Текст книги "Состязательность на предварительном следствии"

§ 3. Официальность, диспозитивность и целесообразность публично-состязательного уголовного судопроизводства

Публичность, как отмечалось выше, мы понимаем не как принцип, а как типологическую характеристику процесса, т. е. начало (социально-правовое явление), не сводимое к принципу судопроизводства. Публичность многими авторами отождествляется с официальностью в уголовном судопроизводстве, с чем мы не вполне согласны9494
  Отождествление публичности и официальности характерно не только для советской, но и российской дореволюционной правовой традиции (см.: Строгович М. С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 73; Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 1. С. 93).


[Закрыть]. На наш взгляд, публичность не исчерпывается официальностью. Официальность подразумевает лишь осуществление любых действий государственных органов и должностных лиц по их инициативе в силу их должностных полномочий (ex officio). Свое закрепление она нашла в ст. 21 УПК. Официальное начало действует в судопроизводстве именно в целях обеспечения защиты публичного интереса, а значит является выражением публичности. Иначе говоря, официальность, как и активность суда, – признак публичности процесса.

Определяющим в отечественной уголовно-процессуальной науке является взгляд на публичность и диспозитивность как на взаимоисключающие начала9595
  Александров А. С. Указ. соч. С. 15–16; Головко Л. В. Принципы неотвратимости ответственности и публичности в современном российском уголовном праве и процессе // Государство и право. 1999. № 3. С. 66; Петрухин И. Публичность и диспозитивность в уголовном процессе // Российская юстиция. 1999. № 3. С. 24–25.


[Закрыть]. По нашему мнению, подобный подход не вполне корректен в эпоху строительства публично-состязательного процесса. Корень этой проблемы видится в давнем заблуждении, доставшемся современному процессу от розыска, что главным методом правового регулирования в уголовном судопроизводстве является императивный метод9696
  Башкатов Л. Н. и др. Указ. соч. С. 23; Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А. Д. Бойкова и И. И. Карпеца. С. 64–66; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Отв. ред. П. А. Лупинская. С. 54.


[Закрыть]. Это стало причиной другого современного категоричного утверждения, согласно которому главным методом в состязательном процессе полагается диспозитивный метод9797
  Александров А. С. Указ. соч. С. 15.


[Закрыть]. По утверждению Л. Н. Масленниковой, публичность подразумевает солидарность государственной власти и частных лиц в достижении цели уголовного судопроизводства, а диспозитивность – автономность частных лиц от государственной власти в распоряжении субъективными правами при этом9898
  Масленникова Л. Н. Публичное и диспозитивное начала в уголовном судопроизводстве России: Автореф. дисс. … д-ра юрид. наук. М., 2000. С. 25–26.


[Закрыть]. Представляется, что сопоставлять публичность с диспозитивностью, как и противопоставлять их, неверно в силу того, что они представляют собой категории разного уровня абстракции.

При этом понимание диспозитивности в отечественной литературе практически единодушное. Л. Ф. Лесницкая охарактеризовала диспозитивность как процессуальный принцип, предполагающий возможность участников процесса свободно распоряжаться своими материальными и процессуальными правами9999
  Лесницкая Л. Ф. Диспозитивность // Юридический энциклопедический словарь / Гл. ред. А. Я. Сухарев. 2-е изд., доп. М., 1987. С. 107–108.


[Закрыть]. О. И. Рогова предложила рассматривать диспозитивность как «ограниченную рамками уголовно-процессуального закона свободу в распоряжении предметом уголовного процесса, правами и обязанностями в ходе процесса его участниками». При этом распоряжение предметом процесса предполагает, что начало, дальнейшее движение, исход процесса зависят от волеизъявления участников100100
  Рогова О. И. Пределы проявления диспозитивности в уголовном судопроизводстве: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Томск, 1994. С. 9–12. – По существу, аналогичный подход содержался в работах и других авторов (см.: Александров А. С. Указ. соч. С. 13–14; Головко Л. В. Принципы неотвратимости ответственности и публичности в современном российском уголовном праве и процессе. С. 67).


