Текст книги "Сделай, что сможешь. Начало"

Надеялся решить ещё одну проблему: собака нам требуется. Но что-то не срослось. В той жизни я привык обходиться без четвероногих помощников. Ну зачем они мне там нужны были? Я же постоянно в разъездах, а охотиться мне и с одним ружьишком хорошо. Но когда живёшь в лесу, собака необходима. Это ж три прекрасных локатора – уши и нос, которые на порядок превосходят несовершенные человеческие органы слуха и обоняния. С ними неожиданностей в лесу почти не бывает.

Жаль, продают тут сейчас только щенков, а они нам не подходят. Как там дальше всё сложится, пока неизвестно, а зима может быть тяжёлой. Стало быть, нашему, в основном малолетнему, коллективу требуется уже более-менее взрослый пёс, знакомый с тайгой.

Софа говорила, бывает, и таких выставляют на продажу, но редко. Домашних охранников, понятно, продавать никто не станет, их к одному хозяину приучают, а вот натасканных на охоту могут. Естественно, опытного пса не продадут, но некоторые занимаются воспитанием молодых и в годовалом возрасте отдают. Нам бы такой вариант очень подошёл, но, к сожалению, ни в соседних с нами деревнях, ни на торгу мы себе пса не нашли.

С опушки леса раздались выстрелы. Все сначала встрепенулись, но выстрелы раздавались равномерно и довольно долго, а народ, стоящий там, не выказывал признаков беспокойства. Я заинтересовался, как-никак первый револьвер в этом времени (так часто лишь из него палить могут). Ранее здесь два ружья продающихся видел, огроменные и тяжеленные дуры. Мне показалось, приделай к ним колёса – и получатся пушки. Впрочем, такое впечатление могло возникнуть потому, что сам я маловат. Там один детина их разглядывал, так с ним они соизмеримо смотрелись.

Оставил девчонок с вещами у телеги и отправился посмотреть. Оказалось, какой-то купец револьвер продаёт, и тут проводятся его испытания. Опробовал оружие смутно знакомый мне мужик, по виду явно не деревенский. О, да он у нас утром бобровую настойку покупал. Точно!

И тут я увидел оружие. В душе поднялась волна тепла, трепета и ещё чего-то необычного. Опа, пришёл привет из прошлого-будущего. Во меня накрыло-то! Никогда не считал себя оружейным фанатиком, и на тебе! Хотя если взглянуть на мою прошлую жизнь, то, можно сказать, это её частичка. Я за неделю (а бывало, и за день) как минимум пару сотен патронов сжигал; а сколько раз заходил в оружейку, просто чтоб взять пистолет или ружьё в руки, полюбоваться ими, разобрать и смазать. Тогда это казалось нормальным и обыденным. Живёшь так, живёшь, ничего не замечаешь, а вырвешься из привычного окружения, и наступает озарение. Да, Саша, маньячок ты.

Я протиснулся через наблюдавшую за стрельбой ребятню. Блин, чувствую себя влюблённым юнцом на первом свидании. Спокойствие, маньячишко, только спокойствие. Разглядеть нелегко, но, кажется, в руках купца английский Adams. Для данного времени новьё. Был у меня такой раритет дома, я даже стрелял из него. Так себе машинка.

Где купец его достал? Ведь в свободную продажу они в первые годы не поступали, а тут в глуши, в Сибири. Правда, могу и ошибаться. Ох-х, а дыму-то! Замаешься после местного пороха оружие чистить. М-дя, пора бездымный порох «изобретать».

Подошедший к стрелку купец лучился довольством.

– Так как, Михаил Валерьянович, удовлетворил-с вашу душу сей пистоль-с?

– Да, дорогой Степан Варфоломеевич, угодили вы мне, сударь. Несказанно угодили. Не ожидал, знаете ли, от аглицких оружейников такого. Не ожидал. Ладный пистоль вышел. Беру.

– Хорошо-с, хорошо-с. – Купец потер ладонь о ладонь. – А «смит-вессон» вы уж в Красноярске в лавке посмотрите-с.

– Да-да, зимой непременно буду.

