Текст книги "Жизнь"

Фаина

Фаина жила на свете, чтобы всех спасать. Это была одинокая женщина с кредитом, который оставил после себя бывший муж. С тех пор, как Фаина поняла, что никто в этой жизни ей не поможет, она выбрала целью помощь другим.

Поднимаясь по переходу, она подхватывала у старушек сумки и, мотивируя их своим примером, рассказывала о пользе кардио-нагрузок, и бедным старушкам приходилось за ней бежать. Если кто-то спрашивал дорогу, она открывала навигатор и вела (обычно) не в ту сторону, так как у нее был типичный для чувствительных людей топографический кретинизм. Однажды Фаина научила маньяка пользоваться «Тиндером», бедняжка работал до этого по старинке: ошивался в Битцевском парке и ждал. Так что, Фаина помогала всем.

Пришла как-то к Фаине подруга и стала жаловаться, что муж перестал ее замечать. Фаина, сама в этом не преуспевшая, прослушала семинар «Как завоевать и удержать мужчину» и сразу же взялась помогать.

«Чтобы влюбить самца, – говорила Фаина, – нужно быть как он, но при этом выгодно отличаться, обращать внимание на себя». У подруги выгодных отличий не было: полноватая, пегая, нос картошкой – обычная русская баба.

– Тебе надо шляпу оранжевую купить, – посоветовала Фаина.

Муж подруги действительно носил шляпы (был у него такой бзик). А оранжевый цвет кого угодно выгодно отличает.

Подруга купила. Пришла в шляпе домой. Муж – ноль внимания. Она долго красовалась у зеркала: то снимет шляпу, то наденет.

– Знаешь анекдот? – спросил муж. – Баба в шляпе смотрится в зеркало: «Ну, – говорит, – я и дура!» Снимает шляпу и снова смотрится: «Нет, – говорит, – дело не в шляпе».

Это было фиаско. Критика мужа доказывала, что он ее больше не любил. Заплаканная подруга пришла жаловаться к Фаине.

– Слушала я лекцию сексолога, – сказала Файна. – Мужчина теряет к женщине интерес на третий год совместной жизни. Так задумала природа. На подсознательном уровне мужчина знает, что он эту женщину уже оплодотворил.

– И что же тогда? Все пропало?

– Есть способ. Но надо сексологу заплатить тридцать тысяч.

– Понятно, – сказала подруга. – Это тоже задумала природа?

– Он в качестве бонуса дал бесплатно один прием… Мужчину в постели нужно удивить.

И подруга сделала все именно так, как научила Фаина. Ночью, когда ничего неподозревающий муж беззаботно лежал в кровати и медленно отходил ко сну, она таинственно села у него между ног и многообещающе посмотрела. Он, не выдержав напряжения, уснул. Тогда она стала медленно водить ноготками по внутренней стороне его бедра. От этих прикосновений, по мнению сексолога, в мужчине должна была пробудиться страсть. Но муж сквозь сон решил, что в постель забралась крыса и ползет у него между ног, чтобы откусить его небольшое, но дорогое сердцу достоинство. Был у него с детства такой страх. Спросонья он двинул жене в нос пяткой, та слетела с кровати и окропила кровью новый ковер.

После несчастного случая подруга решила отказаться от помощи Фаины. Но остановить женщину, если она взялась помогать, все равно что победить «Оциллококцинумом» пандемию.

– Способ есть! – с энтузиазмом сообщила Файна, подловив соседку в лифте. – Работает безотказно, но непредсказуемо. Нужно задействовать женский круг. И нажать йони-пульт.

– И как это сделать?

– Садишься на пол голая. Чтобы не утекала энергия – рисуешь мелом круг. И представляешь, что из твоей йони идет ниточка к мужчине. Затем представляешь, что хочешь от него получить и головой поворачиваешь вот так: слева направо, слева направо. И медленно втягиваешь низ, как бы нажимая пульт.

Подруга решила послушать Фаину в последний раз. Придя домой, разделась и села на тот самый, хранивший следы крови ковер. Мела у нее не было, поэтому она насыпала по кругу гречку.

