Текст книги "Заря над Араксом"

Даша отлично знала устройство подобных машин. Аналогичные кибермеханизмы благодаря их относительной простоте, неприхотливости и универсальности использовались во многих колониях.

Она поставила на широкий подоконник свою ношу и, полностью открыв окно, призывно взмахнула рукой.

Один из флайботов тут же сорвался с места, плавно спикировав к одинокой человеческой фигуре.

Надежная, понятная машина.

– Эвакуация. Код 7564. Открой доступ.

Система распознавания речи уловила человеческий голос, и спасательный механизм без проблем внял команде: часть обшивки сначала подалась вверх и в сторону, а затем откинулась в горизонтальное положение, лязгнув скругленным краем о подоконник.

Даша, стараясь не смотреть вниз, перешла по узкой аппарели внутрь спасательного аппарата.

Оставив свой багаж в тесном отсеке, рассчитанном на двух человек, она набрала на сенсорной клавиатуре известный ей код, открывая доступ в небольшую рубку, где помимо автоматики располагалось кресло пилота и резервная система ручного управления.

Неужели выбралась?

Не верилось, что спасение придет так неожиданно, ей не пришлось спускаться вниз, смешиваться с толпой, пользоваться украденной статкарточкой…

Оказавшись внутри понятной, доступной для управления машины, она ощутила не просто облегчение – на миг возникло чувство защищенности, словно между ней и остальным миром выросла надежная, неодолимая стена, ограждающая ее от помыслов и посягательств других людей.

Неужели я так привыкла к одиночеству?

Даша понимала – сейчас не время, но теплое, коснувшееся измученного сознания чувство относилось именно к машине, преданной и надежной в своей простоте, неспособной на предательство, подлость. Перед мысленным взором возникла сравнительная картинка сотен людей, которых она видела выбегающими из здания.

Холод. Металлический холод в груди, чувство отвращения, граничащее с омерзением.

Что же случилось со мной?

Или это было всегда, но только сейчас пришло осмысление таящегося в душе предвзятого чувства?

Кто породил его – хирурги и воспитатели в центре подготовки мнемоников или двое разноликих убийц, один – уверенный в себе, надменный, расчетливый и властный, а второй – жалкий, трясущийся, но тем не менее согласившийся ее убить?

Чем отличались от них люди, что отталкивали друг друга от переполненных лифтов, готовые затоптать на аварийных лестницах менее расторопных?

Все… Хватит!..

Даша прикусила губу. С внутренней болью ей все равно придется разбираться… но потом. Сейчас не время и не место.

Так часто случается в жизни. Мы отодвигаем проблемы, когда они наиболее остры и понятны, прячемся от собственных мыслей, загоняя их в глубь сознания, чтобы разобраться потом.

Взгляд Даши вернулся к панелям управления, и рассудок сосредоточился на них. Чувство защищенности так же иллюзорно, ненадежно, пока она не вырвалась отсюда, с территории, контролируемой службами безопасности Аллора.

Она не зря зашла в биологическую лабораторию, взяв комплект защитной экипировки. Укрыть от преследования ее могла только знаменитая аллорская сельва.

Переключив систему флайбота в режим речевых команд, она отключила всю внешнюю коммуникацию, обрывая связь кибернетической системы с командным центром. Там, естественно, зафиксируют внезапную потерю контакта со спасательной машиной, но кто станет всерьез беспокоиться о кибермеханизме, когда на огромной площади перед больничными корпусами мечется многотысячная, охваченная паникой толпа?

Когда у службы контроля возникнет возможность вернуться к проблеме и заняться выяснением судьбы флайбота, она уже будет вне досягаемости систем обнаружения мегаполиса. Вряд ли к поискам станут подключать спутниковый контроль, но и об этом она позаботится.

Ей предстояло многое изменить в своей судьбе.

– Карту материка, – потребовала Даша, отдав приказ автопилоту следовать в направлении огромных, уже пройденных почвоукладчиками, но еще не освоенных людьми территорий.

* * *

Место приземления она выбирала долго и тщательно.

