Текст книги "История болезни с диагнозом «Жизнь». Роман-медитация"

Глава 6. Там, где живёт Бог

Городок Чехов ютится в долине между трёх сопок, а четвёртой стороной выходит на Татарский пролив Охотского моря. Если встать лицом к морю, то справа сопка, на которой наблюдательный пост пограничников. Пограничники постоянно смотрят в трубу на море. У них есть автоматы. А слева сопка, на которой стоит вышка нашего телеретранслятора. Это самое волшебное и таинственное место.

Вообще на острове Сахалин самая чудесная и удивительно красивая природа. Лопухи растут выше человеческого роста. Стоит целый лес таких огромных зелёных зонтов. Под ними можно ходить, бегать и прятаться от дождя. По маленькой мелкой речушке, которая течёт прямо через весь городок, весной спокойно идут на нерест косяки лосося с икрой. В это время ловить эту рыбу нельзя.

Но смотреть можно. Вода от рыбы бурлит, будто закипает. Где-то в верховьях этой городской речки лососи откладывают икру и погибают. А мальки спускаются вниз и попадают в море. По берегу пролива, где мы купаемся и жжём костры, преспокойно гуляют крабы и чайки. Там лежит много масс морской капусты, из которой бабуля варит вкусный суп.

На островных ручьях и сопках часто встречаются непуганые медведи. Они кушают дикий мёд, ягоды, ловят рыбу. Но, обо всём по порядку.

По телевизору в Чехове выбор программ был небольшой. Первая и вторая.

Если вдруг экран начинал мельтешить и сигнал пропадал, то бабуля говорила всегда одну и ту же фразу.

– Ну вот, опять телемеханик напился.

Андрюша сразу представлял сидящего наверху сопки телемеханика внутри вышки, и он пьяный, поэтому телевизор мельтешит, а не показывает.

Однажды, Андрею было уже лет семь, они с другом решили подняться на самый верх левой сопки и вблизи посмотреть на телевышку. Всё своё детство мальчик смотрел на неё только снизу, и она казалась такой далёкой, волшебной, нереальной и таинственной, будто из другого небесного мира. Очень хотелось даже потрогать её руками.

Решили пойти после обеда в субботу. Как раз бабуля попросила внука принести к вечеру свежей морской капусты с берега. Для супа. Тут она была в изобилии. У нас было целых полдня.

Какое-то незнакомое, приподнятое и торжественное чувство охватило ребят, когда они наконец то направились к подножию холма.

Внизу были огромные труднопроходимые заросли лопуха, тростника, разные кусты и деревья. Дальше пошёл плавный подъём вверх. Сопка оголилась, оставалась лишь мягкая трава, цветы, редкие кустики барбариса. Встречались муравейники и гнёзда птиц.

Город виднелся внизу, весь, как на ладони. По дорогам бегали игрушечные машинки, люди превратились в букашек, дома меньше кубиков для игры.

Чем выше поднимались, тем сильней захватывало чувство интереса. Будто приближались к чему-то сказочному, запретному, и очень манящему.

Андрюшка с другом запыхались при подъёме и на середине холма сели передохнуть. Глазели на город и смеялись.

Незабываемое чувство, когда смотришь сверху на родной город. Видишь его весь, сразу и целиком. От начала и до конца. Видишь всё, и так красиво.

Тебя не видит никто. Типа такой невидимка. Смешно было смотреть на вокзал. Там стояли три ниточки поездов. Махонькие и такие далёкие. Людей уже не было видно, но они там есть. Копошатся в своих мелких делах и заботах. Вон наш дом виднеется. А мы поднимаемся на самую верхотуру мира.

Смотреть наверх было ещё интересней. Вдалеке стоит телевышка. Она виднелась как памятник, как какой-то магический постамент. Будто в ней находились чудеса или странные существа из сказок…

Немного передохнув, мальчишки продолжили путь…

Под ногами цветочки душистого клевера, пчёлки жужжат, перелетая с одного на другой. Приятный ветерок. Мы поднимаемся. Уже хочется пить. Воды, конечно, с собой не взяли. А вдалеке море. Огромное, бесконечное. Синее. А мы идём вверх. Небо всё ближе.

И вот она! Красота и Тайна!

