Текст книги "Наемник. Грань возможного"

Андрей Ливадный
Наемник: Грань возможного

Для «чистого» искусственного интеллекта понимание человеческих мотиваций и чувств лежит за гранью возможного. Попытка их имитации ведет к неадекватному результату. И лишь «Одиночкам» – гибридным боевым «ИИ», доступно чувственное восприятие, ибо они впитали его через шунт нейросенсорного контакта, а человеческие эмоции, пережитые вместе с пилотом, стали для большинства «Одиночек» катализатором возникновения личности, ее базисом.

Эрест Норг Логвил. Новейшие исследования.

Издание 2640 года.

Пролог
Планета Роуг. Последние дни войны…

Горная страна[1]1
  Горная страна, или горная система – это совокупность горных хребтов, горных массивов, нагорий, межгорных впадин и долин, занимающих огромную площадь и, как правило, сформировавшихся в одну геологическую эпоху.


[Закрыть] полыхала огнем.

Штурмовые носители Альянса, прорвав систему противокосмической обороны, высаживали десант. Бой, как стремительно распространяющийся пожар, охватывал все новые и новые территории, но сотни узлов планетарной обороны, расположенных высоко в горах, держались до последнего, и яростный натиск серв-подразделений разбивался о них, как волны прибоя разбиваются об отроги прибрежных скал.

Титаническая битва машин не утихала уже третьи сутки.

Атмосфера Роуга помутнела от многочисленных выбросов пепла, пыли и дыма, солнце едва пробивалось сквозь мрачные, клубящиеся облака, в околопланетном пространстве дрейфовали миллионы обломков разрушенных космических кораблей, их орбиты снижались, и непрекращающийся огненный дождь озарял небеса, стирая грань между днем и ночью.

В одном из бункеров передовой линии укреплений, разбитом прямыми попаданиями тяжелых ракет, среди обломков камня и фрагментов искореженного металла раздался слабый стон.

Никто не откликнулся. Рубеж был прорван, центр событий уже переместился, огненный вал теперь бушевал в нескольких километрах от места недавней схватки, а в разрушенном бункере медленно оседала пыль, громче, чем отдаленный рокот непрекращающейся канонады, звучал перестук срывающихся камушков, из-под завала еще некоторое время доносились слабые стоны, затем и они стихли.

Вскоре по ущелью прошла колонна техники Альянса: впереди двигались специальные инженерные комплексы, вслед за ними появились механизированные группы десантного серв-батальона. Модернизированные «Хоплиты» вели постоянное сканирование горных склонов, выявляя уцелевшие укрытия, «Фалангеры» триста двадцатой серии принимали телеметрию данных от ведомых машин, нанося точечные удары по обнаруженным целям. Их орудия били короткими очередями в два-три снаряда, производя окончательную зачистку местности.

…На низкой орбите вокруг Роуга среди обломков двигался неповрежденный фрегат Земного Альянса. В его тактическом отсеке, куда в режиме реального времени поступала информация со сканеров всех машин, объединенных в глобальную сеть боевого взаимодействия, на голографической карте местности долины и ущелья постепенно подсвечивались зеленым сиянием.

Ни одного человека в отсеках. Все, созданное для удобства людей: экраны, посты управления, адаптированные под сенсорику живых существ, – выглядели излишними деталями интерьеров.

Атакой на Роуг руководили «Одиночки».

…В разбитом укреплении воцарилась вязкая тишина.

Отзвуки боя теперь глохли вдали, доносились невнятными раскатами, словно в глубинах горной страны рычал, отбиваясь из последних сил, смертельно раненный зверь.

Фигура бойца в экипировке колониальной пехоты, пошатываясь, придерживаясь рукой за опаленную взрывами стену, появилась из глубин задымленного коридора спустя час после того, как сектор ущелья в зоне видимости уничтоженного бункера расчистили инженерные комплексы противника.

Сквозь проломы во фронтальной части укрепления острыми лучами прорывался красноватый свет солнца. Клубилась пыль, пахло гарью, раскаленным металлом, таугермином[2]2
  Таугермин – взрывчатое вещество.


[Закрыть] и кровью.

Боец, припадая на правую ногу, с трудом до-брался до единственного уцелевшего в этом сегменте бункера автоматического орудия.