Эх-х, револьверчик бы мне прикупить. Но всё же пока лучше не стоит. Во всяком случае, не здесь: слишком много глаз, запомнят. Не нужно нам светиться раньше времени. В Канск поедем, там Софа в магазине купит, вот и наиграемся. А мужичка-покупателя желательно запомнить: тоже, видать, любитель оружия, может, встретимся как-нибудь. И не помешает Софу о нём порасспросить.

У телеги застал Машку, болтающую с Пелагеей – девчонкой, что за обедом угощала нас ватрушкой с творогом. Рассказал им о стрельбе, одарил купленными по дороге леденцами. Один вообще-то себе брал, но для порадовавшего нас такой вкусной шаньгой человека не жалко. Девчонки, похоже, уже подружились и собираются перед отъездом пойти искупаться в местной речке. Предложили и мне присоединиться.

Мысленно почесал затылок. Интересно, как они себе это представляют? Не, ну Машка со мной голышом без стеснения купается. А эта девица? Она ж моего возраста. Я что, в штанах в воду лезть должен?

Моё недоумение, наверно, отразилось на лице: девчонки стали хихикать в кулачки. Выяснилось, что выше по течению реки есть мысок, и местные используют его в качестве общественной купальни, только мальчики – налево, девочки – направо. Каждый купается на своей стороне мыса, а по центру деды да бабки сидят надзирают. Решил пойти, жарко всё же, Софа за вещами присмотрит.

Водичке было далеко до парной, но терпеть можно, и я, долго не раздумывая, скинул с себя всё и ринулся в реку. Местечко неглубокое, я с удовольствием поплавал-понырял.

Когда вылез, увидел братца с приятелем, и, что неприятно, уселись эти поганцы с довольными рожами около моей одежды. Чёрт! Как бы чего не спёрли или иную пакость не устроили. Оглядел берег – взрослых всего двое, и те уходить собираются. Надо поспешить, не хватало ещё разбираться со всякими придурками без присутствия старших. Я бодрой трусцой ринулся к одежде.

– Побёг, как укушенный.

– Дак можа яму рак вислы пощупал. Ха-ха!

– Не отхватил ли чё? Хозяйство шибко маленько.

Вот загадка природы: козлы, а ржут, как кони. Рубаху не вырывай, а то мерином станешь. Приятель брата попробовал сделать подсечку, но я отскочил.

– Глядь-ко, Фёдор, не уважат тя братко-то.

– Этко он по мордасам давно не получал.

– Ты драться собрался? – постарался я прояснить обстановку.

Братец с явным неудовольствием посмотрел в сторону до сих пор не ушедших мужиков и сплюнул:

– Да больно надат дерьмо месить.

– Тогда прощевай.

И я, не надевая мокасин, скорым шагом двинулся на торг. Вот гады! Чуть не вляпался. Поздравляю, Саша, ты обзавёлся первыми врагами в этом времени. Теперь нужно всегда быть начеку. Не успокоятся они, пока тебя не отметелят. Ребята здоровые, можешь и не отмахаться.

Несомненно, ты ждал конфликта с отчим домом, но действительность превзошла твои самые смелые ожидания. И это ты ещё отца не видел. Что там предстоит узреть, у-у… Плохо чувствовать себя маленьким и слабеньким. На тренировках пора начинать отработку ударов, и не помешает вспомнить работу с палкой.

Я их научу уважать младших!

Массовка у села уже наполовину разбежалась, и наша компания начала собираться в дорогу. К нам в телегу подкинули пару мешков непонятно чего, на ощупь куча железяк. Мы со всеми тепло попрощались и двинулись домой. Хорошие люди нам здесь встретились. Кое-кто не забыл меня по загривку потрепать: мол, держись, пацан, атаманом будешь. Честно говоря, я рад появлению таких знакомых.

А если говорить о торге в целом, то в познавательных целях местный сходняк, конечно, интересен. Он даже в какой-то мере меня развлёк, но всё же не впечатлил. По телеку подобные сцены гораздо лучше смотрелись, и запах там отсутствовал. А количество народа… В Питере, помнится, иногда, чтоб в метро войти, больше собиралось.

Зато сестрёнка была полна впечатлений, всю дорогу вполголоса рассказывала мне об увиденном и подремать на обратном пути так и не дала. К тому же лежать стало неудобно: мягкое почти всё продали, а мешки с купленной одеждой Машка прихватизировала себе под попу. Приходилось валяться на голых досках, а дорога-то – сплошные колдобины, и рессор у телеги нет.

