Текст книги "Отделившийся. Автономный режим"

– Почему? – нахмурился президент. Ему казалось, что адмиралы ведут какую-то непонятную игру, то внушая мысль о неотвратимой угрозе, то с легкостью отказываясь от нее.

– Инсекты используют наши устройства, но не в состоянии их скопировать, – пояснил Дмитрий Сергеевич. – У общественного разума нет технологической базы для организации столь сложных производств. Вот второй фактор, защищающий нас. Однако ситуация стремительно ухудшается. В Обитаемой Галактике существует «черный рынок», где можно приобрести образцы устаревшей космической и планетарной техники. Как правило, на планетах Окраины в свободной продаже имеются отреставрированные секции гипердрайва, системы тяжелых вооружений, элементы бортовых кибернетических комплексов. По оперативным данным, представители различных Семей неоднократно пытались установить контакт с контрабандистами.

– Что им помешало? – встрепенулся Юнг.

– Общественному разуму нечего предложить взамен. Однако в развитых мирах постепенно растет спрос на природный полимер, производимый инсектами.

– Чем он ценен?

– Чужеродностью происхождения, – усмехнулся Кречетов. – Многие конструктивные материалы, используемые в нашей промышленности, по характеристикам превосходят его, но, как элемент отделки, некий предмет роскоши, полимер инсектов уже завоевал популярность.

– Что, если его запретить? – тут же предложил президент. – Или «найти» в составе чужеродного материала вредную для здоровья человека составляющую?

– Это не решит проблемы «черного рынка», – ответил Доминик Штейнер. – Требуется системный подход к проблеме. Прежде всего мы должны взять под контроль процесс утилизации космических кораблей. Сейчас этим занимается кто ни попадя. Секции гиперприводов списываются, но не уничтожаются. Далее, источником техники и технологий по-прежнему остаются кладбища кораблей времен Первой Галактической. Их необходимо утилизировать в первую очередь…

– Да, но существует множество планет, не входящих в содружество! – напомнил Юнг. – Мы не сможем взять под контроль процессы списания кораблей в суверенных звездных системах!

– Бесспорно, – согласился Кречетов. – Поэтому мы предлагаем создать единый центр утилизации и обозначить выгодные финансовые условия приема устаревших космических кораблей, материально заинтересовать тех, кого мы не можем принудить к сотрудничеству.

– То есть Конфедерация будет выкупать старые корабли?! – опешил Юнг.

– Именно, – кивнул Мищенко. – Выкупать по заведомо выгодной для продавцов цене. Программу нужно запускать немедленно. Создать центры приема в хорошо защищенных звездных системах. Дать гарантии анонимности. Учитывая, что сейчас обсуждается экстренная мера, связанная с безопасностью всего галактического сообщества, прием на утилизацию следует максимально упростить.

Юнг глубоко задумался. Его предубежденность не растаяла, но внезапно пошатнулась. Адмиралы ни разу не упомянули о необходимости проведения военных акций, но предложили реальное решение проблемы, которое он сумел оценить. Их предложение в корне отличалось от тех перспектив, которые рисовало воображение президента в начале сложного разговора.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Представьте мне проект центра утилизации, я рассмотрю его в первоочередном порядке.

Адмирал Мищенко достал из нагрудного кармана кристаллодиск, протянул его президенту.

– Здесь вся информация по проекту «Танаис», начиная от сметы строительства и заканчивая подробными чертежами.

«Оперативно. Ничего не скажешь, – подумал Юнг. – Хотя, осознавая глубину и масштаб угрозы, адмиралы начали действовать загодя…»

– Насколько я понимаю: мы выигрываем время, не устраняя проблемы, связанной с Дикими Семьями инсектов? – вслух уточнил он.

