Текст книги "На краю Земли – напротив Камчатки. Суровая жизнь – счастливая жизнь"

Скатываемся в бытовуху

Здесь у некоторых уже начинает складываться неверное представление о Заказнике, как о некоем приятном отпуске на лоне природы, проводимом в обществе милых зверушек с видом на море и сопки.

Жизнь оказалась более суровой, чем ожидалось читая проспекты о местных видах и приключениях. Бытовуха в этих условиях показала свой крутой норов. По сравнению с квартирной жизнью городов, здесь все было более сурово. Деревенские немного поймут меня, но все же не до конца. И здесь я на распутье… сказать что это неподъемная тяжесть? Не сказать. Соврать, что легко и приятно? И да, но нет. Лучше показать на практике, поэтому давайте смотреть.

Время шесть утра, еще темно так, как будто светло не будет никогда. Но Сириус уже заглядывает мне в окно с запада, а это значит, что уже под утро. На кухне раздается шуршание берестой (у нас всегда ее стоял целый мешок у печи), это включился в работу Автоматический Разжигатель Печи Маша-1. Если коротко – АРПМ-1. В этом смысле быт легок; как видите печь вам растапливать не придется, и через час-полтора, когда вы встанете, в доме уже будет чувствоваться тепло горящей печи.

Здесь согласен, быт не отличается от городского. Но требуется вода, и вам, волей не волей, нужно тащиться за водой на речку. Для этой цели выделено два ведра по 20 литров каждый. Скажу честно, была попытка подключить АРПМ-1 и к этому виду деятельности, но… мощности пока не хватает, над этим нужно еще поработать.

Именно с этого места БЫТ и показал свою коварную сторону. И ладно, если это октябрь, то ты просто черпаешь воду в реке; в ноябре же идешь по воду не только лишь с ведрами, но и с топором. Вырубив во льду квадрат, получаешь доступ к воде, не вырубишь, не получишь. Формула на легкость проста. Даже в школе ради этого учиться не стоило.

В сенях кидаешь воду и выясняешь что на завтрак. Женщины уже что-то готовят, и тебе нужно контролировать этот процесс, что еще раз подчеркивает непростой Быт.

Где-то в этот момент мы делали растяжку минут на тридцать-сорок. Завтрак проходил уже в растянутом состоянии. После завтрака требовался отдых, часто со сном, перемежаемый криками, то про лису под окнами, то про зайцев, то про свиристелей, которые обворовали наш урожай лесной рябины в центре участка.

Как-то, в разгар послезавтраковского отдыха, Леха оторвал нас с Машей от сего увлекательного занятия, и заставил конопатить стены у входа. Но там реально такая дыра была.

Потом приходится читать книгу. Про книги можно сказать, что в доме была великолепная библиотека. Видимо волонтеры брали с собой реально те книги, которые намеревались читать, и для этой цели идеально подходят только интересные книги, а обратно вывозили их не все. Ну кто в наше время ценит какие-то книги? Да еще и бумажные… были бы электронные, как у меня. К слову да, я взял свою электронную книгу. Экран под 8 дюймов, почти как настоящий размер А4: батарея держит месяца два даже при интенсивном чтении. Внутри ее скопилось тысячи полторы книг. Не книга, ракетоплан! Поэтому в Заказнике было чем заняться.

Бывали и легкие развлечения. Например, колка дров. Я уже упоминал источник добычи дров. Выброшенные морем бревна были халявные, хоть при это и сложные в обработке. Пропитанные водой, узловатые чурки наивно смотрели на тебя глазками своих сучков и ехидно ухмылялись волнами перекрученных волокон. Ты вгрызался в них колуном, при этом потел и исторгал ругань. На некоторые, особо одаренные чурки, уходило минут по сорок времени и все силы отпущенные тебе на сегодня. Оставляя за собой кровавый пот с мозолей, уползал в дом зализывать раны и интересоваться что на обед.

Изредка мы заводили пилу и пилили те самые бесячие чурки.

