Текст книги "Влюбленность, любовь, зависимость. Как построить семейное счастье"

Любовь – это для взрослых

В любви есть забота о сохранении личностной свободы, данной каждому человеку Богом, и сохранении возможности развития как своей, так и другого человека. «Я люблю, но хочу оставаться свободным и ответственным. Я признаю и твою свободу, чтобы наши отношения были свободными и ответственными», – так можно расшифровать внутренний диалог любви. «Любовь – единство с кем-то или чем-то вне самого себя при условии сохранения отделенности и целостности собственного Я… В акте любви я един со всем сущим, и одновременно я сам – уникальное, отдельное, ограниченное, смертное человеческое существо. И действительно, любовь рождается и возрождается из того самого противоречия между отделенностью и единством», – писал Эрих Фромм[30]30
  Фромм Э. Искусство любить / пер. с англ. – СПб.: Азбука-классика, 2004. – С. 23.


[Закрыть].

Любовь заботится о поддержке собственных границ и ресурсов личности, а также о помощи в создании ресурса, о поддержке другого человека. Ни я, ни другой человек – не «объекты», с помощью которых мы удовлетворяем свои потребности. Предполагается, что я – взрослый человек, самостоятельно могу удовлетворить свои потребности, сам о себе позаботиться и мне для этого «мама» не нужна. Поэтому я не стану ожидать, что другой позаботится о моих потребностях. В свою очередь, я тоже не буду пытаться стать «родителем» в партнерских отношениях. Иначе это приведет меня к зависимости.

Как мы уже говорили, в зависимых отношениях партнер очень часто выступает в такой родительской позиции, когда от него требуется защитить, позаботиться, разгадать желание. Вот пример: «Если ты меня любишь, то ты должен догадываться и знать, что мне нужно в данный момент», – это же нормальное, здоровое требование грудного младенца к своей маме. Ведь мама грудного младенца, которая еще совсем недавно носила его в своей утробе, очень хорошо его чувствует. Она действительно предугадывает его желания, чувствует его потребности, знает его лучше, чем он сам себя знает. Но когда мы выходим замуж или женимся, предполагается, что мы уже из младенческого возраста вышли, и что другой человек не должен быть нам «родной матерью» и не должен догадываться, предугадывать, предвосхищать наши желания. Если мне что-то нужно, что я не могу для себя сам сделать, то я попрошу, для этого мы и учимся говорить.

Апостол Павел очень отчетливо говорит о зрелости человеческой личности, прибегая к образам младенчества и мужества. Некоторые отсылают к словам Спасителя: «Если… не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф 18:3) – и на основании этого говорят: «Вот и я хочу оставаться как ребенок, и в этом мое достоинство; я хочу сохранить свое детство и не собираюсь взрослеть». Во-первых, апостол Павел на это отвечает, что младенческое естественно и свойственно для младенческого возраста, а во взрослых летах оно уже неуместно (1 Кор. 13:11). Сохранять его – означает сопротивляться тому росту личности, который предназначил человеку Бог. Во-вторых, младенцу свойственна особая – слепая любовь к матери, к отцу, к близким. «Слепая» в данном случае имеет переносное значение: ребенок любит некритически, безоце-ночно, неизбирательно и в этом смысле – слепо. С другой стороны, отличие «слепой» любви еще и в том, что она не осознается, в ней нет меры, она не выбирает средств, а цель ее – обладание своим «предметом» любой ценой. Она может проявляться самыми разными способами, иногда очень причудливыми, неожиданными, искаженными. Например, в порыве слепой любви ребенок, чтобы отвлечь родителей от их конфликтных отношений, может заболеть. Ведь тогда мама и папа перестанут ругаться, а начнут беспокоиться о его здоровье, лечить его, а страх за жизнь малыша может сплотить их хотя бы на какое-то время. Вместо встречи личности с личностью, в слепой любви происходит слияние, размывание границ – маленький ребенок и не способен на другие отношения. Взрослые, движимые такой любовью, тоже порой ведут себя как дети: так, жена может бессознательно довести себя до тяжелой болезни «в надежде», что муж ее больную не бросит. Во взрослых отношениях слепая любовь может привести к беде, она может стать основой предательства, измены, она может стать основой глубокой вражды и даже убийства (например, из ревности – жажды обладания). Это та цена, которую мы платим за нежелание взрослеть. Взрослая любовь – любовь к личности, любовь, различающая поступки и лицо, то есть совершающего их человека. Любовь взрослая может не принимать и не соглашаться (вплоть до разрыва отношений) с греховными поступками, но оставаться любовью. Если же мы слепо любим, то можем не только принять грех, но даже и стать его соучастниками. Поэтому младенческое во взрослом человеке – проявление незрелости личности, а это вовсе не безобидная вещь.

