Текст книги "Эпоха мертвых. Прорыв"

Леха дострелял магазин во второго «бегуна», но тот петлял как заяц, так что все прошло мимо. Беглец спрыгнул с дорожной насыпи вправо, едва закончились фермы, был обстрелян Сергеичем из пулемета, но тоже уцелел, хоть Сергеич счел, что задел его. А вот к кому он бежит?

Двое с моста, побросав оружие, спрыгнули в реку. Там же метров пятнадцать, это же уметь надо прыгать в воду с такой высоты, чтобы не убиться. Но в любом случае нам они уже не помеха. Да и вообще никто не помеха, закончилось все, строго говоря.

– Шмель, вместе с твоими, дуйте за машинами и подгоняйте их к тому месту, где у вас сейчас позиция, – снова взялся распоряжаться я. – Надо валить, а то остальные обидятся, что коллеги сотни сложили. Сергеич, остаетесь на месте.

Теперь нам надо уйти в отрыв, потому как очень похоже, что этот заслон на мосту стоял специально с целью добычи транспорта. Для того взвода, условно, что там был, и имеющегося хватало с избытком, значит, их где-то неподалеку столько, что в два «Урала» и джипарь они влезть не могли при всем желании.

– Живых на мосту нет, – сказал Леха. – Мертвяки там одни, жрут кого-то.

Тут он прав. Будь там и живые, и мертвые, суеты было бы больше. Я набил патронами опустевший магазин, дотолкал недостающие в патронташ. Затем сказал в микрофон:

– Сергеич, страхуй нас, мы понемногу к мосту пойдем, дозачистим. И пусть Таня от тебя выдвигается туда же, только нас дождется.

Мы встали и, не торопясь, пошли прямо по дороге в сторону моста. Я винтовку уже отправил за спину, передвинув на грудь «сто пятый» и откинув приклад. Леха тоже моему примеру последовал. Пока там машины подгонят, еще минут пятнадцать пройдет, а нам надо теперь уже с десяток мертвяков отстрелять. Даже больше. Считай, убить всех заново.

А у мертвяков уже жор пошел всерьез так, не по-детски. Ожившие трупы навалились на неоживших – двое были убиты выстрелами в голову, – вцеплялись в них зубами, стараясь оторвать куски плоти, трясли как собаки головами. Возня, чавканье, мерзость, кровь ручьем. Так мы их и добили, пока зомби новообращенные – они совсем тупые, даже убегать или нападать не пытаются, им только жрать.

– Лех, новый тактический прием, хоть наставление пиши, – сказал я, обведя произведенный разгром рукой, после того как с зомби покончили.

Действительно, серьезно мы выступили, можно гордиться. Правда, противник нам глупый и неопытный попался, но все равно. А заодно появилось ощущение того, что справедливость-то восторжествовала. И за деревню перебитую ответили, и за тех мужиков из «уазика», и за трупы, что под насыпью лежат. Хорошо мы их, собакам и смерть собачья, аж душа поет песни радостные.

– В смысле? – спросил вдруг Леха уже из кузова уцелевшего «Урала».

Полез он туда мародерничать, естественно, первый и основной инстинкт победителя. Кстати, с трофеями очень неплохо, туда-сюда, а дюжину нормальных АК-74 взяли, хоть и старой модели, «весла», так оно и лучше, тогда качество не в пример нынешнему было. Время будет, есть смысл их до ума довести на манер моего АКМ, да и пользоваться. Еще взяли патронов аж девять цинков, да еще снаряженных магазинов кучу, три ПМ и несколько сот патронов к ним. Остальное было или поломано, или с моста в реку упало. Те, кто спрыгнул, уцелели оба, кстати, мы видели обоих, выбравшихся из воды метрах в пятистах вниз по течению. Я даже из трехлинейки попытался в одного пальнуть, но не попал, а они за поворотом крутого берега скрылись.

– В смысле стрелять так, чтобы убитые со стороны противника обращались. И на них кидались, – ответил я.

– А, это да, это удачно получилось, – согласился Леха. – Это мы просто новаторы.