[Закрыть]. В таком понимании диспозитивность соответствует категории принципа процесса и не противоречит ни состязательности, ни публичности.

Противостояние имеет место лишь на уровне законных оснований действий участников: императивных и дискреционных101101
  Головко Л. В. Принципы неотвратимости ответственности и публичности в современном российском уголовном праве и процессе. С. 66.


[Закрыть]. Первые содержат в себе однозначное указание на необходимый способ действия участников, а вторые предоставляют определенную свободу выбора (альтернативу поведения). Дискреционность, в отличие от императивности, подразумевает предоставление участникам правоотношений возможности действовать по собственному усмотрению в зависимости от обстоятельств в рамках закона102102
  Мишин А. А. Дискреционная власть // Юридический энциклопедический словарь. С. 107.


[Закрыть]. Использование дискреционных оснований участниками процесса является признаком диспозитивности. Деятельность государственного органа или должностного лица при производстве по уголовному делу в соответствии с началом официальности может иметь как императивные, так и дискреционные законные основания103103
  К примеру, в построзыскном судопроизводстве Российской империи подобный подход уже имел место в виде двух порядков местной подсудности (порядок закона и порядок судебного усмотрения) (см.: Фойницкий И. Я. Указ. соч. С. 128–131).


[Закрыть]. Применение законодателем принципа диспозитивности не исключает, таким образом, начал официальности, даже при использовании их в рамках одной процедуры. В уголовно-процессуальном законе диспозитивность и официальность соседствуют и вовсе не противоречат друг другу. Это значит, что диспозитивности по своему содержанию не противостоит не только публичность, но и официальность. «…Состязательный процесс при начале публичном предполагает обвинителя, действующего ex officio»104104
  Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 1. С. 61.


[Закрыть]. Расширение диспозитивных начал процесса, без сомнения, способствует упрочению функционального равенства, поскольку участники получают возможность выбора вариантов поведения по своему усмотрению в зависимости от характера ситуации на определенный момент производства по делу.

Однако, как отмечается отечественными процессуалистами, при расширении роли диспозитивности в уголовном судопроизводстве, предоставлении участникам определенной свободы выбора необходимо учитывать современные реалии российского общества. В частности, особую опасность для судопроизводства в данном контексте представляет большая вероятность воздействия на участников процесса организованных преступных групп105105
  Вандышев В. В. Воздействие на жертву преступления как средство побуждения ее к участию в противодействии расследованию // Человек против человека: преступное насилие. СПб., 1994. С. 155–165; Вандышев В. В., Смирнов А. В. Организованная преступность и уголовная юстиция // Организованная преступность – угроза культуре и державности России. СПб., 1998. С. 153–161; Шадрин В. С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000. С. 180–181.


[Закрыть]. Актуальность проблемы защиты участников процесса (особенно свидетелей и потерпевших) по делам об организованной преступности не требует дополнительной аргументации. Данную проблему в первую очередь должно решать государство, если только оно действительно стремится к осуществлению справедливого судопроизводства и защите общества. Зарубежный опыт подсказывает нам, что это вполне достижимо106106
  Зарубежный опыт правового регулирования и практика его применения по вопросам защиты участников уголовного судопроизводства / Под общ. ред. В. В. Черникова. М., 2000. С. 36–352.


[Закрыть]. Необходимость законодательного решения указанной проблемы в России очевидна.

В контексте проблемы сочетания начал публичности и диспозитивности проблема частного интереса в судопроизводстве приобретает особое значение. Частное начало не противоречит публичному характеру современного предсостязательного процесса. Гражданское общество, служить которому призвана публичная состязательность, по сути, является обществом частных собственников107107
  Данное понимание гражданского общества автор почерпнул из лекционного курса «Теория государства и права», который Л. И. Спиридонов читал в вузах СанктПетербурга в период с 1992 по 1996 г.