Вернувшийся домой муж увидел на полу голую супругу. Глаза закрыты. Она как-то странно водит из стороны в сторону головой. Повсюду гречка. Он решил не беспокоить жену, а тихонько вызвал скорую.

Санитарам она не сопротивлялась. Ей оставалось одно – верить в йони-пульт. В психдиспансере поставили диагноз: «Первая стадия неврастении». Муж был напуган. Он стал внимателен к жене, предупредителен и очень мягок. И Фаина, наконец, успокоилась – семья спасена.

Так Фаина в очередной раз помогла людям. Ну и сработал йони-пульт.

Синдром тушенки

В сорок лет Кассиопея Марковна прочла страшный рассказ о четырех беглых зеках. Один их них был простым и добрым парнем, которого взяли как запас продовольствия. Зеки долго и муторно пробирались куда-то по заснеженной тайге, съев сначала руки бедняги, а потом все остальное. Между собой они называли его «тушенкой».

Кассиопею Марковну до глубины души потрясли подобный цинизм. Мысль о том, что сама она такая же тушенка, с тех пор неотступно мучила ее.

Переосмысливая прошлое, Кассиопея Марковна видела, что жизнь ее это подтверждала. Безотказная и незлобивая, она была для всех средством для достижения личных целей. Женщины дружили с ней, чтобы она оттеняла их красоту, мужчины использовали как запасной аэродром, коллеги на работе без зазрения совести присваивали ее заслуги, а родственники с нетерпением ждали, когда она умрет и оставит им свою небольшую, но все же московскую квартиру.

Кассиопея Марковна не вышла замуж, не родила детей и не сделала карьеры. Жизнь ее состояла из унылых будней, мелких тревог и незначительных одиноких радостей. К старости же Кассиопея Марковна стала подозрительна и маниакально пуглива. Причиной тому во многом был тот рассказ.

В один прекрасный летний день Кассиопее Марковне стало плохо с сердцем – упала в поликлинике, пока ждала очереди на прием. Ее отвезли в реанимацию, выяснить и проколоть-прокапать. Там-то Кассиопея Марковна и увидела медбрата Геннадия.

Был он одутловат, с белой шеей и бледными большими руками, носил грязный халат и кощунственно-красное лицо с широко расставленными, налитыми кровью глазами. Кассиопея Марковна при взгляде на него покрывалась мурашками и испытывала неприятно проскальзывающий по внутренностям холодок. Завидев Геннадия, Кассиопея Марковна цепенела, прижималась к стене и старалась принять цвет окружающих ее предметов: штукатурки, пикающего монитора или прикроватной тумбочки. Другие пациенты, казалось, Геннадия любили. Особенно толстый мужик, с которым они обсуждали «Реал Мадрид» и какие-то «сайлентблоки». Но Кассиопея Марковна замечала, как в присутствии Геннадия стекленел взгляд мужика и тоже будто наливался кровью. Медбрат будто гипнотизировал его, наводил морок, который действовал на всех в палате, в том числе на нее.

Хуже всего было, когда Геннадий работал в ночь. В одну из таких смен Кассиопея Марковна, что-то почувствовав, проснулась в ознобе. Медбрат сидел в палате рядом с кроватью женщины, страдающей от рака. Женщина постанывала, не открывая глаз. Спина Геннадия, видневшаяся в свете уличного фонаря, вздрагивала, как от частых и больших глотков. Вдруг он замер и обернулся. На миг глаза его сверкнули в полутьме. От ужаса Кассиопее Марковне сдавило грудь. Накрывшись с головой одеялом, она зажмурилась и притворилась спящей. Медбрат Геннадий некоторое время возился, кряхтя и постанывая, а потом ушел. Кассиопея Марковна долго лежала, потея от страха и не в силах уснуть. Превозмогая себя, она сходила к сестричке на пост попросить «Реланиум», после чего, наконец, погрузилась в сон без сновидений.

На следующий день выяснилось, что соседка по палате умерла. Кассиопею Марковну даже затошнило от страха. «Медбрат пил ночью кровь женщины, а может что-то сожрал! Неудивительно, что упырь работает в больничке, тут всегда есть возможность отрезать что-то от человеческих тел».