Из леса показались наши машины, вскарабкались на шоссе, затем выкатили на мост. Оперативно побросали все трофеи в «буханку», кое-как, лишь бы быстрее, с намерением разобраться позже, загрузились, быстро из пулеметов прострелили движки и радиаторы уцелевших машин на мосту и поехали прочь.

Нас, к счастью, не преследовали, хоть с замыкающего «уазика» заметили показавшийся из лесу УАЗ же, с тентом, явно военного типа. Оттуда вышли двое, которые смотрели нам вслед, пока не пропали из виду. Наверное, решили плюнуть на нас.

Я бы на их месте не стал гоняться. Почему? А очень просто. Со связью у них явно проблемы, потому что УАЗ появился не сразу, а через полчаса после разгрома на мосту, видать, беглец добежал и доложил о нападении. Добежал до своих всего один, так что логично предположить, что нападавших много. И о наличии гранатометов, снайперов и пулеметов он тоже сообщил. Будешь гоняться всего вдвоем и на одной машине? Сомневаюсь. Скорее смыться сам захочешь.

Сергей Крамцов

6 мая, пятница, вечер

Днем прошли через несколько деревень с совершенно нормальным населением и в конце концов решили остановиться прямо в одной – на дозаправку, а заодно и колодезной воды набрать в запас. Деревня, вроде и не маленькая, стояла в стороне от дороги, мы ее даже с заштатного этого шоссе с трудом разглядели – посадки заслоняли. Потом в бинокли понаблюдали и увидели, что там живые люди ходят без опаски. И без оружия.

Подумали-подумали и все же решили заехать. Прокатились по улице, встали у колодца. Все вышли, стараясь выглядеть подчеркнуто миролюбиво, очки, шлемы и маски стянули, оружие за плечами. Опять же расчет на то, что при виде женщин меньше напрягаться будут.

Так и вышло. Едва ведро в колодец опустилось, как подошла немолодая крепкая тетка, вежливо поздоровалась. Затем еще одна подошла, потом пара мужиков показалась, но эти уже с двустволками. Начались расспросы, кто мы, что мы и откуда, начал завязываться разговор, еще подтянулись люди. Первоначальная настороженность разошлась быстро, а затем, к великой нашей радости, нас предложили покормить – все были уже голодными. А я сразу решил не только не отказываться, но если удастся, то в деревне и заночевать. Уже шесть вечера, под три сотни мы сегодня прошли, и ладно. Зато здесь мертвяками никто не зашуган, все поспим по-человечески. Хотя деревня патрулируется, ходят мужички с ружьями. Видать, есть причина.

Как-то незаметно для себя мы оказались за длинным сборным столом во дворе, как выяснилось, у председателя колхоза. Натащили еды, похоже, что готовили в разных домах. Я хотел выставить пост у машин, но председатель, пузатый мужичок с хитрой рожей вечного посетителя пивного ларька, сказал, что отвечает лично за сохранность имущества, и сел рядом со мной. Я решил рискнуть и пост выставлять не стал, мысленно прикинув, что, в случае необходимости, мы деревню по бревнышку разнесем. Но доверие может сработать лучше, чем явное выражение недоверия.

За столом мы тоже не схалявничали, выставили водки из наших запасов, к чему общество отнеслось с явным одобрением. Оказывается, по хорошей водке здесь успели соскучиться, в меню доминировал самогон местного производства.

Дальше разговорились, все со всеми, в разных концах стола. А председатель, отзывавшийся на Михал Трофимыча, или просто Трофимыча, начал аккуратно выспрашивать меня, куда и зачем мы направляемся. Дежурным ответом было задание нашего нового командования на доставку важных документов черт знает куда, в секретное место, в общем. Версия вызвала достаточное уважение и звучит таинственно, оценил ее председатель.

А дальше и я принялся за расспросы о том, что тут было с началом Катастрофы. Выяснил, что бедствие почти не задело немаленькую деревню Старогорку, в силу ее удаленности от областного центра, равно как и деревень вокруг. Разумеется, были и здесь случаи обращения, и собаки мертвые завелись, и даже крысы, но набрать ту критическую массу, чтобы пересилить живых, не смогли. Деревня отбилась. Собак постреляли, на крыс реагировали и собаки и кошки, поэтому их, в силу неуклюжести, даже палками бить было можно, но самое главное – мертвые крысы свои основные крысиные навыки растеряли. Норы прогрызать разучились, и организация у них распалась. Получились из них довольно никудышные уличные твари, которые к тому же на человека не нападали. Великоват он для них, наверное. Хоть ногами их топчи. Потом побыстрее стали, но не настолько, чтобы представлять реальную проблему.