– Да, – кивнул Доминик Штейнер. – Угроза не снимается, но теряет остроту текущего момента. Мнемоники Флота уже взяли под контроль большинство линий напряженности гиперсферы, на основе которых функционирует древняя транспортная сеть инсектов. Вскоре мы сможем отслеживать все их перемещения, вести постоянный мониторинг ситуации. Время, выигранное нами, позволит ученым лучше понять общественный разум, а дипломатическому корпусу – наконец установить конструктивный контакт с наиболее развитыми Семьями. Нам необходим диалог, а не война. Древний искусственный мир инсектов можно восстановить при помощи наших современных технологий, но делать это силами Конфедерации, как минимум, неразумно. Необходимы совместные проекты и твердые гарантии со стороны Глав Семей. Если нам удастся вовлечь инсектов в процесс восстановления Сферы, то их неизбежная экспансия получит мирное направление развития.

– А что, если дипломатические усилия не приведут к ощутимым результатам? – Юнг по инерции пытался понять, не используют ли его. Возможно, предложенный адмиралами проект, явно требующий огромных капиталовложений, всего лишь попытка получить финансирование, а опасность, исходящая от инсектов, – предлог? Являясь прожженным политиком, он не допускал мысли, что люди, наделенные фактической властью, давно стоящие во главе основных подразделений Флота, действуют бескорыстно, думая не о личной выгоде или амбициях. – Сегодня не раз звучало мнение, что общественный разум не воспринимает нас как цивилизацию индивидов! – напомнил он.

– Тогда рано или поздно начнется война, – сухо ответил адмирал Мищенко. – Война жестокая, на грани выживания видов. Но у нас будет время подготовиться к худшему. Проект «Танаис» не исчерпывается задачей централизованной утилизации космических кораблей и планетарной техники. Он подразумевает использование вторичного сырья, строительство современных единиц транспортного и пассажирского флота, которые поступят в свободную продажу.

– Что помешает инсектам закупать их через подставных лиц либо с использованием сети Интерстар? – тут же отреагировал президент.

– Инженерами Флота разработана специальная система защиты. Колонии наномашин, внедренные во все элементы кораблей нового типа, уверенно распознают людей, инсектов, логриан и харамминов по характерным признакам, в том числе с использованием экспресс-анализа ДНК из образцов, взятых при простом прикосновении, допустим, к переборке отсека, – пояснил Доминик Штейнер. – При попытке эксплуатации нашей техники существами иных рас все системы гиперпривода будут блокированы, а штаб Флота получит автоматическое оповещение. Учитывая, что стоимость кораблей, произведенных в рамках проекта «Танаис», составит примерно шестьдесят процентов от существующих на сегодня цен, мы рассчитываем на быстрое обновление парка космической техники, прежде всего в секторе Корпоративной Окраины.

На некоторое время наступила тишина.

Александр Юнг пребывал в глубокой задумчивости.

– В докладе фигурируют два термина, – наконец произнес он. – Мне действительно непонятна психология общественного разума, и я вынужден согласиться, что плохо владею вопросом. Но суть изложенной проблемы мною воспринята. Надеюсь, мы сумеем договориться с Главами наиболее развитых Семей о совместном восстановлении и освоении просторов Сферы. Их жизнь изменится к лучшему: и это послужит наглядным примером для других сообществ разумных насекомых, верно?

– Мы стремимся именно к такому сценарию, – кивнув, ответил адмирал Кречетов.

– Тогда поясните, почему в докладе особо выделен второй фактор угрозы – некие «Отделившиеся»? Неужели их влияние способно помешать мирному процессу?

На этот раз генерал Дягилев с готовностью дал президенту пояснения. Он почувствовал, что совещание постепенно входит в конструктивное русло, значит, Юнг не настолько безнадежен, как могло показаться в начале сложного разговора.

– Четыре года назад, после нашествия механоформ, многие Семьи оказались на грани уничтожения. – Дягилев воспользовался личным кибстеком, чтобы продемонстрировать несколько впечатляющих видеозаписей, сделанных мнемониками Флота.