В конечном итоге, рассмотрев и отвергнув несколько вариантов, Даша остановилась на расположенной в глубине сельвы станции технического обслуживания планетопреобразующих машин. Заброшенной или законсервированной? Карта не давала ответа на данный вопрос, но в любом случае ей необходимо, чтобы на месте посадки присутствовали какие-либо постройки, среди которых можно укрыть флайбот от систем спутникового сканирования.

Даша прекрасно понимала, что долго продержаться в сельве она не сможет, этот этап бегства был необходим ей как передышка, возможность восстановить подорванные силы, благо неприкосновенный запас спасательной машины предоставлял ей такую возможность.

Пока она размышляла, в желто-зеленом море колышущихся на ветру лактиний появился просвет: стеклобетонные площадки, две разрушенные временем эстакады, несколько одноэтажных зданий промышленного типа – станция все-таки оказалась заброшенной, о данном факте молчаливо свидетельствовали тронутые коррозией корпуса почвоукладчиков с демонтированными силовыми установками.

Что ж, безлюдность как нельзя кстати устраивала Лоури.

Она повела флайбот на снижение, в последний момент включив автопилот, который тут же «подхватил» заданный вектор посадки, филигранно вписав спасательную машину в полуоткрытые створы приземистого здания с частично обрушившейся крышей.

Даша дождалась, пока выключится двигатель флайбота. Откинувшись на спинку кресла, она равнодушно и устало созерцала сумеречную обстановку бывшего цеха по ремонту планетарных машин. Все оборудование давно пришло в негодность, видимо, власти Аллора не собирались в ближайшем будущем отвоевывать у ядовитой сельвы новые жизненные пространства.

Почувствовав, что легкая вибрация наконец прекратилась, она взглянула на датчики приборной панели.

Система рециркуляции воздуха работала исправно. В герметичной машине ей не грозила бактериологическая и токсическая опасность, поэтому Даша решила, что нет нужды облачаться в защитный костюм. Выходить наружу не было ни желания, ни сил.

Спать.

После предельного напряжения измученный организм требовал одного – сна. Глаза закрывались сами собой, Даша то на мгновение проваливалась в краткое забытье, то, вздрогнув, начинала вновь осознавать окружающую обстановку, пока усталость окончательно не возобладала над остаточным нервным возбуждением.

Она уснула глубоко и крепко, сама не заметив, как провалилась в похожий на потерю сознания сон.

* * *

Ее пробуждение, в который уже раз, нельзя было назвать приятным.

Дашу потревожил звук шагов.

Именно так… следующим ощущением, буквально резанувшим по нервам, стало осознание того, что она не сидит в кресле флайбота, а лежит на чем-то жестком и неудобном.

Шаги слышались за спиной, причем их сопровождало негромкое эхо, видимо, помещение было внушительных размеров.

Шаги стихли, что-то скрипнуло, затем раздался характерный звук: тонкий специфический шелест электромагнитного затвора импульсной винтовки не перепутаешь ни с чем.

– Проклятая пыль, – пробурчал хрипловатый мужской голос.

Клацнула о поверхность пустого контейнера какая-то деталь, видимо, незнакомец взялся за чистку оружия.

– На Дионе всегда так, – отчетливо прозвучал второй голос. – Кому золотые пляжи Коллио, а кому и пыль глотать. Хорошо хоть в скафандрах париться не пришлось. А то помнишь, Серж, как в позапрошлый раз, я надеваю его, а там, к Фрайгу, система терморегуляции накрылась.

– Угу. Мне тогда тоже какой-то утиль попался. С заклинившими светофильтрами, – мрачно согласился тот, кого назвали Сержем. – Пока шли, думал, сдвинусь, не видно ни зги…

– Ладно, пойду взгляну на датчики. – Очередная реплика сопровождалась звуком отодвигаемого в сторону пустого контейнера. – Боюсь, как бы наша прелестная незнакомка не притащила за собой копов.

– Да не похожа она на дурочку, Фонг. Флайбот спрятала грамотно, ни один спутник не просечет. И автоматику выключила, радиомаяки не работают. Вот только магнитные маркеры не стерла. Я, когда угоняю машину, первым делом стираю опознавательные номера. В сельве они ни к чему, а засечь по ним могут.