А вот чем ближе к областному центру, тем хуже была обстановка. Пока деревенских никто не тревожил, деревня стояла в стороне от трассы и даже от местного шоссе, но патрулирование местности кой-какое наладили. Глобальных планов старогорцы не строили, по-крестьянски собираясь и дальше питаться от земли и своих трудов. Я поинтересовался наличием банд в округе, и Трофимыч уклончиво сказал, что кто-то что-то слышал, но толком не знает. Пришлось мне его порадовать подробностями сегодняшней перестрелки, а заодно и рассказом про перебитую деревню у моста. Это его заметно шокировало, он даже выпил в задумчивости, а я его поддержал, особенно после того, как сбоку вмешался какой то мужичок и сказал:

– Ну точно, зона, что в Камышовке, разбежалась. Откуда им еще браться? И по месту похоже, им до моста пять верст оттуда.

– От мля, не было печали! – в сердцах сказал председатель, хлопнув себя толстой ладонью по не менее толстому колену.

– Трофимыч, а чего ты хотел? – Я подцепил с тарелки соленый грибок, закидывая в пасть следом за водкой. – Банды везде появляются. Прежней власти не стало, и новой еще нет. Вот теперь каждый и пытается к ней подобраться.

– Была ментовская, а будет воровская? – вздохнул председатель.

– Не-а, ни хрена, – мотнул я головой. – Будет того, кто сильный.

– И кто же теперь сильный? – влез мужичок, который вмешался в разговор.

– Где кто, – пожал я плечами. – У вас неподалеку вояки были? Или нет?

Трофимыч подумал, поморщил лоб:

– Двадцать верст отсюда артполк был. И еще ракетчики стоят подалее, верстах в пятидесяти, стратегические вроде как даже.

– Вот они могут быть силой, – заявил я. – Без проблем.

– Это как же? – удивился председатель. – От них и до напасти этой толку-то не было. То их не кормят, то им не платят, а от них никогда ни слова. Ворье да менты страной правили, что хотели, то и делали. Не, у военных отродясь глотки не было!

– Глотки не было, зато кулаки были, – возразил я. – Раньше они под правительством существовали, правительство генералов погнилее на них сажало, чтобы не рыпались. А как началось, то в Москве и вокруг они одни властью и остались. А бандитов вешали, кстати, на фонарях. А насильникам еще и яйца резали перед этим.

Последнюю подробность я добавил исключительно для придания нужного колорита, и идея кастрации с последующим повешением председателю почему-то очень понравилась, мы даже еще выпили за такое дело.

– А правительство-то это самое… оно куда делось? – вдруг залюбопытствовал председатель.

– А хрен его знает, – пожал я плечами. – Кое-кого военные расстреляли у аэропорта, кто за границу собирался. А где остальные – никто не знает, о них с начала заварухи ничего не слышно.

– Ну хоть кого-то расстреляли, и то – слава богу, не все сбегли, – истово перекрестился на икону Трофимыч, затем уточнил: – Значит, смыться не дали?

– А хоть бы и дали… Такое во всем мире, как и у нас. Что тут от мертвяков бегать, что в Америке – разница невелика.

– Тоже верно, – вздохнул он, поскребя в затылке. – Это им отсюда казалось, что там лучше будет, а если везде одно и то же, то… Хрен редьки не слаще. Надо же, двух месяцев еще нет, как началось, и уже конец света.

– Ну Трофимыч, погорячился ты, – возразил я. – Не полный конец, мы-то еще здесь сидим да водку пьем. Вроде не закончились покуда.

– Это мы, – упрямо покачал головой собеседник. – А свет, какой был, накрылся весь. Мы уже в новом свете водку пьем, в том, что от старого остался.

– С водкой нам поостеречься бы надо, – вздохнул я с сожалением. – Ехать завтра с утреца.

