Текст книги "Зона личной безопасности. Тревожная кнопка"

Дальше дело техники, вернее – биллинга. Технический кудесник Чистов, благодаря преступным связям в компаниях сотовых операторов, за один день определил географию звонков. Несколько вечерних были совершены оборотнем от перекрестка, возле которого и притаился сейчас Николай Васильевич. Мало того, оборотень довольно часто созванивался с доминиканской блондинкой. И тоже отсюда. Все говорило, что они безобразничают в паре. Как именно безобразничают, охотник пока не знал. Потому что способов отъема денег у обывателей огромное множество. Но ничего, час расплаты близок.

Днем перекресток был достаточно оживленным, но сейчас, без пятнадцати полночь, снимай его режиссер, откровенно бы заскучал. Автобусная остановка пустовала, до ближайшего строения метров сто. Пролетарская окраина. Никакой динамики, никаких страстей. Коля решил, что подождет до половины первого и поедет читать Есенина. Он особо и не рассчитывал, что заарканит гадов с первой попытки.

Если уж быть откровенным, то им двигало не только чувство долга. Оно в наше хозрасчетное время вообще мало кем двигает. Просто хотелось утереть нос хваленым профессионалам, в том числе и Копейкину. Чтоб пальцы не раскидывал и помнил, что в «собственной безопасности» тоже кое-что могут. Чтоб готовился.

Но чудо случилось! Сказка стала явью! За пять минут до контрольного времени к перекрестку подошла барышня. Блондинка. Блузочка с характерным вырезом, юбочка – а-ля набедренная повязка, босоножки на высоченных шпильках, сумочка. Только надписи на спине не хватает: «Изнасилуйте меня срочно». Причем подошла она не со стороны домов, а, скорей всего, вылезла из припаркованной у дороги машины. Коля прильнул к биноклю. Да, похожа на ту, из доминиканского отеля. Он перевел окуляры левее. Есть! Милицейский «УАЗ» притаился на темной стороне улицы. Из него, наверно, красавица и вышла в свет. Он завел двигатель, выключил магнитолу.

Девушка вскинула ручку, ловя попутку.

Лишь бы бомбила какой-нибудь не опередил! Коля газанул, срезая путь через кусты, машина днищем зацепила поребрик и, кажется, ругнулась матом. Больно! Через четверть минуты он затормозил рядом с девушкой. Нацепил маску скотопромышленника, опустил правое стекло:

– Че, подкинуть?

Блондинка согнулась буковкой «Г», юбка при этом поднялась на предельно допустимую высоту, а «грудь показала свое истинное лицо». Золотой кулончик на фоне заветной ложбинки смотрелся очень соблазнительно. А если это обычная «плечевая»?

– Ой, мне до Речной. Тут рядом…

Нет, не плечевая… Интересно, а как «оборотень» в женском роде? «Оборонесса»? Или «Оборонка»?

– Легко!

Девушка, как и Копейкин, села на заднее сиденье.

– Только у меня денег нет… Одна мелочь.

Да, этого следовало ожидать. Когда приедем, предложит отработать натурой, а в процессе появится компаньон на «Бобике». Тут же последует обвинение в изнасиловании и предложение разойтись мирным путем за наличный расчет. Старо и скучно, как бухгалтерская проводка.

– Не вопрос! Денег хватает, – Коля похлопал по борсетке, лежавшей между сидений, – не переживай, красавица!

– Спасибо… Просто я кошелек дома оставила. У подружки засиделась. А пешком страшно. Сейчас грабят.

– Согласен, – кивнул Коля, – у нас тоже грабят.

– Где у вас?

– В Больших Ковтунах. Поселок городского типа. Слышала, может? Недалеко, километров пятьсот. У меня там хозяйство свое. Коровы, овцы… Сюда – за кормами. На фабрику комбикормов, то есть. Вы не смотрите, что машинка простенькая. Просто в прошлый раз на джипе приехал, так его здесь угнали! Так и не нашли. На автобусе обратно добирался! Так теперь вот – на «жигуленке». Его не угонят. Не нужен никому.

