Текст книги "Наемник. Грань возможного"

С такими мыслями он покинул тактический модуль, направляясь на первую встречу с экипажем «Артемиды».

* * *

– Боевая тревога! – мягкий женский голос изливался из скрытых динамиков бортовой аудиосистемы фрегата «Артемида».

Веки лейтенанта Савичева дрогнули. Он открыл глаза, резко сел, едва не ударившись головой о низкий потолок ниши, в которой располагалась откидная койка.

Проклятье! Фрайг бы побрал нового командора!

Денис вскочил, стряхивая сонную одурь. Третья тревога за сутки!

Бронескафандр, тонко подвывая приводами, тем временем самостоятельно покинул установленный в каюте специальный бокс и, двигаясь под управлением автоматики, остановился в центре тесного помещения, смещая бронепластины, раскрываясь, чтобы лейтенант мог шагнуть внутрь бронированной оболочки.

Савичев, продолжая мысленно проклинать всех и вся, принял недвусмысленное приглашение. На этот раз он не запутался в подключении датчиков системы жизнеобеспечения, не ушиб, как в прошлый раз, ногу, и вообще процедура экипировки заняла на десять секунд меньше. Сегменты брони вновь пришли в движение, полупрозрачное проекционное забрало гермошлема мягко подсветилось, мигнули и погасли искры индикации, расположенные подле сенсорных кнопок по внутреннему ободу соединительного кольца.

Включившийся коммуникатор транслировал вводные:

– Четыре корабля противника в зоне сканирования. Класс – крейсер. Зафиксирован запуск малоразмерных групповых целей. Пятая артпалуба, отсеки с девятого по восемнадцатый под угрозой ракетного удара!

Не дожидаясь окончания тестирования, Денис выскочил в коридор жилой палубы.

Все стволы транспортной системы работали, лишь зловещее красноватое освещение да неугомонный голос бортовой кибернетической системы напоминали, что фрегат находится под атакой и сейчас идет курсом боевого маневрирования. Дрожь, гуляющая по переборкам, в скафандре не ощущалась, да и гасители инерции пока работали исправно.

«Ага, было бы смешно, пройди все гладко…» – Савичев успел нырнуть в шахту гравилифта, когда корпус «Артемиды» содрогнулся от серии «условных» прямых попаданий.

Боевые чипы импланта уже вошли в контакт с доступными подсистемами корабля, и сейчас в верхнем правом углу проекционного забрала развернулось оперативное окно, где мелькали коды отсеков, пораженных прямым попаданием вражеских ракет.

«Дьяволы Элио! Ну почему опять моя орудийная башня?!» – обреченно подумал Денис.

Злиться на командира некогда. Пока он бежал по отрезку разгерметизированного коридора, массивный люк орудийной башни, считав данные с личного чипа Савичева, начал автоматически открываться.

Несмотря на прямое попадание ракеты, половина оборудования работала, Сашка Стрельцов неподвижно застыл в кресле – видимо, его вывели из строя по условиям вводных данных.

По спине проскользнула дрожь.

В стене отсека зияла уродливая дыра. Раскаленная броня светилась, оборванные оптические кабели сплавились в единое целое с магистральным энерговодом – голограмма, конечно, но все равно жутковато.

– Сашка, живой?

Савичев сел в кресло, пристегнулся и, не дождавшись ответа, вошел в прямой нейросенсорный контакт с подсистемами орудийно-лазерного комплекса.

Система наведения не отвечала. Отклик пришел только от резервных датчиков БСК «Аметист» да от главного сервомоторного узла орудийной башни.

Задача вновь усложнилась. Несколько часов назад, во время предыдущей тревоги, они работали в паре со Стрельцовым, да и попаданий в их боевой отсек не было.

Секундная растерянность едва не стоила Денису «условной смерти».

Рой ракет, еще не разделивших боевые части, но уже сблизившихся с кораблем на критическую дистанцию, он заметил мгновением позже, и тут же произошла та самая чудовищная метаморфоза, от которой к горлу подкатывала тошнота, а мысли сбивались в ком, как будто слипались в ощущение собственной беспомощности, ничтожности по сравнению с бездной космического пространства, открывшейся перед ним, и стремительно приближающимися целями.

