Текст книги "Прорыв"

Край дорожного полотна, за которым открывалась пропасть, только добавил ужаса – после падения голова и плечи оказались над бездной, он едва не сорвался вниз, корчась, бестолково махая руками. Через пару секунд, очнувшись от шока, лейтенант попытался встать, но приводы правого активатора сервомускулатуры заклинило, и ему пришлось извиваться всем телом, чтобы отползти от обрыва.

«Сволочи… По-своему решили…» – обреченные мысли метались в голове, не добавляя хладнокровия.

На самом деле падение лейтенанта выглядело убедительно и драматично. Полный ужаса вскрик только добавил правдоподобия – он старательно корчился на краю пропасти, не оставляя сомнения, что ранен выстрелом снайпера.

«Уроды… – Мысль, адресованная наемникам, туманила рассудок приступом дикой злобы. – Одно утешает – сейчас все кончится. Выскочит майор мне на помощь, и все, считай, труп!..» – Панический ужас понемногу отступал, пришло запоздалое облегчение: датчики не указывали на разгерметизацию брони, лишь в оперативном окне проекционного забрала тлела схема повреждений сервомоторного узла – аккуратно отработали, сволочи, а ведь могли и не церемониться, по-настоящему пулю всадить для полного правдоподобия.

Отчаянно страшась второго выстрела, лейтенант, извиваясь, пополз к БМД, ожидая: вот сейчас откроется люк, Шершнев высунется наружу, чтобы помочь ему, получит пулю, и все, наконец, завершится ко всеобщему удовольствию.

Не тут-то было.

Разрывая плотный сумрак, внезапно ударила очередь спаренного башенного орудия. Гребень близлежащей возвышенности вспороло серией разрывов, щелкнул, автоматически переключаясь на частоту колонны, коммуникатор:

– Рыжов, отползай вниз по дороге! Прикрываю!

А майор свое дело знал! Не поддался на уловку, не выскочил наружу. БМД взревела двигателями, рванулась вперед, открывая новый сектор обстрела, одновременно автоматика машины сбросила генераторы ложных целей, кормовая пневматическая пушка отработала в сторону колонны, прикрывая поворот дороги облаком мельчайшей антисканирующей пыли.

Теперь наемники фиксировали только головную машину колонны. Майор сознательно провоцировал их, видимо, одиночный снайперский выстрел не дал ему точного целеуказания.

Поединок нервов выиграл Шершнев.

БМД сбросила скорость, вписываясь в закругление искаженной, скрученной спиралью дороги, когда со стороны руин, расположенных по другую сторону пропасти, полыхнуло два ракетных запуска. Зенитный лазерный комплекс боевой машины отработал безукоризненно, две черно-оранжевые вспышки сверкнули над пропастью, и тут же заработало башенное орудие БМД. Длинные снарядные трассы хлестнули по обнаруженной позиции наемников, на миг превратив гребень соседнего искажения в подобие извергающегося вулкана. Разрывы легли кучно и точно, ослепительное пламя несколько секунд бесновалось среди вкрапленных в остекленевшую почву руин, снося стены невысоких зданий, обрушивая в пропасть огромные дымящиеся глыбы оплавленного камня.

– Колонне возобновить движение! – Голос майора прозвучал спокойно. – Третьей машине подобрать раненого! Всем – перевести орудийные комплексы в режим автоматического подавляющего огня!

Рыжов изловчился, перевернулся на спину.

Мимо, едва не задевая его траками широких гусениц, медленно ползла самоходная платформа с установленным на ней испытательным образцом. Справа, по другую сторону пропасти, дымились огрызки руин.

«Ну все… Хана тебе, Шершнев…» – озлобленно подумал лейтенант.

* * *

У внутренней границы Барьера колонну встречала группа военных сталкеров.

Сканеры сбоили. Моральное напряжение только усиливалось, а ведь впереди еще пять километров пути через металлические дебри.

Сверившись с маршрутной картой, Иван остановил машину на обширной площадке, специально оборудованной для встречи с проводниками.