– А вы не ехайте, коли водку пьете, – очень логично возразил Трофимыч. – Пьяному ездить нельзя, тут оставайтесь завтра. Хоть поговорить с новыми людьми можно будет. Баньку натопим, попаритесь. Вы вон в военных делах опытные, мож, присоветуете что. Банде-то этой до нас и ста верст идти не надо, за час доедут.

Ага, вот оно как. Трофимыч сложил два и два, прикинул хрен к носу и решил придержать нас тут, насмотревшись и рассказом нашим вдохновившись. Одно дело, если бы я тут врал один, так он всех слушал, как один слова другого подтверждает.

– Трофимыч, ну задержишь ты нас на день, ну даже на два, – усмехнулся я. – А если банда через неделю придет?

– Ну она, мож, в другую сторону пойдет! – возразил он быстро.

– Пойдет в другую, затем вернется в эту, – разбил я его мечтания. – Им жрать что-то надо, пить надо, баб надо. Они скоро начнут всех вокруг себя налогом обкладывать. И хорошо, если просто обложат, без махновщины, только это вряд ли. Чего они целую деревню перебили? Беспредельщики.

Трофимыч закряхтел, засопел обиженно, но ничего не сказал. Видать, в душе со мной согласился. Помолчал-помолчал, затем сказал:

– Ну тогда советуй, чего нам делать.

– Посылай людей к воякам, – сразу ответил я и спросил: – Кто ближе?

– Артиллерия. Они совсем близко.

– Вот к ним и посылай, – заявил я. – Прояви инициативу, договариваться начинай сам, но не на налог, а на помощь продуктами и чем там еще, понимаешь? Одно дело, когда с тебя брать приходят, и совсем другое, когда ты первый предлагаешь. Уже не налог получается, а сотрудничество. Уважать будут.

– Да сколько их там может быть-то, в артполку? – озадачился он.

– Да хоть сотня-другая сейчас наберется, и ладно, – махнул я рукой. – У них радио есть, с теми же ракетчиками свяжутся. У ракетчиков не только ракеты, их еще и охранять надо, так что при ином раскладе они не хуже пехоты будут. Даже спецназ у них свой. Ты, главное, их самих тоже думать заставляй, говори, что, мол, в округе банды завелись, всю жратву подгребут под себя, а вояки будут свои сухпаи годами хавать, вот им и весь хрен до копейки. Заставляй их булками шевелить.

Председатель задумался снова, и на этот раз очень глубоко и надолго. Молчал минут десять, наверное, и я ему не мешал, давал возможность все переварить.

– Хорошая мысля, и даже не опосля, – в конце концов подвел он итог своим размышлениям. – Транспорт у нас есть, мужики толковые есть, какие раньше служили, трое ребят у нас в Чечне были, да вот еще дезертиров двое вернулись. Только стволов мало: двустволок с десяток и два автомата, с какими дезертиры пришли. Страшновато людей даже посылать.

– Стволов дам, из сегодняшних трофеев, – быстро вошел я в роль благодетеля. – Дам пять автоматов и три пинка патронов к ним. И по четыре магазина на ствол, пустых. Да, и две двустволки есть, тоже отдам. Только это всей проблемы и навсегда не решит. Я думаю, банда там большая, и если они весь арсенал в колонии под себя взяли, то сила большая может быть. Ты с военными, главное, торопись.

– А они что, тут жить, что ли, поселятся? – возразил он. – Мы где, а они где? Чем я их надолго приманю?

– Поменяешь им еды, свежатинки какой, на те же стволы с боеприпасами, – продолжал я втолковывать ему. – И самое главное, если у них командир с башкой, то нападения ждать они не будут. Скорее всего, сами банду накроют. У тех пока опыта немного, одно дело – на зоне актив мочить, и другое – воевать. Разные вещи. Там и тут опыт нужен, но очень разный. А потом они его уже наберутся, станет труднее.

– Согласен, – снова хлопнул ладонью по колену Трофимыч. – Стволы когда дашь?

– Дай минут десять – отобрать, а то у нас там все в кучу свалено, – и принесу. А лучше пришли к грузовику кого, кому выдать можно.

– Это хорошо, сейчас и пришлю мужиков.

