Текст книги "Холод, пиво, дробовик"

Я взглянул на часы, раздраженно обернулся и с силой саданул железным кольцом по доскам. Калитка немедленно распахнулась, и на улицу вышел крепкого сложения мужичок в меховой шапке, тулупе, теплых штанах и собачьих унтах. С плеча свешивался гладкоствольный карабин двенадцатого калибра «Сайга».

– Че долбишься? – пробурчал Семен Лымарь, бывший при хозяине дома чем-то средним между охранником и младшим партнером. На его скуле змеилась паутина старых шрамов, серых и плохо заживших.

– Уснули, что ли? – не менее раздраженно ответил я и постучал двумя пальцами по левому запястью. – Цигель-цигель, ай-лю-лю! У меня времени в обрез!

Лымарь внимательно оглядел пустую улицу и вернулся во двор.

– Заезжай! – разрешил он, раскрыв ворота.

Я забрался за руль и загнал «буханку» за забор. Семен тут же сдвинул створки и указал на сени:

– Забирай.

Сам принялся отпирать навесной замок на двери сарая и уточнил:

– Только колбасу берешь?

– Сардельки еще, – ответил я и прошел в сени.

Бородулина там не оказалось, только стояла заранее приготовленная для меня коробка с таблетками. Я выложил рядом сверток с разнокалиберными серебряными монетами и выглянул во двор.

– Хозяин где? – спросил Лымаря.

– Некогда ему, – сообщил Семен. – Новый год.

– Не рано отмечать начали?

– Старая бригада собралась, – пояснил Лымарь и поторопил меня: – Давай быстрее, некогда мне!

Вдвоем мы быстро погрузили провизию в «буханку», я уселся за руль и, устроив на пассажирском сиденье коробку с лекарствами, спросил:

– У вас нормально все?

– Пронесло, – успокоил меня Семен, распахивая ворота. – Больше так не делай.

– Постараюсь, – усмехнулся я и захлопнул дверцу.

Таблетки Бородулин в своей лаборатории готовил из разряда тех, что учитываются едва ли не поштучно, и отпускать их на сторону он не имел никакого права. Дело было даже не в пилюлях, которые мне приходилось глотать каждое утро, эти таблетки лишь послужили поводом для знакомства. Помимо них Бородулин поставлял алхимические препараты, которые сохраняли часть своих чудодейственных свойств и в реальном мире. Переправлял их через Границу Сергей Платонов, кондуктор и мой партнер. С доставкой товара сложностей никогда не возникало, куда трудней было привлечь денежных пациентов по ту сторону Границы. Сам я в детали не вникал, оставив черновую работу на откуп партнеру, знал только, что в теплых водах Карибского бассейна плавала яхта-клиника, где состоятельных клиентов исцеляли от ряда заболеваний, относимых традиционной медициной к разряду неизлечимых. Часть выручки шла на развитие бизнеса, часть возвращалась сюда в виде товаров, оружия, боеприпасов, автомобилей и даже серебра. Но это уже совсем другая история.

Выехав на Южный бульвар, я не стал поворачивать к бару и погнал УАЗ дальше, прямиком к Колхозному рынку. Первое правило посредника – не держать горячий товар при себе дольше необходимого. Один раз я на этом едва не погорел и вновь так рисковать не собирался. Поэтому и торопился: из-за всех этих предновогодних и новогодних праздников график переходов полетел псу под хвост, и, если не всучу таблетки Платону прямо сейчас, придется хранить их у себя как минимум пару дней, пока он не просохнет. Кондуктор свое дело знал туго, но и гульнуть тоже любил. Стресс.

Парковка перед рынком оказалась забита автомобилями и санями, искать там свободное место было пустой тратой времени, поэтому я объехал вытянутое здание и загнал «буханку» на полупустую служебную парковку у административного блока. Человеку со стороны делать этого категорически не рекомендовалось, но начальник охраны рынка был моим хорошим знакомым, и несшие тут службу братья знали в лицо не только меня самого, но и УАЗ.

Распотрошив коробку с лекарствами, я убрал под сиденье упаковки разноцветных пилюль, которые пил сам, запер автомобиль и поспешил на рынок, но волновался напрасно: как и договаривались, Платон дожидался меня за прилавком своей торговой точки посреди завешанных зимней охотничьей одеждой стеллажей и полок с теплыми ботинками.

