Текст книги "Бывший горожанин в деревне. Курс выживания"

В поэзии, как и в алкоголизме, главное – вовремя завязать.

Юрий Поляков, писатель, гл. редактор «Литературной газеты». (Смена 15.11.2004, с. 9)

Отказаться от алкоголя совсем, видимо, не получится никогда.

Не подтверждает ли эти слова только что проведенная встреча Нового года? Но можно сделать иначе с точки зрения цивилизованности. Представим, что вы собираетесь малость выпить за семейным ужином.

СОВЕТ

Готовясь к вечеру, предусмотрительно положите в морозильную камеру холодильника бутылку водки. В хорошей водке нет примесей, а сильно охлажденный напиток действует на организм медленнее. Далее возьмите со льда полкилограмма свежей белужьей икры (богата белком). Если в течение часа с наслаждением есть икру, запивая ее неразбавленной водкой из маленьких рюмок, вы будете великолепно себя чувствовать, просто купаться в волнах приятных ощущений, и от колоритного общения в том числе.

А что мы имеем в деревнях, где, казалось бы, главное – забота о мужчинах, о будущем генофонде?

Некачественная водка смешивается с «закусоном» типа яичницы на свином сале, огурчиками и, иногда, с салатиком «чем бог послал». Потом идут за второй бутылкой (о чем хорошо осведомлены продавцы сельских магазинов), за третьей, и под конец – обязательная «полировка» пивом. Закуска от проведенного вечера, переходящего в ночь, остается в тарелках и «применяется» по второму и по третьему разу…

Таким образом, проблема – в культуре пития, а культура пития зависит от возможностей, то есть – от достатка. И вот пока мы не решим проблему достойного заработка, обеспечения работой и иными материальными благами, пить в деревнях меньше не станут, несмотря ни на какие потуги пишущих и государственные кампании. Можно лишь приуменьшить размер потребления «горькой» внутрь и купировать последствия от него.

ЭТО ИНТЕРЕСНО!

Первая жена Куприна не давала ему опохмелиться, пока он с утра не напишет рассказ. Он подсовывал свои «потуги» под запертую дверь, она читала листки с текстом и говорила: «Плохо»! Потом, наконец, наливала… Но знаменитый писатель долго с ней не прожил. Каждому нужно свое.

Средства от похмелья

Во все времена не только русские любили хорошо выпить и вкусно поесть. И, к счастью, иногда кое-что писали на эту тему, так что сегодня можно узнать вкусы русских и нерусских предков. Вспоминать «прозаические» рецепты типа рассола и перепелиных яиц – слишком просто. Далее предлагаю некоторые оригинальные способы борьбы с последствиями «укуса» зеленого змия:

• рецепт индейского племени варау (только для женщин) – обнаружив своего мужа в неприглядном виде, увяжите его в гамак, как мумию, и оставьте повисеть, пока он не придет в себя;

• капустный суп – капусту включают в состав блюд, облегчающих состояние похмелья (столь же широко используют для этой цели и рыбу). Естественно, все желающие могут пить сок квашеной капусты, но приведенный далее рецепт капустного супа позволяет приготовить из этого волшебного растения более ароматное и вкусное блюдо. Сварить его лучше всего накануне вечером, а то и раньше, и держать в морозилке, пока не потребуется. Готовится капустный суп так же, как и борщ, но без свеклы и с двойным количеством капусты. Две щепотки тмина и стакан сидра, влитый в готовое блюдо, не помешают гастрономическим похмельным изыскам;

• возможно, Распутин и был сумасшедшим, но никак не дураком. Для опохмелки он смешивал в большом стакане пять столовых ложек водки, полстакана устричного сока, оливки, фаршированные анчоусами;

• в наши дни не часто встретишь людей, разгуливающих по улице в венках на голове и с гирляндами вокруг шеи. Вот пример древнегреческого рецепта – гирлянду из петрушки и сельдерея несколько часов носят накануне вечером, дабы избежать похмелья следующим утром;

• Рецепт Дина Мартина (американского певца и актера): оставайтесь пьяным.

Я и сам склонен к вредным привычкам, сама жизнь подчас является таковой. Но я умею себя вовремя остановить. Было время, когда утром я всерьез решал вопрос – как можно быть зависимым от чашки кофе? Сигареты, кофе и даже водка – досужие разговоры, это очень легко. А вот встать утром с теплого дивана и облиться холодной водой на морозце, нырнуть в прорубь – это уже шаг к власти, над собой в первую очередь. А иначе в деревне трудно удержаться от общего пессимистического настроения по теме.

