Текст книги "Картина маслом"

– Подумаю я…

Думай, Мансур, думай. Глядишь, чего и надумаешь. А мы пока еще поищем. Из тех, кто посговорчивее и кому сильно деньги нужны.

– Хасан, заработать хочешь?

– А кто же не хочет? Долги у меня большие.

– Да? Долги отдавать надо… Если хочешь, я тебе помогу…

* * *

Его собственные корреспонденты. Ну, то есть журнала. Журналисты ведут расследования, забираются в каждую щёлку, берут «интервью».

– Тут интересные дела вытанцовываются.

Вот денежки из России на строительство.

– Ну?

– Поступление на счет Министерства.

– Откуда платёжка?

– Оттуда. Пришлось немного заплатить. В рамках разрешенных лимитов.

Ну-ну.

– Вот общество с сильно ограниченной ответственностью.

– С учредителями из Министерства?

– Ну да… Это как водится.

– И возврат в Россию половины суммы?

– Нет. Деньги сразу в офшор укатили.

Ну да, Регион еще тот, тут можно особенно схемами не заморачиваться. Сюда ревизии с неохотой ездят и ничего, как правило, не находят. Дырка тут. Как в кармане. Бездонная. Впрочем, не только здесь. Схема типичная и где-то невинная по нынешним временам.

Пробил сметку на строительство свечного заводика или ста километров автодороги – получил под нее денежки – откатил кому и сколько надо – размазал сумму по подрядчикам, которые принялись «исполнять» фронт работ, для чего поставили вагончик и наняли двух рабочих с лопатами и носилками туда-сюда землю таскать. Отчеты пошли и рапорты бравые и вслед просьбы… на выделение дополнительных средств, потому что возникли непредвиденные трудности. Кто надо подсуетился, по большим кабинетам пробежал, объяснил, убедил, пообещал, подписал дополнительную смету и денежки в Регион сбросил. За понятным вычетом… И так год или два – это как придется. Иногда и вовсе дело забывается и спускается на тормозах, потому что все своё уже получили и потратили.

Счетная палата, случается, встревает, обсчитывает и указывает. Всё указывает и указывает… Мол, воруют и тут и здесь. Повсеместно. На что ей говорят: «Спасибо!» – копайте дальше, как те рабочие. Потому что не до них. Если всех ловить – рук не хватит.

Но бывает, что и случается. Вдруг… Зацепляется какая-то шестерня государственная за другую и проворачивается слегка. На пол-оборота. И начинаются разборки. Снизу.

Рабочих тех двух и прораба нанятого – под микитки и к следователю: куда деньги дели, выделенные государством под важный объект? Те руками разводят – не видели! Сами зарплату ждем со дня на день. А работу свою честно сделали. Вон – земля. Целая гора – оттуда до сюда перенесённая.

Зачем перенесенная?

Чтобы, согласно плану генерального подрядчика, оттуда обратно в следующем году перетаскать. Ну, рабочих тех и прораба, понятное дело, под суд. И бухгалтера, который ни сном ни духом, а лишь платежки подписывал.

А руководители где? Которые обязались?..

Не здесь – там. Где не достать и не привлечь – в краях теплых и нашим Органам неподотчетным. Нежатся на пляжах с подругами, проживая нечестно заработанные деньги. Ну, или честно, потому что все так.

А через годик, когда всё уляжется, можно с новой сметкой по старым каналам, потому как все заинтересованы и более всего – дающие, потому что эти уж точно ничем не рискуют. Поэтому если вдруг, ненароком, что-нибудь такое построят – с перерасходом сметы раз в десять, Руководители наши растроганно ручки жмут, по плечу хлопают, удивляются и говорят: «Ну ведь можем же, когда захотим!» И пресса подхватывает и оды хвалебные поет на тему «мы рождены, чтоб сказку сделать былью»! Подумаешь – в десять раз, могли вообще ничего не сделать, а тут глянь-ка… Обычное это дело. Тут если всех ловить – кто в креслах останется? Только секретарши.

На заметку взять можно, но бороться с этим не отсюда, не с Региона надо. И не ему. Обух плетью не перетереть… Но желательно отследить потоки – куда денежки пошли. Если на личные нужды: яхты, виллы и любовниц, то это не страшно. Это нормально. А вот если целевым образом, на третьи счета…

– Проверьте все проводки и подшейте к делам.