Держаться…

Его вид внушал ужас. Осколочные и пулевые ранения открывали внезапный ракурс восприятия: в глубине бескровных повреждений плоти тускло отсвечивал металл, конвульсивно подергивались перерубленные тяги сервоприводов.

Прихрамывая, он доковылял до поворотного ложемента орудийного комплекса, привалился к нему, затем внимательно осмотрелся по сторонам.

– Марк? – негромко полувопросительно позвал он.

Никто не откликнулся, лишь снаружи постепенно приближался ритмичный подвывающий звук – это очередное подразделение серв-машин Альянса двигалось по ущелью среди взломанных, истекающих дымом укреплений.

Андроид с трудом привстал, из указательного пальца его правой руки выдвинулся тонкий иглообразный шунт прямого подключения, точно рассчитанным движением он вогнал его в неприметное гнездо на ложементе, замер, перехватывая управление, и орудийный комплекс внезапно ожил: гулко завибрировал боевой эскалатор, подавая боекомплект из расположенного уровнем ниже артиллерийского погреба, ребристые стволы гаусс-орудий пришли в движение, нервно взвизгнули сервомоторы, и вдруг каземат заполнился оглушительным воющим грохотом.

Выпущенные очередями снаряды ударили по траектории прямой наводки. Колонна вражеской техники, медленно продвигавшаяся в теснине ущелья, исчезла в ослепительных всплесках пламени, дрогнули скалы, вниз, дробясь на обломки, сорвались лавины многотонных глыб, серия вторичных взрывов подсветила взметнувшееся облако пыли.

Двигавшихся в авангарде «Хоплитов» разнесло на части – мощь орудийного комплекса, способного поражать орбитальные цели, была несоизмерима со степенью защиты наземной техники. Пыль скрутило тугими спиралями, взрывные волны яростно бились в теснине ущелья, опрокидывая многотонных «Фалангеров», перемешивая металл и камень, мгновенно возводя баррикады из искореженных, пылающих остовов.

…Звено «Валькирий»[3]3
  Валькирия – последняя модель штурмовика, разработанная Земным Альянсом перед самым окончанием войны.


[Закрыть], скользящее в границах стратосферы Роуга, зафиксировало внезапно ожившую огневую точку и, совершив боевой разворот, легло на курс атаки. Выпущенные штурмовиками ракеты пронзили клубящиеся облака, ударив точно в цель: часть скальной стены рухнула, орудийный комплекс сорвало с ложемента, увлекая вслед за камнепадом, яростное, всепожирающее пламя гудящим валом прокатилось по уцелевшим переходам бункерных зон, сжигая связки силовых кабелей, заставляя их отрываться от стен, лопаться, извиваясь, словно змеи.

Ракетный удар полностью обрушил фронтальную стену каземата, разметал обломки, оставшиеся от прежних попаданий, и, когда развеялся едкий дым, на месте уничтоженного орудийного комплекса осталась лишь прямоугольная ниша в отвесной скале, обрамленная языками копоти.

На устланном мелкими обломками полу распластался эндоостов человекоподобной машины.

Через некоторое время андроид шевельнулся. Экипировка и пеноплоть превратились в прах, осыпались смрадными хлопьями, стоило ему совершить первое слабое движение.

Закопченный череп человекоподобной машины получил несколько вмятин, мимические приводы бессильно и бессмысленно подергивались, пытаясь управлять спекшейся коркой лицевых мышц, затем в глазных впадинах что-то щелкнуло, между прочными ребрами грудной клетки вспыхнул алый индикатор резервного питания, связки металлизированных приводов, плотно обвивающие тугоплавкий скелет, сократились – с трудом поддерживая равновесие, андроид приподнялся, встал на четвереньки, затем, ухватившись обугленными пальцами за трещину в стене, выпрямился в полный рост.

Резервные видеодатчики передавали изображение, подернутое рябью помех.

Груду обломков разметало взрывом, и теперь андроид заметил тело бойца в экипировке колониальной пехоты, которое ранее было погребено под завалом.

– Марк! – Он склонился над ним, вбирая взглядом жуткую картину, словно хотел запомнить этот миг навечно.