1.15. Важные наблюдения

Человек может только одно – найти в жизни то, что его, и сделать из этого свой остров. Чтобы стало чуточку лучше, нужно пройти самое плохое.

«Тонкая красная линия».

Сценарий фильма Терренса Малика, США

И занесла меня нелегкая в хутор Боровичиха, что в 240 км от Вологды в сторону Архангельска, в мою «михайловскую» ссылку. И увидел я многое и разное, живя с июня 2007 года практически безвылазно в этом отдаленном хуторе по соседству с одной местной бабушкой. Впечатления, накопленные в процессе, жаль было потерять, и стал я их записывать. И вот что получилось – для городского парня и таких же, как я, бесценные, доложу вам, впечатления.

Верховажский район Вологодской области имеет площадь более 60 км², населяют его примерно 14 тыс. жителей, включая село Верховажье – районный центр с шестью тысячами селян. В селе Сметанино Верховажского района Вологодской области, именуемом также Верховье, проживают 1950 человек (из них постоянно – 950). Имеется в селе одна церковь. Окружность села Сметанино составляет 10 км.

Названия Верховье и Верховажье образовались от верхнего течения реки Ваги, некогда судоходной и глубокой. Еще в 70-х годах XX века по ней регулярно осуществляли лесосплав. Верхние истоки реки находятся ближе к Вологде, а впадает она уже в Архангельской области в Северную Двину, имея по пути многочисленные притоки – к примеру, реку Кулой. Сегодня река Вага омелела настолько, что рыбу в ней удается ловить лишь сетями, да и то в строго определенных местах, сохранившихся ямах, а есть участки, которые летом перейти можно вброд – с одного берега на другой – всего 30 метров. Именно один из таких участков имеется в двухстах метрах от моего хутора. По весне во время разлива Вага заполняет также свое старое русло, в которое вместе в водой проникает рыба – после отлива воды здесь ее ловят множество.

Местное отделение милиции, расположенное в селе Верховажье, славится своим одноименным радиопозывным («Вага»), работающим на частоте 172,575 МГц.

Живут здесь люди по большей части скромные. Денег за работы берут немного. К примеру, вскопать огород трактором – 250 руб., телега обрезков дров (горбыля) – бесплатно, вытащить легковую машину или «Газель» из непролазной, безнадежной ямы – «даромто». Три литра первоклассного, еще теплого, молока – 45 руб. Зарезать поросенка, да снять шкуру, да разделать – кто берет 250 руб., а кто и задаром.

Так что существует уже повсеместно мнение, что лучше брать деньгами. Ничего нового здесь селяне не изобрели – в части денежной оплаты взамен натуральной – большие города давно так живут.

Девушки-девчушки в большинстве своем жеманны, притворно горды, подчас в разговоре «делают» какие-то странные, сладострастно-томные глазки, прикалываются, не понимая хорошенько не только самого предмета прикола, но даже не зная правильно своего природного языка. Толкуют о жизни в крупных городах, где сами бывали по случаю учебы или приглашены были в гости, зная ту жизнь, скорее, понаслышке, от подруг и знакомых молодых людей.

Подчас «гонят» все местное, русское, не хвалят Верховажье, где живут спокон века – все, что не они, то худо, тогда как худое всего скорее может быть там, где они.

В сокровенных своих мечтах живут уже замужем за пришлым, но непременно благовоспитанным принцем, случайно посетившим их малую родину, а затем вынужденным отъехать в самое сердце Родины большой. Работать не хотят ни здесь, ни в мечтах своих: «От работы кони дохнуть», «а пусть работает железная пила», – слышал я от таких не раз. Вместе с тем жить мечтают не хуже иных, даром что делать ничего не умеют, да и не стремятся научиться.

Даже среди более или менее сносно закончивших среднюю школу у единиц лишь есть желание, совмещенное с возможностями родителей, отъехать и поступить в университеты дальше Вологды. Обучение в вологодских высших учебных заведениях считается здесь верхом удачи.

