Текст книги "Artifex Petersburgensis. Ремесло Санкт-Петербурга XVIII – начала XX века"

Важность рассмотрения темы крестьянских промыслов, кооперации и ремесленников, берущей свое начало в народнической традиции, прерванной в начале 1930–х, а затем в начале 1970–х годов, заключается в том, что с ее позиций возможно еще одно написание истории «низов»: мелкой и кустарной промышленности, без которой, по словам В. В. Адамова, невозможно понимание промышленного и экономического развития России начала XX века7474
  Поликарпов В. В. От Цусимы к февралю. Царизм и военная промышленность в начале XX века. М., 2008. С. 88–89, 112; Понятия мелкой и кустарной промышленности, могущих считаться в данном контексте синонимами, вмещают в себя широкий спектр ремесел, производившихся как в городах цеховыми с мастерскими и нецеховыми ремесленниками–одиночками, так и в сельской местности крестьянами–кустарями, занимавшихся исключительно ремеслами, и крестьянами, занятия ремеслом для которых были дополнительным приработком к основной деятельности в сельском хозяйстве. Согласно формулировке Л. В. Беловинского, «кустарный промысел – это производство каких–либо изделий вручную, при помощи простейших инструментов и приспособлений и на основе простейших технологий у себя дома или на стороне». И далее: «Промыслами для своих потребностей занималась почти вся крестьянская Россия; промыслами же коллективными были заняты только отдельные группы кустарей, нередко имеющие слабую связь с земледелием. Серединой между этими двумя крайними формами кустарной промышленности можно считать массовой производство кустарных изделий на рынок крестьянами–кустарями, у которых коренное занятие лежит в земледелии и побочное в кустарничестве» (Беловинский Л. В. Кустарная Россия. Не знавший покоя // Пономарев Н. В., Денисюк Н. Ф. Кустарные промыслы в России. Кустарная Россия: очерки. М., 2017. С. 11–12).


[Закрыть]. Основными достижениями народников–экономистов можно назвать альтернативность мышления, социальную экономику, разработку основ движения кооперации, признание важности развития промыслов и ремесел, т. е. сегодняшних МСП. Их идея об эволюционном и социально приемлемом развитии играла роль признанного консенсуса в обществе: от правительства до земства, пока не была вытеснена революционными идеями леворадикального крыла российских марксистов в лице социал–демократов (большевиков), ведомых их лидером В. И. Лениным. Движение народнической экономической мысли или интеллектуальной традиции последней трети XIX – начала XX века было, наряду с революционным социально–экономическим учением Маркса, не менее влиятельным в России. Теоретические и практические выводы названной традиции во многом созвучны экономическим идеям, получившим свое дальнейшее развитие в конце XX – начале XXI века. Осознание упущенных возможностей вызывает горечь потерь – ведь спустя 150 лет, идеи народников–экономистов вновь находятся в абсолютном тренде. Это подтверждает присуждение целого ряда Нобелевских премий мира и по экономике за последние 28 лет. Среди лауреатов – Рональд Коуз (1991), объяснивший проблему социальных издержек (трансакционные издержки) и назвавший главным трендом в экономической теории последнего времени «переосмысление основного течения экономической мысли […] в тематическом поле ремесла или малого и среднего предпринимательства, […] где экономическая логика встроена в социальный, политический и культурный контекст»; Дуглас Норт (1993), изучивший роль институтов и принципы эволюционной политической экономии; Мухаммад Юнус (2006), разработавший и успешно внедривший концепцию микрокредитования, в основе которой лежит идея создания мира без бедности с помощью социального бизнеса; Элинор Остром (2009), показавшая, как люди взаимодействуют с экосистемами, а институциональные механизмы управления природными ресурсами помогают избежать коллапса экосистем и «как общая собственность может успешно управляться группами людей». Эти ученые являются носителями и пропагандистами идей, развивавшихся российскими экономистами и деятелями, близкими народнической интеллектуальной традиции. История эволюции социально–политических и экономических идей и их циркуляция приобретает особенную актуальность сегодня, в связи со стремительными изменениями в мире и необходимостью понять их значимость и соотнести с уже имеющимся положительным историческим опытом. Для этого необходимо пересмотреть такие понятия как «народники» и «экономисты–народники», историческая роль которых ассоциируется сегодня зачастую лишь с понятиями «экстремизма» и «популизма». Мы предлагаем отойти от данный традиции и рассмотреть наследие данного идейного движения с точки зрения положительных социально–экономических идей, актуальных сегодня. Одновременно с развитием крупных форм индустриального капитализма, поддерживаемого реформистским крылом русского правительства, во второй половине XIX в. наблюдалось абсолютное концептуальное преобладание народников–экономистов в продвижении концепций развития экономики России в «нижнем» ее сегменте народных промыслов и ремесленничества – современным языком, малого и среднего предпринимательства.

Теория социальной рыночной экономики Вальтера Ойкена схожа с убеждением народников в том, что нет необходимости подвергать теоретической и практической унификации существующее историческое многообразие экономических форм: «[…] кажущееся необозримым множество экономических форм, […] при правильном подходе может быть проанализировано и сведено к обозримому числу хозяйственных систем и разновидностей. Тем самым создается базис для познания экономической действительности»7575
  Ойкен В. Основы… С. 260; Вальтер Ойкен является основоположником «фрайбургской школы» ордолиберализма. Одним из главных аспектов его теории является исследование взаимосвязи власти, несвободы и бедности. На основании этого анализа, Ойкен исходил из того, что государство должно определять и создавать рамочные условия или системные предпосылки для такого экономического порядка (Wirtschaftsordnung), который создаст условия как для реализации наивысшей степени свободы для каждого индивида, так и для рационального управления экономикой. Главная задача государства, по убеждению ученого, заключается не в управлении экономическими процессами, а в создании соответствующего экономического порядка, который сегодня носит название социальной рыночной экономики.


[Закрыть].

***

До недавнего времени в научной литературе по истории ремесла и кустарных промыслов довольно определенно просматривался тренд в интересах историков. Основная их масса приходилась на период начиная с древнерусских городов и заканчивая XVII – началом XVIII в.7676
  Довнар–Запольский М. В. Организации московских ремесленников в XVII в. // ЖМНП. 1910. Вып. XXIX. № 9. С. 131–158; Ефименко T. П. Очерк организации городских ремесленников в Московском государстве XVI и XVII веков // Журнал министерства юстиции. 1914. № 4. С. 114–162; Гессен В. Ю. К истории ремесленного труда в Древней Руси // Архив истории труда в России. Пг., 1924. Кн. 11–12. С. 98–105; Шунков В. И. Ремесло в Пскове и Новгороде по данным сыска 1639–1640 гг. // ИЗ. Т. 5. 1939. С. 102–111; Троицкий В. И. Организация золотого и серебряного дела в Москве в XVII в. // ИЗ. М., 1941. Т. 12. С. 96–127; Тихомиров M. Н. О купеческих и ремесленных объединениях в Древней Руси (XI–XV вв.) // ВИ. 1945. № 1. С. 22–33; Сербина К. Н. К вопросу об ученичестве и ремесле русского города XVII в. // Исторические записки. 1946. Т. 18. C. 150–170; Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. Т. 1. M., 1947; Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси. М., 1948; Устюгов Н. В. Ремесло и мелкое товарное производство в русском государстве XVII в. // ИЗ. 1950. Т. 34. М.–Л., 1950. С. 166–197; Тихомиров M. Н. Древнерусские города. M., 1956; Данилова Л. В. Мелкая промышленность и промыслы в русском городе во второй половине XVII – начале XVIII в. (по материалам г. Ярославля) // История СССР. 1957. № 3. С. 87–115; Сахаров А. М. Города Северо–Восточной Руси XIV – XV вв. М., 1959; Сербина K. Н. Ремесло и мануфактура в России в XVI–XVII веках // Ремесло и мануфактура в России, Финляндии и Прибалтике. Л., 1975. С. 20–31; Люцидарская А. А. Промышленное развитие г. Томска во второй половине XVII в. // Города Сибири. Новосибирск, 1974. С. 60–75; и мн. др.


