Текст книги "Букет из преисподней"

Глава 11

И все-таки это был голос Лены Белкиной…

Аркадов подошел к окну и задумчиво посмотрел в даль. Пока он воздерживался от доклада во избежание упрека в форсировании событий. Ничего существенного в том, что девушка с кем-то разговаривала, не было. Но практика все больше подсказывала Андрею, что мелочей в розыске не бывает. Любая, внешне незначительная информация может иметь ключевое значение для розыска. В перспективе любое слово может оказаться тем самым звеном, из которых складывается цепь доказательств.

– Я думаю, нужно выходить на Белкину, – высказал свое мнение Кравцов после ознакомления с последними данными.

– Мы служим в организации, где ничего необдуманного делать нельзя. А что, если Белкина говорила с парнем из вечерней группы учащихся? Простая студенческая болтовня, – парировал Андрей. – Другое дело, если это был кто-то посторонний. В первом разговоре она отрицала присутствие чужих в техникуме. Зачем ей это скрывать? Пока одни вопросы!

– Но вы сами говорили, что истина где-то рядом? Или я что-то не понял? – спросил Кравцов.

– Я не отказываюсь от своих слов. У нас есть подход к Белкиной, и вполне надежный, – загадочно улыбнулся Андрей и пригласил Игоря присесть. – Это Марина, ее подруга. Она любопытна, хитра и более разговорчива. Она, конечно, подружка Белкиной, но по внешним данным уступает ей. А это всегда соперничество…

– Она может просто фантазировать, – парировал Кравцов.

– Не-ет… – загадочно и протяжно ответил Андрей и подошел к окну. – Она слишком быстро «сдала» Ивана, уводя нас от лишних вопросов. Возможно, она же и отвлекла вахтера. Марина точно знает, что могло произойти, если это произошло. Надеюсь, завтра многое может проясниться…

Намеченный Аркадовым план беседы полностью удался.

Недолго думая, Марина рассказала, что в интересующий сотрудника вечер помогла пройти в техникум молодому человеку, который является другом Лены Белкиной. Посещение учебного заведения в это время посторонними запрещено. Поэтому в первую беседу они промолчали об этом нарушении, так как ничего плохого в поведении молодого человека не заметили. О друге Белкиной Марина ничего не знала, только слышала, что его зовут Николай.

Итак, в деле появился очередной фигурант, в отношении которого не было ни одной улики.

«Не хватало нам еще втянуться в любовный треугольник, – грустно подумал Андрей и взглянул на календарь. – Тем не менее встреча с Белкиной должна состояться и проверка ее друга неизбежна».

Теплые лучи солнца легко пробивались через молодую листву деревьев, недавно высаженных в парке возле студенческого городка. Андрей уже знал маршрут движения Белкиной и, вращая «кубик Рубика», наблюдал за спешившими по своим делам людьми. Вот и Елена. На этом участке пути она всегда ходила одна, и Аркадов не спеша направился к ней навстречу…

Понимая, что отпираться бессмысленно, Белкина дословно повторила рассказ подруги и раскаялась в нарушении режима. С ее слов, она познакомилась с молодым человеком на танцах в клубе на улице Кулибина, и после этого они иногда встречались. Несколько раз он провожал ее в общежитие в дневное и вечернее время. Ей было известно, что его зовут Николай и обучается он в каком-то техникуме. Отвечая на вопросы Аркадова, она пояснила, что возле общежития постоянно находятся молодые ребята, ожидающие девушек. Многие из них приезжают из города.

Аркадову было немного жаль прощаться с такой симпатичной попутчицей. Но вопросов больше не возникло, и он направился в управление. Поскольку никаких данных о возможной причастности неизвестного молодого человека к анонимным проявлениям не было, Аркадов умело отвлек собеседницу от затронутой темы и предпринял необходимые меры, препятствующие разглашению состоявшегося разговора.

По пути в кабинет Андрей заглянул к Кравцову и попросил его оставаться на месте. На вопросительный взгляд коллеги махнул рукой:

– Все потом…

Вынув из стола фломастеры и бумагу, Аркадов включил диктофон и приступил к созданию схемы передвижения этой троицы по лестничному пролету с учетом полученных материалов.