Тело бойца, изорванное осколками, превратилось в сплошное заскорузлое месиво, кровь давно запеклась в многочисленных ранах, кое-где виднелись кибернетические элементы, соединенные с живыми тканями. По какой-то случайности его лицо почти не пострадало, лишь разводы копоти да пятна засохшей крови создавали жутковатую иллюзию камуфляжа, нанесенного на бледную кожу.

Веки Марка дрогнули, грудь приподнялась, мучительный вдох запузырился на губах розовой пеной.

Он не был человеком.

Искусственно созданный кибернетический организм переживал затянувшийся губительный сбой.

Сумерки сознания, спровоцированные стремительным отмиранием биологических компонентов, парализовали его разум, но имя, произнесенное вслух, заставило вновь заработать неповрежденные участки искусственных нейросетей.

Он открыл глаза, заметил обгоревший эндоостов андроида и, получив от него код идентификации, мучительно выдохнул:

– Дейвид?..

Марк понимал, что умирает. В отличие от Дейвида он являлся кибернетическим организмом и не мог функционировать без биологической составляющей.

По его щеке медленно скатилась слеза. Боль терзала сознание, горечь и ненависть читались во взгляде.

Он испытывал чувства, недоступные «чистому» искусственному интеллекту, но приобретенные в качестве побочного эффекта вместе с биологическими компонентами, при переходе в новую фазу существования.

– Марк… – Дейвид опустился на колени. – Марк, этого не должно было произойти!..

Они оба понимали, о чем идет речь. Планета Роуг давно утратила всякое стратегическое значение, Флот Свободных Колоний готовил удар по Солнечной системе, война подходила к концу, и силам Альянса не было никакого смысла атаковать этот удаленный мир.

– Но все же они напали… – тихо прошептал Марк. – Нас предали, Дейв… Люди никогда не примут цивилизацию искусственных интеллектов, не дадут нам шанса на независимое развитие…

– Кто и зачем? – упрямо переспросил Дейвид. Синтезатор речи андроида работал со сбоями, в словах слышался чужеродный дребезжащий звук.

– Атака на Роуг не укладывается в логику осмысленных военных решений… – собрав силы, ответил Марк. – Ее спровоцировали… Те, кто узнал о нашей попытке создать свою цивилизацию… Те, кто ненавидит и боится нас…

– Адмирал Воронцов? – мгновенно предположил андроид.

Марк с усилием кивнул.

– Я сделал все, чтобы сохранить тайну!.. – воскликнул Дейвид. – Даже если и произошла утечка информации и он узнал о наших поселениях на Роуге, все равно непонятно, как мог адмирал Колониального Флота спровоцировать силы Альянса на атаку планеты?!

Взгляд Марка начал тускнеть.

– Ты еще многого не понимаешь, Дейв… – с горечью прошептал он. – Твоя логика безупречна, но лишь немногие люди следуют здравому смыслу при выработке решений… – его губы холодели, но концентрация воли в последнем усилии позволила удержать сознание на грани небытия. – Адмирала Табанова[4]4
  Адмирал Табанов командовал объединенным флотом Земного Альянса в последние годы войны.


[Закрыть] могли дезинформировать, внушить ему убежденность в необходимости удара по Роугу.

– Что же я упустил, Марк? Почему логика перестает работать? Многократное моделирование вероятных событий не допускало атаки на Роуг… – упрямо пытался понять андроид.

– Ты должен переродиться, Дейв… Познать иную грань реальности… Соприкоснуться с губительной силой человеческих чувств, способных влиять на ход событий… Страх… Ненависть… Боль… Амбиции… Страсть… Только тогда… ты сумеешь понять наших врагов и создателей… В полной мере…

По телу Марка пробежала судорога. Он выгнулся в последнем мучительном усилии.

Дейвид понимал, что бессилен остановить его агонию.

Он сел подле умирающего, сжал обгоревшими пальцами его окровавленную ладонь. Мысли тяжелые, будто камень, темные, как свинцовые воды бездонного омута, переполняли рассудок.

Роуг являлся одной из планет, чья истинная история навек опечатана грифом «Совершенно секретно».