Информация о древних терраформерах, созданных неизвестной пока цивилизацией, до сих пор находилась под грифом «Совершенно секретно», и Александр Юнг с интересом, не без внутренней дрожи просмотрел уникальные записи.[14]14
  Подробнее в романах «Резервный космодром», «Абсолютный враг».


[Закрыть]

– Как видите, эволюционировавшие машины не оставляли инсектам никаких шансов. – Дягилев при помощи светового маркера очертил контуры охваченных пожаром черных городов. – Семьи уничтожались беспощадно. Их ментальные поля исчезали с гибелью миллионов особей, являющихся частицами коллективной нейросети. В сложившихся экстремальных условиях заработали ранее неизвестные нам эволюционные механизмы выживания вида. Малочисленные группы инсектов, уцелевшие в битвах, трансформировались. В каждом случае наиболее сильная, жизнеспособная особь за считаные дни проходила стремительный путь развития – от обыкновенного рабочего или бойца до высшей мыслящей формы – Главы Семьи.

– И как же они смогут помешать процессу мирных переговоров? – Юнг вновь проявил нетерпение. – Термин «Отделившийся», насколько мне удалось понять из доклада, означает разумную особь инсектов, поставившую себя выше коллективного рассудка?

– Да, – согласился Дягилев. – Но с некоторыми поправками. Поначалу наши исследователи неверно истолковали этот термин. «Отделившийся», в представлении современных инсектов, – это неизлечимо больная особь. Их мнение понятно: только безумец способен поставить себя выше коллективного разума. Однако, наблюдая за последствиями гибели Семей, попавших под удар механоформ, мы стали свидетелями необычных трансформаций. Некоторым группам инсектов удалось не только выжить, но и создать новые поселения. В каждом случае ими руководил «Отделившийся». Ученые провели дополнительные исследования и пришли к выводу, что современная трактовка термина искажена. В период, когда цивилизация инсектов являлась Единой Семьей, «Отделившиеся» не считались безумцами. Они играли ключевую роль в зарождении новых городов на просторах необъятного искусственного мира. Им отводилась особая роль «колонизаторов».

– В чем же их сила? В особом статусе? – нахмурился президент.

– Отчасти. Древняя иерархия давно поставлена под сомнение самими инсектами. Важно другое – «Отделившиеся» обладают необычайно мощным телепатическим даром, – пояснил генерал Дягилев. – Они в одиночку способны соперничать с ментальным полем полноценной Семьи. В условиях Сферы это считалось благом, полезной способностью, позволяющей координировать действия миллиардов рабочих при строительстве новых городов. В условиях скопления О’Хара, где нет свободных жизненных пространств, появление «Отделившегося» чаще всего приводит к его конфликту с Семьей. Их стали считать безумными, больными особями, которые подлежат безусловному уничтожению. После того как была снята Вуаль логрианских устройств, количество «Отделившихся» резко возросло.

– И все же почему они опасны для нас? – Юнг внимательно выслушал генерала, но не услышал исчерпывающего ответа на свой вопрос.

– «Отделившиеся» одержимы потребностью основать новое поселение, – более развернуто пояснил Дягилев. – В современных условиях они автоматически становятся «непримиримыми». Некоторое время назад мы отслеживали путь одного из них по имени Хош. Методы, которыми он действовал, с позиций нашей морали циничны и беспощадны. Цель – возродить Семью в любом случае оправдывала средства ее достижения. Хош в своем стремлении буквально прошел по трупам людей, логриан, инсектов. Если другие «Отделившиеся» особи либо погибли, либо основали новые поселения, то Хош не остановился на достигнутом – он побывал в Сфере Дайсона и после успешного возрождения Семьи задался целью вернуть былое единство и могущество древней цивилизации предков.

– Что же он предпринял? – Президент выглядел озадаченным. – Насколько я знаю, никто из инсектов всерьез не занимался восстановительными работами в Сфере!

– Хош попытался объединить Дикие Семьи, – хмуро ответил адмирал Мищенко.

– И?.. – Юнг невольно побледнел.

– По нашим сведениям, он погиб. Теперь мы следим за появлением подобных особей – они представляют особую опасность.