Словно что-то подозревая, с тех пор Геннадий стал как-то особенно замечать Кассиопею Марковну: специально с ней здоровался, как бы намекая, что догадывается о ее осведомленности. Кассиопея Марковна хотела пожаловаться главному врачу, что медбрат убивает по ночам пациентов, пьет кровь и жрет человеческую плоть. Но доказательств у нее не было. И она решила следить за Геннадием: то выглянет из палаты, то пройдет по отделению мимо сестринской и как бы невзначай заглянет. Стараясь передвигаться по коридору незаметно, Кассиопея Марковна с головой облачалась в простыню.

Однажды Кассиопея Марковна увидела такое, от чего волосы на голове у нее встали дыбом: Геннадий стоял над пациентом в процедурной. Руки и халат медбрата были в крови. Кассиопея Марковна застыла, не зная, бежать или звать на помощь. Геннадий заметил ее, подмигнул, протянул окровавленные руки и пошел к ней. Очнувшись от оцепенения, она кинулась в палату, задвинула дверь тумбочкой, и, осеняя себя крестом, до окончания смены Геннадия читала молитвы, уповая на спасение от упыря.

Утром Кассиопея Марковна встретила Геннадия в коридоре. Его звериное лицо сияло, как таз для рвоты.

– Хорошо сегодня позавтракал. Яишенка с тушенкой, – похватался он. – Да, Кассиопея Марковна? Как вы себя чувствуете?

Кассиопея Марковна молчала и пятилась вдоль стены. Геннадий вышел из отделения и через минуту привез на каталке любителя «Реал Мадрида» и «сайлентблоков», у которого была ампутирована нога. И Кассиопея Марковна окончательно все поняла…

***

Медбрат Геннадий был человеком азартным, играл в карты на интерес. Как-то пришлось ему из-за проигрыша смотреть на лампу для кварцевания более тридцати секунд. Карточный долг – святое! Геннадий получил ожог сетчатки и целый месяц ходил со слезящимися красными глазами. А еще Геннадий любил выпить, и от опьянения у него краснело лицо.

Тем не менее женщины его любили: пациентки и медсестры напропалую кокетничали (даже пожилые дамы не могли устоять). Например, стала за ним по отделению увиваться старушка – Кассиопея Марковна: маленькая и взъерошенная, как медицинский ёршик. «Влюбилась, понятное дело», – понял Геннадий. Он приветливо с ней здоровался, заигрывал как мог и был даже на свой манер ласков. Старушка от его внимания бледнела, на правой щеке появлялся тик. Вскоре старушка вовсе съехала с катушек, слонялась за ним по отделению, накрывшись простыней.

Как-то он менял пациентке катетер в вене, общий свет решил не включать, чтобы не будить других. Кассиопея Марковна подглядывала, одеяло ее дрожало от страсти. В другой раз «Гемакон» с донорской кровью выскользнул из рук и забрызгал его, как раз в том момент, когда в дверях маячила Кассиопея Марковна. Хотел он ее попросить, чтобы позвала сестру, но старушка спряталась в своей палате, и до вечера он ее не видел.

Как-то один из больных, выписываясь, преподнес Геннадию подарок: водка, огурчики, колбаса и банка тушенки. Водку выпили той же ночью, закусили кто чем. Наутро в пакете осталась одна тушенка.

Собираясь домой со смены, Геннадий увидел Кассиопею Марковну. И захотелось ему порадовать старушку. Достал он из пакета банку тушенки и без лишнего пафоса вручил. Что тут с ней сделалось! Она побледнела, задрожала, хотела что-то сказать6 но только беззвучно двигала губами. Чтобы ее поддержать, Геннадий сграбастал старушку в объятия. В них Кассиопея Марковна и скончалась. Сердечный приступ.

В прессе эта история наделала шума. «Пенсионерке подарили банку тушенки, и она умерла от счастья». Один предприниматель даже стал производить тушенку под названием «Кассиопея», но она не пошла, а предприниматель разорился. Геннадий же, выпивая с друзьями, всегда поминал Кассиопею Марковну, с теплотой думая, что старушка умерла от любви к нему.