Часто преобладает другое, естественное, вполне позволительное желание – выйти поскорее замуж, и выйти повыгоднее. Выгоды эти состоят, по разумению дочек, в том, чтобы жених нравился и был богат (хотя бы перспективен) или, хоть, по крайней мере, нравился. По разумению мамочек – чтобы только был непротивен да богат, по разумению теток, родственниц в любом колене, бабок и бабушек – чтобы только богат, да не просил бы приданого. Что до отцов, которые, к счастью, еще встречаются здесь в полных семьях, то, по большому счету, – скорее бы дочку «отдать». Мамочка же, в свою очередь, думает: дочь моя красавица, я ее отдам и без приданого, мне надобно еще сына содержать на учебе. А у иной если нет сыновей, и рада бы что дать за дочерью, но все хозяйство в долгах, а муж (одно название) изволит забавляться с собутыльниками – каждый вечер «пьет горькую», тут, иногда, не до приданого.

Что же тут делают селяне? Обыкновенно живут как можно роскошнее, сверх своего состояния, «в долгах, как в шелках». «Можно посыпать голову пеплом, а можно разодеться в пух и прах», – это здесь я замечал не раз…

Естественно, каждое из упомянутых родственных лиц прибегает к тем мерам и средствам, которые оно, по своим соображениям, найдет необходимыми, чтобы пристроить свою дочку, племянницу или внучку – иногда еще ребенка, едва окончившую среднюю школу, которая еще не опытна в жизни (в противопоставление тому, как ей нравится думать), «еще ничего не понимает» – на взгляд родителей, а иногда и такую взрослую, что уж, с позволения сказать, слишком понимает все.

Часто в Верховажских деревнях случаются печальные свадьбы или просто сожительство с бесперспективным концом, если, конечно, не считать воспроизведенного на свет совместными усилиями ребеночка, которого надо воспитывать матери-одиночке или с помощью отцовских алиментов.

ЭТО ИНТЕРЕСНО, НО ГРУСТНО…

Одна моя знакомая в Верховье рассказывала о встрече выпускников школы. Выяснилось, что почти все девочки из класса до 20 лет уже родили, но только две вышли замуж. Красноречиво? Отнюдь! Печально, мои дорогие!

Не будем забывать, что девочка (общепризнанный факт по Фрейду) копирует поведение своей матери, и в неполных семьях есть опасность повторения ситуации. Вот с этим бы побороться, а мы все сплетни, сплетни, сплетни… Проще, конечно.

Нельзя сказать, что одни только верховажские девчонки страдают этим недугом: «взять много, не вкладывая ничего, кроме красоты своей природной» – такова общая тенденция развития «поколения пепси» по всей стране, и крупные города не исключение, посему, вряд ли можно этими словами кого-либо да разобидеть – сие стало нормой, и жить иначе, вроде бы даже, молодым в своей среде неприлично. Но, вместе с тем, девчушки избирательны и на каждого не падки. Здесь жеманство и гордыня выходят на первый план.

Так и хочется сказать присказкой:

ИЗ ФОЛЬКЛОРА

Викинг Хэгер набредает в лесной глуши на прекрасную деву, привязанную к дереву.

– Вы случайно не «дева в беде»? – интересуется он.

– Да, она самая, – рдеется прекрасная незнакомка.

Но викинг, парень опытный, уже не раз прошедший на работе курс групповой психотерапии, осторожничает:

– А вы хотите, чтобы вас освободили?

– Да, но чтобы это был обязательно мужественный, благородный рыцарь, и из хорошей семьи.

Задумчивый и растерянный, Хэгер уходит прочь…

Это в мегаполисах гламурную молодежь называют «мажорами», а здесь, в глуши, никак не называют – в том лишь и разница. «Мажоры» – те живут на «папино» да «мамино», а здесь, зачастую, такой возможности нет. Хотя, конечно, есть и исключения, не без этого.

Старухи обыкновенно злословят и «перетирают косточки» молодым. Карточные игры от нечего делать также популярны, но более всего посидеть-посудачить приятнее «за рюмочкой». Женщины в этом от сильного пола отстают мало, а по последствиям «отдыха» чаще частого и превосходят его.

Нередки случаи оригинального запойного поведения, когда жена уйдет от мужа на несколько дней и живет где-нибудь неподалеку, в одной с ним деревне, но, конечно, инкогнито. Спит на сене, пьет самогон и что подадут еще, куролесит, но домой «ни-ни», пока сам муж или сыновья не придут за ней с просьбами. Через день-другой нормальная семейная жизнь входит в обычный уклад, длящийся примерно месяц до новой пенсии.