– А какова иерархия Семьи? – спросил Юнг, постепенно проявляя все большую заинтересованность. – И чем определяются границы ментального воздействия коллективного разума? Мне казалось, что телепатия – нечто, не имеющее пространственных ограничений!

– Извините, господин президент, но вы только что озвучили заблуждение, свойственное нам, существам, лишенным подобного дара. – Доминик Штейнер лучше других владел вопросом. – Способность к телепатии возникла у инсектов в процессе эволюции, по мере развития высшей нервной деятельности коллектива как единой нейросети. Сначала существовал язык запахов, затем появился так называемый «низший язык» общения на основе фонем – это привело к качественному скачку в развитии самоидентификации общественного разума, после чего у инсектов зародилась способность к дистанционному мысленному воздействию. Обычно радиус телепатического поля Семьи определяется количеством особей и жизненными потребностями текущего момента. Составляя от десяти до ста километров в диаметре, ментальное поле очерчивает границы пространства, где происходят основные процессы жизнедеятельности Семьи, такие, как добыча пищи, размножение, разработка ресурсов. Ограничение по расстоянию обусловлено двумя факторами – во-первых, телепатия инсектов базируется на основе поля, а не узкосфокусированного сигнала. Во-вторых, соприкосновение ментальных полей двух городов-муравейников, как правило, ведет к конфликту между Семьями, по крайней мере, так происходило на ранних этапах развития цивилизации инсектов.

– То есть ментальное поле не захватывает территории большей, чем сфера жизненных интересов конкретной Семьи?

– Верно, – кивнул генерал Штейнер. – Что касается иерархии, то она достаточно проста. В порядке возрастания: рабочая особь, боевая форма, затем «Мыслящий» – его можно сравнить с управленцем низшего звена, реже – с боевой особью узкой специализации, их еще называют «телпами» за способность дистанционного телепатического воздействия на противника. «Мыслящие» составляют основу для формирования ментального поля Семьи. Далее, вверх по иерархической лестнице: Разумная Особь, Глава Семьи и «Отделившийся». Интересен механизм перехода одной формы в другую. В зависимости от потребностей текущего момента общественный разум запускает серии трансформаций. Рабочий способен стать бойцом, Разумная Особь – рабочим, более или менее стабильны «Мыслящие» и непосредственно Глава Семьи. Боевых особей, неспособных к телепатическому воздействию, многие называют «двалгами», за характерное сочетание звуков, издаваемых ими во время схватки.

Александр Юнг, внимательно слушавший пояснения, лишь покачал головой в ответ собственным встревоженным мыслям. Он невольно взглянут на кристаллодиск с данными по проекту «Танаис». Дрожь охватывала президента, как только он пытался осознать истинный масштаб нависшей угрозы. Двадцать четыре тысячи Семей. В каждой – миллиарды особей, по сути, безропотных, беспощадных бойцов…

Адмирал Мищенко встал, неторопливо прошелся по террасе, остановился, глядя на океан, а затем произнес:

– Как говорили древние: «Хочешь мира, готовься к войне». Мы не стремимся к столкновениям, не жаждем крови, но большинство Диких Семей деградировало до такого уровня, когда ими воспринимается только язык грубой силы. Пропустим один удар, и нас сочтут легкой добычей. Именно поэтому я своим приказом высоко оценил действия Ральфа Дугласа. Я хочу, господин президент, чтобы вы поняли самое главное: жизнь спасенного им мальчика, Ильи Тернова, – это целая вселенная. Каждый из нас неповторим. А у общественного разума – миллионы бойцов и рабочих, они – всего лишь клетки огромного, по большей части непонятного нам организма, стремящегося выжить любой ценой. Пора трезво взглянуть на раздробленную цивилизацию инсектов. Мы привыкли смотреть на них с сожалением, как на жертв беспощадных харамминов, однако Квоты Бессмертных более нет, а двадцать четыре тысячи Семей смотрят на планеты Обитаемой Галактики как на лакомый кусок законной добычи. Нам придется быть жесткими и последовательными в действиях, если хотим сохранить мир.