К личным, где на всякий персонаж свой компромат копится, который может пригодиться, когда за кадычок его ухватить понадобится.

– Что еще?

– Инвесторы западные схемку предлагают преинтересную: когда туда много, а обратно чуть…

– О чем речь?

– О заводике одном, от оборонки. На нем отвалы с вредными отходами производства, которые, говорят, можно в дело запустить, если линию прикупить и полученный продукт на заводы стройкомплекса гнать за хорошие деньги…

А вот это уже серьезней, потому как контакты! Может, это только воровства касается, что – полбеды. А вдруг чего посущественней? Может, это как у Антона Ивановича: вход – рупь, а выход – на тысячу тянет. Импортные контакты это их епархия. Такое мимо ушей лучше не пропускать.

– Подготовьте детали. И вообще, присмотритесь к этому делу.

– Хорошо…

И так каждый день! Сети широко разбросаны и гребут всё подряд: и крупную рыбу, и мелочь пузатую, и тину, и мусор донный. Хотя, бывает, зачерпываешь малька полудохлого, а из него потом такая акула вырастает… И поэтому весь этот улов надо рассортировать и разложить по полочкам в порядке возрастания интереса и степени срочности. За что-то тут же схватиться, а что-то в долгий ящик отложить.

Но не отбрасывать, не выбраковывать окончательно! Даже самый пустяковый пустяк! Потому что сегодня тот или иной фактик кажется бесполезным, а завтра, с другим сцепившись, может совсем иной вес приобрести. И такое за собой потянуть!.. И никакие компьютеры здесь не в помощь, потому что они лишь складывают и хранят. А вот сопоставлять, сравнивать и замечать – тут только голова. Которая на плечах. И всё во внимание брать должна. И ничего не забывать. Если, конечно, на тех плечах усидеть хочет!

* * *

– Куда тебе, Мансур? У тебя возраст, семья. Зачем тебе с автоматом бегать – это дело молодых. Мы переходом пойдем, а у тебя одышка, сердце. Что же нам за тобой плестись?

– А ты за мной бегал, меня догонял? Вы, молодые, всё больше языком трудитесь, а руками-ногами не больно любите. Год назад, помнишь, когда у Ибрагима сын в лесу потерялся, кто его сутки в горах искал и нашел – ты? Нет, ты пошел, да вернулся, потому что все дороги замело и нужно было снег по пояс топтать. Так кто из нас слабее?

И это – правда! Так и было! Один Мансур в сугробах тропу пробил, след нашел и по нему мальчонку, который чуть не замерз. А остальные раньше свернули, из сил выбившись.

– Или ты хочешь со мной силами помериться? Тогда давай, посмотрим кто сверху будет! Кто сверху, тот и прав!

– Ты, Мансур, будешь. Ты в борьбе чемпион. Тебе у нас равных нет. Это все знают!

– Так что ж ты говоришь про слабость мою?

– Так ведь мы не бороться будем, воевать.

– Я с автоматом в обнимку бегал, когда ты еще за мамкин подол держался. С тех пор не разучился. Почему не хочешь брать меня? Скажи прямо, как мужчина!

– А убьют тебя, Мансур, с кем дети останутся?

– Мои сыновья уже не дети! Они уже настоящие мужчины. Старший сын всех поднимет!

– Ну, ладно, Мансур, уговорил. Пишу тебя. Только ты потом не жалуйся.

– За меня не бойся – за себя бойся. А я за себя отвечу хоть перед тобой, хоть перед Аллахом! Скажи, когда готовым быть?

– Не знаю, Мансур. Сам не знаю. Мое дело бойцов собрать, а когда выступать и куда, мне неизвестно.

– Что же мне дома сидеть – ждать? А если ждать, то сколько?

– Жди. Мы предупредим тебя. Не забудем. Вот тебе деньги. Остальные после дела. Отдыхай, с детьми возись, а как время придет, мы тебя вызовем…

Кивнул Мансур. Вышел. А ночью в укромном месте встретился с Антоном Ивановичем.

– Всё в порядке. Я договорился.

– Когда?

– Не известно.

– А может, тебе не сказали?

– Нет, вижу, не знают они. Никто не знает! Сказали, быть готовым в любое время. Посоветовали сумку с вещами заранее собрать и рядом держать.

