Текст книги "Контрснайпер"

– Вы не помните, слово «вендетта» – сицилийское?

– Нет, – оживился Денис, – корсиканское. На острове Корсика и родился этот прекрасный обычай кровной мести. На Корсику часто нападали разные народы – ради господства на Средиземном море. Как и поединок, вендетта – некий вид частной войны для защиты интересов или чести целого рода. Вендетта обычно направлена против обольстителя женщины, убийцы близкого родственника, ну и все в том же роде. Причем вендетта – процесс долгоиграющий. Может длиться месяцы и годы. А перед ее исполнением жертве посылается объявление войны. Кстати, вендетта вполне допускает применение военных хитростей – засад, тайных убийств, ну и так далее. Я вас не утомил?

– Ну что вы! Очень интересно.

«И поучительно, – добавила она про себя. – Эк он про вендетту заливает! Похоже, изучил предмет всесторонне. Особенно впечатляют засады и тайные убийства».

– А знаете, – почуяв интерес собеседницы, оживился Денис, – я, с вашей легкой руки, вчера в Инете про Мексику много читал. Действительно, очень интересная страна. Представляете, они даже мороженое с перцем делают.

– Зачем?

– Детей с малолетства к острому приучают. В Мексике насчитывается более ста сорока местных сортов чили. Там его почти во все блюда добавляют. А у ацтеков вообще гуманный обычай был: тому, кого приговаривали к смерти, предлагали самому выбрать способ казни: либо его убивают ножом, либо дают выпить отвар из плодов чили. И, представьте, большинство выбирало нож…

– Вот гад! – Репин злобно уставился в меню. – Не мог попроще кабак выбрать. Обязательно надо бабе пыль в глаза пустить. Россия – щедрая душа… Смотри: салат «Фондо марино» – тысяча двести порция. Ни фига себе, «фондо»! На такие салатики никаких фондов не хватит.

– Ты-то чего прибедняешься? – усмехнулся Быков. – Вон, Ленка твоя на «хундае» ездит. Можешь и шикануть.

– В том-то и дело, что ездит на нем Ленка, а я – лишь пользуюсь… Когда разрешит. У нас бюджеты разные. Она тратит на себя, а я – на нее.

– Тогда давай минералку закажем.

– Полтораста рэ за пузырек? У меня еще крыша не съехала.

А к столику уже подобрался похожий на пингвина официант – тот же, что обслуживал Дениса с Ириной.

– Господа что-нибудь выбрали?

– Господа хотят просто посидеть, – буркнул Толик.

– Извините, но просто посидеть – это в парке.

– Да у нас тут встреча назначена. Хозяин придет, тогда определимся, и…

– Вы нам для начала пива с сухариками принесите, – перебил коллегу Быков. И, полистав меню, уточнил: – С итальянскими!

Ирина пододвинула поближе к себе пробку от вина. И вытащила зубочистку. Леха Быков как-то рассказал, что убить плохого человека можно и зубочисткой. И даже показал как. Одним концом зубочистка втыкается в пробку из-под вина, потом пробка зажимается в кулак наподобие стилета. И наносится удар в нужное место. Глаз, шею… Конечно, она не собиралась убивать спутника, но пробочку лучше держать под рукой.

Спутник же пригубил бокал с соком и опять принялся блистать эрудицией. На этот раз тему выбрал полиричней, чем вендетта и отрубленные ацтекские головы. Видно, сок подействовал.

– У одного французского писателя есть рассказ. Его герою было девять лет, когда он влюбился. И, чтобы доказать избраннице, которой было восемь, свою любовь, он однажды съел собственный ботинок.

– Зачем? – Ирина допивала уже второй бокал вина и ощущала, как горят щеки, а внутри разливается приятное тепло.

– Так девочка захотела. В качестве доказательств любви. Как потом выяснилось, она хотела этого не только от нашего героя. Но суть не в этом… Однажды в порыве страсти он неосторожно пообещал ей съесть собственный ботинок… И съел.

Ирина вздрогнула. Ей тут же припомнился Уткин, под всеобщий хохот глотающий за столом кусок подошвы.