[Закрыть], где интересы частного лица ставятся во главу социальных интересов, а значит, невозможно справедливое отправление правосудия без учета частного интереса. В условиях построзыскного судопроизводства заметно стремление к преодолению ориентации правоохранительной деятельности на предпочтительную защиту государственного интереса и совершенствование способов уголовноправовой защиты интереса частного108108
  Аникина Е. И. Производство по делам частного обвинения: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Саранск, 2000. С. 2; Седаш Е. А. Частное начало в Российском уголовном процессе: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Саратов, 2000. С. 1–3; Шадрин В. С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. С. 117; Шейфер С. А., Петрова Н. Е. Проблемы реформирования производства по делам частного обвинения в духе расширения частных начал в уголовном процессе РФ // Государство и право. 1999. № 6. С. 51–56.


[Закрыть]. И. Я. Фойницкий отмечал, что усиление частных начал в уголовном процессе способствует развитию процесса состязательного типа109109
  Фойницкий И. Я. Предварительное следствие и его реформа // Журнал гражданского и уголовного права. СПб., 1882. Кн. 1. С. 128.


[Закрыть]. Состязательному порядку соответствует наделение статусом субъекта процесса не только лица, привлеченного к производству, но и потерпевшего, и других участников, отстаивающих фундаментальный процессуальный интерес в судопроизводстве. «В состязательном процессе субъектами являются лица – носители функций уголовного преследования, защиты и юстиции…»110110
  Вандышев В. В., Дербенев А. П., Смирнов А. В. Указ. соч. Ч. 1. С. 35. – Процессуальный интерес – это выраженная в конкретном поведении участника уголовного судопроизводства потребность к тому, чтобы итогом уголовно-процессуальной деятельности стал определенный устраивающий его результат (см.: Шестакова С. Д. Указ. соч. С. 15).


[Закрыть], что позволяет предоставить этим участникам (конечно, за исключением суда) возможность самостоятельного выдвижения и поддержания частного обвинения (а также встречного обвинения) по всем уголовным делам наравне с государственными органами уголовного преследования. Таким образом, начало частного интереса имеет самостоятельное содержание, хотя и состоит с диспозитивностью в неразрывной связи. При этом частный интерес в публично-состязательном процессе охватывается по содержанию интересом публичным, но не поглощается им, а занимает в нем особое, почетное место.

Представляется, что при защите публичного интереса должны найти свое отражение не только государственные и частные интересы, но и интересы, выражаемые иными лицами, полагающими, что публичный интерес нарушен. Исторически сложившимися формами такой защиты являются институты народного (общественного) обвинения и общественной защиты111111
  Гущев В. Е., Александров А. С. Народное обвинение в уголовном суде. Н. Новгород, 1999; Огнева И. А. Указ. соч. С. 9, 16–19; Уолкер Р. Английская судебная система. М., 1980. С. 452; Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 1. С. 25–30. – Защита по самой своей природе есть институт общественный, о чем также свидетельствовал И. Я. Фойницкий, называя защитника «представителем общего интереса» (см.: Фойницкий И. Я. Указ. соч. 1996. Т. 2. С. 70–71).


[Закрыть]. Стандартные минимальные правила Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила), также нацелены на обеспечение более активного участия общественности в осуществлении правосудия по уголовным делам (п. 1.2). В п. 17.2 этих Правил отмечается следующее: «Участие общественности следует рассматривать как предоставляемую членам общества возможность внести свой вклад в дело защиты интересов общества»112112
  Стандартные минимальные правила Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила) // Международные акты о правах человека. С. 217, 223.