Телевышка. Вершина мира, где заканчивается земля и начинается небо.

Телеретрансляторная вышка города Чехова. Фото из архива автора.

Стоим молча. Дух захватывает. Вышка высокая, железная, огромная. Через неё показывают все телевизоры в моём городе.

Бабуля не узнает, что я без спросу приходил сюда. Не надо её пугать и расстраивать. К тому влетит мне по полной. Но, как здесь чудесно и красиво. На все четыре стороны Света простор. Куда ни глянь, мой остров. Моё море. Мой город. Моя Родина. Моё детство.

Андрюша с другом обходят кругом всю телевышку. Трогают руками. Она есть. Она настоящая.

Первая мысль – А как же сюда, на такую верхотуру завезли и установили это железо, этот домик телемеханика?

Бежим смотреть, куда ведёт тропинка от вышки.

Оказывается, с другой стороны горы есть дорога. И машина там проедет. А мы лезли по другой стороне, по целине, со стороны города. Теперь понятно. Даже спускаться вниз неохота. Такая чудесная красота. Здесь уже нет чаек. Здесь другие птицы. Коршуны и ястребы. Они любят высоту. И видят сверху они даже маленькую мышку или рыбку. Иногда воруют цыплят у соседей. Красотааааа!!!

Так не хочется уходить. Но надо. Ещё успеть зайти на берег, к морю, собрать свежую морскую капусту для бабусиного супа.

Напоследок присели на каменную ограду. Посмотрели вниз, на город, на огромный наш остров, на бескрайнее море. Пожевали сочный клевер. Андрюшка высосал три кислых муравья. Можно возвращаться.

Обратно бежим вприпрыжку, вниз под гору. Ноги заплетаются. Падаем кубарем. Катимся по мягонькой траве. Хохочем.

Небо отдаляется, город приближается.

Мой городок детства. Вид с соседней сопки. Фото из архива автора.

Мы ещё долго бродили тихие и счастливые по берегу залива, по нашему городскому пляжу. Собирали сплетения морской капусты. Разговаривали о чём то. И оглядываясь смотрели на вершину, которую мы уже покорили.

Это никогда не забыть. Это чувство детского счастья. Тайны. Волшебства и Чуда… Чистого восторга!

А та волшебная телевышка и до сих пор там стоит. Такая же высокая, красивая и далёкая. Как моё детство.

Она там есть. Я это точно знаю. И когда-нибудь опять к ней поднимусь… Обязательно!!!

Глава 7. Богом целованные

Больше не буду писать от имени персонажа. Надоело писать о себе в третьем лице. Прямо скажу, главный герой этой книги я сам. Читатель мой и сам об этом догадался.

С детства заметил в себе одну черту. Во мне всегда вызывали какой-то особенный душевный трепет люди с физическими и психическими отклонениями. Инвалиды, люди с детским церебральным параличом, с синдромом Дауна, хромые, глухонемые, заики, умственно-отсталые. Их часто недолюбливали сверстники, насмехались, презирали по-детски жестоко.

Как это объяснить, не знаю. Но, от таких людей я чувствовал, кроме обычной жалости к ним, ещё и какой-то особенный приятный покой, лёгкость и радость. Ощущал какую-то их бесхитростность, простоту, чистоту их больной души и тела. Но, тогда я не понимал, что это за чувства. Обижать и презирать инвалидов я бы никогда даже не смог. Я, наоборот, тянулся к ним, таким странным и одиноким.

Например, в раннем детстве я дружил с Костей. Он был несколько умственно-отсталый. Заторможенный. Над ним смеялись ребята, крутили пальцем у виска, никто с ним не играл и не дружил. Дети дразнили его дураком и идиотом. Но, мне почему-то было очень светло рядом с этим добрым и простоватым парнишкой. Очень спокойно и хорошо. Только повзрослев, я смог понять эти чувства и разобраться в себе.

Мы мало разговаривали. Просто иногда ходили попрыгать по складу брёвен на старом бумажном комбинате. Бегали там. Прятались, смеялись.

Бумажный комбинат в Чехове – это такое волшебное место, где древесину перерабатывают в рулоны бумаги. Там были огромные, просто гигантские залежи леса. Место, конечно, особенное для детских игр и прогулок. Загадочно-необыкновенное.

