Текст книги "Книга жизни. Книга 1"

Андрей задыхался от боли в груди, казалось, в ней разливался какой-то свинец. Он плакал, но от этого становилось только хуже. Потому мальчик просто молчал и тяжело дышал, погружаясь в какую-то болезненную дрему или сон. Исчезала вокруг него хижина, погруженная в тени. Он уже не видел ни отца, ни мать свою. Андрей не видел также, как плясали языки огни в печи, от которых по комнатушке разливался запах легкой гари и становилось теплее.

Мир исчезал, растворялся в смазанных сумерках и тонах, где уже блестели звезды чужих миров. Андрей Солнечный очутился в какой-то момент у фонтана, где на мраморных обрамлениях сидели большие разноцветные птицы. Это были огромные на самом деле птицы. По крайней мере, мальчику они казались просто исполинскими, что он сначала испугался их. Однако они не обращали вовсе внимания на Андрея, потому малыш просто наблюдал за тем, как вода журчит в этом фонтане. Она извергалась откуда-то издалека, покрываясь радугой и пеленой тумана, а затем падала в водоем.

Тут не было ощущений болезненных и даже смертельно опасных, какие мерещились ему в холодной лачуге, где темно-синие тени лишь бродили в комнате. Андрею тут нравилось. Он улыбался и смотрел вверх. Там же наверху были ослепительные огромные звезды. Скорее было похоже на фонари, но только свет их был ярче. И потом они двигались постоянно в погруженных в легкие сумерки небесах. Приятная синева захлестывала небосвод, фонтан и прекрасных птиц, что ворковали, иногда красиво пели и неспешно передвигались вдоль мраморных ограждений.

Дальше явилась окутанная снегами и ветрами красивая молодая женщина в белых одеждах, за которой шли двое медведей. Один из них был медвежонок, второй же была медведица. Девушка посмотрела на мальчика, что тот сразу заинтересовался удивительным персонажем в этом месте.

– Кто ты? – Поинтересовался Андрей, глядя на эту же девушку в белом.

– Я владычица северных ветров. – Улыбнулась она, и чуть дыхнула на мальчика. Он ощутил нестерпимо холодный воздух, съежился в первые мгновения, а затем расслабился, так как перестал испытывать холод от этой ледяной женщины в белом. Вокруг закружились снежинки. Тоскливо-величественная вьюга пела свою песню где-то в высоте этих удивительных небес.

Глава 2. Беззвучная жизнь

Мать Андрея плакала, когда узнала, что у ее сына начались осложнения. Началось воспаление, которое вот так просто подавить нельзя было. Врачи рассказывали Галине, что ее сыну нужны уколы. И она согласилась.

А перед Андреем начали проплывать дни кошмара. Он кричал от боли, когда ему начинали делать внутривенные вливания. Свинцовая тяжесть в легких пропала, но на смену ей пришла полная тишина. Гробовое молчание воцарилось теперь в его личном мире. Он не слышал ни разговора врачей, ни голоса матери, ни окружающих звуков, что происходили с ним раньше.

– Ваш ребенок теперь не будет слышать. – Проинформировала мать Андрея медсестра.

– То есть, как не будет слышать? Ну, вы полечите же, и все пройдет у него? – Галина хотела верить в то, что все образуется.

– Нет, он совсем не будет слышать. Это не лечится… – Добила этой фразой маму Андрея девушка в белом халате.

– Вы лечили его от воспаления, а в результате я получила это?

Лицо матери исказилось в какой-то страдальческой маске. До ее сознания только начинало доходить, что ее сын уже выпал из списка слышащих людей. Он ушел в свой мир беззвучный и более простой.

Что-то изменилось в окружающем восприятие мира. Андрей не знал явных причин этому. На тот момент маленький мальчик не знал даже, какой ему предстоит пройти долгий путь назад, чтобы вернуть себе то, что было отобрано у него в холодной хижине и под больничными огнями. Довод врачебная ошибка ему был непонятен тогда.