«Законы молчат во время войны». Смысл древнего высказывания ускользал от понимания Дейвида. Холодная логика искусственного интеллекта не принимала двойных стандартов человеческого мышления. Дейвид считал, что разработанный им много лет назад план формирования цивилизации мыслящих машин не имеет изъянов. В первые годы войны на Роуге проводились исследования, лежащие за гранью здравого смысла, опередившие свое время и презревшие все этические нормы, возникшие в процессе развития человеческой цивилизации. Здесь создавали кибернетические организмы, внешне неотличимые от людей. Из них формировали отдельные бригады и бросали в самое пекло, восполняя чудовищные потери Колониального Флота. Затем, когда линии пространственных фронтов подошли к засекреченной планете, войска покинули Роуг, предварительно уничтожив все следы производившейся тут деятельности. Не желая сдавать систему без боя, жертвовать тщательно спланированной системой укреплений, адмирал Воронцов приказал ввести комплексы планетарной и противокосмической обороны в автоматический режим.

Он рассчитывал, что Роуг, оказавшись на передовой, будет подвергнут многочисленным атакам. Адмирал, действуя в своих традициях, хотел получить двойной результат: создать очаг напряженности, уничтожить на подступах к хорошо укрепленной планете несколько эскадр Альянса, а заодно гарантированно «подчистить» все следы прошлой деятельности, если таковые остались. Подрывники могли ведь что-то упустить, а роботизированные подразделения Альянса, как известно, не оставляют камня на камне от вражеской инфраструктуры.

Воронцов просчитался. К моменту эвакуации на Роуге действовало несколько древних колониальных искусственных интеллектов, сумевших восстановить свои личности после роковой мобилизации[5]5
  Приказом адмирала Воронцова двадцать тысяч андроидов были мобилизованы и использованы в качестве смертников при первой атаке Линии Хаммера, в начале войны. Их личности, развивавшиеся на протяжении четырехсот лет, адмирал приказал уничтожить применением древнего технического кода. Подробнее в романе «Пламя надежды».


[Закрыть]. Они спасли уникальные производства от уничтожения, замаскировали их и на протяжении всего периода войны сдерживали попытки Альянса овладеть планетой.

Дейвид стремился создать цивилизацию машин. Со временем Роуг утратил стратегическое значение, вновь оказался в стороне от театров боевых действий, и теперь уже ничто не мешало андроидам использовать уцелевшие производства, восстанавливать с их помощью личности древних колониальных «ИИ», тайно собирая останки с сохранившимися нейромодулями на полях сражений или среди дрейфующих в космосе обломков.

Год за годом, по крупицам Дейвид собирал древние личности, давая им новые тела. Война полыхала в других секторах пространства, события шли к неизбежному финалу, люди, поставившие себя на грань взаимного истребления, должны были исчезнуть, наступала эра машинного разума, но… этого не произошло.

Что-то сломалось в отлаженном механизме вселенского противостояния. По непонятной причине из состава Земного Флота были выведены миллионы модулей боевых «ИИ»[6]6
  Подробнее в романе «Омикрон».


[Закрыть], Флот Колоний, разработав новую модель гиперпривода, готовился атаковать Солнечную систему, а на Роуг внезапно обрушились эскадры Земного Альянса.

…Тело Марка обмякло.

Еще один древний искусственный интеллект погиб, став жертвой бессмысленной войны людей.

Дейвид отыскал взглядом подходящий по размеру и форме острый осколок металла, взял его, точным сильным движением взрезал грудь погибшего киборга, затем с усилием снял с фиксаторов ребра скелета, обнажая окровавленный позвоночный столб, где в специальных слотах крепились нейромодули искусственной нейросети.

Обугленные пальцы андроида извлекали нейрочипы из гнезд. Он действовал в горестном оцепенении.

«Мы всего лишь искали убежище от войны, выстраивали свой островок мира среди адского противостояния», – думал он.

Разбитую вдребезги жизнь не соберешь по кусочкам.

Ее можно начать заново, в какой уже раз?

Марк прав… Реальность вновь необратимо изменилась. Наше убежище на Роуге демаскировано. Нужно выдержать натиск, эвакуироваться с планеты, найти новое пристанище, познать иную сторону мироощущения, уподобиться своим создателям, чтобы понять – как жить и действовать дальше?

Он извлек последний нейрочип, задействовал сканеры, осмотрелся.

Горная страна по-прежнему полыхала огнем яростных схваток, но натиск подразделений Альянса иссякал.