– Если что-то станет известно…

– Я понимаю, я сообщу.

– По другим делам на меня теперь не выходи. Только если что-то очень серьезное. Не хочу тебя лишний раз опасности подвергать. И ты не рискуй.

– Хорошо. А деньги?

– Не бойся, не забыл. Здесь в конверте треть – для начала. Когда тебя вызовут, получишь еще треть. Остаток после дела отдам. Тебе… Или твоему сыну. Сам на него выйду.

– А если обманешь?

– Не обману. Можешь ему сказать, что я деньги должен. Если не отдам, пусть меня убьет. Иди, не светись.

Надеюсь… уверен, что всё будет хорошо.

У тебя.

У всех…

* * *

– Сколько протолкнули?

– Троих. Двое надежных, в одном сомневаюсь. Но там не просто, там кастинг, как в сериал – бойцы в очереди стоят.

– Хорошо платят?

– Хорошо обещают. Убедительно. Говорят: работа пустяковая и быстрая, а оплата серьезная. Тем, кого отобрали, часть денег сразу дают, а это убеждает.

Что же это за работа такая, что ее с авансом оплачивают? Редко такое бывает, а ну как боец с деньгами исчезнет или погибнет раньше времени? Пропали денежки? Кто же такой щедрый?

– Проработайте для них каналы связи – основной и резервный.

– Уже проработал. Прикупил с рук несколько мобильников с номерами. Мейлы завел. Соответственно, и их номера взял, и родственников на крайний случай. Объяснил что к чему: как звонить и что говорить, чтобы подозрений не вызвать.

– Что у нас еще?

– Так, по мелочи – убийства, разборки, воровство. Банда сколотилась чуть ли не из подростков, которые хотят в соседнем Регионе инкассаторскую машину взять.

– Со стрельбой?

– Да, они по-другому не умеют. Им проще из гранатомета шарахнуть, чем что-то придумывать. Торопыги они. Стволы купили, теперь бегают, тренируются.

– Какой банк?

– Сберегательный. У них там какой-то приятель работает – рассказал про то, как и какие суммы возят. Вот им сразу и приспичило. Опасные пацаны, потому что еще без мозгов. Много людей положить могут.

– Хорошо, я предупрежу местные органы и охрану банка. А вы этих джигитов постарайтесь придержать.

– Как?

– Я дам утечку в прессе о готовящемся нападении, а вы им почитать подсуньте. Ну, или родителям! Может, они после этого остынут. А если нет… Мы не виноваты. Что еще?

– Оптовая партия оружия…

А вот оружие – это интересно.

На тему оружия лучше сесть, потому что, когда у тебя что-то покупают, ты можешь по заказу понять для чего. Это уже проходили – не здесь, далеко. Там через тему оружия удалось много чего размотать.

– Проработайте рынок вооружений.

– Зачем?

– Не зачем, а для чего. Торговать будем.

Смотрит Антон Иванович недоверчиво.

– Да, покупать и продавать. Без наценки. И тех, кто у нас станет стволы и пластид покупать, на заметку брать. На один-два автомата – наплюем, потому что по мелочи торговать не будем, а кто больше закажет, тех отследим. Особенно по пластиду и дистанционным взрывателям.

– Хитро, – одобрительно усмехнулся Антон Иванович. – На оптовые поставки сядем, чтобы боевики, идущие на серьезное дело, сами к нам приходили? И таким образом сами на себя наводили?

– Что-то вроде этого. Мне нужно знать закупочные и продажные цены, рынки и каналы поставок и всех, кто зарабатывает оружейным бизнесом. Там как-никак конкуренция.

– Сделаем, не вопрос. Поспрашиваем агентов, выясним, склеим картинку. А кто торговать будет?

– Вы, Антон Иванович. Ваши люди, которых вы наймете…

– Да?.. Вот чем не занимался, так это поставками оружия!

– Теперь придется. Дело хорошее, потому что информативное. Это как в сказке: кто ухватит лисий хвост, тот может вытянуть целиком всю лиску. Вы ведь хотели, чтобы я был вами откровенен. Ну, вот теперь не жалуйтесь. Работайте.

На сегодня всё?