Постоянно, и многократно, ходили за рыбой. Именно вот так, ходили за рыбой. Не ловить, а просто взять столько рыбы, сколько требуется на обед там, или ужин. О подробностях в другой главе, здесь просто ставим галочку, что и такое было в быту.

Раза три в неделю топили баню. Не строго через день, а по обстоятельствам. В ней мы могли позволить себе сжечь использованную туалетную бумагу из туалета. Для нее стояло отдельно стоящее ведро в туалете. Бросать бумагу в отверстие с естественными отходами, нам было строжайше запрещено.

Когда-то у рыбаков был целый банный комплекс, только от него остался лишь остов фундамента, а сруб они успели вывезти в неизвестном направлении, когда в конце девяностых их поставили в известность, чтобы выметались – теперь здесь заказник. Они расстроились, можно понять. Дом тоже хотели снести, но не успели, теперь им пользуемся, в широком смысле, мы.

В бытовые неудобства входила и обязанность по готовке еды, об этом я бы хотел рассказать отдельно.

Стирка, еще один надоедливый, и забытый элемент быта. Первые дней десять, я, по привычке, все искал то отверстие, куда закинув грязную одежду, можно получить ее обратно через пару часов чистой. С трудом обретались-вспоминались навыки ручной стирки, причем даже постельной. Лично я спал на простыне, но укрывался своим спальником; он у меня хороший, вполне приобретает форму одеяла. Плюс наволочка на подушку. Другие мучались тоже как придется. Стирались мы в дни бани, и потом по всему дому висели мокрые шмотки без разделения по гендерному признаку.

Еще над нами довлел меч «списка добрых» дел. Его выкатили нам уже по приезду. Дом летом прошел конкретный ремонт, с перекрытием крыши и другими важными атрибутами, вот только многое не было закончено. Например, одно окно было не очень верно приспособлено для жизни, его требовалось отрегулировать и заставить уже не протекать, с этим справлялся Леха. Были и другие мелкие, но неотъемлемые, как магазин от автомата Калашникова, дела. Утеплять стены, и еще раз утеплять стены. Для нас это было актуально и необходимо, с каждым днем становилось подозрительно холодно, а тут еще и я со своими страшилками. Возможно мы еще до них доберемся.

Все дела в итоге мы сделать не смогли, ведь и без них требовалось крутиться, как местная белка между лисой и соболем. Ведь у волонтеров были более весомые дела, ради которых они сюда и приехали.

На страже и не только

Давно идет молва, что волонтеры занимаются охранными функциями. Это не означает, что они бродят по окрестностям Заказника с пулеметами в надежде сделать дуршлаг из зазевавшегося браконьера. Нет, естественно. Волонтеры лишь должны обнаружить факт незаконного проникновения внутрь, и, как минимум, подать сигнальчик об инциденте. Могут так же подойти к нарушителям и в устной форме предъявить им за косяк. Нарушитель – это не обязательно браконьер, это любой кто появляется на территории «Восточного» без справки-разрешения называемого пропуском. К слову, каждый волонтер его имеет, чтобы все по строгому закону.

Но явления появления человеческих существ в эти края настолько редки, что уже несколько лет не было подобных случаев, во всяком случае вскрытых. О закрытых мы еще поговорим.

Но каким образом они могут сюда явиться? Ведь автор утверждает, что места дико удаленные.

В районе метеостанции имеется небольшая аля-база отдыха, там тусуются любители рыбалки. При отъезде мы как раз столкнулись с парой таких. Мы отходили на большой лодке, у них была обычная, на пару. Они туда погрузили рыболовецкие принадлежности и немного водки. Наша команда кидала один за другим ящики с провизией, оборудованием, личными вещами. Одного из действующих лиц заинтересовал странный корабль с таким объемом груза, и он дружелюбно поинтересовался: куда это мы собрались в поход? В ответ что-то буркнули, но вскрываться не стали. А он то и посетовал, что никак кижуча поймать не могут, а уж и на 40 км гоняли на север. Это то нас и заставило навострить уши, ибо до нашей избы 30 км, не вторглись ли они в пределы нашего княжества? А так как репорта не было от волонтерской охраны, то он просто немного преувеличил их достижения, как и бывает на настоящей рыбалке. Хотя теоретически, даже на обычной резиновой лодке вторжение возможно.