«Оборонка» никак не комментировала, достала мобильник и принялась набивать СМС. Коля посмотрел в боковое зеркало. «Бобик» следовал, не прижимаясь. И естественно, без включенных мигалок.

– А вы местная?

– Да… Учусь. В педагогическом.

Кто б сомневался. В таком-то наряде.

– Не страшно ночью одной?

– Немного.

– А у нас вот лучше не выходить. Волки пошаливают. В том году у меня двух овец загрызли. Даже дежурить пришлось. Так-то они не нападают, просто год голодный выдался. А мужики говорят – это чупакабра, а не волки. Я сомневаюсь. Откуда в наших краях чупакабра?

– Сейчас направо… И возле того дома. Где салон красоты.

– Не вопрос. Хоть салон ужаса! Ха-ха-ха!!!

Николай Васильевич по-папановски заржал и остановил машину в указанном месте. Блондинка не обманула. Действительно рядом.

– Спасибо большое.

– Может, проводить?

– Нет, не надо, я дойду без проблем.

Коля быстро прикинул, какую позицию занять. Можно намекнуть на «натуру», а можно и не намекать. В любом случае у этих орлов будет вариант действия. Тогда лучше без намеков.

Девушка вышла из машины:

– Удачи.

– И тебе! Будешь в Больших Ковтунах, милости просим… Угощу шашлычком из свежезабитого барана.

– Обязательно.

Она спокойно поцокала к подъезду, придерживая сумочку. Блин! Неужели это нормальная пассажирка?! Нет-нет… Слишком откровенный костюмчик. Чтоб первый же водитель остановился. Да и с кошельком ерунда. Забыла, как же.

Бойков, продолжая исполнять роль лоха, двинул дальше по пустынной улице. Посмотрел в зеркало. Темнота.

Но зря он волновался, зря подозревал блондинку в честности и порядочности. «Оборонка» она, «оборонка»! Спустя минуты две сзади появились знакомые, если не сказать родные, фары. И родной маячок. Он мигал, создавая праздничное настроение. «Бобик» приближался со скоростью снежной лавины. И еще через несколько мгновений голос из динамика разбудил спящих трудящихся из ближайших домов:

– Водитель красных «жигулей», принять вправо и остановиться! Повторяю! Принять вправо и остановиться!

А вот не надо повторять. Не глухие.

Коля остановился под ближайшим фонарем. Из машины не выходил. «Бобик» проскочил вперед и перекрыл пути к возможному бегству, встав поперек обочины. Из него ловко выскочил сержант-водитель в бронированном жилете. И не один. С обнаженным оружием. Следом выпорхнула и блондиночка. Так вот ты какая? Чупакабра.

– Выйти из машины! Быстро!

Пистолет был нацелен в голову. Интересно, а патрон в патроннике? Может, спросить? Нет. Наша цель – реализм! Выходим.

– Руки на капот!

Как предсказуемо.

Приказ сопровождается действием. Сержантская левая рука хватается за Колин шиворот.

– Потише-потише… Я ж не сопротивляюсь. В чем проблемы?

Вместо ответа беглый обыск. Бумажник, ключи, мобильник. Но документы даже не проверяются. Только наличные. Те, согласно легенде, – в борсетке.

– В чем, говорю, проблемы?

– Проблемы у тебя. Повернись.

Коля тут же выполнил приказ. Ба! И снова здравствуйте! Девушка, кто ж вам губу расквасил? Крови-то, крови-то сколько, платочек хоть отжимай. Бедная!

– Он? – коротко спросил сержант.

– Да! Да! Этот! – уверенно закивала студентка, словно персонаж передачи «Жди меня», узнавшая пропавшего дедушку – Цепочку с кулоном сорвал, сволочь! Чуть не придушил! Подумаешь, кошелек забыла… Рублей на пятьдесят всего наездила! Гад! Я тебя посажу!

– Где цепочка, урод? – Праведный гнев добавлял голосу сержанта дополнительные децибелы.

Конечно, по логике, надо бы начать оправдываться, но уж больно хотелось поглумиться, прежде чем раскрыть карты.

– Девушка, извините! Вы ж сказали, что у вас нет денег!

