Текст книги "Танец длиною в жизнь"

– Да ну тебя, дурачок! – и она со смехом хлопнула ладожкой по плечу.

– Ну, чего, не пора на встречу?

– Сейчас, – сказала Беля, – Полька придёт и пойдём вместе…

Полька

В школе был накрыт длинный стол, договорились, что на одной стороне будут сидеть из «А», а на другой из «Б». Ещё до того, как стали рассаживаться, Сергей встретился со всеми парнями – одноклассниками, пообнимались, повспоминали, как же за тридцать лет многие изменились, которые были тонкими и длинными, вдруг стали маленькими и толстыми, а те кто был хлюпиками, вдруг превратились в крепких мужиков.

В зале всё время играла музыка, она специально была подобрана тех времён. Ещё толком и не расселись, а Полька уже пригласила его на медленный танец.

– Так ведь рано ещё для танцев?

– Потом тебе некогда будет, Тонька тебя уже не выпустит! – Во время танца она крепко к нему прижалась, – ну, всех узнал?

– Своих всех, а из «Б» нет, да я и во время учёбы их не всех знал, да к тому же у всех девчонок фамилии сменились!

– Да, верно, здесь только я, как была Светкой Поляковой, так ей и осталась!

– Чего так?

– Не знаю, наверное, я однолюбка, как полюбила в школе одного, так его и люблю!

– Да ты что! И кто же он? Он здесь? – Она, улыбаясь утвердительно кивнула, – ну-ка, покажи мне его, я ему морду начищу!

– Ну сколько вас можно ждать? – послышались крики из-за стола, – только вас и ждём!

Сергей сидел между Тонькой и Белей, чуть дальше села Полька, во главе стола сидели две учительницы, он наклонился к Беле.

– Это же Ольга Петровна, наша учительница начальных классов! Это ж сколько ей лет? Мне ещё в начальных классах казалось, что она очень старая! Помнишь стих про неё был «Ольга Петровна села на брёвна…

Как раз слово дали Ольге Петровне, она произнесла короткую речь, потом сказала, что не смотря на пройденные годы она всех их помнит, этому никто не поверил, но она по порядку стала всех перечислять и называть их имена, все были поражены, она не только называла имена, но и указывала на их сильные стороны и недостатки. Когда очередь дошла до Сергея, она сказала «Сергей Зорин», немного помолчав добавила, «мне всегда казалось, что ты будешь писателем, но, видимо, я ошиблась».

Сергей был удивлён, он, действительно, когда перешёл работать в охрану, стал писать маленькие рассказы в блокнот, надеясь когда нибудь их издать и ему захотелось крикнуть «нет-нет, Ольга Петровна, вы не ошиблись».

Он наклонился к Тоньке и на ушко спросил.

– А кто эта молодая женщина рядом с Ольгой Петровной?

– Да ты что, это же наш классный в восьмом – Галина Павловна!

– Вот те на?! Она здесь всех моложе!

– И меня?

– Нет, ты для меня на веки – шестнадцатилетняя! А вон та женщина напротив это кто?

– Это из параллельного, я её не помню…

Он наклонился к самому уху, чтобы никто не слышал, – эта из параллельного выглядит бабушкой нашего классного, – после этих слов они громко прыснули от смеха.

– А эти двое голубков как обычно шушукаются и обжимаются, как и на уроках! – Это как раз сказала их классный.

– Мы никогда не обжимались! – всё ещё не отойдя от смеха, ответили они.

– Обжимались, обжимались! – это уже вступила в разговор Полька, они с седьмого класса обжимаются, даже после уроков, я всё видела!

Сергей с Тонькой с удивлением посмотрели друг на друга и он спросил.

– Ты помнишь тот день? Ведь кроме нас никого в классе не было!

– Све-ет, Света! А ты где пряталась в это время? Под партой? – смеясь спросила Тонька.

– Под партой! – передразнила Полька.