Какая-то тайна жила во всех этих закоулках, в огромных, массивных залежах деревьев. В норах между стволов, в сумерках сваленных сосен и пихт.

Особенный живой запах древесины, смолы, опилок, стружки. Мы прыгаем по горам из разных стволов. Находимся будто на далёкой безлюдной планете.

Мы любили здесь играть. Фото из архива автора.

Костя часто смущался и улыбался без причины. Мне нравилось слушать его восторженные рассказы хоть о чём. Рассказывал он как то наивно, несколько глуповато, не по возрасту. Он был выше, сильней меня физически. А я был такой худенький и слабый.

Но, так приятен был его тихий голос. Простоватый, спокойный, и всегда очень, очень добрый. Я ощущал с ним тихое равновесие, безопасность. А, может быть, уже тогда в детстве, какое то неосознанное своё превосходство. Но этим превосходством никогда не воспользовался. А наоборот, всегда поддерживал, защищал Костю от насмешек и злых шалостей и грубостей дворовых ребят.

Ещё мы с ним любили просто гулять по берегу моря. В любую погоду. Плеск прибрежных волн, свежий ветерок Татарского пролива. Отвесные строгие скалы ближних сопок. Неспешная ходьба. Сидим у костерка с приятным дымом, кидаем камешки в воду. Чайки кричат. Пахнет океаном, простором и свободой. Вдалеке небо дружит с морем. Горизонт. Над ним красное солнце.

Под ногами песок с камнями, ракушки, обтёсанные морской водой деревяшки. Очень много засохшей и свежей морской капусты. Я любил больше слушать, чем говорить.

Особенно великолепно в шторм, бурю… Море кипело, кричало, рычало, булькало. В небе тоже грохот и хаос. В душе от этой стихии возникал торжественный восторг. Не было страшно. Наоборот, приходил странный покой в душе.

Интересное дело, но рядом с такими людьми у меня от макушки до копчика ощущались волны приятных мурашек. И я совсем замолкал и просто наслаждался. Будто Ангел Небесный был рядом со мной при этих людях. Я чувствовал рядом не только оболочку обычного больного человека, а именно присутствие в нём чего-то чистого, светлого и таинственного. Доброго и божественного.

Потом, уже во взрослой жизни, я заметил, что это всегда так происходит у меня и до сих пор. Порой вижу в церкви, в больнице, на улице или просто в транспорте маленького или взрослого человека с синдромом Дауна. И часто ощущаю что-то необыкновенное. Но такое приятное и тихое. Тёплое и спокойное блаженство. Радостное присутствие Ангела. В этих людях. Целованных Богом. Они светлые, безгрешные и очень-очень простые.

Расскажу один случай.

После университета я работал в маленькой заводской газетке. Называлась она «Новатор». Сначала работал простым журналистом. Затем ответственным секретарём. Потом уже редактором.

И был у нас в редакции один общий любимец. Он не работал в штате газеты. Просто часто заходил поболтать, попить кофейку, приносил рисунки, юмористические картинки, которые рисовал и придумывал сам. А мы их ставили в номер. И никогда ему не отказывали. Потому, что рисунки его всегда были смешные и очень добрые.

Назовём его Олег. Он был обычный инженер в конструкторском бюро нашего завода.

Так вот. Стоило Олегу зайти в комнату редакции, даже не успев сказать ни слова, он производил своим появлением какую то удивительную метаморфозу в моей душе. Сначала от макушки головы по спине до самого копчика волнами накрывали мурашки. Становилось блаженно, умиротворённо и, даже, если я был очень утомлённый от журналистской работы, написания статей в номер, усталость ума сразу проходила, приходила свежесть восприятия и тихая радость.

Тембр голоса у Олега глубокий, внутренний, бархатистый, такой баритон, какой обожают все женщины. Но не только его голос обволакивал меня блаженством. А эта необычная сильная аура человека. Его поле, энергетика, такая чистая, приятная, гармоничная и светлая.

У Олега был низкий рост и большой горб на спине с рождения. Ходил он как то не совсем прямо, а немного в бок. Особенно трудно ему было подниматься без лифта к нам на пятый этаж. Но заходил он часто. Приносил не только свои юморные рисунки, но и конфетки девчонкам, пирожные и шоколадки от души.