На сегодня, да. А вот на завтра…

* * *

Ржавая, побитая машина, «газель» местных электросетей. Третий день возле будки подстанции подвисла. Чего-то там электрики меняют, распутывают и таскают. Какие-то провода. На двери табличка «Не влезай – убьет». И череп с перекрещенными костями.

Прохожие к машине и электрикам уже привыкли. Всем на нее наплевать. Вначале сунулись было, спросили: «Электричество отключать будете?» Им ответили: «Нет, отключений не будет. Профилактическая работа». Ну, и ладно. Пусть себе работают.

А внутри машины – ничего себе, уютно. Стол монтажный, полочка на стене, два ноутбука. Термос с горячим кофе, лепешки, микроволновка. Деревянный топчан, застеленный цветастым одеялом. Музыка негромко играет. Под потолком кабели на манер антенны, от них вниз брошен «хвостик». Собственно, это и есть антенна. Направленная. По экрану ноутбука бегают какие-то кривые: выпрямляются, затихают, потом опять скачут вверх-вниз, как кардиограмма.

На голове «электрика» наушники.

Гудок… Гудок… Гудок…

«Электрик» прихлебывает кофе, лениво слушает. Пишет на флешку. Ему все эти разговоры по барабану, он их не понимает, тем более на чужом языке. Его подрядили, привезли сюда чуть ли не с Дальнего Востока, попросили мобильные послушать. Конкуренты плохое замыслили, хотят чужой рынок захватить, свои палатки поставить и товар гнать. А это не хорошо.

Понимаешь?

Всё он понимает, но в голову не берет: нужны ему чужие проблемы… Ему свои решать надо. У него ипотека непогашенная и еще кредит на машину. И оклад в НИИ связи тридцать тысяч. Так что, халтурка вовремя подвернулась. Неделю здесь посидит, такие бабки срубит, какие в родном институте за год не заработаешь. Щедрые клиенты оказались.

Бубнят голоса. Пишет программа и архивирует в отдельный, скрытый файл. Если кто-то что-то неладное заподозрит и в «газель» сунется, то никаких следов не обнаружит: на ноуте – фильм, в наушниках – попса, в руках – пассатижи, на столе куски обкусанных проводов. Такой натюрморт. И никаких проблем. Можно только радоваться.

– Алё!..

– Здравствуй, Осман.

Дернулась, заплясала линия на мониторе.

– Здравствуй, дорогой. Давно тебя не слышал.

– Как твое здоровье, отец, мать, братья?

– Спасибо, хорошо. А у тебя?

– Слава Аллаху, никто не болеет, все здоровы… Как наши с тобой дела? Набрал людей?

– Почти совсем набрал. Все спрашивают, когда дело будет?

– Будет, Осман. Обязательно будет. Скоро будет. Клянусь, долго терпеть не придется.

– Ты поторопись. Люди долго ждать не умеют, занятия себе находят, к родственникам уезжают. Я теперь их набрал, а потом снова собирать придется…

Голос Османа, вербовщика Мансура. И других.

Вон его дом, в ста пятидесяти метрах, на который Мансур указал. Там он людей встречает, с ними разговоры разговаривает. Поближе к нему помятая «газелька» электросетей встала. Только без толку! Ничего разговоры Османа не прояснили. Никакой конкретики, никаких имен, названий и чисел. Совсем – ничего! Да и самих разговоров – раз два и обчелся.

Что-то планируется, когда-то будет, не известно где…

– До свидания, Осман. Передай поклон родителям и жене!

– Обязательно, брат!

Выпрямилась кривая записи. Затихла. Улеглась. Тишина. Только тихая музыка и провода на столе, стенах, потолке и даже на полу. Такая работа у «электриков», что весь в проводах. Такая – вахта…

* * *

Странно всё это. И тревожно. Когда не понятно, что происходит, остается предполагать самое худшее. Только что это – худшее? Можно только гадать!

Мелко гребет сеть Антона Ивановича – что только в нее не попадает. Но остальное, ладно, наркотики, нападение на полицейских, кровная месть, хищения в особо и менее крупных размерах, торговля оружием и даже местные теракты, вблизи дома – всё это укладывается в стандартные схемы, всё там понятно.

А здесь – нет! Здесь иные масштабы просматриваются, потому что три десятка бойцов и каждому – аванс. А просто так деньги никто разбрасывать не станет. Деньги – это серьезная заявка!

