Электронная библиотека » Андрей Хорошевский » » онлайн чтение - страница 16


  • Текст добавлен: 31 декабря 2013, 17:10


Автор книги: Андрей Хорошевский


Жанр: Политика и политология, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Противники версии заговора и предумышленного убийства Борисова возражают – да, охранник Кирова погиб в очень неподходящий момент, но в жизни бывают и не такие случайные совпадения. Естественно, они не ограничиваются только этим доводом и в качестве аргумента ссылаются на результаты официальных экспертиз.

Допустим, выводам экспертиз, проведенных в 1934 году, доверять нельзя. Однако по делу Кирова было проведено не одно расследование. Сразу же после ХХ съезда Президиум ЦК КПСС принял решение о создании комиссии под председательством Молотова, которая должна была проверить обстоятельств убийства Кирова. Комиссия работала год, и в апреле 1957 года пришла к выводу, что убийство Кирова совершил Николаев, который никогда не был связан с троцкистско-зиновьевской оппозицией. Однако никакого решения по результатам работы комиссии принято не было.

В 1960 году была создана новая комиссия – уже упоминавшаяся нами комиссия под руководством Шверника. Ее вывод однозначен: «Убийство С. М. Кирова было организовано и осуществлено работниками НКВД по указанию Сталина. Охранник С. М. Кирова оперкомиссар Борисов, вызванный на допрос к Сталину, погиб не в результате автомобильной аварии, а был умышленно убит сопровождавшими его работниками НКВД».

Уже в мае 1961 года под руководством все того же Шверника начала свою работу новая комиссия. В ее итоговой записке значилось: «Николаев был террористом-одиночкой, и Сталин использовал убийство Кирова для физической изоляции и уничтожения как лидеров зиновьевской оппозиции, так и бывших их сторонников».

В работе этих комиссий активное участие принимала Ольга Григорьевна Шатуновская – член РСДРП(б) с 1916 года. После революции она некоторое время работала в партийных органах Азербайджана, а с 1929 года являлась членом комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б). В 1937 году Шатуновская была репрессирована, в 1954-м – реабилитирована и восстановлена в партии.

Именно О. Г. Шатуновская первой выдвинула версию о том, что Киров был убит в результате заговора, организованного Сталиным. В 1955 году в письме Анастасу Микояну она писала следующее:

«Находясь в заключении на Колыме, я в 1943 или 44 году лежала в больнице при лагере Арманского рыбпромхоза (поселок Армань на Охотском море). Врачом этой больницы был Кирчаков, медсестрой – Дуся Трунина. Узнав друг о друге, что являемся коммунистами, мы иногда беседовали втроем…

В одну из таких бесед Кирчаков рассказал мне и Труниной со слов Медведя – бывшего начальника Ленинградского ГПУ – следующее.

Медведь был после убийства тов. С. М. Кирова заключен в лагерь одного из Колымских приисков, где находился на административной работе. Наблюдая события 1937 года, Медведь сказал близким ему товарищам, что он со дня на день ожидает, что его заберут и расправятся с ним. Он не хочет допустить, чтоб с ним в могилу ушло то, что он знает, и поэтому сообщает товарищам и просит их передавать другим коммунистам с тем, что когда-нибудь это дойдет до партии».

Далее Шатуновская со слов Медведя пересказывает уже упоминавшийся нами эпизод допроса Николаева Сталиным, когда Леонид якобы показал на руководителей ленинградского НКВД и сказал, что это они заставили его совершить убийство. Филипп Медведь, кстати, вскоре после убийства Кирова был отстранен от должности и арестован. Он получил срок, но достаточно мягкий – «за преступную халатность» суд приговорил его к трем годам исправительных работ. Более того, на Колыме Медведь занимал административную должность начальника Южного горно-промышленного управления Дальстроя. Все это вроде бы свидетельствовало о том, что Филиппа Демьяновича особо никто трогать не будет, однако в 1937-м он был вновь арестован, обвинен в участии в «польской военной организации» и вскоре расстрелян.