За монотонным бубнежом сеструхи чуть не упустил любопытные подробности: оказывается, мной заинтересовалась Пелагея, всё расспрашивала Машку, где мы живём да как с нами повидаться можно. Ага, вот, значит, почему мне глазки строились. А я всё не мог понять, что с ней творится, как-то отвык в свои «за полста» от детского заигрывания. Да и вообще, не ассоциируется у меня её возраст с сексуальным общением, ей хотя бы лет пять прибавить.

Видел я на торгу парочку сибирячек. Эх-х, кровь с молоком! И бюст, и личико, и фигурка просто загляденье. Многое за свою жизнь повидал, но тут и в моей душе кое-что зашевелилось. Но стоит признать, и у Пелагеи есть все шансы стать такой же сексуальной бомбочкой, когда повзрослеет. Мордашка у неё симпатичная, да и сзади она…

Э-э… куда-то не туда мысли понеслись. Не удивлюсь, если вскорости с Мишкиным тельцем возникнет ещё одна проблема – сексуальная.

Глава 5

Приехали в деревню почти в потёмках. Дед Ходок пригласил на паужину – у них так поздний ужин называют. Поели. После соседи стали подходить. Народа в избу набилось изрядно, и пошло обсуждение цен, новостей и впечатлений, а нас, малышню, выпинали за порог. Вот гадство! Теперь, наверно, придётся с Мишкиными сверстниками общаться. О чём с ними говорить, даже не представляю, лучше б я в избе где-нибудь в уголке тихонечко посидел.

И точно. Во, стоят. «Они стояли молча в ряд, их было восемь!»[26]26
  Слова из песни Владимира Высоцкого «Тот, кто раньше с нею был».


[Закрыть] Пятеро мальчишек и три девчонки, лет от десяти до пятнадцати. А Машка средь них как рыба в воде, всех знает и быстро нас перезнакомила. Посыпались вопросы о поездке, и мне пришлось вживаться в роль сильно тормознутого эстонца: да-а-а, то-орго-о-вля-я бы-ыла-а о-оче-ень хо-оро-оша-а. Вслед за каждой такой фразой сестрёнка вставляла с десяток своих. Постепенно всё внимание на неё и переключилось, а я с рожей Чингачгука лишь выступал гарантом правдивости повествования. Стоило Машуле прерваться и посмотреть на меня, я тут же делал величественный кивок, подтверждая сказанное.

За полчаса такого времяпрепровождения чуть не умер от скуки. Слава богу, Софа меня спасла – отправила вещи в сарай переносить. А малая всё это время так и продолжала трещать без остановки, успевая отвечать на несколько вопросов одновременно.

За мелкими хлопотами и ночь наступила. Заночевали у Ходока: знахарка в доме, мы в сарае. Эх-х, давненько я на сене не валялся! Уснул моментально, всё же насыщенный на впечатления денёк выдался. Жаль, подъём рано.

«Утро красит нежным светом»[27]27
  Слова из песни «Москва майская», автор В. Лебедев-Кумач.


[Закрыть]. Ну спасибо, хоть до света поспать дали. Я, как всегда, последний встаю.

Уходили сразу после обильного завтрака. Душевно попрощались с дедом Ходоком и его женой, бабой Вожей. Чудесная бабулька, недолго выпало с ней общаться, но успел полюбить. Она будто тепло и свет излучает, хочется рядом посидеть, погреться. Ладно, ещё увидимся. Меня к обеду ждут, перетащить-то кучу вещей требуется.

Ну, мешок с зерном на загривок – и пошёл. Машка козу ведёт, Софа пару корзинок несёт, солнышко припекает. Лепота!

Дома подсчитали наш денежный улов, вчера не до того было. В общей сложности оказалось сто двадцать три рубля шестьдесят шесть копеек. Весьма приличные деньги для этой глуши. Добротный большой дом в местном городке рублей пятьсот-шестьсот стоит, а маленький – всего пятьдесят. Крестьянская лошадь – пятнадцать, корова – десять. Так что мы теперь богатенькие буратинки, при этом в заначке у нас ещё и два бутыля бобровой настойки имеется, а они тоже немалых денег стоят.