Звезды над головой сияли ярко и холодно.

Юнг невольно поежился.

– Я прекрасно понял вашу мысль, адмирал, – негромко ответил он, забирая со стола кристаллодиск.

Планета Элио. Госпиталь ВКС Конфедерации.

– Дядя Дуглас! Ты очнулся!

Ральф с трудом повернул голову. По ту сторону прозрачного пластикового барьера стоял Илья.

– Привет, малыш… – едва шевельнув губами, прошептал он.

– Ты поправишься, дядя Дуглас?

– Зови меня Ральф… Как сам?..

– Нормально. Только скучно. Врачи к тебе не пускали. И еще каждый день меня осматривают. Говорят про какую-то имплантацию.

– Ты… не бойся…

– А чего мне бояться? – не понял Илья.

– Ничего не бойся… – Ральф с усилием приподнял голову. – Врача… позови. Того, что тебя осматривает каждый день.

– Ладно. Он тут недалеко. Я видел. А зачем он тебе? Болит еще? – Взгляд Ильи остановился на едва зарубцевавшихся ранах Ральфа.

– Поговорить с ним хочу… О тебе…

Илья удивленно улыбнулся:

– Обо мне?

– Ну да… Я ведь теперь тебе… словно отец, верно?

– Здорово! – Глаза Ильи заблестели. – Ты ведь не шутишь?

– Ну, какие шутки?.. Давай, зови врача…

Илья, полный необъяснимого, радостного предчувствия, выбежал за дверь.

Ему хотелось закричать на весь госпитальный коридор: «У меня теперь есть отец!»

Ральф закрыл глаза, с трудом сглотнул.

– Имплантация… – сипло прошептал он. – Ишь какие шустрые…

«Илью имплантируют в любом случае, – подсказал неумолимый внутренний голос. – Для мнемоника второго поколения – это судьба».

«Ну, если имплантация неизбежна, то воспитать Илью мне никто не запретит…» – подумал Ральф, глядя вслед мальчику через прозрачную дверь реанимационной палаты.

Глава 3

3881 год галактического календаря. Система «Танаис».

«Оружие хранит мир», – так говорили древние.

Командир «Танаиса» полковник Карл Дитрих с самого утра испытывал глухую, неосознанную тревогу. Саднящее чувство не отпускало весь день. Нервозность казалась беспочвенной, но для боевого мнемоника не существует мелочей или случайностей. За четверть века службы во Флоте он твердо усвоил: у каждого явления обязательно есть причина. Рано или поздно она себя проявит.

Шахта гравитационного лифта подняла его на уровень восемнадцатой палубы, в сектор отдыха экипажа.

Прозрачные створки бесшумно скользнули в стороны. Перед Дитрихом открылось пространство огромного парка, занимающего площадь в двадцать квадратных километров. Купол суспензорной защиты отделял уникальную биосистему от ледяного дыхания космоса.

Центральная аллея обрывалась на границе света и тьмы. Габаритные огни очерчивали контур небольшой смотровой площадки.

Дитрих остановился. «Не оружие – «Танаис» хранит современный мир», – подумал он, невольно перефразируя древнее изречение.

Взгляд командира привычно и уверенно обежал обозримое пространство: бездонный мрак космоса расплескался над аллеями тщательно ухоженного парка, резко контрастируя с нежной зеленью листвы. Млечный Путь, рассеченный черным шрамом Рукава Пустоты, воспринимался с неожиданного ракурса: река холодного звездного света вырывалась из-под края платформы, текла в бесконечность.

За границей защитного поля начинался сложный рельеф внешней обшивки огромного электронно-механического мира. Миллионы огней очерчивали контуры надстроек, рассыпались пунктирными линиями, следуя вдоль границ консервационных площадок, где отсортированные по эпохам, моделям и габаритам, надежно удерживаемые захватами, в ожидании очереди на утилизацию покоились десятки тысяч космических кораблей, доставленных сюда из разных уголков освоенного людьми космоса.