Да ведь и не один Осман может быть! А ну как другие вербовщики отыщутся? И разговоры… Такие, что без имен и даже прозвищ. Неинформативные разговоры, какие местные вести не умеют, потому что обязательно что-нибудь да ляпнут! А здесь – нет, много слов и никаких зацепок – ни личностных, ни географических. Как будто шпионы между собой общаются. Напрягает всё это… Надо бы это дело взять на особый контроль. Может, конечно, это всё паранойя и бойцов собрали, чтобы стенка на стенку с соседним аулом схватиться или торговцев по-крупному пугануть… Но тут лучше переборщить. Лучше – перебдить! Чтобы после локоточки с досады в кровь не кусать…

* * *

– Собирайся, Мансур. Твое время пришло.

– Когда?

– Через час за тобой заедет машина.

Ну где час, там и два. У нас всё так – плюс-минус. Но, всё равно, очень быстро. Нужно собраться, дать распоряжения по дому и хозяйству, попрощаться с родственниками. И еще… дать весточку Антону Ивановичу.

Смутно на душе, нехорошо. Уходишь из дома, а вернешься ли – неизвестно. Не на прогулку и охоту отправляешься. Может, последний раз близких видишь и младших детей по голове гладишь. Одно радует – гонорар двойной – от Османа и Антона Ивановича. На такие деньги можно не один дом построить и не одну свадьбу сыграть. И даже если не станет его – не пропадет семья, обеспечил он ее, своей жизнью рискуя. Получить бы только те денежки. Найти тот, на один звонок, телефон. Набрать номер. Гудок… Гудок… Голос Антона Ивановича.

На этот номер абонент на той стороне ответит, где бы он ни был и чем бы ни занимался. Голым из ванны выскочит, штаны не надевая, потому что этот номер в приоритете.

– Да.

– Здравствуй, Исмаил…

Хотя какой он Исмаил…

– Я срочно уезжаю. Буквально через час. Когда вернусь, не знаю. Ты у меня денег занимал, теперь они нужны.

– Понимаю тебя. Скажи сыну – сегодня передам. А он тебе сообщит.

Теперь поторопиться… Выйти в Интернет, набить письмо. Ничего не значащее: «Зульфия прибывает автобусом в шестнадцать десять. Встречайте». Скинуть. Убедиться, что ушло. И дать контрольный, на один гудок, звонок… Отрубленный на первом гудке. И тут же сообщение про тетю Зульфию и автобус.

Время?.. Пятнадцать пятнадцать. В остатке пятьдесят пять минут. Нужно успеть.

Машина, типичная для этих мест, не новая «Приора». Неброского цвета с никаким водителем. Такая в глаза не бросается. Такая – в упор не замечается!

Доехать, не спеша, не нарушая, чтобы в ДТП не угодить. Встать на параллельной улице, с которой просматривается дом Мансура. Позвонить водителю, нанятому на этот случай, но который ни разу своего нанимателя не видел. Сказать спокойно, с ленцой в голосе:

– Здравствуй, дорогой! Подготовь машину и жди моего звонка. Как позвоню, поедешь по названному адресу и оставишь машину на обочине. Ключ зажигания сунешь под коврик, документы – в бардачок. И прибери в салоне и одеколоном побрызгай после себя. Мне даму везти.

Хохотнул водитель, потому что всё понял: шеф даму снял, но на своей тачке везти не хочет, а ну как жену или подруг ее случайно встретит и спалится? А так – нет. Ай, молодец! Настоящий мужчина! И щедрый, потому что машиной пользоваться дает, лишь изредка ее забирая, когда по бабам идет. Только требует, чтобы никаких висюлек на ней не было и бак всегда полный.

Еще один звонок, еще одному водителю.

– Приготовь машину и жди звонка… ключ под коврик… Меня ждать не надо, машину после заберешь. Бензин проверь, а то прошлый раз я еле до заправки дотянул.

Итого две машины в резерве. Надо будет только перехватить их где-нибудь на маршруте, чтобы пересесть. Тут всё в порядке.

Время?.. Шестнадцать пятнадцать. Ну, а когда у нас вовремя…

Остановился автобус. Гуднул. В автобусе пассажиры под завязку. Значит, полный сбор.

Из дома вышел Мансур с большой спортивной сумкой. За ним – домочадцы. Попрощались коротко. Мансур махнул, сел в автобус. Поехали, пока по параллельной улице. Куда?.. А черт его знает.