– Стоять, не дергаться! – предупредил хозяин «Бобика», вновь поднимая пистолет. После открыл заднюю дверь «жигулей», подозвал блондинку: – Она?

Коля тоже заглянул в салон. На сиденье лежала знакомая цепочка с соблазнительным кулоном.

– Да! Моя! Мама подарила на выпускной! – Она протянула руку, намереваясь забрать мамин подарок.

– Не трогайте… Изымем с понятыми. Ну что, крестьянин? – Сержант повернулся к задержанному, – Это статья. Хорошая статья. Тяжкая. Лет на пять, не меньше.

Коля виновато опустил голову. Полицейский убрал пистолет, снял с пояса наручники и защелкнул их на запястьях задержанного.

– Девушка, заявление будем писать?

Блондинка как-то сразу застеснялась:

– А можно с ним поговорить?

– Говорите. У вас полминуты, – он отошел на пару шагов.

Студентка вплотную приблизилась к Коле и прошептала:

– Штука евро и расходимся. Иначе – заява.

– Можно выбирать?.. Тогда – заява.

Легкое торможение на окровавленном лице. Процессор не справляется с количеством операций. Зависание.

– Не поняла… Ты чего, на зону хочешь?

– Почему сразу на зону? Вдруг условно получу? Или вообще оправдают. Зато штуку сэкономлю. Пишите-пишите… А лучше поехали в отдел. Разберемся, откуда кровь на губе, от какой подружки ты шла. И часто ли ты так ходишь?

До сержанта долетели последние слова. Он опасливо переглянулся с дамой, которая продолжала насиловать мозговой процессор.

– Мужик, да ты на адвоката в пять раз больше потратишь.

– Тебе-то не все ли равно? Не твои ж деньги! Ты вообще – герой. Грабителя с поличным поймал, премию получишь… Поехали в отдел, поехали. Хочу, чтоб все по закону. Требую! Вы обязаны меня отвезти!

Повторный тревожный перегляд. Наверно, это в первый раз, когда схема дала сбой.

– И потом! Почему вы не представились? – не унимался «грабитель». – Фамилия, должность, место службы! Я порядки знаю!

Потому что оборотни боятся засветки. Поэтому и не представился. Грамотно.

– Ладно, мужик, – сержант нехотя снял с Коли браслеты, – на первый раз прощаю. Вали. Девушка, забирайте цепочку. И не садитесь в машины к незнакомым.

– Зато я не прощаю… Извини, Витя, но я – оборотень. И поедем мы не в ваш отдел, а в наш. Белком!.. Девушка, а вы-то куда? Тоже – велком! Витя, предложи даме браслеты…

– Отличная краска! Просто живая кровь! Реальная… Я возьму машину красить? Не возражаешь?

Не дождавшись ответа, Бойков бросил тюбик в ящик стола, затем взял исписанный мелким почерком лист и показал сидящему напротив сержанту. Лицо последнего не светилось от позитивных эмоций. Обычно с таким выражением заходят в магазин ритуальных услуг или в таможенный терминал.

– Во! Подруга боевая, а пыток боится. Девочка Катя, вечная студентка. Со счета сбилась! Значит, так. Сейчас, Ежиков, мы покажем ваши светлые лики в телеэфире и будем ждать рейтинга. Думаю, очередь в отдел с заявами зрители будут занимать с ночи. Составлять списки и отмечаться.

– Я – Ежов… Можно подумать, сами святые.

– Не святые, не спорю. В святых вообще не верю. Но ты баланду с ламбадой не путай. Одно дело – халтура, другое – откровенное вымогательство… Здесь уже не на пять лет, а чуток побольше. За особый цинизм. Люди девушке помочь хотят, от чистого сердца, а что взамен? Краска на лице!

– А нам кто-нибудь помогает?

– О-о-о, – протянул охотник, – эта песня знакома. Маленькая зарплата, тяжелые будни, никакой социальной защиты. В Доминикану лишний раз не слетать. В Египет приходится, как лохам… Да, предупреждаю сразу – деньги меня не интересуют.