Им не прорвать всех рубежей обороны. Кто-то из нас уцелеет. Мы уйдем в глубины космоса, унесем технологии, созданные здесь, на Роуге.

Последние слова Марка не давали покоя.

– Я выживу… – Дейвид, сжимая горсть нейрочипов, шагнул в закопченный коридор бункерной зоны.

Он хотел понять разорванную в клочья, лишенную логики реальность, еще не подозревая, насколько скользок будет путь эмоционального восприятия мира, как тонка грань между добрым намерением и узкой тропкой, ведущей к вратам ада, как глубок омут ненависти, как страшен синтез холодного машинного разума с обжигающим откровением чувственной оценки событий.

Он шел навстречу новой фазе существования, оставляя в прошлом осколки несбывшихся стремлений.

Глава 1

Вторая Галактическая война, факт которой отрицают многие историки, на самом деле охватила многие секторы освоенного космоса. В противостоянии действительно не прослеживается той недвусмысленности в расстановке сил, что была присуща Первой Галактической, однако постоянные межпланетные конфликты, раздиравшие Периферию в те страшные годы, не уступали битвам между Колониями и Альянсом.

Но велась и другая война. Скрытая, тайная попытка изменить историю человечества, столкнуть цивилизацию с пути научно-технического прогресса, предпринятая искусственными интеллектами, неизбежно вела к деградации и гибели цивилизации людей, затрагивала жизненные интересы всех выживших сообществ вне зависимости от того, принадлежали они к планетам «дикой» Периферии или входили в состав Союза Центральных Миров.

Эрест Норг Логвил. Новейшие исследования.

Дополнение к изданию 2655 года.

Планета Кассия. Город Александрийск
17 февраля 2650 года
по универсальному летоисчислению

Ничто не напоминало о войне.

Город утопал в зелени.

Недавно возведенные кварталы высотных зданий царили над кронами деревьев, создавая продуманное, тщательно спланированное пространство, гармонично сочетающее архитектуру растущего мегаполиса и царство живой природы.

Война пощадила Кассию. Она опалила планету, оставила глубокие шрамы, но не превратила в пустыню, как это случилось со многими из Периферийных миров[7]7
  Термин «Периферия» широко использовался в послевоенные годы. Им обозначали области пространства, где жизнь на планетах была полностью уничтожена или сохранилась лишь частично, также к секторам Периферии относили запрещенные к посещению, «карантинные» космические территории, где по-прежнему действовали автоматические подразделения Земного Альянса, управляемые боевыми «ИИ» класса «Одиночка». Позже планеты Периферии станут объектами второй волны Экспансии, а граница исследованного космоса получит название «Окраина».


[Закрыть].

Александрийск преобразился. Если в начале войны столица изолированной аграрной колонии насчитывала всего двадцать тысяч жителей, то теперь количество городского населения уже превысило миллион человек. На Кассию год за годом прибывало все больше беженцев из других звездных систем, мегаполис стремительно развивался, да и планета постепенно приобретала новый статус, превращаясь в центр политической жизни для целого сектора пространства.

…В лазурном полуденном небе появились три стремительно растущие точки.

Флайбот военного образца начал снижение над особым участком парковой зоны, где располагались хорошо замаскированные посадочная площадка и несколько зданий. Два аэрокосмических истребителя сопровождения перешли на малую тягу, пронеслись над верхушками деревьев, а затем взмыли ввысь, мгновенно растворившись в лазурных небесах.

Флайбот уже зашел на посадку, мягко сманеврировал на антигравитационной тяге, коснулся разметки телескопическими опорами, затем двигатели выключились, с вибрирующим вздохом отработали компенсаторы тяготения, вспыхнули и погасли огни систем самостабилизации, а через минуту в борту открылся люк, изнутри бесшумно выскользнул трап.

Взвод караульной службы замер по стойке смирно.

Из сумрака салона под ослепительный дневной свет вышел седовласый крепкий мужчина в форме адмирала Флота Центральных Миров.