При этом лицо всегда выражало детское светлое благодушие и тёплое расположение ко всем людям. У нас в редакции его все просто обожали. От фотографа, до редактора. Я любил с ним курить и разговаривать в перерыве на обед.

Позже я понял, что если человек лишен чего-то в одном, то Господь обязательно компенсирует этот недостаток в чём-то другом. Справедливое такое Божественное равновесие.

Конечно, не спорю, бывают и озлобленные на весь мир, обиженные и не очень добрые инвалиды. Но, основная масса людей с физическими, психическими или эмоциональными отклонениями – это Богом целованные люди. Светлые, Добрые, Простые, Незлобивые, немного грустные и тихие, но по сути своей душевные и сердечные. Я имею право ошибаться.

Только мой опыт подсказывает, что Господь именно с теми и в тех, кто много страдал, был чего то лишён, здоровья, полноценности или ума, и остался при этом добрым человеком…

Да, если честно, не кривя душой, сказать о себе. То я и сам, хоть и не инвалид, но тоже далеко ненормальный психически. Какой то больной, неприспособленный, наивный. Может поэтому мне и хорошо с такими же…

Положа руку на сердце добавлю, мне с сильно правильными, очень нормальными, успешными и продвинутыми материально людьми немного скучновато, что ли… Не знаю, о чём с ними говорить. О деньгах? О проблемах? О карьере? А зачем?

Над нами одно небо, одно солнце. Воздух в наших лёгких один. Бог у нас такой родной и вечный. Один на всех. Я счастливый и благодарный. У меня для счастья уже всё есть. Вот, такой вот я взрослый, большой, счастливый идиот…

Глава 8. Волшебник Изумрудного Города

У меня есть своя дверь. Выход в мой космос. Иные миры, иные существа, места, времена, события. Там всегда побеждает любовь, добро, правда, красота. Там хитрецы, предатели и трусы обязательно получают по заслугам. А щедрые, добрые и честные всегда бывают вознаграждены. Зло там наказано, а добро торжествует победу. Эта дверь называется КНИГА.

Никогда!!! Никогда содержание книги не было отдельным от меня.

Первое знакомство с книгой. Бабуля читает сказку. Ершова. Конёк-Горбунок. Я, маленький мальчик, лежу в кроватке. И вижу всё наяву. Не во сне. А наяву.

Трёх братьев, Сивку-Бурку, вещую каурку. Я уже весь в сказке. Сказка вся уже во мне.

Обычно сначала исчезает комната, потом бабуля становится невидима, потом пропадает сказка, и я уже весь живу в книге.

Сказка перед сном-это святая традиция. Фото автора.

Наблюдаю, слышу, вижу, пугаюсь и радуюсь за героев. Злюсь на хитрых врагов. Переживаю за обманутых, сжимаю детские кулачки. Бегаю по сказочным дорогам и полям. Сижу в засаде. Спасаю, помогаю, боюсь, влюбляюсь, волнуюсь, плачу и хохочу… И счастливо расслабляюсь, когда в сказке побеждает добро и любовь.

Так я познакомился с книгой. Моей дверью в иные миры. Так я выходил из своего дома детства в сказочные времена и пространства.

Читать ещё не умел. Но, каким то странным образом без остатка погружался в то, что было написано в книге. Без остатка. Это волшебство, это тайна, это что то совершенно неподвластное уму. Полное погружение и перевоплощение.

Моя первая книга, которую я уже смог прочитать сам – это «Волшебник Изумрудного Города». Бесстрашная девочка Элли, милый Страшила, верный Железный Дровосек, добряк Лев, забавный пёсик Тотошка.

Именно они учили меня честности, верности, дружбе, любви к приключениям. Поиску Правды, во что бы то ни стало. Я верил им больше, чем самому себе. Больше, чем родным в семье, чем строгим учителям в школе, больше, чем друзьям во дворе. Я с детства верил в Чудо. И это осталось во мне навсегда.

А как это было тогда.

Девять часов вечера. Начинается программа «Время». Андрюшу отправляют спать. Завтра в школу.

Но как это возможно?!!! У меня ж ещё недочитанная книга!!!

Выход есть. Опасный, запрещённый, вредный для сна и здоровья выход. Но всё же есть.