После прихода к власти Брежнева о деле Кирова, по крайней мере, на высшем уровне, практически не вспоминали, но когда началась перестройка, о нем снова заговорили. И произошло это с подачи О. Г. Шатуновской. В 1988 году она направила письмо члену Политбюро ЦК КПСС А. Н. Яковлеву, который был известен своими либеральными взглядами. Яковлев фактически инициировал новое расследование и свое видение проблемы изложил в «Записке в Комиссию Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х гг., “Некоторые соображения по итогам изучения обстоятельств убийства С. М. Кирова”». По поводу охранника Борисова Александр Николаевич писал:

«В выяснении непосредственных фактов обстоятельств гибели Кирова Борисов был главным свидетелем. Однако, как известно, на следующий день, когда Борисова везли на допрос к Сталину, он погиб. Как утверждает проверка – в результате автомобильной катастрофы.

Можно ли безоговорочно принять эту версию? На мой взгляд, нельзя…

Все документы, фиксирующие автомобильную катастрофу, воспринимаются и оцениваются как достоверные, не вызывающие сомнения, их выводы безоговорочно используются как бесспорные факты. Между тем они нуждаются в критическом осмыслении и проверке…. Все возможные варианты последствий аварии не просчитаны, они воспринимаются как непреложный факт, а между тем нуждаются в проверке, анализе с привлечением квалифицированных специалистов. Это, мне кажется, возможно сделать и сейчас, даже на основании имеющихся в деле документов».

Ответом стала «Справка работников Прокуратуры СССР и Следственного отдела КГБ СССР по поводу записки А. Н. Яковлева “Некоторые соображения по итогам изучения обстоятельств убийства С. М. Кирова”», появившаяся на свет в июне 1990 года. В ней насчет причин гибели Борисова говорится следующее:

«Вторично (т. е. после экспертизы 1934 года. – Авт.) причины смерти Борисова по поручению председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Н. М. Шверника в период с 17 по 30 декабря 1960 года устанавливались Главным судебно-медицинским экспертом Министерства здравоохранения СССР профессором В. И. Прозоровским и заведующим кафедрой судебной медицины 2-го Московского медицинского института профессором В. М. Смольяниновым. Ими были исследованы материалы судебно-медицинской экспертизы за 1934 год, а также эксгумированный 22.12.1960 г. череп Борисова. Сопоставление повреждений головы трупа Борисова, описанных в акте от 4 декабря 1934 года, с повреждениями извлеченного из могилы черепа показало совпадение их локализации и основных направлений.

Отсутствие вдавлений и проломов на костях черепа, как указано в заключении от 30.12.1960 г., дает основание считать, что повреждения возникли от действия твердого предмета с большой поверхностью, каковым послужила каменная стена здания, у которой двигался автомобиль. Подтверждением этому, по мнению экспертов, служит также и образование обширного кровоизлияния в мягких покровах черепа при отсутствии нарушений целости кожи в правой затылочно-теменной области, где именно произошло повреждение костей.

Эксперты В. И. Прозоровский и В. М. Смольянинов подтвердили заключение от 4.12.1934 года об имевшихся повреждениях на трупе Борисова, механизме их образования и причине его смерти.

И наконец, выводы этих двух экспертиз по поручению КПК при ЦК КПСС были проверены в 1967 году специалистами (судебный медик, автотехник и трассолог) Центрального научно-исследовательского института судебных экспертиз при Совете Министров РСФСР. При этом наряду с другими вопросами выяснялась возможность получения значительных повреждений головы Борисова, при небольшой скорости движения автомобиля.

В ходе проведенного эксперимента установлено, что во время выезда машины с проезжей части дороги на тротуар (при преодолении его бордюра) со скоростью движения 5—10 км/час удар был настолько сильным, что тело экспериментатора подбрасывало вверх и отрывало от сиденья кузова.

Согласно заключению от 22 мая 1967 года, выводы экспертиз за 1934 и 1960 годы признаны достоверными. Констатировано, что повреждения в области головы Борисова, повлекшие его смерть, могли образоваться в результате дорожно-транспортного происшествия, которое произошло по причине технической неисправности переднего моста автомобиля (передней рессоры).

Таким образом, изложенное выше свидетельствует, что все три комиссии, работавшие в различное время и независимо друг от друга, пришли к единому мнению по вопросу о причине смерти охранника Кирова. Вывод экспертов о возникновении имевшихся у Борисова повреждений в области головы от действия предмета с большой плоской поверхностью, каковым могла являться каменная стена здания, исключает возможность нанесения ему ударов ломом или булыжником, поскольку они оставили бы характерные для этих предметов следы.