– Слушай, ты не думал, откуда она взялась?

На некоторое время в разговоре возникла пауза.

– А ты не догадываешься?

– В смысле?

– Новости смотри почаще, – беззлобно поддел его Серж. – Вчера в Клайфпорте неизвестный кибрайкер атаковал компьютерную сеть центральной клинической больницы.

– На кой?

– Не знаю. Никто не знает. А вот я догадываюсь.

– Ну, поделись, умник.

– Сам, что ли, не видишь? Во что она одета? Больничное барахло. Видать, держали там ее на препаратах, спит уже почти сутки. А ее затылок? Ты видел? Пять заглушек помимо стандартного импланта. Плюсуй сюда угнанный флайбот с маркерами центра чрезвычайных ситуаций и ее багаж – цивильная одежда да биологический костюм высшей защиты. Странным все это не находишь?

– Да… – согласился с ним Фонг. – А по сферовизору что говорят?

– А что они могут сказать? – В голосе Сержа проскользнули презрительные нотки. – Начальник управления полиции бьет себя пятками в грудь, мол, всю планету перепашем, но найдем.

– А что он взвелся? Из больницы ничего не украдешь.

– Да при чем тут кражи… Там два десятка трупов. Паника, давка, компьютерная сеть рухнула, лифты не работают… Короче, пока народ ломился по лестницам, затоптали друг друга. Кто сейчас в реанимации, а кого и в морг. Видать, крепко они ее достали…

…Даша, сжавшись в комок, слушала незнакомый голос, а перед глазами плыли радужные круги.

Двадцать человек. Не считая тех, кто отделался ушибами и переломами.

Выходит, я теперь убийца?

На ее мысленный вопрос внезапно ответил голос Сержа:

– Сами виноваты, придурки. Был я раз в такой ситуации. Аварийная посадка суборбитального челнока. Двести человек в салоне. Уж как их инструктировали по громкой связи во время снижения, так нет – приземлились благополучно, им бы сидеть тихо и радоваться жизни, а тут, как обычно, спасатели: вскрыли два аварийных выхода, чтобы подать герметичные трапы. Ты бы видел этих баранов. Повскакивали с мест, в проходе давка, лезут друг другу по головам, и что в итоге? – Серж презрительно сплюнул. – Самые прыткие получили ожоги и переломы – обшивка еще не остыла, трубопереходы не подали, а они давай, лишь бы вперед, с десяти метров на стеклобетон под раскаленную обшивку.

– Слушай, а нам она беды не наделает?

– Сказал – не дергайся. Поживем – увидим.

– Я слышал, эти кибрайкеры того, маленько двинутые все.

– А ты с ними встречался? – иронично поинтересовался Серж.

– Нет, мне Макс рассказывал. Видел, как на Ганио один кибрайкер схлестнулся с местными отморозками. Те на него стволы направили, а он сидит себе спокойно, улыбается. Ну, ты сам знаешь, у детей пустыни нервишки хлипкие, чуть что – сразу пальбу поднимают, а тут… жмут бедолаги на сенсоры, а на оружии даже индикаторы зарядов не светятся. Заблокировано.

– И что?

– Да, Макс говорил, за ножи схватились. А этот сидит за столиком, только побледнел слегка да глаза прикрыл, будто десяток головорезов ему вовсе не интересны. Короче, дернулся один из них, а рядом как раз дройд-официант проходил. Развернулся так спокойно и ганианцу столовым ножом в глаз. Уложил наповал, потом оборачивается и вежливо спрашивает у остальных: «Что господа будут заказывать?»

– Да, представляю… – усмехнулся Серж. – И как, выпустили они того парня?

– А куда деваться? Макс рассказывал, там вся автоматика «повисла», только андроиды не отрубились. Вышло их штук десять из подсобки, и все как один деревянным шагом поперли прямо на тех отморозков. А им куда деваться со своими кинжалами против дройдов? Пришлось отступать. Ну а тот парень, пока разворачивалось все это шоу, куда-то исчез. Никто даже не видел, как он встал и ушел.

– Ладно, не дрейфь, разберемся.