В первую тревогу двое суток назад он просидел в ступоре, глядя в глаза Бездне, которая вливалась в разум через прямое нейросенсорное соединение. Что значит почувствовать себя частицей корабля, взглянуть в глаза Вселенной, испытать острое фантомное ощущение соприкосновения с бесконечностью?

Савичев был измотан морально и физически, но на фоне непомерной усталости, накопившейся в процессе непрекращающихся учебных тревог, просыпалась злость – сначала на командира, затем почему-то на самого себя.

Семь секунд до разделения боевых частей!

Он привык действовать иначе. Без дыр в обшивке, без ощущения слияния с полуавтоматическими подсистемами, без избытка адреналина в крови, который сейчас даже не пыталась сгладить система метаболической коррекции, встроенная в скафандр.

Секунды.

Мгновенья жизни, уносящиеся в прошлое.

Злость, адреналин, страх…

Денис не понял, в какой момент его мысли переключились не на собственные ощущения, а на мнемонический интерфейс управления уцелевшими подсистемами орудийной башни.

Вакуум не передает звуков, но он почувствовал гулкую вибрацию, когда комплекс начал разворачиваться – его рассудок ухватил цели, мозг обрабатывал данные, он подменил собой вышедшую из строя кибернетическую систему, сознание помутилось и вновь, как в прошлый раз, вдруг начало болезненно расслаиваться, не в силах одновременно сопровождать десятки объектов, но все же комплекс огрызнулся огнем, часть ракет противника исчезла: их стерла из восприятия серия оранжевых вспышек и…

Чудовищный удар обрушился на поврежденную орудийную башню – сосредоточившись на ракетах, Денис не успел отреагировать на появление маркеров, обозначающих звено штурмовиков условного противника, и тут же поплатился: проекционное забрало гермошлема начало мутнеть, ощущения нейросенсорного контакта оборвались, лишь на фоне матовой черноты перед глазами сияли две надписи:

Орудийная башня номер двадцать восемь уничтожена.

Лейтенант Савичев – вы условно мертвы. Сервомоторы скафандра заблокированы до завершения боя.

Тьма навалилась со всех сторон.

Денис внезапно понял, у страха есть оттенки. Если минуту назад он боялся не успеть, промахнуться, вновь оказаться среди аутсайдеров, то сейчас в мысли вплелись иные тревожные нотки – а что, если никто на корабле не справится со своей задачей, фрегат «Артемида» будет разрушен, а его главная кибернетическая система условно «сдохнет»?

Кто в таком случае включит сервомоторы моего скафандра по завершении учебной тревоги?

* * *

– Боевая тревога!

Лейтенанту Савичеву казалось, что он только секунду назад сомкнул веки, и вот опять, какой уже раз, его пробудил мягкий голос, от которого нервная дрожь обдает холодом вдоль спины.

Тело реагировало машинально. Он еще не стряхнул сонную одурь, когда бронепластины боевого скафандра начали сдвигаться.

Пять секунд?

Он окончательно проснулся.

Месяц назад Денис бы не поверил, скажи ему кто-то, что от каюты до орудийной палубы можно добраться за пятнадцать секунд, да еще и в полной гермоэкипировке.

– Саня, живой?!

– Система сдохла! В нас пока не попали, но на второй палубе проблемы! Включайся!

Бездна рванулась навстречу мириадами звезд, сотнями целей.

Фрегат «Артемида» двигался боевым курсом, плазменная установка главного калибра только что произвела выстрел, борта озаряли вспышки от работы пусковых ракетных шахт и непрерывного огня артиллерийских комплексов.

За кораблем тянулся длинный шлейф обломков, но лишь малая часть «условно изуродованных» фрагментов брони и механизмов принадлежала фрегату.

Командор Дымов, пожалуй, будет доволен – промелькнула в рассудке Савичева торжествующая мысль.

Глава 3

Нет пространства более непредсказуемого и опасного, чем карантинные секторы Периферии. Здесь все обманчиво, ненадежно – никогда не знаешь, с кем или с чем ты встретишься, сделав очередной шаг.