Потом были танцы и веселье, Тонька все медленные танцевала с ним и даже во время танцев они умудрялись целоваться. В самый разгар веселья Тонька спросила: – А ты знал, что Полька по тебе с первого класса сохнет?

– Полька? Что за чушь!

– Эх ты, об этом почти все знали! Разве ты не замечал, ещё тогда в школе, где бы мы не гуляли, она всё время была где-то рядом.

Сергей вспомнил танец с Полькой, как же так, так это она обо мне говорила, это она меня любила со школы, это я себе должен морду начистить. Он посмотрел на Польку, вот и сейчас, когда кругом все веселились, она сидела за столом и грустно на всех смотрела. Десять лет за одной партой, он вспомнил, как она всё время давала ему списывать домашнее задание и ему, вдруг, стало так её жалко, ну как он мог обратить на неё внимание, когда рядом с ним была такая красавица как Тонька!

Эх, Полька, Полька…

Галя

Наступил такой момент, когда уже непонятно, что творилось, кто-то танцевал, кто-то пел, кто-то что-то громко рассказывал.

Тонька ему нравилась всё больше и больше, у неё не было никаких «бизнесвуменских» заскоков, «этого не хочу», этого не буду», «это мне нельзя», «подайте лобстеров», нет, ничего этого не было, она ела и пила тоже, что и все.

Сергей обратил внимание, что на него часто не отрываясь смотрит симпатичная женщина, с другого конца стола. Он сам обратил на неё внимание ещё в самом начале встречи, было в ней что-то необычное, загадочное. Вот и сейчас глядя на неё он знал, что она на него посмотрит, так и есть, посмотрела, задержала взгляд и …улыбнулась.

Уловив момент, он спросил про неё у Бели. – Да это Галя из параллельного! С недавнего времени живёт здесь с матерью, кстати, разведена. Но даже не надейся, ничего не выйдет!

– Чего это?

– Многие местные мужики пытались к ней подкатить, но все получили от ворот поворот, а некоторые ещё успели и по затылку получить!

Когда она в очередной раз на него посмотрела, в зале играла медленная музыка, он сквозь громкие крики пригласил её на танец, было сложно его услышать, но она поднялась из-за стола.

И всё, для них мир остановился, медленная музыка закочилась, все стали изгибаться в быстром танце, а они продолжали танцевать медленный.

Музыка менялась ещё несколько раз, но они продолжали и продолжали танцевать. Они даже не заметили, что уже никто не танцует, все сидели за столом и смотрели на них, даже когда выключили музыку они продолжали танцевать…

Когда они прекратили танец, он хотел проводить её до стола.

– Нет-нет, – сказала она, – мне надо домой!

– Вечеринка в самом разгаре!

– У меня мама дома одна, больная.

– Тебя проводить?

– Как хочешь, совсем не обязательно! – Но он вышел вслед за ней.

Они шли по каким-то тропкам, вышли к мосту и остановились, внизу журчала река, над лесом светила яркая луна.

– Красиво, правда!? – Немного помолчав она добавила, – вот куда надо ездить отдыхать, а не в Сочи, Ялту…

– Я был один раз в Сочи…

– Я знаю, – сказала она, – ты был там с девушкой!

Сергей удивлённо посмотрелна неё, – да я был там со своей будущей женой, а тебе откуда это известно?

– Да не переживай ты так, я в это время тоже там отдыхала, – сказала она, – с подружкой! – Пройдя мост они свернули на лесную тропинку, она шла чуть впереди. – Всё ещё на заводе работаешь?

– Да, – удивлённо ответил он, – а ты откуда знаешь про завод? Мы где-то встречались?

– Во всяком случае я тебя видела, я ведь до недавнего времени тоже там работала!

– Ты работала на заводе? – Удивлению его не было предела.

– Ну да! А чему ты так удивляешься? На заводе работает несколько тысяч, ты работал в механическом, я в сборочном…

– Ты все эти годы работала на одном заводе вместе со мной, ты отдыхала в Сочи вместе со мной! Послушай, ты не из параллельного класса, ты из параллельного мира! Мне становиться страшно, – он в шутку изобразил страх, – я боюсь!