Последний случай нарушения был связан все же не с лодками, а с вертолетом. Один перец повадился туда летать, возить бравых денежных клиентов на рыбалку. И все же его подловили, зафиксировали, в суд, слезы раскаяния и с тех пор местная вертолетная бригада старательно облетает эти места стороной.

Но, кроме вооруженной собственной храбростью охраной, волонтеры так же занимаются посильным вкладом изучения животного мира. Как правило, это заключается в проверке фотоловушек. Требуется скачивать накопившейся материал, просматривать и немного описывать что и во сколько попалось. Основной интерес вызывают медведи, остальная живность идет вторым сортом. Количество ловушек плавающее. При нас они исчислялись пятью штуками. В сезон в доме валялись резервные, но нашей смене их не оставили и вывезли, что привело к существенному пробелу в познании интересной стороны медвежьей жизни, о чем позже. Сам ловушки – это такие коробочки, в которых встроена камера реагирующая на движение, вот только периодически она путает движение с резким изменением освещенности. Ловушки возможно настроить как на фото, так и на видео режим. Медведи периодическими ими интересуются и ломают. Был случай воровства одной из ловушек; медведи утащили ее в недра тайги так, что и следов не обнаружено по сию пору.

Ловушки расположены не на ближайших деревьях, а по разным закоулкам заказника, куда приходится добираться не один час, это и составляло основное наше занятие. Кроме ловушек было очень желательно ходить и в других труднодоступных местах, чем мы тоже периодически занимались, что принесло определенные плоды, часть которых кое-кто вывез в Москву, но об этом поговорим как-нибудь потом.

Периодически приезжают люди более матерого научного уровня и тогда местные медведи в шоке.

В 2011 году я был в смене, где шороху наводили Иван и Михаил. Иван уже солидный мужик, Миха еще пацан, но уже тянулся к учению. Иван изучал хищников, потому что сам с Приморья. Бегал он в основном за тиграми, раз они его даже покусали, но не брезговал и медведями. Сахалинские ему нравились, не пугливые. Очень хотелось узнать от наших медведей какое чего, вот только те оказались не болтливы, и как их ни пытали, тайны свои выдавать не желали. Тогда поступили по подлому, по человечески: поставили силки на медведей, точней толстую и упрямо не рвущуюся петлю, во всяком случае мы так надеялись, и раскидали туда рыбу. Медведи периодически ловились на эту фишку и тогда над ними делали всякое.

Как-то раз в петлю попался довольно крупный медведь, по словам Ивана порядка 250 кг. На фото видно, что порядочный кабан. И это усугублялось тем, что ему это все не нравилось, а судя по выражению его лица, сильно не нравилось. Нас было семеро. Иван с Михой, егерь Митя, работник «Эковахты» Рома, и трое волонтеров – я, Женя и Жека. Все мужики, как на подбор. Мы робко переминались недалеко от кидающегося на нас медведя, к тому же от него плохо пахло. Он сильно кричал на нас и мечтал покарать за дебильные наши шуточки. Для этой цели хотел сблизиться телами, чтобы как мужик с мужиками разобраться. Петля натянулась как струна, но держалась, а вот толстая береза хрипела и тревожно потрескивала. Вообще березу сломать невозможно, даже такому матерому зверю, но вот выдрать с корнем, как оказалось, уже представлялось вполне. Я до сих пор помню наполовину вынутую корневую систему той березки.

На фотке я, будучи в капюшоне, двумя руками качаюсь медвежьей лапой, пока Иван замеряет ширину его стопы.