[Закрыть]. В публично-состязательном судопроизводстве должны уважаться интересы частные и общественные, защищаемые как государством, так и представителями общественности. В литературе отмечается, что интересы являются первоосновой, составляющей качественную определенность публичного и диспозитивного начал в уголовном судопроизводстве113113
  Масленникова Л. Н. Публичное и диспозитивное начала в уголовном судопроизводстве России. С. 26–29.


[Закрыть]. В связи с этим целесообразно выделить еще один принцип, который можно именовать принципом уважения законного интереса. Причем речь здесь идет не только об интересе ущемленном, но и о любом ином интересе, предусмотренном законом. Данный принцип также охватывает аспекты расширения свободы обжалования как формы правовой защиты прав и законных интересов участников уголовного процесса114114
  Григорьева Н. В. Обжалование как форма правовой защиты прав и законных интересов участников уголовного процесса в досудебном производстве: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2000. С. 7.


[Закрыть].

Проблема «общественных помощников сторон» (общественная защита, общественное (народное) обвинение) в теории уголовного судопроизводства решается не однозначно. Их компетенция нуждается в определенных ограничениях. При наделении таких субъектов субсидиарными (замещающими) правами не исключены последствия, подрывающие саму возможность осуществления правосудия. Субсидиарная общественная защита способна действовать помимо воли обвиняемого, к примеру, когда обвиняемый признал свою вину, а общественный защитник, вопреки его решению, продолжает осуществление своих функций, чем фактически принуждает своего подзащитного к активному противостоянию стороне обвинения. Так право на защиту превращается в обязанность, что соответствует розыскному порядку115115
  Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 2. С. 59–60.


[Закрыть]. А субсидиарное общественное обвинение может стать фактором бесконечного течения процесса и существенно осложнить положение стороны защиты116116
  Именно поэтому право на осуществление такого типа обвинения необходимо предоставить лишь лицу, непосредственно пострадавшему от преступления (см.: Александров А. С. Указ. соч. С. 24–25; Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 45– 47).


[Закрыть]. Жестким препятствием для этого является принцип недопустимости повторного привлечения к ответственности за одно и то же деяние, находящийся в тесной связи с принципами недопустимости поворота обвинения к худшему при пересмотре судебных решений (ч. 3 ст. 360 и ст. 405 УПК) и авторитетности судебного решения (ст. 90)117117
  Принцип авторитетности судебного решения предполагает, что решение суда имеет преюдициальную силу для других судов (см.: Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 86–89; Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 2. С. 40–41).


[Закрыть].

В отечественной юридической науке уголовная ответственность традиционно понимается как правовое последствие совершения преступления, заключающееся в применении к виновному государственного принуждения в форме наказания118118
  Яковлев А. М. Ответственность уголовная // Юридический энциклопедический словарь. С. 295.


[Закрыть]. При этом господствующей является точка зрения, согласно которой институт привлечения к уголовной ответственности отождествляется с привлечением лица в качестве обвиняемого119119
  Багаутдинов Ф., Васин А. Указ. соч. С. 27; Башкатов Л. Н., Ветрова Г. Н., Донценко А. Д., Зажицкий В. И., Шестаков В. И. Уголовный процесс: Краткий учебный курс. М., 2001. С. 212; Дербенев А. П. Привлечение в качестве обвиняемого // Вандышев В. В., Дербенев А. П., Смирнов А. В. Указ. соч. Ч. 1. С. 75; Савицкий В. М. Презумпция невиновности. С. 28; Жогин Н. В., Фаткуллин Ф. Н. Предварительное следствие в советском уголовном процессе. М., 1965. С. 183–195.


[Закрыть]. А некоторые авторы даже полагают элементом (или «необязательным этапом») уголовной ответственности институт подозрения120120
  Пантелеев И. А. Проблемы совершенствования института подозрения в уголовном процессе России: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2000. С. 7, 13– 14. – В принципе аналогичного взгляда придерживаются Ф. Багаутдинов и А. Васин (см.: Багаутдинов Ф., Васин А. Указ. соч. С. 27).