[Закрыть] Следует особо отметить публикации В. А. Ковригиной, проанализировавшей состав ремесленников московской Новой Немецкой слободы в конце XVII – начале XVIII в. и С. И. Сакович об общем составе ремесленников древней столицы 1720–х годов в отношении крестьянского сословия7777
  Сакович С. И. Социальный состав московских цеховых ремесленников 1720–х годов //ИЗ. № 42. M., 1953. С. 238–261; Ковригина В. А. Ремесленники московской немецкой слободы в конце XVII – первой четверти XVIII века // Русский город. М., 1990. Вып. 9. С. 182–201.


[Закрыть]. Но как только формально начинается время складывания единого российского рынка, появляются мануфактуры, фабрики и заводы в XVIII в., а с ними и постепенный приход капиталистических отношений, наблюдается значительное снижение количества публикаций о ремесле, хотя среди них и находятся важные работы К. А. Пажитнова и Ф. Я. Полянского7878
  Гайсинович А. И. Цехи в России в XVIII в. // Известия АН СССР. VII серия. 1931. № 5. С. 523–568; Пажитнов К. А. Проблема ремесленных цехов…; Полянский Ф. Я. Городское ремесло и мануфактура в России XVIII века. M., 1960; Громыко М. М. Развитие Тюмени как ремесленно–торгового центра в XVIII в. // Города феодальной России. М., 1966. С. 397–409; В 1949 г. Е. И. Заозерская привела традиционную («марксистско–ленинскую») трехчастную схему разделения ремесла, по–прежнему, как правило, берущуюся за основу анализа ремесла сегодня. Эти три формы ограничиваются домашними промыслами в крестьянском хозяйстве, городским и сельским ремеслом на заказчика и мелким товарным производством в форме городского ремесла и крестьянских промыслов. При этом, наемный труд и рост товарно–денежных отношений являются главными индикаторами развития ремесла, должными показать «неизбежное» проникновение капиталистических отношений в ремесло и их окончательную победу (Заозерская Е. И. К вопросу о зарождении капиталистических отношений в мелкой промышленности России начала XVIII века // ВИ. 1949. № 6. С. 84).


[Закрыть]. Ф. Я. Полянский и Ю. Р. Клокман попытались доказать относительно высокий уровень развития ремесла в XVIII в., что, ввиду слабо развитых малой и средней промышленности, получилось не столь убедительно7979
  Клокман Ю. Р. Социально–экономическая история русского города. Вторая половина XVIII–го века. M., 1967; Полянский Ф. Я. Городское ремесло…


[Закрыть]. В двух томах истории русской культуры в XVIII столетии обозначены основные черты развития ремесла8080
  Очерки русской культуры XVIII века / ред. Б. А. Рыбаков. Ч. 1–6. M., 1985–1990. Ч. 1. 1985. С. 157–177; ч. 2, 1990. С. 254–256, 260.


[Закрыть]. Повышение интереса к истории ремесла происходит с начала 1990–х годов8181
  Гурьянова В. В. Ремесло в городах Тверского края во второй половине XVIII века // Города Европейской России. Повседневная жизнь горожан: Сб. статей. Тверь, 1992. Ч. II. С. 341–348; Воронкова С. Р. Массовые источники по истории промышленности России конца XIX – начала XX века. М., 1995; Тарновский K. Н. Мелкая промышленность России в конце XIX – начале XX в. M., 1995; Истомина Э. Г. Мелкая промышленность Подмосковья во второй XIX – начала XX века: историко–географический аспект // История изучения, использования и охраны природных ресурсов Москвы и Московского региона. М., 1997. С. 178–203; Ширгазин О. Р. География кустарной промышленности России в начале XX века // Наследие и современность. Вып. 5. М., 1997; Серова Е. В. Крестьянские неземледельческие промыслы Верхнего Поволжья (вторая половина XIX – начало XX века). Ярославль, 1999; и др.


[Закрыть].

По истории мелкой промышленности: крестьянских промыслов и промышленных сел, поставлявших в ремесленные мастерские Санкт–Петербурга рабочие кадры, обладавшие необходимыми навыками ремесленного труда, имеется обширная историография8282
  См., напр.: Корсак А. К. О формах промышленности вообще и о значении домашнего производства (кустарной и домашней промышленности) в Западной Европе и России. М., 1861; Безобразов В. П. Народное хозяйство России. Московская (центральная) промышленная область. Ч. 1–3. СПб., 1882–1885. Ч. 1–3; Рындзюнский П. Г. Мелкая промышленность: ремесло и мелкотоварное производство // Очерки экономической истории России первой половины XIX века: сб. ст. под ред. М. К. Рожковой. M., 1959. С. 62–117; Он же. Крестьянская промышленность в пореформенной России (60–е – 80–е годы XIX в.). М., 1966; Водарский Я. Е. Промышленные селения центральной России в период генезиса и развития капитализма. М., 1972; Рындзюнский П. Г. Утверждение капитализма в России…; Он же. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX века. М., 1983; Тарновский K. Н. Мелкая промышленность России…; и др.


[Закрыть]. Частично ремесленники упоминаются также в работах, посвященных истории промышленности и рабочих, в том числе в металлургической и металлообрабатывающей сферах промышленности в старопромышленных районах8383
  См., напр.: Струмилин С. Г. Промышленный переворот в России. М., 1944; Заозерская Е. И. Мануфактура при Петре I. М.–Л., 1947; Любомиров П. Г. Очерки по истории русской промышленности XVII, XVIII и начала XIX века. M., 1947; Лященко П. И. История народного хозяйства СССР…; Павленко Н. И. Развитие металлургической промышленности России в первой половине XVIII в. М., 1953; Струмилин С. Г. История черной металлургии в СССР. Т. 1. М., 1954; Балагуров Я. А. Формирование рабочих кадров Олонецких петровских заводов (первая половина XVIII в.). Петрозаводск, 1955; Лившиц Р. С. Размещение промышленности в дореволюционной России. M., 1955; Глаголева А. П. Олонецкие заводы в первой четверти XVIII века. М., 1957; Заозерская Е. И. Развитие легкой промышленности в Москве в первой четверти XVIII в. М., 1953; Струмилин С. Г. Очерки экономической истории России. M., 1960; Заозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности. М., 1970; Валк С. Н., Дякин В. С. (ред.). История рабочих Ленинграда. T. 1. (1703 – февраль 1917). Л., 1972; Семенова Л. Н. Рабочие Петербурга в первой половине XVIII века. Л., 1974; Рыбаков Ю. Я. Промышленное законодательство России первой половины XIX века (источниковедческие очерки). M., 1986; и др.


