Текст книги "Тиберианец"

Андрей Львович Ливадный
Тиберианец

Пролог

Старый тиберианец жил отшельником, в избушке на краю леса.

В поселке его не привечали и побаивались, перешептывались за спиной, когда он приходил, но, случись беда, тут же забывали про страхи, бежали к нему за помощью. Такова уж натура человеческая.

Глеб познакомился со стариком случайно. Стояло раннее летнее утро. Сегодня вместе с родителями и другими сельчанами мальчишка отправился на дальний сенокос.

Телеги тащили мурглы. Добродушные великаны хорошо знали дорогу, понукать их не требовалось. Взрослые все больше молчали, настроение витало какое-то нервозное, напряженное. Иногда завязывались разговоры о каком-то «смещении», но семилетний мальчишка не понимал смысла коротких фраз, в которых сквозил безотчетный страх:

– Да ничего не случится, не бойсь! В прошлый раз по домам просидели, только время потеряли.

– Ага, отколь тебе знать? Испокон века в этот день по подвалам прятались!

– Эй, а ты календарь-то хоть ведешь? Двенадцать годков зарубки делаешь?

– Не-а.

– Ну вот и не баламуть народ! Может этот день и не сегодня вовсе! А сено само себя не переворошит! И в копны не соберется!

Глеб особо не вслушивался. Взрослые всегда о чем-нибудь спорят.

Вскоре проселок свернул к лесу. Трава здесь особенная, говорят: «земная». Домашняя скотина с нее не болеет.

Рассвет полыхал над Первым Миром слоистыми фиолетовыми полосами. В небе виднелись планеты Ожерелья, они изгибались дугой, словно огромные бусины.

Взрослые притихли. Телеги, скрипя деревянными колесами, втянулись в улочку меж заросших руин. Неподалеку на холме виднелись грубо обтесанные каменные столбы, образующие круг.

– Видишь, у мегалитов-то тихо! – хриплым шепотом сказал кто-то.

– Да уж лучше помолчи, а то накличешь! – цыкнули на разговорчивого сельчанина соседи.

Глеб вертел головой, недоумевая, чего так боятся взрослые?

– Ну, все, кажись пронесло.

Вскоре телеги миновали руины и выехали к лугам. Невдалеке молчаливой стеной темнел лес. Скошенная накануне трава лежала длинными полосами, их нужно переворошить, чтобы сохла.

Поросшую мхом избушку, приютившуюся под сенью крайних деревьев, мальчишка приметил сразу. Там наверное и живет старый тиберианец?

Глебу очень захотелось поближе взглянуть на жилище отшельника и он улизнул при первой же возможности, когда родители вместе с другими сельчанами принялись за работу.

День обещал быть жарким. Повсюду роилась мошкара.

На поляне подле замшелого сруба жилистый старик колол дрова.

Некоторое время Глеб наблюдал за ним, таясь в высоком травостое.

– Ну, чего прячешься? Подойди, не бойся.

Глеб поначалу оробел, но детское любопытство все же пересилило. Ух, сколько тут было интересного! Под кособоким навесом стояла огромная металлическая повозка с высокими бортами и крышей. Ее широкие ребристые колеса раза в два превышали рост мальчугана. Он даже голову задрал, разглядывая комья глины, прилипшие к покрытому шрамами корпусу.

– Она ездит? – неподдельно удивился Глеб.

– А то, – добродушно усмехнулся старик. – Но редко, – тут же добавил он. – Только когда очень нужно.

– Почему?

– Сложно объяснить. Не поймешь, мал еще. Ну, давай знакомиться? Меня Урманом зовут.

– А я – Глеб!

– Вот и хорошо. Взрослые тебя не заругают?

– Не-а. До обеда не хватятся.

Взгляд мальчишки с интересом перескакивал с одного на другое. Ух ты!.. – он даже невольно вздрогнул, разглядев в таинственном лесном сумраке силуэт огромного металлического чудовища, притаившегося за домом, под плотным пологом сомкнувшихся над ним крон.

Первое впечатление оказалось настолько сильным, что он, даже не спросив разрешения, пошел туда.