Знахарка, глядя на лежащую на столе кучку бумажек и мелочи, впала в растерянность. Ничего, пускай привыкает, вон Машка без всякого почтения в них ковыряется и картинки рассматривает. О, мысля пришла! Знаю теперь, как сестрёнку алфавиту и счёту учить будем – по этим вот бумаженциям. Только основную массу макулатуры надо бы в тайничок на тополе спрятать, от греха подальше.

Тут наша старшая встрепенулась, сходила к сундуку, покопалась в нём и вернулась за стол с тоненькой пачкой купюр и мешочком серебряных монет. Положила их возле общей кучи, села и смотрит этак гордо-вызывающе – показывает, что она с нами. Молодец! Я ей подмигнул и улыбнулся. Маска снежной королевы сразу же растаяла, и на её лице засияла довольная улыбка. Что ж, отныне мы – команда. Трепещи, мир, МЫ ИДЁ-ЁМ… Хм, что-то меня понесло, эйфория – страшная сила.

Остальное наше барахло еле удалось за два дня перетащить. Ох и задолбался же я! Однако крепкое тело у Мишки. Другие бы к вечеру пластом лежали, всё же приходилось семь вёрст пройти, то с мешком, то без, и так много раз, с утра и до вечера, а я держусь. Хотя чего столь рьяно за доставку взялся, сам не пойму, мог спокойно всего пару ходок в день делать и за неделю управился бы. Да-а уж. Подвигал попой, мозги отдохнули.

На второй день чуть не получил рогом в задницу, больно уж расслабился. Тропинка на хутор Софы местами через чащобу идёт, поэтому лося я увидел лишь в последний момент и вместе с мешком сиганул в кусты. Мешок, кстати, лосю на рога упал и дал мне время вскарабкаться на дерево без последствий для пятой точки и штанов. И только сверху я разглядел, что напал на меня, по сути, не особо крупный лосёнок. Впрочем, Мишкиному организму вполне хватило бы удара и таких рогов. Сделал себе зарубку на память: в лесу не расслабляйся, сто раз пройдёшь тихо-мирно, а на сто первый наткнёшься на медведя или на братца с дубиной.

А дома со мной в конфликт вступили ещё одни рога: коза, видишь ли, восприняла меня как самое низшее существо в нашей общине. Решила, что может помыкать моей персоной – выгонять из сарая, когда вздумается, бодать, просто проходя мимо. Я, пока вещи переносил, отмахивался от неё, словно от надоедливой мухи. А утром третьего дня встал поздненько, выполз на свет белый, лениво потянулся, ну и получил нехилый удар по спине. Ни фига се, думаю, чашечка кофе с утречка.

Прокатившись по земле, проснулся окончательно. Вскакиваю, готов жизнь подороже продать, а нападающих нет. Нигде нет! Стоит коза напротив, башкой трясёт и сверлит меня сердитым взглядом. Не понял! Мне это рогатое недоразумение плюху отвесило? А как?! Я ж до сих пор чувствую удар меж лопаток. Прикинул, где стоял, как пришёлся удар. Ё-ё… да она с крыши землянки сиганула! Охренеть!!! Прыгнуть метра на три и точно башкой попасть. Вот ведь… козлень.

Похоже, эта зараза опять атаковать собралась. Ну-ну, давай. Иди сюда. Щас я из тебя козла отпущения сделаю. Подлетающую козу встретил пяткой в лоб. Хорошо пробил, аж нога онемела. Что, родная, мало? Схватил за рог, подтянул к лицу: «В глаза смотреть! Ты – местный таракан, а я – твой хозяин». Не понравилось, продолжила бодание. На тебе добавку! Со всей злости и дури приложил кулаком меж рогов. Чёрт! Так и руку сломать можно.

Коза, потряхивая головой, неуверенно побрела к землянке. Надеюсь, конфликт исчерпан.

– Навоевался?

Софа подошла незаметно. Я махнул отбитой рукой, слов просто не было.

– Ты бы ей лучше морковки дал, друзьями бы стали. Она подачку два дня выпрашивала, а ты её кулаками.

Да уж, выпрашивала, рогом в бочину. Постепенно адреналин в крови сходил на нет. Постарался припомнить подробности нашего с козой общения. А ведь действительно могла она вкусненькое выпрашивать. По-своему, по-козлиному.