Видимость значительно улучшилась, но явление было локальным, искусственно созданным. Площадку со всех сторон окружала серая мгла, по периметру сияли габаритные огни, обозначающие безопасную зону, защищенную неизвестными Ивану артефактными устройствами – именно они отсекали клубящийся серый туман, не давали проникнуть на территорию паркинга ни металлорастениям, ни скоргам.

Группа из четырех сталкеров появилась неожиданно. Вынырнув из мглы, они как будто прошли через незримую стену, оказавшись в защищенном пространстве.

– Рыжик, где тебя скорги носят? – раздался в коммуникаторе басовитый голос. Трое сталкеров остались на месте, старший группы направился к головной машине колонны.

Иван понял, их никто не предупредил о том, что сегодня доставкой «контрольного образца» руководит не Рыжов. Следовало пообщаться, но разговаривать через коммуникатор Шершнев не стал.

– Выставить оцепление, плановая остановка тридцать минут, – приказал он по связи. – Техникам осмотреть машины, доложить.

Выбравшись из БМД, он направился навстречу старшему группы проводников.

– Майор Шершнев. Сегодня я командую операцией.

– Зулус, – коротко отрекомендовался сталкер. – В чем задержка, майор? – тут же осведомился он, глядя, как из десантных отсеков высаживаются бойцы, нехотя расходясь по периметру площадки. Вслед за остальными появился и Рыжов, он, прихрамывая, направился к группе сталкеров, зачем-то отозвал в сторону одного из них.

– По плану операции на площадке положена тридцатиминутная остановка. Проверка технического состояния машин после преодоления Барьера.

– Новенький? – Сталкер прищурился, словно ему в глаза светило солнце. По сравнению с бронекостюмом Шершнева экипирован он был легко – высокие ботинки на толстой подошве, брюки и куртка из прочной синтетической ткани, специальные перчатки, не защищающие фаланги пальцев. Под курткой угадывался легкий кевларовый бронежилет с разгрузочными карманами, на правом плече подсунутая под «погон» виднелась дыхательная маска. – Ты бы сворачивал балаган, майор. У нас времени в обрез.

– Нужно осмотреть машины.

Зулус невнятно выругался.

– Слушай, ничего с твоими машинами не станет. Инструкции в штабах пишут, а у нас времени нет на все ваши регламенты. По маршруту пепельная буря, если тебе интересно. Активный слой все равно обдерет металлокустарниками, за Барьером так или иначе придется броню чистить от скоргов. Так что плюс минус одна царапина сейчас никакой роли не играет.

В принципе Шершнев склонен был согласиться со сталкером, тот наверняка знает, что говорит, но в первом боевом выходе Ивану было необходимо протестировать экспериментальный комплекс внешних имплантов, которыми его «оснастили» в лабораториях ВКС, а для их успешной активации требовалось время. Как раз те самые тридцать минут на включение и тестирование.

– Ничем не могу помочь. Не собираюсь нарушать инструкции.

– Как знаешь. – Зулус ожег его презрительным взглядом и направился назад к поджидавшим его сталкерам. Рыжов как раз о чем-то беседовал с одним из них.

Чтобы не нагнетать обстановку, Шершнев направился вдоль колонны, делая вид, что контролирует работу техников. На самом деле ему нужно было дождаться момента, когда экспериментальный комплекс проявит себя. Все устройства, соединенные с его нервной системой, должны активироваться самостоятельно, при этом не исключены сбои, побочные эффекты и прочие осложнения. Вообще, если бы не внезапный обстрел колонны, Шершнев не собирался отбирать командование у лейтенанта, просидел бы большую часть времени под защитой брони, делая вид, что поглощен новыми ощущениями от знакомства с аномальными пространствами.

«Не вышло как планировалось. Теперь придется изображать из себя педантичного служаку…»

* * *

– Рыжик, ты что, сдурел? Предлагаешь нам грохнуть майора?

– А какие варианты? – нервно огрызнулся лейтенант. – Наемники облажались, а груз забирать надо. Ты сам подумай, какие деньги на кону? Ни тебе, ни мне срыва доставки не простят! На блокпосту наша смена теперь только через две недели будет дежурить!

