстам, но некоторые интересные сведения, относящиеся к истории распутинского кружка в Покровском, в этом деле имеются.

В письме[52]52
  Письмо № 8267 от 1 сентября 1907 года. Находится в деле.


[Закрыть] епископ Тобольский и Сибирский Антоний отмечает: «У Распутина в доме уже лет пять тому назад [в 1902 году. – Прим. А. Г.] поселились совершенно посторонние ему женщины, которых было прежде до 8, а в настоящее время 4 или 5; они одеваются в чёрные платья с белыми головными платочками, всегда сопровождают Распутина в местный храм и обращаются с ним с чрезвычайным уважением, называя его „отец Григорий“, – то же делают и петербургские его последователи, которые водят Распутина под руки и которых на глазах всех Распутин часто обнимает, целует и ласкает». Сам Григорий Ефимович называл это духовным лобзанием.

Трудно однозначно интерпретировать все эти лобзания и обнимания «старца». В конечном итоге Распутин проповедовал христианскую любовь, одним из проявлений которой наш герой считал телесный контакт (и предпочтительно с противоположным полом).

Была, конечно, и другая точка зрения. Знакомая Распутина Елизавета Александровна Казакова в письме к священнику Фёдору Чемагину сообщала: «Григория Ефимовича я встретила первый раз у себя в коридоре совершенно неожиданно и первое, что удивило меня, это то, что он подскочил и поцеловал меня, затем, пропустив мимо соседку по квартире, он приветствовал лобызанием молоденькую застенчивую послушницу». Далее в письме Казакова сообщала, что не увидела в «старце» склонности к разврату, скорее «стремление к целомудрию»[53]53
  Письмо от 15 июня 1907 г.


[Закрыть].

В остальном Распутин, его семья и последователи вели обычную жизнь прилежных христиан: ходили на причастие, соблюдали посты, посещали все молебны в местном храме, причем Григорий Ефимович после службы обходил церковь и целовал все иконы, то же самое проделали его родственники и участники кружка.

Но не так вёл себя в церкви Григорий первое время после возвращения. Распопов вспоминал, что Распутин во время службы постоянно озирался по сторонам и неожиданно начинал громко петь неистовым голосом. Эти привычки Григорий Ефимович сохранил на всю жизнь. Журналист А.И. Сенин вспоминал, как Распутин «…раньше священнослужителя является в храм Божий[54]54
  Дело происходит в 1907–1909 годах.


[Закрыть], встает на клирос и молится. Быстро, быстро и неистово крестится и резко взмахивает головой, бьёт лбом о землю, лицо и губы его при этом искривляются, зубы оскаливаются, как будто он дразнит кого-то неведомого и хочет укусить, жестикулирует руками и вертит головой во все стороны, оглядывается при поклонах на молящихся и вращает глазами»[55]55
  Амальрик А. Распутин. М., 1992.


[Закрыть].

Проповедуя и пророчествуя, Распутин в то же время мало интересовался духовной жизнью других людей, например своих односельчан. На вопрос М.К. Коровиной: «А у вас в Покровском все крестьяне духовно сыты или нет?», Григорий ответил: «А кто же их знает?». Эту особенность натуры Распутина очень точно подметил английский посол в России Дж. Бьюкенен, сказавший как-то: «Его основным принципом было себялюбие».

Конечно, для старца важным было общественное признание. Всегда быть в центре внимания в Петербурге стало не прихотью, а потребностью. В определённой степени это касалось и его благотворительных акций, например постройки новой церкви в Покровском. Однозначной оценки его действиям быть не может, ведь Распутин никогда не был жадным человеком. Так, он нашёл средства на строительство деревянной мечети в деревне Матмасы[56]56
  Село в Ярковском районе Тюменской области.


[Закрыть]. На ограду денег не хватило, так мусульмане вновь обратились к Распутину, и тот внёс недостающую сумму[57]57
  Смирнова М.Ю. Григорий Распутин в воспоминаниях земляков // Тюменская область сегодня. 2013.


[Закрыть].