[Закрыть]. Работа по переосмыслению роли городского ремесла и кустарных промыслов в эпоху промышленной и индустриальной революции продолжилась в последние годы, когда появились работы по истории ремесла и кустарных промыслов в так называемую эпоху капитализма, начиная примерно с середины XIX в.8484
  Барченкова О. Б. Владимирская ремесленная управа в XIX начале XX в. // Материалы исследований Российского Владимиро–Суздальского заповедника. Владимир. 2006. № 12. C. 8–13; Терещенко А. А. Городское ремесленное производство Центрально–Черноземного края во второй половине XIX в // Вестник Нижневартовского государственного университета. 2008. № 1. С. 50–57; Антипова Т. Б. Традиционные ремесла и промыслы в «кормящем ландшафте» Нижнего Поволжья: потери и обретения // Общество. Среда. Развитие (Terra Humana). 2009. № 3. С. 64–72; Давыдова С. Г. Развитие малого предпринимательства в Великом Новгороде: прошлое и настоящее // Псковский регионологический журнал. 2010. № 9. С. 19–25; Л. В. Беловинский. Кустарная Россия. Не знавший покоя // Пономарев Н. В., Денисюк Н. Ф. Кустарные промыслы в России. Кустарная Россия: очерки. М., 2017. С. 3–22; и др.


[Закрыть]

По истории профессионального и ремесленного образования в России до начала XX века особого внимания заслуживают статьи А. В. Ефанова и А. В. Моисеева, открывающих новые горизонты в понимании роли ремесленного образования и ремесла не только для гармоничного развития личности, но и для развития «зеленой» экономики сегодня8585
  Ефанов А. В. К вопросу о ценностях современного ремесленничества… С. 17–22.


[Закрыть]. В схожем ключе анализирует ремесленный социально–экономический уклад Д. Е. Гаврилов8686
  Гаврилов Д. Е. Теоретические основы… С. 311–313.


[Закрыть].

Наиболее полно отражена тема ремесленников Петербурга в XVIII в., занятых на строительстве новой столицы. Первые работы, посвященные строителям Петербурга из низших и средних слоев работных людей и ремесленников, появляются в советской историографии в контексте истории возникновения «рабочего класса», что объясняет обращение авторов почти исключительно к развитию в городе мануфактур, фабрик и заводов. П. Н. Столпянский в книге о «жизни и быте петербургской фабрики» приводит довольно разрозненные сведения о первых ремесленниках Петербурга8787
  Столпянский П. Н. Жизнь и быт петербургской фабрики за 210 лет ее существования 1704–1914. Л., 1925.


[Закрыть]. А. Л. Шапиро разобрал в своей статье вопрос крестьянского отхода в Петербург петровского времени8888
  Шапиро А. Л. Крестьянские отходы и крестьянский наем в петровское время. Уч. зап. Лен. гос. пед. института им. М. Н. Покровского, т. V, вып. 1. Л., 1940. С. 23–53; В Москве в это время около 46% цеховых приходилось на крестьян (см. о крестьянском отходе в Москву: Заозерская Е. И. Бегство и отход крестьян в первой половине XVIII в. (К вопросу о начальных формах экспроприации сельского и городского населения в России) // К вопросу о первоначальном накоплении в России (XVII–XVIII вв.). Сб. ст. Ред. кол. Л. Г. Бескровный, Е. И. Заозерская, А. А. Преображенский. М.: Изд–во АН СССР, 1958. С. 144–189; Сакович С. И. Социальный состав московских цеховых ремесленников… С. 238–261.


[Закрыть]. В. Г. Гейман рассмотрел развитие мануфактурной промышленности того же периода8989
  Гейман В. Г. Мануфактурная промышленность Петербурга петровского времени // A. И. Андреев (ред.). Петр Великий. M.–Л., 1947. С. 246–283.


[Закрыть].

Главы, написанные М. П. Вяткиным, Н. В. Киреевым, Г. Е. Кочиным, Д. Г. Куцентовым, А. И. Копаневым и А. Е. Сукноваловым по населению и промышленности столицы в Очерках истории Ленинграда, содержат ценную информацию об условиях работы, формах оплаты и повседневном быту ремесленников и рабочих9090
  Очерки истории Ленинграда. Т. 1: Период феодализма (1703–1861). М.–Л., 1955. С. 52–114, 294–319, 447–549; т. 2. Л., 1957. С. 75–125, 170–230.


[Закрыть]. Результаты своей исследовательской работы по населению Петербурга первой половины XIX века А. И. Копанев опубликовал в отдельной книге9191
  Копанев A. И. Население Петербурга в первой половине XIX века. M.–Л., 1957; Ремесленникам в аналогичный период времени Копанев уделил внимание в отдельной статье (Копанев A. И. Ремесленники Петербурга первой половины XIX в. // Ремесло и мануфактура в России, Финляндии и Прибалтике. Материалы II Сов.–фин. симпозиума по соц.–экон. истории, 13–14 дек. 1972 г. / Ред. коллегия: Н. Е. Носов (отв. ред.) [и др.] Л., 1975. С. 78–89.


[Закрыть]. Большой вклад в историю петербургского ремесла внесли работы Л. Н. Семеновой, где ремесленный труд описан в контексте истории рабочих столицы, а также истории ее населения и быта9292
  Семенова Л. Н. Рабочие петербургских заводов артиллерийского ведомства в первой половине XVIII века // Исследования по истории феодально–крепостнической России. M.–Л., 1964. С. 69–115; Она же. Рабочие Петербурга в первой половине XVIII века. Л., 1974; она же. Быт и население Санкт–Петербурга (XVIII век). М., 1998.


[Закрыть]. Важную методологическую роль в анализе промышленной статистики играют работы Н. Я. Воробьева и Ю. Я. Рыбакова9393
  Воробьев Н. Я. Очерки по истории промышленной статистики в дореволюционной России и в СССР: методы наблюдения и разработки. М., 1961; Рыбаков Ю. Я. Промышленная статистика России XIX века. M., 1976.


[Закрыть]. Этнографу Н. В. Юхневой принадлежат этносоциологические работы, увидевшие свет в 1980–е–1990–е гг., в которых проанализирован национальный и социальный состав ремесленников города, а также их распределение по районам9494
  Юхнева Н. В. (ред.). Старый Петербург: историко–этнографические исследования. Л., 1982; Она же. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Л., 1984. С. 56–65; Она же (ред.) Петербург и губерниЯ. Историко–этнографические исследованиЯ. Л., 1989; Она же. Немцы в многонациональном Петербурге // Немцы в России: люди и судьбы / Отв. ред. Л. В. СлавгородскаЯ. Ред.–сост. Г. И. Смагина. СПб., 1998. С. 56–68.


[Закрыть]. Особую тему составляют петербургские ювелиры, особенно финские и шведские9595
  Фелькерзам А. Е. Иностранные мастера золотого и серебряного дела // Старые годы: Ежемесячник для любителей искусства и старины. 1907. Январь. С. 7–13; Юнгар С. Финляндские ремесленники в С.–Петербурге // Ремесло и мануфактура в России, Финляндии и Прибалтике. Л., 1975. С. 90–99; см.: Лопато М. Н. Формирование и развитие школы ювелирного искусства Петербурга XVIII – XIX веков. СПб., 2005; Янгфельд Б. От варягов до НобелЯ. М.: 2010; Кузнецова Л. К. Петербургские ювелиры XIX века. Дней Александровых прекрасное начало. М., 2012.