Широкие транспортные магистрали вели от мест стоянки в недра «Танаиса». Работы по утилизации не останавливались ни на минуту. Специальные платформы с закрепленными на них космическими кораблями медленно двигались между надстройками рабочих станций, совершая остановки подле каждого роботизированного комплекса.

В зависимости от размера и былого предназначения корабля к нему направлялись различные по численности группы технических сервомеханизмов. У каждой рабочей станции совершался определенный набор операций: демонтировались силовые установки, системы вооружений, внутреннее оборудование. Снятые узлы и агрегаты отправлялись на тестирование, пригодные к дальнейшей эксплуатации впоследствии попадали на склады, а корпуса космических кораблей подавались внутрь «Танаиса», где происходила их окончательная разборка: керамлитовые элементы обшивки шли на переплавку, обнажившийся остов подвергался резке, затем сортировке по металлам.

По орбитам вокруг искусственного мира обращалось сорок восемь роботизированных заводов-спутников. Ни один грамм вещества, полученный при утилизации, не пропадал – промышленные комплексы, работающие на вторичном сырье, производили комплектующие, из которых на четырех космических верфях, входящих в состав орбитального кольца, строились современные транспортные и пассажирские корабли.

Система «Танаис» располагалась чуть выше эклиптики галактического диска, на изрядном удалении от пограничных светил звездного сообщества.

Сюда не вело ни одной навигационной линии гиперсферы. Строго засекреченный, тщательно охраняемый промышленный комплекс принадлежал военно-космическим силам Конфедерации Солнц.

Мысли Дитриха нарушил доклад дежурного офицера:

– Командир, минута до активации навигационного маркера.

– Понял, спасибо, – ответил он, мысленно вливаясь в единое информационно-управляющее пространство «Танаиса». Внешне ничего не изменилось: Дитрих по-прежнему стоял у мерцающей линии, обозначающей границу защитного купола, но его разум уже соединился с кибернетической сетью, и реальность существенно дополнилась, детализировалась, стала многограннее. Рассудок боевого мнемоника быстро завершил формирование рабочей среды, теперь он получал информацию от основных систем огромного искусственного мира.

Прибытие конвоев Дитрих всегда контролировал лично. Раз в месяц навигационный маркер, переданный на плавающей гиперсферной частоте, открывал возможность прыжка к «Танаису».

– Внимание на боевых постах, пошел тридцатисекундный отсчет. Система противокосмической обороны введена в режим распознавания и сопровождения целей.

Командир не вмешивался в действия подчиненных, лишь с растущим внутренним напряжением следил за обстановкой.

Риск пеленга, конечно, ничтожен, но, учитывая исключительную важность «Танаиса» в современном мироустройстве, им нельзя пренебрегать.

– Маркер активирован!

Сердце Дитриха сегодня билось неровно, чувство тревоги по-прежнему не отпускало.

Секунда… Вторая… Третья…

Бледная вспышка гиперпространственного перехода разорвала мрак.

Восемнадцать технических носителей, состыкованных с предназначенными для утилизации космическими кораблями, вышли из пробоя метрики, отклонившись от заданной точки «всплытия» всего на пару километров.

– Есть идентификация!

Командир «Танаиса» мысленным приказом укрупнил изображение, и панорамное восприятие тут же истаяло, внимание сосредоточилось на первом техническом носителе.

Он прочел опознавательный код, затем проанализировал активную сигнатуру, скользнул мысленным взором по крейсеру Флота Свободных Колоний и, не обнаружив на его борту очагов энергетической активности, перешел к следующему тандему.

По сети «Танаиса» уже прошел доклад о полной идентификации всех прибывших кораблей, но Дитрих не торопился отменять боевой режим.

Некоторое время он пристально изучал конвойный носитель Земного Альянса.

– Мобильной группе – проверить. – Командир «Танаиса» мысленно указал цель.