Бодхисаттва

Ехала Женя в метро и читала книжку. Известный современный Лама (но не Далай, бывают и другие) комментировал древний буддийский текст про тридцать семь практик, которые должен выполнять Бодхисаттва.

Тут требуется пояснение. Бодхисаттва – это такой человек, который по пути к Просветлению старается прихватить с собой всех остальных существ. Дело вовсе не в том, чтобы притащить в Просветление тех, кто, может, этого и не хочет. А в том, что с буддийской точки зрения мир, который мы воспринимаем – отражение нашего ума. И если увидеть его просветленным, то в этот момент как раз и достигнешь Просветления сам. Ну или что-то в этом роде. Точно не знаем. Пока, во всяком случае. А там как Бог даст.

В общем, едет Женя в метро и читает книжку «Тридцать семь практик Бодхисаттвы», с комментариями. Стих о том, что практика Бодхисаттвы – в первую очередь думать о других.

Дальше шел комментарий, проясняющий эту мысль до кристальной ясности. И так до Жени эта мысль дошла, так была ею понята и прочувствована, что она даже прослезилась.

Женя оглядела по сторонам в поисках того, кого бы ей осчастливить. Но никого страждущего рядом не было. Некому даже место уступить. Висла, правда, рядом на поручне зрелая дама, страдающая всем лицом от боли в узких туфлях. Но таким с некоторых пор Женя не уступала. Как-то в похожей ситуации произошел казус – Женя хотела уступить место женщине, а та оскорбилась, что ее приняли за старую, и чуть не ударила Женю сумкой. Вот и эта висящая дама при более пристальном на нее взгляде казалась Жене не старше ее самой, просто чуть хуже сохранилась. «Но кто ее знает, вдруг она не цифрует, что плохо выглядит, – думала Женя. – А я все-таки Бодхисаттва, и не должна обижаться существ».

Женя ехала на тренировку в танцевальную школу. Она уже сильно опаздывала и спешила. Когда Женя вошла в здание школы, будто специально для нее подъехал лифт – обычно его не дождёшься. Женя влетела и вдруг заметила, что за ней целая толпа из женщин. Вернее, это Женя была за ними, просто двигалась чуть быстрей, и потому очередь как-то проскочила.

– Вообще-то мы тут стояли, – сказала тощая профурсетка.

– Ой, извините. Не заметила, – сказала Женя и прижалась к стенке лифта.

Все вошли. Влезли тютелька в тютельку. Кроме одной. Которая, кстати говоря, подошла уже после того, как Женя удачно припарковалась в лифт.

«Я ж Бодхисаттва», – вспомнила Женя и сделала маленький шаг назад, наступив на ногу тощей профурсетке. Та тихо ойкнула. А последняя женщина вошла. Была она полная, добрая и блондинка.

– Мне четвёртый.

– Мне пятый.

– Шестой – говорили женщины.

– Третий – сказала Женя.

Все кнопки были вдавлены, но лифт не ехал.

– Перегруз! – радостно сообщила Женя.

Все с ожиданием посмотрели на Женю. Она посмотрела на добрую блондинку. «А что, – сказала она мысленно, – она же после пришла».

Женщина грустно вздохнула и вышла. Когда двери закрывались, Женя искренне ей крикнула:

– Простите нас!

Они, наконец, поехали.

Лифт натужно полз вверх.

– На третий можно было и пешком, – тихо, но противно, сказала тощая профурсетка. Все услышали. В том числе Женя, которая повернулась и ласково посмотрела на нее.

– Девушка, – елейно сказала Женя, – какая же вы… хорошая. Аж сил нет.

– А что? – забухтели другие женщины. – Мы же стояли.

– В следующий раз, – искренно начала Женя, – обязательно возьму талон в вашу электронную очередь. Ах! Кажется здесь нет электронной очереди. Может быть потому, что вашей очереди вообще нет?!