Та же лачуга выглядела более печальной и грустной потом. Все тот же огонь плескался в кирпичных стенах своей печи. Тот же стол, тот же умывальник. Только звуков не стало. Вода больше не плескалась. Огонь больше трещал в печи. И голос матери пропал. Теперь она стала, как рыба, что беззвучно открывала рот, но ничего не произносила.

Во сне Андрей все также уходил в свой мир, такой далекий и живой, что находился где-то вдали от этой холодной маленькой убогой лачуги. Там не было сибирской зимы. Там не было холодов. Там было хорошо и тепло.

Мать от горя, от потрясенного шока, каталась, по полу рыдая за горе, что обрушилось на ее жизнь и ее сына. Она плакала, но ничего изменить уже нельзя было. Жизненные ошибки неисправимы порой, лишь время может исправить потом, то, что случилось однажды.

– Я все равно добьюсь, что мой сын будет говорить и учиться в школе, университете! – Вслух говорила мама Андрея.

В видениях мальчик увидел себя пребывающим в какой-то белой комнате, стены которой излучали странный свет. Здесь было просторно и хорошо.

– Ты меня слышишь, Андрей?

Мальчик посмотрел на того, кто звал его по имени. У двери стоял какой-то мужчина в белой одежде. Он чуточку улыбался мальчику.

– Да. Кто ты? – Для маленького мальчика было необычно слышать опять голос человеческий.

– Неважно. Я хочу лишь сказать, что ты должен победить.

– Победить? Кого? – Поинтересовался мальчик.

Комната пульсировала белым светом. Тут было тихо, и легкий свежий ветерок приходил из какой-то незримой пустоты.

– Ты должен стать победителем. Победить эти обстоятельства.

– Я не понимаю.

– Со временем ты поймешь, – мужчина с белыми, как снег волосами, потрепал ласково по голове Андрея Солнечного. – Ты вернешься назад.

– Назад?

– У тебя свой путь, который ты должен пройти. Бери воды из этого источника, каждый раз, когда тебе будет плохо, и ты восстановишься.

За раскрытыми дверями комнаты был все тот же фонтан, только птиц у него не было. Андрей медленно подошел к фонтану и ладошкой окунул в ту кристально прозрачную воду. Сделал несмелый глоток, и огляделся по сторонам.

Незнакомец в белой одежде исчез. У Андрея что-то вдруг запищало в ушах. Белая комната пропала, и мальчик провалился в лучах какого-то нестерпимо доброго света. Кажется, что тут он не знал той зловещей темноты и тишины своей хибары. Полет в свете был прекрасен.

Мать Андрея упорно начала искать литературу, чтобы вернуть своему сыну слух. Однако это вряд ли можно было бы исправить без определенного чуда и самого старания мальчика в этом направлении. Советская эпоха на тот момент уже закончилась. СССР развалился, на месте нее образовалась новая страна – Россия.

– Это машина! – Мама показывала своему мальчику рукой на проезжающие автомобили на мокрой дороге. Сибирская зима отступила назад. Сейчас снег растаял, и первые лучи солнца пробивались через пелену облаков.

Андрей показывал указательным пальцем на трамвай с вопросительным знаком.

– А это трамвай! – Галина наклонялась рядом с сыном, говоря ему на ухо.

Звуки постепенно возвращались к мальчику. Если вначале он не слышал даже, как шумит автобус или трамвай на дороге, а также как разбивается стакан об пол, то потом все изменилось. Андрей с легкой улыбкой на устах услышал слова матери. Путь к восстановлению был начат вновь.

– Смотрите он уже начал говорить! – Удивлялись родственники, когда приходили в квартиру к Андрею и его родителям.

– Это труд не одного дня. Ему придется пройти непростой путь, чтобы вернуться назад. – Продолжала аргументировать мама Андрея.

Мать Андрея забеременела вторым сыном меньше двух лет. На тот момент никто не знал, кто родится, потому, когда стали сносить старую лачугу на окраине города у берега реки, взамен семье давали трехкомнатную квартиру в хорошем районе на восьмом этаже.