Иван пульнул в хищника из духового ружья ампулой.

Мы стали ждать под непрерывные крики медведя, что он сейчас нас порвет. И нужно сказать, что вполне убедительно. Прошел срок отпущенный для усыпления, но казалось, что медведя это только взбодрило. Он стал прыгать и ругаться с удвоенной силой. Так как я вряд ли пишу эти строки с того света, сметливый читатель уже догадался, что как минимум один из нашей группы выжил. Строго говоря все выжили, даже медведь, хотя для этого пришлось потратить еще одну ампулу.

Возмутитель спокойствия уснул и Ваня сказал, что у нас есть 40 минут на его разделку, то есть изучение. Каждый занимался порученным ему делом. Кто-то измерял когти, кто-то заглядывал в рот, кому-то выпала честь засунуть в задницу медведя градусник. Откровенно говоря, ему можно позавидовать. Вот вы много знаете людей на свете, которые засовывали ректально градусник живому медведю? Есть чем гордиться. К сожалению, это был не я.

Накинув медведю на морду тряпку, позаботились чтобы ему не съели глаза оводы и комары, коих хватало в местных пенатах. Кроме того, Иван заботливо смазал потертости медведя, полученные в борьбе с петлей и березой, лечебной мазью.

Мы с Женькой Ежиком находили время развлекаться фотая друг друга, как храбро держим за уши этого гиганта, но быстро, пока Иван не видел.

И главное, мы вешаем на шею медведя цацку. Это большая коробочка ДЖиПИэС маяка, он то и будет сообщать все секреты медвежьей цивилизации.

И в конце, по традиции заведенной Иваном, фотаемся у лежащего у наших ног трофея, который через несколько минут начнет оживать. Поэтому быстро смазываем пятки и задаем лататы. То место мы еще долго обходили стороной…

«Охота» на медведей не всегда была связано с опасной и жирной добычей, чаще попадались немного более скромные экземпляры

В этой смене у нас тоже был большой ученый – Маша, 21 год. Она студентка почти МГУ, и пошла по рельсам такого учения, как этология. И не дай бог тебе усомниться, что этология наука. Я даже не знаю на какое насилие не способна Маша по отношению к этому бывшему человеку. Поэтому мы все дружно помалкивали о своих сомнениях, зато выжили. Так вот, этология – это такая наука, которая изучает поведение животных, их мысли, желания и тонкую душевную организацию. Маша занималась конкретно псовыми, т.е волками, но не откидывала возможность поиграться и с другими хищниками. Ее мощная фигура слабо контрастировала с таким выбором. Все же 45 кг и соответствующий рост вызывали некие сомнения, но зато дух ее и воля нисколько не давали повода усомниться в том, что она любого волка положит на лопатки, да и медведь у нее не забалует. Это проявилось потом на практике, поговорим об этом в другой серии.

Кроме того, она вела полевой дневник, сделала обобщающую таблицу по статистике, и даже попытались вывести из нее некие выводы, жаль исходных данных все же мало для полноценного научного результата, однако определенные тенденции к ним наметились.

И таки она совершила практически научное открытие! На Сахалине всякий карапуз знает, что волков на острове нет. Один шалый забежал, его убили и посадили в музейную витрину. Каждого сахалинца с детства таскают туда, чтобы посмотрел на эту озлобленную, ощетинившуюся морду и дырку в боку несчастного зверя. Но! Совершая очередной беспримерный марш в поисках браконьеров, Маша обнаружила нечто, над чем согнулась и сделала палец вверх – «Это помет волка, зуб даю». Это было сенсационное заявление, ну или почти, потому что слухи о видении волков по Сахалину все же поблуждывают. Но кажется Маша облекла слухи в материальную сенсацию. Учитывая, что она специализируются по псовым, трудно было заподозрить ее в непонимании предмета. А вскоре (а это уже моя скромная находка) была найдена запись в дневнике за июль 2013 года, где утверждалось, что был найден след волка. В конце ее была даже приписка – что можно поздравить заказник с приобретением нового вида редкого животного. Видимо, волки на Сахалине живут, но шкерятся от рекламы так, что пока поймать за хвост их не получилось, но главное, что есть кого ловить, и Маша его поймает… на следующий год. (хочется верить)