Много позже, уже в зрелом возрасте, он рассказал эту историю свой жене. Просто так, безо всякой цели. А спустя некоторое время обнаружил, что жена к нему странным образом переменилась. Стала холодна, реже с ним разговаривала, а в ее глазах ни с того ни с сего появлялись слезы, хотя она при этом лук не чистила и сериал не смотрела. Он не стал дожидаться суицида и напрямую спросил: «В чем дело, дорогуша?» И женушка в гневе бросила: «Ты, гад, меня не любишь! Ради меня обуви не ел и не съешь!» Тогда наш герой пригласил ее в самый крутой ресторан, достал из сумки новый ботинок, поставил на тарелку и принялся поедать. Официанты и гости получили истинное удовольствие от просмотра. В общем, доказал любовь.

– А… почему вы об этом вспомнили? – Ирина пыталась представить, как герой-любовник режет ботинок ножом. Да тут не нож, а ножовка в самый раз, если только ботинок не из тончайшей лайковой кожи или чего-то такого, что сомнительно.

– Давайте выпьем за ваш каблук и за мою сандалию. За обувь, которая сближает людей. И за то, что Юрьевск – тоже город маленький…

– Смотри, Ирке вино заказал, а сам сок лакает, – процедил Быков. – Какого черта, если не за рулем? Экономист?

– Правоверному мусульманину Аллах не велит алкоголь употреблять, – ухмыльнулся Репин.

– Я серьезно. А вдруг халдей с ним заодно и в вино подсыпал чего?

– Чего подсыпал?

– Откуда я знаю? Ирка выпьет, отрубится, а очнется уже в каком-нибудь ауле… Надо предупредить, чтоб не увлекалась!

Вино оказалось действительно превосходным, с тонким ароматом незнакомых фруктов и слегка терпким на вкус.

– «Душу легче всего лечить ощущениями, а от ощущений лечит только душа». Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея», – заметил Малинин, глядя, как Ирина подносит к губам бокал.

Но насладиться им в полной мере она не успела. Услышав доносившуюся из сумочки короткую трель, она достала мобильник и увидела на дисплее короткую фразу: «Вино не пей!»

– Что-то случилось? – встрепенулся кавалер, заметив, как изменилось выражение ее лица.

– А?.. Нет-нет… Ерунда. «Пришлите СМС на такой-то номер и получите шанс выиграть „мерседес“…» Можно подумать, мне девять лет, как тому мальчику, что ботинок съел. Неужели есть люди, которые этому верят?

– Если бы их не было, никто бы такие сообщения не рассылал… Ира, у меня к вам тоже предложение… Давайте перейдем на «ты», а? Если, конечно, вам не критично.

– Нет, не критично. Только, пожалуйста, без брудершафтов.

– Как скажете…

Малинин приподнял стакан с соком. Ирина чокнулась с ним и, едва пригубив, торопливо поставила бокал обратно на стол и принялась за пасту по-сицилийски с трюфелями.

Покосившись на парочку, Леха облизнулся:

– Слышь, Пикассо, а ты обедал?

– Конечно. Еще вчера.

– Значит, мы оба дурака сваляли. Надо было не пиво за триста рублей заказывать, а тарелку макарон. Толку больше.

– Не макарон, а пасты. Те же макароны, только на итальянский манер, – проявил осведомленность художник.

– Какая разница?

– Разница – в цене, как в том кино, – усмехнулся Анатолий. – Гренка восемь долларов стоить не может, а крутон – может. Только здесь мы с тобой даже одну тарелку пасты на двоих не потянем. А российских макарон у них нет.

– На двоих? – Быков почесал за ухом. – Говорю прямо и откровенно! Извини, если обижу. У меня в сумке, кроме ствола и ксивы, только автобусный билет. И тот – прошлогодний. Случайно завалялся, все никак выкинуть не соберусь… Отсюда следует, кому выпала честь стать спонсором сегодняшнего вечера…

Отодвинув тарелку с остатками сицилийской пасты, Денис глотнул сока и по-гестаповски посмотрел на девушку:

– Слушай, Ир, а чем ты все-таки занимаешься?

– Так… Служащая в госучреждении.

– В каком? Или это государственная тайна?

– Отряд милиции специального назначения. А по-старому – СОБР.

– Ух ты! Солидная контора, – с уважением констатировал программист. – И что ты там делаешь? Заложников освобождаешь?

– Нет, все значительно проще… – Ирина старалась изобразить непринужденность. И при этом наблюдать за реакцией собеседника. – Я – инспектор по тылу. Форму выдаю, бумаги оформляю, талоны на бензин получаю… Скучная работа. «От и до».