Андрей же перебирался на время к своей бабе Дусе опять и деду Мите. Жить в чужой квартире всегда непривычно. Поначалу, когда мама исчезла, Андрей Солнечный волновался, где она. Пытался отвлечься игрушками, но их было мало в этой квартире. Там была маленькая машинка броневик и еще пара солдатиков бронзовых. Когда мальчик отказывался выполнять какие-то указания бабы или деды, то они били мальчика, дергали за руку резко. Били чаще по щекам или губам, затем запирали мальчика в ванной комнате и выключали свет.

Андрей сидел в темноте там долгое время. Стучался, но ему не открывали. Без света и почти без звуков (тут было тихо, как в могиле) он оказывался, полностью изолирован от внешнего мира. Порой казалось, что этот мир уже не существует. Словно в небытие Андрей просто где-то находился, где не было ни звуков, ни картинки. В этом месте не было тут и времени. На холодном кафельном полу малыш сидел, свернувшись калачиком, и горько плакал, вспоминая свою маму. Андрей не понимал, куда она исчезла из его жизни, оставив его совершенно одного. Она же лежала в роддоме уже в то время.

Минуты тут казались вечностью, иногда Андрей засыпал в темноте. Попадал опять в свои миры, что были видны ему, как сквозь мутное стекло. Просыпался оттого, что дверь отворялась. Свет лился в маленькое пространство, и мальчик получал прощение от своей бабы. Если Андрей нарушал правила, то опять попадал в этот «карцер». Так продолжалось до тех пор, пока в один из прекрасных дней не вернулась мама.

– Я вернулась! – Однажды воскликнула мама, когда увидела Андрея. У мальчика даже замерло сердце от счастья и удивления, когда он увидел на пороге дома бабы свою маму.

– Мама! – Воскликнул мальчик.

Андрей бежал, распахнув свои руки, прижался к своей маме. Легкие всхлипывания вырвались из его груди в тот момент. Он сейчас больше всего опять потерять свою маму, потому он ни на шаг не отходил от нее, зная, что она его земной ангел на этом этапе жизни.

Теперь Андрей уже не жил в лачуге ветхой и холодной. Новая квартира казалась огромной. Плюс к тому же у меня появился брат. Иногда старший брат рассматривал своего младшего, тот оживлялся, когда они смотрели друг на друга. Очевидно, он видел в нем напарника по играм и баловству.

Когда Андрей склонялся над его яслями, то он улыбался своему брату. На тот Андрей не мог разговаривать, потому он просто делал ободряющие звуки, когда разглядывал своего меньшого.

Иногда к Андрею в гости приходила уже покойная сестра Алена. Мальчик с ней играл. Те ощущения тоже были на тот момент в практически полной тишине у Андрея. Он ее тоже не слышал, а когда она умерла молодой, то Андрей действительно скучал по ней. Старшая сестра Андрея очень любила, а брат ее. Старшая сестра нянчилась с Андреем и ему это нравилось. Эта милая брюнетка сестра заботилась о нем насколько позволял ей ее возраст.

Андрей засел в шкафу, что стоял у выхода квартиры, там всегда пахло кожаными и меховыми вещами, чем пахнут обычно пальто и верхняя зимняя одежда. Она искала своего брата по дому. Мальчик улыбался, когда видел ее в щель. После чего она обнаруживала его все же. С радостным воплем разоблачения, раскрывала шкаф и смеялась. Андрей же в тот момент громко смеялся и улыбался ей в ответ…

У чистого истока мальчик бывал периодически. Он помнил наставления того мужчины в белых одеждах о том, что нужно постоянно пить из фонтана воду, чтобы победить. И Андрей первым делом склонялся над водой, когда попадал в то удивительное место.