– Да кто ж так просит? Надо морду тянуть, а не рогами тыкать.

– Ты же на неё как на вещь неодушевлённую смотрел, вот она и объясняла, что живая.

Ага, как на безразмерный пакет молока я на неё смотрел.

– А сегодня-то с утра что за припарка после сна? Вся спина болит.

Знахарка смеётся и пальцем на солнце показывает:

– Где утро, и где ты.

Э-хе-хе, значит, меня распорядку дня учили. У-у-у, только надзирателя-трудоголика в виде козы нашей компашке и не хватало.

– Давай я спину и руку посмотрю, горе-воин.

– И на ногу тоже… взгляни.

Осмотр серьёзных повреждений не выявил. На спине, правда, огромный синячище, рука припухла, но жить буду.

Проведя утренние процедуры, по совету Софы взял пять морковок и пошёл мировую подписывать. Нужно вовремя признавать свои ошибки. Нашёл Ферю (так козу зовут) за сараем. Спокойненько травку щиплет и с опаской косит лиловым глазом. Я присел рядом и завёл душевный разговор под бут… э-э… под морковку.

Сначала норов демонстрировала: ничего брать не хотела, всё бороду воротила. Тогда я сам смачно захрустел подношением. Такого издевательства её душа выдержать уже не смогла. Расстались нормально – не друзья, но и не враги.

На следующий день к нам на хутор заглянул сын Ходока Парамон – угрюмый мужик, ездивший с нами в Устьянское. В поездке наша старшая смогла договориться о помощи в строительстве сарая. За полдня мы с ним доложили стены, покрыли тёплую часть толстыми брёвнышками в один накат и приготовили жерди для крыши.

Ну, с этим я и сам справлюсь, работа ответственная, но не тяжёлая. Каждую жердину и каждый кусок бересты необходимо тщательно закрепить, иначе ветер, снег и дождь быстро сделают из крыши решето. Тут же Софа с Машулей принялись просушенным мхом щели в стенах конопатить: сквозняки нам ни к чему. Потом я их для надёжности ещё и глиной промажу.

За хлопотами пролетело полтора месяца моей жизни в этом мире. День пятнадцатое сентября оказался пятницей. По сути, рабочий день, но я решил устроить нам выходной, уж больно мы с Машкой вымотались. Опять наварил вкусностей, пожарил шашлычок, даже морс сварил. Попытался сделать из глины бокалы для застолья, но в результате их обжига постоянно получались какие-то абстрактные фигурки в стиле раннего Пикассо. Или глина не совсем та, или я неправильно обжигал. С кирпичами всё же проще было. Обидно, отличный замысел пропал. Но девчонки и так рады.

Через три дня, закончив крышу сарая, взялся за разбирательство с золотишком. Надо успеть осмотреть Волчий ручей до холодов, а то, когда снег падать начнёт, в воде уже особо не побрязгаешься. Спилил приглянувшуюся сосну новой пилой – ох класс, приятно хороший инструмент в руках держать. Выпилил чурбачок нужных размеров, расколол его надвое и принялся выстругивать лоток для промывки золота, как учили. День мороки – и средство повышения нашего благосостояния готово. Что ж, завтра начнём разведку, пора вспоминать подзабытые навыки.

В студенческие годы у многих пацанов и девчонок в нашем институте любимым летним времяпрепровождением была работа в стройотряде. Основная причина – деньги, их студентам вечно не хватает, да и весело там. Тугрики, полученные за ударный физический труд, являлись отличным финансовым подспорьем почти весь учебный год. Если сильно не шиковать, то хватало и на одежду, и на развлечения. Я не стал исключением, жить на одну стипендию тяжело, а тянуть лишнее с родителей не хотелось, они и так чуть ли не каждый месяц посылки с провизией присылали.

Поэтому стройотрядовскому движению я отдался всей душой и с превеликим удовольствием. Три жарких лета стройки Страны Советов лицезрели мою взмокшую от пота спину, три гитары загублены мною тёплыми летними вечерами. Я жил и радовался жизни. Кто через это проходил, тот меня поймёт. Эх-х, молодость, время беззаботное! М-да-а…

Но после четвёртого курса мне приспичило испытать что-нибудь новенькое, и рванул я с геологической партией в Сибирь, «за туманом и за запахом тайги». Видно, сказались красочные рассказы отца, опытного геолога. Как же, дремучая тайга, горы. Ёлы-палы, романтика и настоящая мужская работа в одном флаконе.