Односельчане отмечали, что после каждого нового паломничества Григорий возвращается преобразившимся, становясь всё более и более богомольным. Особенно это было заметно в церкви, где, неистово молясь на коленях, он разбивал в кровь лоб, посещал все церковные службы, а в свободные часы между ними молился в пещере, вырытой в хлеву, подобно первым христианам.

Но, вкусив прелести (и горести) долгих странствий, Григорий уже не мог подолгу жить в родном селе. Подсчитано, что за последнее десятилетие XIX века он жил в Покровском по нескольку месяцев: зимой 1892 года, в начале зимы 1895 года, во второй половине лета 1897 года и в конце зимы 1900 года[58]58
  Коцюбинский А.П. Григорий Распутин: тайный и явный. СПб., 2003. С. 95.


[Закрыть].

Глава 8
Палестина

Путешествия Распутина по России во многом определили формирование его внутреннего мира. Он повидал много людей, научился в них разбираться.

Путешествие в Палестину, в древний Иерусалим, на родину христианства имели для Распутина совершенно иные последствия. Здесь ему открылся истинный свет веры, а о земле Израилевой он сказал, что: «Нет на свете мудрее этого места».

Обстоятельства первого паломничества в Святую землю историкам не известны. Воспоминаний об этой поездке Григорий Ефимович не оставил, в отличие от поездки 1911 года, о которой мы поговорим отдельно. Стоит, однако, немного познакомиться с Палестиной начала XX столетия, попробовать ощутить ту атмосферу, в которую окунулся «старец».

В биографии Распутина пишут, что он доходил до Иерусалима пешком. Своё большое паломническое путешествие 1911 года он совершал уже на пароходе. Что ж, вполне возможно дойти до родины Христа, при большом желании и ангельском терпении.

Путешествующие по Палестине паломники первым делом шли в Иерусалим и в Вифлеем – место появления на свет Спасителя. Описание Иерусалима требуют большой обстоятельности, в данной книге не уместной, а о Вифлееме начала XX века скажем несколько слов.

Русские паломники в Палестине. Фото начала XX в.

В те годы по шоссе от Иерусалима до Вифлеема можно было дойти пешком часа за три, а наняв экипаж, доехать с ветерком минут за 50. Вряд ли Григорий Ефимович имел столько денег, чтобы быстро добраться в Вифлеем. Скорее всего, он проделал этот путь, как и в России, своим ходом. В начале пути (у Иерусалима) дорога петляла между невысоких холмов, у подножий которых то тут, то там виднелись убогие арабские хижины, а повыше росли небольшие масличные рощицы.

После монастыря святого Ильи дорога спускалась на равнину, названную когда-то «гороховым полем».

Это название связано с одной христианской легендой. Однажды здесь проходила Божия Матерь и увидела, как местный крестьянин сеял горох. «Что ты сеешь?» – спросила она. «Камни», – насмешливо ответил мужчина. «Хорошо, пусть так и будет», – согласилась Богоматерь, и продолжила своё путешествие. В то же мгновенье весь горох, что был уже высеян, превратился в камень, а каждая новая горсть, брошенная на землю, тоже превращалась в россыпь круглых камешков.

В XX в. на «гороховом поле» можно было встретить верующих, ищущих и находящих небольшие круглые камни, считавшиеся для паломников реликвиями. Собирал ли их Распутин, нам доподлинно неизвестно.

Где-то в середине пути Распутин увидел небольшое здание с куполом – это гробница матери Иосифа и Вениамина, жены патриарха Иакова «прекрасной Рахели». «И умерла Рахель. И погребена была она на пути в Эфрат, он же Бейт Лехем. Иаков поставил на её могиле памятник, и это памятник могилы Рахели до сего дня»[59]59
  Книга «Берешит» 35:19–20.


[Закрыть]. Издревле гробница считалась символом надежды на возвращение евреев на родину. В наши дни историческая гробница в целях безопасности обнесена высоким бетонным забором.

За гробницей шоссе поворачивало в арабское селение Бейт-Джалу (ныне – город Бейт-Джала), расположенное на месте древнего города Гило. Когда-то здесь жили христиане, и с того времени сохранилось несколько церквей. Самой известной в начале XX века считался храм Николая Чудотворца.