– А картины?

– Картины – это всего лишь хобби. Для души. Тем более что время свободное есть.

– Понимаю… Да, в душе мы все художники. Я вот тоже мечтал фотографом стать. В студию ходил, на мастер-классы, в конкурсах различных участвовал, выставки даже проводил… – Денис вздохнул и беспомощно развел руками. – А по жизни чиню компьютеры. Лев Николаевич Толстой был, конечно же, прав. Настоящий художник, как и настоящий ученый, ради призвания должен жертвовать благосостоянием и покоем. Только вот не получается жертвовать, как ни старайся. Сегодня, чтобы творить, нужно иметь не только талант, но и приличный фотоаппарат, и мощный компьютер. А все это стоит денег, которых творчеством не заработаешь. И ты бросаешь творчество ради благосостояния. Замкнутый круг…

Он многозначительно замолк, а затем коснулся ее руки:

– Извини, я отойду на секундочку.

Репин осушил бокал до дна и благодушно откинулся на спинку стула.

– Пивко у них тут очень даже приличное. Не дешевое, конечно, но денег своих стоит.

– Ты не очень-то на пивко налегай! Тебе рулить еще.

– Можно подумать, в первый раз. А твой энтузиазм меня пугает. Надо уметь расслабляться, иначе через пару лет…

– Тихо ты! – шикнул Быков. – Смотри, козел намылился куда-то… Ты пока сиди, а я за ним присмотрю.

Программист подошел к официанту-пингвину. Они о чем-то пошептались, после чего официант кивнул и направился в сторону небольшой двери в углу зала. Очкарик проследовал за ним.

Быков, выждав несколько секунд, двинулся следом. Приоткрыв без стука дверь, он увидел перед собой небольшой коридорчик, в центре которого шепталась сладкая парочка. При появлении постороннего халдей быстро засунул что-то в карман пиджака.

– Извините, это служебные помещения! – В голосе служителя ресторанных муз сквозило недовольство.

– А сортир у вас где? – задал Быков традиционный для подобных мест, не вызывающий подозрений вопрос.

– В другом конце зала. Там табличка есть.

– Спасибо. Дай бог здоровья вам и вашим гостям…

Сходив для конспирации (и не только) в туалет, тайно влюбленный в Ирину Быков вернулся на исходную позицию.

– Ну что там? – поинтересовался напарник.

– С халдеем о чем-то шептался. А потом какую-то хреновину ему передал. Вроде авторучки.

– Авторучки?

– Он ее сразу спрятал. Но я все равно разглядел. Выглядит как авторучка. Красная. А что там внутри – хрен знает. Может, пистолет замаскированный – такие сегодня делают. С виду – обычная ручка, но, в случае чего, пулю меж глаз всадит.

– Да, тайно передавать обычную авторучку смысла нет. Ох, не нравится мне это… – Взрывотехник на пару-тройку секунд задумался. – Надо Соломе позвонить. Пусть халдея после смены встретит. Поглядим, что за авторучка. Красная, говоришь?

– Что значит «встретит»?

– То и значит. Не волнуйся, Солома – профи. Халдей ничего и не заметит… Так, внимание! Они уходят.

Леха, махом допив свой бокал, чтобы не оставлять врагу, поднял руку:

– Командир, приговорчик нарисуй! Спешим.

Официант, перегнувшись через барную стойку, пощелкал клавиатурой кассового аппарата и, неторопливо подойдя к столику, протянул папочку с золотым тиснением – словно выполненным на заказ родовым гербом.

– Ого! – предсказуемо отреагировал Быков, глянув на итоговую цифру. – За два бокала пива – штука? Вы чё, деньги бандитские отмываете?

– Еще сухарики, – скромно напомнил официант. – Они дорогие, прямо из Италии.

– Ага, спецсамолетом… С мигалкой и сиреной.

– Цены устанавливаю не я. И потом, вы же видели меню, когда заказывали. Если у вас есть претензии, могу вызвать администратора.