– Ну а отвлечь его, загрузить товар по-тихому?

– Не выйдет. Он только прикидывается таким тупым. Видел бы ты, как он наемников уделал. Когда в меня пулю всадили, даже не вздрогнул, спасать не кинулся, сразу понял – выманивают его.

– Ну и что было дальше?

– Прикрыл колонну антисканирующей пылью, а сам вывел боевую машину на открытый участок серпантина. Сначала показалось – псих, а на самом деле он их на ракетный запуск провоцировал, чтобы позицию свою обозначили.

– И как?

– Хочешь, сам посмотри, – огрызнулся Рыжов. – На отметке «километр» семьсот метров, напротив «мертвой петли». Может, чем и поживишься на трупах.

– Ты полегче. – Зулус сплюнул. – Мы тебе не стервятники-мотыльки, по карманам шарить да трупы раздевать. Значит, под видом тупого служаки нам спеца прислали? Может, наш канал засвечен?

– Нет. Тут что-то другое. У Петренко в штабе группировки все схвачено. Его бы предупредили. А какой он спец – еще посмотреть надо. Не из робких, понятно, но не факт, что из СБ[9]9
  СБ – служба собственной безопасности.


[Закрыть]. Скорее из боевой части к нам перевели.

– А поговорить с ним? Ввести в курс дела?

Рыжов нахмурился:

– Свою долю с ним делить станешь?

Зулус хищно усмехнулся:

– Ладно. Убедил. Нам действительно проблемы ни к чему, да и времени особо на разговоры нет. Сейчас организуем. Только ты, Рыжик, забейся куда подальше, вон за коленку свою схватись, может, еще медаль дадут за ранение.

– Пошел я. Буду в замыкающей машине, там медмодуль установлен.

– И не высовывайся, чтоб под раздачу не попасть.

– Ну вы наших-то пацанов не трогайте!

– Не учи. – Зулус обернулся. – Так, особо фантазировать не будем. Майор, может, и повоевал, но в пространствах он человек новый, к тому же неимплантированный. Ты, – он взглянул на сталкера по кличке Птаха, – идешь к периметру, вырубаешь один сектор защиты. Как только мгла ворвется на площадку, ты, – он теперь обращался к метаморфу, – начинаешь манипулировать реальностью. Закрой головную машину искажением, а у границы открытого сектора создашь ложную энергоматрицу. Майор должен направиться туда, думая, что идет на сигнал БМД. Справишься?

Метаморф группы молча кивнул. Задача несложная.

– Ну а мы с Юсуфом разберемся с майором и оттащим его тело подальше в «жестянку». Все остальное доделают скорги. Без имплантов ему в любом случае не выжить.

* * *

Шершнев проверил работу техников и возвращался к головной машине, когда с ним поравнялся Рыжов.

– Как нога?

– Терпимо. Иду в медмодуль. Привод заменили, а колено ноет.

– Ну, давай, лечись, только на связи постоянно, понял? Мне твое мнение может понадобиться.

– Конечно.

Переговорив с лейтенантом, Иван решил проверить караульных. Встречаться с Зулусом, вступать с ним в прения не хотелось. Прошло уже десять минут, как колонна достигла защищенной площадки, а импланты до сих пор не проявляли активности.

Может, все дело в защитном поле? – размышлял Шершнев. При первом включении комплекса ему прочили целый букет неприятных ощущений, вплоть до временной потери сознания. Скверно, если такое произойдет на марше. Надо как-то инициализировать комплекс. Может, выйти за периметр защиты? Ну на пару шагов, и сразу обратно?

* * *

– Птаха, готов?

– На месте.

– Вырубай!

Над площадкой внезапно сверкнула зеленоватая зарница.

Шершнев остановился, не понимая, что произошло, а в следующий миг мгла, беснующаяся за защитным периметром, вдруг ринулась прямо на него. За секунду все вокруг потонуло в плотном сумраке, автоматически заработал БСК, но на проекционном забрале не возникло контуров окружающих предметов, лишь зловещий сигнал сбоя тлел в открывшемся оперативном окне.