Там, где мать отпускает ребенка в мир, научив заботиться о себе, свобода возрастает в любви. Любовь материнская основана на заботе и удовлетворении потребностей; любовь партнерская основана на самостоятельности и ответственности. Любовь взрослая и зрелая предполагает свободу, как один из принципов отношений, вплоть до свободы отношения разорвать, оставить, завершить. Это одна из самых страшных истин любви: я готов к тому, что другой наши отношения прекратит, и я уважаю его свободу, хотя мне больно и горько! Я люблю, значит, я уважаю свободу моего любимого! Для матери такая любовь – подвиг. Предельный пример дает нам Богородица, которая не пыталась умалить свободу Сына Своего, даже свободу пострадать и быть казненным на Кресте, хотя «оружие прошло Ее душу» (Лк 2–35). А для партнеров уважение свободы любимого – условие. «В отличие от симбиотического союза[31]31
  Психологический симбиоз (греч. symbiosis – сожительство) – 1) Изначально возникающее эмоционально-смысловое единство матери и младенца, которое служит исходным пунктом дальнейшего развития его сознания и личности; 2) Чрезмерно тесная связь между ребенком и взрослым (чаще всего матерью) или между двумя детьми (напр., в близнецовой паре), тормозящая развитие личности ребенка, препятствуя формированию самостоятельности и независимости.
  В более позднем возрасте П. с. сохраняется вследствие воспитания ребенка в условиях гиперопеки и повышенного контроля со стороны взрослых. П. с. особенно часто поддерживается в неполных семьях, если одинокая мать полностью «замыкается» на ребенке, или, напротив, в ситуации, когда в воспитании единственного ребенка участвует особо большое количество взрослых (бабушки, тети и т. п.). Цит. по кн.: Психология развития: Словарь / под ред. А. Л. Венгера. – М.: Пер Сэ, 2005. – www.vocabulary. ru/dictionary/892/word/psihologicheskii-simbioz
  Человек, слишком долго пребывавший в семейном симбиозе, зачастую стремится к нему и во взрослых отношениях с партнером. Симбиотический тип отношений между супругами – признак дисфункциональной семьи. (Прим. авт.)


[Закрыть], зрелая любовь – это союз, условием которого является сохранение целостности и индивидуальности партнеров… В любви возникает парадокс: двое становятся одним целым и все же остаются двумя существами»[32]32
  Фромм Э. Искусство любить. – С. 91.


[Закрыть], – опять прибегнем к авторитету Э. Фромма.

Свобода в любви проявляется в том, что каждый может оставаться в отношениях самим собой – нет необходимости себя неволить и понуждать «что-то из себя представлять», стараться понравиться. Это не требуется, так как нужен именно Я. Свобода быть собой и только собой – особая награда в любви, так как открывается возможность не только проявлять себя, но и развиваться. Любящий априори признает право своего партнера на развитие, каким бы оно ни было. Это не значит одобрения или согласия с самим выбором – возможно, ошибочным, возможно, греховным или преступным. Но сама возможность развиваться в лично выбранном направлении – дело свободы. Признавать друг за другом это право на выбор – дело любви.