Ничего подобного Глеб раньше не видел. Две мощные металлические ноги поддерживали массивный обтекаемый корпус, сплошь покрытый рубцами и подпалинами, словно этот механический зверь побывал в жесточайших схватках и вот, обессиленный, затаился в тени деревьев.

«FALANGER 12UN», – мальчишка с трудом различил полустертые буквы.

– Так ты и читать умеешь? – раздался за спиной удивленный голос тиберианца.

Глеб вздрогнул, обернулся.

– Мама научила. А кто это? Почему он здесь прячется?

– Это называется «серв-машина». «Фалангер» – мой старый друг. Только вот беда, – сломался, – добавил Урман. – Хочешь орехов с медом? – предложил он, отвлекая мальчишку от сложной и непонятной для его возраста темы.

Ну кто ж от лакомства откажется?

– Конечно, хочу… Вот только друзья такими не бывают! Он же не живой!

– Еще как бывают, – вздохнул старик. – Но ничего. Когда-нибудь отремонтирую…

Глеб тряхнул головой, решительно не соглашаясь. Мировоззрение мальчугана ограничивалось сельским укладом жизни. Конечно же он видел раскуроченные, вросшие в землю железяки в перелесках за околицей, но никогда не задумывался откуда они там взялись и почему не ржавеют? Их даже в кузнице не использовали.

– Дядя Сыть говорит: «что быльем поросло уж не вернется никогда».

– Сыть? Торгаш?

– Ага. А это что такое? – мальчишка разглядел странное, совсем не похожее на инструмент устройство, спрятанное у стены, за жердями.

– Не трогай. Это оружие.

– Оружие не такое! – вновь не поверил Глеб. – Лук, копье, нож, я всякое видел!

– Это автомат. «АРГ-8», – добавил старик совсем уж непонятное слово. – Ты лучше скажи, зачем сегодня на луга пришли?

– Сено ворошить, да копнать. А ты тоже боишься?

– Чего? – прищурился старик.

– Ну этого… смещения! – выпалил Глеб услышанное от взрослых слово.

– Опасаюсь. Надо было вам дома остаться…

– А что такое смещение? – любознательный мальчуган вслед за тиберианцем вошел в дом.

Тут было множество всяких диковин. Даже стол выглядел непривычно. Не из досок сколочен, а словно вырезан из чего-то цельного.

Глеб взобрался в высокое кресло, уселся, болтая ногами, удивляясь про себя, зачем на подлокотнике столько квадратиков с непонятными буквами?

На столе, кроме разных незнакомых предметов лежала книга, открытая на середине. Сразу видно – старинная.

– Можно?

– Смотри, конечно, – старик достал из шкафчика горшочек с медом и миску с орехами. – Сейчас чай заварю, подожди.

Книга оказалась толстой, увесистой, Глеб закрыл ее и, шевеля губами, медленно, по слогам прочел название:

«Наставление по боевой подготовке тиберианцев. Основной курс».

– Так что такое «смещение»? – переспросил он.

Урман, заваривая чай, ответил:

– Боюсь, не поймешь.

– Я уже не маленький! – обиделся Глеб, разглядывая картинки в старой книге. Они показались неинтересными. Какие-то схемы, наброски устройств, да и слова незнакомые…

– Есть такие существа – логриане, – тиберианец поставил на стол две чашки. – Они-то и создали наш мир, очень-очень давно.

– А зачем, если сами тут не живут? Дед Митя говорит: логриан придумали.

– Ничего не придумали. Жили они тут очень давно. А систему нашу создали, чтобы путешествовать к другим мирам. Ну типа пересадочной станции. Каждые двенадцать лет, все планеты Ожерелья начинают поворачиваться, и тогда открываются межзвездные маршруты…

– Враки. Звезд не бывает, – уверенно заявил мальчишка.

– На самом деле звезды существуют, – старик сел за стол, налил чай. – Только они не в нашем пространстве. Ты пей, пока не остыл.

Глеб попробовал. Горячо, но вкусно. Пахнет травами.

– Значит сегодня всякие чудища из порталов полезут? – жуя орехи, беспечно спросил мальчуган.