– Привет, Серый! – поздоровался я с ним, расстегнув куртку. – Привет, Мить! – протянул руку худощавому телохранителю кондуктора. – Куда Светку дели?

– Кофе варить отправили, – сообщил Серега Платонов и щелкнул пальцем по керамической кружке. – Будешь?

Без доброй порции коньяка в кофе точно не обошлось, слишком уж специфический от него шел аромат, поэтому я только покачал головой.

– Смотрю, ты времени зря не теряешь, – усмехнулся, передавая кондуктору коробку с таблетками. – Прибери.

Сергей спрятал товар под прилавок и спросил:

– Налить?

– Я за рулем.

– И что с того? – благодушно рассмеялся Платон, огладил обрамлявшую румяные щеки русую бородку и указал на охранника. – Он вообще на работе пьет.

Дмитрий аж поперхнулся.

– Вот ничего себе предъява!

Я хлопнул кондуктора по плечу и зашагал на выход, напомнив:

– Подгребайте к восьми, и чтоб без опозданий.

От осознания, что все успел и дела на сегодня закончены, накатила расслабленность. Захотелось даже вернуться и хлебнуть кофейку, а то и чего покрепче, но я усилием воли задавил неуместный порыв, решив вместо этого навестить начальника местной охраны.

К моему немалому удивлению, дежурного в приемной не оказалось, но стоило только приоткрыть следующую дверь кабинета, как причина нарушения устава караульной и гарнизонной служб объяснилась сама собой. Кабинет Климова заполнили плечистые парни в бронежилетах с короткими тесаками и дубинками на поясах. Рабочий стол был завален жезлами «свинцовых ос» и футуристического вида чарометами.

Пересменка.

Климов заметил меня и спросил:

– Есть пять минут?

– Нет, пожалуй, – покачал я головой.

– Придется найти. Подожди, сейчас освобожусь.

Я вышел в приемную, сдвинул на бок сумочку с револьвером и уселся за стол дежурного. Долго и в самом деле ждать не пришлось; вскоре дверь распахнулась, и охранники, позвякивая железом, гурьбой повалили на выход.

Клим вышел следом, встал в дверях и поинтересовался:

– Какие новости?

– Чек будет после праздников, – сообщил я.

– Отлично! Заходи, Слав, – позвал он меня в кабинет.

Я прошел следом и уточнил:

– Что с радиодеталями?

– Дней через десять последнюю партию привезут. – Клим отпер сейф и достал оттуда увесистый пакет. – А пока семь килограмм как с куста.

– Нормально.

– Выпьешь? – спросил начальник охраны и оттянул от шеи ворот вязаного «турецкого» свитера.

– Вы сговорились, что ли? – возмутился я. – За рулем я! За рулем! Лучше сам завтра приходи. Сегодня с семьей ведь?

– С семьей, – подтвердил Клим. – Ладно, вали тогда. Пойду посты проверять. Никакой пользы с тебя, Хмель. Одни убытки.

– Чек после праздников, – напомнил я и отправился восвояси.

Вышел на крыльцо черного хода, натянул на голову вязаную шапочку, с привычной уже настороженностью огляделся. На улице вечерело, и сгущались сумерки, но окончательно стемнеть пока не успело. На парковке – никого.

Сбежав с крыльца, я обошел УАЗ и распахнул заднюю дверцу. Уместил полученный от Клима пакет с радиодеталями рядом с остальными коробками, выпрямился и вдруг услышал отчетливый скрип снега за спиной.

Казалось бы – ну что тут такого? Скрип и скрип. Мимо кто-то идет, делов-то.

Но сердце так и екнуло.

И я обернулся. Просто обернулся, не став доставать из сумочки револьвер. Не посчитал нужным тратить на это время. Первое, чему учат в учебке Братства, – это ценить время и не разбрасываться им попусту.

– Уважаемый, а как внутрь попасть? – вопрос застал меня на полуобороте; задал его шагавший через парковку незнакомый парень в ушанке и короткой фуфайке.