– Так, спокойно! – Репин бросил взгляд на беджик официанта и доверительным тоном продолжил: – Понимаешь, Валерик, тут такое дело… Мы здесь, вообще-то, случайно. Хозяин сказал, что сюда приедет, и велел подождать. А сам сейчас позвонил и отбой дал. Мы ж не виноваты, правильно? А денег с собой… Вот, шестьсот рублей, больше нет! А остальное…

Вадим снял с руки часы.

– Держи! Нормальные, не Китай.

– Слушайте, здесь все-таки ресторан, а не скупка, – скривился Валерий.

– А я тебе, брат, часы не продаю, а в залог оставляю. Завтра приду, рассчитаемся… Всё, извини! Некогда нам.

Выйдя из ресторана, Ирина и Денис с наслаждением вдохнули прохладный вечерний воздух, правда, чуть отравленный выбросами целлюлозно-бумажного комбината – одного из немногих местных предприятий, не загнувшегося со времен социализма.

– Может, прогуляемся немного? – предложил кавалер. – Если ты, конечно, домой не торопишься.

– Не тороплюсь.

«Я же на работе…»

От стены старого двухэтажного деревянного дома, больше напоминавшего барак для заключенных концлагеря, неслышно отделились два силуэта. Один – невысокий, второй – повыше и потоньше. Коренастый, крепко сбитый парень высунулся из-за угла и посмотрел вслед бредущей по улице парочке.

– Слышь, Тимоха! – окликнул он приятеля. – Вон, гляди, очкарик с бабой…

Тимоха, длинный лупоглазый субъект с лицом цвета утренней мочи, лениво поглядел в указанном направлении.

– Не, прикид дешевый. Откуда у них бабло?

– Ты чего? Они из «Дольче Виты» выползли. А там нищие не гуляют. У них цены от вертолетов. На бабе одних цацек должно быть штукарей на десять, не меньше… Айда, проводим!

– Как я ненавижу грабить людей… А что делать?

– Я всё твои картины вспоминаю… – начал Денис. – А как ты к классике относишься? Рембрандт? Рубенс?

– Нормально отношусь…

– Кстати, первый второго за художника не считал. Обычное дело в художественной среде. Жил в их время довольно известный портретист. Франц Хальс. В Питере, в Эрмитаже, есть несколько его работ. Он держал ресторан и писал портреты гостей. Маслом, все по-взрослому. Причем довольно быстро. Как-то у него остановился Ван Дейк, сам неплохо державший кисть. Хальс написал его портрет, Ван Дейк заявил, что работа слабая, Хальс вспылил: мол, критиковать любой дурак может, попробуй сам. Тогда Ван Дейк взял кисть и изобразил Хальса. Фотографий в те славные времена не было, и в лицо публичные люди друг друга знали не всегда. Но, посмотрев на портрет, Хальс воскликнул: «Я вас узнал! Вы – Рубенс!» Почти угадал. Ван Дейк – лучший ученик Рубенса. Но, скорей всего, это красивая легенда. В искусстве многое строится на легендах… Я это к чему… – Денис с улыбкой посмотрел на Ирину. – Отчего ты в милицию пошла работать? Семейная традиция?

– Нет. Случайно получилось, в общем-то… А семья к милиции никакого отношения не имеет. Мама – бухгалтер, а отец был тренером в спортивной школе.

– Был?..

– Он умер, восемь лет назад. – Ирина невольно замедлила шаг. – Очень глупо умер. Сильный был человек, не жаловался никогда. И в тот вечер тоже… Мама видела, что не то что-то с ним – бледный и за живот держится. Но он лишь отмахнулся. Мелочи, мол, перетренировался. А ночью, когда уже совсем невмоготу стало, вызвали скорую. Но… Потом выяснилось, что они с учениками после тренировки в зале в баскетбол играли. Во время игры папа упал, ударился животом о скамью и что-то там порвал… В результате – перитонит. Врач сказал, что если бы сразу за помощью обратился, то все было бы нормально.

– Прости… – Денис дотронулся до ее руки. – У меня тоже отца рано не стало. Он в девяносто шестом погиб, в Чечне.

– Воевал?

– Нет. Он человек совсем не военный. Экономистом работал. А в Чечню к родственникам поехал, дом помочь восстанавливать. Говорят, снайпер убил. Наш… Федерал то есть. Перепутал с кем-то.

– Снайпер не мог перепутать, – возразила Ирина.