– Они не чудища. Просто – чужие. Мы их не понимаем, а они нас. И не факт, что будет Смещение. Много лет назад случился сбой, и в прошлый раз гравитационный генератор не сработал, – старик задумался, позабыв, что разговаривает с мальчонкой.

– Грави… что?

– Ну, говорю же, не поймешь. Ты лучше чай пей. А потом я тебя к родителям отведу, – Урман почему-то забеспокоился, словно почувствовал неладное, встал, подошел к стене сруба, где крепились металлические полосы, сплошь усеянные огоньками. Там вздрагивали стрелки и световые столбики, изламывались цветные линии, появлялись и исчезали какие-то слова.

Разговор угас. Глеб наворачивал орехи, пил чай, а старый тиберианец к свой кружке даже не притронулся, так и простоял, глядя на светящиеся квадратики, затем сказал:

– Уходить вам надо. Пошли, я тебя к родителям отведу!

Мальчишка не решился спорить.

– Ладно. А можно я еще когда-нибудь приду?

– Конечно. Но сейчас поторопись!

Они вышли на улицу, и в этот миг земля вдруг ощутимо дрогнула.

– Живо в убежище! – старик схватил свое странное оружие. – Беги в дом, там большая железная дверь в полу откроется! Полезай вниз, сиди тихо, ничего не бойся!

Глеб хотел послушаться, но оцепенел, не в силах даже шелохнуться.

Небо внезапно померкло стремительным закатом, затрепетала листва, в лесу взвыло зверье.

– Смещение! Все же началось! – старый тиберианец тоже едва устоял на ногах. – Планеты меняют наклон оси! – выдохнул он. – Да беги же в убежище, скорее!

– А мама? Папа? – всхлипнул Глеб, затравленно озираясь. Вокруг стемнело, хотя еще нет и полудня.

Дрожь земли прокатилась судорогой, с корнем выворачивая вековые деревья.

– Я их найду!

Над холмом, среди древних мегалитов вдруг появилось холодное, неживое сияние. Мальчишка онемел от страха, но дальше стало только хуже. Точно такой же свет прорвался из-под земли, прямо в поле, недалеко от избушки отшельника.

Вздыбился дерн. Неведомая сила с оглушительным грохотом выдавила из недр заостренные кверху каменные столбы, – они тоже образовывали круг. Резко запахло гарью и озоном. Вдоль изувеченной земли прыснула ослепительная сетка, сотканная из молний, и вдруг в их ореоле начали появляться жуткие, объятые призрачным сиянием фигуры каких-то существ.

Над головой раздался резкий металлический лязг, затем ударил ритмичный грохот, от которого вмиг заложило уши.

Все происходило быстро, непонятно, страшно, непоправимо.

Примятая трава занялась дымком, – в нее падали горячие гильзы.

– Беги!!! – вновь заорал тиберианец, и Глеба наконец проняло: он что есть сил припустил к избушке.

Глава 1

Первый Мир. Двенадцать лет спустя…

– Ну-ка взгляни, что там?

Глеб отложил книгу, схватил щуп. Досадно, когда мурглы начинают артачится, почуяв пугающий запах металла.

Это поле никогда не возделывали. Здесь слишком много старого железа, но жизнь становится все труднее, земля вдали от деревни больше не плодоносит, вот и пришлось пахать целину за околицей.

Запряженные в плуг сгорбленные великаны тупо встали, нервно поглядывая по сторонам. Они подслеповаты, зато обладают огромной силой и непревзойденным обонянием. Такова природа планеты, откуда родом эти существа.

Ухватившись за край железки, Глеб с усилием выворотил ее и оттащил в сторону.

– Ну?

– Фрагмент обшивки.

– Тебе-то почем знать? – Скайл проводил его тяжелым взглядом. – Не умничай. Начитался книжек… До добра они не доведут… – дед ворчал и ворчал, пока Глеб успокаивал поденщиков (мурглы работали за еду, большего не требовали), жили в пещере у холма, но если испугаются – жди беды. Обычно добродушные, они иногда без видимого повода впадали в ярость, и тогда ущерба не миновать. Что-нибудь обязательно поломают, силы-то немерено.

Оттащив кусок обшивки к краю поля, он напоил и успокоил мурглов. Те примирительно рыкнули и потянули, лемех вновь начал резать податливую почву, оставляя ровную борозду.