Поворот. Еще поворот. Теперь придется высунуться. Дальше дорога одна. Первый звонок:

– Поставь машину на трассе возле шашлычной Ибрагима. Ну, ты знаешь. Только подальше поставь и сам уезжай, мне подругу светить нельзя, она уважаемого рода. Увидят, и меня, и тебя на куски порежут. Понял?

Как не понять? На Кавказе в такие дела лучше не соваться. А то – отлетит. И… прилетит. Может, он чужую жену или дочь соблазнил и теперь с ней кувыркается? А это дело чревато! Тут можно на обиду запросто нарваться, потому что знал и не сказал. И помогал! Так что, никто любопытствовать не станет. Надо ему это!

Второй звонок:

– Подгони машину на перекресток и жди. Я тебе позвоню, куда дальше ехать, я пока сам еще не решил… Далеко? А ты поспеши! Мне сильно надо. Я там минут через тридцать буду. По трассе. А ты напрямки… Если что, ремонт за мой счет. Опоздаешь – машину заберу. Моя дама ждать не любит.

Отлично. Этот выкатится вперед километров за сорок и будет ждать…

Автобус. Едет не спеша. Отстать от него метров на семьсот и пропустить между ним и собой машины. Только где они тут? Это не Москва или Питер, здесь пробок нет. И машин – всего ничего. Только если упряжки пропускать… Трудно здесь со слежкой.

Еще отстать, чтобы на пределе видимости. Авось не заметят, не обратят внимания. Пять километров до шашлычной. Никаких поворотов нет. А если на целину свернуть надумают, то можно будет заметить.

Теперь набрать скорость, обогнать, свернуть, припарковаться.

Где машина? Стоит. Поблизости никого. Притереться почти вплотную. Выйти. Досадливо хлопнуть по капоту, мол, эх! не повезло, накрылся движок. Хорошо, что другую машину подогнали! Открыть дверцу и достать из-под коврика ключи. Хотя и вторые, запасные, есть.

Мимо прошел автобус. Чуть выждать… Поехали. Опять не спеша, опять пропуская вперед машины и отставая на максимально возможное расстояние. Дальше дорога прямая. Можно ехать не особо прячась, потому как все туда едут. Но и не высовываться.

Что там дальше? Развилка на две стороны, где должен второй водила ждать. Если успел… Должен успеть, ему дармовые колеса нужны.

Вон он – стоит.

Куда автобус свернет? Направо… Что там дальше? Тридцать пять километров без перекрёстков до следующей населёнки.

Позвонить: «Поезжай направо, по трассе, до…» Рванула машина, обогнала, умчалась.

Едем… Пока едем… Пустая дорога, как космос. Нехорошо.

Автобус еле плетется. И ему следом приходится, а это рано или поздно может вызвать подозрение. Почему легковушка сзади движется как приклеенная? Надо отстать, остановиться, исчезнуть из зеркал заднего вида. Вот здесь… Демонстративно выйти, размяться, до ветру сходить, чтобы аргументировать остановку. Это если кто-то смотрит. Вряд ли, но… на всякий случай. Грабли тоже иногда стреляют… Раз в год. А если сегодня именно этот день? Сходили? Застегнулись? Поехали.

Автобус громоздкий, виден издалека. Большое село. Затормозили. Неужели сюда? Нет, водитель вышел, что-то купил в киоске, поехали дальше.

Водитель – рост где-то сто семьдесят, телосложение плотное, чуть сутуловат, лицо вытянутое… Это обязательно, хотя и по привычке. Запомнить, составить словесный портрет.

Еще двадцать километров. Всё, пора менять «колеса»! Пересадка. Новая машина другой марки и цвета. Отстать максимально, до предела видимости. Автобус хоть плохо, но различим, а вот низкая легковушка, да еще в зеркала – вряд ли.

Едем. Подъем… Поворот… Спуск… А где автобус?!

Сошёл, на грунтовку сошёл! Отметить место – куда он, куда дорога? Карта…

Можно попытаться рискнуть. Вжать педаль газа в пол. На вид дерьмовая машинка, развалюха, а на самом деле движок форсированный и новенький с намотанным километражом. Вот так бывает – все сматывают, а ему наматывать пришлось.