Из них следовало, что вечером, когда Николай пришел в техникум, его встретила Марина и провела парня на третий этаж, оставив одного дожидаться Елену, которая заканчивала закрывать классы. Вскоре она вернулась и увидела Николая на прежнем месте, разговаривающим с Белкиной.

Андрей обхватил руками голову и глубоко задумался. Судьба как бы дразнила его, подбрасывая незначительные факты в те моменты, когда все заходило в тупик. Вот и сейчас в, казалось бы, обыденную ситуацию вклинивалось малообъяснимое для него возможное передвижение Николая с третьей на вторую, а затем четвертую лестничную площадку, а затем возвращение в исходную точку!

Он поднял трубку телефона и сказал Кравцову:

– Игорь Владимирович, прошу зайти в спортзал и попросить фирменный секундомер и кусочек мела. Скажите для меня, на два дня. Через три часа встречаемся в техникуме. Спасибо.

Глава 12

Члены оперативной группы, доложив Давлетову о результатах работы по розыску на своих направлениях, приготовились внимательно слушать Аркадова.

– Нами был установлен молодой человек, – начал свой доклад Андрей, – который в интересующее нас время заходил к своим знакомым в технологический техникум и мог находиться в местах обнаружения свастик. Никаких существенных улик в отношении него нет, кроме тех, которые можно предъявить широкому кругу лиц. Мы не уверены, что он вообще мог это сделать, практически постоянно находясь в обществе своих знакомых девушек. Но после проведенного эксперимента я считаю его главным подозреваемым на данном этапе розыска.

– А вот теперь поподробней… – Давлетов отвлекся от изучения документов и внимательно взглянул на Аркадова.

Перед тем как продолжить, Андрей выложил перед руководителем схему лестничного пролета.

– Как установлено, наш подозреваемый на очень короткий период оставался один. Мы реконструировали события этого отрезка времени. С этой целью досконально изучили маршрут движения девушек по этажам. Выяснилось, что от момента, когда Николая встретившая его Марина оставила одного на третьей площадке и до того, как к нему подошла Белкина, прошло от 85 до 100 секунд. Отдельно зафиксировано время, которое требовалось для изготовления четырех букв недописанного текста и нарисованных свастик. На каждое «произведение» могло уйти не более 12 секунд. Мы учитывали размер изображений, а также примерную длину шага подозреваемого для просчета времени его движения по лестнице.

– Последнее было необходимо? – спросил Давлетов.

– Абсолютно… Ведь речь шла о секундах. Сразу уточню, чтобы исключить субъективный подход к необычному эксперименту, мы проводили его неоднократно, с разным допуском скорости движения. Результат оставался устойчивым. Несомненно, за время отсутствия девушек подозреваемый успевал спуститься на второй этаж и нарисовать две свастики. Затем подняться на четвертый этаж, где нарисована одна свастика и четыре буквы незаконченного слова, и вернуться на то место, где его оставила Марина. Но повторяю, это только косвенные признаки… Экспериментально, все очень похоже на реальность. Но в силах остается и противоположное суждение, что друг Белкиной не причастен к данному проявлению.

– Если подтверждается первый вариант, то получается, что наш подозреваемый весьма шустрый малый, просто фокусник, – задумчиво произнес Давлетов.

– Вот только не «малый», – осторожно пошутил Аркадов. – Рост выше среднего, это мы просчитали сразу после обнаружения первой надписи.

Давлетов не спеша повернулся к аквариуму и, вглядываясь в золотистых рыбок, произнес:

– До получения дополнительных косвенных признаков, подтверждающих его причастность к проявлениям, активной разработки не будет. Для начала установите его личность, получите данные, максимально характеризующие его социальный облик, и только затем рассмотрите возможность установления оперативного контакта с Белкиной. Здесь будьте особенно осторожны. Легенду подхода к ней доложите мне лично. Надеюсь, все получится – у женского пола к сыщикам особенная предрасположенность, – улыбнулся он. – Но не увлекайтесь. Постоянно помните, что в проверке у нас еще семь подозреваемых.

Аркадов незаметно посмотрел на часы. Время бежало быстро, а круг обсуждаемых вопросов все еще оставался большим.