Сухо щелкнул, встав на место, электромагнитный затвор вычищенного оружия.

– Ты собирался сходить посмотреть на показания датчиков.

Шаги Фонга прогрохотали по лестнице и стихли.

Даша по-прежнему лежала, не меняя позы.

В душе застыла горечь, боль, растерянность.

Жизнь не просто дала трещину, она рушилась, оседая грудой обломков невозвратимого прошлого.

Теперь она уже дважды объявлена вне закона. На нее будут охотиться, как на дикого зверя…

Почему? Почему все так происходит?!.

Видимо, она все же пошевелилась, вздрогнула от собственных мыслей.

– Ну, что, проснулась? – раздался за спиной хрипловатый голос Сержа.

Даша устала. Смертельно устала от гложущего изнутри ощущения постоянной опасности. Ей вдруг подумалось, что теперь уже все равно… нет смысла притворяться спящей, мучительно искать несуществующий выход из новой передряги, в которую втравила ее капризная, злая судьба.

Пошло все к дьяволам Элио!

Она резко села, так, что от движения зашумело в висках и неприятно закружилась голова.

Под сводами сумеречного ангара сквозь грязные двойные стекла просачивался тусклый дневной свет. Метрах в пяти от нее на перевернутом кверху дном контейнере сидел мужчина средних лет, плотного телосложения, с аккуратной бородкой. Странно, но в его облике не оказалось ни одной черты, мысленно нарисованной ее воображением. Бронзовый космический загар на лице, холодные серые глаза, гладко зачесанные назад темные волосы…

А кого ты хотела увидеть? Грязного оборванца, подпоясанного бласт-подсумками?

Серж усмехнулся, спокойно выдержав ее взгляд.

– Давно не спишь? – спросил он.

Даша едва заметно пожала плечами.

– Значит, слышала наш разговор? И что скажешь? Больница твоих рук дело?

– Тебе не все равно? – вопросом на вопрос ответила она. Слова, слетевшие с пересохших губ, прозвучали как хриплый шепот.

– Значит, ты кибрайкер?

– Мнемоник, – поправила его Даша, не понимая, зачем вообще решилась заговорить.

– Есть разница? – пытливо прищурился Серж.

– Есть. – Слова обдирали пересохшее горло. – Дай воды.

– Без проблем. – Он встал, открыл дверцу запаркованного в ангаре флайбота и достал пластиковую бутылку с минеральной водой. – Лови.

Даша, естественно, не поймала.

– Ну, ты совсем, смотрю, раскисла. – Серж подобрал бутылку, небрежно отер ее рукавом и подал в руки Даше. При этом он ни разу не повернулся к ней спиной, постоянно находясь настороже.

Она с трудом отвинтила пробку и сделала несколько глотков, не чувствуя вкуса воды, лишь ощущая, как стало проясняться сознание.

– Боишься?… – тихо спросила она, вспомнив отрывок недавнего разговора.

– Тебя? Нет, – покачал головой Серж, снова усаживаясь на перевернутый контейнер.

– Почему? Не поверил Фонгу? – Дашу вдруг начало злить его спокойное благодушие.

– В твоих имплантах нет модулей. Заглушки мягкие. Под ними пустота, – спокойно объяснил он и добавил, пристально посмотрев на Дашу: – Может быть, для начала познакомимся? Все-таки не каждый день к нам жалуют гости.

– А кто вы такие? – Даша аккуратно поставила бутылку на пол и зябко натянула на плечи тонкое одеяло. Покидая больницу, она даже не успела переодеться.

– Мы? – Серж возвел взгляд к потолку. – Контрабандисты. Мирные нарушители таможенных правил.

– Так я пленница или гостья?

– Сам не знаю. Нам с Фонгом ты ни к чему. Но вот вопрос: куда ты собираешься двигать дальше, девочка? Ты явно никогда не бывала в сельве, – уверенно констатировал он. – Твой защитный костюм, мягко говоря, фуфло. Флайбот угнан, статкарточка украдена, верно?

Даша была вынуждена кивнуть.

– Вот и думай сама, определяй свой статус.