Она остановилась и повернулась к нему: – а ты не бойся, я не страшная!

Ухватив его за рубашку она впилась в его губы и не отрываясь повалилась на траву, опрокидывая его на себя…

Одноклассницы

Он вернулся только к обеду, Тонька с Белей сидели на крыльце, перед ними стояла бутылка дорогого коньяка.

– Вот и грешник наш вернулся! – сказала Тонька, – ну что, окунул своего дружка?

– Фу-у, как пошло, – ответил он с улыбкой, он думал, что Тонька сильно будет обижена, но по её виду этого не заметно.

– Ты знаешь, а мне ведь обидно, какая-то доярка увела моего кавалера, прямо из под носа!

– Сама виновата, – ответила Беля, – ты же сама ему вчера сказала, что мужу своему не изменишь.

– Ну он мог хотя бы и попробовать, а вдруг! – Она взяла бутылку, – ну, продолжим веселье!

– Нет, я не буду, мне нужно ехать, завтра на работу.

Все затихли, в пылу вечеринки, все забыли, что многие приехали на день, максимум на два. Сергею самому грустно было уезжать, эта встреча разбередила всю душу, он так хотел увидеть Тоньку и вот она перед ним, такая же любимая и такая же желанная. Неожиданно она спросила:

– Ты меня уже не любишь?

– Люблю.. очень…

Она села к нему на колени, примкнула к его губам и резко отпрянула.

– А ты… это… все утренние прцедуры сделал? Там… умылся, зубки почистил? – Он вместе с Белей рассмеялся. – Ничего смешного, ещё неизвестно чем они там ночью занимались! – И она вновь примкнула к его губам, он ответил на поцелуй.

– Ну этих никак нельзя оставлять вдвоём, – услышали они голос, – то обжимаются, то целуются! – К крыльцу подходила Полька.

– Ну, что я тебе говорила, – сказала Тонька, – она всегда рядом, – и уже обращаясь к Польке. – Све-ет, Света, а ты где сейчас пряталась, за забором?

– За забором, – вновь передразнила её Полька, – а вы продолжаете веселье?

– Нет, Полька это не веселье, это прощание…

– С кем прощаетесь?

– Зоря уезжает…

– Как уезжает, сегодня?

– Не то слово, прямо сейчас.

– Как сейчас, – расстроилась Полька, – почему? – Они в четвером сидели на крылечке и молчали, каждому было грустно расставаться.

Он первым встал с крылечка и медленно побрёл к машине, женщины пошли за ним. У машины он обернулся, у всех блестели глаза от нахлынувших слёз, он попытался улыбнуться и подошёл к Тоньке.

– Что будешь делать?

– Планирую купить здесь домик и наведываться сюда время от времени…

– А давайте встретимся через пять лет, – встряла в раговор Полька.

– Пять лет – это много, – сказала Беля.

– Нет, пять лет пролетят быстро, а идея очень хорошая!

– Ну а у тебя, какие планы в обозримом будущем? – спросила Тонька.

– В обозримом будущем у меня планы выйти на пенсию и написать книгу!

– О чём?

– О чём? – Он раздвинул руки в ширь. – Вот об этом! Об этих домах, об этих лесах, полях, о вас! – и подойдя к ней, – о тебе!

– Как же она будет называться?

– А называться она будет «Одноклассницы»!