Это я отметил краем глаза, а потом парень рывком приблизился и ткнул меня ножом. Точнее, попытался – острие клинка жалобно звякнуло о подставленную армейскую лопатку и соскользнуло в сторону.

Я резко крутанул предусмотрительно выдернутую из кузова лопатку, метя заточенной боковиной по шее не ожидавшего подобного поворота бандита. Но сказалось долгое отсутствие практики, замах вышел чуть шире, чем следовало, и парень успел скособочиться и принять удар на плечо. Фуфайка защитила бандита от травмы, и все же на миг он потерял равновесие – не иначе из-за того самого излишнего усилия, вложенного мной в замах.

Я немедля отпрыгнул, разрывая дистанцию. Лопатка полетела в снег, пальцы ухватили хлястик застежки, раскрывая сумочку…

А как иначе? Кидаться врукопашную, рискуя получить ножом в живот, когда у тебя есть ствол, не слишком умно, с какой стороны ни посмотри. Пусть и уверен в успехе, но мало ли как все обернется…

Когда коротко вжикнула молния и у меня в руке возник револьвер, бандит неожиданно проворно юркнул за УАЗ, уходя с линии стрельбы. В азарте я рванул следом, и в этот миг что-то прожужжало рядом с лицом. Раз! Другой! И сразу задняя дверца «буханки» дрогнула, и в металле возникла неровная дыра пулевого отверстия.

Я пальнул в ответ наугад, в белый свет как в копеечку, и прыгнул за УАЗ, укрываясь от обстрела. Рухнул в снег, сразу перевернулся на бок и дважды выстрелил под машину по ногам первого бандита. Оба раза промахнулся – тот мчался наутек, петляя как заяц.

А потом меня словно молотком по голове приложили; хлопнуло, будто петарда взорвалась. Яркая вспышка на миг ослепила, в ушах зазвенело, перед глазами поплыли темные пятна.

Я быстро заполз за УАЗ и прижался спиной к переднему колесу в надеже на защиту не столько колесных дисков, сколько двигателя. Впрочем, могли спасти и диски – мягкие свинцовые заряды чародейских жезлов особой пробивной силой не отличались.

А обстреляли меня из жезла «свинцовых ос», в этом сомнений не было ни малейших. Вспышка – это взорвался один из чародейских кристаллов, помещенный в свинцовый шарик, когда его переполнила магическая энергия моего отводящего пули амулета. Повезло, что метательный снаряд в этот момент проносился у ног. И вдвойне повезло, что у меня при себе вообще оказалась «Чешуя дракона». Без нее валялся бы сейчас с дырой во лбу и остывал помаленьку. Стреляли метров с двадцати, от угла административного корпуса – с такого расстояния не промахиваются.

Где-то неподалеку рыкнул автомобильный двигатель; я рискнул выглянуть из-за «буханки», но поблизости никого не оказалось. Бросаться в погоню не стал, вместо этого распахнул дверцу со стороны водительского сиденья и выложил на него револьвер. Потом развернулся к двери черного хода и приподнял руки, выставляя перед собой открытые ладони.

Правильно сделал. Прибежавшие на выстрелы братья мигом взяли меня на прицел чарометов, а от алхимического оружия «Чешуя дракона» точно не поможет. Пальнут – и уже не дыра во лбу, голову подчистую снесет.

– Климова позовите, – попросил я, не меняя позы.

– Не двигайся! – резко потребовал один из братьев, но тут административный блок обежали двое бойцов, и атмосфера понемногу разрядилась.

А там и Клим подтянулся.

– Ну что опять такое, блин, на фиг?! – в сердцах выругался он. – Хмель, че за фигня?! Ты понимаешь, что мы тебя со стволом должны Дружине сдать? На северную промзону захотел?

– Расслабься, – попросил я и достал удостоверение резервиста. – С правом ношения огнестрельного оружия.

Климов внимательнейшим образом изучил документы и даже сверил серийный номер, потом брезгливо скривился.

– Ренегат!

– Вот только не надо, – поморщился я и убрал револьвер в сумочку.

– Что опять у тебя стряслось? – потребовал объяснений начальник охраны рынка.

– Мне бы кто сказал, – пробурчал я, напряженно обдумывая случившееся. – Не знаю. Ограбить хотели, наверное…

– И стрельбу устроили? – фыркнул Клим.