В качестве факультатива мы вели и другие направления. По вечерам я, Маша и Лиля садились за разбор всех крачек и многочисленных овсянок, коих многоствольные виды и подвиды, просто сносили нам остатки мозга в определении. А тут еще и Маша решила, что трудностей много не бывает и прихватила с собой англоязычную версию определителя. Зато теперь я готовый переводчик для орнитологических международных конференций. Откопав в библиотеке книгу «Человек и океан» за 1986 год, занимались художественной читкой в голос, после чего копались в картинках разнообразных видов тюленей, китов, познали разницу в плавниках у всех гендеров касаток. В целом вели неправильный образ жизни: читали, образовывались, изучали, составляли и рисовали. А все потому, что курить здесь было нечего, а пить тем более. Так то курительницей у нас была только Маша, и она целеустремленно тащила с собой полящика сигарет. Они же и были благополучно забыты в машине в период погрузки в лодку. Маша еще пыталась сопротивляться судьбе, и пыхтела трубкой забитой мхом и осенними листьями, но не выдержала этого испытания уже через несколько дней, и присоединилась к неправильному образу жизни.

Выпивка присутствовала, но немного и лишь на заезде и при выезде, когда объединенные бригады праздновали отъезд, или приезд, смотря кто на какой стороне находился. Остальные дни звенели невыносимой трезвенностью. Хотя, может и хорошо… зачем привлекать медведей лишними соблазнительными запахами?

Мне показалось, или мы уже коснулись нашего досуга в Заказнике?

Досуговые мероприятия и их последствия

Смысл слова «досуг» порой ускользает от моего мировосприятия. Иногда кажется, что какое-то дело досуг, а на деле работа. Бывает и наоборот, кажется что работа, а все думают, что ты досужничаешь. Возможно из этого и произрастают корни актерского мастерства, когда человек понял, что без создания определенной видимости того, чего на самом деле нет, ты получишь не зарплату, а выговор, и хорошо еще, если не в грудной отдел.

Даже в нашем маленьком коллективе у нас был строгий надзорный – Леха. Он много работал и делал по дому порой даже то, чего делать и не обязательно было, а местами даже вредно, как нам, остальным трем бездельникам, казалось. Но смотрел он на нас настолько осуждающе, что волей, а чаще не волей, мы и пытались изображать дикую занятость и беспримерный труд. Видимо наши актерские способности оказывались не на огромной высоте, потому что взгляд Лехи нисколько не смягчался и в итоге это приводило к некоторым натянутым отношениям и даже конфликтам, о чем будет отдельный параграф.

Досугу мы посвящали большую часть нашей жизни, просто потому что нам это нравилось. Лиля с Машей даже рисовали по этому поводу. Краски были яркими и жизнерадостными, соответственно и их небольшие зарисовки тоже радовали глаз. В теплую погоду, пока не ударил ноябрь, они выползали на улицу после тяжелого, потому что сытного, обеда, усаживались за стол и чертили длинные и короткие линии на листах бумаги, не забывая изредка окунать кисть в палитру красок.

Все читали. Забивались как мыши и что-то себе почитывали. Но по вечерам, как я уже упоминал, читали вслух профильную книгу «Человек и океан». В ней, по счастливому совпадению, речь шла за район Охотского моря; в одном из очерков упомянули даже кекур «Пароход», что находился от нас к северу всего то меньше, чем в десятке километров.

Бывало шли и на грех, вместо чтения смотрели кино. Старались опять же держаться профиля и видеть только нужные фильмы, которые касались природы и ее эксплуатации. И киносезон мы открыли просмотром «Дерсу Узала». Не Акира Курасавы, а более ранней версией 1961 года. Мне она кажется ближе к оригиналу и с невероятными съемками поведения животных, вплоть до нападения соболя на кабаргу. Забавно, что вскоре кабарга напала на нас, но об этом как-нибудь потом.