Он сел в машину, завёл мотор и медленно поехал, эта встреча разбередила все душевные раны, в горле стоял ком и хотелось плакать, плакать, рыдать…

Он глянул в зеркало, они все стояли у дороги, как много он узнал о них за это короткое время, Полька, которая. оказывается любила его всю жизнь и, возможно, из-за этого не вышла замуж. Беля, лучшая Тонькина подруга, которая знала о них всё, и Тонька, которую, после этой встречи он стал любить ещё сильней, ещё эта таинственная Галя из параллельного…

Перед глазами стали пролетать все школьные годы – шестой класс, седьмой, восьмой, девятый, десятый…

Он увидел, как Тонька вышла на середину дороги и заглушил мотор. Она сделала несколько шагов к машине, он вышел из машины и пошёл навстречу. Тонька улыбалась, но всё лицо её было в слезах, он яростно стал целовать её лицо – губы, глаза, щёки, чувствуя солёный вкус слёз…

У дороги стояли Полька и Беля и вытирали слёзы…

– Спасибо тебе! – сказал он и отправился к машине.

– За что? – тихо спросила она.

– За то, что я БЫЛ ЧАСТИЧКОЙ ТВОЕЙ ЖИЗНИ! – прокричал он.

Любовная несовместимость

Вовка не мог понять, почему это с ним случилось? Всё у него было отлично, любящая жена, двое маленьких детей, один из лучших рабочих на заводе, ударник коммунистического труда, член КПСС, капитан футбольной заводской команды, от завода получил благоустроенную квартиру, хоть и однокомнатную, но стоял в очереди на расширение и всё шло в жизни прекрасно, пока не появилась Она…

На завод, по распределению, прибыл молодой специалист – девушка! В соседнем цехе была свободная вакансия мастера, куда её и определили. Все парни «раздевали» её глазами, но Вовка не обращал на её внимания, зачем, у него молодая жена, которая родила ему двоих детей – сына и дочь и которых он ни на что не променяет.

«И чего в ней ребята находят?» – думал Вовка, – «ну да, симпатичная блондинка, слегка полненькая», только вот это «слегка» наоборот придавало ей какой-то шарм и подчёркивало её фигуру, грудь, бёдра.

Так как цеха были рядом, Вовке несколько раз в день приходилось с ней пересекаться и он стал замечать, что их взгляды стали задерживаться друг на друге, в дальнейшем к взглядам прибавились улыбки и он уже и не помнит кто из них первым однажды сказал -«Привет!»

К «приветам» присоединились обычные ничего не значащие вопросы и ответы – «Привет! Как дела?», «Привет! В пределах нормы!» и Вовка стал замечать, что всё время думает о ней, даже находясь дома среди жены и детей.

– Ты влюбился? – разбирая кровать спросила жена.

– Что? – Вовку застал врасплох вопрос жены. – С чего ты взяла?

– Ты в последнее время какой-то не такой, что случилось?

– Ничего, спи, я пойду на кухню, покурю.

Выкурив подряд несколько сигарет Вовка не знал что ему делать, если раньше он с работы радостно бежал домой, к жене, к детям, то теперь ему хотелось быстрей на завод, на работу, чтобы опять увидеть Её. Зайдя обратно в комнату, он услышал как жена всхлипывает в темноте.

Утром жена не встала и не приготовила, как обычно, завтрак, «может это и к лучшему» – подумал Вовка.

Все мысли у него были только о Ней, он был уверен, что и у Неё было тоже самое, они сами намеренно искали встреч друг с другом, даже в заводскую столовую стали ходить в одно время, чтобы лишний раз улыбнуться друг другу. И так продолжалось каждый день…

В один из дней Вовка Её не увидел и вся работа шла наперекосяк, "да где же ты», он несколько раз находил невидимые причины, чтобы сходить в соседний цех, но и там Её не было, как бы невзначай спросил у рабочих, но те сами пожимали плечами.

Не появилась Она и на другой день, «наверное заболела, в цехе гуляют сквозняки, надо будет после работы зайти в общежитие, проведать».

– Московский театр приезжает, есть пару билетов на спектакль, надо!? – Перед ним вырос его друг Санька – секретарь комсомола, он частенько выручал его билетами на дефицитные концерты.

– Конечно! – радостно воскликнул Вовка, он уже представил, как зайдёт после работы в общежитие и пригласит Её в театр.