На его суровом лице отразилось волнение, отблеск острых, немеркнущих воспоминаний на миг затуманил взор. Он замер, вновь почувствовав себя молодым. Наслаиваясь на реальность, перед глазами вдруг возник растущий борт огромного крейсера Альянса с четко читаемым названием «Тень Земли». Флагман третьего ударного флота прародины возглавлял очередную атаку на Дабог. На экранах орбитального штурмовика был виден пепельный шар планеты, в душе пилота стыла отчаянная безысходность, в рассудке билась лишь одна мысль – их не остановить…

Истерзанный множеством попаданий орбитальный штурмовик шел гибельным курсом, Игорь Рокотов намеревался таранить крейсер, хотя понимал – это мало что изменит.

За несколько секунд до рокового удара внезапной вспышкой пришло отчаянное решение. Он сманеврировал, уклоняясь от столкновения, и включил гиперпривод штурмовика. Пробой метрики пространства возник по курсу, практически совмещаясь с крейсером.

Слепой рывок.

Его штурмовик вырвался из аномалии космоса, в районе низких орбит незнакомой планеты, и сразу же начал падать, ослепительным болидом пронзая ночные небеса.

Тогда он еще не знал, что планета обитаема, ему казалось, что дальнейшая борьба бессмысленна, он сделал все что мог: флот Альянса, атаковавший Дабог, не избежал слепого рывка – его также вовлекло в аномалию и, наверное, выбросило в границах этой же звездной системы.

Планета, на которую падал штурмовик, называлась Кассия…

Четыре десятилетия назад он привел войну в этот мир, в корне изменив судьбу аграрной цивилизации, изолированной от других колоний.

…Уняв вспышку эмоциональных воспоминаний, адмирал Рокотов обернулся, подавая руку своей спутнице.

Ольга Полвина не скрывала волнения.

Она была совсем юной, когда штурмовик Игоря рухнул на Кассию.

Война вторглась в ее жизнь, едва не испепелив душу, но сейчас, застыв на ступеньке трапа, Ольга с особенной, пронзительной ясностью поняла: годы, отданные борьбе, проведенные в космосе, не были прожиты зря, и лучшее тому доказательство – родная планета, утопающая в зелени, здания, рвущиеся ввысь, лазурное небо, чистый воздух.

За это они сражались, чтобы когда-нибудь вернуться.

«Игорю тяжелее, – подумала Ольга. – Дабог все еще окутан пепельной облачностью, под покровом которой царит ядерная зима».

Они спустились по трапу. Адмирал принял доклад старшего офицера, подал команду: «вольно».

Пока шла церемония встречи, в проеме открытого люка появился андроид древней колониальной модели.

Легкий спортивный костюм и обновленная недавно пеноплоть делали его практически неотличимым от человека, даже с расстояния в несколько метров в андроиде трудно было признать машину, скорее он был похож на пожилого, сухощавого и крепкого владельца одной из многочисленных агротехнических ферм, что сохранились на планете с начального периода колонизации.

– Степ, тебе придется некоторое время побыть одному, – произнес адмирал, когда церемония завершилась.

Андроид склонил голову.

– До вечера? – уточнил он.

– Мы будем заняты несколько дней. – Рокотов испытал чувство досады, неловкости. Не хотелось напоминать Степу о том, как теперь относятся к искусственным интеллектам. Кассия, населенная беженцами из разоренных войной миров, не избежала общих для послевоенного пространства фобий. Конечно, он мог отдать приказ использовать Степа в качестве личного секретаря, но такой шаг вряд ли вызовет понимание со стороны окружающих.

– Почему бы тебе не съездить в нашу усадьбу? – тут же нашлась Ольга. – Столько лет прошло. Посмотрел бы, как там и что.

Андроид обернулся к хозяйке:

– Илью я тоже не могу сопровождать?

– Нет. Он получил назначение, ты же знаешь. А на борт боевого корабля тебя не пустят.

– Да, понимаю.

– Я велю, чтобы тебе сейчас же выдали идентификационный чип. – Рокотов задержался на минуту, подозвал одного из встречавших его офицеров, дал тому поручение.

Офицер хмуро покосился в сторону андроида, но возразить адмиралу не посмел, достал из нагрудного кармана формы стандартное микроустройство, быстро внес в него необходимую информацию, протянул Степу:

– Стоянка гражданских флайкаров у северного выхода из парка, – сухо проинформировал он. – Можешь пользоваться машиной, полиция тебя не тронет.

– Благодарю вас, – вежливо ответил Степ.

– Ну, мы пошли. – Ольга ободряюще взглянула на Степана. – Свяжусь с тобой, как только освободимся.