[Закрыть]. Из последних работ необходимо назвать работы Е. В. Анисимова и О. Е. Кошелевой, содержащих значительный материал о первых ремесленниках Петербурга9696
  Анисимов Е. В. Юный град. Петербург времен Петра Великого. СПб., 2003; Кошелева О. Е. Люди Санкт–Петербургского острова Петровского времени. М., 2004.


[Закрыть]. Материалы по истории столичного ремесла можно найти также в смежной области гуманитарных наук по истории искусства9797
  См.: Пронина И. А. Декоративное искусство в Академии художеств: Из истории русской художественной школы XVIII – первой половины XIX века (К 225 – летию Академии художеств СССР) / АХ СССР. Научно–исслед. ин–т теории и истории изобр. искусств. М., 1983; Ботт И. К., Канева М. И. Русская мебель: История. Стили. Мастера. СПб., 2003; Мутья Н. Н. Русское декоративно–прикладное искусство XVIII – начала XX века. СПб., 2003; Декоративно–прикладное искусство Санкт–Петербурга за 300 лет: иллюстрир. энцикл. / [авт. разд.: Т. Т. Коршунова и др.]; Гос. Эрмитаж. СПб., 2004. Т. 1; 2006. Т. 2 [Гусева Н. Ю. и др.]; Особое место занимает огромное количество трудов по истории народных художественных промыслов, требующих отдельного рассмотрения.


[Закрыть].

Немаловажную роль в создании конкурентоспособного ремесла Петербурга сыграло тесное взаимодействие российских ремесленников Петербурга с иностранными, по большей части немецкими, привнесшими технические и организационные новации, что оказало положительное влияние на развитие городского ремесла в целом9898
  Веретенко T. E. K вопросу о деятельности мастерской Генриха Гамбса (по документам ЦГИА) // Проблемы развития русского искусства. Вып. XVII, тематический сборник научных трудов, ред. И. A. Бартенев. Ленинград, 1984. С. 68–75; Семенова Л. Н. Иностранные мастера в Петербурге в первой трети XVIII в. // Наука и культура России XVIII в.: Сб. ст. Л., 1984. С. 201–224; Юхнева Н. В. Немцы в многонациональном Петербурге… С. 56–68; Многонациональный Петербург: История. Религии. Народы / Н. В. Бессонов, В. А. Дмитриев, В. А. Дымшиц; и др.; Науч. ред. И. И. Шангиной; Отв. ред. Н. В. Ревуненковой, Н. В. Юхневой. СПб., 2002; Ипполитова Г. А. Владельцы фортепианной фабрики «Я. Беккер» (1841–1917) // Немцы Санкт–Петербурга: Наука, Культура, Образование. СПб., 2005. С. 339–354; Следует также упомянуть серию сборников статей, издающихся по сегодняшний день: Шрадер Т. А. (ред.). Немцы в Санкт–Петербурге (XVIII—XX века): биографический аспект. вып.2. СПб., 2002; Смагина Г. И. (ред.). Немцы Санкт–Петербурга: наука, культура, образование = Die Deutschen in Sankt–Petersburg: Wissenschaft, Kultur, Bildung. СПб., 2005.


[Закрыть]. Одна из первых историков, обратившихся к теме иностранных ремесленников Петербурга – петербургская исследовательница Л. Н. Семенова. Она исследовала участие иностранцев в строительстве Петербурга в XVIII в.9999
  Семенова Л. Н. Быт и население…; Она же. Иностранные мастера…; Она же. Рабочие Петербурга…


[Закрыть] Е. В. Анисимов сообщает обширные сведения об иностранных мастерах в эпоху Петра I100100
  Анисимов Е. В. Юный град…


[Закрыть]. В работах Н. В. Юхневой представлен подробный анализ иностранных ремесленников Петербурга в XIX в. в этноконфессиональном, профессиональном и аспектах социальной топографии101101
  Юхнева Н. В. (ред.). Старый Петербург…; она же. Этнический состав…; она же (ред.). Петербург и губерния…; она же. Немцы…


[Закрыть]. Также имеется несколько статей в научных сборниках, выпущенных под редакцией Л. В. Славгородской, Г. И. Смагиной и Т. В. Шрадер102102
  Немцы в России: люди и судьбы / Отв. ред. Л. В. СлавгородскаЯ. Ред.–сост. Г. И. Смагина. СПб., 1998; Шрадер Т. А. (ред.). Немцы в Санкт–Петербурге (XVIII—XX века)… и др.; Смагина Г. И. (ред.). Немцы Санкт–Петербурга… и др.


[Закрыть]. Из последних работ, касающихся петербургского ремесла, следует упомянуть статьи М. В. Сергеева103103
  Сергеев М. В. Фортепианное дело в Петербурге XIX века: (По материалам русской периодической печати) // Российская культура глазами молодых ученых. СПб., 1994. Вып. 3. С. 74–92; Он же. Петербургский ремесленник XVIII века // Печать и слово Петербурга: Петербургские чтения 2003. СПб., 2003. С. 245–252; Он же. Музыкально–инструментальное производство в России в первой четверти XIX века // Научные дискуссии. Том 1. 2015. С. 32–37; Он же. Профессия фортепианного мастера в России. Цеховой ремесленник как классический тип настройщика фортепиано // Opera Musicologica. № 2 (28). 2016. С. 75–92; Он же. Фортепианная фирма «C. M. Schröder» в 1852–1889 гг. В поисках совершенного инструмента и всеобщего признания // Музыковедение. № 3. 2017. С. 22–33.


[Закрыть]. В статьях последнего рассматриваются разнообразные аспекты деятельности музыкально–инструментальных мастеров столицы. По теме ремесленного ученичества во второй половине XIX в. петербургская исследовательница И. В. Синова совершила настоящий историографический прорыв, если посмотреть на эпизодические упоминания этой темы в российской историографии до нее104104
  Синова И. В. «…Следить за добрыми и отеческими отношениями мастеров к своим ученикам…». Документы о ремесленном ученичестве на рубеже XIX–XX вв. в Центральном государственном историческом архиве Санкт–Петербурга // Отечественные архивы. 2012. № 6. С. 76–92; Она же. Повседневная жизнь детей трудящегося населения Санкт–Петербурга во второй половине XIX – начале XX вв. СПб., 2013; Она же. Дети в городском российском социуме во второй половине XIX – начале XX вв.: проблемы социализации, девиантности и жестокого обращения. СПб., 2014; См. досоветскую и советскую историографию: Беззащитность ремесленных учеников // Вестник Европы. 1879. Т. 5. Кн. 10 (октябрь). С. 793–795; Ракеев Г. Ф. Об ученичестве у мастеров // Труды общества для содействия русской промышленности и торговле, Записки V отделения по кустарной и ремесленной промышленности 1889–1891. СПб., 1892. С. 1–5; Он же. Об улучшении положения ремесленных учеников. СПб., 1890; Радецкий И. М. Мученики темного царства. Ответы на вопросы о положении ремесленных детей. СПб., 1894; Иордан В. O. Ученики–ремесленники // Русская мысль. 1894. Кн. 4. С. 1–23; Кремлев А. Н. Об отмене телесного наказания для ремесленных учеников. СПб., 1900. Ч. 1–3. Здесь ч. 3. С. 297–299; Кронгауз А. Фабрично–заводские и ремесленные ученики в царской России // Исторический журнал. 1941. № 2. С. 99–111; Бахрушин С. В. Ремесленные ученики в XVII веке // Научные труды. Т. 2. M., 1954. С. 101–118.