Честно говоря, нелегко пришлось, особенно вначале, но зато многому научился и в дальнейшем никогда об этой прогулке по бездорожью не жалел. Думаю, не будь её, я и с ювелирным бизнесом не связался бы.

Четыре дня с утра до вечера я ковырялся в ручье безрезультатно. Прошёл примерно километров двадцать: начал издалека и поднялся почти к самой бобровой запруде. Попадалась всякая фигня, мелкие полудрагоценные камушки, а золото – нет. Осталось пошарить у запруды, там к Волчьему какой-то другой ручеёк присоединяется. Ну а если уж и в тех местах пусто, то забрасываем это грязное дело до весны.

На пятый день, пообедав, отправился на осмотр, и тут, наконец, повезло: на последнем перекате попались первые крупицы золота. Отлично, завтра займёмся шурфовкой.

Всю ночь проворочался, периодически просыпаясь, а утром вскочил вместе с Софой и, наскоро перекусив, рванул к ручью. Так спешил до него добраться, что чуть лопату на хуторе не забыл. Вприпрыжку примчался на отмеченное вчера место и, поплевав на руки, взялся копать первый шурф. Приближается момент истины.

Вообще-то, шурфовка – дело нудное и долгое: выкапываешь ровную глубокую яму, так называемый шурф, и периодически, слой за слоем, промываешь добываемую в ней землю. Таким образом довольно быстро можно оценить, есть ли у тебя под ногами россыпное золото, сколько его и на какой глубине оно залегает. Выкопал одну яму, пошёл копать другую, потом третью, четвёртую, и так, пока не определишь точное месторасположение россыпи.

Мне повезло, уже с пятого шурфа стало ясно, откуда в Волчьем ручье золотишко появилось. Небольшая лощина, по которой весело бежал маленький ручеёк, скрывала от людских глаз очень даже симпатичную золотую россыпь. Шлих в ней довольно крупный, и его много. Это радует. Следующим летом у меня будет чем заняться, если, конечно, всё удачно сложится.

Пройдя вдоль лощины и ручейка, по ней протекающего, я понял, что это, по сути, тот же Волчий ручей, просто из-за бобровой запруды и затопления окрестной территории он нашёл себе ещё одно русло. Сейчас напор воды здесь слабый, но, думаю, весной после паводка обязательно усилится.

Весь оставшийся день я продолжал копать шурфы и промывал землю, приплясывая с лотком. Золотая лихорадка овладела моим сознанием. Вечером пришла Машка и увела на ужин.

На сообщение о моей находке Софа отреагировала спокойно. Глядя на щепоть добытого за день, она, задумчиво покачав головой, сказала:

– Да-а, золото веско[28]28
  Веско – тяжело.


[Закрыть], а кверху тянет. – И, посмотрев мне в глаза, добавила: – Но может и всю жизнь отравить.

– Для нас, – я постарался выделить «нас», – оно не кумир, а средство осуществления наших замыслов.

– Дай-то бог, дай-то бог.

– Софья Марковна, что за пессимизм?

Она махнула рукой:

– Да жила себе потихоньку и уже боюсь, когда всё слишком хорошо.

– То ли ещё будет! – ухмыльнулся я. – Вам надо вспоминать наставления для благородных девиц.

– Это зачем же?

– Машку зимой учить станем. Общими усилиями сделаем из неё человека. – Я подмигнул оторопевшей сестрёнке. – Меня тоже кое в чём подтянете.

Женщины, кажется, потеряли дар речи, сидят глазами хлопают.

– Да я помню почти всё. Разве что языки подзабылись.

– А каким языкам обучались?

– Немецкому, хфранцузскому, итальянскому, ну и по-аглицки немного могу.

В этот момент настала моя очередь офигевать. Ай да тётя Софа, ай да… Ну самородок золотой, а не человек!

– Ого, вас так в школе гувернанток обучали?

– Там не школа была, да и обучали лишь хфранцузскому. Потом уж я вместе с несчастной Натальюшкой остальное изучила.

– Сами?!