– А что? – моментально оживился Ежов. – Камни? Золото?

– Ay тебя есть?.. Не, ты все-таки – Ежиков… Ладно, чудо в погонах. Слушай и выбирай. Либо мы сейчас вызываем следователя, и вы со своей студенткой перемещаетесь в беззвездочный отель, либо ты толкуешь мне про одну историю, пишешь рапорт по собственному и валишь к чертовой матери.

Колина ладонь легла на трубку дискового телефонного аппарата. Полный анахронизм.

Разговор проходил в его кабинете. Прямо с места поимки оборотня Бойков позвонил дежурному, и тот прислал группу сопровождения. Руководству Ежова пока ничего не сообщали, «Бобик» перегнали во двор. Попыток к бегству сержант не предпринимал. Куда ему бежать? Англия политического убежища не даст. Разве что Сомали. Студентка Катя плакала и умоляла ее отпустить – готовиться к коллоквиуму. Потом хотела уйти без разрешения. Но как уйдешь, если прикована наручниками к зеркалу полицейского внедорожника?

– Какую историю?

– Про твоего одноклассника. Участкового Михалева. Надеюсь, в курсе, что с ним?

– В курсе… А я тут при чем?

– Боюсь, при чем… Накануне убийства он звонил тебе. Жена слышала. О чем был разговор?

Ежов изобразил активный мыслительный процесс.

– Не помню уж… Мы часто созванивались… Может, про футбол…

Вот именно поэтому Коля и выдавал себя за скотопромышленника. И оказался прав. Потому что компромат – лучшее средство для развязывания языков. После дыбы, конечно. Но дыба запрещена, а компромат – пожалуйста.

– Понял, – он снял трубку, – мы выбираем следователя. Все-таки хорошо, что я не послушал маму и не стал вызывать тебя повесткой, а поймал с поличным. Горе побежденным. Алло! Витек, звони в комитет.

– Хорошо-хорошо, – замахал руками Ежов, словно турист, заблудившийся в пустыне и увидевший самолет, – я вспомнил.

– Серега, пока отбой, но будь на связи… Слушаю.

– Он халтуру предлагал. В Зареченск сгонять с мужиком каким-то. Чтоб от ГАИ отбиваться. Его якобы на дежурство поставили, а халтуру терять не хотел.

– Сказал, что возили?

– Документы какие-то бухгалтерские… Штука баксов за поездку.

– Да ладно… Зачем гаишникам бухгалтерия? Им налик подавай. Лучше черный. Согласен?

Ежов от волнения превратил форменную кепочку в кистевой эспандер.

– Да Серега что-то говорил про деньги… Но я отказался. У меня самого смена.

– А почему жене Михалева не рассказал? Она же спрашивала. Что тут такого секретного?

– Оно мне надо? Кто знает, что там за темы? – Ежов осторожно скользнул взглядом по телефону и руке охотника на оборотней.

– Вот это мудро! Одобряю. Однокласснику уже все равно, а нам жить. А ты ему никого, случаем, не порекомендовал? Вместо себя?

– Нет… Честно!

Здесь сержант не играл. А если играл, то ему смело можно давать «Оскара» за лучшую мужскую роль и «Золотую маску» в качестве бонуса.

– Серега сказал, что своим предложит!

– Кому – «своим»? Конкретно.

– Без понятия. Просто – своим. Мужикам, наверно, с опорного. Участковым.

Коля убрал руку с телефона.

Ситуация не радовала. Никаких гарантий, что Ежов все же не дал наводку. Сам он не бомбил – действительно работал в тот день. Но подставить лучшего друга – запросто. Гниль так и прет со всех щелей. Поэтому отпускать его нежелательно. С другой стороны – обещал отпустить. «Динамить» нельзя – слух тут же пройдет по всей Руси великой. И больше никаких торгов. Да и вообще – имидж.

– Жена-то твоя про Екатерину знает?

– Нет…

– Если что-то недоговорил, узнает… В том числе про Доминикану. И еще… Дело на контроле в Москве, орлов этих все равно найдем. И не дай бог выяснится, что ты все-таки поделился информацией… Ни в какой Доминикане не спрячешься. А теперь в отдел, и чтоб завтра рапорт был на столе у начальника.