Дед упрямился, не сдаваясь возрасту, за плуг Глеба не пускал, а он и не настаивал. Стезя землепашца, если честно, не привлекала. Юность кипела в крови, требовала большего.

Книга, за чтение которой постоянно пенял дед, осталась единственной памятью о страшных событиях двенадцатилетней давности.

Старый тиберианец спас ему жизнь. В подвале его кособокой избушки оказалось оборудованное убежище, где мальчишка провел без малого две недели. Массивная дверь с лязгом закрылась за ним и больше уже не поддавалась никаким усилиям. Казалось, что открыть ее изнутри невозможно.

Он ел, пил, спал, прислушивался, злился, плакал, но ничего не мог поделать. В конце концов, мальчишка смирился, – коротал время за чтением книги, которую успел схватить со стола, прежде чем спуститься в подвал.

…Глеб не заметил, как глубоко задумался. Сидел, глядя вдаль, где у горизонта туманились дымкой горы.

– Скучаешь?

Юноша обернулся. Сыть. Торговец. Ногу он потерял при прошлом Смещении. Теперь ковыляет на деревяшке. Скаредный, глотка воды у него задаром не выпросишь.

– Тебе чего?

– Да спросить хотел, почему не заходишь?

– Некогда мне по округе шататься.

– То и гляжу, дед пашет, а ты в теньке?

– Да не пускает он меня за плуг. Говорит, борозду криво веду.

– Неправильно живем, – Сыть присел рядышком, вытянул здоровую ногу, поморщился. – Месяц до Смещения остался, а на всю деревню два ружьишка плохоньких. Как в Сумерках отбиваться, когда твари из порталов полезут?

– Порталы разрушились. Сам ведь знаешь.

– Неправда. Окрест есть еще три. Думаешь в этот раз не сработают?

Глеб насупился, отвечать не стал.

– От меня-то чего хочешь? – наконец спросил он.

– Ты молодой, сильный. Грамоту знаешь, в технологиях кое-как разбираешься. Тебе ли поля пахать? Сходил бы в Гиблый лес.

– Смерть искать? Беду кликать?

– Не смерть, а оружие, дурень, – проворчал Сыть. – Я тебе клочок карты дам. Там два места отмечены, где раньше были укрепления тиберианцев. Говорят, полегли они все. Но вещички-то остались, как думаешь? – спросил торговец. – Находки на еду поменяю. Хоть на зерно, хоть на вяленое мясо.

– Так в округе полно железа, – сдерживая неприязнь, ответил Глеб.

– Э, брат, ты не глупи, ладно? От старых железок толку мало. Керамлит в кузнице не скуешь, тугоплавкий слишком. Я о настоящем оружии говорю. Тиберианцы в нем толк знали. А если, по случаю, логр найдешь, так я его сразу выкуплю. Какую цену ни попросишь. Хочешь, дочку за тебя выдам?

Так вот в чем дело? Логр ему нужен?! Торговец еще тот пройдоха, вон глаза как заблестели.

– Настю?

– Ее, красавицу.

– На логр обменяешь? – Глеб недобро прищурился, кулаки сжались.

Сыть опасливо отодвинулся.

– Ну чего сразу так?

– Ничего, – Глеб сдержался, рассматривая карту. – К скалам схожу. И не надо Смещением народ пугать. Мертвые те порталы, сколько веков минуло, а не работают. В прошлый раз какая-то аномалия приключилась.

– Ага. Аномалия. Как же. Половина деревни сгинуло, – Сыть сплюнул. – Сам-то подумай, даже если мегалиты не сработают, разве зверье ополоумевшее из леса не побежит, а? Ты ведь много читал, знаешь, – в Сумерках все с ума сходят. Что люди, что звери, что твари инопланетные. Думаешь мурглы так и просидят в своей пещере под холмом? Или у них тоже крыша поедет? Молчишь? То-то же. Оружие нам надобно. Не косы да грабли, а настоящее оружие, каким тиберианцы пользовались.

– Ладо, не дави. Сказал схожу, значит схожу. Вот только о Насте не заикайся. Захочет, сама на меня взглянет.