Два штурмовых модуля патрульной группы, двигаясь под прикрытием звена «Стилетто», мгновенно отреагировали на команду, начали сближение с конвойным носителем.

Точечными вспышками отработали системы насильственной стыковки, внутрь корабля устремились кибернетические механизмы.

– Дежурной смене мнемоников – контроль сервов!

Пространство перед мысленным взором разделилось на оперативные окна. Дитрих наблюдал за ситуацией глазами машин.

Пустые отсеки.

Палубы, хранящие следы отгремевшего более тысячи лет назад боя. Ничего примечательного, за исключением нескольких поврежденных аэрокосмических истребителей, навек застывших в захватах технических конвейеров.

– Чисто. – Спустя некоторое время пришел доклад. – Активных сигнатур не зафиксировано. Проверка на наличие жизненных форм – результат отрицательный.

Неспокойно на душе.

Что-то гложет, будто острый коготок скребет предчувствием скорой беды.

«Может, просто старею? Теряю грань между бдительностью и паранойей?»

– Конвою двигаться в сектор разгрузки. Дежурной смене сохранять боевой режим до завершения докировочных операций. Прибывшие корабли подвергнуть тотальному досмотру, результат доложить.

Никто из офицеров «Танаиса» не выказал и тени недовольства. Мнемоники тонко ощущают друг друга в рамках сети, и неосознанное чувство тревоги, так и не отпустившее разум командира, передавалось им в полной мере.

Спустя два часа напряженной работы полный досмотр завершился, технические носители отстыковались от доставленных кораблей и группой ушли к верфи, где им предстояло забрать новенькие, построенные за истекший месяц транспортные суда.

– Отбой боевому режиму. Всем – спасибо.

Дитрих отключился от сети, устало помассировал виски.

Чувство тревоги так и не отпустило…

По вечерам[15]15
  На всех космических станциях обычно поддерживается привычный для человека двадцатичетырехчасовой распорядок, совпадающий с биологическим ритмом жизни большинства населенных планет.


[Закрыть] личный состав «Танаиса», за исключением дежурной смены, собирался в секторе отдыха экипажа. Парк, выращенный под куполом суспензорной защиты, представлял собой яркий образчик современных биотехнологий. Тысячелетие активного освоения космоса, колонизация сотен миров, да и, что греха таить, – опыт боевого терраформирования времен Галактической войны, позволили создать устойчивые экосистемы, состоящие из тщательно подобранных, генетически модифицированных представителей флоры и фауны различных планет, прекрасно проявивших себя не только в первичных поселениях, но и на борту космических станций.

Для мнемоников, большую часть времени отдающих киберпространству, ежедневное соприкосновение с природой давало возможность полноценной психологической разгрузки. Командир «Танаиса» не избегал неформального общения с подчиненными – каждый вечер, после смены вахт, он приходил сюда, чтобы поужинать.

Сегодня день выдался особенно трудным. Непонятное, так и не осознанное до конца напряжение стало глуше, но не исчезло.

Дитрих по укоренившейся привычке направился в центральную часть парка, зашел в кафе, где его внимание привлекла группа пилотов, среди которых он сразу же выделил двух молодых галактлейтенантов, прибывших на «Танаис» с последним пополнением.

– Не возражаете? – Он жестом отклонил попытку уставного приветствия, сел в удобное кресло, мысленно сформулировал заказ, передал его ближайшему серву.

Разговор, прерванный появлением командира, угас сам собой.

– И что замолчали? – Дитрих подмигнул двум старшим офицерам – Пахомову, командиру отдельной роты космодесанта, и Хорватову, возглавлявшему эскадрилью «Стилетто». – Не меня обсуждали, часом?

– Нет, – ответил Илья Тернов, пилот из состава аэрокосмической группы. – Просто делились впечатлениями.

Дитрих дождался, пока кибермеханизм сервирует для него столовый прибор.

– Ты сегодня в первый раз принимал конвой? – обратился он к молодому галактлейтенанту.