Эрест Норг Логвил. Мои путешествия.

Издание 2645 года.

Граница неисследованных секторов пространства
Планета А-2374-ХК по универсальному каталогу. Разведывательное звено капитана Кречетова. Июнь 2650 года. Автономный режим…

Утро наступило теплое и тихое.

Капельки росы дрожали на широких листьях экзотических растений, столбы света, прорываясь сквозь кроны деревьев, пронзали лесной сумрак, мошкара вилась в солнечных лучах, в овраге, перекатываясь через камушки, звенел ручей.

Иван сидел на замшелом, выступающем из земли валуне. Удивительные звуки окружали его. Щебет птиц, какое-то уханье, крики животных, шелест растительности, взъерошенной утренним ветерком, – как будто оказался в заповеднике.

Неподалеку, под сенью высоких, похожих на папоротники растений застыли хищные контуры трех аэрокосмических истребителей класса «Пума»[12]12
  Истребители «Пума» были приняты на вооружение Флота Колоний в 2640 году. В дальнейшем их заменят на модифицированный «Фантом», который на протяжении столетий будет оставаться основной аэрокосмической машиной ВКС Конфедерации Солнц.


[Закрыть].

Обычный разведывательный вылет внезапно обернулся ошеломляющим открытием. Обнаружить в границах карантинных секторов Периферии планету земного типа, не затронутую войной, граничило с чудом.

Капитан Кречетов за время службы повидал немало кислородных миров, но нигде не встречал ничего подобного. Война обезобразила большинство пригодных для жизни планет. Лишившись биосфер, они считались обитаемыми лишь в силу неодолимых обстоятельств. Сохранившиеся военные или колониальные инфраструктуры позволяли существовать небольшим анклавам поселенцев в условиях, которые трудно назвать жизнью. Горы искореженного металла, разрушенные города, пыльные, изрытые укреплениями, носящие следы орбитальных бомбардировок пустоши – вот стандартный, или, если можно так выразиться, среднестатистический тип ландшафта, встречавшегося сейчас на большинстве обитаемых планет.

Иван лишь покачал головой в ответ своим мыслям.

Трудно оторвать взгляд от окружающих пейзажей, хотелось сидеть и наслаждаться ими, удивляться разнообразию природы. Доминирующими растениями в девственном лесу являлись исполинские древовидные «грибы». Они росли ярусами, самые высокие из них имели неохватные «ножки» и широкие приподнятые по краям «шляпки» диаметром до тридцати метров. В тени древогов (так для удобства в общении пилоты окрестили исполинские одеревеневшие грибы) произрастал подлесок, состоящий из травянистых растений и кустарников, по земле стлался толстый ковер фиолетового мха, в некоторых местах он вздымался пологими бархатистыми возвышенностями. Просто уму непостижимо. Настоящий живой мир.

За спиной раздались шаги.

– Не спится, командир?

Лейтенант Стилмайер только что вышел из дезинфекционного тамбура, расположенного перед входом в просторную надувную конструкцию, поделенную на три сегмента: жилой, лабораторный и медицинский.

– В том-то и дело. – Иван завороженно следил, как стайка пернатых существ порхает в просвете между уровнями растительности, изредка появляясь в столбах света, вспыхивая переливчатым оперением и тут же исчезая, сливаясь с сумраком, царящим под огромными одеревеневшими шляпками грибовидных деревьев. – Как будто сплю и вижу нереально красивый сон… И вдруг накатывает дрожь. Кажется, сейчас деревья начнут падать, помнишь, как это было в системе Жане, когда из леса на нас поперли серв-машины Альянса?

Дима уселся рядом с ним на замшелый бугорок.

– Да, командир… Глубоко в тебя въелась война.

Кречетов не стал спорить. Действительно так. Взгляд радуется, а душа стынет в непонятном предчувствии. Будто во Вселенной уже не осталось мест, где можно просто любоваться природой, не думая об опасности.

– Нельзя расслабляться.

– Почему? Никаких признаков угрозы.