Он уже проинформировал начальника отделения о предстоящей работе, в которой необходимо было рассмотреть ряд деталей. Скворцов внимательно выслушал варианты двух этапов установления оперативного контакта с Белкиной и спросил:

– Почему два? Уточните.

– На первом этапе будем работать «в темную», пока не разберемся в отношениях пары и не получим дополнительный компромат на подопечного.

– Как планируешь установить контакт?

– Вопрос понятен. Отвечаю, – шумно вздохнул Андрей. – Пока у них в отношениях пауза. Когда начнутся встречи, неизвестно, но то, что они будут, я не сомневаюсь. В период их общения никаких наводящих вопросов со стороны Белкиной не планирую. Если ее дружок не сказал о себе больше, чем она знает, то меняться ничего не должно. Проведем информационный поиск по материалам личных дел учащихся техникумов, их у нас не так много. Начнем с тех, где преобладает технический уклон. Постараемся установить друга Белкиной, и тогда многое может проясниться.

– А если он вообще нигде не учится?

– Маловероятно. Тогда, как в детективах, вступает вариант «Б». Кто-то из великих людей сказал: «В сердце каждой трудности кроется возможность».

– Хорошо сказано… Я чувствую, у тебя и вариант «В» имеется. Неплохо поработал. Продолжай в том же духе, – удовлетворенно закончил разговор Скворцов.

Глава 13

Аркадову было не привыкать работать в архивах. Своеобразный запах лежалой бумаги таил в себе какую-то тайну, познать которую, как он считал, должен стремиться каждый любознательный человек. Вот и сейчас он с нетерпением поглядывал на каждую стопку приносимых Кравцовым личных дел.

Белкина быстро просматривала анкеты учащихся, периодически посматривая на Андрея и отрицательно покачивала головой. «Сегодня работа должна затянуться, – подумал Аркадов, – в автодорожном техникуме ребят предостаточно». Рука машинально потянулась за сигаретой и, попросив извинения, он вышел на улицу.

Заканчивалась проверка третьего учебного заведения, и надежда постепенно таяла. Андрею крайне не хотелось бы переходить к другим вариантам поиска пока еще неуловимого «художника».

Пора возвращаться. Он взялся за ручку входной двери, которая без его усилия неожиданно поддалась, и в ее проеме показалось улыбающееся лицо Кравцова.

– Кажется, рыбка клюнула, – сказал он, буквально затаскивая Андрея в здание.

Елена по-прежнему находилась за столом, и ее указательный пальчик с накрашенным ногтем, как стрелка компаса, уверенно показывал на маленькую фотографию. Андрей внимательно посмотрел на анкету, с которой на него смотрело приятное лицо молодого человека с располагающей улыбкой. «С такой внешностью ни один режиссер не дал бы ему роль злодея», – подумал Андрей и обратился к Белкиной:

– Вы не ошибаетесь?

– Я уверена, Андрей Петрович, это он.

Быстрое ознакомление с материалами личного дела Николая заставило Аркадова еще более задуматься. Он чувствовал, что на верном пути, но любой его шаг давал если не отрицательный результат, то весьма проблематичные признаки. Вот и сейчас в личном деле подозреваемого находились положительные характеристики, в которых указывалось, что Николай активно занимается общественной работой и является комсоргом группы. Все это было трудно связать с профашистскими проявлениями. Андрею не хватало решающего признака, который дал бы ему внутреннее убеждение в причастности этого подозреваемого к анонимным проявлениям, и этот признак, как подсказывал его опыт, должен быть где-то рядом.

Он еще раз вернулся к изучению личного дела, попросив Кравцова проводить Белкину и отнести в отдел кадров просмотренные дела.

Материалов в деле было немного, и, как часто бывает, их заполнение носило поспешный, порой неаккуратный характер. Так, перечисление благодарностей за участие в различных мероприятиях техникума было написано в спешке, малоразборчивым почерком. Пробежав очередную строчку, Аркадов остановился и, задумавшись, вновь прочитал о поощрении Николая в оформительской работе. Что-то очень знакомое. В голове у Андрея всплыла фраза негласного помощника: «…Из него получился бы неплохой оформитель…» Логическая цепочка сразу приобрела направленность: оформитель – шрифт и рисунки – стена со стендами наглядной агитации. Все было рядом.