Секунда полной дезориентации показалась ему вечностью. Не понимая, что случилось, Шершнев задействовал М-связь, но ему ответили лишь помехи.

«Неужели самые современные сканеры бессильны в этой мгле?» – промелькнула мысль. Он машинально перефокусировал системы обнаружения, сужая апертуру, тем самым увеличивая эффективную дальность, затем медленно начал поворачивать голову, пока датчики не зафиксировали блеклую энергоматрицу.

Ну хоть что-то! Он направился в сторону обнаруженной БМД, гадая, что же могло произойти с устройствами защиты периметра.

Связь по-прежнему не работала. Из беснующейся мглы вдруг появился полуметровый игольчатый шар, его пронесло мимо порывом ураганного ветра, а через пару секунд не к месту и не ко времени Шершнев почувствовал признаки активации имплантов.

Он остановился.

Энергоматрица боевой машины по-прежнему находилась в прицеле сканеров, до нее оставалось всего десяток шагов, но мышцы внезапно свело судорогой, сознание помутилось, он с трудом устоял на ногах лишь благодаря своевременному вмешательству системы самостабилизации бронескафандра.

Зрение стало нечетким, расплывчатым.

Сколько продлится недомогание? Помнится, Завьялов говорил, что пару минут, не больше. Первым активируется метаболический имплант, его включение лучше переждать не двигаясь. Затем в порядке очередности – соединенные с нервной системой сканеры и расширитель сознания. Их включение вспышкой боли и судорогами мышц не ограничится, возможны галлюцинации.

Боль тем временем стала слабее, и Шершнев поспешил к машине.

Сейчас его заботила только одна проблема: необходимо восстановить связь, получить данные о происходящем, принять командование.

Еще шаг, и он остановился.

По показаниям БСК корма боевой машины находилась всего в тридцати сантиметрах, но Шершнев по-прежнему видел лишь беснующуюся вокруг мглу.

Вытянув руку, он попытался нащупать скошенные бронежалюзи системы охлаждения двигателя и едва вновь не потерял равновесие, когда ладонь провалилась в пустоту.

Он не видел, как за спиной возникли две тени. Узко сфокусированные сканеры, сориентированные по направлению движения, больше не контролировали происходящее за спиной, и он пропустил появление сталкеров.

Зулус вскинул короткоствольный «Шторм», выпустил очередь игольчатых пуль в спину Шершневу и, когда тот упал, спокойно произнес:

– Берись, поволокли его в «жестянку».

Глава 2

Пустошь. У внутренней границы Барьера…

Мир без солнца.

Вокруг смыкалась плотная, текучая, непроницаемая для взгляда свинцово-багряная мгла.

Шершнев со стоном перевернулся на спину.

Что произошло?

Он помнил, как колонна остановилась на специально оборудованной площадке, затем произошел внезапный прорыв Пепельного тумана, а дальше…

Полный провал в памяти.

Он медленно повернул голову, осматриваясь.

Вокруг плотной стеной смыкались металлокустарники. Сталкеры называют такие плотные заросли автонов «жестянкой».

«Что с моими имплантами?» – мысленно спросил себя Шершнев, прислушиваясь к ощущениям.

Мир вокруг прорисовывался расплывчато, нечетко. Он вдруг понял, что воспринимает реальность уже без посредничества комплекса боевых сканеров, обстановку визуализировал его собственный рассудок.

Выходит, расширитель сознания и метаболический имплант успешно инициализированы?

«Похоже, что так. Неужели меня вырубило при включении соединенных с нервной системой устройств? А прорыв Пепельного тумана? Мои блуждания во мгле? Галлюцинации?

Где я и куда подевалась колонна?!»

Перед глазами все двоилось.

Надо встать. Двигаться. Найти обратный путь к защищенной площадке. Мысли о предательстве у него не возникло. Он не помнил удара автоматной очереди в спину, не понимал, как оказался в «жестянке». Самое простое объяснение – потеря сознания в момент активации комплексов наномашин.