– Да не, – досадливо махнул я рукой. – Сначала какой-то тип с ножом подвалил. Его прикрывали просто.

– У нас не шалят, знаешь ли.

– Мало беспредельщиков в Форте?

– Да уж хватает, – вздохнул начальник охраны, соглашаясь с моими словами, и огляделся. – Так, значит, дружинников не вызывать?

– На фига? – искренне удивился я. – Они даже если постараются, никого не найдут.

Климов кивнул и опросил подчиненных, но те ничего толкового сообщить не смогли. Никто не видел машины налетчиков, никто не обратил внимания на них самих.

Я как смог описал внешность типа с ножом, затем подошел к простреленной задней дверце и аккуратно прикрыл ее.

Здесь не шалят? Ну да – братья грабителей не жалуют и в расход их пускают без всякой жалости. Но если бы по мою душу пожаловали жулики из Семеры, они бы действовали совершенно иначе. Расстреляли бы из автоматов – и все дела. Нож? Точно нет. Значит, не они.

– Поеду, пожалуй. – Я хлопнул Клима по плечу и забрался за руль. Голова просто гудела.

– Катись! – напутствовал меня приятель. – И поосторожней давай.

Я кивнул и захлопнул дверцу.

Теперь-то чего осторожничать? Второй раз не нападут. Не иначе залетные какие-то. Увидели машину, в машине товар, вот и позарились. Впрочем, надо и в самом деле поаккуратней быть.

Ну вот же сволочи какие! И так настроения не было, так они окончательно праздник испохабили! Поубивал бы!

Домой приехал злой как собака. По дороге отходняк накатил, потом и вовсе на душе мерзко стало. Не люблю, когда на меня наезжают, пытаются ограбить или убить. Я просто хочу спокойно жить, варить пиво, держать бар и не лезть в неприятности. До недавнего времени это неплохо получалось. А тут будто полоса черная пошла – одно к одному, одно к одному.

Когда, загнав УАЗ на задний двор, я прошел в бар, настроение нисколько не улучшилось. Народу – не протолкнуться, шум-гам, разве не накурено только! В углу магическими огнями магическая же елка мигает. Спасибо, конечно, Сане-чародею за подарок, но лично у меня от этого мельтешения голова болит и глаза режет. Не люблю.

– Ваня, будь добр, разгрузи машину, – попросил я помощника и заглянул на кухню, где хлопотала Ирина. – Можешь минут на пять отвлечься и за баром присмотреть?

Девушка смерила меня недовольным взглядом.

– А Иван что? – спросила она, вытирая руки полотенцем.

– Он продукты разгружает.

– А ты?

– Мне бы другим заняться. Так присмотришь?

– Присмотрю! – хмыкнула Ирина, стягивая через голову передник. – Куда деваться…

Я на последнюю ремарку никак не отреагировал и поднялся к себе. Разулся, кинул на кровать сумочку с револьвером, снял куртку. Немного постоял у окна и посмотрел на улицу, потом понял, что просто тяну время, и открыл превращенную в бар радиолу. Достал бутылку бурбона, налил полстакана, замахнул.

Алкоголь пошел плохо, аж передернуло всего. Но отпустило. Пусть на душе особо легче и не стало, зато напряжение немного улеглось. Расслабился слегка, смог спокойно обдумать случившееся.

Ну хотели ножом пырнуть и машину увести – разве это трагедия? Вот получилось бы – тогда да, тогда и в самом деле трагедия. А так ничего из ряда вон, рабочие будни.

Логично? Логично.

И какой тогда толк самого себя накручивать? И без того найдется кому на нервах поиграть. Ирине вон, например…

Я с обреченным вздохом отошел от окна и достал из шкафа коробку патронов четыреста десятого калибра и набор для чистки револьвера: оружейное масло, тканевые патчи, тросик для протаскивания хлопчатобумажных кругов через ствол.

По идее с револьвером ничего не случится, но оружие уход любит. Сниму нагар, заодно и сам успокоюсь.

Я занялся чисткой револьвера и уже почти привел его в порядок, когда постучали в дверь.