– Точно, впервые, – кивнул Илья.

– Чувствовалось напряжение?

– Временами. Смотришь на корабли, вроде бы все нормально, активных сигнатур нет, а ознобом по спине все равно продирает, словно оттуда кто-то смотрит, выжидает момент, когда бы вырваться. – Илья абсолютно точно описал ощущение, насторожившее командира «Танаиса». – С чего вдруг такая нервозность, непонятно, – добавил галактлейтенант. – Мысль[16]16
  Тернов совершенно точно характеризует ощущения. При мнемоническом интерфейсе управления подсистемами именно мысль пилота, облеченная в форму распознаваемой команды, приводит в действие тот или иной механизм.


[Закрыть] на гашетке в буквальном смысле ноет…

Дитрих внимательно выслушал его, подумал: «Значит, не я один ощутил опасность». Но с прибывшими кораблями чувство никак не связано. Тотальная проверка не выявила источника угрозы, однако тревога не исчезла, сознание не выдернуло занозу, а лишь загнало ее вглубь.

– Илья, а ты общаешься с отцом? – стараясь скрыть от подчиненных скверное расположение духа, поинтересовался Дитрих.

Тернов удивился вопросу.

– Видимся редко, – скупо признался он. – В последние годы вообще не встречались.

– Я какое-то время служил с Дугласом в одной эскадрилье, – пояснил командир «Танаиса». – Потом меня назначили командовать фрегатом «Апостол», и мы как-то потеряли друг друга из вида. Где он сейчас?

Илья достал из нагрудного кармана летной формы крохотный чип, сжал его между пальцами, и в воздухе возникло объемное изображение: крепкий мужчина лет сорока пяти стоял на фоне какой-то неимоверно древней, но тщательно отреставрированной машины. Его глаза улыбались, лицо выглядело загорелым. Задний план стереоснимка был смазан, расплывчат, лишь над отрезком дорожного полотна по правую руку виднелся древний указатель, установленный у развязки скоростных автомобильных магистралей: «Мегаполис Европа – 150 километров».

– Ральф теперь живет на Земле? – удивился Дитрих.

Илья кивнул:

– Он ушел из Флота.

– Да, слышал. – Дитрих рассматривал стереоснимок, словно пытался найти в нем какую-то скрытую информацию. – Дуглас всегда был честен и прям. Никогда не скрывал своего мнения. Он считал, что система Конфедерации стала неповоротливой, плохо и неадекватно реагирует на внешние угрозы.

– Его отставка оказалась для меня полной неожиданностью, – признался Илья. – Я в ту пору учился на пятом курсе. Самый напряженный отрезок мнемонической подготовки. Он прилетал на Элио, но меня отпустили всего на час. Толком даже поговорить не удалось. Через год он прислал этот снимок.

– Ну а в рамках сети общаетесь?

– Нет, – вздохнул Илья. – Отец несколько раз присылал сообщения, только отвечать мне было некуда. С Землей открытого Интерстаровского канала до сих пор нет, хотя блокада Солнечной системы давно снята. Как-то все непонятно. Мне по завершении учебы даже отпуска не дали, отправили сюда, на «Танаис».

– Не унывай. – Дитрих ободряюще подмигнул Илье. – Год прослужишь, дам тебе отпуск. Отцу привет от меня передашь при встрече?

– Передам. – Илья нахмурился. Разговор явно тяготил его. – За поддержку спасибо, но вряд ли мне разрешат посещение Земли.

– Ну, ты наперед не загадывай. Для боевого мнемоника есть лишь одно обязательное условие – всегда оставаться на связи, где бы ты ни оказался. Да и на Земле все меняется к лучшему: я слышал, там полным ходом развивается туристический бизнес, так что станцию ГЧ обязательно подключат. Запомни, Илья, бывших мнемоников не бывает. Подумай над этим. Просто так из Обитаемых Миров на Землю никто не эмигрирует. Может, и не было никакой отставки?