Все шло не по плану. Но ничего… Худшее уже позади.

Взглянув на часы, Шершнев невнятно выругался. Прошло три с половиной часа. «Вот, блин, попал… Вместо того чтобы тихо переждать активацию имплантов под защитой брони, нахватался «глюков», да еще и в «жестянку» забрел. Хорош командир колонны, ничего не скажешь».

Трезво оценив ситуацию, он понял, что вряд ли его до сих пор ищут. Памятуя о неприязненном отношении Рыжова и произошедшем накануне конфликте, стоило предположить, что колонна ушла. Иначе его давно бы нашли. Наверняка и этот нетерпеливый Зулус вставил свое веское слово – мол, вам надо, вы и ищите, только на обратном пути, а мне некогда.

Ситуация вроде бы читалась легко.

«Ладно. Отыщу площадку, дождусь своих», – решил Шершнев. Других вариантов не было.

* * *

Иван ошибался, думая, что все самое скверное уже позади. На самом деле, придя в сознание, он не испытал и сотой доли тех адаптационных эффектов, что предлагали ему комплексы внешних имплантов. Первую порцию шоковых ощущений он получил, попытавшись встать.

Тело отреагировало слишком быстро.

Любой из нас совершает большинство движений машинально, не обдумывая их, и только в крайних случаях разум сосредоточивается на предполагаемом действии. Иван начал вставать, внезапно почувствовал резкое головокружение и, уже падая лицом вниз, понял: его мышцы произвели неадекватное усилие, которое тут же приняли к исполнению сервомоторы бронескафандра – за доли секунды он не только встал, но и по инерции потерял равновесие, не удержавшись на ногах.

Ничего себе…

Он вновь перевернулся на спину.

Теперь Шершнев действовал осторожнее, контролируя напряжение мышц.

Со второй попытки ему удалось встать. Некоторое время он придерживался рукой за толстую ветвь металлорастения, затем неуверенно шагнул, продираясь сквозь чащу.

Шаг от шага дело пошло увереннее. Организм достаточно быстро вернул контроль над мышцами, но как поведет себя аналог метаболического импланта при возникновении внезапной опасности? Похоже, корректор обмена веществ только приступил к процессу автоматической настройки.

Заросли металлокустарника раздались в стороны. Шершнев вышел на пологий склон возвышенности. Датчики бронескафандра нервно сигналили о критической близости условной границы Барьера.

Иван замер, пытаясь определить свое местоположение.

Герметичная броня с встроенными сервоусилителями мускулатуры надежно защищала его от воздействия внешней среды – майор застыл, как скала, порывистый ветер бессильно налетал, приглушенно подвывая, сек по забралу гермошлема мелкой каменной крошкой, вездесущая пыль стелилась серой поземкой.

Дрожь медленно ползла по спине.

Непривычные ощущения вторгались в рассудок – дал знать о себе расширитель сознания. Пока вокруг ветвились плотные заросли металлорастений, наномашинные комплексы, имитирующие импланты сталкеров, особо себя не проявляли, теперь же они включились на полную мощность, одновременно устанавливая контакт с нервной системой через специальные адаптеры.

Шершнев понял – придется повременить. Лучше переждать окончательную активацию комплекса не двигаясь.

Несколько минут, пока шла перенастройка датчиков, он чувствовал себя уязвимым и беззащитным. Видимость не превышала полуметра, вытяни руку, и ее тут же поглотит беснующаяся мгла. Обычное человеческое зрение тут бессильно, а индикатор процесса перезагрузки систем, как назло, достиг уровня семидесяти процентов и остановился.

Сбой?

Световой столбик в оперативном окне проекционного забрала дрогнул, вырос на миллиметр и снова замер.

В рассудке вдруг начали возникать обрывочные, невзаимосвязанные воспоминания, словно кто-то вторгся в память Шершнева и наскоро перелистывал страницы его жизни, мимолетно задерживая внимание на каком-нибудь эпизоде. Ощущение неприятное, но знакомое. То же самое происходило в процессе подготовки, когда специалисты военных лабораторий калибровали расширитель сознания.