– Открыто, – повысил я голос и на всякий случай взял один из лежавших на кровати патронов. Когда в комнату вошел Иван, бросил его обратно.

– Там дыру новую в задней дверце заметил… – озадаченно произнес помощник. Увидел револьвер и принадлежности для чистки оружия и осекся. – Дядя Слава, только не говорите, что это самострел был…

Я покачал головой.

– Нет, ограбить пытались. Прямо у Колхозного рынка, представляешь?

– Совсем ошалели, – охнул Грачев.

– И не говори. – Я подошел к радиоле и вытащил из нее бутылку. – Будешь?

– Не, потерплю до вечера, – отказался помощник. – Так все обошлось?

– Как видишь.

– Гамлету звонили?

– Нет, – ответил я, не скрывая раздражения. – И не собираюсь.

– По уму, надо бы… – упрямо пробасил Грачев.

Я вздохнул:

– Ладно, тогда иди вниз и смотри, чтобы телефон никто не лапал.

Линии были параллельными, и меньше всего мне хотелось, чтобы Ирина оказалась в курсе случившегося.

Иван со спокойной совестью отправился в бар; я какое-то время бездумно смотрел на аппарат, затем поднял трубку и начал крутить диск, набирая номер. Но позвонил не в «Ширли-Муры», с Гамлетом общаться не хотелось. Да я и не должен с ним разговаривать. Это мое право обратиться к нему, а вовсе не обязанность.

Вот что я должен был сделать – так это предупредить Николая Гордеева. Во-первых, потому что обещал ставить в известность о подобных инцидентах. Во-вторых, потому что он мне голову оторвет, если узнает о нападении от кого-то другого. И будет в своем праве, если уж на то пошло. Почему? Правильно – потому что я обещал.

Николая дома не оказалось, трубку снял Саня-чародей. Он вызвался передать сообщение, но я только попросил их не опаздывать. В любом случае вечером увидимся, а вечер уже вот он: совсем стемнело на улице.

Я поднялся со стула, зарядил револьвер, убрал патроны и ящик с патчами в шкаф. Сразу и переоделся. Глянул на себя в зеркало, полюбовался на отражение худой физиономии с модной трехдневной щетиной и спустился в бар. Но сначала прицепил сзади на пояс кобуру с револьвером, благо длинная рубаха прекрасно скрывала его и при этом нисколько не топорщилась.

– Все на кухню унес? – спросил я помощника, оглядев заполненный посетителями зал.

– Все, – подтвердил Иван. – «Шершень» под стойкой.

Я заглянул под прилавок, где на своих местах лежали и жезл «свинцовых ос», и похожая на него как две капли воды пневматическая винтовка, и кивнул.

– Отлично.

Что ж, теперь можно и поработать, а то суета одна.

Можно – да. И я налил себе пива…

После восьми мы потихоньку начали сворачивать торговлю, но особо не лютовали, и те, кто хотел спокойно допить пиво, просто постепенно смещались к входной двери, пока Иван выдвигал освобожденные столы на середину комнаты, протирал их и накрывал скатертями. Последние клиенты какое-то время продолжали общаться стоя и отправились восвояси только без четверти девять, когда один за другим начали подходить выкупившие места завсегдатаи. Никаких обид – все были предупреждены заранее.

Потом с улицы заволок свое оборудование нанятый развлекать публику диджей, я отправил его в подсобку, сам снял кассу и унес наличку в сейф. Продаж сегодня больше не ожидалось.

Когда поднялся из подвала, вновь позвонил в оружейный магазин, но там никто не ответил. Это немного даже напрягло. Я раздраженно бросил трубку на рычажки, поймал озадаченный взгляд помощника и покачал головой.

– Ничего, – успокоил его, припоминая, где валяется выданный соседом чарофон, но искать магическое средство связи не пришлось: почти сразу распахнулась дверь, и в бар прошел Гордеев собственной персоной.

Вслед за ним заскочил Саня, шумно потянул носом воздух и азартно потер руки. В силу энергетического истощения и приема лошадиных доз разных таблеток последнюю неделю он не пил вовсе и время понапрасну терять не собирался, но я перехватил его на подступе к стойке и попросил:

– Сань, давай помоги Ивану, – потом указал на заднюю дверь Гордееву, который заявился в гости с какой-то длинной картонной коробкой. – А ты проходи в подвал, не стой. – И уже тише добавил: – Поговорить надо.