[Закрыть]. Роли участия женщин в ремесле посвящена работа О. В. Вахромеевой105105
  Вахромеева О. В. Петербургская ремесленница в конце XIX начале XX века // Петербургские исследования: Сборник научных статей. СПб., 2014. С. 40–50.


[Закрыть].

Важным исследованием по историографии русского городского ремесла с древнейших времен до 20–30–х гг. XX века является книга В. Г. Егорова и С. М. Чистовой106106
  Егоров В. Г., Чистова С. М. Городское ремесленное производство…


[Закрыть]. В монографии этих авторов делается кардинальная смена оценки ремесла, учитывающая международный опыт его развития: «Установившийся в советское время взгляд на мелкую городскую промышленность как на рудимент, неизбежно исчезающий в эпоху индустриального производства, становится неубедительным в связи с широким присутствием ремесла в развитых капиталистических странах»107107
  Егоров В. Г., Чистова С. М. Городское ремесленное производство… С. 215.


[Закрыть]. Они констатировали факт развития городского и цехового ремесла в России, в частности, несмотря на активную индустриализацию последнего двадцатилетия XIX в., и его дальнейший рост, вплоть до 1917 г.108108
  Там же, с. 242; Авторы ссылаются на статистику цеховых ремесленников Петербурга у К. А. Пажитнова, доведенную до 1919 г. (Пажитнов К. А. Проблема ремесленных цехов… С. 173).


[Закрыть]

Зарубежная историография русского ремесла не столь обширна. Оно рассматривается авторами, как правило, в контексте истории крупной промышленности, индустриализации и рабочего класса или сословий крестьян, купцов и мещан109109
  Pipes R. Social Democracy and the St. Petersburg labor movement, 1885–1897. Cambridge, Mass., 1963; Zelnik R. E. Labor and Society…; Crisp О. Labor and industrialisation in Russia //The Cambridge Economic History of Europe. Vol. VII, Part 2, London, 1976. P. 308–415; Bonnell V. E. Roots of rebellion; workers’ politics and organisations in St. Petersburg and Moscow, 1900–1914. Berkeley, Calif. 1983; Hildermeier M. Bürgertum und Stadt in Rußland 1760–1870. Rechtliche Lage und soziale Struktur. Köln, Wien, 1986; Share M. The Central Workers Circle of St. Petersburg, 1889–1894: A Case study of the «Workers’ Intelligentsia». New York and London, 1987; Surh G. D. 1905 in St. Petersburg: labor, society and revolution. Stanford. 1989; Daniel R. Brower. The Russian city between tradition and modernity: 1850–1900, Berkeley 1990; McKean R. B. Saint Petersburg between the revolutions: (workers and revolutionaries, June 1907 – February 1917). New Haven, 1990; Hogan H. Forging revolution: (metalworkers, managers and the state in St. Petersburg), 1890–1914. Indiana 1993; Puttkamer J. V. Fabrikgesetzgebung in Rußland vor 1905: Regierung und Unternehmerschaft beim Ausgleich ihrer Interessen in einer vorkonstitutioneller Ordnung (Beiträge zur Geschichte Osteuropas Bd. 20). Köln, 1996.


[Закрыть]. Что же касается истории ремесла Петербурга в XVIII – XIX вв., то она рассмотрена в немецкой монографии автора, в которой сделана попытка дать целостную картину развития ремесла столицы на протяжении всего петербургского периода 1703–1914 гг., несмотря на ограничение серединой XIX в. в названии110110
  Keller A. Die Handwerker in St. Petersburg von der Mitte des 19. Jahrhunderts bis zum Ausbruch des Ersten Weltkrieges 1914. Frankfurt a. M. u.a., 2002.


[Закрыть]. Джеймс Батер в своей монографии о Петербурге во время индустриализации упомянул только некоторые ремесленные профессии кузнецов, булочников, кондитеров, золотых и серебряных дел мастеров и ювелиров в контексте промышленной географии111111
  Bater J. H. St. Petersburg. Industrialization and change (Studies in urban history 4, hrsg. V. H. J. Dyos). London, 1976. Pp. 129, 138–139, 194, 197, 269, 372–373.


[Закрыть]. Обширная монография М. Хильдермайера о российском городе и «гражданстве» касается вскользь ремесленников и концентрирует свое внимание в основном на купечестве и мещанстве112112
  Hildermeier M. Bürgertum und Stadt… S. 15, 23, 61, 142.


[Закрыть].

Р. Зельник и И. Путткамер касались проблематики ремесленных цехов, но только в связи с промышленным законодательством и работой правительственной комиссии для пересмотра уставов фабричного и ремесленного 1857–1862 гг., возглавляемой бароном Адольфом Федоровичем фон Штакельбергом113113
  См.: Штакельберг A. Цеховое устройство и свобода промышленности в Европе. Ч. 1–2 // Труды комиссии для пересмотра уставов фабричного и ремесленного. Ч. 4–5. СПб., 1865; Динеева О. В. Штакельберга комиссия // Экономическая история России (с древнейших времен до 1917 г.): Энциклопедия в 2 т. М., 2009. Т. 2. С. 1191–1192; Puttkamer J. V. Fabrikgesetzgebung… S. 113–118.


[Закрыть]. Показательно, что позиция исследователей в этом вопросе совпадает по отрицательной интенции, относительно цехов, с негативными отзывами комиссии, предлагавшей отмену цехов и введение промышленной свободы114114
  Zelnik R. E. Labor and Society… P. 11–12, 69–119, 283–331.


[Закрыть]. В этой связи важно выделить особую историографическую традицию в видении роли цехов. Российская либерально–демократическая, советская, отчасти российская современная и западная традиции сходятся во мнении, что цехи, вместе с магистратами и гильдиями, не принесли той пользы и не оправдали тех надежд, которые возлагались на них законодателем, играли сдерживающую роль для промышленного развития и представляли из себя, в сущности, продолжение государственно–полицейского аппарата115115
  См.: Дитятин И. И. Устройство и управление городов России… Т. 1. С. 296–299; Анисимов Е. В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII в. СПб., 1997. С. 136; Zelnik R. E. Labor and Society… P. 12; Hildermeier M. Bürgertum und Stadt… S. 45–46.


[Закрыть].

Согласно мнению Е. В. Анисимова, «все эти институты, имевшие глубокие корни в многовековом развитии западноевропейского города, были привнесены в русскую действительность насильно, административным путем»116116
  Анисимов Е. В. Петр Великий: личность и реформы. М.; СПб.; Нижний Новгород [и др.]: Питер, 2009. С. 298.


[Закрыть]. Впрочем, как и все остальные институты, возникшие в результате петровских реформ. Но значит ли это, что они оказались бесполезными? Кроме того, одни институты получают право на существование в рамках вестернизационного проекта Петра I (коллегии, военно–морской флот, Морская академия, Академия наук), а другие, как в случае с цехами, – нет. Это заставляет предположить, что, в отличие от России, в Западной Европе как институты цехового ремесла, так и капитализма развивались на добровольных и ненасильственных началах, а это далеко не так. История цехов богата коммунальными революциями и борьбой элит – патрициата, разделенного на ремесленных мастеров и купечество, где последнее в конечном итоге победило. Обезземеливание крестьян и создание армии пролетариев в Западной Европе сопровождалось социальными революциями и экономическими катаклизмами, не в последнюю очередь за счет нарушения социального и экономического баланса, вызванного упразднением цехов. В России все развивалось по иному сценарию, а значит цехи появились в нужное время и в нужном месте, когда была необходима организация производства на иных принципах. С этого времени началась почти двухвековая история российских цехов, а значит было положено начало новой традиции.