К сожалению, нередко свобода быть собой становится целью человека, а не условием любви. Тогда в отношениях такому человеку придется все время контролировать себя и другого, чтобы другой или он сам «свободу» не потревожили. И это уже не любовь, а зависимость, так как контроль – себя и другого – становится главной задачей, настороженность – основным фоном отношений. В такой ситуации человеку не только трудно любить, то есть видеть и слышать другого, но и трудно вступать в отношения, потому что отношения предполагают выход за пределы себя, хотя бы на время. В отношениях люди в чем-то отступают от себя ради другого, но самоограничения любви совершаются с радостью. Таких самоограничений может быть много, главное, чтобы они были сознательным выбором и не нарушали границ, установленных личностью. Здесь имеет место компромисс между искусством любить, и значит – ограничивать самого себя, и искусством оставаться собой. Разумеется, такой компромисс доступен зрелой личности и невозможен в созависи-мых отношениях, где собственные границы не видны обоим в паре. Например, один мужчина воспринимал требование своей жены не курить в комнате как ущемление своих границ. Он отказывался выходить из дома, говоря: «Принимай меня таким. Я курящий, и ты выходила за меня такого». Другой пример: женщина часами рассказывала маме про свою семейную жизнь с подробностями, за что на нее очень обижался муж, а она отвечала с вызовом: «Да, мы, девочки, очень любим поболтать. Меня не исправишь».

В любви неуместны условия и сослагательное наклонение: «Я бы тебя любила, только если бы ты…» или «Если бы ты меня любила, то ты бы…, а раз ты этого не делаешь, значит, ты меня не любишь». Как только появляется подобное «если» – это симптом манипуляции[33]33
  Подробнее о манипуляциях – см. главу 3 этой книги.


[Закрыть]. И тогда можно с уверенностью сказать, что в данный момент любовь отошла в сторону (или ее здесь изначально не было).

Безответность

Любовь – это дар и милость, ее невозможно заслужить. Это на своем горьком опыте знают безответно любящие – что бы они ни делали, как бы ни старались, они не могут добиться, чтобы любимый ответил на их чувства взаимностью. В таких случаях остается только с горечью признать и принять свое бессилие. Но как же это бывает сложно! Легко давать советы: «Смирись! Перестань бороться – все равно ничего не поделаешь! Хватит переживать, забудь!» А в душе долго еще теплится надежда «а вдруг?» Разумные, взрослые люди, попадая в похожую ситуацию, начинают порой рассуждать, как подростки: «Может, мне похудеть/поправиться?»; «Я, наверное, слишком мало зарабатываю»; «Это все из-за того, что я…». Тщетно они пытаются понять причину, придумывают рациональные объяснения. Причина тут одна: «Ну не люблю я тебя! Как ты не понимаешь?!» Очень страшно и больно услышать такие слова. Рана может остаться на всю жизнь и иметь необратимые последствия – человек может решить, что с ним «что-то не так», что «таких как он» нельзя любить, что «никто никогда его не полюбит» и тогда… либо «если не с ним, то ни с кем (мне никто не нужен)», либо «если не с ним, то с кем угодно (мне все равно)». То, что многие называют распущенностью, часто есть не что иное, как проявление отчаяния человека, который больше не верит, что существует Встреча и что любовь возможна, или убежден, что даже если любовь и случается в этом мире, то только не у него. Лишь изредка, в каком-то «измененном состоянии сознания», например, сквозь пьяные слезы, у него может прорываться мечта о любви и обида за то, что она посещает всех, кроме него. Но боль, с которой он столкнулся в своей жизни, скорее всего, была такой силы, что нет у него ресурса (или он его в себе не чувствует) для преодоления страха перед возможностью вновь пережить этот «ужас око-лосмертного состояния». Поэтому, осуждая грех, не торопитесь судить грешника – вы не знаете, что ему пришлось пережить.