– Там в то время такое творилось, что вполне мог…

Выскочив из ресторана на улицу, неюные следопыты Репин с Быковым огляделись. Но, увы, кроме рыжей кошки, ожидавшей подачки от добрых гостей, никого не обнаружили.

– Черт! – сплюнул Репин. – Куда они делись? Тачку поймали, что ли?

Тут же на лохматой «шестерке» к ним подкатил бомбила, пасшийся у ресторана в ожидании богатых клиентов.

– Позвони Ирке, – велел Репину Быков, жестом отказывая бомбиле.

– Спугнем. Он же не дурак, догадается. Сначала эсэмэска, потом – звонок…

– А что делать?

– Подождем. Ириха – не пацан зеленый, сообразит, что с таким орлом не фиг разгуливать. А как его спровадит, сама позвонит.

Каблуки мерно цокали по древней мостовой, негромким эхом отражаясь в тишине пустынной улочки.

– Это те самые туфли? – кивнул вниз Денис.

– В каком смысле?

– В смысле судьбы. Ты веришь в судьбу?

Голикова неопределенно качнула головой:

– Нет, наверное.

– А я верю. Хотя это может показаться странным… Людовику Шестнадцатому астролог посоветовал остерегаться числа «двадцать один». Король отнесся к этому предсказанию весьма серьезно. С тех пор двадцать первого числа каждого месяца он не назначал никаких дел и в этот день запирался у себя в покоях под усиленной охраной. Однако короля и его супругу арестовали двадцать первого июня тысяча семьсот девяносто первого года, а двадцать первого января девяносто третьего Людовику отрубили голову… Ну разве после этого не станешь верить в судьбу?

Он хотел добавить еще что-то, но в этот момент сзади послышались быстрые шаги. Их обогнали двое парней. И тут же, перегородив дорогу, выхватили из карманов кривые разбойничьи ножи.

– Гони бабки, четырехглазый! – процедил тот, что повыше. – Быстро!

– Вы опоздали, – криво усмехнулся Денис, беря Ирину за руку и отодвигая ее чуть назад, за себя. – Денег нет. Нас, можно сказать, уже ограбили.

На миг парни словно на что-то наткнулись. Но – лишь на миг. В следующий же момент тот, что пониже, ухватил за ремешок сумочку Ирины. Не тут-то было. Даже под угрозой ножа не каждый отдаст личную собственность. Тем более – сотрудник СОБРа. Ремешок нагрузку выдержал. Но разбойник уже «почувствовал кровь». Удар тупым носком по обнаженной голени способен свалить любого.

Вскрикнув от боли, Ирина выпустила ремешок.

– Ах ты, гад! – Денис попытался выхватить сумочку, но тут же получил от второго громилы хорошо поставленный удар в лицо.

Дужка очков вмялась в переносицу, и он рухнул на щербатый асфальт. Правда, успел подставить руки и тут же попытался подняться, но сразу получил второй удар в лицо – ногой. Очки улетели в неизвестном направлении.

Парень нагнулся, обшарил карманы его пиджака, достал оттуда мобильный телефон и бумажник. Денег в бумажнике действительно не оказалось, и громила, выругавшись, бросил его у ног неподвижно лежавшего Дениса. Мобильник сунул себе в карман.

Его подельник тем временем потрошил сумочку. На тротуар полетели косметичка, кошелек, мобильник, ключи, несколько монет, талончик к зубному. Подобрав телефон и кошелек, парень отшвырнул пустую сумку в сторону.

– Пикнешь кому, тварь, на Луне достану… – пообещал он женщине и, обернувшись к длинному, коротко бросил: – Уходим! Уходим!..

Ирина стояла неподвижно. «Да, профи, блин… Зря зубочистку не взяла».

Не дождавшись, пока налетчики скроются в ближайшей подворотне, она бросилась к несчастному борцу с вирусами. Тот уже успел встать на четвереньки. Из разбитого носа на асфальт капала кровь. Ирина помогла ему подняться.

– Вот гады… – Денис уже ориентировался в пространстве и отдавал отчет своим элементарным действиям. – Но ничего, друзья, мы еще встретимся. Мы обязательно встретимся… Ты-то как?

– В порядке. А у тебя нос разбит. Платок есть?

– Есть…

Денис трясущимися от возмущения руками выудил из кармана брюк скомканный носовой платок и, задрав голову, зажал им распухший нос.