С некоторыми периодами Леха нам устраивал конкурсы географической направленности: угадывали принадлежности флагов к странам, принадлежность рек к бассейнам морей и еще кое-что запутанное. В свою очередь его досуг составлял изобретение подобных шарад.

С музыкой у нас было сложно, но понятно. Впрочем, здесь кривлю против истины, ведь для Маши это было как сложно, так и непонятно. Оставшиеся трое меломанов сошлись на вкусе к песням и песнопениям. Лиля даже подпевала в местном камчатском хоре, поэтому вполне выводила песенные рулады. И периодически мы дружно сотрясали хрупкие балки дома подпеванием «И вновь продолжается бой». Маша на это хмурилась и казалось залезала с ногами в свой внутренний мир, где гремел металл 90-х в наушниках фирмы «Яблочный огрызок». Возникший диссонанс не позволял нам разругаться, ведь Маша одна, а нас трое.

У Лехи был огромный список песен, и они периодически звучали на кухне. Мне тоже удавалось изредка втиснуть свои.

Леха пытался привлечь нас своими лекциями на разнообразные темы, записанные с каких-то подкастов, но это скорее всех напрягало, чем развлекало. Он быстро раскусил сей ракурс и старался слушать их вдали от непонимающих ушей. Хотя я опять говорю почему-то за всех, мне, например, некоторые лекции показались любопытными, и периодически я испытывал к ним, чутко прислушиваясь из отдаленного угла моей комнаты.

В досуг можно было бы включить и прогулки, но они больше относились к работе и смертельному риску, чем к легкому, расслабляющему моциону, за исключением «Телефонной будки».

«Телефонная будка» – это такое странное явление на отвесном берегу моря к югу от дома, где можно поймать важный атрибут современной жизни. Мегафон подает сигналы разумной жизни. Только Мегафон и ни одна другая хваленая компания. Ларчик прост, потому что он открывается за 35 с лишним километров от «ТБ». Небольшое месторождение нефти привлекло буржуев, и они приоткрыли крохотную добычу с переработкой под кодовым обозначение «Петросах». Делают бензин с небольшим октановым числом и дизель. Вот туда Мегафон и взгромоздячил вышку. Одну единственную, на все сотни километров побережья, и при этом никаких тебе 4Г, или даже 3Г. Нет, сугубо 2Г оборудование торчит на этой вышке (Забавно было слушать метеорологов в Пограничном на их жалобы по поводу перевода их на сотовую связь вместо спутниковой. Больше половины сообщений по данным метеонаблюдений стали не проходить. Установили даже усилитель сигнала. Но когда я глянул карту покрытия, а главное на то, что местная вышка бьет только 2Г сигналом, то стало понятно. Так что, когда вместо обещанного солнца на вас выльется дождь, вы будете знать, что экономия на спутниковой связи – это не всегда положительный результат). Сотовые радиоволны особенно любят разгуляться в морском просторе, поэтому сигнал уходит на максимальную длину технической возможности. Если посмотреть карту их распространения, то видно, как до точки «ТБ» она не дотягивает какие-то сотни метров, заканчивая свой забег прямо перед ней. Теоретическая карта не всегда дает правдивую сторону жизни, практика расходится с теорией, как и в нашем случае. Кто и когда раскусил эту формулу, я не знаю, как и то, кто нашел «Телефонную будку», только с тех пор не зарастет к ней народная тропа. Прогулки к ней можно смело назвать досуговыми, ведь до нее немногим больше километра.

Всего то требовалось пройти по пляжу, взлезть по веревке на почти вертикальную стену метров в 50 длиной, пройти над бездной, залезть в дикий лес аккуратно стараясь разминуться с медведями, попетлять по тропе между поваленными деревьями и вот он, громадный откос морского берега, под которым торчат кекуры, орут бакланы. Не стоит и исключать единичного случая нападения на нас там двух агрессивных кабарожьих рож, но об этом, как помнит памятливый читатель, в другой главе.