[Закрыть]. Это не удивительно, поскольку аналогичная позиция часто закреплялась в законодательстве. Так, законодатель в ст. 2, 58¹ УПК РСФСР и ст. 1070 ГК РФ, употребляя два термина («привлечение к уголовной ответственности» и «осуждение»), разделил их, как бы предполагая, что сначала наступает ответственность, а затем – осуждение. Более того, в ст. 299 и 300 УК РФ привлечение к уголовной ответственности напрямую связывается с подозрением и обвинением лица в совершении преступления. В аналогичном смысле употреблен термин «привлечение к уголовной ответственности» в ст. 16 Закона о статусе судей121121
  Закон РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-I «О статусе судей в Российской Федерации» (в ред. Закона РФ от 14 апреля 1993 г. № 4791-1, Указа Президента РФ от 24 декабря 1993 г. № 2288, ФЗ от 21 июня 1995 г. № 91-ФЗ, ФЗ от 17 июля 1999 г. № 169-ФЗ, ФЗ от 20 июня 2000 г. № 89-ФЗ) // Российская газета. 1993. № 80; Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 52. Ст. 5086; Собрание законодательства РФ. 1995. № 26. Ст. 2399; 1999. № 29. Ст. 3690; 2000. № 26. Ст. 2736.


[Закрыть]. Глава двадцатая УПК РСФСР среди прочих полномочий судьи до судебного разбирательства предусматривала следующие: возможность прекращения уголовного дела и необходимость вручения копии соответствующего постановления «лицу, привлекавшемуся к уголовной ответственности» (ст. 234). Кроме того, уголовное дело направлялось для дополнительного расследования в случае «наличия оснований для привлечения к уголовной ответственности» (п. 4 ст. 232 УПК РСФСР). А ст. 27¹ УПК РСФСР говорила о возможности «привлечения к уголовной ответственности по заявлению коммерческой или иной организации». Идентичного содержания нормы были включены в проект УПК (ст. 6, 28, 275 и др.). Во вновь принятом УПК РФ законодатель постарался подобных курьезов избежать, заменив в соответствующих нормах термин «уголовная ответственность» на более удачный в данном контексте «уголовное преследование». Тем не менее в ряде норм такие замены не были произведены (например: п. 2 ч. 1 ст. 154, п. 3 ч. 1 ст. 225 и др.).

Следует полагать недопустимой саму возможность привлечения к ответственности без установления факта вины. Только факт вины может стать основанием для привлечения к уголовной ответственности. Законодатель поступил верно, закрепив в уголовном законе принцип вины (ч. 1 ст. 5 УК РФ). Момент привлечения к уголовной ответственности, таким образом, соответствует моменту вступления в законную силу решения по уголовному делу, констатирующего факт установления вины лица, привлеченного к производству, в совершении преступления. К таким решениям относятся и обвинительный приговор, и неотмененное постановление о прекращении дела, но лишь по нереабилитирующим основаниям.

Спорным является и вопрос о необходимости привлечения к уголовной ответственности в каждом случае установления обстоятельств, изобличающих лицо в совершении преступления. Это прежде всего проблема выбора между принципами неотвратимости ответственности и целесообразности.

Представляется справедливым разделять понятия уголовной ответственности и наказания. Ответственность, безусловно, шире по содержанию. Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям является формой освобождения лица от наказания, но не от уголовной ответственности122122
  Иное мнение выражено законодателем, Конституционным Судом РФ и некоторыми авторами (см.: ст. 75–78 УК РФ, Постановление Конституционного Суда РФ от 28 октября 1996 г. «По делу о проверке конституционности ст. 418 УПК РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края» // Собрание законодательства РФ. 1996. № 50. Ст. 5679; Шумский Г. А. Презумпция невиновности и обязанность доказывания на предварительном следствии: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2000. С. 13–14).