– Очки… – пробормотал он. – Улетели куда-то…

Осмотревшись, Ирина обнаружила очки – они валялись в нескольких шагах, возле рекламного щита с объявлением «Приним. лом цв. и черных мет.». Оправа не пострадала, но одно из стекол треснуло.

– Вот… Держи.

Она протянула очки Денису, потом подобрала сумочку и сложила в нее рассыпанное на тротуаре хозяйство.

Денис водрузил очки на разбитый нос и вдруг рассмеялся:

– Представляешь, со мной и так в «Оптике» уже здороваются. Типа, постоянный покупатель. И завтра – снова к ним… Нет, ну что за народ, а? Ограбить по-человечески и то не умеют. Сказал же русским языком: нет денег! Ну проверил бы и убедился, что не вру. Убивать-то меня было зачем?

– Идти сможешь?

– А у тебя есть другие предложения?.. Ой, да ты дрожишь вся! И хромаешь. Бедная… – Он стянул пиджак, отряхнул его и накинул Ирине на плечи: – А то простудишься еще… Потом – осложнение на сердце, сосуды, печень, почки… Ну и всё, конец фильма… Тебе это надо?

Опираясь друг на друга, словно раненные на поле брани витязи, они двинулись вдоль пустынной и какой-то совсем унылой теперь улицы.

– Ничего, – вяло ободрял Ирину пострадавший от физического насилия. – В Мексике уличная преступность гораздо выше. Там, между прочим, находится самый криминальный город планеты. Называется Сьюдад-Хуарес. А в столице, в Мехико, даже специальные автобусы и вагоны метро пустили. Там могут ездить только женщины – под охраной, чтобы мужики к ним не приставали.

– Да бог с ней, с Мексикой…

– Ну почему? Хорошая страна. Пирамиды, индейцы… Текила, наконец. Шестьсот сортов, между прочим! Сопьешься, пока выяснишь, какой из них лучше… – Эрудит вдруг остановился и закрутил головой: – Погоди! Ты же в другой стороне живешь…

– Сначала тебя домой отведу, – командирским голосом ответило «слабое звено».

– Еще не хватало… Кто из нас мужчина, в конце концов?! – возмутилось «сильное звено» и развернулось в обратную сторону. – Пойдем! Пожалуйста, пойдем… А то опять кто-нибудь прицепится… Знаешь, на кого мы сейчас похожи?

– Ну?

– Слепой кот Базилио и лиса Алиса. Блин… Только костыля не хватает.

– Ты еще инвалидную коляску помяни… Сплюнь!

Бравый официант Валерий вышел из ресторана в дурном настроении. Мало того что день выдался нерыбный – одни марамои, ни тебе нормальных чаевых, ни даже выручки, так еще и завтра вне графика выходить. Банкет, видите ли, для участников форума, и обслуживание должно быть по высшему разряду. Выходят все, даже из отпусков пару человек выдернули. А у него, между прочим, на завтрашний день свои черные планы имеются. То есть теперь уже «имелись»… Мэтр коротко сказал: кому не нравится – пишите «по собственному».

К тому же знаем мы эти высшие разряды… Весь вечер проносишься с подносами как савраска, по уши в мыле, а чаевых – ноль целых и ноль десятых. И отгула за работу не дадут, потому как, видите ли, сезон в разгаре…

Подошел к «мазде», заработанной тяжелым ресторанным трудом. И тут услышал:

– Командир, огоньку не будет?

Валерий обернулся. Здоровенный детина, комплекцией напоминавший первый советский цветной телевизор «Радуга», держал в зубах сигарету, и на фоне его широкой физиономии она казалась спичкой. Отказать такому в огоньке – язык не повернется. И вообще, на такого лучше смотреть в полной темноте. Чтобы не видеть.

Валерий тут же достал антикварную зажигалку и чиркнул кремнем:

– Пожалуйста!..

Но вместо благодарности «радужный человек» обхватил вдруг его своими ручищами поперек туловища, легко, будто тростинку, оторвал от земли, перевернул головой вниз и несколько раз сильно тряхнул.

Из карманов болониевой куртки посыпались официантовы сокровища: деньги, сигареты, расческа, авторучка, презервативы…

– Подождите! – заорал несчастный халдей. – Мы же договорились с Игорем! Я все верну на той неделе… Здоровьем клянусь! Отпустите…

– С Игорем?.. Это хорошо.