Сосед удивленно глянул на меня, но на людях расспрашивать не стал и двинулся к лестнице, на ходу отряхивая от снега шапку. Мы спустились в подвал, там я взял с накрытого стола бутылку бурбона, плеснул в стакан и выпил.

Гордеев выложил непонятную коробку на стол, избавился от верхней одежды и спросил, желая начать разговор:

– Платон с Димой не пришли еще?

– Когда это Платон вовремя приходил? – усмехнулся я, налил еще, но пить не стал.

– Случилось что?

– Да как тебе сказать… – протянул я. – Ничего серьезного.

– Да неужели? Слава, ты только не темни…

Я посмотрел на подрагивавший в руке стакан и хмыкнул.

– Ну как ничего серьезного… Ограбить меня хотели. – И, не дожидаясь расспросов, пояснил: – На выходе с Колхозного рынка, когда товар Платону сдал и в машину садился…

Николай молча выслушал рассказ о нападении, потом хрустнул костяшками пальцев и поинтересовался:

– Так, думаешь, простое ограбление? Не Семера?

– Точно не Семера, – ответил я, нисколько не сомневаясь в своей правоте. – Ножом пырнуть? Да ну на фиг. Не их стиль.

Но Гордеев моей уверенности не разделил.

– Могли узнать о твоем амулете, – предположил он. – Амулет у тебя хороший, сколько на него автоматных рожков уйдет, – два?

– Да не в этом дело, – махнул я рукой. – Понимаешь, Коля, Семера так не действует, вот и все. Просто подошли бы человек пять и замесили меня топорами или мачете, что у них там нынче в моде. У них же все отработано, на свидетелей плевать с высокой колокольни. Наоборот, дополнительная реклама. Злые они на нас должны быть. Очень злые.

Гордеев задумчиво осмотрел пивоваренное оборудование, потом кивнул.

– Злые, да. Только не на нас.

– О нас они не знают, – подтвердил я. – И это были не они.

– Как скажешь, – согласился с моими выводами сосед. – Но ты аккуратней. Хорошо?

– И так сама аккуратность. Ты что принес-то?

– Как что? Подарок! Мы у тебя столько пива выпили, надо отблагодарить.

– Давай! – обрадовался я. – И чего там такое?

В коробке оказался рычажный карабин «Росси» четыреста пятьдесят четвертого калибра.

– Только зарегистрировать не забудь, – предупредил Николай, выкладывая на стол коробки патронов. – Собрал на первое время. «Пустышки», обманки. Потом сам подберешь, что понадобится.

– Ну здорово! – обрадовался я. – Ну вообще!

Послышались шаги, и в подвал спустился Платон.

– Ну и где у вас наливают? – громогласно поинтересовался он прямо с лестницы.

– Митю где потерял? – спросил Гордеев.

– Сейчас подойдет, машину паркует.

– Иван ворота открыл? – уточнил я, убирая карабин за варочный бак.

– Да. Нормально все, – подтвердил Сергей Платонов, подходя к столу. – Так где наливают, говорите?

Я влил в себя бурбон и рассмеялся.

– Не где, а что. Как видишь, сегодня у нас широкий ассортимент горячительных напитков…

Хмель

1 января

Встретили мы Новый год просто отлично. Я, правда, из-за расшатанных нападением нервов чересчур сильно налегал на бурбон, поэтому в памяти отложился не весь праздник, но что было весело – запомнил точно. Впрочем, более-менее трезвым оставался только Иван Грачев, который отвлекался на гостей в баре, остальные набрались изрядно. Ирина сразу после двенадцати ушла спать, оставив нас гулять чисто мужской компанией, ну мы и погуляли.

А чего такого? Новый год раз в году, имеем право.

Проснулся на удивление рано, когда алкоголь еще толком не выветрился, и какое-то время лежал со смеженными веками, не решаясь открыть глаза. Затем потянулся за водой и только тогда обнаружил, что в постели больше никого нет. Ирина переодевалась в закутке ванной комнаты. Это, наверное, и разбудило.