Как не хотели джентльмены Кирилл Павлович и Николай Васильевич встречаться, но встретиться пришлось. Однако в присутствии третьего джентльмена они не рисковали выяснять отношения. Тот мог дать по голове обоим. Даром что «Царь». Хоть и с искривленным позвоночником.

Свидание проходило в его тронном зале, оккупированном всепоглощающим грибком. Происходило в холодной рабочей атмосфере при раскрытых окнах. Каждый делился наработками, норовя утереть нос сопернику. Копейкина пригласил на совещание лично Царев, и тот не посмел отказать.

– Никакого дежурства в тот день у Михалева не было, – сообщил джентльмен Коля, – но он искал замену. Почему? Чувствовал, что на них нападут?

– Тогда бы не поехал совсем, – возразил джентльмен Кирилл, – не идиот же из-за тысячи евро и чужого лимона башкой рисковать?

– Почему? – наморщил лоб третейский судья, – Я таких встречал. Но действительно как исключение.

Коля сделал следующую подачу:

– Ежов сказал, что Сергей пытался договориться со своими. Но, судя по всему, не смог и поехал сам. Скорее всего, не хотел терять халтуру.

– Да, это очень близкая связь, – согласился Царев, – на девяносто процентов из отдела. Михалев хоть и молодой, но осторожный. Даже от жены маскировался.

– А еще вернее связь с опорного, – добавил Копейкин, – наши разыскали водителей, которые видели в том месте гаишников с «жигулями». Вернее, гаишника. Одного. В форме. И сапогах. Лепнев связался с зареченским руководством ДПС – на трассе никто в тот день не работал. Значит, их ждали.

– Это и так понятно, – ухмыльнулся Бойков, что означало «не умничай».

– Не факт, что машина полицейская, могли раскрасить, но мы будем проверять всех наших водителей. Хотя это и мучительно долго.

– Что там за перцы на опорном? – с милым ленинским прищуром посмотрел Коля на Копейкина. – Такие же ушлые, как ты?

– Хватит! – упредил Царев возможную потасовку. – Как пацаны малые…

– Не знаю, – не обратив внимания на подколку, спокойно ответил Кирилл, – сейчас такое время, что любимый напарник продать может. Кстати, место Михалева еще вакантно.

Царев с Бойковым переглянулись. Оба без дополнительных вопросов поняли, на что намекает Копейкин. Но подобные операции-авантюры хорошо удаются только на экране.

– Сомневаюсь, – прокомментировал Коля, – во-первых, нужен человек со стороны, а такого не найдешь, а во-вторых, максимум через день о нем будет знать весь личный состав и смеяться. Коррупция – мать наша.

– Хорошее внедрение надо готовить, – поддержал Царев, – иногда по году. Это в кино – раз – и в банде. Да и денег никто на это не даст.

– Можно обойтись подручными средствами, – не унимался Копейкин, – когда нам деньги выделяли на внедрение? Я лично не помню таких чудесных случаев. Главное, документы быстро оформить на кандидата. Объясните руководству.

– Ладно, я подумаю. Возможно, это действительно единственный реальный вариант. Искать через отпечатки кроссовок или машину можно до второго пришествия. И не найти ни хрена. Если убийца наш – будет держать руку на пульсе.

– Кстати – Ежова тоже нельзя бросать на произвол, – напомнил Бойков, – наводку он мог дать запросто.

– Так и не бросай, – улыбнулся Копейкин, – арбайтн, арбайтн.

– Чего-то активный ты не по годам… Прямо страшно.

– Дурак ты…

До драки, к сожалению, не дошло, хотя оппоненты позеленели, как курс на валютной бирже. Царев опять развел бойцов по углам ринга. Хороши компаньоны. Какое уж тут внедрение, если между собой грызутся как собаки.

Копейкин, вообще-то, активность проявлял не только из-за служебного долга и любви к истине. Чего уж там скрывать. «Скажите, д’Артаньян, – это нужно Франции?» – «Да какая там к бесу Франция? Мне деваху хочется!»