– Зачем вы перенесли меня сюда?

– Извини, герметичность твоей машины пришлось нарушить. Надо же было нам посмотреть, что внутри? Знаешь, тут у нас что-то вроде временной базы, и я отвечаю за сохранность грузов. А это серьезная ответственность. Случись что с товаром, мне голову оторвут. А тут чужая машина.

– Значит, я не пленница? Могу вот так взять, собраться и уйти?

– Без проблем. Через недельку твой труп сожрут лактинии. Ты в курсе, что эти растения – хищники?

– Слышала.

– Ну так что, знакомиться будем? Или мне называть тебя чужим именем со статкарточки?

– Даша.

– Вот видишь. Все не так мрачно. Меня зовут Сергей. Можно просто – Серж. – Он встал, заглянул за штабель контейнеров и достал оттуда знакомый кейс. – Вот твоя одежда. Я буду неподалеку. Позовешь, когда переоденешься. Думаю, у тебя есть кое-какие перспективы выбраться отсюда. Короче, одевайся, там поговорим.

Глава 4

Глубокий космос. Район дрейфа скопления обломков

До повторной высадки на поверхность древней космической станции оставалось менее часа, когда капитан Шелест вошел в тактический отсек базового корабля.

– Что нового? – Рауль обменялся рукопожатиями с майором Олсби и двумя дежурными офицерами, которые сегодня обеспечивали информационную поддержку группы.

– Разворошил ты осиное гнездо, капитан, – усмехнулся в усы пожилой майор, временно исполнявший обязанности командира корабля. – Пришлось передислоцировать борт. Сейчас батареи нижней полусферы работают по отдельным сигналам.

– Идентификация?

– Да все то же самое. Мобильные лазерные установки Флота Колоний.

– Ясно. – Шелест слушал пояснения, внимательно изучая трехмерную тактическую карту. – Еще что-нибудь? Покрупнее ходячих лазеров?

– Нет, – отрицательно качнул головой лейтенант Римор. – Мы провели сканирование указанного корабля. Конвойный носитель действительно не принадлежит ни силам обороны станции, ни штурмовым группам, осуществлявшим атаку.

– Захоронен? Как я и говорил?

– Да. На борту пусто. Конфигурация отсеков не изменена, но сканеры не просматривают характерного оборудования для обслуживания и перезарядки серв-машин. Скорее всего, последние хозяева корабля демонтировали его, приспособив ангары планетарной техники под транспортировку крупногабаритных грузов. Короче, от «Нибелунга» осталось лишь название да внешний вид.

Рауль кивнул. Нечто подобное он предполагал с самого начала. Впрочем, некоторые сомнения оставались, и не только у него.

– Лично мне непонятно, почему пилот, захоронивший корабль на станции, не удосужился погасить реактор, – пробурчал себе под нос галактлейтенант Кирсанов, занимавшийся в данный момент оптимизацией траектории сближения группы Шелеста со станцией.

– Не успел или не захотел связываться, – не оборачиваясь, ответил Олсби. – Анализ повреждений показывает, что «Нибелунгом» управляли вручную, причем далеко не самым лучшим образом. При снижении корабль задел несколько надстроек и в конечном итоге врезался в обшивку станции.

– Пилот находился в состоянии аффекта? – предположил Рауль.

– Вероятно, – кивком согласился с ним координатор. – Не думаю, что его могли до смерти напугать ходячие лазеры. В этом смысле анализ косвенно подтверждает твои выводы, капитан, – где-то поблизости могут базироваться серв-машины.

– Но сенсоры их не фиксируют? – уточнил Шелест.

– Нет. – Римор обернулся с таким видом, будто это он лично виноват в отсутствии активных сигналов от работы реакторов серв-машин.

– Ладно. – Рауль ободряюще потрепал по плечу молодого лейтенанта. – Разберемся на месте. – Он мысленно передал системе тактического отсека намеченную схему высадки. На виртуальной модели станции немедленно появилось несколько условных обозначений.