Действительно, Е. В. Анисимов убедительно показывает, что на момент ее проведения, городская реформа и создание ремесленных цехов легли тяжелым бременем на податное население, что «объективно» «затормозило процесс оформления капиталистических отношений там, где они могли бы развиваться»117117
  Анисимов Е. В. Петр Великий: личность и реформы. М.; СПб.; Нижний Новгород [и др.]: Питер, 2009. С. 299.


[Закрыть]. Но значит ли это, что данная реформа противоречила «логике исторического развития», если таковая вообще существует в истории? Введение института цехов в России не должно создавать впечатления его ненужности, искусственности или нецелесообразности. Он был действительно неизвестен до этого времени в России, но это совсем не значит, что введение цехов «объективно» «тормозило» развитие капиталистических отношений. Дело тут в другом – цехи попросту не вписываются в телеологичную поступательную концепцию экономического развития, в данном случае должного неумолимо вести российскую экономику к капитализму западного образца. Именно данное неукоснительное подражание российских элит последнему привело, по нашему мнению, к тем трагическим дисбалансам в российской экономике, следствием которых явился коллапс российской государственности в 1917 г., усиленный внутри–и геополитическими факторами.

Критическую по интенции точку зрения на российские цехи высказал в свое время Регинальд Зельник, подчеркнувший их суть как, прежде всего, квазигосударственного института, являвшегося продолжением государственного бюрократического аппарата: «В дополнение к их руководящей роли в цехе, старшины выполняли роль административных и налоговых агентов правительства, что противоречит концепции цеха как самостоятельной ассоциации производителей. Кроме того, в отличие от цехов Западной Европы, цехи в России не были по–настоящему закрытой корпорацией. Мало того, что членство в них не ограничивалось количественно, они были открыты даже для таких неконкурентных категорий населения, как крепостные крестьяне, если помещик давал свое разрешение. В рамках определенных цеховых ограничений, вступление в цех не требовалось для всех местных ремесленников. Наконец, не было положено каких–либо ограничений в количестве производимых товаров, изготовленных в каждом цехе. Короче говоря, цех был не столько добровольной ассоциацией с целью протекционизма и монополии, сколько квазигосударственной административной единицей, направленной на обеспечение более рациональной организации, стимулирования производства и организации налогообложения городского населения»118118
  «In addition to their leadership roles within the tsekh, the elders were expected to function as administrative and fiscal agents of the government, thus contravening the concept of the guild as an independent association of producers. Furthermore, in contrast to the guilds of Western Europe, the tsekh was not a truly closed corporation. Not only was its membership not restricted numerically, it was even open to such nonurban categories of the population as manorial serfs if the serf was granted authorization to join by his lord. Within certain limitations, membership was not required of all local artisans. Finally, there were no provisions for limiting the quantity of items produced in each tsekh. In short, the tsekh was not so much a voluntary association for protective and monopolistic purposes as it was a quasigovernmental administrative unit aimed at providing a more rational basis for the organisation and stimulation of production and for taxing the urban population» (Zelnik R. E. Labor and Society… P. 12); Схожей точки зрения придерживаются К. А. Пажитнов и М. Хильдермайер (Hildermeier M. Bürgertum und Stadt… S. 45–46).


[Закрыть].

Иными словами, мерилом для российского цехового ремесла для Е. В. Анисимова служит концепция развития капитализма в России, для Р. Зельника – история западноевропейских цехов, что неизбежно ведет к негативной оценке российских цехов или как архаичного института, «тормозящего» развитие капиталистических отношений, или как института запоздалого и «куриозного», поскольку отклоняющегося от воображаемого «магистрального исторического пути развития» и, следовательно, от западноевропейской нормы. Именно поэтому, введение цехов государством дало им шанс на осуществление их расширенной функции в российских условиях, т. е. по пути развития традиции корпоративного самоуправления. В этом смысле логично задаться вопросом по аналогии с А. Я. Гуревичем: «А был ли феодализм [в России. – А. К.]?» versus «А был ли капитализм в России XVIII в.?» и если да, могли ли, таким образом, цехи тормозить его развитие119119
  См.: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972; Он же. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990; Важным в этом контексте является вывод авторов книги по истории России о том, что «новейшие исследования организации работ на тульско–каширских металлургических заводах, механизма извлечения и присвоения прибавочной стоимости от эксплуатации наемного труда […] показали отсутствие возможностей капиталистического накопления в отраслях, с которыми традиционно в отечественной науке связывали начало генезиса капитализма в промышленности» (в XVII в. – А. К.) (История России с древнейших времен до конца XVII века / [Милов Л. В., Флоря Б. Н., Козлова Н. В., Вдовина Л. Н.]; под ред. Л. В. Милова. М., 2010. С. 560).


[Закрыть]?

С выводом Р. Зельника можно отчасти согласиться, если принять во внимание российский контекст возникновения цехов, но это не значит, что именно поэтому цехи были излишними или «неправильными». В данном случае это служило подтверждением российских реалий, когда даже в таких городах с давней традицией вечевого самоуправления, как Великий Новгород и Псков «1560 –1580–х годов, основная функция кончанской администрации состояла в разверстке и сборе налогов»120120
  Аракчеев В. А. Средневековый Псков: власть, общество, повседневная жизнь в XV–XVII веках. Псков, 2004. С. 165.


[Закрыть]. Если российские цехи не являлись слепком с западноевропейских, что является общепризнанным фактом121121
  И. И. Дитятин точно определил характер реформы Петра: «Заимствуя „в чужих краях“ цеховую организацию, царь не делал этого однако, […], зажмуря глаза: в копии во многих отношениях трудно узнать оригинал. Копируя более или менее точно оригинал „чужих краев“ относительно самого п р о и з в о д с т в а ремесла, Петр Великий значительно отступает от этого оригинала по отношению к с о с т а в у ремесленников, членов цеха» (Дитятин И. И. Устройство и управление городов России… Т. 1. С. 296).


[Закрыть], и если в России не было капитализма без множества развитых городов, буржуазии и свободных граждан подобно западноевропейским, то как можно утверждать, что, а) цехи были средневековыми, и б) антикапиталистическими? Тем более, что предполагаемой логике некоего исторического развития не противоречит ни отсутствие капиталистических отношений в их классической форме, ни введение цехов, способствовавших возникновению профессиональных корпораций как нововременного института профессий в России.

Капитализм в России не был ни безальтернативным, ни необходимым в той форме, в которой он существовал в Западной Европе, следовательно, нет надобности представлять капитализм в виде айсберга, в который неминуемо должен врезаться российский «Титаник». Как нам представляется, от такой телеологичности «исторического процесса», а значит и его «закономерностей» можно без особого труда отказаться в пользу исследования столь «архаичного» исторического феномена как российские цехи. Первым шагом на пути к решению этой задачи должно стать «вытягивание» концепции истории цехов из модернизационного западноевропейского контекста развития капитализма, чтобы избавить его от негативной телеологичности. Это даст шанс ремеслу, реализоваться, наконец, как полноценному историческому институту русской истории не только в прошлом, но и как профессиональной корпорации в настоящем и будущем, чтобы придать так нехватавшую ему динамику в контексте исторической событийности, «заглядывающей» в настоящее и будущее. Таким образом, история капитализма не должна противопоставляться истории цехов или ремесла, поскольку и индустриализация как следствие промышленной революции, и ремесленная промышленность имели свою отдельную богатую историю, особую событийность и темпоральность, которые необязательно подменять фазами или формациями122122
  «Ремесленная промышленность и индустрия» («Gewerbe und Industrie». – А. К.) не являются синонимами, у каждого из них есть своя длинная история. Тем не менее, долгое время это различие оспаривалось. […] На рубеже XIX в. половина из 2,2 млн. занятых в промышленности Германии работали в ремесленных мастерских. Примерно 1 млн. работал в рассеянной мануфактуре на дому и только около 100.000 человек работают на мануфактурах, фабриках и в горнодобывающей промышленности» (Pierenkemper T. Gewerbe und Industrie im 19. und 20. Jahrhundert. München, 2007. S. 3, 5).