Глаза у Трофимыча загорелись. Много не много, а все прибыток, крестьянской душе радость. Хоть чего, но дай, и на халяву. Ну я и решил его не расстраивать, хлопнул Леху по плечу, шепнул, в чем дело, и вышел с ним во двор.

– А чего это ты раздачу слонов начал? – спросил Шмель, удивленный моей расточительностью.

– С того, что если тут что организуется, вроде местного варианта государства, то мы сразу в отцах-основателях окажемся, ну и дружественная территория будет. Нам все равно столько не надо, куда нам? Нахапали выше башки. А хорошие отношения многого стоят.

Леха открыл задние двери «буханки», мы забрались в салон, где ничего никто и пальцем не тронул. Как побросали все на пол, так и лежало. Мы выбрали из числа трофеев пять АК-74, затем пятнадцать магазинов, пустых, из рыжего бакелита, и три зеленых цинка «пятерки». Отложили и двустволки, что бандиты забрали с убитых мужиков. Тут к грузовику подбежали трое молодых мужиков, один из них совсем еще пацан в армейской камке.

– Сергей? – спросил один из них, со шрамом на щеке. – Нас Трофимыч прислал, стволы взять.

– Оттаскивайте.

Я подал им автоматы, магазины, ружья, зеленые металлические короба с патронами. Пацан в камке сказал, что его у наших машин на пост назначили, и вообще у них караул до утра будет. Вот так, это уже от председателя «спасибо». Ну и мы в долгу не останемся. Я порылся в сумке, достал ПМ из числа московских, ментовских, неудобно ведь нечищеный дарить. Достал кобуру, с тех же ментов снятую, в ней магазин запасной, и сотню патронов из вскрытого цинка.

Вернулись в дом, поднесли подарок. От пистолета председатель отнекивался, но при этом в руки его взял сразу и сразу ремень с кобурой на брюхо нацепил, в процессе высказывания стеснительного протеста. Видать, нравился он себе таким, героическим. И в этот момент я понял, что угадал с подарками и никто ни единого патрона не сопрет из наших машин. Как понял – не знаю, осенило, и все тут. И председатель в душе расслабился окончательно, осознал, что от нас здесь беды не будет, а то все подозрительно косился на оружие, что мы от себя далеко не убирали.

Засиделись допоздна. Когда разговор зашел о ночлеге, проблем тоже не возникло, нас разобрали по нескольким домам. Нас с Танькой забрала к себе какая-то говорливая тетка, всю дорогу рассказывавшая, как какой-то их сосед приехал из области покусанный, а потом за людьми гонялся по улице, а его все усмирить-уговорить пытались. В конце концов повалили, связали, позвали местного фельдшера, а тот и сказал, что мужик – мертвый.

Тут деревня в панику ударилась, бабки все в церковь кинулись, в соседнее село, что с мужиком делать – никто не знал, лишь на следующий день приехал участковый, рассказал, что творится, и мужика застрелил. Потом еще трое обратились, но с ними проще справились. Так, рассказывая о всех местных происшествиях, постелила нам и отправила спать.

Сергей Крамцов

7 мая, суббота, утро

Проснулись к завтраку. Точнее даже, на запах завтрака проснулись, как по будильнику. Тетка, что нас приютила и уложила с Татьяной на широкой пружинной кровати с никелированными спинками, наделала творожников и подала их с черничным вареньем к чаю. Никогда раньше так не завтракал, а вот сейчас очень понравилось, прямо не знал, как тетку благодарить.

Пока мылся-брился, пришел Трофимыч, весь важный, с пистолетом на боку. Сказал, что сегодня у нас по плану банный день, а завтра он поедет с нашей колонной, благо если к воякам, то по пути будет. Ну что же, пускай так, заодно и мы к артиллеристам заглянем, пообщаемся.

Затем я пошел к машинам, разобраться в оставшихся трофеях. Возле правления колхоза топтались двое парней с уже нашими «калашами». Лицо одного показалось мне знакомым. Вытянутое такое лицо, из тех, что лошадиными зовут, волосы соломенные, стриженные под расческу, а сам высокий, худой, костлявый, сутулый слегка, мослы широкие. Старый армейский камок на нем и стоптанные, побитые берцы.