– Я десантируюсь непосредственно подле «Нибелунга», вот за этой непонятной мне металлической грядой. – Шелест указал на кольцеобразный выступ, со всех сторон преграждавший доступ к злополучному транспорту. – Мое продвижение прикрывают группы огневой поддержки. Бойцы высаживаются вот на этих трех крупных надстройках. Думаю, нет смысла лезть в недра станции, производя глубинную зачистку. Брошенный корабль дает нам реальную возможность обойтись без лишнего риска. Я поднимусь на борт и установлю взрывные устройства в реакторном отсеке. Задержка таймера составит два часа двадцать минут. План достаточно прост. Мы погружаемся в гиперсферу, а через двадцать минут взрыв реактора вычистит окрестности на глубину трех уровней в радиусе видимого «горизонта». На мой взгляд, этого достаточно для полной ликвидации проблемы.

– Два вопроса, Рауль. – Координатор перевел взгляд с тактической схемы на капитана Шелеста. – Почему к «Нибелунгу» идешь именно ты? И второе – отчего в одиночку, без напарника, – разве это разумно?

– Я иду под прикрытием, – возразил Рауль. – Это ответ на второй вопрос. Что касается выбора кандидатуры… – Шелест кивком отозвал майора в сторону и продолжил так, чтобы не слышали остальные офицеры: – Ричард, ты же знаешь, бойцы моей группы не так давно прошли имплантацию. Они опытные десантники, но для работы в киберпространстве этого недостаточно.

– У меня такое ощущение, капитан, что ты что-то недоговариваешь.

Шелест пожал плечами. Он откровенно не желал делиться с майором своими подсознательными подозрениями.

– Если на борту «Нибелунга»…

– Дело не в штурмовом носителе. – Капитан не мог четко сформулировать свои подозрения и оттого ощущал дискомфорт в общении. – Ты обратил внимание на арку посреди расчищенного от обломков пространства?

– Да. Совершенно непонятная конструкция.

– Согласись – она не просто непонятна, скорее – неуместна. И построили ее явно не шагающие лазеры.

– Но и не люди, верно?

– Не знаю. Поэтому я пойду туда один.

– Послушай, Рауль, не проще в таком случае уничтожить «Нибелунг» с орбиты?

Шелест усмехнулся.

– А кто потом будет вычищать группировку «LDL-55»?

– Не понял! Что ты задумал? – нахмурился майор.

– Я привлеку их внимание, – объяснил Шелест. – Не сразу, конечно, а уже после установки зарядов. Думаю, пары термических гранат будет достаточно, чтобы сканеры «пятьдесят пятых» зафиксировали аномальное излучение. Обрати внимание – я обозначил позиции групп огневой поддержки с таким расчетом, чтобы бойцы контролировали направление от корвета до штурмового носителя.

– По-твоему, они клюнут на приманку?

– Обязательно. Реактор «Нибелунга» – единственный источник энергии на всей станции. Отсюда вывод: по причине естественного энергетического голода корабль имеет для машин особую ценность.

– Почему в таком случае они охраняют обломки корвета, а не драгоценный реактор?

– Программные приоритеты, – коротко пояснил Рауль. – Ты же знаешь историю, Ричард. «LDL-55» достаточно примитивны, их массовое производство в конце войны являлось вынужденным шагом в ответ на явное господство серв-машин Альянса. Сложным интеллектуальным системам класса «Одиночка» колонии противопоставили примитивную, но недорогую технику, добиваясь успеха количественным перевесом и огневой мощью. Программное ядро данной модели несет четкий набор инструкций. Они обязаны охранять корабль высадки. При этом им абсолютно безразлично, разрушен тот или нет.

– И все же они клюнут на твою приманку?

– Источник энергии – важнейшая составляющая функциональности. Любая аномалия, замеченная в районе «Нибелунга», спровоцирует «LDL-55». – Раулю не доставляло особого удовольствия излагать майору Олсби азы тактики антикибернетических подразделений, но, к сожалению, выбирать начальство не приходилось. Ричарду оставалось всего полгода до заслуженной пенсии. Шелест не был виноват в том, что дослуживать майора прислали именно к ним.