[Закрыть].

Данное исследование показывает, что необходима дальнейшая теоретическая и методологическая разработка истории русского ремесла, как самостоятельной и самодостаточной не капиталоемкой деятельности, обеспечивающей качество жизни на локальном уровне в «шаговой доступности». Необходим критический пересмотр двух дискурсов, определявших до недавнего времени угол зрения на ремесло: историзма и модернизма или современности. Зародившись в середине XIX века, они органично дополнили друг друга, создавая теоретическую надстройку для промышленной революции. Сегодня этого недостаточно. Традиционный взгляд на ход и «закономерности» исторического развития не оставлял, как правило, места ремеслу в картине будущего. Ведь ремесло являлось «отжившим» и «отсталым» институтом, который неизбежно должен был уступить место «прогрессивному» капиталистическому крупному промышленному производству. К. А. Пажитнов писал по этому поводу: «Русское […] цеховое устройство, оформлявшееся на гораздо более высокой ступени развития экономики, чем та, на которой оформлялись цехи на Западе, не ограничивая число подмастерьев и учеников, не только допускало, но и поощряло превращение ремесленной мастерской в мелкокапиталистическое предприятие»123123
  Пажитнов К. А. Проблема ремесленных цехов… С. 50–51.


[Закрыть].

Предлагаемый в данной книге радикальный ревизионизм, призывающий дать истории российского ремесла новое прошлое, не отрицает научный, технический и социальный прогресс. И все же голос скептика указывает на главный фактор риска – человеческий. С точки зрения «обычного» человека нет ни прогресса, ни регресса, ни верха, ни низа, ни спереди, ни сзади, ни отсталого, ни прогрессивного или регрессивного. С его точки зрения, все эти интеллектуальные игры существуют только для того, чтобы обеспечить социальным группам, называемым в различных социумах элитами, свое предполагаемое техническое и интеллектуальное превосходство. Свое предполагаемое лидерство. Но где «низы» и где «элиты»? Где ведущие, и где ведомые? Кто правит и кем или чем управляет? Нет больше, в узком смысле этих слов, ни стран отсталых, ни прогрессивных, ни капиталистических, ни социалистических, а есть только государства и общества с различными степенями несвободы и концепциями развития, которым придется обосновывать запрос на свое лидерство каждый день.

Об относительности таких понятий как «отсталый» и «развитый» существует всеобщий консенсус. Может ли данная дихотомия и аналитический термин «отсталости» помочь понять и объяснить историю России? Объяснить лишь то, насколько Россия была отсталой по сравнению с Европой? Но так ли важно это знать и что дает это знание? Вальтер Кирхнер писал в 1986 г. об относительности данного понятия, так как «все страны в определенный отрезок времени, по меньшей мере экономически, были "отсталыми" по сравнению с другими»124124
  Kirchner W. Die deutsche Industrie und die Industrialisierung Rußlands 1815–1914. St. Katharinen, 1986. S. 5.


[Закрыть]. Исходя из этого, нам видится важным уделить больше внимания новым малоизученным аспектам российской истории в иных контекстах. Но тогда само понятие «отсталости» теряет всякий смысл. В противном случае остается вероятность, что «преодоление отсталости» превратиться в вечное проклятие отсталости и банализацию модернизации в стиле: «Будущее – за мультифункциональными торгово–развлекательными комплексами»125125
  Преодоление отсталости // Конкурент. URL: https://konkurent.ru/article/12125 (дата обращения 08.04.2019).


[Закрыть]. В этом смысле понятие «отсталости» подлежит утилизации как отработанный материал, так как кроме коммерциализации и уплощения смыслов оно больше ничего не производит.

Почему вообще возможно и допустимо оперировать понятиями «Запад» и «Восток» и становиться на аргументационные позиции 100 – 200–летней давности? Ведь анахронично само деление на культурные полушария «Запада» и «Востока», потерявших в ходе глобализации свой изначальный смысл, свой конструктивный потенциал как пространства смыслов, некие диффузные культурные ареалы, понятиями которых можно пользоваться лишь условно и в кавычках. Сегодня это тоже анахронизмы или конструкты, оставшиеся лишь сторонами горизонта126126
  См. к истории понятий «Востока» и «Запада»: Hildermeier M. Geschichte Russlands. Vom Mittelalter bis zur Oktoberrevolution… C. 1315–1317.


[Закрыть]. Если же говорить об общеевропейской истории и истории России как ее неотъемлемой части, то можно только согласиться с предложением М. Хильдермайера, усиливать идентичность России с помощью репродуцирования ее истории в общеевропейском контексте127127
  Hildermeier M. Osteuropäische Geschichte an der Wende. Anmerkungen aus wohlwollender Distanz // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 1998. Bd. 46. Heft 2. S. 254–256.


[Закрыть].

Посмотрим, какие альтернативные пути развития оставляет Ш. Эйзенштадт странам, отказавшимся вводить «современные политические и социальные институты» западной демократии: «Одним из возможных вариантов [государств, отказавшихся от западного формата модернизации. – А. К.] оказывалась институционализация относительно современной системы, не слишком, вероятно, дифференцированной, но все же способной абсорбировать новые веяния и тем самым обеспечивать какой–то экономический рост. Другой вариант предполагает развитие стагнирующих режимов, почти не способных реагировать на изменение внешней среды, которые, однако, могут существовать довольно долго. Иногда, впрочем, их уделом становится порочный круг недовольства, охранительства и насилия»128128
  Eisenstadt S. N. Tradition, Change and Modernity… P. 47–72.


[Закрыть]. Сценарии развития для стран, решивших развиваться по альтернативным западному вариантам, не особенно привлекательны. Презентованная ученым в 2000 г. теория множественных модерностей, представляет некий компромисс, предлагающий различные модификации модернизации в странах с отличным традиционным укладом129129
  Eisenstadt S. N. Multiple Modernities…


[Закрыть].

Для европейско–российского модернизационного дискурса представляется интересной попытка преодоления европоцентричности этой теории, предпринятая Шалини Рандерией, рассматривающей историю постколониальной Индии в контексте «переплетающихся и конфликтующих модернов»130130
  Randeria S. Verwobene Moderne: Zivilgesellschaft, Kastenbindungen und nichtstaatliches Familienrecht im (post)kolonialen Indien // Randeria S. (Ed. at all). Konfigurationen der Moderne: Diskurse zu Indien, Soziale Welt Sonderband 15. Baden–Baden, 2004. S. 155–178.