Звезды и радуга отражались там, в прозрачных водах этого фонтана, а мальчик же осторожно пил воду ладошками из водоема. Птицы иногда расправляли крылья и летели к небу, что заливалось тут самыми невероятными красками и цветами. Кажется, тут не было ночи никогда. Самым темным временем суток были лишь синеватые сумерки, в которых сияли яркие огромные звезды с неба.

Глава 3. Детство
учеба

И пить воды у того истока в секретном месте оказывалось действительно полезным для Андрея. Тишина отпрянула назад куда-то. Теперь звуки хлынули в уши вновь. Сначала слабые, затем сильнее и еще. Мама научила Андрея читать книги, потому он начал поглощать их жадно и неистово.

Первый класс пропустил, и после сдачи экзаменов сразу перешел в третий класс. Так он оказался младшим среди своих старших одноклассников. Разрыв увеличивался. Самый маленький Андрей сдавал все основные предметы школьной программы, несмотря на то, что, казалось бы, еще несколько лет назад был на краю пропасти между звуками и тишиной. Андрей опережал их интеллектуально, что старшие удивлялись тому, как мальчик мог обыграть в шахматы взрослых или изучать школьную программу наравне с более взрослыми ребятами.

Так Андрей сделал первый шаг к возвращению к нормальной жизни, и в этом была большая заслуга его матери, которая взяла на себя роль педагога. В гороно, когда узнали, что мама учила его дома сама, чтобы дать возможность влиться в общество, сказали, что надо поставить памятник такой женщине.

Одним из наиболее привычных воспоминаний той мирной и хорошей жизни было, когда Андрей сидел у окна и с восьмого этажа смотрел, как там за окном падает пушистый снег с сибирских небес. Там была зима, и мир был таким маленьким там внизу.

Идиллической еще любимой мальчика картиной было пробуждаться по утрам летом. В окна кухни обычно лил теплый солнечный свет, а через открытую форточку задувал свежий ветерок иногда. Все спали, лишь Андрей один босиком ходил по холодному линолеуму кухни. Радио, что стояло на батарее у окошка, что-то там вещало по утрам. Ухом, которое лучше слышало, он припадал к нему и слушал песни, слова диктора.

«Имеющий ухо, да слышит, что дух говорит церквам» – обычно так начиналось радио в то время. Я не понимал, почему эта фраза постоянно повторялась, тем не менее, меня это сильно заинтересовало. Это была утренняя христианская радиопередача. С радио Андрей впервые услышал, о Боге и Небесах. Торжественный голос диктора зачитывал стихи из Библии. Ему это казалось какой-то загадочной сказкой из прошлого, в которую он влюбился почти с первых мгновений прослушивания, как и сами те тихие утренние часы, залитые светом и словами о чем-то далеком и трудным для понимания.

Несмотря на это, Андрей много спал. После таких утренних передач по радио, он обычно уходил обратно спать. Мама говорила, что Андрей как пожарник, которого трудно разбудить, который мог проспать очень долго. Потому такие походы на кухню с утра были недолговременными, чаще затем, чтобы попить воду из крана или облегчиться в туалете. Затем опять возвращение в теплую кроватку, что навевала сладкую истому сна.

Когда брат подрос, то любимым увлечением ребят было построение грандиозных построек. Автомобильные дороги, машинки и игрушечные города возникали прямо посреди детской комнаты у братьев. Андрей придумывал постоянно квесты для себя и своего младшего брата. Родители покупали иногда киндер-сюрпризы. Эти шоколадные яйца внутри, которых были игрушки – были любимым ожиданием для детей. Потому что после каждого такой покупки их игрушечная команда пополнялась все новыми персонажами. В свободное от учебы время мальчики играли в разные игры. Одна из любимых запомнилась ему особенно хорошо. Родители покупали сыновьям довольно часто киндер-сюрпризы, под начинкой шоколада и молока, была пластмассовая капсула, в которой была своя уникальная игрушка. Таких игрушек они со временем накопили много.

Андрей и брат его младший выбрали игрушки, которые ассоциировались с ними. Старший брат выбрал льва с атлетической фигурой в майке, младший же брат выбрал льва-геолога, в руках которого был компас и свиток карты.