Присмотрелся чуть внимательней… ну точно, Верблюд из второго взвода. Как же его звали… Василием его звали, еще – Васька-Кэмел. Такую погремуху заработал за невероятную выносливость и силу. А еще знаменит был мастерством «продовольственной мародерки». Где ни окажется, там мешком какой-то жратвы разживется. А так как здоров был без меры – в редких «кэмелах» как раз и числился, за что и прозван так был, – то мог бы с этим самым мешком всю Чечню обежать, если бы кто разрешил и через блоки без проблем пропускали. А самая характерная его черта – никогда не сквернословил. Вообще никогда. Даже спорили в свое время, выругается когда-нибудь или нет? Кто ставил на «выругается», всегда был в пролете.

– Василий, ты, что ли? – подошел к нему я.

Он узнал меня сразу, расплылся в улыбке всем своим конопатым лицом:

– Серый! Вот это да!

Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Он явно мне обрадовался, аж засиял весь. Васька всегда был еще и добродушным. Затем второго парня представил, Ивана, который пожал мне руку и вежливо отошел в сторонку, чтобы не мешать разговору.

– Василий, ты же вроде не из деревни был? – вспомнив, спросил я.

– Из деревни, я призывался из области, учился в путяге, – отмахнулся Василий. – А так местный я. Это вы нам вчера подкинули?

Он показал свой автомат.

– Мы, – кивнул я. – Ты-то, кроме хавчика, добыть не можешь ничего, вот и приходится аж из Москвы ездить, о тебе заботиться.

– А за автомат ты о ком позаботился, душегуб? Он, Михал Трофимыч, у нас в роте первый головорез был, даром что такой интеллигентный, – обратился Васька уже к председателю.

Вот так получается. А вообще очень рад я Кэмела видеть, он мне и там нравился. Хоть и простецкий, но совсем-совсем не дурак, незлобивый, шутки понимает, здоровый, как… об этом я уже говорил. И мастеровитый очень, это я точно помню, все время что-то руками делал. С ним в одной палатке жить было мечтой каждого, самое комфортное место в ПВД.[16]16
  Пункт временной дислокации. ППД – пункт постоянной дислокации.


[Закрыть]

– Ну как живешь-то? – спросил я его.

– Да как? – пожал он плечами. – Работаю вот в колхозе, вроде как начальником лесопилки сейчас. Трофимыч отряд самообороны взялся сколачивать, тоже вступил и возглавил, считай. Завтра Трофимыча повезем с артелью встречаться. Ты надоумил?

– Я.

Он кивнул, показав, что усвоил информацию, продолжил о себе:

– А так… не женился, не нажился. Собирался в райцентр переехать, и тут как раз началось все это.

Что именно подразумевалось под «этим», уточнять не пришлось, и так все понятно. Я спросил:

– А с артелью… Там кто остался-то вообще?

– Говорят, что остались, – ответил Васька. – Они, как и мы, на отшибе стоят, в основном там офицеры с прапорами, постоянный состав, их даже в учебный центр вроде перекинули. А ты Трофимыча на что склоняешь? С вояками договориться, что мы их кормим, они нас защищают?

– Ага, – кивнул я. – Плохо разве?

– Нет, правильно как раз. А потом ты куда чешешь?

– В Горький-16.

– Ого куда, – поднял выцветшие брови Васька. – Это зачем?

Я рассказал краткую версию о «доставке важных научных документов». Затем спросил, что дальше по дороге ожидается.

– К областному не лезь, там тоже проблемно, – почесав в затылке, сказал Васька. – Пока местное телевидение работало, показывали, что мертвяками все забито. А ближе сюда, как видишь, банды завелись.

– Нам бы и лучше сейчас, где мертвяков побольше, – сказал я. – Мы же чешем почти без остановок, в населенные пункты вообще не суемся, на заправку только в чистом поле, где мертвяков днем с огнем, так что от них нам беды нет. Для нас проблема те, кто со стволами.

– За сколько дойти думаешь? – поинтересовался он.

– Хотелось бы дня за три, учитывая, как медленно двигаемся и какими кренделями едем. Дальше вообще проселками пойдем, насколько получится.

Кэмел кивнул, подтверждая, что усвоил информацию, затем спросил:

– А трасса чем не подходит?