В голове на миг помутилось, затем окружающий мир внезапно начал обретать краски. Непроницаемая серая мгла стремительно таяла, словно бесноватый, уныло подвывающий ветер поднатужился и рассеял ее, отдавая взгляду контуры близлежащих деталей рельефа: впереди Шершнев увидел покрытый трещинами, немыслимо деформированный фрагмент здания, чуть левее по пологому пригорку пластался низкорослый металлический кустарник, справа вздымался вал остекленевшей почвы, застывший, словно морская волна на фотоснимке.

Он обернулся, пытаясь найти взглядом границу внутреннего периметра Барьера, и тут же поплатился за резкое, необдуманное движение. «Предупреждали же!» – с досадой подумал он, ощутив тошнотворное головокружение. Серая мгла вновь рванулась со всех сторон, перед глазами замельтешили цветные искры. Прошло секунд десять, прежде чем к нему вернулось зрение.

«Тебе потребуется не меньше часа на адаптацию, – тут же вспомнились слова начальника мнемотехнической лаборатории. – Майор, ты должен найти укрытие, переждать, пока твой мозг не начнет быстро и адекватно обрабатывать данные от несвойственных человеку устройств восприятия.

– А как же сталкеры? – не удержался от вопроса Шершнев.

– Многие погибают в первые дни после имплантации, – сухо ответил Завьялов. – Я вообще не понимаю, почему Новиков отправляет тебя на задание без должной подготовки. У нас военные сталкеры по полгода тренируются, прежде чем первый раз пересечь Барьер».

Воспоминания отхлынули, возвращалась четкость восприятия. Шершнев попробовал еще раз обернуться, но теперь уже медленно. Предметы исказились, но не исчезли. Мозг, переключившись на иную сенсорику, получал данные от сканеров, визуализировал их, но пока все происходило медленно, детализация оставляла желать лучшего, да и «картинка» постоянно притормаживала.

Через пару минут головокружение прекратилось, а границы восприятия постепенно начали расширяться, теперь он уже различал некоторые предметы на удалении в десять-пятнадцать метров – явный прогресс, учитывая, что на самом деле мир по-прежнему находился во власти нескончаемой пылевой бури.

«Как здесь вообще могут выживать люди?» – непроизвольно подумал Шершнев, начиная подъем по пологому склону.

* * *

Колонну бронетехники он не обнаружил.

Временная стоянка пустовала, обрамляющие ее устройства не работали, следы траков гусениц занесло вездесущим серым прахом.

«Ладно. – Иван уже мысленно смирился с создавшейся ситуацией. – Отыщу укрытие, пережду, колонна, согласно маршрутной карте, будет возвращаться тем же путем. Вот тогда и поговорим, лейтенант Рыжов», – мысленно пообещал себе он.

По сути, задачу Шершнев все же выполнил. Теперь не было смысла дергаться, импланты активировались, следовало действовать осторожно, обдуманно, использовать время до возвращения колонны, чтобы в какой-то степени адаптироваться к новым ощущениям и возможностям.

Неприятные эффекты тем временем усиливались, да и окружающая обстановка серьезно давила на психику.

Напитанные влагой облака клубились низко, почти касаясь земли, шквалистый ветер гнал их в сторону Барьера, пластал по руинам зданий, смутно проступающим во мгле.

Ветер рвал по нервам. Расширитель сознания играл с его восприятием как заблагорассудится, поочередно усиливая то зрение, то слух, – вот сейчас, к примеру, скрежет ветвей металлического кустарника внезапно стал резким, нестерпимым, он заглушил все остальные звуки до такой степени, что Шершнев почувствовал себя погруженным в недра обветшалого механизма, столетия работающего без смазки.

Затем резко обострилось зрение, мгла окончательно расступилась, он увидел даже невысокие столбики, отмечающие границы внутреннего периметра Барьера, невольно отметил, как аномальная сила гравитации пластала металлические побеги по земле, вытягивая их в сторону мутного купола уплотненного воздуха.