– Да нет, репетиторы Натальюшку обучали, а я рядом сидела. После мы с ней целыми днями на изучаемом языке разговаривали, так и освоила.

Всё интереснее и интереснее! Знахарка-то, оказывается, полиглот. Я вот только английский к окончанию института осилил и немецкий самостоятельно изучал, ну а по-итальянски и по-французски всего несколько слов и фраз знаю. Да песни кое-какие, но уже без перевода, я их на слух запоминал. Ха, теперь непременно выучу «хфранцузский».

Тут и сестрёнка очнулась и выдала:

– А я тоже по-аглицки говорить хочу. Тётя Софа, я стараться буду! Очень-очень!

При этом мордочку такую уморительную скорчила, что мы со знахаркой не смогли удержаться и рассмеялись. Машка сначала удивлённо на нас глядела, а затем и сама присоединилась. Ох, давно ж я так не веселился.

К увеличению золотого запаса нашей компашки я решил подойти обстоятельно. Первым делом соорудил шлюз-проходнушку для промывки золота, ведь одним лотком много не намоешь. Заморачиваться особо не стал: некогда, зима на носу, да и материалов кот наплакал. Поэтому просто выкопал неглубокую канаву длиной метров десять, рядом с мелким ручейком, текущим по лощине. Дно её выложил корой лиственницы, содранной крупными кусками, а часть ещё и мешковиной покрыл. Конечно, с промышленным шлюзом глубокого наполнения моё сооружение не сравнить, да только нам сейчас привередничать не с руки. Главное, пустив воду по канаве, можно работать.

Вот с обеда мы с сестрёнкой и взялись за это мокрое, грязное дело. Сняли на выбранном участке кусок дёрна, и пошёл я лопатой махать. Эх, понеслась душа в рай! Бери, Саша, больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит. Всего полметра пустого грунта, зато следом почти метр нашего будущего благосостояния.

Сестрёнка быстро освоила нехитрый процесс разгребания и разравнивания деревянным гребнем песков в проточной воде. Достаточно было один раз показать, как надо делать, и она заработала не хуже бетономешалки. Я потом до вечера не мог оттащить её от проходнушки. Ой да ладно, не больно-то мне и хотелось в воде брязгаться. Лучше лопатой поработаю, вон она у меня нынче какая замечательная. Кончик железом обит – прогресс, однако. Радует, что хоть ноги не мочим, простуда осенью – дело скорое.

К ужину намыли приличную жменьку золотого песка. На мой взгляд, не менее двадцати пяти грамм, точнее пока не определить. Считай, за день будет грамм пятьдесят-шестьдесят, для пацана и маленькой девчонки очень хороший результат. И это, заметьте, почти без оборудования.

Так и потекли у нас деньки: Софа на хозяйстве, мы с Машулей до обеда промывкой занимаемся, затем собираем всё, что удалось наловить в мутной водичке, и несём домой сушить. После обеда я охочусь, а сестрёнка перебирает просушенный улов – отделяет крупинки благородного металла от чёрного шлиха. Взялись изучать немецкий разговорный язык, слова заучиваем. Сестрёнка усваивает материал с поразительной скоростью. К сожалению, письменностью нам до холодов из-за золотой лихорадки не заняться. Ничего, снег выпадет – наверстаем упущенное.

Обсудили необходимое на зиму и поняли, что в Канске предстоит не только продавать, но и покупать. Во-первых, в связи с найденным золотом требуется приобрести ещё инструменты: единственного кайла надолго не хватит, а без железной лопаты копать песок с глиной и мелкой галькой – морока страшная. Во-вторых, я переоценил свои способности в качестве портного и сапожника. Вследствие этого нам всё же удобнее прикупить на зиму побольше готовой одежды и обуви, причём хорошие сапоги обязательно каждому. Денег у нас хватает. Чего выёживаться?

А высвободившееся время пустим на хозяйственные нужды, вон двери в сарай до сих пор не сделаны. Опять же, револьвер я надумал взять: когда рядом золото, необходимо иметь под рукой приличное оружие.

Дед Ходок собирается в Канск шестого октября и приглашает Софу в попутчицы. Что ж, осталось шесть дней, успеем подготовиться.