Пройдя дальше, мимо прудов Соломона, паломники оказывались у Мамврийского дуба, под тенью которого Авраам принимал Бога. Это дерево – всё, что осталось от знаменитой библейской дубравы Мамре.

«Кому из русских неизвестен, и кому из русских поклонников не памятен Мамврийский дуб, этот древнейший памятник древнейшего и славнейшего из событий Священной Истории? <…> Для тех, кто не бывал на Св. местах, Замечу, что Мамврийский дуб находится на юге от Иерусалима, за Вифлеемом, Возле города Хиврона, на склоне невысокой (относительно общего уровня иудейских гор) каменистой горы, посреди множества виноградников, летом оживленных народом, а зимой совершенно пустых. <…>

Русские паломники у Мамврийского дуба. Фото начала XX в.

Около 2-х часов по полудни, мы достигли ключа, истомлённые донельзя, жаждавшие, алкавшие, едва дышавшие. Отдохнув тут, потянулись ещё раз в гору, с вершины которой думали уже увидеть Священный дуб, видимый, по рассказам, на большом расстоянии, но и ещё раза три мы то поднимались, то спускались, пока дошли до места, где дорога расходилась на две стороны, влево к Хеврону, а вправо к Дубу. Направившись по последней, мы спустились в широкую долину, усаженную всю виноградом. Пересекши её с востока на запад вошли в небольшую масличную рощу и стали огибать гору, которую именовали Мамврикийскою. Вскоре открылось на пригорье и Священное дерево, высокое, широкое, одиноко стоящее и действительно поражающее своим величием. Оно зеленеет круглый год, и ещё недавно, говорят, давало кругом себя густую тень, сажень на 10. Теперь же представляется значительно общипанным и даже как бы изувеченным от небрежения и от спекулятивного расчёта на него первого встречного, а равномерно и от великого почтения к нему от нашего поклоннического люда. Не нужно говорить, с какими чувствами мы подошли к нему. На всём протяжение ветвей его под ним зеленеет вечная полянка, образуя несколько наклонную с севера на юг площадку. Мы помолились, стоя на ней, кто как знал и умел, и по книге, и на память, и на призыв минуты богомыслия, без которого невозможно стоять на месте Богоявления»[60]60
  Отшибихин А. Мамврийский дуб // Всемирная иллюстрация. 1869. Т. 2, № 42. С. 243.


[Закрыть].

Наконец, путники входили в Вифлеем, лежащий на двух невысоких каменистых холмах, склоны которых были засажены виноградниками. Кругом в долине виднелись поля с пшеницей.

В начале XX века Вифлеем был маленьким грязным городком, с узенькими улочками и невысокими домишками.

На месте исторического библейского вертепа император Константин построил большой храм Рождества Христова, вход в который позднее перестроили и сделали узким и низким: это сделано для того, чтобы арабы-мусульмане не смогли заводить внутрь своих ослов.

Когда Распутин посещал Вифлеем, он, конечно, побывал и в главной святыне, церкви Рождества Христова. Зайдя внутрь, в притворе он видел турецких полицейских, охранявших здание. Как известно, до 1922 года территория города входила в состав Османской империи. Из притвора верующие попадали в большой зал с колоннами, в котором находились и находятся сейчас несколько алтарей: католический, армянский и греческий, причем рядом с последним стоит турецкий часовой.

К пещере, где по преданию появился на свет Иисус, ведут ступеньки. Сам вертеп задрапирован вышитыми полотнами, его стены и пол отделаны мрамором, а освещают помещение 15 серебряных лампад. Место рождения Спасителя отмечено большой звездой из драгоценных камней и надписью на латинском языке: «Здесь от Девы Марии родился Иисус Христос».

Вот такой видел Палестину Григорий Ефимович Распутин во время своего путешествия в начале XX столетия.

Часть III

Глава 9
Казань-Петербург

Поездка Григория Ефимовича в Казань, состоявшаяся, скорее всего, в 1902 году, в определённой мере стала исторической и существенно повлияла на всю последующую биографию «старца». В Казань Распутин попал после долгого путешествия по югу России. Он выехал странствовать в 1900 году и посетил Киев, несколько городов на Волге, добравшись до Царицына и Астрахани, а возможно, и до Ростова-на-Дону. Город Казань оказался в конце списка паломнических мест.

Считается, что его сюда привезла купчиха из Тобольска Башмакова, с которой начинающий «старец» познакомился в одном из монастырей. Исследователь биографии нашего героя А. Елдашев считает, что Распутин встретил купеческую вдову в Абалакском монастыре, что вполне возможно, но точно не установлено. Башмакова потеряла супруга и, сильно переживая потерю, посещала один за другим храмы и святые места.

История не оставила имени этой женщины, хотя тот же Елдашев называет несколько жительниц Казани начала XX столетия, подходящих по своему положению на роль знакомой Григория. Осталась в истории некая Пелагея Башмакова, пожертвовавшая небольшую сумму денег местному Кизическому Свято-Введенскому мужскому монастырю.

Жила в Казани и купчиха Прасковья Дорофеевна Башмакова, о которой мало что известно. Работал в Казани книжный магазин Николая и Сергея Яковлевичей Башмаковых, правда, нам неизвестно имеют ли они отношение к вдове-купчихе.

Часть исследователей называют знакомой Распутина Ирину Александровну Башмакову. Её муж владел золотодобычей в Тобольской губернии, а сама Башмакова частенько приезжала в Казань к родственникам.

Первое время «старец» жил не в самом городе, а в 17 верстах от него, в Седмиезерной Богородичной пустыни. Оно и понятно: православный паломник, жаждущий света Божьего, а именно им и был Распутин в те годы, посещает святые места. Башмакова или кто-то из Казанской духовной академии знакомит Распутина с почитаемым в Казанской епархии старцем Гавриилом (Гавриилом Фёдоровичем Зыряновым), наместником Седмиезерной пустыни.

Сам Григорий Ефимович в «Житии опытного странника» писал: «Когда я стал ходить по святым местам, то стал чувствовать наслаждение в другом мире. Ходил временно не всегда по святым местам; испытывал много чего; видел как Богу служат в обители святой и думал, что в миру кто делает со страхом и благословением Божиим тоже участник даже и больший, потому что Сам Самодержец Царь крестьянином живет, питается от его рук трудящихся, и все птицы крестьянином пользуются, даже мышь и та им питается»[61]61
  Распутин Г.Е. Житие опытного странника. СПб., 1915. С. 6.


[Закрыть].

Пустынь в селе Седмиозёрка появилась в начале XVII столетия стараниями схимонаха Евфимия, поселившегося здесь в 1615 году. Поначалу обитель была небогата и малолюдна, но затем число братии увеличилось и достигало в иные года ста человек. С 1884 года пустынь управлялась казанским правящим архиереем, а настоятель (наместник) выступал здесь его представителем.

Седмиезерная Богородичная пустынь. 1900-е гг.

В 1900 году наместником пустыни назначили схиархимандрита Гавриила, известного и почитаемого в округе монаха. Происходил новый руководитель пустыни из числа государственных крестьян Ирбитского уезда Пермской губернии и родился в 1844 году. На момент назначения преподобному исполнилось всего 56 лет. Духовную жизнь Гавриил начал послушником в Оптиной пустыни, пострижен с именем Тихон в августе 1874 года в московском Высоко-Петровском монастыре. Перед тем, как появиться в Седмиезерной пустыни, служил экономом Казанского архиерейского дома. В течение восьми лет Гавриил (Зырянов) оставался наместником Седмиезерной Богородичной обители и много сделал для развития как самого монастыря, так и для его братии.

Григорий Распутин, очевидно, понравился преподобному, так как тот предложил ему остаться, и наш герой остановился в монастырском странноприимном доме. Они даже сфотографировались вместе, и позднее Григорий Ефимович хвастался этим знакомством, показывая всем фото.