[Закрыть]. Это обусловлено тем, что решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, как, впрочем, и все решения о ходе процесса в состязательном судопроизводстве, должны быть судебными. Таким решением официально, от имени государства, объявляется и фиксируется тот факт, что обвиняемый не является невиновным (является виновным), поскольку при прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям констатируется факт совершения преступления конкретным лицом123123
  Божьев В. К вопросу о состязательности в российском уголовном процессе // Уголовное право. 2000. № 1. С. 48; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Отв. ред. П. А. Лупинская. С. 345. – Впрочем, данная точка зрения в литературе разделяется далеко не всегда (см., напр.: Уголовный процесс / Под ред. И. Л. Петрухина. М., 2001. С. 320).


[Закрыть]. Уголовная ответственность, таким образом, понимается как юридические последствия определения судом правовой оценки конкретного деяния как преступления, а лица, обвиняемого в его совершении, как виновного. И в этом смысле уголовное наказание, в свою очередь, есть форма уголовной ответственности. Суд, рассмотрев позиции и доводы сторон, оценив доказательства по своему внутреннему убеждению, принимает решение по уголовному делу, чем и оценивает деятельность стороны уголовного преследования с точки зрения того, было ли обоснованным это преследование. При решении вопроса об уголовной ответственности решается вопрос о целесообразности наказания.

Первым шагом на пути ослабления розыскных начал в данной части правовой теории было именно размежевание понятий наказания и ответственности. Следствием этого и стало преобразование сформулированного еще Ч. Бекариа правила о «неизбежности наказания»124124
  «… Одно из самых действенных средств, сдерживающих преступления, заключается не в жестокости наказаний, а в их неизбежности…» (Бекариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. С. 308–309); см. также: Зарудный С. И. Бекариа о преступлениях и наказаниях и русское законодательство. СПб., 1879. С. VII.


[Закрыть] в межотраслевой принцип неотвратимости ответственности125125
  Добровольская Т. Н. Указ. соч. С.70; Келина С. Г., Кудрявцев В. Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С. 128–129; Названова Л. А. О соотношении принципов социалистической законности и публичности в советском уголовном судопроизводстве // Правоведение. 1990. № 2. С. 81.


[Закрыть], который можно понимать и как целесообразность наказания. Таким образом, начало целесообразности не является чем-то принципиально новым даже для российского построзыскного уголовного процесса. Это означает, что целесообразность как принцип уголовного процесса не должна пониматься исключительно в рамках целесообразности уголовного преследования. Так, следует признать целесообразность судопроизводства в качестве нового принципа уголовного процесса, более широкого по содержанию. Именно целесообразность должна заменить в системе правовых принципов принцип неотвратимости ответственности126126
  См., напр.: Головко Л. В. Принципы неотвратимости ответственности и публичности в современном российском уголовном праве и процессе. С. 61–68; Шестаков Д. А. Понятие преступности в российской и германской критической криминологии // Правоведение. 1997. № 3. С. 109.


[Закрыть]. Как представляется, введение принципа целесообразности к тому же позволит решить проблему недостижимости обратной силы уголовно-процессуального закона127127
  Подробнее об этом см.: Вандышев В. В., Дербенев А. П., Смирнов А. В. Указ. соч. Ч. 1. С. 11–12.


[Закрыть].

Уголовная ответственность, как и наказание, не должно напрямую вытекать из уголовного преследования, поскольку в этом случае сторона обвинения получит власть над стороной защиты в виде возможности самой решать вопрос об ответственности в одностороннем порядке, разрешая, по существу, и само уголовное дело. При таком положении можно было бы говорить о смешении процессуальных функций уголовного преследования и юстиции, что недопустимо в состязательном уголовном судопроизводстве, на построение которого ориентирует Конституция РФ (ст. 123) и которое продекларировано уже в ст. 15 УПК. Взгляд на уголовную ответственность как на юридическое последствие привлечения лица в качестве обвиняемого противоречит презумпции невиновности и является отражением розыскных начал, господствовавших в советской уголовно-процессуальной доктрине128128
  Определенный интерес также представляет позиция, рассматривающая причину отождествления терминов «привлечение к уголовной ответственности» и « привлечение в качестве обвиняемого» в их лексическом созвучии (см.: Уголовный процесс / Под ред. К. Ф. Гуценко. М., 2000. С. 254).