Сделав несколько глотков – вода показалась неприятно-сладкой на вкус, – я тихонько уселся на кровати и, к немалому своему удивлению, обнаружил, что самочувствие меня как-то даже особо не беспокоит. Все же бурбон был качественным, с пивом ума хватило его не мешать, и о вчерашнем застолье напоминали разве что пересохшее горло и тяжелая голова. Но голова – это объяснимо, только под утро спать легли.

– Ирин, ты куда собралась? – спросил я, кутаясь в одеяло.

– Домой, – прозвучало в ответ.

– А что такое?

– Хмелев, совсем память пропил? – фыркнула Ирина.

– Блин, чего ты опять начинаешь?

– Да ничего я не начинаю. Я же тебя предупреждала – мы с коллегами идем на обед.

– Точно! – прищелкнул я пальцами и осторожно опустился на подушку. – Просто поход в гости первого числа кажется мне столь дикой затеей, что она просто не укладывается в голове…

– Поэтому я пойду одна. Так?

– Ох уж эти непьющие медработники, – выдохнул я и вновь сел. – Давай отвезу.

– Разбиться хочешь? На себя посмотри!

Определенный резон в этих словах был, поэтому настаивать я не стал. Просто поднялся и начал одеваться.

– Тогда провожу. Заодно и проветрюсь.

– Проводи, – улыбнулась Ирина. – Проветриться тебе точно не помешает. И комнату проветри, дышать нечем.

– Проветрю, – пообещал я, отдергивая шторы. – Потом.

Наскоро выпил традиционный набор пилюль – чуть не вывернуло под конец, – прицепил на пояс кобуру с револьвером, сунул в карман штанов выкидной нож, заодно прихватил телескопическую дубинку, усиленную парой хитрых заклинаний. Народ у нас с похмелья совсем дурной, так не стрелять же хулиганов направо и налево. Некоторым и дубинки хватит.

Дверь в гостевую комнату, где отсыпались Платон и Дмитрий, была закрыта, мы спустились на первый этаж и прошли в бар. В углу мигала огнями магическая елка, от ее неровного мельтешения сразу заломило затылок. Особого беспорядка в зале не оказалось – не иначе Ваня успел прибраться. Впрочем, и публика подобралась проверенная. Абы кого вообще на Новый год лучше не пускать. Пожарные команды в эту ночь нарасхват, да и поножовщина между собутыльниками не столь уж редкое дело.

– Ты идешь? – поторопила меня Ирина.

– Иду, – отозвался я, отпер входную дверь и выпустил девушку на улицу.

Сам вышел следом, запер бар и сразу заметил перед домом здоровенное пятно закопченного снега и обгорелые обрывки картонной коробки. Сильно пахло кислой пороховой вонью. В памяти мелькнуло смазанное воспоминание об уносящихся в небо огнях, грохоте и вспышках. Фейерверк. Обычный, не магический. Не иначе кто-то из гостей притащил.

– Вот черт! – выругался я, шагнул с тропинки на газон и принялся закидывать гарь и обрывки картона чистым снегом.

Колдовские иллюзии – это одно, а за настоящий фейерверк можно и по шапке получить. Ракеты у нас под запретом. Слишком часто от них пожары случаются.

– А я еще думала, что за грохот заснуть не дает! – понимающе протянула Ирина. – Ну вы молодцы!

– Это не мы, – поспешил я откреститься от фейерверка.

– Оно само, да? – подколола меня девушка.

– Вроде того.

Я вернулся на тропинку, выгреб набившийся в ботинки снег и протянул спутнице руку.

– Идем?

– Идем.

Мы прошли мимо темных окон оружейного магазина «Большая охота» и свернули на Красный бульвар. Морозный воздух прочистил голову, и я уже нисколько не жалел, что выбрался из дома в столь раннее для первого января время.

Большинство витрин и вывесок были погашены, серые здания темными пятнами замерли в утренней хмари, всюду валялись пустые бутылки, мятые жестянки, непонятные обрывки бумаги и пластика. Какое-то время мусор в сугробах будет прибывать и копиться, затем на уборку выгонят задержанных в праздники правонарушителей, и появление на улицах этой оравы станет первым сигналом окончания новогодних каникул.