Иногда люди из сострадания пытаются утешать «безответного страдальца» как жертву несправедливых мучений. Но не нужно забывать – любовь есть дар! Любовь не может принести ущерб, о котором нужно жалеть. Опыт любви, пусть даже невзаимной, – это шанс для развития и преображения личности. Многие считают «утешение страдальцев» священным долгом психолога и очень удивляются, когда тот отказывается жалеть и избавлять от страданий. В этом-то и проступает инфантильность: утешение и избавление от страданий рассматривается как важнейшая задача, а взросление – при чем тут оно? О нем можно поговорить как-нибудь в другой раз… «Утешать скорбящего – это не стараться отменить, упразднить его страдание, а помогать ему в его душевном труде переживания скорби. Парадоксально, но так: утешать – это помогать страдать», – считает известный психотерапевт Ф. Е. Василюк[34]34
  Василюк Ф. Е. Молитва и переживание в контексте душепо-печения // Московский психотерапевтический журнал. – 2003. – № 3: Спец. вып. по христиан. психологии. – С. 115.


[Закрыть].

Однако как же все-таки трудно человеку примириться с тем, что его любовь осталась безответной, признать невозможность добиться взаимности, принять собственное бессилие изменить что-то, на что-то повлиять! Очень трудно, но иного пути нет, как смириться и найти для себя ценность и смысл случившегося, ведь признание непреходящей ценности опыта помогает принимать любой опыт, не деля его на «плохой» и «хороший». Можно ли утешить смиренного? А можно ли заставить смириться? Риторические вопросы!

Когда человек проходит через боль, через личностный кризис, у него появляется возможность узнать о себе и о жизни что-то очень существенное и сущностное, что раньше было недоступно его осознанию. Поэтому не стоит также «отвлекать и развлекать» страдающего человека[35]35
  Об оказании психологической помощи и поддержки страдающему человеку можно прочитать в книге: Красникова О. М. Одиночество. – М.: Никея, 2015. – 192 с. – (Становление личности).


[Закрыть]. Возможно, лучшей помощью для него будет уважение к его чувствам и опыту, а также поддержка в поиске смысла событий, которые он переживает. Ведь любая жизненная ситуация – шанс, а уж как мы им воспользуемся: станем добрее, терпимее, мудрее, или озлобимся, впадем в уныние и депрессию, будем всех ненавидеть и проклинать свою судьбу – наш выбор.

Жить или выживать? «Творец» или «жертва обстоятельств»?

Не все люди занимают активную позицию в собственной жизни, не все предпринимают попытки осознанно проживать и использовать свой опыт (как радостный, так и горький), не все задумываются о процессе и направлении своего личностного роста и развития – многие стараются поскорее забыть о своих неудачах и ошибках, «плывут по течению», приспосабливаясь к окружающей их действительности. Следование образцам и правилам, подражание «умным и успешным» – это примеры стратегии выживания, в которой может не остаться места не только для реализации своего личностного потенциала, но и для своей любви. Жизненная стратегия напрямую связана с тем, как личность выстраивает отношения с другими. Жить «как все» и быть «не хуже других» – цена этого выбора подчас слишком дорога: не быть самим собой. Если же я постоянно стараюсь «что-то из себя представлять» и «кого-то из себя строить», то с кем тогда выстраиваются отношения – со мной ли? По какому принципу я выбираю, с кем общаться: с тем, кто нравится мне, или с тем, кто нравится моему окружению? «Я чувствовала, что у нас с ним мало общего, он мне не был симпатичен ни как человек, ни как мужчина, но он был мечтой всех девушек нашего курса, разве я могла ему отказать? Когда мы начали встречаться, все девчонки мне завидовали, даже козни всякие строили, чтобы он от меня отказался. Моему самолюбию очень льстило, что он выбрал меня из всех, хотя теперь я понимаю, что мне, конечно, не надо было выходить за него замуж. Я и тогда знала, что не люблю его, но думала, что стерпится-слюбится. Не слюбилось. Да что уж теперь говорить – ничего же не изменишь», – сколько подобных печальных историй слышали и психологи на консультации, и священники на исповеди.