– Все равно – нельзя, – упрямо повторил Кречетов. Подсознательно он чувствовал опасность, но не мог обнаружить ее явного источника, а мысли копились, тревожили, требовали выхода, и он решил поделиться с лейтенантом своими сомнениями:

– Мы находимся в границах «сферы слепых рывков»[13]13
  В эпоху Великого Исхода каждый колониальный транспорт имел свою систему и планету назначения. Однако из-за несовершенных гипердвигателей и отсутствия четких знаний о гиперсфере в 99 случаях из 100 старт корабля приводил к «слепому рывку» – неуправляемому движению вдоль линии напряженности гиперсферы. Чаще всего обратный переход был неуправляем, его провоцировало истощение бортовых энергоресурсов, падение напряжения на контуре гиперпривода. Исследования, проведенные в период войны, позволили понять, что большинство транспортов покидало аномалию в пределах сферы радиусом в 70 световых лет. Центром сферы «слепых рывков» принято считать Солнечную систему.


[Закрыть]. Ну, хорошо, допустим, что ни один из сотен колониальных транспортов не попал «милостью» гиперсферы именно в эту звездную систему. Такую случайность я еще допускаю. Но мы точно знаем, что разведывательные корабли Альянса скрупулезно исследовали сектор, они десятилетиями работали в режиме автономного поиска, периодически транслируя накопленные картографические данные на серверы Линии Хаммера. Через такое «сито» планета земного типа не проскочит.

– Но данных по ней в трофейных архивах не найдено, – напомнил Стилмайер.

– Вот это и настораживает. Почему? Что, если сведения строго засекречены и не попали в общие базы данных?

– Умеешь ты настроение испортить. – Дима встал, потянулся. – Ну не обнаружили мы ничего! Ни искусственных спутников, ни обломков на орбите. Чистая система…

– Где еще не исследовано пять планет, – завершил его мысль Кречетов.

– Да брось. Мертвые куски камня. Первая слишком горячая, газовый гигант вообще не в счет, четвертая, пятая и шестая – в зоне абсолютного холода.

– Я не о людях сейчас думаю.

– Машины? Да они бы нашпиговали всю систему датчиками раннего обнаружения. Вот погоди, скоро наночастицы развернут полноценную сеть, тогда и посмотрим, кто из нас прав.

Иван промолчал в ответ.

В душе ощущение восторженной созерцательности странным образом уживалось, смешивалось с тревожным ожиданием каких-то скорых и неизбежных событий.

– Пойдем, прогуляемся. – Иван встал, привычным жестом опустил проекционное забрало боевого шлема. – У меня непонятный сигнал на сканерах. Вроде как вкрапление металла в шляпке древога, метров четыреста к северо-западу. – Саша, – вызвал он третьего пилота звена. – Мы на разведку.

– Понял тебя, командир. Я в лабораторном модуле, провожу анализ проб грунта.

Стилмайер тут же преобразился. Командир прав, расслабляться не следует.

* * *

Легкая, но надежная экипировка пилотов не стесняла движений. Боевые скафандры, разработанные специально для летного состава, обеспечивали высокий уровень защиты, но весили намного меньше общеармейских образцов за счет применения в их конструкции материалов нового поколения.

Кречетов и Стилмайер двигались под сенью фантастического леса, любуясь местными красотами, не задумываясь о проблемах ежесекундного прессинга со стороны чуждой биосферы, лишь изредка, когда индикаторы дыхательных фильтров вдруг выбрасывали световые столбики в красную зону, они обращали внимание на окружающие растения, сканируя и занося в память кибстеков[14]14
  Кибстек – личный нанокомп, чаще всего исполнен в виде браслета.


[Закрыть] те виды, что, по мнению систем жизнеобеспечения, являлись источниками повышенной агрессивности окружающей среды.

В остальном их пешая прогулка носила познавательный и созерцательный характер.

Под ногами упруго проминался ковер мха. Сочные оттенки фиолетового преобладали в устилающем землю покрове, кусты и травянистые растения отличались мясистыми листьями различных форм, высокая влажность и затененность создавали эффект сумеречного окружения, в котором особенно красиво смотрелись столбы солнечного света, прорывающиеся между «шляпками» исполинских одеревеневших грибов.

В некоторых местах молодая поросль создавала подобие лестниц – древоги различной высоты плотно лепились друг к другу, формируя уступчатые подъемы, ведущие к верхнему ярусу леса.