– Ладно, полагаюсь на твой опыт, Рауль, – наконец согласился тот с доводами капитана. – Действуй. В случае осложнений мы готовы прикрыть вас всеми установками главного калибра нижней полусферы. – Олсби вернулся к своему креслу, давая понять, что конфиденциальная часть обсуждения окончена. – Задержись на пару минут, Рауль, – неожиданно попросил он.

– В чем дело? – Шелест не любил медлить, когда все точки над «i» в плане подготовки операции уже расставлены.

– Я хотел спросить, что там стряслось на Треуле?

Рауль пожал плечами.

– Непонятная, я бы сказал – темная история. Вся автоматика в ступоре. Оперативная память управляющей системы уничтожена. Удалось найти и эвакуировать на Аллор одного мнемоника – молодую женщину в тяжелейшем посттравматическом состоянии. Думаю, объяснить, что там произошло на самом деле, сможет только она, если очнется, конечно.

Олсби разочарованно кивнул. Вероятно, он ждал подробностей, но Рауль не был расположен к беседе на отвлеченную тему.

– Все, пошел готовить группу к высадке. Постарайтесь за оставшееся время подчистить зону десантирования.

* * *

Для капитана Шелеста это была заурядная операция.

Пять лет в спецгруппе по борьбе с кибернетическими механизмами – целая жизнь по меркам моральных и физических нагрузок: все острые впечатления давно притупились, став лишь реалиями будней.

В отличие от капитана, бойцы его группы нервничали, хотя внешне ни на одном из лиц не отражалось волнение, – Рауль интуитивно чувствовал его на мнемоническом уровне: парни еще не научились строго контролировать свои мысли, не сжились с дополнительными имплантами, в виртуальном пространстве, которое отлично воспринимал их командир, то и дело проскальзывали туманные образы – именно они выдавали истинное состояние бойцов.

– Спокойнее. – Капитан Шелест, вопреки инструкциям, прохаживался по узкому проходу между двумя рядами наклонных капсул, установленных перед открытыми затворами стартовых катапульт. – На сегодня ваша задача предельно проста – занять указанные позиции и прикрывать меня огнем в случае возникновения такой необходимости…

Десантный модуль ощутимо встряхнуло – это резко поменялся вектор тяги двигателей, свидетельствуя о том, что пилоты уже начали маневрировать над искореженной поверхностью древней станции, приближаясь к первой точке десантирования.

– Романов, Стоун, Хергайнен – встать! К рампе!

Резкий импульс торможения, и модуль завис над надстройкой. В отсеке предупреждающе моргнул красный свет.

– Пошли!

Первая тройка скрылась в шлюзе.

Прошло около минуты, прежде чем переборки передали короткий толчок, – это закрылся внешний сегмент рампы.

– Первое звено на позиции, – пришел по связи доклад сержанта Хергайнена. – Заданный сектор чист.

– Держать позицию, не расслабляться, но и не нервничать. Учитесь. Время от времени включайте импланты. Впитывайте обстановку, сживайтесь с ней, в дальнейшем нам часто придется работать в подобных местах.

– Принято, командир.

Модуль уже двигался к следующей контрольной точке.

– Второе звено, на выход!

Массивный внутренний люк шлюзовой камеры закрылся за Раулем.

Судя по ритмике едва ощутимых вибраций, корабль высадки завершал плавный разворот, вот он прекратился, но Шелест не почувствовал ускорения.

Что они там, уснули?

– Грабцов, – вызвал он пилота десантного модуля.

– Да, капитан.

– В чем задержка? Я в шлюзе.

– Датчики фиксируют появление активных сигналов. Визуального контакта нет. Группы прикрытия докладывают, что движение идет внутри станции под обшивкой.

– Как далеко от зоны высадки?

– Четыре километра. Направление на корвет колоний.

Шелест не усмотрел в этом ничего противоестественного.

– Это «пятьдесят пятые». Они в своей «зоне ответственности», так что давай вперед, на малой тяге. Откроешь десантный люк рампы как можно ближе к кораблю.

– Понял, капитан.

Шелест начал включаться. В разных ситуациях на это требовалось от пяти до пятнадцати секунд.