Порой беглянку удается обнаружить случайно, с помощью почтовых служащих – ведь пенсию-то получать надо, доверенности нет, а поскольку пенсию в отдаленных деревнях, в частности, в районе Верховья, разносят (развозят на велосипедах) те же самые почтари, то «воленс-неволенс» беглянка вынуждена себя обнаружить. И ежели в этот момент муж «тут как тут», оповещенный почтальоном заранее – где искать – загульная жизнь женушки может прекратиться.

Много, много оригинальных тайн хранит в себе верховажская земля и самые жители, ее населяющие. Причем от возраста и опытности семейных пар такое поведение, порой, даже не зависит.

Беда милой, образованной девчушке, которая чем-то не угодит старушкам и пожилым матронам (а всем угодить ой как непросто), или которой по уму и красоте общество оказывает более внимания, чем их племянницам и дочкам, часто несносным своими пошлыми выходками и избитыми сленговыми разговорами.

Беда и молодому человеку, который их озлобит, горе жениху, на которого они взъедятся – старушки непременно будут поносить несчастных, расстроят свадьбу, даже самые планы молодых. От старух все новости и сплетни, они желчны и сердиты от того, что чувствуют свою ничтожность в обществе (несмотря на постоянное повышение пропиваемой пенсии), часто кичатся тем, что они «всю, всю жизнь обделены, всюду и всегда от зари до зари робили в колхозе, а на районном празднике “дне пожилых людей” начальник, выступая, смотрел вовсе не на их сторону, а на сторону “конторских”». Поверьте, много, много нужно терпения и толерантности, чтобы не реагировать городскому – человеку непривычному – на каждую сплетню.

И со всеми этими качествами старушки, бывает, удивительно как богомольны.

Как начнешь разбираться, не дай бог никому, выйдет, что и пенсионных накоплений у таких более 100 тысяч в рублях на книжке есть (тратить-то некуда окромя «горькой»), и «робили» в колхозе все по-разному, и все порой «по каждый день бутылочку возьмем, и на работу».

У иных, конечно, следы на лице выдают все краше всяких слов: веки набухли, белки глаз красные, сами глаза голубо-водянистые – любой нарколог безошибочно определит длительный срок неуемного и некачественного пития. У таких, вероятно, накоплений уже и нет, а в магазине товар берут они в долг да под запись, до пенсии, а как пенсия придет, так всю ее и надо сразу отдать за долги, и также в следующем месяце повторяется.

Дети у кого из таких есть, или не помогают вовсе, видя бесперспективность любого внимания, либо сами недалече ушли от своих предков-родителей и пропивают не меньше, а то, часто случается, тянут к себе еще и родительскую пенсию.

В таком разе самая жизнь не то, чтоб ущербна или тягостна, – нет времени задуматься об этом, дистанцироваться и «встать над ситуацией». Как говаривал один 75-летний приезжий московский старичок: «Я все кручусь, кручусь по хозяйству, а ничего не успеваю». Казалось бы, времени много уходит на все работы: то самогоночку поставить, то распить, то в огород, то жену «попилить», а результат – не для хвастовства. Жизнь здесь засасывает своей беспробудностью и бесперспективностью. И старичок этот – не пьяница запойный, а как быть с теми, кто иной?…

Посиделки обыкновенно заканчиваются песнями без аккомпанемента, гитары, а тем более – гармони, они сохранились лишь у единиц. Но, послушав верховажское пение, особливо старинные песни, которые старухи еще помнят, поистине даешься диву – поют красиво и душевно, «рюмочка» их только разогревает. Мужчины все больше тяготеют к русским романсам. Если закусят мало, как водится, то песни очень скоро переходят в задорные, с обязательной ненормативной лексикой, односложные частушки. К примеру:

ИЗ ФОЛЬКЛОРА

 
На столе стоит бутылка, а в бутылке керосин.
Рассердился дед на бабку и в кино не пригласил.
Моя милка как-то с дуру накупила мыла «Дуру» —
Буду в баню с ней ходить, буду «Дурой» дуру мыть!
Не отцы нас похоронят, не родные матери,
Похоронят в исправдоме с… – надзиратели.
Растяни меха, гармошка, ой, давай, наяривай,
Пой частушки задушевна, пой, не разговаривай.
 