Торговец промолчал. Свое дело он знал, парня обещанием зацепил, подзадорил, а выйдет ли толк, вернется ли тот живым, – время покажет. Когда всю жизнь чужими руками жар загребаешь, невольно научишься терпению.

* * *

Ночью спалось плохо. Глеб ворочался с боку на бок, изредка проваливаясь в тяжелую дрему, а незадолго до рассвета не выдержал, встал, умылся и начал собираться в путь.

Сыть прав, как ни крути. Горстке людей не пережить грядущего Смещения. Надо отыскать огнестрельное оружие и патронов побольше, а еще лучше – безопасное место, где можно укрыться всей деревней.

Он вышел спозаранку, налегке. Брать в дорогу было нечего, жили бедно, едва перебиваясь от урожая к урожаю.

Почему так? Ответ прост. Когда в небе вместо солнца переливается сгусток энергий гиперкосмоса, растения ведут себя странно. Бывает зацветут, но не плодоносят, а то и вовсе зачахнут на корню без видимой причины, и потому упорный крестьянский труд далеко не всегда вознаграждался.

Проселок давно зарос. Им никто не пользовался, лишь старая колея, выбитая телегами, указывала направление.

Гиблый Лес темнел километрах в десяти. В последние годы туда вообще никто не ходил. Дураки да психи быстро перевелись. Раньше, еще при тиберианцах, опасных хищников здесь вообще не водилось, – их встречали в предгорьях и беспощадно отстреливали отряды специально обученных егерей, но теперь старые укрепления пустуют, а инопланетные твари свободно шатаются по окрестностям, нагоняя жуть на сельчан.

К холму, окруженному руинами, он добрался только после полудня.

Поваленные мегалиты темнели на желтоватых склонах. Их выворотило и опрокинуло. Земля окрест застыла пологими волнами, образующими множество концентрических окружностей.

Вспышка травматической памяти живо нарисовала совсем другой пейзаж: низкое багряное небо, сполохи молний, хлещущий по земле ливень.

Он помнил, как шел тут двенадцать лет назад, дрожа и всхлипывая, страшась увидеть мертвые тела, но жадная липкая грязь поглотила и людей и чужих.

Луга исчезли. Трава пожухла и больше не проросла. Лес выстоял, но стал другим: враждебным, полным неведомого людям зверья.

Избушка тиберианца раскатилась по бревнышку. Убежище, отлитое из неизвестного Глебу материала, угловато выступало из-под оползня. Керамлитовая дверь потемнела, изломанные приводы топорщились, словно металлические руки. Делянка исчезла, граница леса теперь проходила метрах в пятидесяти отсюда. Пропала и серв-машина, которую Урман называл «другом», – во время Смещения проливные дожди превратили глину в зыбь, и многотонный механизм скорее всего затонул в ней.

Бункер постигла не лучшая участь. Много лет назад, когда герметичная дверь открылась по таймеру, внутрь хлынули потоки липкой грязи, – Глеб тогда едва выбрался. Тут не осталось ничего полезного, исправного, лишь тяжелые воспоминания.

Он присел в тени. Десять километров по жаре отмахал, ноги гудят, живот сводит от голода. Съев кусок хлеба и запив скудный обед водой из фляги, Глеб сверился с фрагментом карты. До старого блокпоста, отмеченного маркером, еще километров восемь, – это если напрямую через чащу. Он никогда не заходил так далеко от дома. Название местности – «Белые скалы», слышал вскользь от стариков, но сейчас не мог припомнить о чем в точности шла речь.

Лес возвышался немой стеной. Во время прошлого Смещения здесь погибло множество вековых деревьев, – большинство из них увяли, но не рухнули, стоят до сих пор, удерживаемые почерневшими корнями, роняя отслаивающуюся кору, образуя мрачную чащобу, где нашли приют таинственные твари с других планет. Как они выглядят, Глеб не знал. Ни один охотник не вернулся, чтобы рассказать.

* * *

Ступив под сень крайних деревьев, он замер, настороженно прислушиваясь. Легкий ветерок поскрипывал почерневшими ветвями. Звуки мертвого леса окатили холодком, мурашки пробежали по коже. Сыть, зараза, сидит сейчас дома, чай попивает.