[Закрыть]. Характерно, что понятия совместной истории (geteilte Geschichte) и переплетенной модерности (verwobene Moderne) делают акцент на двусторонних интересах и взаимодействии, носящем двоякий характер, актуальный и для России. В этом контексте Е. В. Алексеева изящно уместила феномен диффузии европейских инноваций в России в один емкий образ: «История любого государства представляет собой причудливое и уникальное переплетение бесчисленных нитей, связывающих его культурную ткань с множеством стран света, где они были впервые „спрядены“»131131
  Алексеева Е. В. Диффузия европейских инноваций в России (XVIII – начало XX в.). М., 2007. С. 3.


[Закрыть]. Феномены модернизации и европеизации (вестернизации) России в рассматриваемый период продолжают интенсивно исследоваться132132
  Алексеева Е. В., Редин Д. А., Рей М.–П. «Европеизация», «вестернизация» и механизмы адаптации западных нововведений в России имперского периода // ВИ. 2016. № 6. С. 3–20; Побережников И. В. Акторы российской имперской модернизации…; Роль эндогенных и экзогенных факторов в развитии российской цивилизации (XVIII – начало XX в.) / Е. В. Алексеева, И. В. Побережников, С. А. Нефедов, К. И. Зубков, Е. А. Курлаев, О. К. Ермакова, Л. А. Дашкевич, Е. Ю. Казакова–Апкаримова, О. Н. Яхно. Екатеринбург, 2014.


[Закрыть], «и все же необходимо критическое переосмысление истории [России], написанной в рамках теории модернизации и по (западно)европейским лекалам»133133
  Jobst K. S., Liechtenhan F.–D. Wissenschaftliche, technologische und finanzielle Investitionen und Interaktionen europäischer Staaten im Zarenreich und die Vorzeichen des Ersten Weltkriegs seit der zweiten Hälfte des 19. Jh. // Quaestio Rossica. 2015. № 3. S. 46, 59.


[Закрыть]. Особенно это касается истории ремесла, область которой колонизовали и трансформировали модернизационный и индустриализационный дискурсы, переписав ремесленный нарратив.

Одной из отличительных особенностей теории рефлексивной модернизации является признание якобы неизбежности негативных побочных эффектов, в лице индустриального развития и общества массового потребления, вследствие специфического понимания данной теорией технического прогресса и целеполагания модернизации. Поэтому теория рефлексивной модернизации, как правило, не пытается устранить риски, а принимает их в расчет как необходимые издержки, что ведет к возникновению «общества рисков» (нем. Risikogesellschaft) и экологическим катастрофам. Джейсон В. Мор расставляет иные акценты, связывая последние, не со временем антропоцена и всеобщей историей человечества, а с ее специфическим периодом, названным Мором капиталоцен, указав на главную причину экономического и экологического неблагополучия на планете134134
  Moore J. W. Anthropocene…


[Закрыть]. Проблематизация ремесленной (рукотворной) деятельности в этом контексте как фундаментального антропологического признака приобретает особое значение. Развитие ремесленничества сегодня, принадлежащего к малым и средним формам предпринимательства, не является полным решением данной проблемы, но может значительно расширить положительные сценарии развития будущего, снижая социальное напряжение, трансформационные и экологические нагрузки, диверсифицируя рынок.

Аргументация историка Бенжамина Штайнера приобретает свою особенную оригинальность, благодаря сочетанию побочных последствий («коллатеральных потерь») теории рефлексивной модернизации, с одной стороны, и непоследовательностей и противоречий в истории, с другой135135
  Beck U., Bonß W., Lau C. Theorie refel xiver Modernisierung… S. 11.


[Закрыть]. При этом виден интегративный потенциал рефлексивной модернизации, критически рассматривающей ее результаты на протяжении последних двухсот лет и интегрирующую тему экологии в концепцию второй модерности. Возникающее, благодаря субверсивным динамикам прошлого, новое интегрируется в современные концепции развития, благодаря чему индустриализация первой модерности тормозится или останавливается136136
  Steiner B. Die Nebenfolgen in der Geschichte. Eine historische Soziologie refel xiver Modernisierung// (Historische Zeitschrift. Beihefte N. F. 65, eds. Andreas Fahrmeir und Lothar Gall). Berlin, München, Boston, 2015. S. 27–28.


[Закрыть], а промышленные гиганты прошлого демонтируются, чтобы уступить место малым гибким, экологически чистым и технологичным формам производства. Критикуя теорию модернизации, автор не причисляет себя к ее непримиримым противникам, защищая ремесло, и не призывает вернуться в архаику. Скорее, это критическое переосмысление теории модернизации и ее роли в интерпретации ремесла и крупного промышленного производства137137
  See: Resasade H. Zur Kritik der Modernisierungstheorien: Ein Versuch zur Beleuchtung ihres methodologischen Basissyndroms. Opladen, 1984; Rapp F., Ropohl G. Historische und systematische Übersicht // Hubig C. (Hrsg. u.a.). Machdenken über Technik: Die Klassiker der Technikphilosophie und neuere Entwicklungen. Berlin, 2013. S. 41–54; Steiner B. Nebenfolgen der Geschichte. Eine historische Soziologie refel xiver Modernisierung // Historische Zeitschrift. Beihefte N. F. 65. Berlin, München, Boston, 2014.


[Закрыть].

Как теория модерности, так и понятие «экономической отсталости» А. Гершенкрона рассматриваются большинством современных исследователей как требующие модификации и применяются с оговорками138138
  Hildermeier M. Geschichte Russlands… S. 1318.


[Закрыть]. В последней своей монографии по истории России Манфред Хильдермайер в заключении с характерным названием «Отсталость под новым углом зрения: между трансфером и переплетением» предлагает оставить с некоторыми оговорками понятие «отсталости» как важную аналитическую категорию, без которой, по его убеждению, невозможно описать адекватно историю России139139
  Там же, с. 1315–1346.


[Закрыть]. Тем самым остаются основные понятия «догоняющего» и «догоняемого», без которых этот интеллектуальный конструкт не сможет работать. В этом смысле прослеживается единая историографическая традиция «отсталости» в контексте концепции модернизации, начиная с дореволюционной России и продолжая советской (когда место этого термина занимала «современность») и западной. Существует опасность того, что понятие «отсталости» будет закреплено множеством застывших стереотипов, от которых трудно будет избавиться, даже при условии массированной каталогизации и систематизации исторических кейсов140140
  Там же, с. 1323.


[Закрыть].

Остается вопрос, создает ли ясность конструирование некоего громоздкого методологического здания на фундаменте понятия «отсталости», на которое завязывается целый ряд таких уточняющих терминов в систематическом «каталоге» М. Хильдермайера, как «рецепция», «ассимиляция», «абсорбция», «субституция», «продуктивная интеграция» (выбор/отсеивание), «индигенизация», «гибридизация», «перекрещивание» (сосуществование), и не лучше ли расчистить площадку для работы с предложенными немецким исследователем терминами, уже нашедшими применение во многих областях исторической науки141141
  Hildermeier M. Geschichte Russlands… S. 1340–1346; см.: Нарский И. Рец. на: М. Hildermeier. Geschichte Russlands. Vom Mittelalter bis zur Oktoberrevolution. München: Verlag C.H. Beck о HG, 2013. 1504 S. // Российская история. 2015. № 2. С. 177.


[Закрыть]. По сути, немецкий историк предлагает проделать ту же логическую операцию, что и Ш. Эйзенштадт с теорией модернизации (множественных модерностей), предлагая укрепить эпистемологический базис понятия отсталости с помощью дополнительных понятий.