В настоящее время оснований для постановки вопроса о проведении повторной экспертизы не имеется, так как предыдущие экспертизы выполнены наиболее квалифицированными специалистами нашей страны, выводы экспертов не противоречат друг другу и не вызывают сомнений в их достоверности».

Как видим, выводы комиссий и экспертиз как по общему характеру дела, так и касательно смерти охранника Борисова противоречивы. Столь же противоречив и еще один аспект дела —

Показания доктора Мамушина.

С. А. Мамушин, начальник лечебно-санитарного отдела Ленинградского управления НКВД, был одним из немногих реальных свидетелей по делу об убийстве Кирова и гибели Борисова, оставшихся в живых к середине 1950-х годов. Именно поэтому его показания представляют особый интерес. «Мамушин сам был членом медицинской комиссии, – отмечал в своей «Записке» А. Н. Яковлев, – и пишет, что ее заключение о смерти Борисова было сделано вопреки фактам обследования. Вскрытие черепа Борисова показало наличие многочисленных радиально расходящихся трещин черепа, что было следствием удара по голове тяжелым предметом, тогда как в заключение было написано, что была найдена одна трещина черепа, которая свидетельствовала об ударе головой о каменную стену. Свидетельства С. А. Мамушина требуют тщательного изучения и приобщения к делу».

В ходе работы всех комиссий Мамушин неоднократно давал объяснения и в итоге сформировался список из четырех пунктов, в которых изложено его видение случившегося:

1. Докладная записка бывшему первому секретарю Ленинградского обкома КПСС Ф. Р. Козлову от 29 марта 1956 года.

2. Объяснение в комиссию КПК при ЦК КПСС от 20 ноября 1960 года.

3. Личное письмо своему другу Соломону Осиповичу за 1961 год.

4. Объяснение в Партийную комиссию при ЦК КПСС от 15 октября 1964 года.

В первом из перечисленных документов Мамушин указал, что смерть Борисова ему показалась загадочной еще в 1934 году «вследствие отсутствия наличия каких-либо точно установленных признаков причин этой смерти».

В объяснении от 20.11.1960 г. и письме своему товарищу доктор утверждает, что в 1960 году водитель Кузин ему сообщил об убийстве Борисова: «Оказывается, как это выяснилось окончательно в одном из заседаний ЦКК в Смольном, куда вместе с двумя шоферами был вызван и я, что преступная рука нанесла по черепу Борисова сокрушительный удар тяжелым предметом, а таким мог быть только булыжный камень».

Но в 1964 году Мамушин меняет свои показания. Причем обращает внимание не только сам факт этого, но и то, когда это произошло – 15 октября 1964 года, буквально на следующий день после снятия Никиты Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС. На этот раз Мамушин пишет следующее: «Экспертная комиссия пришла к единому выводу, что Борисов погиб во время автомобильной катастрофы в результате несчастного случая. С этим мнением я был согласен, о чем свидетельствует моя подпись на акте вскрытия… Эксперты в своем заключении о причинах гибели Борисова были единодушны. В 1934 году никакого давления на членов экспертной комиссии не было, и члены экспертной комиссии давали свободные заключения, исходя из результатов вскрытия и известных им к тому времени обстоятельств гибели Борисова… В 1960 году я был вновь вызван в Смольный по вопросу, связанному с гибелью Борисова. Тогда же в Смольный были приглашены оставшиеся в живых два шофера. Из беседы с этими шоферами стало известно, что Борисов был убит булыжным камнем, которым запаслись сотрудники, сопровождавшие Борисова. Под влиянием совокупности всей обстановки и беседы с шоферами у меня возникла мысль о возможности насильственного убийства Борисова булыжным камнем. Сейчас же я подтверждаю выводы экспертной комиссии, которые были сделаны в 1934 году при вскрытии трупа Борисова. Все остальные разговоры и мои суждения были под влиянием времени, беседы с шоферами и от них я полностью абстрагируюсь – отказываюсь».