– Теперь у нас имеется не просто загадочный «Николай», а конкретный Николай Мизинцев, – закрывая личное дело, сообщил Андрей вошедшему в класс Кравцову. – Вы договорились с завучем о получении его тетрадей?

– Да, через день будет проведена выборочная проверка конспектов курса по всем предметам.

– Работу по их просмотру мы, конечно, проведем, но со шрифтом будет все намного сложнее… Закрывайте класс, и, видимо, нам самое время прогуляться по коридорам техникума, да и в туалет заглянем, там часто остаются «наскальные надписи», – усмехнулся Аркадов.

Занятия закончились. Солнце клонилось к закату и его окрашенные легким золотом лучи мягко ложились на стенды с фотографиями отличников техникума. Андрей, внимательно вглядываясь в хорошо оборудованные стенды, ожидал встретить материалы наглядной агитации. То, что было необходимо, он обнаружил на втором этаже. Стенды, рассказывающие о дружбе народов страны, были хорошо освещены и протянулись вдоль всей стены, разделяемые входами в учебные классы.

– Вы хорошо запомнили графические особенности свастик «Чужого»? – Андрей взмахом руки попросил Игоря подойти к нему. – Найдите на планшете изображение флага Российской Федерации и внимательно посмотрите на него.

Кравцов, слегка прищурившись от солнечного луча, отразившегося от стекла, взглянул на живописный флаг.

– Да на нем нарисована свастика! – удивленно воскликнул он. – Два отвода слегка изогнуты, как у того анонима.

– Вы точно подметили. Здесь имеются и другие признаки «Чужого». Поздравляю, это большая удача. Но не более. – И, приподняв указательный палец, Андрей добавил: – Самое главное, что теперь мы получим санкцию на дальнейшую его разработку.

Глава 14

Обложившись схемами и недавно подготовленными документами, Скворцов и Аркадов активно обсуждали пути дальнейшей работы. В деле «Чужого» ситуация складывалась достаточно сложная. Не было разговоров, компрометирующих связей, наличия преступной группы, откровенной пропаганды фашистской идеологии. Наконец, не было даже окончательного убеждения, что Мизинцев – автор анонимных «художеств». На данном этапе возникала необходимость получения от него образца почерка – только он мог напрямую связать проверяемого с «Чужим». Здесь тоже у Аркадова были проблемы, так как эксперты выдвигали необходимые требования к образцам, причем ничего не гарантировали, кроме вероятного заключения. В общем: куда ни кинь – всюду клин.

– Что будем делать? – Скворцов внимательно посмотрел на Андрея.

– Если ты имеешь в виду Белкину, то на нее можно рассчитывать. Нам помогло то, что их знакомство носит поверхностный характер. Я установил с ней оперативный контакт, но пока ничего значительного не происходит, если не считать того, что она сообщила о подозрениях Николая по поводу наблюдения за ним. Елена молодец, свела все к шутке, но вы там разберитесь, не хватало еще им засыпаться на студенте.

– Что дальше?

– В любом случае получение образца почерка неизбежно и приурочим это событие к международной конференции студентов в нашем городе. Мизинцева и еще двух оформителей мы приглашаем в обком профсоюзов и даем поручение по оформлению плакатов, где часть текста должна исполниться латинскими буквами.

– А если он откажется?

– Я все продумал. Он действительно может догадаться о причине неожиданного приглашения. Как ни парадоксально, но в этом-то и вся фишка!

– Ты меня удивляешь…

– Я планирую решить триединую задачу. И не напоминай мне про один выстрел и двух зайцев. Итак, он может отказаться от работы или изменить графику букв до неузнаваемости. Пусть делает это, считая, что переиграл всех. Такая реакция с его стороны являлась бы очень весомым косвенным доказательством причастности к анонимным проявлениям. Однако я обязан просчитывать чуть дальше. Главный результат, который планирую получить, заключается в том, что этим вызовом Мизинцев будет выведен из психологического равновесия.

– Андрей, ты сильно рискуешь. Что это дает?