[Закрыть]. Связь уголовного преследования и уголовной ответственности должна быть опосредована институтом юстиции. Вопрос о целесообразности производства, равно как и об уголовной ответственности, должен решать суд в условиях состязательной процедуры, принимая в расчет мнения участников процесса. Такой порядок вполне соответствует арбитральному методу правового регулирования. Этот вопрос рассматривается и в период решения вопроса о возбуждении уголовного дела, и в ходе самого производства.

Решение о необходимости уголовного преследования принимается заинтересованными в этом лицами с учетом совокупности всех обстоятельств, установленных на определенный момент. Лишь затем суд рассматривает его обоснованность и решает вопрос об открытии производства по уголовному делу. Вместе с тем указанные обстоятельства могут свидетельствовать о том, что деяние либо лицо, его совершившее, не является общественно опасным. Допустимо ли в таком случае считать целесообразным уголовное преследование? Ответ представляется очевидным. Современное общество не может себе позволить оплачивать сомнительные амбиции государства, заключающиеся в борьбе с социально не опасными явлениями, поскольку, как мы уже отмечали, это общество частных собственников и к тому же налогоплательщиков.

Можно привести множество примеров из практики, свидетельствующих в пользу принципа целесообразности. Один из таких примеров стал известен автору.

Сотрудниками милиции были задержаны супруги К. и Л. после совершения кражи 28 кг капусты с поля. В ходе следствия оба дали признательные показания. Было установлено, что они в течение долгого времени являются безработными, перебиваются случайными заработками, при этом имеют на содержании малолетних детей и престарелых родителей, испытывают крайнюю нужду. А через несколько дней после их задержания ударил мороз, выпал снег, и значительную часть урожая капусты, оставшуюся на полях, перепахали тракторами. Уголовное дело было прекращено по формальным основаниям. Следователь «вынужден был усмотреть» недоказанность их вины129129
  Уголовное дело № 587958 // Архив СО при ОВД Киришского района Ленинградской обл.


[Закрыть].

В данном случае следователь действовал скорее как защитник и судья в одном лице, нежели «уголовный преследователь». Но это лишь частный случай. Уголовных дел подобного рода немало, они тщательно расследуются, направляются в суд, а тот уже «штампует» по ним обвинительные приговоры. Такие уголовные дела стали позором для нашего правосудия. Нередко в кабинетах руководителей следственных подразделений и прокуроров, отчитывающих следователя за «излишний либерализм», приходится слышать фразу: «Ты что, адвокат?!» и ставшие хрестоматийными, ужасающими своей жестокостью слова: «Всех в суд!» Постепенный отход от подобной практики станет возможен лишь в случае признания законодателем принципа целесообразности.

Принцип целесообразности есть проявление гуманизма, он несет в себе черты милостивого отношения. К сожалению, принцип целесообразности не нашел своего прямого закрепления в новом УПК. Однако в нем предусматриваются некоторые дискреционные полномочия участников, а в некоторых случаях даже расширена сфера применения дискреционных полномочий по сравнению с прежним законодательством.

Немалую роль здесь играет и наличие практического смысла осуществления уголовного преследования. Западная культура выработала общеправовой принцип запрета бессмысленного применения нормы, который стал основой взаимоотношений личности и государства. Примечательно, что в русской дореволюционной уголовнопроцессуальной науке институт целесообразности именовался началом практического удобства и увязывался с судебным усмотрением130130
  Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 1. С. 74–78; Т. 2. С. 128–131.