Кречетов остановился.

Вкрапление металла теперь сканировалось отчетливо. Оно имело неправильную форму, но по-прежнему выделялось как явная аномалия на фоне органики. Очередная «лестница» вздымалась на двадцатиметровую высоту. Иван пристально осмотрел «родительский» древог. В том месте, где закручивающаяся вокруг ствола поросль поднималась до нужного уровня, в толстой «шляпке» огромного гриба виднелась прореха. Случайное совпадение, или кто-то периодически пользовался природной лестницей, чтобы подниматься наверх?

– Что думаешь? – Он указал на отверстие с неровными краями.

– Кто-то прогрыз? – предположил Дима.

– Зачем?

– Поднимемся, посмотрим?

Иван кивнул.

Боевые подсистемы экипировки тревожных сигналов не подавали. «Наверху, наверное, жарко», – подумал он, пробуя на прочность первую из ступенек созданной природой «лестницы».

Подъем давался легко. Молодые древоги имели достаточную прочность, чтобы выдержать вес человека в боевой экипировке. По мере восхождения панорама окрестностей менялась, ковер фиолетового мха постепенно исчез за дымкой испарений, взору открывались все новые и новые ярусы вогнутых по центру и приподнятых по краям «шляпок» древогов, окрашенных во всевозможные оттенки коричневого цвета. В углублениях поблескивали лужицы, а порой и небольшие озерца воды, необычайно шустрые летающие и ползающие существа сновали вокруг, создавая тревожный фон мелких засечек на визорах боевых шлемов.

Иван первым добрался до внушительного отверстия, осмотрел его края.

– Действительно, кто-то прогрыз, – он указал на характерные отметины от зубов. – Достаточно крупное животное.

– Наверное, вода, скапливающаяся в углублении шляпок, привлекает мелкую живность, – произнес Стилмайер. – Ну а на зверьков охотится кто-то крупный.

– Умеющий хорошо лазить, но неспособный прыгать с одного яруса леса на другой? Иначе зачем выгрызать отверстие, да еще и у самого основания ножки? Озерцо наверху теперь наверняка пересохло. – Иван пролез в отверстие, проделанное неведомым хищником, осмотрелся, затем выбрался на поверхность шляпки древога.

Первое, что бросилось в глаза, – это начисто обглоданный скелет неизвестного животного. Кречетов сверился с базами данных. По строению останки оказались схожими со скелетом земноводного. Скорее всего, жертвой неизвестного хищника стала крупная ящерица.

Стилмайер присвистнул.

– Ничего себе. Да тут костей, как в музее палеонтологии!

Действительно, дно высохшего озерка устилали желтоватые костные останки множества различных представителей местной фауны.

– Сканируются мелкие частицы металла, – заметил Кречетов. – А вкрапление, что засекли датчики, расположено вон там, – он вытянул руку, – ближе к краю.

– Здесь кто-то обитал! – осмотревшись, воскликнул Стилмайер. – Взгляни, командир!

Действительно, на берегу пересохшего водоема, отмеченного границей изменения цвета и структуры шляпки древога, виднелись обветшалые, покосившиеся сооружения, выполненные из гибких ветвей кустарника: пять хижин и навес.

– Вот тебе и необитаемая планета… – озадаченно произнес Стилмайер.

– Следы костра. – Иван остановился, рассматривая выложенный из камней очаг. Развернувшись, Кречетов зафиксировал сканерами ближайший к нему небольшой осколок металла, прошел несколько метров, наклонился, вытащил из-под костей что-то длинное. – Стрела! С металлическим наконечником! Это фрагмент обшивки колониального транспорта, судя по данным сканирования! – потрясенно произнес он.

– Колония, деградировавшая до первобытного уровня? – Стилмайер был удивлен не меньше командира. – Но как мы пропустили зону посадки при облете планеты?

– Неудивительно, учитывая, что наши сканеры работали в режиме пассивного приема[15]15
  Режим пассивного приема применяется для скрытного проникновения небольших космических кораблей в границы звездных систем. Датчики при этом фиксируют только энергетически активные объекты.