Повсюду на ветвях сизыми пятнами разросся лишайник. Цепкие неприхотливые вьюнки карабкались по мертвым стволам погибших деревьев, слегка оттеняя их зеленью. Вдоль земли стелился колючий кустарниковый подлесок.

Присмотревшись, Глеб заметил молодую поросль волчьей нити, – так в просторечье называли плотоядную траву, способную захлестнуть петлями лапу некрупного зверя, опутать и держать, пока добыча не издохнет. Места успешной охоты растения несложно отличить по густым сочным зарослям, да белеющим костям.

Волчью нить тиберианцы часто высаживали в поле перед укреплениями. Об этом прямо написано в наставлении:

«…семена волчьей нити следует собрать и хранить в прохладном, темном и сухом месте, предупреждая их спорадическое прорастание. Сеять целесообразно на открытой местности перед тактическими укреплениями, бастионами и блокпостами, но не ранее чем за месяц до Смещения. Трава хорошо приживается даже на бедных каменистых почвах и, достигнув двадцати-тридцати сантиметров в высоту, способна в период Сумерек остановить мелких и средних хищников, что ведет к существенной экономии боеприпасов.

Примечание: после завершения Смещения посевы волчьей нити следует сжечь, оставив лишь контролируемые образцы для получения семян…»

Каждая строка старой книги, – словно экскурс в иную жизнь, где люди не боялись окружающего мира. Вот бы вернуть те времена…

Он продолжал осматриваться. Через поросль хищной травы идти опасно. Но она повсюду!

Как же быть?

В памяти вновь всплыли скупые, но емкие по смыслу формулировки, в которых угадывался опыт выживания многих поколений:

…оказавшись в незнакомом лесу держись звериных троп. Они огибают опасные растения и часто выводят к местам водопоя. Русло ручья или небольшая речушка послужат тебе надежной дорогой сквозь любую чащу.

Взгляд отыскал прореху в кустарнике. Судя по всему зверь тут прошел матерый, клочки свалявшейся коричневой шерсти запутались в колючках на высоте метра от земли. Значит в холке он метра полтора будет?

Страшно вообще-то, но не поворачивать же обратно?

Нет. Ни за что! – он обогнул прогалину, заросшую волчьей нитью, и углубился в сумеречную чащу.

Зловещие поскрипывающие звуки теперь раздавались отовсюду, преследовали по пятам, белесые нити какого-то растения, похожие на седые волосы, свисали с нижних ветвей деревьев, норовя прикоснуться к лицу, колючки цеплялись за одежду, изредка слышался чей-то рык, но вдалеке.

Звериная тропа некоторое время вела в нужном ему направлении, затем вдруг круто повернула, огибая странную замшелую скалу.

«Слишком она ровная», – промелькнула мысль.

Глеб остановился, переводя дух. Сумрак дремучего леса стал еще гуще, наверное, дневной свет веками не пробивался сюда. Где-то поблизости журчал родник. Удивительно, но деревья окрест не погибли.

Пахло прелой листвой.

Пройдя еще немного, он заметил за плотной стеной кустарника нечто, напоминающее вход в пещеру. Здравый смысл подсказывал: «вернись на тропу», но проснувшийся интерес быстро пересилил доводы рассудка.

Глеб кое-как продрался сквозь заросли и внезапно оказался в непонятном, удивительном месте.

Вход в «пещеру» оказался арочным проемом, сложенным из идеально подогнанных друг к другу каменных блоков.

Под ногами упруго проминался ковер опавшей листвы. Журчание воды стало отчетливее. Частично обвалившийся свод когда-то имел полусферическую форму. Удивляла монументальность постройки и безупречная техника ее исполнения. Наверное тысячи искусных каменотесов должны трудиться годами, не покладая рук, чтобы возвести такое здание. Но кто его построил и для чего?

Ответ он нашел у дальней стены помещения, там где валялось несколько расколотых гранитных блоков.

Родник бил из скалы. Что удивительно, известняковый выступ не срезали при строительстве, а лишь обрамили в мрамор, – получилось несколько небольших террас, по которым, журча, стекала вода, собираясь в неглубоком округлом бассейне.