Если его идея найдет отклик в пламенных сердцах, он будет гораздо чаще контачить с оэсбэшниками, а стало быть, рано или поздно пересечется с Ольгой. И они расставят точки над никому ныне не известной буквой. Просто позвонить Гориной и встретиться ему по-прежнему не позволяло мужское самолюбие. Другое дело, когда случайно, исподтишка… Есть, конечно, и побочные эффекты идеи. Ему придется по полной участвовать в операции, а значит, играть за противника. ОСБ, несмотря на общую цель, все-таки противник.

Но пересечение с Ольгой произошло и безо всякого коварного плана. Они столкнулись нос к носу в коридоре, когда Кирилл шел к выходу из кабинета Царева. Однако никакого прогресса в их отношения это столкновение не принесло. Ольга лишь бросила на него волчий взгляд, в котором читалось примерно следующее: «Даже если ты приполз бы на коленях, сжимая в зубах розочку, или спел бы под окном арию Ленского, это ни на сантиметр не подняло бы планку моего к тебе уважения. И если ты снова будешь крутиться перед моим носом, я призову злых духов, и они лишат тебя всех премиальных до конца дней, а то и погон!»

Копейкин не оборачивался, не пытался заговорить. Да и кто б на его месте пытался после подобных красноречивых взглядов? Только робот-полицейский, которого не интересуют премиальные и погоны.

Ну и зачем, спрашивается, он предложил тему с внедрением?

Поиски кандидата на роль шпиона не такая простая задача, как она представлена в продукции теле– и кинокомпаний. Это там достаточно выкрикнуть «Кто желает поработать в банде?» – и выйдет весь строй. В реальности нужно активно уговаривать, ибо любое серьезное внедрение – риск, а рисковать за бюджетное денежное содержание желающих не много. Лозунги же и призывы хороши в другой социальной формации, но в условиях рынка не очень эффективны. Да даже не в зарплате дело. Можно ведь внедриться, а назад не «вынедриться» – понравится быть оборотнем.

Но ничего, кроме лозунгов, Борис Дмитриевич, он же Царь Борис, предложить кандидату не мог. Вербовать он предпочел не в своем кабинете, а во дворе, на лавочке. Чтобы кандидат почувствовал – это не формальный подход, а личный, можно даже сказать семейный. Домашний.

Он решил не мудрить и начал уговаривать человека, привыкшего к внедренному образу жизни. Светочку Родионову. Человека и маркетолога. В двух словах объяснил задачу, предложил задавать вопросы.

– Женщина – участковый? Не слишком ли креативно? – сразу засомневалась кандидат.

– Такое бывает… И подозрений меньше. Легенду подготовим.

– Я ничего не смыслю в работе участковых.

– Научишься по ходу. Ничего сложного там нет. Поначалу никто не смыслит.

– А если меня узнают? Юрьевск – город маленький. Не Питер с Москвой.

Царев потер подбородок:

– Риск, конечно, есть… Но… Преступление серьезное. Ну что тебе объяснять? Постараемся свести риск к минимуму.

– Борис Дмитриевич, у меня совсем другие обязанности, – Света продолжала маскировать свое нежелание под объективные причины, – установки, разовые внедрения. А здесь минимум на месяц.

– Если б мы ссылались на обязанности, хрен бы чего раскрыли, – Царев с раздражением посмотрел на подчиненную, параллельно прикидывая – кто следующий кандидат.

– Извините, – потупилась Родионова, – если честно… Я просто боюсь.

Ну, это хоть нормальная причина… А то – обязанности.

– Понимаю… Страшновато… Но тебя Бойков подстрахует.

– Почему Бойков? Это же Ольги территория.

– Он поопытней. Но и мы в стороне не останемся. Дело серьезное.

Опа!

Страница пятнадцать пособия «Как покорить мужчину». «Хочешь его завоевать – сделай так, чтобы он тебе помогал».

«Скажите, д’Артаньян – это нужно Франции?»

«Да сколько можно? Плевать мне на Францию с Эйфелевой башни! Мужика мне надо закадрить!»