[Закрыть]. Все же четыреста лет прошло. Зона посадки давно заросла древогами, а реактор транспорта, скорее всего, погашен.

Дмитрий тем временем наклонился, рассматривая какую-то отметину, затем прошел несколько метров к металлическому вкраплению.

– Тут заросшие дыры! Похоже, шляпку прошило очередью из импульсного орудия! Взгляни, командир!

Кречетов подошел к лейтенанту, включил специализированный сканер, замерил расстояние между светлыми пятнами древесины, затянувшей отверстия.

Система анализа обработала данные и выдала результат: огонь велся из курсового автоматического орудия истребителя класса «Фантом».

– Пойдем взглянем, что за груда металла там, на краю?

Через минуту, срезав часть древесины, они добрались до обломков изуродованного разведывательного зонда.

– Наш. Образца 2629 года, – завершив сканирование, произнес Иван.

– Вот тебе и необитаемая планета. – Дима присел. – Что делать будем? Искать место посадки колониального транспорта?

– Для начала соберем материальные свидетельства и вернемся на базу, – ответил Иван. – Поиск колониального транспорта не входит в нашу задачу. Кстати, обратил внимание на форму наконечника стрелы?

– Он сделан из оплавленного фрагмента обшивки подходящей формы. И не заточен при помощи инструментов.

– Это говорит в пользу крушения и полной деградации потомков выживших колонистов. Скорее всего, они живут небольшими группами, кочующими по ярусам огромного леса. – Иван взглянул в сторону покинутых хижин. «Похоже на лагерь охотников», – подумал он. – В любом случае контакт с потомками колонистов устанавливать не нам, – вслух произнес Кречетов. – Этим займутся ученые и специальные гуманитарные миссии.

Стилмайер лишь молча кивнул.

Действительно, внезапный контакт с «пришельцами» в лучшем случае напугает коренных жителей планеты. Такой тонкий вопрос лучше оставить специалистам.

– Зонд я идентифицировал, строения снял. Вот еще пара наконечников стрел, причем один из них каменный. Возвращаемся, больше тут делать нечего.

Во временном лагере их ожидали неприятные новости.

– Наномашины достигли орбиты шестой планеты и сформировали сеть, – доложил Александр, когда Иван и Дмитрий прошли процедуру дезинфекции, сняли экипировку и появились на пороге тактического модуля.

– Что обнаружил? – Кречетов сел в кресло (надувное, как и вся меблировка мобильного убежища).

– Поначалу лишь ледники, скрытые под толщей пыли. Никаких подозрительных сигнатур, как и предполагалось – лед и камень. Но взгляните на это. – Он развернул данные, полученные несколько минут назад через сеть наномашин.

Перед капитаном Кречетовым сформировался голографический экран.

Часть нанороботов, оседая на поверхность планеты, попала в огромный кратер, образовавшийся в результате удара крупного астероида. Поначалу объемное изображение крутых, обрывистых склонов не вызывало вопросов или подозрений. Обычный шрам на теле планеты, след давнего катаклизма. С высоты четко просматривалось застывшее лавовое поле, усеянное обломками скал.

– Так в чем проблема? – не выдержал Стилмайер.

– Терпение, – лейтенант Мещеренков ускорил воспроизведение полученной записи.

Стоило микросканерам опуститься ниже, как вдруг в очертаниях рельефа начали проявляться смутно очерченные контуры рукотворных конструкций, от вида которых озноб продирал по коже.

На дне кратера, сливаясь с неровностями ландшафта, проступали очертания припорошенных пылью исполинских запирающих плит стартовых сегментов подземного космодрома! Характерные конструкции, расположенные горизонтально, было трудно спутать с чем-либо или принять за игру воображения, даже резко очерченные тени от скал не мешали мгновенной оценке увиденного.

– Двенадцать стартовых сегментов! – взволнованно прокомментировал лейтенант Мещеренков. – Два крейсерских, шесть класса «фрегат» и еще четыре – сотовые, предназначенные для запуска корветов и истребителей!