У меня припрятан маленький карманный фонарик с квадратной батарейкой. Батарейка уже слабая. Но лампочка, хоть и тускло, ещё светит.

Если меня поймают под одеялом с книжкой – тогда накажут. Будут ругать. Отберут книгу. Поставят на полчаса в угол. И фонарик спрячут. Очень, очень опасно это для детского ума.

Но ещё невыносимей для детского ума пытаться заснуть, зная, что глава не дочитана. Буду ворочаться. И всё равно не смогу уснуть.

Остаётся рисковать…

Под одеялом читать опасно, неудобно, душно, жарко и утомительно для глаз. Но книга захватывает. Неудобства ничто по сравнению с сюжетом.

Добавлю только, что я ни разу не попался за этим преступлением. Но зато совершенно испортил глаза. Пришлось носить очки. Слышать в свой адрес оскорбительные насмешки одноклассников «очкарик», «левша», «Иван-дурак», «заика». Я носил очки, заикался и был левшой, это правда. Короче, полудурок и урод, по меркам одноклассников. К тому же, у меня не было отца и матери, поэтому прилипла неприятная домашняя кличка «бабушкин козлик».

Конечно, я обижался. Всё больше погружался в себя и в книги. Но вот, хорошие книги были тогда большой редкостью. Мама присылала их с материка, и ещё я записался в библиотеку. Я брал книги у друзей, если их родители разрешали мне почитать. Любыми способами, но нужные книги находили меня сами.

Уже позже, когда мама забрала меня с острова Сахалин в большой сибирский город Новосибирск, моё лучшее подростковое время было таким.

Прибегал со школы. Бросал портфель на пол. Намазывал бутерброд с сыром. Ложился на диван с книгой… И читал весь оставшийся день до прихода мамы с работы.

Домашнее задание я никогда не делал. Выручала отменная память. Мне всегда было лень тратить время на домашние уроки, которые, как я думал тогда, в жизни мне совсем не пригодятся. Мне хватит того, что я хожу в школу, тогда я так считал. И, как оказалось, был прав.

Ещё позже я полюбил Гоголя, Ремарка, Пауло Коэльо, Карлоса Кастанеду, Чехова, Лермонтова, Достоевского. братьев Стругацких, Станислава Лема, Рея Бредбери, Кен Кизи и многих, многих других великих литераторов.

Но, всё начиналось именно с русских сказок. Я благодарен Богу и судьбе, своей большой семье, что родные познакомили меня с КНИГОЙ и приучили читать. И Бог сделал так, что я полюбил литературу. На всю жизнь.

Так вышло, что зрение я починил. На здоровье тоже не жалуюсь. Телевизор не смотрю с 12 лет. Телевизор мне неинтересен. Но с книгами не расстаюсь до сих пор.

В моём родном городке есть кинотеатр «Утёс». Прекрасно помню, как я ждал утро воскресения. Мне выдавали 10 копеек на сеанс. Торжественный и счастливый я топал на очередной мультсборник, который начинался ровно в 11 часов в кинотеатре. Там показывали добрые советские мультики. Сборники мультфильмов под названием «Карусель».

В зале таинственно и волнительно медленно гас свет. И я замирал от восторга. Это было почти так же прекрасно, как КНИГА.

Но мультик можно только смотреть и слушать. А КНИГУ можно ещё и ощущать руками, нюхать носом, гладить шершавые страницы, прижимать к груди перед сном.. А этого мультфильмы дать никак не могли. Поэтому, когда сеанс заканчивался, в зале зажигался свет, ЧУДО заканчивалось. Я печально вздыхал и шёл домой. До следующего воскресения.

Страшным наказанием за разные мои преступления было не разрешить мне пойти на воскресный мультсборник.

А вот читать КНИГУ мне запретить никак не могли!!! Я бы выкрутился, спрятался, под кровать, в сарай, в подвал. Под землю бы в нору залез, на чердак, на небо. Но с КНИГОЙ!!!

Глава 9. Начало мышления

Запомнилось почему-то самое начало работы ума. И первые мои детские мысли.

Год примерно 1970, мне семь лет. У тети Ларисы родилась дочь. Я перестал быть самым младшим в большой семье. Девочку назвали Юлей.