Санька уже хотел уходить, но перед уходом сказал:

– Слышал, из соседнего цеха мастер увольняется?

– Как увольняется? Она не может уволиться, ей надо по закону сколько-то лет отработать…

– Да у её какие то семейные обстоятельства…

– Да не отпустят её, она только-только устроилась…

– Отпустят, – тихо сказал Санька, – она вчера с комсомольского учёта снялась.

Вовка не находил себе места, «как?, «почему?». Он еле дождался конца работы и побежал в общежитие.

Вахтёрша пыталась его остановить, но он на бегу крикнул «по поручению комсомола» и пробежал на верх.

Стоя перед дверью, он отдышался, сердце его бешено колотилось, он не видел её целых два дня и осторожно постучал.

Дверь открылась и вот она стоит перед ним, «Господи, какая же ты красивая! Эти выразительные голубые глаза!»

– Привет!

– Привет! – тихо ответила она

– Я зайду? – сказал он и сделал движение вперёд.

– Нет, – она выставила перед ним руку, – думаю, это плохая идея.

– Да почему? – не унимался он и сделал попытку проскользнуть в комнату.

– У тебя жена, дети… я не знала…

– Да погоди, я сейчас всё объясню…

– Нет-нет, так будет только хуже, – она прикрыла дверь и опустив глаза сказала:

– Я уезжаю.

Вовка понял, что его не пропустят спросил:

– Когда?

Она, с минуту смотрела на него и покраснев, ответила:

– Завтра – и добавив – в двадцать один тридцать, – закрыла перед ним дверь.

Вовка стоял на перроне, до отправления поезда оставалась минута, Она так и не появилась. Поезд дал гудок и медленно тронулся. «Она не уехала, Она передумала!».

На радостях Вовка побежал в общежитие и хотел пробежать мимо вахтёрши.

– Она уехала, – крикнула она.

– Нет, она не уехала, я знаю! – крикнул он в ответ и хотел пройти на верх.

– Она уехала, вчера…

– Как вчера? – остановился он.

– Вчера, московским, в 21.30, вот, велела передать тебе записку.

Вовка, как во сне, развернул записку, одно слово «Прости».

Вовка сидел на автобусной остановке, ему казалось, что жизнь кончилась, как теперь дальше быть, он три дня без Неё не мог отработать, а теперь Её не будет совсем.

Подошёл полупустой автобус, надо ехать домой через весь город, жена уже несколько дней с ним не разговаривает, на душе пусто и муторно, кто-то сел рядом.

– Привет! Чего такой грустный!

Вовка поднял голову,«Анька, девчонка из его юности, которая бегала за ним, писала какие-то записки, ревела, кричала про вечную любовь и даже, когда он ушёл в армии, писала ему письма, чуть ли не каждый день и где только адрес нашла, он не ответил ни на одно письмо и когда вернулся, она опять всё крутилась возле него».

– Ну-ка, ну-ка, посмотри на меня! Да неужели! Ну наконец-то!

Вовка не понял её буйную радость и спросил:

– Ты чему так радуешься?

– Наконец-то, Бог услышал мои молитвы! Что зацепила всё-таки тебя?! Слушай, покажи мне её, мне так хочеться на неё посмотреть! Что же это за баба-то такая!?

– Ты о чём?

– Да я по глазам вижу, сохнешь! Уж мне то это состояние знакомо! А я уж думала ты не способен любить, ведь ты же всегда только себя любил, сколько девок за тобой бегало, а ты на всех сверху посматривал, такой самовлюблённый нарцисс! Ну покажи мне её, хочу на неё посмотреть!

– Да я и сам хотел бы…

– Ох, – продолжала она, – как же я тебя любила, из армии тебя ждала, даже когда ты женился, я продолжала тебя ждать, всё надеялась, вдруг у вас не заладится, чуть руки на себя не наложила…

– Я тебе ничего не обещал…

– Да ты хотя бы попробовал! А вот сейчас вижу крепко тебя зацепило! – она передохнула, – ну, давай, рассказывай!