Из-за обилия влаги повсюду рос мох. Осматриваясь, Глеб заметил, что очертания природной драпировки кое-где принимают формы гуманоидных фигур. Заинтересовавшись, он содрал пласт мха, с удивлением обнаружив под ним хорошо сохранившийся барельеф.

В камне была высечена пустыня. Описание и зарисовки песчаных барханов он не раз встречал в книге поэтому легко узнал их. Недоумение и даже легкое замешательство вызвали изображения необычайно высоких людей, идущих к затерянному в песках куполообразному зданию. Резчик по камню с удивительной достоверностью передал подробности. На следующем барельефе усталые путники уже находились внутри здания, и Глеб со всей очевидностью узнал постройку, где находился сейчас. Даже выступ скалы (из которого бил источник), имел идентичную форму.

Но что же получается? Раньше, – тысячи лет назад, – здесь была пустыня? И какие-то существа, в общих чертах похожие на людей, возвели здание, защищающее драгоценный источник воды?

Он напился, наполнил флягу, присел на мшистый бортик бассейна, позволив себе короткую передышку.

Невольно вспомнились заметки на полях книги, сделанные от руки. Маргиналии скорее всего принадлежали Урману и подвергали сомнению некоторые догматы тиберианцев.

«…Наш мир намного старше, чем можно вообразить, – писал он. – Из-за регулярных Смещений, его пленниками в разные периоды становились представители сотен, если не тысяч инопланетных цивилизаций. Я полностью согласен: свои земли нужно защищать, но мрачная, бесноватая ксенофобия совершенно не подходит для воспитания новых поколений, ведь Первый Мир, благодаря действующим и поныне логрианским технологиям, всегда будет представлять из себя пестрый конгломерат чуждых друг другу существ. Думаю, нужно наконец признать: не все ксеноморфы, пришедшие с Равнины Порталов, нам враги. Есть те, кто сам нуждается в помощи, действует скорее от отчаяния, чем в силу ненависти к людям, ведь они нас совершенно не знают, как и мы их. Отделяя зерна от плевел, мы получим не только союзников, но и доступ к уникальным инопланетным технологиям, которые можно использовать на общее благо…»

С точки зрения тиберианцев, слова написанные рукой Урмана, – опаснейшая ересь, предательство, наказуемое смертью, но Глеба они заставили задуматься.

Может он прав?

Разве мурглы нам враги? Ну, да, иногда дурят, но по большому счету – безобидные и трудолюбивые существа, с которыми легко поладить.

Немного отдохнув, он внимательно обследовал зал.

Оказывается, под слоем мха скрывались не только барельефы. На полу белели кости животных, а вот похоже и зверь, проложивший тропу! – среди останков Глеб заметил фрагменты шкуры, покрытой коричневатой шерстью. Но кто убил опасного хищника?!

Подавив брезгливость, он палкой переворошил кости.

Под ноги неожиданно выкатился кусок черепа, похожего на человеческий. Он лежал глубже, словно зверь повалил несчастного на пол и пытался загрызть…

А это еще что?!

Он присел на корточки, разглядывая два странных устройства, похожие на слегка изогнутые прутья, покрытые сталистой чешуей. Явно не останки, а какой-то технический артефакт! Не без внутреннего трепета Глеб подобрал один из них, попробовал согнуть, но встретил упругое сопротивление. Непонятная вещица. Словно искусственно созданная змея с металлической чешуей, заостренным хвостом и цепкими захватом вместо головы. Ничего подобного он раньше не видел.

А вот браслет, блеснувший среди костей, – это определенно кибстек! Значит погибший и в самом деле был человеком!

О прошлом Глеб знал мало. Байки стариков особого доверия не внушали. Наставление по подготовке тиберианцев содержало много полезной для выживания информации, но истории касалось скупо, вскользь, проповедуя ксенофобию, которую как раз и критиковал Урман в своих заметках.

Кем же был загадочный путник? И как совладал со зверем? Среди останков не нашлось оружия. Не кулаками же он забил ксеноморфа?!

Озадаченный, Глеб вернулся к роднику, присел на замшелый бортик подле источника. Он рос крепким парнем, но дальние пешие переходы требовали особой закалки организма. Впрочем, молодость компенсирует многое. Чтобы восстановить силы в его возрасте достаточно короткой передышки.