Другой довольно типичный пример: «Я любил ее очень, и она меня, да и жили неплохо. Я вернулся из деревни – помогал матери картошку убирать, а соседи мне и говорят, что к жене какой-то военный заходил. Хотел было с ней поговорить по душам, а потом думаю, мужик я или не мужик, нечего лясы точить, в битом горшке воду не удержишь… Да и выгнал ее к родителям без всяких разговоров. До сих пор себе простить не могу! Потом-то узнал, что это одноклассник ее, друг детства, проездом был в городе, заглянул повидаться. Я мучился страшно, ведь любил ее! Уж и прощения у нее просил, а она у меня гордая: „Раз ты мне не веришь, значит, не любишь! Если я к тебе вернусь, все скажут, что у меня никакой гордости нет! А я не тряпка, чтобы об меня ноги вытирать!“ Вот и получается: я хотел настоящим мужиком быть, она характер выдержать, а в итоге что-то главное потеряли. И кому чего доказать хотели? Глупость, скажете?» Не глупость – человеческая трагедия.

Почему же люди предпочитают не слушать свое сердце, не искать свой путь в жизни, а приспосабливаться и адаптироваться к тому, что есть, даже не пытаясь порой попробовать хоть что-то изменить? Почему готовы отказаться от своей любви, предать себя и друг друга, только бы сохранить определенный «образ-Я» в глазах окружающих? С психологической точки зрения, адаптация (лат. adaptare – приспособлять) – это ответ на происходящие или возможные внешние изменения, когда у человека не хватает внутренних ресурсов для развития в новых условиях и любые изменения воспринимаются им как реально или потенциально угрожающие. В этом случае адаптация – это попытка избежать ущерба, вынужденное изменение, встраивание и приспособление личности к условиям существования. При этом часто личность выбирает не из «плохого» и «хорошего», а меньшее из двух зол. Адаптация во многих ситуациях бывает полезна, даже необходима, но бывает и разрушительна. Особенно опасно, когда она становится образом жизни. «Это человек, который нес-нес непосильную ношу, да и привык. Адаптировался. И по-другому уже просто не умеет… Это стало способом справляться с жизнью», – о причинах этого явления можно прочитать в статье психолога Людмилы Петрановской «Травмы поколений»[36]36
  www.ludmilapsyholog.livejournal.com/52399.html.


[Закрыть]. Если нет ресурсов развиваться, то будем выживать и приспосабливаться, а уж это многие из нас умеют, порой намного лучше, чем жить.

Но каждый человек развивается – это закон жизни, который был подмечен еще на заре философии в древние века. Человек меняется телесно, интеллектуально, социально, но не менее интенсивно меняется личностно. Это значит, что у него появляются новые ценности и смыслы, новые мотивации и цели, новый опыт и новые чувства. Развитие[37]37
  Развитие – закономерное изменение материи и сознания, их универсальное свойство; собственно «развертывание» до тех пор «свернутого», выявление, обнаружение вещей, частей, состояний, свойств, отношений, которые имелись и прежде, уже были подготовлены, но не были доступны восприятию, особенно в смысле восхождения от низшего и малозначащего к высшему и полноценному. Цит. по: Философский энциклопедический словарь. – М., 2010. – slovari.bibliofond.ru›enc_philosophy…РАЗВИТИЕ/


[Закрыть] – это изменения как внутренние, так и внешние, исходящие из глубинных нужд и стремлений личности. Развиваясь, человек изменяет мир вокруг себя, изменяет отношения с людьми близкими и дальними, реализует свою свободу. Адаптируясь, он приспосабливается к другим, и это, скорее, проявление его зависимости, о которой подробнее мы расскажем в одноименной главе этой книги.

Любовь – главное условие развития личности

Чтобы развиваться, и маленьким, и взрослым необходима любовь, как вода и солнечный свет для роста дерева. Одинаково важно, чтобы любили самого человека, и чтобы он мог любить и свободно выражать свои чувства. Если нет или недостаточно любви и безусловного принятия, личность перестает развиваться и начинает приспосабливаться, адаптироваться к предлагаемым условиям, искажая себя, отказываясь от своих естественных и подлинных потребностей и, по большому счету, предавая себя. Личность уходит со своего пути и начинает проживать «жизнь в предложенных обстоятельствах», вместо того, чтобы менять, преображать, одухотворять эти обстоятельства. Из творца жизни получается «жертва», «следствие», и рано или поздно появляется ощущение «я живу не свою жизнь». Конечно, для детей последствия отсутствия любви тяжелее, чем для взрослых, но и людям старшего возраста, что и говорить, без любви тоже плохо живется.