Как же расценивать подобную «переменчивость»? По мнению первых, Мамушин в большинстве своих объяснений однозначно указывает на то, что Борисов был убит, а результаты экспертизы 1934 года были сфальсифицированы. Когда же был смещен Хрущев, бывший начальник санчасти либо сам решил «от греха подальше» откреститься от своих слов, либо его, в соответствии с новой «генеральной линией», заставили это сделать. Вторые же говорят совершенно обратное – при Хрущеве Мамушина, очевидно, заставили дать «соответствующие» объяснения, когда же пришел Брежнев, у доктора появилась возможность сказать, как же дело обстояло на самом деле.

И еще один, последний аспект, который является предметом споров и дискуссий между приверженцами разных взглядов на дело об убийстве Сергея Кирова —

Подлоги и фальсификации в ходе следствия и судебных процессов.

Чтобы рассмотреть этот аспект, вновь обратимся к письму О. Г. Шатуновской А. Н. Яковлеву, на этот раз процитировав его. Итак:

«Следует отметить, что всё расследование материалов (по поводу дела об убийстве С. М. Кирова. – Авт.) проводилось мной в обстановке яростной травли со стороны сталинистов и интенсивной слежки за каждым моим шагом. Об этом меня предупредили члены ЦК зав. отделом руководящих парторганов Чураев и управделами ЦК Пивоваров, а также – контролер КПК, сотрудник КГБ Грачев.

После того, как материалы всех расследований (они составили 64 тома) и итоговые записки по ним были сданы в архив, а я была вынуждена уйти из КПК, сталинисты получили возможность осуществить подлог. Это проделали заместитель председателя КПК З. Сердюк и сотрудник КПК Г. Климов. Часть основных документов они уничтожили, часть подделали.

5 июня текущего года ко мне явился Н. Катков из КПК в сопровождении двух прокуроров – с целью «посоветоваться» со мной. В ходе беседы подтвердилось, что по заданию сталинистов из окружения Хрущева был совершен исторический подлог. Из документов расследования исчезли:

1. Свидетельство члена партии с 1911 года С. Л. Маркус, старшей сестры жены С. М. Кирова – с его слов – о тайном совещании на квартире Орджоникидзе и о вызове Кирова после этого совещания к Сталину. И – подробно – о беседе с генсеком.

2. Копия полученных на следствии показаний помощника Серго – Маховера, присутствовавшего на упомянутом совещании. По этому пункту тов. Катков заявил, что никакого тайного совещания на квартире Серго в дни работы ХVII партсъезда не было.

3. Исчезли также показания старых большевиков Опарина и Дмитриева о сцене допроса Сталиным Л. Николаева 2 декабря, когда убийца заявил, что к покушению на жизнь Кирова его побудили и готовили сотрудники НКВД. Тогда энкаведисты жестоко избили Николаева и в бесчувственном состоянии доставили его в тюрьму. В материалах расследования были свидетельства тюремных врачей.

Что касается мотивов покушения, то т. Катков заявил, будто Николаев совершил убийство исключительно ради личной мести и что Сталин к этому не имеет никакого отношения.

4. Пропало полученное в ходе расследования заключение о причине смерти телохранителя С. М. Кирова – Борисова, который погиб не от удара о какую-либо плоскость, а от удара по голове металлическим орудием.

5. По свидетельству водителя грузовика, сидевший рядом с ним сотрудник НКВД вырвал у него из рук руль и направил машину на стену склада, но шофер успел перехватить руль и предотвратить аварию. Это свидетельство, по словам т. Каткова, тоже отсутствует.

6. Круглосуточно находившийся при Николаеве в камере сотрудник ГПУ Кацафа написал в комиссию, что убийца согласился дать следствию требуемые от него показания о якобы существующем «троцкистско-зиновьевском центре» только после обещания сохранить ему за это жизнь.

На суде под председательством Ульриха Николаев сначала отказался от вымученных у него показаний и заявил, что никакого центра не было… О происходившем на суде дала также показания комиссии присутствовавшая в зале суда знакомая Ульриха. Ее свидетельство, так же как и приведенные выше показания Кацафы, исчезли…

8. В ходе нашего расследования в личном архиве Сталина обнаружен собственноручно им составленный документ со списками двух сфабрикованных им троцкистско-зиновьевских террористических центров – ленинградского и московского. Причем Зиновьев и Каменев были вначале помещены Сталиным в ленинградский, потом переставлены в московский центр, также как и другие участники вымышленных центров. Этот документ был передан нам заведующим личным архивом Сталина как особо секретный.