Схимандрит Гавриил (Зырянов)

Будущий Сан-Францисский архиепископ Тихон (Троицкий) учился на втором курсе Казанской духовной академии, и позднее вспоминал: «Раз группа студентов [дело происходило в 1904 г. – Прим. А. Г.] посетила старца Гавриила, который по обычаю, приглашал чайку попить в 4 часа. На чае среди гостей был и Распутин. В то время он считался „all right“ и был в почёте, посещал старца и очевидно был на большом счету у него. Когда Распутин стал говорить ему, что он собирается в Петербург, то старец про себя подумал: „Пропадёшь ты в Петербурге, испортишься ты в Петербурге“, на что Распутин, прочитав его мысль, вслух сказал: „А Бог? А Бог?“. Услышав это, я понял, к чему это относится, и старец спустя объяснил мне как явный случай прозорливости Распутина»[62]62
  Цит. по: Бэттс Ричард. Пшеница и плевелы. М., 1997. С. 46–47.


[Закрыть].

Об умении Григория Ефимовича предугадывать мысли других людей сохранилось ещё несколько любопытных воспоминаний. Вёз однажды из Тюмени в Покровское Распутина местный извозчик, и, когда пассажир садился, обратил внимание на его сапоги, и подумал: «Какие хорошие сапоги. Мне бы такие. Даже размер мой. Жаль, денег нет». По приезду в Покровское, Распутин снял с себя сапоги, протянул их вознице, сказал «Носи» и направился домой.

Похожий случай произошёл в Покровском во время раздачи милостыни паломникам и нуждающимся односельчанам у местной церкви. Когда Распутин начал раздавать деньги, один из паломников подумал: «Не даст три рубля, подожгу дом». Когда дошла очередь, Григорий Ефимович протянул несчастному три рубля и строго сказал: «Не вздумай!»[63]63
  Смирнова М. Григорий Распутин в воспоминаниях земляков // Тюменская область сегодня. 17 июля 2013 г.


[Закрыть].

Указанные примеры подтверждают проницательность «старца», но говорят не об особом даре провидца, а показывают элементарное знание людей и богатый опыт общения с представителями разных социальных групп, особенно с теми, кто был наиболее близок самому Григорию Ефимовичу – крестьянами, извозчиками и паломниками.

Со временем отношение Гавриила к Распутину кардинально изменилось. Православный писатель епископ Варнава (Николай Никанорович Беляев) в книге о схиархимандрите Гаврииле вспоминал: «Прихожу к Алексею-затворнику, тот в заметном волнении: „Представьте себе, что отец Гавриил Великой Княгине [Елизавете Фёдоровне. – Прим. А. Г.] сказал. Она спрашивала его про Распутина. И что же он сказал?! „Убить его, что паука: сорок грехов простится…“».

Судя по «Житию опытного странника», монастырская жизнь не очень нравилась Распутину. Большую роль играл его личный отрицательный опыт и приключения в Верхотуринском монастыре. К тому же многое повидал Григорий во время странствий, и не всё увиденное можно назвать приятным. Тем не менее, Григорий остался в монастырской гостинице пустыни, много молился, общался с братьями и самим наместником.

Кроме богословских тем, Распутин разговаривал с Гавриилом и о протекции для поездки в столицу. Григорий Ефимович прекрасно понимал, что в Санкт-Петербурге без связей трудно будет завести нужные знакомства, а потому искал в провинции наиболее авторитетных священнослужителей, чьё ходатайство откроет двери в столичные церковные круги. Об этом упоминает другой исследователь биографии Распутина А.Н. Варламов[64]64
  Варламов А.Н. Григорий Распутин-Новый. 3-е изд. М., 2012. («Жизнь замечательных людей».) С. 27.


[Закрыть]. «Старец» собирался раздобыть в Петербурге денег на постройку в Покровском нового храма. Интересно, что идея строительства церкви сидела в голове Григория Ефимовича с молодости: помните, как он по деревням собирал пожертвования?

Но с поездкой в Санкт-Петербург Распутину помог совершенно другой человек – викарный епископ Хрисанф, в миру – Христофор Петрович Щетковский.

Выпускник (1899 г.) Казанской духовной академии, Хрисанф в 1898 году принял монашеский постриг. По окончании учёбы его назначили руководителем Российской Духовной миссии в Корее, в которой он пробыл до начала в 1904 году Русско-японской войны. Хрисанф слыл человеком серьёзным и знающим и был известен в богословских кругах Казани. Трудно сказать, как повёл бы он себя по отношению к «старцу» в более позднее время, ведь прожил Хрисанф всего 37 лет, скончавшись в октябре 1906 года. И то, что случилось с Распутиным в Санкт-Петербурге, кем стал вчерашний странник и богомол, епископ так и не узнал.