– Ничего страшного. Он находится под наблюдением, и все дальнейшие действия мы сможем контролировать через Елену. А теперь внимание – эти два обстоятельства позволят определенным образом воздействовать в ближайшей перспективе на Мизинцева в положительном для нас плане и, при благоприятных обстоятельствах, получить от него оперативное признание.

– Это сложная комбинация, и без санкции начальника управления здесь не обойдется. Если вообще возникнут эти «благоприятные обстоятельства»…

– Сейчас главное – использовать удачно складывающуюся ситуацию и не потерять инициативу.

Глава 15

Обе рации на столе у Аркадова изредка шипели, как бы выражая свое нетерпение по работе. Только что было получено сообщение о движении «объекта» к центру города в район нахождения здания обкома профсоюзов.

– Ну как? – вопросительно посмотрел на Андрея находящийся рядом Скворцов.

– Все подготовлено. Два оформителя уже приступили к работе. Рабочее место и подарок ждут Мизинцева. Угадай какой? – хитро улыбнулся Андрей.

– Думаю то, что может связывать его с проявлениями, – после недолгого раздумья ответил Скворцов.

– Почти в десятку. В числе карандашей, рейсфедеров и фломастеров он обнаружит и родные ему стеклографы. Очень хотел бы лично посмотреть на него со стороны в этот момент. Но для дела это лучше. Анализ сделает наш психолог под видом работника профсоюзов. Так что все под контролем… – и Андрей ласково погладил полированную поверхность рации.

Но главный звонок хозяин кабинета ждал с городского телефона, который дал о себе знать раньше расчетного времени. «Вот Николя и показал себя», – мелькнула мысль у Аркадова, и рука протянулась к трубке.

– Приветствую тебя, – раздался знакомый голос на другом конце провода. – Что ты с ним возишься? Это точно он! Подробности при встрече.

Через час в кабинете Давлетова призывно засвистел чайник, и неформальное совещание открыл психолог Крымов. Согласно плану он дожидался Мизинцева в кабинете, где находились материалы для оформительской работы. С его слов, все было организовано прекрасно и не могло вызвать каких-либо сомнений в происходящем. «Объект» приступил к работе не сразу. Он неоправданно долго рассматривал предложенный к написанию латинскими буквами текст, но затем уверенно приступил к работе. После того как он отобразил на бумаге несколько слов, взгляд Мизинцева упал на какие-то предметы, лежащие на столе, и лицо у него изменилось «не в лучшую сторону». Возникли смущение и напряженность.

– Вы сможете описать эти предметы? – обратился к Крымову Аркадов и пояснил: – Мы специально не сообщали вам о стеклографах и возможной реакции на них Мизинцева, чтобы избежать случайной предвзятости в оценки ситуации.

– Сделано все правильно. Он взял в руки, как вы и говорите, стеклограф и задумался. Затем продолжил работу, но очень вяло, и вскоре, сославшись на плохое самочувствие, быстро покинул помещение.

В кабинете повисла вопросительная тишина, и все посмотрели на Давлетова.

– Андрей Петрович, я принимаю ваш план. Завтра утром будьте готовы к докладу у начальника управления, – обратился он к Аркадову. – Подготовьте необходимые документы и задания для спецподразделений. Особое внимание обращаю на подбор «изделия» и легенду его прикрытия для вручения Белкиной, а также ее поведение в ходе разговора с Мизинцевым.

Глава 16

Инструктаж Лены Белкиной проходил легко. Девушка была не только красива, но и очень сообразительна, и быстро усвоила поставленную перед ней задачу. У нее были все основания поднять в ходе беседы тему о нарисованных свастиках в технологическом техникуме. Учитывалось и то, что накануне Мизинцев показывал ей немецкую монету 1939 года с изображением фашистского орла со свастикой. Внимательно выслушав Андрея, Елена с легким лукавством спросила:

– Вы знаете, что юношей к нам не пускают?

– Это знает и Николай. Но у вас, мы знаем, бывают в общежитии исключения из правил, на этот раз оно и произойдет, – улыбнулся Аркадов. – Не волнуйтесь, мы все предусмотрели.

Территория студенческого городка была ухожена и утопала в молодой зелени, которая переливалась изумрудным цветом на капоте штабной машины. Место было выбрано удачно и не вызывало каких-либо подозрений у случайных прохожих.