– Пространство поделено между мертвяками в городах и бандитами в чистом поле, – объяснил я нашу задумку. – Но ждут они, похоже, больше на трассах, на проселках большого движения нет. А так едем мимо деревень полегоньку-помаленьку, и нормально. Никто о нас не знает, никому мы не помеха. И главное – никто нас там не ждет, если даже и злыдни там, то чухнуться не успеют.

– А с этими где зацепились?

Васька показал на свой автомат.

– Мост через реку на трассе, – махнул я рукой примерно в нужную сторону. – Никак не обойти было.

Василий кивнул, показывая, что знает, где это.

– А вообще, Василий, я вот что скажу – недолго осталось им на дорогах разбойничать, – заявил я. – Никто почти не едет никуда, вас, от деревни до деревни катающихся, потрошить тоже никакого понту, что с вас возьмешь? Бутыль самогонки и старый «жигуль»? День, два, три еще, и они пойдут по деревням. Попугают, баб потрахают, стрельнут кого для острастки и налогом обложат.

– А я и не сомневаюсь, – вздохнул Василий. – Если бы не такое дело, я бы с тобой напросился, все интересней, чем в деревне сидеть. Но сейчас нельзя, мало ли. Надо бы доразведать банду, по-хорошему если, хоть знать, что и как. Где вот они сейчас?

– Трудно сказать, – пожал я плечами. – Есть два варианта. Мы у них транспорт пожгли, а он им, похоже, здорово нужен был. Значит, там и сидят где-то, возле моста.

– В своей зоне они тогда сидят, это недалеко оттуда, километра три по прямой. Ты знаешь что… – Васька посмотрел мне в глаза. – Ты сколько реальных гоблинов можешь выставить?

– Реально – четверых, считая меня самого. Леха у нас есть, тоже в Чечне служил, в морпехе, Большой, в вэдэвэ отпахал в свое время, слон здоровый, и Сергеич, «вован» бывший, из офицеров. Есть еще Шмель, но он «мазута» уникальная, и под молотки его не пущу никогда. И есть несколько раз по полбойца.

– В смысле? – не понял Кэмел.

– В простом, – взялся я объяснять. – Есть девушка, которая стреляет гениально. На моих глазах с семисот в башню залепила, двоим, одному за другим. Но что касается остального – подготовки недостаточно, гражданский человек. Посади ее в нужное место, покажи, в кого стрелять, и все, успевай считать «двухсотых», но ты ее еще доведи дотуда, и мину она сама не поставит, например… растяжки делать научили уже, правда. И остальные так же. Тактически слабовато подготовлены. А что?

Васька неопределенно покрутил руками:

– Да есть одна мысля… Доразведать банду, чтобы к той же артели не с пустыми руками катить, а сразу обсказать, что так, мол, и так, численность такая, вооружение такое, подходы такие, а вот вам координаты в лучшем виде. Если сделаем, то я с тобой дальше пойду.

– А отпустят? – уточнил я.

– Договоримся. Сторгуемся.

Я задумался. Крепко так задумался. Ваське-Кэмелу я бы жизнь свою доверил без вопросов – настолько парень цельный и крепкий. В разведроте у нас из лучших был. Мы не спецназ ГРУ, конечно, так, разведрота полковая, но тоже не болты с бугра. И у нас репутация человека всегда чего-то стоила. Такого бойца в отряд получить… А в деревне самообороной заниматься ему скучно, по всему видать. С другой стороны, когда своих головняков до задницы, а тут еще браться за чужие… А как иначе? Ты мне, я тебе – как еще?

– Вась… я бы согласился, – осторожно сказал я. – Но если точно буду знать, что отпустят.

– Поторговаться с Трофимычем придется, что-то дать ему, – задумчиво сказал Васька. – У тебя еще трофейные остались? Сунуть ему пару стволов, пару цинков, туда-сюда, гранату-другую.

– Угу, машину-другую, – развил я его мысль. – Стволами груженную. Ты, воин, уже вознесся, я бы за тебя больше рожка к акаэму нипочем не дал бы. И то неполный.

– Оно и видно, – хихикнул Васька. – Вся у вас такая порода московская, злобная.