[Закрыть]. М. А. Чельцов-Бебутов замечал: «… по поводу прошлого (преступления) надо глядеть в будущее… в принципе социальной целесообразности – все основание карательных мер. В материальном праве идея индивидуализации отражается институтом условного осуждения, досрочного освобождения… в сфере уголовнопроцессуальной расшатывается принцип легальности обвинения… Целесообразность становится на место справедливости»131131
  Цит. по: Головко Л. В. Принципы неотвратимости ответственности и публичности в современном российском уголовном праве и процессе. С. 62.


[Закрыть]. Справедливость, понимаемая прежде всего как соответствие жесткому требованию закона, уступает место справедливости индивидуальной132132
  Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 103.


[Закрыть], т. е. целесообразности, или общественной целесообразности. Так, согласно А. В. Смирнову, публичный орган в силу принципа целесообразности не обязан возбуждать преследование правонарушителя, если считает, что это противоречит общественным интересам, благодаря чему проявляется публичная природа этого принципа133133
  Смирнов А. В. Типология уголовного судопроизводства: Автореф. дисс. … д-ра юрид. наук. М., 2001. С. 32.


[Закрыть]. Как представляется, суд присяжных также является воплощением индивидуальной справедливости. И. Л. Петрухин, оценивая данную форму судопроизводства, отмечает следующее: «Присяжные несут в суд народную мудрость, жизненный опыт, чувство права и справедливости… Присяжные не руководствуются стандартами…»134134
  Уголовный процесс / Под ред. И. Л. Петрухина. М., 2001. С. 382.


[Закрыть] Таким образом, целесообразность в уголовном судопроизводстве не исчерпывается целесообразностью уголовного преследования, а должна пониматься шире. Целесообразность – это еще и процессуальная экономия, гуманность, справедливость. Пункт 5.1 Токийских правил ООН прямо указывает на необходимость расширения действия принципа целесообразности при осуществлении производства по уголовным делам135135
  Стандартные минимальные правила Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила) // Международные акты о правах человека. С. 219.


[Закрыть].

Анкетированием практических работников установлено, что необходимость усвоения системой судопроизводства начал целесообразности поддерживается подавляющим большинством. К примеру, эту идею одобрили более 87 % опрошенных судей, 92 % адвокатов, 74 % работников прокуратуры и 88 % следователей, что свидетельствует о широком понимании респондентами огромного значения данного вопроса и о практически единодушном отношении к нему.

Необходимость введения в уголовный процесс принципа целесообразности основывается на диспозитивных началах состязательного судопроизводства. Это усматривалось еще советской юридической наукой, принципиально отрицавшей целесообразность и даже противопоставлявшей ее законности. В этом плане справедливо утверждение А. А. Мишина, которое, будучи очищенным от идеологического налета, звучит так: теория дискреционной власти в судебном праве основана на концепции целесообразности136136
  Мишин А. А. Указ. соч. С. 107.


[Закрыть]. Потерпевший, являясь полноправным участником уголовного преследования, вправе самостоятельно решить этот вопрос по определенному кругу дел (дела частного обвинения) по своему усмотрению. Вряд ли здесь будет справедливым поставить государство в неравное с ним положение. Предвидя вполне обоснованные опасения, предположим, что правоохранительные органы не станут злоупотреблять этим правом. У них есть для этого серьезные основания, заключающиеся в системе оценки их работы, где главным показателем является количество уголовных дел, направленных в суд137137
  Инструкция о едином учете преступлений. М., 1994. С. 23–25.


[Закрыть]. Обязать сторону уголовного преследования осуществлять само преследование, невзирая на целесообразность, означает заставить ее заниматься поиском только обвинительных доказательств, игнорируя оправдательные. Требовать достоверного установления фактической стороны дела в таких условиях от стороны уголовного преследования бессмысленно.