Моя сахалинская семья. Фото из семейного архива.

Мысль такая посетила.

– Она только родилась. А мне уже семь. Значит, она проживет дольше меня. На семь лет. И я умру раньше ее. На семь лет. Нет, не может быть, я никогда не умру.

Сейчас понимаю, что довольно странное мышление для семилетнего мальчика. Но мысль эта почему-то оставила след в памяти. И за полвека этот след не стерся.

Удивительно устроен мозг. Что-то остается надолго, а что-то стирается почти безвозвратно.

Еще две мысли в детстве пробороздили ум так, что до сих пор ясно помню их.

Первая. Как ни старайся, бесконечность головой не понять. Ну вот, допустим, кончилась наша Солнечная система, и что там дальше? Другие звездные системы, галактики, звездные скопления… А за ними что? Край. А что за краем? И так до бесконечности. Умом это не понять, не обхватить. Ни конца, ни края. Лучше и не думать. И не пытаться. Бесполезно.

Вторая. Если старые люди вокруг умирают, то и я когда-то умру. Как это, умру? Насовсем что ли? Непонятно. Совершенно голову можно сломать, но непонятно. Умру и конец?

Становится почему-то легко и весело. Смешно. Капец, и точка.

Вот такие первые мысли посетили Андрея в раннем детстве. И не забылись в суете обычной жизни. Не стерлись. Прописались в голове на постоянное место жительства.

Вокруг плавной поступью шла Хозяюшка – Жизнь. Своим чередом. Для всех одна. Для всех живая, общая, вечная и интересная. Все жили, все были. И я, как все, среди всех.

Так я научился думать. Так закончилось бездумное детское Счастье.

Заработал ум, мышление, но умней я не стал. Стал задумчивым, озабоченным, загруженным. Обычная легкость жизни стала уходить. Как колючки стали колоть нудные понятия «Должен», «Обязан», «Надо»…

Выручали старые добрые подружки-книги. Потом фильмы. Потом друзья, потом гитара, музыка, алкоголь, любови, Армия…

Еще очень выручал чистый лист бумаги. Не туалетной. Хотя, и он тоже приятно облегчал процесс жизни в теле.

Именно лет в десять понял впервые этот загадочный кайф. Писать что то свое. Для себя. От себя. То, чего раньше не было. Рождалось само. Главное, не мешать. Оно рождается и потом живёт уже своей, непредсказуемой жизнью.

Эта встреча с новой тайной. Откуда берутся на листе новые строчки? Я их только записываю. Руками. Но кто их мне диктует? Ум? А откуда они в уме? Я их туда не складывал. Тогда кто их туда повпихивал? В голове что-ли этот неведомый склад? Или где?

Тайна, загадка, чудо непонятное.

Родилось первое стихотворение. Само. Вылезло на Свет Божий. И готово. Кто его просил вылазить?!!! Записал его. Начало жить своей, отдельной от меня жизнью. Как человек. Как новорожденный ребенок.

Так познакомился с новой дверью. Вошел в неё. И узнал впервые, что все книги пишут, оказывается, самые обычные живые люди. Которые тоже жили, ели, пили, спали, боялись, любили, страдали, болели и умирали. Самые обычные. Вот это ДА!!!

Вот это открытие!!! Одни живут в деревне, доят коров, крутят руль комбайна, стоят у станка на заводе. Сидят в конторе. Служат офицерами. Строят дома. А другие, такие же, пишут книги, сочиняют всю жизнь музыку, танцуют балет, снимают кино. Они не особенные. Они тоже из обычного мяса и костей. Они простывают, болеют, как все, напиваются, и ходят, как все, в туалет. По маленькому, и по большому. И Достоевский, и Лев Толстой, и Пушкин, и Гоголь… Все в туалет бегали…

Тут вдруг вспоминается ответ моей мудрой бабушки. Я серьезно спросил ее года в четыре.

– Бабуль, а девочки что? Тоже какают?

– Нет, Андрюш. Из под девочек мышки носят. – Также серьезно ответила бабушка.

Ну, никак не мог в детстве представить, что такие божественные и чистые создания, как девочки, тоже могут ходить в туалет, как все обычные люди…

Ну что ж… Издержки женского воспитания… И это тоже прошло…