Послушать их городскому парню достаточно раз, два, три – если более, то все повторяется в точности, и уже не интересно. Старики же, найдя редкого слушателя с неподдельным интересом, выделываются вовсю, и в этом замечаешь истинно ценное проявление самой жизни и энергии, продолжающей ее. На подобных распевках все очень раскрепощены и душевно открыты.

Молодые люди мало мотивированны, редко хорошо образованны, не стремятся к учебе, поскольку заработать можно и «на рабочей сетке», не имея образования – к примеру, на лесной халтуре. Часто повторяют путь отца-механизатора или печника. Процент с незаконченным средним образованием среди молодых людей в деревне очень велик. И здесь есть над чем поработать местным властям от РОНО.

Главная цель молодых – блистать в обществе не столько своей занимательной наружностью, модной одеждой и антуражем (стригутся все одинаково – как будто у них один папа), сколько быть более заметными в среде приключений иных. За доблесть считается в деревнях подраться на дискотеке – иные за этим только и наезжают из района, выпить «горькую» в шумной компании с обязательным криком.

ЭТО ИНТЕРЕСНО!

Есть такая традиция: соберутся за столом человек 5–8, разольют в стаканы, поднимут стоя и заорут одновременно «А-а-а-аааа!» молодцеватыми еще глóточками с ломающимся голосом, а вслед за тем и выпьют залпом. Потом, бывает, не закусив еще толком, обнимаются. Своеобразная культура компанейского пития…

Эта традиция некоторым образом переплетается со старой русской офицерской традицией, жившей в соответствующем обществе начала XX века. Тогда чокались стоя с непременным бравым и кратким «ура!» Сейчас же то, что мне удалось наблюдать в молодежной среде, выглядит, по меньшей мере, некультурно, особенно, если учесть, что меры мы не знаем…

Говорят обо всем. Судят обо всем, часто ни в чем не имея толку и понятия, кроме как от телевизора. Безапелляционно преподносят услышанные политические словоблудия, не давая себе труд задуматься, как свои собственные мысли. Почем зря ругают Грузию, а Россия у них завсегда молодец. Патриотично, да. Но не глубоко…

Как поколение исполнителей чужой воли, наши дети вырастают удивительно приспособленными к той жизни, которая им уготована сверху. Именно про них (да и про нас вообще) старинный русский романс на слова А. Блока:

 
Я не знаю кому, и зачем это нужно,
Кто послал их на смерть не дрожащей рукой,
Только так бесполезно, так зло, и… не нужно,
Опустили их в вечный покой.
 
 
И никто не додумался
Просто встать на колени,
И сказать этим мальчикам,
Что в бездарной стране,
Даже светлые подвиги —
Это только ступени…
к недоступной звезде.
 

Добиваются, чтобы, ничего не делая на работе, а лучше – воруя и продавая солярку, лес и прочие материальные ценности, – попасть из «шашки в дамки» или схватить куш. Всегда показывают вид, что им все надоело, и они все видели, между тем, как, зачастую, ничего они не видали, а занимают их (по возрасту) сущие пустяки – именно то, чтобы ими занимались, о них говорили, их превозносили.

Купив один мобильный телефон, через месяц продадут его (подчас в убыток себе) и купят новый, и так до скончания веков, на руку производителям и воротилам сотового бизнеса.

Недавно в ночь разбили конечности памятника Ленину, отстоявшему в селе лет 70…

Некоторые из них пробиваются, все же, из низшего среднего класса в самый его верхний слой. Таковы действующие сотрудники милиции, правоохранительных органов, в которых еще сохранился относительно жесткий отбор и ценз, стабильные и перспективные рабочие, мастеровые, классные специалисты (есть и такие), умудрившиеся, благодаря действенному воспитанию, перенять-таки отцовское мастерство, то есть кое-как все же обустроенные и с уверенностью, если это слово вообще в XXI веке уместно, смотрящие в завтра.

Одной из обязательных черт успешного или хотя бы стабильного верховажца в возрасте 20–30 лет является женатость, а лучше еще – рождение детей. Такой человек реже сопьется, неудачно свяжется с криминалом или «слетит с катушек».

Что до тех, которые еще только готовятся в перспективе вступить в брак, то можно среди них встретить престранных типов.