Лифт неожиданно открыл двери. Женя, которую бросило в жар от прихлынувшей энергии просветления, подумала, что это ее этаж и выскочила. Но это был только второй. Заметив табличку на стене, она хотела было впрыгнуть обратно – двери у лифта были ещё медленнее, чем он сам. Но вместо нее в кабинку уже зашёл мужчина с чемоданом на колесиках. Женя злорадно улыбнулась.

– Так вам будет еще удобней, – крикнула она в закрывающиеся двери.

«Хоть бы застряли», – подумала Женя.

Пока поднималась на третий, переодевалась, покупала воду и шла в свой зал, с удовольствие представляла, как на шестом этаже, спотыкаясь о чемодан, вылезает из лифта тощая профурсетка. И вдруг вспомнила! Практика Бодхисаттвы! Прежде всего думать о счастье других людей. «Нет, – успокоила себя Женя. – Во-первых, какие же это люди? Так, женщины в кабинке, к тому же и профурсетки. А во-вторых, кто знает, может быть им даже полезен такой урок. Ладно, в следующий раз обязательно сначала подумаю о людях. Я ж Бодхисаттва».

На занятие Женя не опоздала. Она вообще редко опаздывала куда-нибудь.

Котов и рыбалка

Как буддист, я, конечно, против рыбалки. Если убийство требуется ради выживания семьи – его еще можно простить. Но в нашем мире, когда колбаса растёт на деревьях, а стейки зреют на прилавках в «Пятерочке», нет смысла собственноручно лишать жизни живое существо.

Но я вполне могу понять охотничий инстинкт. Во мне самой живет инстинкт собирателя. Куда бы я не поехала, через окно машины и даже поезда ищу взглядом в придорожной лесопосадке грибы. Ягоды я собираю с азартом картежника. Карабкаюсь на яблони, чтобы сорвать самое наливное яблочко с верхушки. Короче, в собирательстве теряю связь с реальностью, во мне включается другая, более древняя личность, сильная, ловкая и азартная, как маньяк. Наверное, что-то похожее происходит с охотниками-рыбаками.

Недавно я услышала историю про рыбалку. Рассказал ее мой свёкр.

Итак…

Отправился Котов как-то раз на рыбалку. Рыбак он был неопытный. Рыбу не любил, ни в приготовленном, ни в живом виде. Он ее даже побаивался, как какой-то странный полуживой предмет с выпученными бессмысленными глазами. Но в данном случае им двигал спортивный интерес и подначки товарищей – тварь ты дрожащая или добытчик и мужик?

Котов был мужик, хоть уже немолодой, традиционно женатый и несколько пьющий. Поэтому второй и третьей причинами оказались стандартные мужские желания: свалить от жены и как следует прибухнуть.

И вот сидят Котов и его дружбаны в подпитии на берегу водоема. Осень, лес, рыболовное хозяйство, в котором рыба приучена сама насаживаться на крючки. У друганов, как у рыбаков бывалых, клюёт без продыху, и уже есть улов – по два-три зеркальных карпа. У Котова – тишина. Ему обидно.

Минут через тридцать напряженного всматривания Котов видит, как его поплавок нервно дергается и уходит под воду. Порывистый от обиды и долгожданной радости, Котов дергает удочку. Рыба вылетает из озера и идет по стандартной баллистической траектории – вокруг земли. Она летит и видит пруд с тёмной водой, газон вдоль берега, лес вдали и банкетный зал, где празднуют свадьбу, а невесту по старинной русской традиции тащит на стоянку какой-то мужик – «ворует». Тут окружность траектории заканчивается, и рыба шлепается на лавочку, на которой дремлет кот.

Кот, конечно же, ошалел от счастья. С перепугу он, правда, зашипел. Но потом принюхался, посмотрел по сторонам и будто бы даже улыбнулся.

И вот картина: Котов смотрит на кота, кот на рыбу, рыба одним глазом в небо, вторым между деревяшками лавочки в газон, на листик, по которому ползёт гусеница, будущая капустница, если, конечно же, доживёт.