Детина встряхнул подопечного еще раз, после чего без видимых усилий снова перевернул и поставил на землю. Нагнувшись, поднял авторучку и сунул себе в карман. Затем аккуратно одернул на перепуганном официанте куртку и доверительно заметил:

– Правильно! Долги надо отдавать вовремя. Ты уж смотри, не подведи меня, ладно? Если Игорь второй раз позвонит, могу ведь и рассердиться… Приберись тут…

– Верну, верну! – клятвенно пообещал Валерий, провожая глазами удалявшийся в темноту громадный силуэт.

* * *

На мониторе сменялись яркие, профессионально сделанные фотографии. Здание аэропорта «Степное», городской театр, новый бизнес-центр на проспекте Гагарина, железнодорожный вокзал, недавно построенный комплекс зданий городской администрации, гостиница «Медведь», четырехполосный автомобильный мост через реку и псевдоитальянский ресторан «Дольче Вита». Каждый объект был снят с разных точек и в разных ракурсах. И вряд ли для реконструкции и ремонта. Скорее, наоборот.

Продемонстрировав последний снимок, следопыт Репин отлип от компьютера и с торжествующим видом посмотрел на собравшихся господ.

– Очень удобная штуковина. С виду – обычная авторучка, и пишет даже, а внутри – флеш-память на восемь гигов. Два в одном флаконе, как «Хэд энд Шолдерс». И хранятся в этом флаконе изображения всех важнейших городских объектов, имеющих прямое отношение к форуму.

– А «Дольче Вита» при чем? – приподняла брови Ирина.

– Там сегодня вечером банкет для участников, – выстукивая «Пора, пора, порадуемся…», пояснил Кленов. – Да, дела… А ресторан-то он когда успел снять? При тебе, что ли?

– Нет, он ничего не фотографировал… Вообще-то, это я попросила отвезти нас в «Дольче Виту». А он как-то странно отреагировал. Что-то насчет совпадений понес. А еще, что Юрьевск, типа, город маленький… Не знаю, что он имел в виду.

– Да это как раз понятно, – усмехнулся Анатолий. – Он, скорее всего, планировал там с халдеем встретиться. А тут такое совпадение: Ирина сама в «Дольче Виту» поехать предлагает.

– И зачем, по-твоему, он эти снимки официанту передал? – поднял на него взгляд командир.

– Почтовый ящик. Контакт гостя с официантом никакого подозрения не вызовет. Мало ли какие проблемы?

Разговор ненадолго прервался – каждый прикидывал, какое сделать предложение. Так, чтобы не насмешить остальных. Лишь невозмутимый Быков продолжал спокойно храпеть.

– Пора, чувствую, нашу самодеятельность прекращать, – нарушил, наконец, безмолвие Кленов. – Слишком заигрались. Съемка стратегических объектов – это уже не шутка. Да еще целая шпионская сеть, понимаешь: Малинин, официант, Руслан, Асият… Ирина, на его звонки больше не отвечай!

– Он и так больше не позвонит, – почему-то грустно ответила та. – Номер-то мой у него в мобильнике.

– И что?

– Как что? Мобильника больше нет. Значит, и номера нет.

Стратеги уставились на нее, а Кленов прекратил стук.

– Ты чего, мобилу у него тиснула? – проснулся Быков. – Грамотно… Все связи пробьем!

Ирина насторожилась, словно человек, отправивший «счастливую» СМС и получивший в ответ вместо миллиона сообщение от оператора, что денег на счету больше нет.

– Постойте, а… разве это не вы?..

– Что «не мы»? – переспросил Репин.

– Не вы нас ограбили?..

Ирина подозрительно, по очереди оглядела присутствующих и в бессильном отчаянии откинулась на спинку стула:

– Ой, мамочки, какая же я дура! Вас еще ругала, что не предупредили…

– Так, самобичеванием займемся потом! – перебил Кленов. – А сейчас давай подробности. Кто кого ограбил?

Ирина поведала об их с Малининым вчерашних злоключениях.

– У тебя же ствол с собой был, – напомнил Быков, когда она умолкла. – Чего ты их не перестреляла на хрен? Имела право.

– Во-первых, это не спортивно, а во-вторых, я думала, что это – точно вы. То есть не вы, но что вы их подослали.