Трудно передать ощущения, возникающие сразу после активизации боевых кибернетических модулей. Мир меняется, он обретает иную глубину, объем: обшивка модуля более не препятствие для взгляда, но за ней простирается уже не исковерканная временем и давними катаклизмами поверхность древнего сооружения – там громоздятся гротескные тени, каждая имеет свой оттенок, и разум в первые секунды инстинктивно тянется туда, в иное пространство, сформированное не присущими обычному человеку органами чувств, однако нельзя закрыть глаза, поддаться влекущему зову, иначе – гибель.

Взгляд Шелеста сконцентрировался на фактуре брони внутреннего люка. Испытанный прием. Киберпространство способно поглотить рассудок в считаные мгновения, но передвигаться ему предстоит в реальном мире.

Нельзя закрывать глаза и полностью полагаться на микродатчики.

– Внимание! Десять секунд. Пошла декомпрессия!

Второе зрение отступило. Оно не исчезло вовсе, оставаясь как фон, туманная перспектива, на которую накладываются четкие визуальные образы реальных предметов.

Критический момент пройден. В этом умении совмещать две реальности, примирять между собой два способа восприятия состоит великое искусство, овладеть которым удается немногим. Этого не объяснишь словами, не втолкуешь тому же майору Олсби, никогда не ощущавшему себя частью виртуального мира, где четко и недвусмысленно видны принадлежащие ему системы и явления, а все остальное становится тусклым, потусторонним, и нужно иметь огромную силу воли, чтобы произвольно, по мере возникновения необходимости, мгновенно менять местами приоритеты восприятия.

Рауль был способен к подобным волевым усилиям.

Внешний люк дрогнул и резко ушел в сторону.

Близкая поверхность приняла Шелеста мягким касанием, на объектах с низкой гравитацией существует немало ловушек, например, здесь нельзя допускать привычных физических усилий, иначе псевдомускулы боевого скафандра, чутко реагирующие на напряжение каждой мышцы, оттолкнут тебя в бесконечность открытого космического пространства.

Шелест действовал умело. Еще до того, как открылся десантный люк, он наметил для себя несколько точек опоры и сейчас воспользовался одной из них: из утолщения на левой руке, подобно браслету, охватывающему запястье бронескафандра, выхлестнулся тончайший трос, мгновенно обмотавшийся вокруг покореженной решетчатой конструкции, подмятой «Нибелунгом» во время неуклюжей посадки.

Подошвы скафандра на миг вошли в прочный контакт с материалом обшивки, здесь работал не магнитный эффект (в составе керамлита очень мал процент железа), а специальный молекулярный слой, обеспечивающий сцепление практически с любой поверхностью. Оттолкнувшись, Рауль совершил длинный прыжок, используя трос в качестве опоры. В результате он полетел по короткой дуге, оказавшись под самым бортом «Нибелунга».

Над головой холодно сияли мириады звезд.

Выпуклая обшивка штурмового носителя закрывала от взгляда базовый корабль высадки, но второе зрение отчетливо фиксировало его в виде яркого, распространяющего энергетическую ауру, узнаваемого контура.

Взгляд Шелеста скользнул ниже, к поверхности станции. Между ним и бугрящимися вдалеке надстройками, где заняли позиции группы огневой поддержки, простиралось два километра обшивки древнего сооружения. Во время прошлой высадки это пространство, посреди которого высилась загадочная арочная конструкция, показалось ему ровным, но сейчас, при ближайшем рассмотрении, он понял, что ошибался. Явные следы ремонта были видны лишь у основания арки, далее шли не тронутые со времен штурма станции участки, которые ранее были недоступны для наблюдения из-за высокой кольцевой возвышенности. Теперь, оказавшись внутри своеобразного периметра, Шелест отчетливо видел взломанные ударами декомпрессии бронеплиты с иззубренными краями, обрамляющие пробоины, через которые открывался доступ к внутренним коммуникациям станции, кое-где виднелись характерные следы лазерных ожогов, но сейчас внимание Рауля сосредоточилось на иных деталях окружающей обстановки, воспринимая признаки полыхавшего много веков назад боя лишь как естественный фон, своеобразный микрорельеф, в котором рассудок не находил ничего необычного.