Затем с рассудком начали происходить непредсказуемые метаморфозы.

Довольно четкое черно-белое восприятие реальности внезапно трансформировалось. На несколько секунд сознание помутилось, затем мир обрел зловещие краски: серая хмарь превратилась в багряный сумрак, словно перед мысленным взором майора открылась сюрреалистическая картина ландшафта иной планеты, на фоне которого внезапно начали прорисовываться совершенно невозможные детали – это появились первые энергоматрицы. Сведения об источниках энергетической активности поступали от датчиков, но интерпретировались рассудком.

В результате возникло болезненное ощущение, будто две совершенно разные реальности наслаиваются одна на другую, вызывая чувство мгновенной дезориентации. Дыхание непроизвольно участилось. Щекотливая капелька пота скользнула по спине. Взгляд по-прежнему тонул в серой клубящейся мгле, сминаемой порывами ветра, а мысленный взор проникал сквозь пелену облаков, расширитель сознания вычерчивал рельеф местности, проецируя на него сотни очагов энергетической активности.

С каждой секундой Иван воспринимал все больше подробностей окружающего, чувствуя, что рассудок не справляется. Неповторимая гамма несвойственных человеку ощущений навалилась разом, в один миг, низводя сознание до состояния информационного шока.

«Правильно сделал, что затаился, решил переждать. Хорош бы я был, находясь в движении…» – Мысль скользнула где-то по периферии сознания, голова резко и неприятно кружилась, глаза болели, словно он долго во что-то всматривался.

Потребовалось минут десять, прежде чем рассудок майора начал понемногу адаптироваться, примиряя между собой два уровня восприятия.

Унылый скрежет «жестянки» монотонно царапал по нервам. Энергоматрицы созданных скоргами ловушек, искры, мечущиеся по зарослям автонов, несколько смутно очерченных силуэтов крупных изделий техноса, «пасущихся» в отдалении, среди всплесков холодных энергетических волн, – все это воспринималось остро, выбивало из равновесия, несло очевидную угрозу.

Он непроизвольно взглянул на часы.

«Где же тебя носит, Рыжов?»

Отчужденное пространство Пустоши.

Маршрут следования колонны…

– Рыжик!

Лейтенант обернулся. Активатор сервомоторов наскоро подлатали, и он уже не прихрамывал, двигаясь следом за продавливающей «жестянку» боевой машиной.

– Чего тебе?

Зулус догнал его, произвел едва уловимое движение, и в воздухе спроецировалась карта местности.

Справа по курсу колонны на карте обозначился участок руин, за ним начинались непроходимые заросли металлорастений, известных как аномалия «Призрачный Город». Любой, кто по незнанию или по неосторожности забредал в эти поистине гиблые места, исчезал бесследно.

Аномалия получила название по масштабному, заметному издалека визуальному эффекту, сопровождавшему гибель очередной жертвы: массив металлической растительности генерировал фантомные изображения различных населенных пунктов, от огромных мегаполисов до небольших деревушек. Многие сталкеры сходились во мнении, что образы для создания иллюзий скорги черпали непосредственно из рассудка сталкеров, манипулируя воспоминаниями, заставляя двигаться по определенному маршруту, постепенно загоняя жертву в какое-то страшное место, откуда уже нет возврата.

Окраины аномалии «Призрачный Город» кишели сталтехами, что не прибавляло популярности зловещему массиву металлорастительности, но, с другой стороны, он манил обилием артефактов, редкими, встречающимися только тут видами автонов. Немногие из сталкеров, кто побывал на окраине металлического леса и сумел вернуться невредимым, рассказывали о целых озерах фрича, о замороженных аномальной субстанцией древовидных металлорастениях и кустарниках, ветви которых стали хрупкими и отламывались без усилия – только собирай.

Редкие, не встречающиеся на Земле неизвестные науке сплавы отчаянные сталкеры добывали именно тут, порой за одну вылазку зарабатывая целые состояния, но вот беда – даже с окраин «Призрачного Города» возвращались немногие.