И как это они все по взгляду догадываются, сначала жена, теперь вот Анька.

– У тебя самой-то как?

– Да теперь всё уже отболело, но, я вижу, нашлась такая, которая за меня отомстила, будешь теперь знать, что такое быть отвергнутым, ох ты, помаешься, ох, помыкаешься! Что, наверное, уже и жить не хочется?

– Ты на вопрос не ответила?

– Да у меня всё нормалёк, через месяц выхожу замуж!

– Кто он?

– Работает в ателье.

– Любишь его?

Анька пожала плечами.

– Он хороший парень, к тому же он мой первый мужчина! Да -да, не смотри на меня так, всё это время я для тебя берегла, ну ты с темы то не соскакивай! Давай рассказывай! – И Вовка стал рассказывать.

Автобус уже сделал несколько рейсов в оба конца, а они всё сидели. Вовка рассказал всю историю, Анька внимательно выслушала и теперь они сидели молча.

– Хорошая она баба! – сказала Анька, – она всё правильно сделала! У вас любовная несовместимость!

– Как это?

– Если бы продолжали вместе работать и виделись бы каждый день, то вы прикипели бы друг к другу и что? Ты бы оставил жену с маленькими детьми? Ведь не оставил бы? Ну допустим, что оставил, как бы она себя чувствовала, зная, что из-за неё разрушилась семья? Нет, она всё правильно сделала! Молодец-баба! – Она опять замолчала. – Слушай, а покажи её фотографию, так хочеться на неё посмотреть!

– У меня нет.

– Ну и замечательно, быстрей забудешь, но пару лет придёться помыкаться, да ещё неизвестно как у тебя с женой будет, она наверняка догадалась.– Анька встала, – ну ладно я выхожу, а то что-то мы с тобой разъездились.

– Подожди, – Вовка достал билеты, – на, своди своего портного в театр! Это моя маленькая компенсация.

Анька взяла билеты, помахала и в шутку крикнула – «Всё образуется, крепись, не умирай!

Вовка продолжил путь в одиночестве и подумал, а что было бы если бы перед отъездом Она сказала «поехали со мной» и скорее всего он бы поехал, оставив жену и детей и от этой мысли ему стало страшно.

Девушка в жёлтом пальто

Завод – это как живой организм, он тоже отдыхает после работы, спит по ночам. Утром, перед работой, в цехах стоит тишина, лишь в некоторых местах слышен разговор, но вот раздался гудок, символизирующий о начале рабочего дня и сразу зашумели станки, послышались удары молотков, задвигались электрокары с новыми запчастями, как праздничный фейерверк, полились фонтаны искр сварщиков, всё кругом зашевелилось, забурлило. Завод проснулся…

Мастер участка Павел забежал в «стекляшку» – комнату мастеров, находившейся в середине цеха. Взяв новые бланки для нарядов, взгляд его задержался на девушке, вошедшей в цех.

Девушка шла непринуждённой походкой, жёлтое весеннее пальто идеально подчёркивало её фигуру, а цвет гармонировал с волосами, расстёгнутые верхние пуговицы и поднятый воротник придавали ей красоту и шарм.

Девушка явно кого-то искала и нет чтобы помочь ей в этом, но Павел, зачарованный её красотой, не мог сдвинуться с места.

Наконец она кого-то увидела, махнула рукой и скрылась из вида, а Павел так и стоял с бланками в руке и не мог понять – то ли это было на яву, то ли ему всё привидилось.

На следующий день он опять её увидел на этом же месте. Она была всё в том же пальто, но на этот раз с ней была женщина.

Павел невольно стал наблюдать за ними. Женщина активно жестикулировала пальцами, он знал, что на заводе есть несколько человек глухонемых и эта женщина как раз одна из них.

После активного «разговора» женщины, девушка «ответила» несколькими плавными движениями пальцев.