Графологическая экспертиза Прокуратуры СССР подтвердила, что рукопись составлена собственноручно Сталиным. Два сотрудника Ленинградского управления НКВД показали, что в 1934 году, 3 декабря, Сталин вызвал их с картотеками на зиновьевцев и троцкистов. Сталин располагал кроме того списком 22-х бывших оппозиционеров, которых начальник УНКВД Медведь представлял С. М. Кирову для визы на арест. Однако Киров в санкции отказал. В присутствии этих сотрудников НКВД Сталин и сфабриковал состав террористических центров.

Этих свидетельств, по словам т. Каткова, в деле нет. Он уверял также меня в том, что упомянутая рукопись принадлежит не Сталину, а руке Ежова.

Фотокопия сталинской рукописи и акт графологической экспертизы были разосланы вместе с итоговой запиской всем членам Президиума ЦК.

Нет возможности перечислить все факты и случаи подлога и исчезновения решающих документов.

К сожалению, Н. Катков и его помощники оказались в плену сфальсифицированных в свое время материалов. После шести месяцев работы они обратились ко мне впервые с готовым заключением. Это заключение по существу подрывает постановление Президиума ЦК о пересмотре всех судебных процессов 30-х годов и наносит удар по престижу партии в самый ответственный период перестройки».

Данный список выглядит внушительно и для многих является неоспоримым доказательством причастности Сталина и работников НКВД к смерти С. М. Кирова. Если пропадают важнейшие документы – значит, на то есть причины, а именно: желание скрыть истинное положение дел. Но было бы даже странно, если бы не нашлось контраргументации. А именно – большая часть списка – это попытка выдать желаемое за действительное. Вообще же те, кто придерживается версии, что Леонид Николаев был убийцей-одиночкой, считают, что расследования комиссий, созданных после ХХ съезда, являются частью «антисталинской истерии», развязанной Хрущевым. Мотивы – как политические, так и личные. К первым можно отнести желание укрепить свою власть, ко вторым – стремление отомстить Сталину за годы унижений, когда жизнь Хрущева, как и других его коллег по политбюро и ЦК, зависела от одного слова вождя.

* * *

Дочитав эту статью до конца, кое-кто из читателей может спросить: а где четкие, ясные и однозначные ответы на вопросы? А их нет, и по нашему глубокому убеждению, и не может быть. Документы, свидетельства, доказательства, версии и предположения – их по двум рассмотренным в этом очерке делам – преждевременной смерти Михаила Фрунзе и убийству Сергея Кирова – великое множество. И, конечно, возникает соблазн расставить все точки над «i», разложить все по полочкам и сказать, кто прав, а кто виноват. Более того, очевидно, что очень многие исследователи не смогли избежать этого соблазна. Но мы себе этого позволить не можем. Если бы все было ясно и понятно, то не было бы и загадки как таковой. А так у читателя даже есть определенное преимущество – возможность, используя предоставленную нами информацию (надеемся, что ее достаточно), думать, анализировать и решать самому…

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Балан В. Сталин и убийство Кирова // Альманах «Лебедь». – № 300. – 1 декабря 2002 года.

2. Будницкий О. Михаил Фрунзе – террорист, полководец, политик // Известия науки, 22 августа 2008 года. http://www.coldwar.ru

3. Жуков Ю. Следствие и судебные процессы по делу об убийстве Кирова // Вопросы истории. – 2000. – № 2.

4. Жуков Ю. Роковой выстрел // Вокруг света. – 2004. – № 12.

5. Зенькович Н. Высший генералитет в годы потрясений. – М.: Олма-Пресс, 2005.

6. Мартиросян А. Повесть о «Повести». http://macbion.narod.ru/kill/frunze/1.htm

7. Роговин В. Сталинский неонэп. – М., 1994.

8. Свеченовская И. «”При входе Кирова в парадную стрелять в упор или сзади”, – написал убийца в своем дневнике» // Факты и комментарии. – 5 апреля 2001 года.

9. Телепрограмма «После смерти – Михаил Фрунзе», Пятый канал Санкт-Петербург, 22 ноября 2009 года.

10. Фельштинский Ю. Г. Вожди в законе. – М.: Терра, 1999.

11. Хрущев Н. С. Воспоминания. – М.: Информ. – изд. компания «Московские Новости», 1999.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации