Текст книги "Состязательность на предварительном следствии"

§ 4. Проблемы истины, права на защиту, дифференциации и законности в публичносостязательном уголовном процессе

Стремление к истине не юридической, но материальной (объективной) характерно именно для публичного процесса. Не исключение здесь и розыскные разновидности, где стремление к истине также декларировалось, хотя фактически не выдерживалось и было лишь предлогом для осуществления тотального вмешательства в общественную и частную сферы, оправданием нарушений прав участников процесса. Девиз инквизиции «Цель оправдывает средства» можно считать визитной карточкой розыскного процесса во всех его разновидностях. Чего только стоит знаменитый тезис А. Я. Вышинского: «Признание обвиняемым своей вины – царица доказательств»?! Здесь мы фактически имеем дело с презумпцией истинности признания, что роднит розыск с частно-исковым процессом138138
  Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 101–102.


[Закрыть]. И только публичная состязательность заявляет объективную истину не целью, а средством осуществления судопроизводства.

Стремление к объективной истине традиционно признавалось в российской и советской теории уголовного процесса. Однако в последние годы проблема истины в литературе обсуждается особенно активно, что напрямую связано с постановкой проблем состязательности139139
  Александров А. О значении концепции объективной истины // Российская юстиция. 2000. № 8. С. 23–24; Григорьева Н. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства // Российская юстиция. 1995. № 8. С. 40; Ковтун Н. И состязательность, и поиск истины. (О роли и месте суда в доказывании по уголовному делу) // Российская юстиция. 1997. № 7. С. 11–12; Ларин А. Указ. соч. С. 9–10; Шестакова С. Д. Указ. соч. С. 97–112.


[Закрыть]. Как правило, спор ведется между сторонниками двух основных точек зрения. Первая заключается в том, что состязательному процессу претит стремление к объективной истине, свойственной розыскному процессу. Сторонники второй позиции утверждают, что стремление к объективной истине, обеспечивающее справедливое разрешение дела, является характерной чертой российской системы уголовного судопроизводства. Указанные разногласия подпитываются старым теоретическим штампом, выражаемым фразой, кочующей в разных вариациях из одного учебного пособия в другое: «Англо-американский уголовный процесс является чисто состязательным»140140
  См., напр.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Отв. ред. П. А. Лупинская. С. 628, 631.


[Закрыть]. Так данный морфологический тип судопроизводства, отрицающий объективную истину, полностью отождествляется с состязательным идеальным типом и автоматически воспринимается как готовая модель для построения состязательного процесса. Ущербность такого подхода отчетливо просматривается с позиции теории типов процесса. Во-первых, искусственное смешение идеальной и морфологической типологий принципиально недопустимо, а во-вторых, здесь не учитываются исторические особенности формирования морфологических англо-американского и французского типов процесса141141
  Напомним, что к французскому морфологическому типу судопроизводства относится и современная российская легислативная форма.


[Закрыть]. Французский тип сформировался на основе следственной разновидности розыскного публичного процесса, а англоамериканский – на частно-исковой основе. В розыскной период развития процесса необходимость поиска объективной истины признается, но она труднодостижима. Это обусловлено отсутствием должного инструментария, процедуры исследования решения вопросов с различных позиций. В таких условиях судопроизводство осуществляется однобоко. «…Следственный процесс, как и всякий другой, допускает условность судебной истины, зная правила о сроках и т. п.»142142
  Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 1. С. 61.


[Закрыть]. Частно-исковому процессу истина вообще не нужна, поскольку главная его цель – установление общественного спокойствия, а поэтому спор, как правило, разрешается формально.

И. Я. Фойницкий в свое время писал: «…стремление к материальной истине имеет место и в процессе состязательном и даже исковом, и всякий суд властен стремиться к разъяснению себе дела в его настоящем виде»143143
  Там же.


[Закрыть]. В. А. Рязановский, разделяя подобную точку зрения, сделал более точное утверждение: «Интересы публичные, интересы правильного отправления правосудия требуют достижения материальной истины, которая является целью процесса»144144
  Рязановский В. А. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть]. Действительно, принцип истины не является принадлежностью какого бы то ни было морфологического типа судопроизводства, это элемент публичности в правосудии.

При этом стремление к объективной истине есть не требование законодателя к каждому участнику процесса, а, скорее, непреодолимое условие их деятельности. Будучи уверенной в своей правоте, каждая из сторон, не боясь разоблачения в суде, заявляет и исследует доказательства в ходе гласной процедуры, ведет уголовноправовой спор, стараясь обосновать свою позицию. А суд создает необходимые процессуальные условия для всестороннего и полного исследования доказательств сторонами процесса. «Установить истину в уголовном процессе, – утверждает П. А. Лупинская, – означает познать прошедшее событие и все обстоятельства, подлежащие установлению по уголовному делу в соответствии с тем, как они имели место в действительности»145145
  Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Отв. ред. П. А. Лупинская. С. 161.


[Закрыть]. Именно на достижение объективной истины направлена деятельность по установлению фактических обстоятельств дела146146
  Н. П. Герасимова даже выделяет установление фактических обстоятельств дела в качестве самостоятельной стадии правоприменительного процесса (см.: Герасимова Н. П. Установление фактических обстоятельств дела в правоприменительной деятельности (на основе материалов органов внутренних дел): Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2000. С. 4, 16–18).


[Закрыть].

Безусловно, потребовать стремления к объективной истине законодатель вправе далеко не от всех участников судопроизводства, а лишь от органов уголовного преследования, поскольку именно их деятельность зачастую является главным источником движения процесса, только они обладают всеми возможностями государственной власти. В силу этого требования они обязаны осуществлять поиск как обвинительных, так и оправдательных доказательств. Противоположная сторона и иные участники вправе этого и не делать, что не лишает их возможности воспользоваться этим правом. Очевидно, что такой порядок предоставляет стороне защиты дополнительное преимущество. И только суд в состязательном процессе не только не обязан, но и не вправе осуществлять поиск новых доказательств. Принцип истины в его деятельности находит свое выражение в том, что суд оценивает исследованные доказательства в совокупности по своему внутреннему убеждению и определяет, насколько они соответствуют истине, решая, какие из них заслуживают доверия с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности и достаточности. «…То, что признается судьей, должно быть согласно с действительностью, должно быть истиною»147147
  Викторский С. И. Указ. соч. С. 61.


[Закрыть]. Данное положение закрепляется принципом свободы оценки доказательств, или оценки доказательств по внутреннему убеждению (ст. 17 УПК)148148
  Боботов С. В. Правосудие во Франции. М., 1994. С. 162–163; Вандышев В. В., Дербенев А. П., Смирнов А. В. Указ. соч. Ч. 1. С. 47–51; Паршин А. И. Указ. соч. С. 8–10; Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 80–82; Строгович М. С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 142–158.


[Закрыть]. Только такой способ оценки доказательств может быть свойствен независимому суду как неотъемлемому элементу состязательности. В новом УПК принцип истины прямо не закреплен. По-видимому, сказалось влияние дискуссии последних лет. Однако законодателю не удалось избежать ориентации на всесторонность, полноту и объективность (во всяком случае, при производстве расследования), что констатируется в ч. 4 ст. 152 и ч. 2 ст. 154 УПК.

На упрочение функционального равенства сторон в современном уголовном процессе нацелен принцип преимуществ защиты. Его реализация способствует удовлетворению обоснованных материально-правовых претензий, что наиболее вероятно при условии установления истины149149
  Калиновский К. Б. Законность и типы уголовного процесса. С. 79–80.


[Закрыть]. Преимущества защиты своим содержанием охватывают следующие узкие направления уголовно-процессуальной деятельности: наделение защиты исключительными правами, обеспечение права обвиняемого на защиту и дополнительное гарантирование этих преимуществ «принципами-регуляторами» (толкованием сомнений в пользу обвиняемого и презумпцией невиновности)150150
  Подробнее см.: Калиновский К. Б. Законность и типы уголовного процесса. С. 83– 85; Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 106–108; см. также: Лебедев В. М. Указ. соч. С. 38–39.


[Закрыть]. При этом исключительность прав обвиняемого и обеспечение права обвиняемого на защиту приобретают значение специфических принципов публичной состязательности.

Утверждения о том, что установлению истины не только не противодействует, но и способствует разделение процессуальных функций субъектов процесса, не лишены оснований151151
  Акимчев А. А. Проблема истины в суде присяжных в российском уголовном процессе: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Саратов, 2000. С. 6; Уголовнопроцессуальное право Российской Федерации / Отв. ред. П. А. Лупинская. С. 162; Петрова О. В. Объективная истина и гарантии ее установления в уголовном процессе: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2000. С. 7.


[Закрыть]. Действительно, системообразующий принцип закрепляет структуру уголовно-процессуальной деятельности, свойственную только состязательной модели. При этом размежевание основных функций является главным условием протекания уголовно-правового спора, а тот, в свою очередь, выступает условием установления истины по уголовному делу, поскольку предостерегает познание от возможного субъективизма и односторонности152152
  Ларин А. М., Мельникова Э. Б., Савицкий В. М. Уголовный процесс России. М., 1997. С. 84; Петрова О. В. Указ. соч. С. 20.


[Закрыть]. «В споре рождается истина».

Очевидно, что достижение объективной истины по каждому уголовному делу невозможно. И в целом ряде случаев суд все же бывает вынужден довольствоваться истиной формальной (процессуальной, юридической). Идеальным результатом производства по уголовному делу признается совпадение объективной и процессуальной истин153153
  Балакшин В. Истина в уголовном процессе // Российская юстиция. 1998. № 2. С. 19.


[Закрыть]. А критерием соответствия формальной истины истине материальной по праву может считаться как раз внутреннее убеждение. Иначе говоря, сформировалась ли у судьи уверенность по поводу предмета конкретного уголовно-правового спора154154
  Паршин А. И. Судебная оценка материалов предварительного расследования: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2000. С. 8–14.


[Закрыть]? Формальная истина, понимаемая как соответствие процесса требованиям процессуального права, в последнее время рассматривается некоторыми авторами в качестве единственно приемлемой в уголовном процессе155155
  Никитаев В. В. Проблемные ситуации уголовного процесса и юридическое мышление // Состязательное правосудие: труды научно-практических лабораторий. М., 1996. С. 16–19.


[Закрыть]. Согласиться же с такой позицией – значит признать, что итоговое решение по уголовному делу должно основываться не на истине, а на вероятности. Другими словами, привлечение к уголовной ответственности возможно на основе неполной уверенности суда в виновности лица в совершении преступления. Нетрудно представить, к каким последствиям может привести установление подобного порядка. В связи с этим А. Ларин пишет: «…единственное, чему может служить отрицание принципа объективной истины, это оправдание следственных и судебных ошибок»156156
  Ларин А. О принципах уголовного процесса и гарантиях прав личности в проекте УПК– 1997 // Российская юстиция. 1997. № 9. С. 9.


[Закрыть]. Эта мысль разделяется и другими нашими современниками157157
  Акимчев А. А. Указ. соч. С. 2; Петрова О. В. Указ. соч. С. 8–10.


[Закрыть].

Однако в публично-состязательном процессе все же возможно использование элементов юридической истины, но лишь как средства приближения к истине материальной. Среди таковых используются юридические фикции и мировые соглашения158158
  Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 95–106.


[Закрыть]. К фикциям относятся презумпции (невиновности, вменяемости и т. д.), условно предполагающие существование какого-либо факта до тех пор, пока не будет установлено обратное159159
  Герасимова Н. П. Указ. соч. С. 12–13.


[Закрыть], и правило об исключении доказательств, согласно которому доказательство, добытое незаконным путем, считается не имеющим юридической силы и не учитывается судом при принятии решения по делу, закрепленное в ст. 75 УПК. К категории фикций можно отнести и преюдиции (ст. 90 УПК).

Презумпции невиновности в процессуальной науке по праву придается также значение самостоятельного принципа, поскольку отрицать сквозную роль данного института в состязательном судопроизводстве на всех его стадиях попросту бессмысленно160160
  Акимчев А. А. Указ. соч. С. 6; Гуляев А. П. Социально-политический аспект презумпции невиновности // Советское государство и право. 1988. № 4. С. 31; Лебедев В. М. Указ. соч. С. 38–39; Мизулина Е. Б.: 1) Независимость суда не есть еще гарантия правосудия // Государство и право. 1992. № 4. С. 52–60; 2) О модели уголовного процесса // Правоведение. 1989. № 5. С. 48–55; 3) Уголовный процесс: концепция самоограничения государства. Тарту, 1991. С. 46–48; 4) Технология власти: уголовный процесс. Ярославль, 1992. С. 78–123; Мотовиловкер Я. О. О принципах объективной истины, презумпции невиновности и состязательности процесса. Ярославль, 1978; Панасюк А. Ю. «Презумпция виновности» в системе профессиональных установок судей // Государство и право. 1994. № 3. С. 70–80; Савицкий В. М. Презумпция невиновности. С. 2–98; Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 98; Шумский Г. А. Указ. соч. С. 3–4, 10.


[Закрыть]. «…Непризнание презумпции невиновности обвиняемого неизбежно связано с отрицанием (или сведением на нет) и его права на защиту»161161
  Элькинд П. С. Вопросы защиты по уголовным делам. Л., 1967. С. 23; Цит. по: Мизулина Е. Технология власти: уголовный процесс. Ярославль, 1992. С. 98.


[Закрыть]. Более того, как отмечалось выше, она рассматривается также и в качестве важнейшей гарантии установления истины162162
  Петрова О. В. Указ. соч. С. 20.


[Закрыть]. Здесь имеет значение и его тесная связь с другими принципами процесса. Принцип презумпции невиновности (ст. 14) предполагает, что лицо, привлеченное к производству, считается невиновным в совершении преступления до момента вступления в законную силу решения суда, которым фиксируется вывод о виновности. К таким решениям могут быть отнесены не только обвинительный приговор суда, как это следует из ст. 49 Конституции РФ, но и иные решения, фиксирующие факт установления вины лица в совершении преступления (прекращение уголовного дела по нереабилитирующим обстоятельствам: в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим и т. д.)163163
  Представляется, что более в формулировке указанной нормы Конституции РФ термин «приговор» целесообразнее заменить на более емкий – «решение».


[Закрыть]. Таким образом, презумпция невиновности действует до момента наступления уголовной ответственности, а, точнее, уголовная ответственность наступает после того, как будет опровергнута в законном порядке презумпция невиновности, когда она потеряет юридическую силу.

Презумпция невиновности, понимаемая как презумпция добропорядочности лица, привлеченного к производству, его невиновности в совершении не только преступления, но и любого другого правонарушения164164
  Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мельников А. А. Проблемы судебного права. М., 1983. С. 148.


[Закрыть], может пониматься и как презумпция добросовестности исполнения лицом своих процессуальных прав и обязанностей. В соответствии с принципом равноправия сторон можно предположить наличие адекватного права (права считаться добросовестным участником процесса) не только у стороны защиты, но и у стороны уголовного преследования. Более того, действие подобной презумпции может быть распространено и на остальных участников процесса. К тому же фактически она в таком виде и действует. Предполагается, что свидетель дает правдивые показания, эксперт – верное заключение, а судья принимает решения по делу, руководствуясь исключительно внутренним убеждением. Таким образом, в системе презумпций публично-состязательного процесса необходимо учитывать и презумпцию добросовестности участников процесса, которая также имеет значение для всего уголовного судопроизводства. Она является самостоятельным принципом и играет роль, отличную от роли презумпции невиновности, поскольку последняя, как отмечалось, все же призвана гарантировать преимущество стороны защиты.

С ней связана другая презумпция: «Суд знает все о праве» (Iura novit curia). Благодаря ей в нашем процессе действует правило, не позволяющее эксперту вмешиваться в решение вопросов правового характера, поскольку предполагается, что суд в процессе является крупнейшим специалистом в этой области. В противном случае участие судебного органа при урегулировании спора потеряло бы всякий смысл, кроме возможности применения государственного принуждения165165
  С данных позиций необходимо подвергнуть критике стремительно распространяющуюся практику использования в судопроизводстве так называемых «заключений ученых-юристов» по коллизионным правовым вопросам.


[Закрыть]. Наличие названной презумпции является оправданным, так как государство наделило суды исключительными полномочиями по отправлению юстиции, а общество признало это справедливым, именно руководствуясь такими соображениями. Здесь находит свое выражение межотраслевой принцип авторитетности суда, обеспечивающий обособление функции юстиции, независимость суда и применение арбитрального метода правового регулирования.

Типичным примером юридических фикций являются сделки о признании вины (презумпция истинности признания). Мировые соглашения к числу юридических фикций не относятся, а являются лишь юридической формой окончания уголовно-процессуального спора, при которой стороны признают факт установления материальной истины. Так мы вплотную приблизились к вопросу о том, допустима ли дифференциация производства по уголовным делам с точки зрения публичной состязательности, или ему должно быть свойственно единообразие.

Широкое применение дифференцированного подхода в уголовном судопроизводстве позволяет выделить в системе принципов публично-состязательного процесса принцип дифференциации уголовного судопроизводства, прямо не указанный в уголовнопроцессуальном законодательстве, но действующий de facto. Принцип дифференциации производен от принципа целесообразности и подразумевает наличие, помимо производства в общем порядке, альтернативных ему упрощенных или усложненных форм. В уголовном судопроизводстве России имеются как упрощенные формы производства (дознание, особый порядок судебного разбирательства, производство у мирового судьи), так и усложненные (производство в суде с участием присяжных заседателей, производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, производство о применении принудительных мер медицинского характера, производство по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц). Смысл альтернативных (упрощенных) форм судопроизводства состоит в экономии средств и времени путем упрощения процедуры производства по уголовным делам в случаях, когда нет необходимости проведения процесса в общем порядке с соблюдением всех процессуальных правил. При этом целью применения усложненных порядков является обеспечение выполнения целей правосудия в экстраординарных случаях путем установления дополнительных процессуальных гарантий.

Дифференциация в виде наличия упрощенных форм свойственна и построзыскному процессу России, и предсостязательному процессу США (сделки о признании вины, суммарное производство). Можно вспомнить германский судебный приказ, французское производство в полицейских трибуналах и коррекционализацию, суммарное производство Великобритании, испанский конформидад и итальянское паттеджаменто166166
  Апарова Т. В. Суды и судебный процесс Великобритании. М., 1996. С. 113; Боботов С. В.: 1). Буржуазная юстиция. Состояние и перспективы развития. М., 1989. С. 69, 83, 160–161; 2) Правосудие во Франции. С. 120–127, 149; Головко Л. В. Дознание и предварительное следствие в уголовном процессе Франции. С. 74; Махов В. Н., Пешков М. А. Уголовный процесс США (досудебные стадии). М., 1998. С. 167–194; Тейман С. Указ. соч. // Российская юстиция. 1998, № 11. С. 35–37; Филимонов Б. А.: 1) Основы теории доказательств в германском уголовном процессе. С. 51–53; 2) Уголовный процесс ФРГ. М., 1974. С. 61; Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 2. С. 500.


[Закрыть]. Актуальность данной проблемы для российского процесса обусловлена низкой эффективностью применяемой у нас системы дифференциации судопроизводства. Об этом же свидетельствуют и данные проведенных нами социологических исследований. Так, за дальнейшее расширение дифференциации форм производства по уголовным делам высказались 85 % опрошенных судей, 72 % адвокатов, 70 % работников прокуратуры и 89 % следователей МВД. В литературе в целом необходимость дифференциации также не отрицается167167
  См., напр.: Ленский А. В. Досудебное (предварительное) производство в современном уголовном процессе России и его эффективность. Томск, 1998. С. 6; Петрова О. В. Указ. соч. С. 17.


[Закрыть]. Идея необходимости развития упрощенных форм судопроизводства наряду с реализацией состязательности разделяется и представителями судейского сообщества168168
  Лебедев В. М. Указ. соч. С. 24.


[Закрыть].

Как показывает мировая практика, сокращение производства возможно как на досудебных, так и на судебных стадиях судопроизводства. Однако в отечественном уголовном процессе до недавнего времени (по УПК РСФСР) широко применялось лишь досудебное упрощенное производство в виде протокольной формы подготовки материалов и производство предварительного расследования в форме дознания. В судебных же стадиях упрощенная форма применялась только в виде сокращенного судебного следствия при производстве у мирового судьи в порядке ст. 475 УПК РСФСР, что было явно недостаточно. В соответствии с новым уголовнопроцессуальным законодательством была устранена протокольная форма подготовки материалов и расширена сфера применения упрощенных процедур в суде. Теперь применение упрощенного порядка судебного разбирательства не ограничивается лишь сокращенным судебным следствием при производстве у мирового судьи, а существенно расширено.

С учетом того, что упрощенное производство осуществляется в ярко выраженной розыскной форме в виде полицейского дознания, применение розыскных процедур вовсе не противоречит сути публично-состязательного порядка, если они производятся только с согласия лица, привлеченного к производству169169
  Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 58.


[Закрыть]. Принцип дифференциации обусловлен сочетанием принципов целесообразности, диспозитивности и процессуальной экономии. Это предполагает, что толчком к применению упрощенного производства станет лишь обоюдное волеизъявление сторон.

При этом необходимо учитывать, что применение упрощенных процедур остается воплощением принципа дифференциации производства тогда, когда в уголовно-процессуальном законе будут сформулированы критерии этой дифференциации, что напрямую связано с уголовно-правовой классификацией преступлений170170
  Качур А. Н. Проблемы дифференциации форм досудебного производства, предания суду и классификация преступлений по характеру и степени общественной опасности: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. СПб., 2001. С. 8, 12–16; Концепция судебной реформы в Российской Федерации. С. 106.


[Закрыть]. Так, согласно классификации преступлений, существующей в действующем уголовном законодательстве (ст. 15 УК РФ), представляется допустимым производство в упрощенном порядке по следующим критериям: 1) по преступлениям небольшой и средней тяжести с сокращением как досудебного, так и судебного производства; 2) по тяжким преступлениям лишь с сокращением досудебного производства. По делам же о преступлениях особо тяжких применение упрощенных процедур недопустимо совсем в силу повышенной общественной опасности этой категории преступлений.

Дифференцированный подход необходим в публичном процессе при производстве в отношении различных категорий лиц. Например, по делам о преступлениях несовершеннолетних необходимо привлечение педагогов, представителей органов опеки и попечительства, иных лиц171171
  Макаркин А. И. Ювенальная юстиция: дискуссионные проблемы // Ювенальная юстиция и профилактика правонарушений. Материалы международной научнопрактической конференции: В 2 ч. СПб., 1999. Ч. 1. С. 123–124; Мартыненко С. Б. Представительство несовершеннолетних в российском уголовном процессе: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. СПб., 2000.


[Закрыть], что не устраняет принципиальной возможности применения упрощенных процедур. По делам о применении принудительных мер медицинского характера также существует своя специфика. Важно учесть, что дифференциация производства по различным категориям уголовных дел предполагает наличие целого ряда дополнительных презумпций: частичной (ограниченной) уголовно-процессуальной дееспособности несовершеннолетнего, недееспособности лица, в отношении которого имеются основания полагать наличие у него психического расстройства здоровья, и иных172172
  Мартыненко С. Б. Указ. соч. С. 14–15.


[Закрыть].

Реализация принципа дифференциации процесса напрямую связана с проблемой специализации в системе уголовной юстиции. Специализированный подход необходим как по вышеуказанным категориям дел, так и по видам преступлений (экономические, экологические, воинские и т. п.). Это обусловлено тем, что судопроизводство по делам об отдельных видах преступлений имеет свою специфику. По такому пути давно идет практика. Деятельность судей и следователей, специализирующихся на производстве по уголовным делам определенных категорий, давно уже стала объективной реальностью и доказала эффективность такой специализации органов юстиции. Данная форма организации юстиционной деятельности позволяет судьям и следователям сосредоточиться исключительно на определенных уголовных делах, глубже постичь нюансы такого производства, а значит и продуктивнее его осуществлять. «Принцип специализации судей… отвечает потребностям общества в обеспечении компетентного разбирательства любого дела при соблюдении равенства прав сторон»173173
  Боботов С. В. Правосудие во Франции. С. 91.


[Закрыть]. Специализация юстиции не должна стать основой для дробления судебной системы, дабы не нарушать ее единства и соответственно единства судебной практики. Специализация допустима в форме специализации отдельных судей и создания специализированных составов суда174174
  Лебедев В. М. Указ. соч. С. 49.


[Закрыть]. Полностью разделяя данную точку зрения, мы придерживаемся мнения о необходимости соблюдения принципиального единства судопроизводства.

Дифференциация всей системы уголовной юстиции представляется допустимой лишь по формам судебной деятельности (судебный контроль, правосудие в виде мировой юстиция и судов общей юрисдикции). В рамках этих направлений возможна специализация самих судей и составов суда, поскольку значение опыта нельзя недооценивать. Создание же специальных судов таит в себе потенциальную опасность ущемления прав и законных интересов участников, что для состязательности вредно. Формой такой специализации является чрезвычайная юстиция, свойственная розыскному процессу. Оправдание ее соображениями «крайней необходимости» абсолютно недопустимо в демократической среде. В качестве таких оправданий для военно-полевого суда, например, являются критические военные условия, а для уголовно-административной расправы (особые совещания НКВД, суд ВЧК, «судебные двойки», «тройки» и т. п.) условия также критические, но уже политического характера175175
  Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 114–117.


[Закрыть]. Это связано с тем, что в ведомственном порядке будет несложно реализовывать целенаправленную политику при осуществлении судопроизводства (политический заказ).

Особый резонанс в отечественной процессуальной науке вызвала идея введения сделок о признании вины176176
  Лазарева В. Легализация сделок о признании вины // Российская юстиция. 1999. № 5. С. 40–41; Милицин С. Сделки о признании вины: возможен ли российский вариант // Российская юстиция. 1999. № 12. С. 41–42; Тейман С. Указ. соч. // Российская юстиция. 1998. № 10. С. 35–36; № 11. С. 35–36; см. также: Незванова О. «Ваша честь» в России не в чести. Интервью с председателем Совета судей РФ Ю. Сидоренко // Юридический вестник. 1999. № 23. С. 6.


[Закрыть]. Главным аргументом против этого выдвигается противоречие принципу объективной истины177177
  См., напр.: Печников Г. Система «здравого юридического смысла» в уголовном процессе // Российская юстиция. 1998. № 3. С. 11.


[Закрыть], что верно лишь отчасти. Объективная истина может быть поколеблена тогда, когда в обмен на признание вины сторона уголовного преследования сокращает объем обвинения, изменяет квалификацию. Однако если «предметом торга» становится лишь вопрос о мере наказания, истина не пострадает, будут достигнуты цели правосудия и сэкономлены средства налогоплательщиков. Действительно, вряд ли можно утверждать, что принципам публичной состязательности противоречит следующая ситуация. Сторона уголовного преследования заявляет о том, что ею установлены обстоятельства совершения преступления в непроцессуальном порядке, а лицо, привлеченное к производству, признало правомерность применяемого в отношении него преследования и согласилось с предложенной ему мерой уголовной ответственности. В этом случае «в наличии нет правового спора (конфликта сторон) по определенному кругу вопросов»178178
  Ковтун Н. Н. Указ. соч. С. 62.


[Закрыть]. При этом право окончательного решения по делу остается за судом. Таким образом, применение сделок не поколеблет ни начал состязательности, ни публичности.

Справедливости ради следует признать, что условность достигнутой истины имеет место, так как сделка на самом деле является презумпцией истинности признания. Однако данная условность допускается с той целью, чтобы не нарушить иные принципы состязательности, такие, как целесообразность, диспозитивность, процессуальная экономия, а также право быть судимым без неоправданной задержки и право на защиту, которое не должно становиться обязанностью обвиняемого. Поэтому в качестве дополнительной гарантии необходимо предусмотреть возможность проверки судом по собственной инициативе или по ходатайству кого-либо из заинтересованных в исходе дела лиц фактической стороны дела выборочно, т. е. не в полном объеме. Если истинность признания не получит своего подтверждения в ходе такой проверки, процесс должен быть продолжен в общем порядке с соблюдением всех установленных законом процедур. Подобный порядок нельзя считать проявлением розыскных рудиментов, поскольку он вполне вписывается в пределы активности суда, допустимые для публично-состязательного процесса. Мы не разделяем отрицательного отношения А. В. Смирнова к сделкам о признании вины как противоречащим природе публично-состязательного процесса. Выдвигается тезис о том, что сделки есть проявление частно-искового правосознания, главная их цель утилитарна – это целерантность, т. е. быстрейшее «снятие» конфликта ради процессуальной экономии179179
  Смирнов А. В. Типология уголовного судопроизводства. С. 32–33.


[Закрыть]. Возможно, разрешенный конфликт ценнее конфликта неразрешенного. Пословица гласит: «Плохой мир лучше доброй ссоры». К тому же прообразы сделок о признании вины давно имеются в системе отечественной уголовной юстиции. Таковыми можно считать примирение сторон, деятельное раскаяние, а также освобождение от уголовной ответственности в порядке ч. 4 ст. 18 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г.

Следует оговориться, что особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, представляя собой сокращенную процедуру (гл. 40 УПК), не может рассматриваться в качестве российского аналога сделок о признании вины, поскольку в данном случае нет нормативной регламентации процедуры переговоров сторон о признании вины, а для суда их солидарное решение не является обязательным. Примечательно, что возможность применения данной упрощенной процедуры не устраняется даже применением усложненного порядка производства по уголовному делу в соответствии с действующим законодательством (при производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, производстве о применении принудительных мер медицинского характера и производстве по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц). Частью 2 ст. 420, ч. 3 ст. 433 и ч. 2 ст. 447 УПК РФ это в принципе допускается.

В качестве особого направления развития начал публичной (дискурсивной) состязательности в уголовном судопроизводстве выделяется институт медиации, успешно развивающийся в последние годы в развитых индустриальных странах (ФРГ, США)180180
  А. В. Смирнов полагает медиацию в качестве противовеса сделкам о признании вины (см.: Смирнов А. В. Состязательный процесс. С. 304).


[Закрыть]. Медиационные процедуры здесь представляют собой мировое урегулирование уголовно-правового спора, понимаемое уже не как компромисс путем взаимных уступок (сделка о признании вины), а как примирение лица, привлеченного к производству, с потерпевшей стороной. Для достижения медиационного мирового соглашения необходимо полное прощение потерпевшим своего «обидчика», т. е. должен наступить момент, когда общественная опасность деяния уничтожается одним лишь актом извинения. Это, в свою очередь, предполагает, что такие процедуры возможны лишь по узкому кругу дел, по преступлениям, «объект которых лежит в сугубо личной, порой даже в эмоциональной сфере»181181
  А. В. Смирнов называет их экскузивными (см.: там же. С. 306).


[Закрыть]: оскорбление, клевета, некоторые половые преступления, нарушение неприкосновенности жилища, тайны переписки и т. п. Медиационная процедура может начаться только в случае обоюдного добровольного волеизъявления сторон о желании исчерпать конфликт и наличии указанных условий, необходимых для альтернативных порядков судопроизводства. Она может протекать по желанию сторон в конфиденциальной (негласной) форме, в виде тайных переговоров. При этом посредникоммедиатором может быть не только судья, но и любое избранное сторонами третье лицо, облеченное доверием обеих сторон (своеобразный уголовно-процессуальный аналог третейских судов)182182
  В отечественной юридической литературе подчеркивается, что суд как средство разрешения социальных конфликтов не безупречен (см.: Огнева И. А. Указ. соч. С. 9).


[Закрыть]. Однако начало и результаты медиационных переговоров должны фиксироваться судом183183
  Подробнее см.: Аллахвердова О. В., Карпенко А. Д. Медиация. СПб., 1999. С. 4–25; Головко Л. В. Альтернативы уголовному преследованию в современном английском праве. С. 112; Смирнов А. В. Состязательный процесс. С. 304–310.


[Закрыть]. Кроме того, в целях уничтожения самой потенциальной возможности повторения конфликта могут быть применены по решению суда с согласия сторон дополнительные превентивные меры. К примеру, по уголовным делам о семейном насилии в качестве непременного условия прекращения производства суд может обязать обвиняемого пройти за свой счет курс психологической адаптации, а также оплатить аналогичный курс для потерпевшего либо поездку на курорт. Отказ обвиняемого выполнить эти обязательства влечет возобновление производства по уголовному делу (порядок, напоминающий процедуру применения условных мер уголовной ответственности по российскому законодательству – ст. 73– 74, 79 УК РФ). Зарубежная правоприменительная практика показала высокую эффективность таких мер, что послужило основой для постановки проблемы построения «терапевтического правосудия»184184
  Шестаков Д. А. Семейная криминология. Криминофамилистика. СПб., 2003. С. 281–285.


[Закрыть].

В ст. 7 УПК законность рассматривается в качестве отдельного принципа судопроизводства, что вполне традиционно для отечественной правовой системы. Однако мы склонны присоединиться к тем авторам, которые полагают ее правовым режимом, а не принципом185185
  Калиновский К. Б. Законность и типы уголовного процесса. С. 25–44; Спиридонов Л. И. Теория государства и права. М. 1996. С. 246–251; Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 175; Тыричев И. В. Принципы советского уголовного процесса. М., 1983. С. 7; Теребилов В. И. Законность и правосудие в СССР. М., 1987. С. 42, и др.


[Закрыть]. И даже авторы, признающие законность принципом процесса, делают сложную оговорку, как бы признавая неоднозначность своего утверждения: «Законность – принцип принципов уголовного процесса. Собственно процессуальные (специализированные) принципы – это принципы реализации законности в уголовном процессе»186186
  Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Отв. ред. П. А. Лупинская. С. 121.


[Закрыть]. Она имеет место в условиях любого типа судопроизводства и не может быть свойственна только какому-то одному из них. Содержание законности в условиях того или иного типа процесса как раз и составляют его специфические принципы и особый метод правового регулирования. Таким образом, законность в уголовном процессе понимается как правовой режим производства по уголовным делам, заключающийся в соблюдении уголовно-процессуальных норм всеми участниками судопроизводства, который отражен через общественное правосознание в системе уголовно-процессуальных принципов187187
  Калиновский К. Б. Законность и типы уголовного процесса. С. 43–44.


[Закрыть]. В условиях публично-состязательного уголовного процесса законность составят арбитральный метод регулирования и обеспеченные им принципы состязательности. Иначе говоря, в состязательном судопроизводстве законной считается процедура, при которой не страдают независимость суда и равноправие сторон188188
  Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 61.


[Закрыть].

* * *

Безусловно, перечень основных начал уголовного судопроизводства публично-состязательного типа можно расширять, и, по всей вероятности, процесс этот будет бесконечен. Однако мы попытались осветить лишь те из них, что, по нашему мнению, представляют наибольший интерес именно в контексте настоящего исследования. Затронутые вопросы до последнего времени активно обсуждались, что указывает на их актуальность для решения проблем реформирования уголовного судопроизводства России.

Как мы убедились, система принципов процесса по УПК РФ 2001 г. ориентирована именно на состязательность. Отрадно заметить, что законодателем разделяется мнение о преимуществах этой модели.