Не всякий телефон мог ухватиться за волну, лишь два. Мой и Лехин, особенно Лехин. Маше оставалось лишь краснеть за свой «огрызок».

Так как разговоры по телефону мы отнесли к досугу, то стоит упомянуть и такой недостойный вид связи, как спутниковый. Еще в 2011 году в Заказнике был спутниковый телефон, был он со своей хитринкой. Ему требовалось дождаться спутника, и если ты его упустил, то вынужден был ждать пока тот облетит земной шар и вернется в точку где-то над нами. Ожидание заключалось в прислонении телефона к окну и периодическому поглядыванию на табло, есть соединение, или спутник пока где-то над Австралией? Сеанс связи был возможен минут на пятнадцать, чего было достаточно, чтобы объясниться в любви очередной девушке. Зато минута стоила всего доллар, кажется это был ГлобалСтар.

В наши дни прогресс продвинулся до такой степени, что над нами остался лишь единственный спутниковый оператор – Иридиум, он был дороже, но и связь беспрерывно была готова потратить ваши предоплаченные минуты. В минуты, когда лил шторм, или снега заметали нас по самую крышу, а проще говоря когда нам было лень, то звонок совершался посредством спутникового телефона. Спутниковый сигнал настолько слаб, что хватало встать под дерево, чтобы оказаться без связи, это я так, к слову, мы то жили не в лесу.

Любопытно, что никто не знал, сколько оставалось минут на телефоне, пока я не сообщил, что эту информацию выкладывает какая-то девушка перед соединением. Видимо всех смущало, что она делала это на английском языке, и поэтому стеснялись принять данную информацию. Уехали мы имея еще 53 минуты эфирного, доступного времени.

Как-то пребывая в хорошем настроении после неплохого по содержанию обеда, я проявил слабость и предложил нарисовать карту Заказника, чтобы на ней отмечать всякие фишки, да и вообще предметно наблюдать предмет нашего героического в нем присутствия. Лиля с Машей бурно начали меня качать на руках в знак признательности за такую гениальную идею, а Леха отнесся к этому холодно и в дальнейшем никакой судьбы к рождению карты не приложил.

Лиля нашла два старых листа большого отрывного календаря, перевернула их насильно и склеила. Получился масштабный, единый кусок плаката. Она же его разлиновала на правильные квадраты и предоставила мне творить дальше. Мне пришлось преодолеть себя и заняться этим, коли сам уж лажанул и предложил такую фигню.

Найдя в атласе страницу с местностью Заказника, вычертил его границы и стал аккуратно наносить речной состав. Это превратилось в часовые версии из вырванного моего досуга. Но со временем, два грязновато белых склеенных листа обрели узлы рек и ручьев, что превратило все вместе в карту. Она еще только рождалась из тела нашего коллектива; с муками, но не без удовольствия. Маша приложила свою склонную к искусству руку, разрисовав ее по углам какими-то местными животными и другими значками. Сложности все же не остались в стороне. Я долго бился над тем, чтобы объяснить Маше свое видение обозначения рельефа, рисовки одиноких и несчастных пихт на них, и все равно получилось. Получилось плохо, хоть и понятно.

Карта была торжественно водружена на стену кухни и со временем понемногу обретала дополнительные обозначения – маршруты наших выходов, странные и удивительные находки, грязные отпечатки наших пальцев.

Однажды, когда нам нужно было уезжать, разразился грандиозный спор, переросший в непонимание. Так что делать с картой? Оставить ее здесь на поругание другим сменам, или забрать с собой, чтобы она повисла уже на моей стене? Лиля была за поругание, Маша же присоединилась к светлой стороне. Карта уехала завернутая в пенку, и благополучно повисла обмякнув в моей комнате.