– Теперь я буду лев! Он сильный, большой и может стать царем своих игрушек, – Воскликнул Андрей, показывая фигурку своему младшему брату.

– Я тоже буду лев, но помладше. – Парировал в ответ брат Андрея Сергей.

Теперь у каждого из братьев под руководством этих львов была своя команда. Каждый день ребята устраивали разнообразные приключения. Для большей реалистичности они подключали еще свои машинки. Строили еще из конструкторов дома, в которых жили их игрушки. В одном приключении львы и их команды отправлялись путешествовать в горы, по другим приключениям они вступали в бой со злыми игрушками, которые нападали на них. Все они были супергероями со сверхспособностями, которые могли управлять разными вещами в мире. Ребята, используя своих львов и свою команду помощников, выручали друг друга там. Иногда команды ребят восставала против них, и братья вдвоем подавляли мятежи среди своих подчиненных. Андрей каждый раз придумывал разные сюжеты, после чего объяснял брату, и они отрабатывали потом уже игровые сюжеты, хотя не без импровизации по ходу игры.

Со временем брат Андрея умудрился сломать руку своему льву, плюс машинку волгу раздолбил на части нечаянно. Тогда старший брат Андрей давал ему играть временно своими игрушками. В команде Андрея со временем появились подчиненные: дельфин, роботы, красивая львица, которую он сделал сразу своей женой и другие персонажи, типа гномиков различных голубого цвета. Кажется, Андрей запрограммировал себя отчасти на себя тот образ, который он вложил во льва майке и спортивной широкой спиной и внушительным бицепсом. Он вложил в себя уже взрослого.

В зале у них в трехкомнатной квартире лежали пластинки. Потому Андрей или его мама включали их. «Зимний сад» – это песня, которую мальчик запомнил одну из первых. Второе, что поразило Андрея Солнечного, так это прослушивание сказки про Питер Пэна. Две пластинки про мальчика, который оказался на острове и победил в итоге пирата, что пришел из океана. Андрею нравилась эта сказка, потому он прослушивал ее многократно. Он радовался, когда безногий пират проиграл маленькому мальчику и его команде. Апогеем сражений было, когда они на корабле сражались, и Питер смог освободить свою маленькую фею, а также остальных ребят. И Андрей, и Сергей бегали по диванам зала, изображая там, сражение на борту корабля с великим Джеймсом Крюком и его злобной командой, что выбралась к ним на остров из океана. Пластинки пели и бубнили, а музыка и слова диктора разносились по комнате.

– Я буду Питер Пэном, что сразит того океанского пирата и его команду, – Восклицал Андрей, и взбирался на диван.

– Нет, я буду Питер Пэном! – Кричал младший брат и тоже взбирался на диван.

– Двух Питер Пэнов не может быть. – Возражал Андрей Солнечный.

В любом случае оба брата мечтали, чтобы быть похожим на Питер Пэна, чтобы летать по небу, быть вечно молодым и обладать сверхсилой, а также способностью победить злодея одноглазого пирата выходящего из моря.

Параллельно с тем, что Андрей слышал истории по радио, которое вещало со слов: «Имеющие ухо, да слышит, что Дух говорит церквам», мама приняла решение в определенный момент пойти в церковь. Потому сначала мать и ее двое детей начали посещать церковь, что стояла напротив городского цирка.

Когда Андрей зашел туда впервые с более-менее сознательном возрасте, то удивился этому месту. Легкий сумрак царил повсюду. Свечи горели почти везде. Пахло какими-то благовониями или смолой. Сыновья Галины изумленно стояли и озирались по сторонам, когда впервые попали в это место. На стенах были иконы и картины. Потолок же уходил куда-то ввысь. Священники пели песни монотонно и чуть печально.

Так продолжалось каждое воскресенье, пока не началось строительство новой церкви. В один из воскресных дней, проводилась акция организованная священниками. Прихожане должны были подавать кирпичи строителям для строительства новой большой церкви, которую потом назвали Знаменским Собором.