– Не слишком мы приблизились к аномалии? – Зулус шагал вровень с лейтенантом.

– Нормально. В самый раз, – ответил Рыжов. Тонкий кроваво-красный лучик микролазера скользнул по карте, отчеркивая линию в сотне метров от маршрута колонны. – Вот рубеж, начиная с которого встречаются группы сталтехов. Но у страха глаза велики, да и слухи всегда преувеличены.

– К чему клонишь?

– У меня данные спутникового контроля. Они точны. Но большинство сталкеров опираются на слухи, значит, не рискнут подойти ближе, чем метров на пятьсот.

– А сталтехи тебя не пугают? У них, между прочим, сканеры покруче, чем у нас.

– Вот потому твои ребята в доле, – напомнил Зулусу Рыжов. – Пусть метаморф делом займется.

– Предлагаешь отгородиться от аномалии искажением реальности?

– А почему бы и нет? – Рыжик пожал плечами. – По-моему, достаточно простой и надежный вариант. Сталтехи нас не видят, сталкеры сюда не сунутся. Движемся спокойно, контрольный образец отпускаем вот тут. – Рыжов чиркнул лазерной указкой по отрезку улицы, уходящей в глубь настоящих, не иллюзорных руин. – В итоге ученые млеют от счастья, они давно хотели узнать, что происходит в дебрях «Призрачного Города», а мы повернем вот здесь, – лейтенант поставил еще одну отметку, – и выйдем к месту загрузки, никем не замеченные.

– Нормально, – соглашаясь, кивнул Зулус. – На месте действуем как обычно?

– Да. Я поведу головную машину, якобы на разведку опасного участка маршрута, вы останетесь с колонной. Загружусь, дам знать. Никто ничего не заподозрит.

– Лады. – Зулус заметно успокоился. – Работаем. – Он отключил воспроизведение карты местности и, отстав на шаг, растворился во мгле.

* * *

По краю аномалии «Призрачный Город» двигался еще один отряд.

Десять человек в одинаковых, черных как смоль бронекостюмах проделали долгий путь. Их экипировка, покрытая царапинами, а в некоторых местах и ртутными язвами, утратила целостность антискоргового покрытия, движения, несмотря на исправную работу усилителей мускулатуры, выдавали крайнюю степень усталости. Двое несли продолговатый увесистый контейнер, остальные, разбившись на пары, двигались в охранении.

Шли молча, не разговаривая друг с другом, настороженно сканируя прилегающую к маршруту местность. Заметив крупного механоида или скопление ловушек, отряд сворачивал в сторону, избегая проблемных встреч, затем вновь возвращался на маршрут, ведущий в глубь «Призрачного Города».

Оставалось загадкой – они безумны или бесстрашны? Не знают о существовании гигантской западни или игнорируют опасность?

Давно минул полдень, ветер понемногу стих, языки Пепельного тумана, ставшие за последние годы едва ли не визитной карточкой Пустоши, медленно клубясь, поползли по ложбинам.

Субстанция серого цвета состояла из миллионов наномашин. Эта разновидность скоргов, обитающих среди огнедышащих сопок и многочисленных разломов земной коры, приспособилась перемещаться и охотиться в воздушной среде. Обычно языки Пепельного тумана появлялись, когда стихал ветер, и двигались в направлении ближайших энергополей, по пути нападая на случайные жертвы. Для тех сталкеров, что носили экипировку из активного пластика или обладали способностью генерировать вокруг себя электромагнитное поле, хищный туман не являлся серьезной угрозой, но доставлял массу неудобств, блокируя работу имплантированных сканеров.

Группа бойцов в черной экипировке даже не замедлила шаг, когда из разломов и трещин земной коры начали высачиваться первые струйки пепельного марева. Таинственные бойцы продолжили движение в прежнем темпе, видимо, маршрут был им хорошо знаком, и даже сбой в работе сканеров не послужил причиной для остановки. Через некоторое время туман поднялся до высоты плеч, затем полностью поглотил зловещие фигуры, они исчезли, словно призраки, канули в разрастающемся пепельном облаке беззвучно и бесследно.