Иван с трудом справился с внезапным потрясением. Теперь ему стало понятно, почему разведгруппе предписывалось действовать с крайней осторожностью, используя только датчики пассивного приема и наночастицы, обнаружить которые фактически невозможно. Видимо, командование имело какие-то предварительные, непроверенные данные о наличии в этом секторе пространства базы Земного Альянса.

– Что в других регионах планеты? – спросил он.

– Таких же неоспоримых изображений больше получить не удалось, – ответил Александр. – Планета испещрена кратерами. Сигнатуры активных энергосистем либо замаскированы, либо попросту отсутствуют, что не противоречит режиму глубокой консервации. Обнаруженная структура подземных ангаров свидетельствует о дислокации эскадры, но наличие двух стартовых сегментов класса «крейсер» наводит на мысль о флоте, рассредоточенном по планетарным укрытиям.

– Не факт, – усомнился Стилмайер. – Не вижу вообще никаких признаков энергетической активности! – Он выразительно указал на карту распределения энергий, где фиксировались лишь термальные всплески, вызванные неравномерным нагревом поверхности, да сильное геомагнитное поле. – Наномашины не зафиксировали ни одного узла планетарной или противокосмической обороны, нет пространственных минных полей, датчиков раннего обнаружения, кораблей прикрытия, барража истребителей, наконец!

– Энергетическую активность на уровне бункерных зон легко замаскировать, – возразил Иван. – По их поверхности постоянно движутся пятна температурных аномалий, – он внимательно изучал карту распределения сигнатур. – Сканеры наномашин не в состоянии сортировать энергоматрицы или выделять их из общего фона. Что, к примеру, расположено вот тут? – Он указал на ярко освещенный участок поверхности, граничащий с глубокой тенью от скал.

– Трудно сказать, – признал Стилмайер. – Но, командир, кроме карты сигнатур должны быть и другие признаки активности машин! А что мы видим? Припорошенные пылью створы стартовых сегментов? Да они наверняка пустуют, иначе мы встретили бы плотное сопротивление сразу после выхода из пространства гиперсферы!

– Не согласен, – высказал свое мнение Александр. Запустив повтор воспроизведения, он указал на склоны кратера. – Если присмотреться, то некоторые выступы можно характеризовать как скрытые позиции средств ПКО. Думаю, что командир прав, база законсервирована, поэтому избран простой и, нужно сказать, эффективный вариант маскировки. Чтобы обнаружить искусственные сооружения, необходимо выйти на орбиту планеты и сканировать сотни кратеров. Нам в буквальном смысле повезло. Системы обороны находятся в энергосберегающем режиме. Некоторые из датчиков обнаружения наверняка работают, но переведены на пассивный прием. Любой искусственный объект крупнее наноробота был бы распознан ими еще на подступах и уничтожен.

– Слишком рискованный способ маскировки! – никак не унимался Дмитрий. – И слишком «чистенькая» система. Ни обломков, ни датчиков, ни кораблей материально-технического обеспечения!

– Признаков незавершенного строительства тоже нет, – выслушав его мнение, подытожил капитан Кречетов. – Значит, база была достроена и сдана в эксплуатацию. Два стартовых крейсерских сегмента для одной эскадры – это явный перебор. Значит, тут предполагалось базировать флот. А ресурсы для самоподдержания не всегда добываются специализированными кораблями. Полезные ископаемые есть и в недрах планеты.

– Ну, и каков вывод?

– Мы обнаружили место дислокации одного из трех флотов Альянса, предназначенного для новой, так и не начавшейся фазы боевых действий. В трофейной документации есть упоминания о плане массированной атаки на Форт Стеллар, Кьюиг и Элио силами трех ударных флотов, базирующихся за границами исследованного нами космоса.

– Да, идеально подходит под наш случай. – Мещеренков продолжал пытливо рассматривать карту распределения энергетических полей. – Базу построили, но укомплектовали ли ее флотом? Вот в чем заключается главный вопрос.

– Дистанционным сканированием мы ничего не узнаем, – буркнул Стилмайер.

– Сближаться с планетой слишком рискованно, – возразил Кречетов. – Нужно возвращаться, доложить в штаб флота. Разворошим муравейник – бед не оберемся.

– Значит, сворачиваемся?