Разные мысли теснились в голове, не давая покоя.

Затерянная в лесу постройка задела воображение даже сильнее, чем человеческие останки и найденные среди них технические артефакты. От кибстека толку точно не будет. Всем известно, что в Первом Мире кибернетические устройства постоянно сбоят. Использовать их можно только глубокой ночью, когда сгусток энергий гиперкосмоса, освещающий и согревающий планету, уйдет за горизонт. Тогда его излучение становится слабее, и некоторые вещицы можно попытаться включить.

Металлические «змеи» вообще внушали опасение. Выбросить – жалко. Таскать с собой стремно и неудобно, – в котомку они не поместились. Куда же их приладить?

Выход нашелся. С собой у него была бечевка и Глеб примотал находки к левой руке, закрепив их от запястья до локтя.

Ладно, еще немного посижу, и дальше в путь. Надо искать ручей, он обязательно должен быть где-то поблизости. Тропой теперь можно пользоваться, особо не опасаясь, ведь проложивший ее зверь издох. То-то она и показалась слишком узкой, уже почти заросшей.

Взгляд снова остановился на барельефном изображении. Трудно представить, что когда-то тут простиралась пустыня. Кругом, куда ни пойди, одни загадки. Еще мальчишкой он задавался невольными вопросами, а что за руины высятся по обе стороны проселка, кто возвел мегалиты, куда подевались все тиберианцы?

Но, как оказалось, это лишь верхний пласт новейшей истории. А если копнуть глубже? Сколько цивилизаций сменили друг друга на просторах затерянной в недрах гиперкосмоса планеты? Например мифические логриане, существовали ли они вообще?

Говорят, что логры – крошечные кристаллы, оставшиеся после строителей межзвездного транспортного узла, способны дать бессмертие любому существу, кто поймет, как правильно их использовать. Вот почему глаза торговца так жадно блестели.

Подобные мысли всегда будоражили воображение Глеба. Молодой, энергичный, любознательный, он хотел бы стать исследователем, открывать удивительные тайны прошлого, путешествовать, но увы, – тяжелый крестьянский труд, постоянная забота о хлебе насущном, позволяли лишь мечтать, да совершать короткие рискованные вылазки, обычно в межсезонье, когда работы на полях было мало.

Тихое журчание воды и сумрак воздействовали успокаивающе. Глеб сам не заметил, как задремал.

* * *

Проснулся он от холодного прикосновения и резкой боли в запястье.

Вскрикнув, Глеб вскочил на ноги, еще не понимая, что происходит, попытался схватить самодельное копье, но руки не слушались, их словно зажали в тиски. По телу струился пот, пахло чем-то чуждым, неприятным.

Из котомки вдруг раздалось однотонное настойчивое попискивание.

Сумрак древней постройки стал плотнее. Фрайг, как страшно… Он чувствовал прикосновение чего-то обжигающе холодного. Два артефакта «ожили», стали длиннее и тоньше, словно настоящие змеи с металлической чешуей. Разорванная бечевка валялась на полу.

Глеб не знал, что делать. Он замер, выпучив глаза, пребывая в шоке. Металлизированные устройства обвивали обе его руки, а их давление постепенно ослабевало.

Боль отступила. Резко и неприятно кружилась голова. Писк не утихал. Превозмогая ужас, Глеб взглянул на свои руки.

Тускло поблескивающие «змеи» глубоко вонзились в его запястья!

«Они выпьют мою кровь?!» – паническая мысль глухо билась в ритме участившегося пульса, но шли секунды, а ничего плохого не происходило.

Кое-как совладав с собой, Глеб дотянулся до котомки.

Писк издавал кибстек.

Кибернетическое устройство работало, неярко светился крошечный экран, на нем в такт звуковым сигналам мигала короткая надпись:

Биологические образцы получены. Метаболические шунты активированы. Результат анализа ДНК – положителен для текущих настроек. Нажмите «продолжить» для получения подробной информации.

…

Глеб, все еще пребывая в состоянии шока, надел браслет и коснулся сенсора. А что еще оставалось делать?