Сто двадцать… Сто сорок… Сто семьдесят… Больше на такой дороге не выжать. Удары ям в обода. Плевать, потом колеса поменяем. Поворот. Наперерез грунтовки. Забираемся на холм. Берем бинокль, оглядываемся…

Вон он! Плетется по бездорожью. Юго-юго-запад. Строим маршрут дальше. До следующей высотки.

Ходу! Влетаем наверх. Бинокль. Осматриваемся…

Нет автобуса. Пропал!

Значит?.. Значит, где-то свернул. Вряд ли далеко, не станут они колеса бить на длинные расстояния. Раз с трассы сошли, значит, немного им ехать оставалось. Очертим квадрат интереса – отсюда досюда и сюда. Где-то там они! А вот где конкретно?.. Можно, конечно, покататься, посмотреть следы, но… лучше не соваться! Квадрат поиска определен, а дальше дело техники…

* * *

Техника нынче стала доступной. Раньше камеры надо было к шарам воздушным привязывать, к моделям самолетов присобачивать и даже к почтовым голубям пришпиливать. А теперь милое дело – прикупил квадрокоптер подороже да покруче, аккумуляторы поставил помощней, перекрасил снизу в цвет неба, отъехал подальше и запустил, чтобы побаловаться. Это игрушка, в которую даже взрослые с удовольствием…

Набираем высоту.

Не страшно, что высоко, потому что камера заменена на профессиональную с самым высоким разрешением. Видно каждый камушек… И сама «игрушка» выросла в цене раз в десять.

Смотрим… Смотрим… Смотрим по площадям, километр за километром…

Ничего…

Едем дальше. Встаем. Запускаем…

Ах, какая досада – погода нелётная, даже для игрушек! Села облачность, зарядил дождь, и ни хрена не видно. А низко над землей не полетаешь.

Тогда Антон Иванович… Не может такого быть, чтобы никто из бойцов домой весточку не бросил, не исхитрился, несмотря на запреты. Никогда южные ребята не будут настолько дисциплинированы, чтобы своего мнения не иметь. Это же не немцы, которым довольно «ахтунг» написать, чтобы они – ни ногой. Опять же водитель, который их вез – метр семьдесят, плотного телосложения… И номер автобуса.

– Есть у вас, Антон Иванович, кто-нибудь в полиции, чтобы поинтересоваться, куда тот водитель ездил в означенное время? Только без напора, аккуратно, вскользь? Сказать ему, что неизвестный автобус ребенка на дороге сбил и с места ДТП скрылся. Вот и приходится искать, спрашивать, протоколы составлять… Сделаете?

– Сделаем…

Везде у Антона Ивановича свои люди имеются. И в полиции, и в прокуратуре. В каждой конторке своими ушками пророс…

Ну что, нашел?

Нашел. Как не найти?

Спросил?

Спросил. Да ничего не узнал. Темнит водила.

Ладно, нажимать пока не будем. Но если иного выхода не сыщется, придется с ним поговорить всерьез. Выпотрошить. И… Устроить ДТП с самыми тяжкими последствиями, чтобы никаких подозрений. Но это на самый крайний случай.

Еще варианты? Должны же быть какие-то! Какие? Что еще может на них навести, вытащить из логова? Подвоз продуктов? Ну едят же они что-то? Причем не мало, если в тридцать глоток! Это вариант. Только сколько ждать придется, может, они на месяц запаслись?

Что еще? Какое-нибудь ЧП? Например, если с кем-то из близких тех бойцов что-то случится? Сообщат ему? Неужели ему не сообщат? Не может такого быть! Он тогда сильно обидится. А обиды здесь чреваты…

Пожалуй, это вариант! Если кто-то из родственников умрет и надо ехать на похороны? Или тяжело заболеет? Или с домом что-то случится, или с хозяйством?

Вот и выход…

* * *

В одном населенном пункте, в одну из ночей, около одного из домов загорелся сарай. Заполыхал, как свечка. От сарая занялся дом. Пожар – это такая беда!

– Пожар! – закричал на улице кто-то.

Соседи вскочили, сунулись в окна, увидели зарево и забили тревогу. Очень вовремя. Из полыхающего дома успели вынести всё ценное и всех спасти, но сам дом сгорел больше чем на половину. Такая вот неприятность.