– Нам-то за каким лешим тебя грабить?

– Да не меня, а Дениса! Думала, хотите посмотреть, что у него в карманах. Да и в мобильнике много чего интересного. Контакты, звонки последние… А меня – для маскировки за компанию обчистили.

Господа офицеры задорно переглянулись.

– Здравая мысль, между прочим, – изрек Леха, по обыкновению почесав короткостриженый затылок. – Могли бы и сами сообразить… А то халдея обшмонали, а главного героя – не догадались. Но ничего. Все в наших руках…

– А вот герой, похоже, догадался, – сделал вывод художник. – И если это его инсценировка, то теперь у них в руках Иринин телефон со всеми последними звонками. И с эсэмэской про отравленное вино… Запалились в итоге по самые помидоры.

– Вообще-то не похоже, что это Денис организовал, – неуверенно возразила Ирина. – Нос ему капитально расквасили. И очки разбили.

– Мелочи. В борьбе за дело исламского фундаментализма надо быть всегда готовым к маленьким жертвам. На том свете отдельно зачтется. И очки, и носяра разбитая.

Кленов решительно поднялся и хлопнул ладонью по столешнице так, что стол подпрыгнул, как при спиритическом сеансе.

– Баста! Он, не он… Сегодня же с ФСБ свяжусь. У нас самих ни сил, ни времени нет, чтобы всем этим заниматься. Повторяю: Голиковой все контакты с Малининым прекратить! Леша, из Кизляра ответ пришел?

– Никак нет.

– Вот и хорошо. Будет перед «старшим братом» отмазка, почему с информацией затянули. А копию запроса – мне прямо сейчас…

Монолог прервала трель внутреннего телефона.

Командир снял трубку.

– Кленов… Да, здесь… Точно? – Прикрыв ладонью микрофон, он повернулся к Ирине: – Кавалер твой приехал. Стоит возле КПП. Тебя спрашивает…

В отглаженном костюме, белоснежной рубашке, при галстуке и в новых очках на распухшем, фиолетовых оттенков носу Денис смотрелся бесподобно. При виде его Ирина не смогла сдержать улыбки. Впрочем, он, наверное, истолковал ее по-своему.

– Привет, Ир! Как ты? Отошла?

– Нормально. Но отходить не собираюсь.

– Я не в том смысле…Ты извини, что без звонка. Эти вчера трубку-то забрали, а твой номер там. Вот я и приехал… Ничего?

– Ничего…

Денис достал из-за спины полиэтиленовый пакет.

– Вот… Тебе!

В пакете лежал большой розовый плюшевый заяц. Точнее, сидел. Его уши смешно торчали вверх, морда умильно улыбалась, а из полураскрытого рта радостно высовывались два длинных зуба.

– Зверь не простой, а с сюрпризом…

Малинин громко хлопнул в ладоши, и заяц заговорил его голосом: «Будет грустно – позвони по телефону 45-06-18. Станет весело!»

– Это мой номер. А то твою трубку они ведь тоже забрали… Вот я и подумал: ты ведь как раз собираешь мягкие игрушки…

– Кто тебе сказал, что я их собираю? – изменившись в лице, неожиданно жестким тоном перебила Ирина. – Кто?!

– Никто. Я сам видел… – растерянно пояснил Денис. – А зайца в твоей коллекции еще нет.

– Я тебя просила? Просила, да?! – почти крикнула Ирина и швырнула гостю пакет обратно в руки. – Забирай! И никогда больше…

– Ира, ты что?..

Малинин выглядел настолько растерянным и испуганным ее неожиданной реакцией, что Ирина испугалась сама.

– Ой!.. Извини, Денис… Извини, пожалуйста! С этим форумом все словно с ума посходили. Начальство рвет и мечет по пустякам… Все устали жутко и на нервах. Сорвалась просто…

Она посмотрела на зайца.

– Давай… Спасибо большое! – Она выдавила из себя улыбку. – Хочешь, приходи сегодня? Я что-нибудь вкусное приготовлю…

Не юные и не очень опытные следопыты наблюдали за происходившим из окна курилки.

– Глянь, игрушку всучил, – ревниво заметил Быков. – С чего бы это?

– Зависит от того, что у этой игрушки внутри. Если жучок, то чтоб разговоры прослушивать. А может, что и похуже…