Епископ Хрисанф (Щетковский) (в центре)

Знакомство Распутина с Хрисанфом произошло, скорее всего, в мае-июне 1904 года. Весной руководитель корейской миссии вернулся в Россию (из-за Русско-японской войны) и уехал в Санкт-Петербург, где 17 мая в Александро-Невской лавре произошло его посвящение в епископы Чебоксарские, викарии Казанской епархии. Находясь в столице, Хрисанф ближе познакомился с митрополитом Санкт-Петербургским Антонием (Алексеем Васильевичем Вадковским) и ректором Санкт-Петербургской духовной академии епископом Сергием (Страгородским). К ним чуть позже отправится и наш герой.

Среди многочисленных казанских знакомств Распутина выделяются два: архимандрит Андрей (А.А. Ухтомский) и учитель 4-го Казанского городского училища Павел Фёдорович Мойкин.

Архимандрит Андрей (в миру князь Александр Алексеевич Ухтомский) происходил из древнего дворянского рода, ведущего свою родословную от легендарного Рюрика. Решение стать священником он принял после встречи с Иоанном Кронштадтским, состоявшейся во время поездки на пароходе по Волге. В 1891 году он поступил в Московскую духовную академию и через четыре года окончил её кандидатом богословия. Монашеский постриг князь принял в 1895 году, получив новое имя – Андрей. После миссионерской службы в Осетии, архимандрит Андрей получил назначение в Казанский Спасо-Преображенский монастырь. В Казани его кипучая общественная деятельность во многом была связана с борьбой с пьянством, что привело пастыря в Казанское общество трезвости (в 1901 г.), ставшее основой местного черносотенного движения. Нужно отметить, что Андрей всегда придерживался традиционных взглядов, в том числе и в политике, хотя многие его биографы отмечают его интерес к спиритизму и мистике. Славянофильство архимандрита было основано на русской традиции почитания верховной власти, да и вообще всех начальников. В 1903 году он писал: «Царь в глазах народа – это воплощение всего лучшего, это символ смирения, смиренного служения Богу и служения людям, символ любви; любовь к Царю своему и помазаннику Божиему – это чувство совершенно неотъемлемое, неизгладимое из русского сердца. Жизнь без постоянного представления о Царе – прямо не мыслима для русского человека»[65]65
  См. статью «Царь и народ, Русь православная, в Сарове» в журнале «Деятель» № 10 за 1903 г., издававшемся в Казани обществом трезвости.


[Закрыть]. Московское самодержавие он противопоставлял петербургскому абсолютизму.

Архимандрит Андрей (Ухтомский)

С Распутиным архимандрит Андрей познакомился в 1905 году, и «старец» несколько раз ночевал в его казанской квартире. В дальнейшем их дороги разошлись, но в 1913–1916 годах, будучи епископом Уфимским и

Мензелинским, Андрей сделался ярым противником Распутина и осуждал его вмешательство в церковную и политическую жизнь.

Со вторым казанским знакомцем, Мойкиным, Григория Ефимовича связывали достаточно тёплые взаимоотношения. «Старец» не раз останавливался в его доме в Суконной слободе или, как называли её местные жители, в Суконке. Павел Фёдорович был человеком известным: он участвовал в создании местного монархического движения, однако в силу личных качеств не задерживался в рядах той или иной организации. Наиболее известной организацией, у истоков которой стоял Мойкин, был Казанский русский народный союз имени Михаила Архангела. Его основал вышедший из Союза русского народа В.М. Пуришкевич, с которым у П.Ф. Мойкина были хорошие отношения. Парадокс заключается в том, что именно Пуришкевич в декабре 1916 года станет активным участником убийства Григория Ефимовича Распутина. Трудно сказать, как относился бы к позднему Распутину его казанский приятель из Суконной слободы. Он не дожил до петербургского триумфа Распутина и умер в 1910 году.