Василий пошел о перспективах председателя грузить, а я отозвал своих ветеранов. Рассказал о предложении Кэмела, о нем самом рассказал. Сергеич сказал, что лишний опытный человек в отряде не помешал бы. Леха, которому я про Кэмела и раньше рассказывал, вообще натура авантюрная, согласился сразу. Шмель, который Ваську и так знал, тоже сказал, что принципиальных возражений не имеет, и доколе ему в разведке придется баранку крутить, а не по лесу бегать. Осталось лишь мне свое решение принять. И я принял – ехать.

Дождались Василия, который пришел с тем же парнем, Иваном, что со шрамом на щеке. Сели в кружок, Васька сказал, что за четыре цинка и четыре автомата председатель согласен его отпустить, но если банду разведаем и с военными договоримся. Не договоримся – считай, что и разговора не было. А если все пройдет как надо, то Иван вместо него самооборону возглавит, он тоже с опытом, сумеет.

Прикинули наличные силы. Шмель за баранку, Сергеич на пулемет, трое – десант. Леха за снайпера, Большой – второй пулемет, случись отсекать преследование, да и вообще чтобы было, мы с Кэмелом за пешую разведку, вооружение – автоматы с ПБС. Дело решили в долгий ящик не откладывать, выходить сегодня, чтобы на месте быть к темноте.

Прикинули задачи. Задача главная – разведать позиции и силы противника. Задачи второстепенные – нанести урон его мобильности путем повреждения и уничтожения транспорта и урон его управлению путем уничтожения и захвата командного состава. Первая задача обязательна к выполнению, дополнительные – по вкусу, так сказать, как получится. И вот теперь мы будем готовиться всерьез. Это уже реальная операция, и в ней можно очень реально накрыться этой самой… медным тазом.

Тут уже все хором пошли к «буханке» за барахлом. Ваське, покопавшись в сумках, я нашел осеннего «лешего». У нас таких три всего, значит, прикрытие как-то особо маскироваться не будет. Да им и не надо.

Ночной прицел у нас один есть, и у меня ночной монокуляр для наблюдения. Взяли с Васькой по АКМ с глушаками и по бесшумному же ПБ. Скрытность – первое дело. Гранат шесть штук каждому, две «феньки», две «зорьки» и две РГД-5. Ножи. Связь, запасные батарейки ко всему. Восемь магазинов носимого боекомплекта, и еще цинк в багажнике поедет.

Василия предупредили, правда, чтобы губу не раскатывал, и если с нами дальше не поедет, то все выданное ему отберем обратно. Получил он шлем с броником из излишков, хвала моей запасливости. А еще мы с Кэмелом две «монки» взяли, в стандартной брезентовой сумке, пару «озээмок»,[17]17
  Противопехотная осколочная мина.


[Закрыть] и я шесть запалов гранатных укоротил до мгновенного взрывания, для растяжек. Для растяжек же я прихватил толстую зеленую леску и выстрогал колышки. И каждый должен был тащить по «Мухе» за спиной, и еще пять таких постоянно лежали в багажнике. «Мухи» – штуки полезные, легкие и эффективные. Как эти на мосту забегали, когда Шмель туда из такой залупил!

Потом уже, собравшись, оповестил всех остальных наших о своих планах. Народ обескуражился, обалдел, но особых возражений не было. Единственно, Ксения спросила, а не боимся ли мы с бандой разминуться? Вдруг те в эту сторону уже рванули? Ответил, что не боюсь, потому что те проселками не поедут, пойдут по трассе, а затем свернут сюда. А такой путь всего один, при всем желании не разминемся. На том и кончилось. Одно плохо: для нас баня отложилась, потому что после бани делом заниматься проблематично – разморит.

Выехали ближе к вечеру. До места семьдесят километров, час езды всего-то, правда, мы дольше ехали, с опаской. Примерно за пять километров мы с Васькой спешились и пошли дозором. Километра за два до места, которое Васька указал как зону, машину замаскировали, а на пригорке с хорошим видом на лесную дорогу залегли Шмель с Большим в охранение. А мы вчетвером двинули дальше, медленно, хоронясь, проверяясь каждые пятьдесят метров. Темнота только опускается, если охранение у них выставлено, то оно пока должно быть бдительным.