«Она глухонемая» – расстроено подумал Павел и его охватило непонятное чувство – то ли жалость, то ли нежность, ему захотелось подойти и обнять её.

В стекляшку зашёл мастер соседнего участка Юрий.

– Где у нас бланки лежат?

– Ты не знаешь кто это? – не слыша его вопрос спросил Павел.

Юрий, сначала посмотрел на Павла, проследил его взгляд и удивлённо ответил:

– Это же Николаевна, у меня маляром работает!

– Да нет, я про девушку…

Юрий опять посмотрел скозь стекло.

– Это дочь её, на работу устраивается, Тамара кажется…

– Тамара, – ласково произнёс Павел, – мы с Тамарой ходим парой, – почему то вспомнилось стихотворение из детства, – к нам устраивается?

– Нет, в соседний цех.

– Красивая! – прошептал улыбающийся Павел.

Юрий посмотрел на странно улыбающего Павла, перевёл взгляд на девушку.

– Да ничего особенного, так… на любителя…

– Не-ет, красивая! – как во сне опять прошептал Павел, он так и смотрел на активный «разговор» женщины, которая не только пальцами, но и губами что-то доказывала девушке, девушка изредка ей «отвечала».

«Интересно, о чём они „говорят“, и смогу ли я выучить их язык и где этому учат?» – думал Павел, – «хотя бы несколько фраз, например – я тебя люблю».

Вечером, перед сном Павел думал о Тамаре, «ну и что, что глухонемая, ничего страшного, может это и к лучшему, я тоже выучу язык жестов и никакой ругани, всё у нас будет хорошо!».

«За окном идёт снег, Тамара качает ребёнка в детской кроватке, Павел сидит за столом и любуется ими. Наконец Тамара поднимается и жестами говорит, что ребёнок уснул, он также жестами подзывает её к себе, она садится рядом, положив голову ему на плечо. Тамара подносит губы к его уху и шепчет – «сейчас зазвенит будильник», – «что?». Она поднимается из-за стола – «сейчас зазвенит будильник», – «какой будильник?». Она пятясь назад с протянутыми к нему руками – «сейчас зазвенит будильник», – «Тамара ты куда?». Она всё удалялась от него и удалялась – «сейчас зазвенит будильник», – «Тамара, Тамара, Та-ма-ра-а-а-а…»

Будильник громко зазвенел, Павел резко проснулся и со всей силы ударил по нему, «какой странный сон, к чему бы он?»

«Стекляшка» стала, как бы местом свидания, он опять увидел их на этом месте, Тамара была уже в рабочем комбинезоне. На этот раз она активно жестикулировала, а мать лишь изредка виновато «отвечала». Комбинезон был великоват и скрывал её фигуру. Павла удивил их «разговор», они явно ругались и ругалась в основном Тамара, наконец она перестала ругаться, похлопала по своим карманам и неожиданно посмотрела на него, увидев его она направилась к нему.

«Она идёт сюда, что делать? что я ей скажу? как она спросит? как ей ответить?»

Дверь в стекляшку открылась.

– Мужик, закурить есть?

Комната наполнилась резким винным перегаром. «Она говорит? Мужик? Какой я мужик? Мне двадцать шесть лет». Перед ним стояла вульгарная девка с жёлтыми, прокуренными зубами и с, плохо замазанной пудрой, гематомой под глазом.

– Ты нормальный, нет?

Винный перегар стал ещё более резким, Павел не мог произнести ни слова, «где та красивая девушка в жёлтом пальто, а не вот это, прав был Юрка, на любителя, ещё на какого любителя…»

– Придурок, – сказала она и захлопнула дверь. Засунув руки в карманы и качающейся походкой она направилась к выходу, на секунду остановилась и смачно сплюнула в сторону.

Павел продолжал стоять как под гипнозом, а вокруг шумели станки, стучали молотки, ездили электрокары, красивым потоком лились искры сварщиков… Завод работал!