Аркадов посмотрел на Скворцова, который, пригнувшись на заднем сиденье «Волги», вслушивался в переговоры сотрудников наружного наблюдения, и перевел взгляд на знакомые очертания здания, в котором скоро должны произойти очень важные для всех события.

Пока все шло по плану. «Чужой» начал движение в предусмотренном направлении и вскоре ожидался его подход к общежитию.

Мерканов снял наушники и с улыбкой протянул их Андрею. Это была связь с «изделием», которое уже находилось в комнате Белкиной. Аркадов вопросительно и с тревогой взглянул на коллегу, но по выражению его лица понял, что все в порядке, и приложил наушник к уху. Через несколько минут улыбка озарила его лицо, и он вернул аппарат Мерканову. Сквозь шум комнаты и постоянный щебет подружек Елены порой прорывались нецензурные выражения. Андрей не особенно приветствовал эту особенность русской лексики, но про себя отметил, что девчонки вставляли крепкие словечки по существу. Его насторожили другие звуки. Радиоточка в комнате громко работала и могла помешать прослушивать предстоящую беседу. Накануне она была отключена специалистами ОТО, и, по всей видимости, кто-то нашел место отсоединения… С отошниками работал Кравцов, и Андрей подозвал его к себе.

– Ты сможешь быстро найти линию радиотрансляции к зданию общежития?

Улыбка озарила лицо стажера. Аркадов понял ее причину и добавил:

– Да-да, теперь можем переходить на «ты», Игорь Владимирович, – и подмигнул молодому сотруднику.

– Мы работали внутри здания, но всю линию я помню. Есть проблемы? – с волнением спросил Кравцов.

– Постарайся срочно найти ее и разомкнуть за пределами общежития. Надеюсь, там не 220 вольт…

Скворцов поднял руку, а затем приложил палец к губам. Андрей понял – Мизинцев уже в комнате, и взял один из наушников. Он никогда не слышал голоса «Чужого» и с интересом вслушивался в незнакомый тембр, пытаясь по нему и содержанию разговора определить некоторые черты характера говорившего.

Шло время, а Белкина пока не затрагивала главную тему. Скворцов вопросительно взглянул на Андрея, но тут же изменился в лице, которое говорило о полной сосредоточенности.

– Ты знаешь, – прозвучал голос Елены, – нас всех недавно опрашивали по поводу каких-то нарисованных знаков, кажется, немецких свастик. Это было в тот вечер, когда ты приходил к нам в техникум. Мы ничего не сказали, но мне кажется, что это сделал ты, когда оставался один.

– Почему ты так думаешь? – послышался настороженный голос Николая.

– Они появились в общежитии, когда ты ждал меня вечером. Недавно ты показывал монету с фашистским орлом, и у тебя непонятная привычка постоянно рисовать какие-то значки на стенах.

В наушниках звенела тишина, означающая затянувшуюся паузу.

– Да, это сделал я, – наконец тихо произнес Мизинцев.

В эмоциональном порыве Скворцов сорвал с головы наушники и победоносно вскинул сжатые кулаки. Аркадов знаком попросил его продолжить слуховой контроль.

Андрей ждал главного в этом разговоре. Он ждал то, что вынашивал и просчитывал все последнее время, и чему учили его старшие наставники, – работать не только правильно и профессионально, но и красиво. Вот и долгожданная, тщательно выверенная им, обволакивающая, как паутина, фраза в исполнении Белкиной:

– Мне кажется, тебе надо пойти и сознаться во всем. Со мной разговаривали молодые люди из органов. Оказывается, они все давно знают и относятся к твоим выходкам достаточно лояльно при условии, что ты придешь и во всем признаешься. Мне кажется, они правы.

– Я сам думал об этом, особенно после некоторых событий, связанных с моей оформительской работой. Но, если честно, боюсь. Эта монета и ряд других событий сыграли со мной отвратительную шутку.

– Я могу пойти с тобой! – искренне предложила Белкина.

– Нет, это я сделаю сам… завтра утром. Твердо обещаю тебе.

Аркадов не видел расширенные от удивления глаза Скворцова. Он откинулся на заднее сиденье машины и, от внезапно нахлынувшей усталости, напряжения последних дней, закрыл лицо руками…