С момента рождения (а точнее, с момента зачатия) любовь является одним из главных условий полноценного развития ребенка, причем не только психологического и интеллектуального, но и физического. Учеными давно признан тот факт, что дети, лишенные любви, теплых эмоциональных отношений, привязанности, хуже развиваются и чаще болеют, чем их сверстники, окруженные любящими людьми. Это ярко иллюстрирует такое явление, как «госпитализм»[38]38
  В широком смысле под госпитализмом понимаются неблагоприятные, в первую очередь психические, условия больничной среды и результаты их действия на психическое и физическое состояние пациента. Первые исследования были проведены в Германии, после Первой мировой войны, когда в детских домах и интернатах оказалось много сирот. Многие из них умирали при видимом физическом благополучии и достаточном уходе.


[Закрыть], описанное психоаналитиком Рене Спитсем после Второй мировой войны. Дефицит материнской любви проявляется в очень конкретных вещах: у детей, оказавшихся без мам, плохо развивалась двигательная активность, были сложности в общении (уход от контактов), заметное отставание в овладении речью, вялость, сонливость, тревожно-подавленное настроение, они плохо набирали вес и много болели, несмотря на качественное питание и хороший медицинский уход в больнице.

Без любви, внимания, ласки, заботы со стороны взрослых, окружающих ребенка, нет необходимых психологических ресурсов, позволяющих малышу полноценно развиваться; нет смысла жить и расти, «если меня никто не любит». «Я лишний на этом празднике жизни», – с таким самоощущением, сформировавшемся в детстве, к нам нередко приходят на психологическую консультацию те, кто, несмотря на дефицит любви, нашел в себе силы выжить и вырасти. «Наиболее частой причиной созависимости и контрзависимо-сти (уход от близости – прим. авт.) является травма, связанная с развитием, вызванная едва различимым нарушением связи между родителем и ребенком, которое подразумевает недостаток или отсутствие эмоциональной настроенности… И хотя люди часто не помнят многие из этих травм, они проявляются в истории их отношений»[39]39
  Уайнхолд Б. К., Уайнхолд Дж. Б. Бегство от близости: избавление ваших отношений от контрзависимости – другой стороны созависимости / пер. с англ. Е. Шепелевой. – СПб.: Весь, 2011. – С. 18.


[Закрыть]. Дети, пережившие эмоциональное отвержение, сумели адаптироваться, стали большими, но развитие их личности было искажено. Человеку, лишенному детства, трудно повзрослеть. Инфантильному же человеку очень сложно, а порой и невозможно выстроить здоровые и зрелые отношения с другими.

Хочется хотя бы отчасти «снять вину» с родителей, которые не смогли дать своим детям достаточно любви. На самом деле, это не всегда вина родителей, а их беда – они дали всё, что могли, просто сверх самого главного и бесценного дара – жизни – они могли дать не так уж много. Но даже если родители дали «всё, что положено», одному ребенку этого будет достаточно, а другому все равно мало; один использует то немногое, что получил, а другой обесценит то многое, что ему дали. Развитие каждого человека непредсказуемо, его направление невозможно угадать, просчитать заранее. Это происходит не потому, что это тайна, а потому, что существует слишком много влияющих факторов, слишком сложная система личных и социальных связей создает условия для развития. Но главное – человек свободен, а потому свободный выбор конкретного шага и поступка непредсказуем. Выбор развития дает возможность построения относительно здоровых отношений, основанных на любви и уважении. Выбор адаптации в качестве способа выживания – прямой путь в зависимые отношения, в которых ценность личности, свободы, развития и творчества несоизмеримо мала по сравнению с приспособленчеством и постоянной оглядкой на чужое мнение.