Прикидывая и так и этак, пришли к выводу: кому-то надлежит остаться следить за хозяйством, и это, по-видимому, будет Машка. Нет смысла ехать знахарке без меня или мне без неё. Однако и сестрёнку одну оставлять тоже не хочется, мало ли что в жизни может случиться. Софа собралась поговорить с дедом Ходоком: возможно, в их деревне найдётся человек, который согласится пожить с Машулей во время нашей поездки в Канск. Тут это считается нормальным. Как и ожидалось, нам не отказали, за хозяйством присмотрит баба Вожа.

Долго обдумывали, есть ли смысл продавать золото сейчас, и решили не рисковать: не зная скупщиков, да, по сути, вообще слабо разбираясь в этом вопросе, лишь засветились бы. Даже хорошим знакомым о найденной россыпи не стоит говорить. Ну его на фиг, от греха подальше. И так-то у нас обязательно поинтересуются, на кой чёрт столько инструментов на хутор тащим. Не помешало бы заранее правдивую отмазку придумать. На всякий случай.

Узнай хоть кто-нибудь про наши ковыряния в земле, и хана придёт всем радужным планам. Сюда заявится толпа желающих «помочь» и сразу же оттеснит нас от лакомой кормушки, а заодно и бобров по ходу дела с радостью оприходует. Самые ушлые, наверно, смогут и участок на себя зарегистрировать, тогда останется только ручкой золотишку помахать. Да и проблемы с роднёй или с теми же работничками ножа и топора с большой дороги нам зачем? Не-е, такого «счастья» нашей компании не надо. Лучше уж потихонечку прислушиваться к тому, что о скупке россыпного золота другие говорят. Глядишь, дельное что услышим.

Жила, обнаруженная на Волчьем ручье, для меня – второй денежный подарок в этом мире. Первым были Мишкины запасы – бобровая струя и шкурки. Можно сказать, везуха. Не знаю, не знаю, доля везения тут, конечно, есть, но… сидел бы я на попе ровно, а не рыскал по ручью, второго подарка судьба мне не дала бы. В той жизни, помню, так же дело обстояло: ни разу ни в лотерею, ни в казино не выиграл. Слава богу, быстро это понял и больше не играл. А вот когда начинал выискивать новое – рыл, копал, рисковал с умом, – удача не заставляла себя ждать.

И ещё один момент я за ту жизнь крепко-накрепко уяснил: если улыбнулась удача, то это лишь часть везения, а вторая – как ты распорядишься приплывшим в руки. Можешь неумными действиями свести всё к нулю, можешь взять малую часть от того, что к тебе идёт, а можешь из слабенького огонька удачи раздуть отличный костерок и «сварить» на нём хорошую «кашку», которой, вполне вероятно, всю оставшуюся жизнь кормиться будешь.

В воскресенье, пока мы с Машкой собирали клюкву, на фазенду заявился братец Фёдор с приятелем, и искали они нас. Софа умница, сказала, мы с охотниками ушли, и когда вернёмся, не знает. Чего хотели, не объяснили, при этом вели себя невежливо. Эти молодые козлы попытались даже во все комнаты сарая без спроса заглянуть. Хозяйка, разозлившись, выгнала их вон, и правильно сделала.

Тут и коза очень вовремя свой норов показала, изобразила коронный номер – полёт «шмеля» рогами в спину. Придала, так сказать, дополнительное ускорение к дому. Ребята впечатлились: один – от удара, другой – увидя прыжок. Знахарка, вспоминая, как они драпали, давилась со смеху. Да уж, представляю рожи этих олухов. Наверно, подумали, Софа животинку натравила. Вот порадовала Феря! Придётся ей премиальную морковку выдать за доблестную службу.

Может, и хорошо, что нас не было, иначе, боюсь, эта встреча без мордобития не обошлась бы. Я прекрасно понимаю, зачем они приходили. Не простил мне братец словесную отповедь на торгу в Устьянском, ох не простил. Подошёл бы он тогда один – ещё ладно, а так, получается, его на виду у приятеля отшили – урон имиджу, однако.

Поэтому, видать, и сюда притащились оба: собирается брательник непокорного сосунка при свидетелях проучить. Теперь точно не успокоится, выследит. Деревенские ребята такие. Упорные. А нам это сейчас совсем не в кайф. Они ведь обязательно до бобровой запруды и нашего прииска доберутся. Чёрт! Как же не допустить столь скверного развития событий?