Так, один мой знакомый, не имея даже законченного среднего образования, грезит написанием литературного шедевра, значимостью не меньшей, чем у «Льва нашего Толстого». А пока на него не снизошло масштабное вдохновение, занят следующими предметами: старинным вопросом о начале всех начал, определением, утратилась ли какая-нибудь часть вечности от существования ее в природе, есть ли возможность превращения всего в ничто на манер алхимиков, от чего кружится голова, портится мозг, теряется рассудок… Или, углубясь в пружины политики иностранных держав, не зная истории своего отечества и литературы в частности, следит без какой-либо нужды и цели за тем, что сделал доброго или худого американский «дядя Сэм» или, скажем Президент Боливарианской Республики Венесуэла, уважаемый мною Уго Рафаэль Чавес Фриас.

Всех таких мальчиков с непременным плоскостопием (или иным недугом) в возрасте мужей все еще можно встретить среди верховажцев, хотя их число и не велико. Бегите от них, при случае, если не хотите, чтобы они своими пошлыми и безапелляционными разговорами помешали вам приятно провести несколько минут с поистине добрым приятелем или образованной девушкой, которые здесь (и тот, и другая) – хоть и могут себе позволить выразиться матом, но делают это столь непринужденно, с неким изяществом, что невольно подсознательно бывают уже прощены вами до официальных извинений, коих и не планируется.

Средний круг верховажцев, как и по всей стране, самый обширнейший, он имеет от себя множество отростков и самых мельчайших подразделений – едва заметных без особенного пристального наблюдения.

Молодые люди, не получающие от родителей лишних денег, живут смирно, а те, у которых водятся деньжонки, поскольку работы в Верховажье (и по деревням) в последнее время прибавилось, если захотеть найти ее, нередко желают как-нибудь сблизиться с «высшим кругом».

С девчонками гуляют («ходят») также «особо» – на мой, не местный, взгляд. Нередко случается, что девки сами приходят к парням, сидят во дворе, смотрят, как «суженый» ворочает стог сена или починяет отцовский трактор. Сидеть могут часами, без разговоров, причем, видно, в этом занятии находят даже некое удовольствие.

БЫВАЕТ …

Один рафинированный подросток взял свою девушку в жены, совсем ничего, казалось бы, не предпринимая. Она ходила к нему домой подружески и смотрела, как он целыми вечерами играл в компьютерные игры. Раз за вечер он, конечно, давал и ей поиграть. Потом забеременела. Свадьбы как таковой, вообще-то, и не было – сейчас в деревнях это уже элемент не такой обязательный и масштабный, как раньше. Теперь живут душа в душу: он работает дорожным рабочим, она дома распоряжается деньгами. Эта история типичная.

Молодые люди не многие остаются на малой родине, они большей частью спешат проявить себя в областном центре – Вологде и далее: в Череповце (промышленный и индустриальный центр), Москве, Санкт-Петербурге, Архангельске, где им открывается блистательное поприще по рабочим специальностям (в основном – строительство), торговой (маркетинг) и, даже, военной части. По сути, мера и место применения себя, творческая самореализация и комплекс мероприятий, который к 35-ти годам можно будет назвать «человек состоялся», ограничиваются только фантазией каждого индивидуума. Про тех, кто не уехал, иногда говорят: или тупой, или больной.

Вероятно – отдам дань деревенским традициям – местный уклад жизни родился не вчера, он был воспет еще Пушкиным, да и не им одним, и берет объяснение, лежащее на поверхности – от нечего делать: общая занятость не велика, все друг друга знают, не в пример городской жизни, когда подчас не знаются с соседями по лестничной клетке – незачем, у каждого своя жизнь. Кроме того, в подобных суждениях, режущих слух истому горожанину, приехавшему невесть зачем сюда, через некоторое время, с опытом, совершенно становится понятно, что основа суждений – зависть. Мещане – завистники. Им чуть легче живется, когда у соседа «жена снова ушла в загул и где живет вторую неделю – неизвестно». При этом всех роднит некая общность недостатков, если можно так сказать, поскольку сегодня проблема у одного, а завтра (чуть иная, но не менее острая) – у вчерашнего критикана. Сегодня можно подраться по пьяному делу, а завтра, с непременной бутылочкой, «взять мир». Поэтому не удивительно, что вчерашние ссоры «до смертоубийства» наутро превращаются в совместные песни, танцы, поцелуи и заверения в любви до гроба.

Причем и то, и другое, вчера и сегодня – все «всамделишное», искреннее. Зная историю и менталитет русского народа, это не удивительно. Мы не похожи на других. Но с некоторыми недостатками все же надо бороться.