В этой невольной пищевой цепочке, где вершиной эволюции должен быть человек, по уровню интеллекта все же победил кот – он вёл себя естественно и непринужденно, с присущей котам грацией точно рассчитал движение, необходимое, чтобы рыбу схватить. Но не успел. Котов неестественно заорал и дернул удочку обратно, но движения не рассчитал. Рыба полетела по той же баллистической траектории: лес, банкетный зал, рыдающая на стоянке невеста, газон, пруд. В воду рыба вошла с приятным глухим «бульк».

Разочарованный кот смотрел на подлого Котова. Разочарованный Котов смотрел на неумолимый пруд. По воде пруда расходилось кругами отчаяние. Исчезнувшая в тёмной воде рыба никуда не смотрела, ибо уже ничего с перепугу не видела и не понимала. К тому же ее снова повлекло вверх. Котов опять дернул удочку. Но рыбья губа не выдержала такой резкой перемены судьбы и порвалась. Леска тонко зазвенела, вместе с крючком вылетела из воды и крепко запуталась в кроне берёзы. Раздосадованный Котов дернул за удочку и благополучно ее сломал. На этом его рыбалка в тот день завершилась. Может и к лучшему. Некоторым не идёт ловить рыбу.

Я, например в детстве ходила с братом ловить ротанов. Эти прожорливые твари заглатывали крючок с наживкой сразу в желудок. Их, может, и стоило бы переловить, потому что они сожрали в пруду других, более благородных рыб: карасей и карпов. Но, за меня решила судьба. Я ни разу ничего не поймала, хотя мой брат, на радость котам, таскал одного за другим. Я же, как Котов, ломала удочки, обещала убить всех рыб и проклинала рыбалку. Дура! Не знала, что это меня хорошая карма берегла. В следующей жизни мне отвечать только за убийство грибов.

Взвешивание

– Женщина, а вы не можете быстрее? Видите же, за вами уже очередь.

– Постоите, ничего страшного. Не сломаетесь. Куда вам спешить? Ну вот, из-за вас номер забыла! Лезет со своими указками. Ничего, на похороны свои успеешь. Так, киви. Это у нас что? Да, фрукт.

– На похороны? Совсем охамела! Хоронит она меня. Отойди отсюда со своими волосатыми шариками. Дома будешь взвешивать, у мужа своего.

– Чего это вы грубите? Может, у меня нет мужа.

– Ничего удивительного.

– Ой, на себя посмотри.

– Так, отошла отсюда. Дай взвесить! Почему ваш склероз должен другим портить жизнь?

– При чём здесь склероз? Вы будто помните какой номер у ваших помидоров.

– Я-то помню, двадцать семь.

– Ай кью у тебя двадцать семь. Как раз только двузначное число запомнить.

– Женщины, милые, ну хватит спорить. Правда. Мы же тоже здесь стоим, ждём. Вас слушаем.

– Да где эти киви?

– Давайте, я помогу. Киви, сейчас. Двести пятнадцать. У вас что, помидоры розовые большие?

– Я сама знаю.

– Двадцать семь – это морковка. А розовые томаты – сорок восемь.

Тетки, который ссорились, наконец взвесили свои овощи-фрукты и растворились среди многочисленных полок супермаркета. Та, которая им помогла, положила на весы лимоны, приклеила чек и пошла к кассе. Расплатившись, она вышла из стеклянных дверей торгового центра. И в неё тут же въехал на электросамокате толстяк. Лимоны покатились по асфальту.

– Вот и все, – сказала тетка, которая взвешивали киви.

– Грустно, – ответила другая, которая взвешивала помидоры.

– Если бы она знала, что уже через несколько минут ее добрые дела будут взвешиваться на небесах, как помидоры и киви…

– Если бы она знала, трюк не сработал бы.

Тетки стояли у супермаркета и смотрели, как вокруг мертвого тела собираются люди. Тетки были без пакетов, будто ничего и не покупали. Их фигуры постепенно бледнели и уплощались, становясь прозрачными. За спинами светилось что-то похожее на крылья.

– Ладно тебе, не грусти. Человек, у которого до рая не хватает одного доброго дела, в наше время такая редкость. Радоваться надо.

– Да уж. Пойдем.