Людей с утра навстречу попадалось совсем немного, лишь болтали у колонки с питьевой водой три тетушки да каталась с возведенной у блошиного рынка горки крикливая ребятня. Сам рынок пустовал.

Медленно проехала по проспекту «газель» с синей полосой на боку, на перекрестке повернула к Центральному участку. Мы свернули в другую сторону и вскоре вышли к госпиталю. Район этот был очень спокойным и по-хорошему зажиточным, следившие здесь за порядком Сестры Холода бродягам и прочему деклассированному элементу давали от ворот поворот, и все же я не стал лениться и проводил Ирину до дверей квартиры.

Потом спустился на первый этаж, встал на крыльце, вытер с лица испарину.

Насчет хорошего самочувствия я все же изрядно погорячился – просто проснулся, не успев толком протрезветь, похмелье еще даже не началось. И вряд ли вообще позволю ему начаться – как ни крути, сегодня выходной.

Медленно шаркая ногами, мимо крыльца прошел скособоченный урод с белой повязкой на рукаве замызганной фуфайки – общепринятым знаком, что не заразен и покинул «Черный квадрат» на законных основаниях. Смысла в этой повязке было немного, служила она скорее напоминанием уроду о собственной второсортности.

Этот, впрочем, был при деле. За собой он катил тележку с забитой мусором картонной коробкой, оттуда же торчал черенок лопаты и ломик.

Меня передернуло. Людям с повышенной восприимчивостью магической энергии за стенами делать нечего. Начнутся осложнения – и здравствуй гетто, никакие таблетки не помогут. Понятно в общем-то, с чего Ирина так вызверилась: она каждый рабочий день пациентов с подобными проблемами принимает. Каково ей будет мне направление в «Черный квадрат» выписывать?

Передернув плечами, я сбежал с крыльца и отправился в обратный путь. По дороге напился водой из колонки, такой холодной, что заломило зубы. Заодно умылся в тщетной попытке прогнать похмелье и, разумеется, ничуть в этом не преуспел. Тут вариантов немного: либо выпить аспирина и завалиться спать, либо пивом здоровье поправлять.

Я выбрал аспирин и здоровый сон.

Не угадал.

К моему возвращению Платон уже проснулся, спустился в бар и накачал кувшин светлого. И попивал он его не один, а в компании Николая и Сани, которые заглянули на огонек.

– Ну вы даете! – только и развел я руками, заперев входную дверь.

– А мы че? Мы ниче! – рассмеялся кондуктор и удивился: – Совсем не будешь сегодня открываться?

– Не в состоянии, – признался я, расстегивая куртку. – А Митя где?

– Тоже не в состоянии, – со смешком сообщил Платон. – Ему же пить нельзя. С его таблетками алкоголь никак не сочетается.

– Понятно, – вздохнул я, накачал себе бокал пива и задумчиво посмотрел на пенную шапку.

У нас всегда так: если нельзя, но очень хочется, то вроде как и можно.

Впрочем, Дмитрий был случаем особым; в Приграничье он перебрался сознательно по причине запущенного ракового заболевания. Здесь болезнь получилось заморозить, но на таблетках он сидел плотно, и на его печени это сказывалось вовсе не лучшим образом. Но зато живой. И даже иногда мог позволить себе выпить лишнего.

Я приложился к бокалу с пивом, первую пару глотков сделал через силу, потом пошло как по маслу. Все верно – похмелье еще толком не началось; не похмеляюсь, просто вчерашнюю пьянку продолжаю.

– Ты куда с утра пораньше мотался? – спросил Николай Гордеев, когда я сходил на кухню и принес остатки закусок. Хотя почему – остатки? На пару дней точно хватит. Как обычно, наготовили с избытком, чуть ли не половина всего нетронутой осталась.

– Ирину проводил.

– Нормально все?

– Ага.

Для начала мы немного перекусили, дальше уже просто пили пиво. Пили пиво, вспоминали вчерашний фейерверк и спорили, кто именно притащил его в бар, но так к единому мнению и не пришли. Лично я грешил на Платона, он пошел в глухой отказ. Впрочем, не суть важно. Тему эту мы скоро оставили и просто травили байки, делясь в основном воспоминаниями из прошлой жизни.