Родственники схватились за головы и хватились хозяина дома, которого в этот момент рядом не было. А без него пожарище никак не разгрести.

И вопрос – решился…

По грунтовке ехал уазик. Ехал и ехал, молотя колесами разбитую грунтовку, увязая в лужах. А над ним летала незаметная «игрушка» с видеокамерой.

Машина ехала за погорельцем. Потому что от самого его пропавшего дома и с его родственниками. А как же иначе? Иначе никак! Пожар – дело серьезное.

Машина свернула с грунтовки, потом еще завернула, потом встала в колее. Приехала… Очень интересно… Какие-то сараи, напоминающие полуразрушенные телятники, забор. И фигурки людей, которые высыпали встречать машину.

Вскоре, довольно быстро, машина поехала назад.

Вот и всё. Вот оно – логово!

* * *

– Чем вы там занимаетесь?

– Бегаем, прыгаем.

– Зачем?

– Говорят, чтобы знать, что делать на месте. Чтобы не растеряться. Там на земле план нарисован – где входы, где окна, так вот мы по нему. Как блохи.

– А о деле не говорят? Где по-настоящему скакать придется?

– Нет. Ничего не говорят. Я пытался спрашивать.

– Жаль. Но, может, потом, когда вернешься назад, что-то узнать получится.

– Может быть…

Посмотрел внимательно, спросил:

– Дом вы мне спалили?

– Ну что ты, конечно, нет! Пожар – это стихия. С кем не случается?

Хотя какая стихия, когда со спичками и бензином, поздно ночью… Конечно, они! Иначе своего человечка оттуда вытянуть бы не удалось. А так ему сразу увольнительную дали на поправку дел.

– Но ты не переживай, мы же понимаем. Вот деньги на восстановление.

Немаленький конверт. С немаленькими деньгами.

– Только расписочку напиши, как будто в долг взял. Чтобы никто ничего не заподозрил.

– А на кого писать?

– На кого угодно. Вот, можешь на этот паспорт. Здесь на всё хватит, и даже на мебель и скотину.

Ну, и ладно… Даже если они… Здесь точно на ремонт хватит. И даже на новый. Щедрые у него хозяева. Тем более никто не погиб и даже вещи…

– Ну ладно, распорядись да поезжай обратно. А то они возьмут да снимутся без тебя. А это плохо. Мы там без тебя как слепые будем.

Хотя – не слепые, потому что еще два сексота есть. Но тут чем больше – тем лучше. Как говорится, кашу маслом…

* * *

Жужжат моторчики. Крутятся пропеллеры. Квадратная пластмассовая рамка плавает в небе. Туда-сюда-обратно. В рамке торчит видеокамера с добротным, просветленным объективом. Вниз уходит «картинка» и выводится на экран ноутбука.

Панорама. Дать увеличение. Приблизить землю. Что там?..

Люди. Маленькие, как цветные шарики булавок. Ходят-бродят…

На земле выложены камушками какие-то линии. Но камушки видны не все, потому что линии местами прерываются, исчезают в траве. Восстановить их можно только, если отслеживать людей, которые ходят вдоль «стен».

Ходят, потом вдруг прыгают на пустом месте, как будто через что-то перескакивают, бегают внутри, залегают… Залегают по всем четырем сторонам. Без всего. Просто плюхаются на животы, отчего становятся хорошо видны.

Но, наверное, точнее наверняка, там, на месте, они будут не с пустыми руками. Перед ними будут автоматы или даже ручные пулеметы. Полежат, встанут, отойдут подальше, опять побегут, ныряя в несуществующие окна.

Вывод первый: значит, эти выложенные в узор камушки – здание. Точнее его периметр. То есть готовится захват или удержание какого-то дома, судя по масштабам – не маленького.

Вывод второй: бойцов готовят всерьез, раз заставляют десять раз на дню отрабатывать одни и те же приемы.

Вывод третий: судя по многочасовому «залеганию» фигур, они готовятся к долговременной обороне, так как находятся чуть ли не перед каждым «окном» или «дверью». Отсюда вопрос: зачем им захватывать и удерживать какое-то здание? Если там ценности, то их надо хватать и по-быстрому утаскивать. А они не спешат… Значит, скорее всего, они захватывают не просто пустое здание, а захватывают заложников. Конечно, это не факт, но повод серьезно задуматься.