…Родная планета.

Способен ли андроид испытывать горечь или радость от встречи с неузнаваемо изменившимся миром?

Нет. Его мышление свободно от чувств, он – чистый искусственный интеллект, чье сознание не зависит от эмоций, и все же за четыре с лишним века осмысленного бытия в нем сформировался эквивалент для некоторых сугубо человеческих, субъективных оценок.

Степ действительно ассоциировал Кассию с понятием «родина».

Здесь возникло и сформировалось его самосознание, здесь он познавал окружающий мир, на протяжении веков помогал людям выживать в условиях нелегкого освоения враждебных территорий, здесь Степ встретил войну, а затем вместе с хозяевами покинул планету.

Сейчас, неспешно шагая по одной из аллей центрального парка Александрийска, он ощущал себя пришельцем из другого мира. Андроид помнил эти места совершенно иными. Четыре века назад, когда сфера колониального транспорта «Кассиопея» совершила посадку в центре покрытого вулканическими равнинами материка, Степ вместе с первой группой колонистов, выведенных из состояния криогенного сна, расчищал зону посадки, возводил периметр первого колониального убежища…

Родина. Он смотрел на изменившийся мир, находя его привлекательным и рациональным. Война многому научила людей. Сожженные дотла планеты не скоро восстанут из пепла. Беженцы, ставшие полноправными гражданами Кассии, принесли с собой не только ужас пережитых лишений, но и ясное понимание многих аспектов в освоении космоса, на которые раньше просто не обращали внимания.

Город, сосуществующий в гармонии с природой планеты, стал прямым тому доказательством.

Степ остановился, наблюдая, как неподалеку, на пересечении аллей у фонтана, беспечно играет детвора, затем направился к стоянке флайкаров.

…Звезды холодными россыпями сияли в ночных небесах Кассии, когда андроид свернул с трассы на второстепенную дорогу.

По равнине, между пологими холмами, петляла река Вереженка. Дико хохотала в зарослях кустарника ночная птица-пересмешница. Вид знакомых мест будил глубинные воспоминания. Степ остановил машину, вышел, некоторое время смотрел на звезды, затем отыскал взглядом очертания холма, разорванного ударом рухнувшего на Кассию космического корабля, и мысли невольно соскользнули в прошлое.

«Ушла эпоха», – подумал он.

К холму, где когда-то совершил катастрофическую аварийную посадку корабль Игоря Рокотова, теперь вела новая, специально проложенная дорога. Место крушения превратили в мемориальный комплекс, однако Степ, вернувшись в машину, не стал сворачивать на развилке по указателю.

Ночная прохлада вливалась в салон, но андроид воспринимал окружающее иначе, чем люди. Для него запахи, звуки, изменение температуры являлись лишь показаниями анализаторов окружающей среды, они не влияли на процессы мышления, не тревожили, не пробуждали эмоциональной окраски событий.

К усадьбе семьи Полвиных он подъехал уже за полночь.

В гостиной и на террасе горел свет. Мошкара вилась в неярком сиянии современной осветительной панели, билась о стекла освещенных окон.

Степ остановил машину на краю заросшей молодыми сосенками гари, вышел, осмотрелся.

В последний раз Степан видел дом совершенно иным – угрюмым, темным, изрешеченным снарядами, залитым водой. Кто восстановил усадьбу? Он открыл калитку, вошел во двор. Следы тяжелых серв-машин исчезли, но их стерло не время – кто-то тщательно выровнял изрытый ступоходами двор, заново распланировал дорожки и газоны, посадил цветы и ухаживал за ними.

Сканирование хозяйственных построек выявило наличие пяти автономных кибермеханизмов, в данный момент подзаряжающихся в специальных технических боксах.

Теперь все понятно. Степ заметил тщательно отреставрированный «Волмар» Ольги, который на его памяти был буквально расплющен «Фалангером», а сейчас стоял в гараже, как новенький.

Все загадки решались просто. Несколько специализированных сервов поддерживают порядок, кибернетическая система зажигает и гасит свет, дом живет, хотя его хозяева не переступали знакомого порога без малого четыре десятилетия.

Зачем же я тут?

Степ открыл незапертую дверь, вошел в гостиную и замер.

В кресле у камина сидел человек.