– Без вариантов, – кивнул Кречетов. – Покидаем систему в режиме полной маскировки. Сообщение отправим при промежуточном всплытии. Все, мужики, за работу!

…Они только приступили к демонтажу временного лагеря, когда внезапно сработали датчики внешнего периметра, и почти сразу в районе стоянки истребителей появились пригибающиеся, перебегающие от укрытия к укрытию человеческие фигуры.

– Фрайг, это еще кто? Аборигены?!

В ответ на восклицание Стилмайера сухо ударили автоматные очереди, пули вспороли землю у его ног, с сухим хлопком разорвали полотнище наполненной воздухом секции надувного убежища.

Били с трех сторон. Дима отреагировал мгновенно, нырнув за ближайшее укрытие. Короткоствольный «Шторм» он успел выхватить, как только сработала охранная система, и теперь, оказавшись за поваленным стволом древона, открыл ответный огонь, заметив, как одну из человекоподобных фигур отбросило назад.

– Командир!

Справа и слева ударили выстрелы. С обеих сторон использовалось импульсное оружие, и версия о неразумном набеге деградировавших потомков колонистов отпала сама собой.

– Прорываемся к машинам! – раздался в коммуникаторе приказ Кречетова.

Стилмайер дал очередь, резко привстал, намереваясь короткой перебежкой достичь следующего укрытия, как вдруг левое плечо окатило болью, рука моментально онемела, он пошатнулся и потерял равновесие, оседая на землю.

– Снайпер! – хрипло выдавил он в коммуникатор.

– Засек его! – мгновенно отозвался Мещеренков.

Бой разгорелся, как лесной пожар. Бесноватый напор атакующих сбивал с толку, было непонятно, кто они, почему напали, но времени на размышления не оставалось – пули рвали полотнище медленно оседающей палатки, разбивали оборудование, вспарывали мох, подрубали кустарник, плотный огонь не давал поднять головы, а враги подбирались все ближе…

Стилмайер невнятно выругался, пытаясь оценить тяжесть ранения, но оказалось, что броня выдержала – датчик кровотечения даже не взморгнул, лишь окружающий мир на миг «поплыл» перед глазами, но система метаболической коррекции тут же отреагировала инъекцией боевого стимулятора.

Ток крови глухо ощущался в висках.

БСК[16]16
  БСК – боевой сканирующий комплекс.


[Закрыть] устойчиво фиксировал двадцать шесть активных сигнатур, и это только в направлении стоянки истребителей!

– Командир, к машинам не пробьемся! Нужно отходить!

Кречетов не отвечал. Слева отчетливо работал автомат лейтенанта Мещеренкова. Дима, не дождавшись ответа, привстал, прошил пространство перед укрытием веером игольчатых пуль и рванулся туда, где системы слежения фиксировали личный датчик командира группы.

Что, фрайг побери, происходит?!

Он четко зафиксировал, как трое бойцов в безликой, унитарной экипировке рухнули, прошитые его очередью. Стилмайер видел брызги крови – каждый из них, учитывая скорострельность «Шторма», получил не менее десятка ранений, но лишь один остался лежать на земле, двое пружинисто вскочили, и Диме пришлось израсходовать остаток боекомплекта, чтобы вновь повалить их наземь.

Перезаряжая автомат, он откатился в сторону, под прикрытие мощного ствола древона, успев заметить, как метрах в двадцати по направлению стоянки истребителей появилась еще одна группа вражеских бойцов.

Урча двигателем, проминая просеку в кустарнике, к лагерю пилотов двигалась БМК[17]17
  БМК – боевая машина космодесанта.


[Закрыть].

– Командир!

Капитан не ответил. Сейчас его личный датчик сканировался метрах в пятнадцати от позиции Стилмайера. Статичный сигнал указывал, что Иван ранен и потерял сознание.

– Саша, прикрой, командира ранило!

Дима, перебегая от дерева к дереву, попытался приблизиться к распростертому на земле телу капитана Кречетова, но его встретил плотный огонь курсовых орудий БМК. Тугая серия разрывов на миг вздыбилась оранжево-черной стеной, взрывная волна сбила лейтенанта с ног, но он тут же приподнялся, фиксируя обстановку.