Уже проскользнуло телеграфной искрой сообщение о занятии спортом в виде растяжек по утрам. Этим занимались трое, без Лехи. У него были другие спортивные дела – подтягиваться, отжиматься и обливать воду своим холодным телом.

Как правило, мы забивались в «Спортивный зал», раскатывали коврики и тянули сухожилия с усердием и прилежанием. Пробивались сквозь холода и такие теплые дни, что найдя подветренную сторону, устраивали вытягушки на улице.

Мы с Машей занимались и таким популизмом, как изучение географических особенностей карты. Как мировой, так и в целом. Она прошла через этот ад, зато теперь понимает в изогипсах, широтах и твердо помнит где находится Исландия относительно Шпицбергена, потому что осмелилась со мной поспорить, и получить за дерзкое незнание смачный щелбан в лоб. Потирая красноту, она призналась, что это была самая доходчивая лекция в ее жизни.

Звездное небо Заказника нагло дразнило нас заманивая в сети, и казалось чем-то неестественным не задрать голову, и не попытаться понять сложную его механику и не затвердить основные созвездия и звезды. Здесь требуется уточнить, что наступило время зимнего неба, хоть и за полночь, так что пришла пора восторгаться Зимним Кругом, я уже молчу про созвездие Ориона, знаменитым его бриллиантом – Бетельгейзе. Попозже, к часу, выкатывался фонарь ночного неба – Сириус, нет нужды объяснять, ведь каждый знает, что это одна из самых ярких звезд современности. Он торчит в левом углу Ориона, ни с чем не спутаешь. А уж обычные созвездия, типа Большой Медведицы, Кассиопии, Стожар, Малой Медведицы – даже стыдно упоминать. И лишь в свой намеченный час, выходящая из моря Луна заставляла тускнеть все звезды, печально склоняясь над Домашним Кекуром.

Маша, выказывая наибольший интерес из всей компании к звездному вопросу, узнала вдруг, что Полярная звезда не самая яркая и научилась брать семь отрезков для локации Полярной. Но какое-то время все же веселила меня отмеряя их с другого конца Большой Медведицы, к сожалению, недолго, и мой задорный смех перестал звучать под звездным небом.

Пытки Маши на этом не остановились и я предложил ей подняться в шестом часу утра для наблюдения за динамикой – как двигаются созвездия, чтобы на практике понять, какого черта они двигаются, и что такое ось земной оси. Вечерний отход ко сну подарил мне радостное предвкушение сдергивания Маши за ногу в раздражающе ранний час, ее жгучие слезы, просьбы бросить умирать, но не мучать. Вы поймете мое разочарование, когда она подпрыгнула с полатей за два шага до намеченной радости. Не говоря ни слова, она уже оказалась за дверью. Разочарование постигло меня, и я в качестве ответной меры мщения, преподнес лекцию о прецессии земной оси и ее последствиях. Отомстив злодейским способом, пошел спать дальше, день не задался.

Рыбалка давно вышла из под контроля, поэтому давно стала просто досугом для миллионов. Не обошел это процесс и скромную нашу четверку. Здесь я бы все же провел черную и жирную линию между рыбалкой и рыбалкой. Рыба для нас оказалась ключевым источником питания, и одна половина рыбалки выбилась из просто досуга и хобби.

Река просто была холодильником с рыбой длительного хранения. Но другая, более игривая часть позволяла все же использовать и сторону развлечения.

По большей части на рыбалку со спиннингом бегал Леха. Он приходил через пять минут с 3—8 большими рыбинами до 3 кг, реже весомей, чаще полегче. Уже давно прошли все проходы симы, горбуши, но еще вялила хвосты кета на отлете нереста, и пошел кижуч. Главными игроками в речном театре в это время являлись кунджа (восточно-сибирский голец) и тихоокеанский голец. Первая побольше, вторая вкусней. Кунджа с белым мясом, а голец мог похвастать приятным розовым оттенком.