Потому Андрей был одним из самых меньших помощников в заложении новой церкви. Он подавал кирпичи и отдавал их по одному строителям. Мама же стояла рядом и с легкой улыбкой одобряла это действие.

Потом мама решилась поискать церковь протестантов. Это был какой-то день ранней весны. На этот раз помимо мамы Андрея и брата, с ними ехала еще тетя Люба и ее дети: Миша и Анжела. Они ехали на юг сибирского города. Печальная картина была за окном.

Автобус привез их куда-то в пустошь, где не было высоток. Трасса как бы возвышалась над домами, которые были ниже, чем дорога. Потому в растерянности две матери-сестры и их дети брели вдоль дороги. Была грязь, ветер не был холодным, но и не вызывал чувство комфорта. Когда они прошли значительное расстояние в обратную сторону к городу. Тетя Люба остановила милиционеров, что ехали на своей дежурном автомобиле. Суть разговора Андрей не запомнил, помнил лишь то, что потом они сели в этот автомобиль и ехали в милицейской машине в направление юга. Люди в погонах помогали им найти церковь. Они искали протестантов на юге города.

Вокруг был лишь талый грязный снег. Промышленные трубы тянулись уродливо километрами тут. Еще тут было много железнодорожных переездов и предприятий. Они проехали депо автобусного парка, затем ехали еще дальше на юг. Андрей смотрел в окно, и щурился от лучей солнца. Тусклое оно висело в небе. Впереди сидел милиционер в форме. Он мало разговаривал, однако, обещал помочь им найти церковь.

Это были девяностые годы. Гонения на христиан закончились вместе с развалом СССР. Тех, кто исповедовал Господа Бога, уже не судили, как преступников. Их уже не сажали в лагеря и тюрьмы. Они могли уже свободно благовествовать и рассказывать людям о вере, не боясь расправы со стороны властей.

Машина остановилась. Многочисленные дети и их мамы вышли из автомобиля. Справа от них был большой молитвенный дом. Едва уловимый потеплевший ветер дул мальчику в лицо. Андрей же смотрел то на небо слегка затянутое облачками, в котором гуляло тусклое солнце, то на большую церковь с надписью «Дом молитвы».

– Все пошлите, Андрюша и Сережа! – Произнесла мама, ведя своих детей к церкви. Тетя Люба шла рядом, с Мишей и маленькой Анжелой. Андрей шел и созерцал тут бесконечные просторы частного сектора, что скрывались где-то вдали. Еще мальчик видел трассу замызганную грязью и талой водой. Лужи отражались в небе. Редкие машины неслись куда-то вдаль. Солнечного поразил на тот момент факт, что милиция помогала им еще найти церковь, хотя он знал, что раньше они были противниками веры. Это было дико и странно в его представление, как и для всех них. Вот недавно они гнали всех христиан по указке властей, и преследовали везде, где только можно было, а тут с приходом дыхания девяностых годов все резко поменялось.

Где-то дальше за церковью жила рыжеволосая вдова с двумя детьми. Позже мать Андрея с детьми приходили к ней в гости. Вдова угощала их ранетками, вкусными и сладкими, с привкусом кислинки. Вдали были холмы и тайга, там заканчивался даже частный сектор. Однако Андрей знал, что там, вдали за горизонтом сокрыт еще горизонт чего-то нового, чего он еще так и не узнал и не увидел просто. Это сильно волновало сознание мальчика на тот момент. У него было сильное желание всегда узнать, что скрывалось за тем синеватым частоколом леса. Там наверняка было что-то еще особенно важное, чего Андрей еще не узнал.

В церкви было пусто. Не было никаких людей и богослужения. Они опоздали. Зато тут было сухо и тепло. Это сразу ощутил Андрей, когда попал в эту большую церковь, в которой рядами стояли лавочки. Вдали стояла кафедра, за которой позже проводили богослужения священники и проповедники.