Текст книги "Сказки для тебя"

Про Ленивца

Однажды Мальчик болел. Потому что простудился: насморк и кашель. И всё потому, что по лужам ходил босиком и мороженое ел. Если б он это по отдельности делал: поел бы мороженое, потом бы чинно разулся, по лужам бы ходил босиком – может, и не заболел бы. Но он совершил два таких поступка. Потому и заболел.

И загрустил. Потому что – заболел. А ещё потому, что телевизор смотрел. А там всё про грустное показывали: про людей. Потому что про привычное – потому и грустное. Людей и в окошко можно увидеть.

И вдруг – нате вам! – про зверей. Да ещё про австралийских! Мальчик сразу перестал грустить – стал на экран смотреть.

Мальчик смотрит, как Кенгуру бегает.

А Кенгуру смотрит, как Мальчик болеет. Жалеет его. И говорит своим кенгурятам: «Никогда не ходите босиком по лужам. А уж если пошли – ни за что не ешьте при этом мороженое».

И вдруг видит Мальчик: Ленивец висит на дереве. И ничего не делает! Висит себе вниз головой, потому что ему так удобней – и не делает ничего!

Мальчик не утерпел, конечно, сильно уменьшился и прыгнул в телевизор. Потому что очень хотел. Захотел, уменьшился и прыгнул.

Попал в Австралию и сразу рядом с Ленивцем повис.

И вот висят они вдвоём вниз головами.

Мальчик говорит:

– Привет!

А Ленивец не отвечает. Причём, с таким видом не отвечает, будто важным делом занят. Хотя на самом деле просто вниз головой висит.

Тут мимо Собака Динго бежит и говорит:

– Привет! Ты чего здесь висишь – умный, что ли?

А Мальчик не отвечает. Потому что он же тоже ленивец.

Собака Динго на него посмотрела уважительно и дальше бежит.

Тут мимо Крокодил ползёт и шипит такие слова:

– Ты что, новенький ленивец? И такой же умный?

Мальчик ничего не отвечает. Потому что Ленивец не отвечает. А он, Мальчик, потому что тоже ленивец и тоже не отвечает.

А тут вдруг никто не ползёт.

И тогда Мальчик спрашивает у Ленивца:

– А что, мы – ленивцы – самые умные?

Ленивец не ответил сначала, но потом сказал всё-таки. Наверное, ему слова эти приятно было произносить, вот он их и произнёс.

– Мы, ленивцы, – ответил Ленивец, – самые умные. К нам всегда за советом идут. Потому что мы висим целыми днями и думаем. У нас, у ленивцев, мыслей очень много – мы ими делимся всегда. К тому же, все на жизнь смотрят головой вверх, а мы, ленивцы, головой вниз. Это создаёт неожиданный взгляд.

Тут Мальчик почувствовал, что у него кровь к голове приливает, и подумал: «Наверное, это неожиданный взгляд пришёл».

Спрыгнул с дерева и домой пошёл. Потому что дома лучше.

Но теперь, если Мальчику надо про что-то подумать – он сразу вниз головой повисает. Потому что так думается лучше.

Кстати, после Австралии Мальчик сразу выздоровел – потому что климат там хороший.

Только одного никак понять не мог – хоть и висел вниз головой многократно – как же это он всё понимал, что ему в Австралии говорили? Неужели он на самом деле ленивцем был, причём, австралийским? Совершенно непонятно.

Вот и вся история.

Монолог Микрофона

Что в нашем доме находится?

То, что в нашем доме находится.

А ещё что в нашем доме находится?

То, что в телевизоре находится.

Вот ведь какое дело: оно, вроде как, в телевизоре. А, с другой стороны, так нам знакомо, что как бы и у нас в доме.

Например, Микрофон на тоненькой ножке. Всякий его видел, всякий знает. Но мысли Микрофона никому не ведомы.

Мне один раз, да и то случайно, удалось узнать, что думает Микрофон:

– Ой! Ну, только не надо ко мне приставать, пожалуйста. Не надо ко мне подходить и орать в меня всякую ерунду. Орать не надо, я вас очень прошу.

Я могу так кричать, что трибуны стадиона лавками заткнут свои уши. Я могу так орать, что раскаты грома покажутся вам шёпотом небес. Я – король звуков, царь грохота…

Но эти звуки чужие. Этот грохот не мой.

Я могу изгибаться, чтобы вам было удобнее поднести меня к своему рту, а потом вопить вашим голосом ваши же мысли.

Но если бы вы знали, как я мечтаю прошептать, тихо-тихо прошептать собственные слова. Тихо-тихо. Собственные.

…Так думает Микрофон на тоненькой ножке.

Но мысли Микрофона никого не интересуют. Не для того он создан, чтобы думать.

Он создан, чтобы в него орать.

Про перламутровую Пуговицу

А теперь встань, пожалуйста, и попроси у мамы коробочку, в которой лежат пуговицы. Ведь в каждом доме есть такие коробочки. Ты погляди: каких только пуговиц здесь нет!

Но только той, про которую я тебе расскажу историю – нет точно. Потому что она в другом месте живёт.

Впрочем – послушай. Жила-была принцесса. Обычная такая принцесса: капризничала всё время и балы устраивала. Просто, что ни неделя – то бал, а что ни бал – то новое платье, будьте любезны! Знаешь, принцессы они вообще такие странные: почему-то считают, что хорошая жизнь – это когда много платьев. Вот глупые!

Но одно платье у принцессы было самое любимое. За что уж она его полюбила? Может, за кружевной белый воротник, пеной лежащий вокруг шеи? Может быть, за пышные белые оборки, превращающие капризную принцессу в прилежную девочку? А может быть, за перламутровую пуговицу, которая и была главным украшением платья?

Если честно – я не знаю. Во вкусах девочек – тем более, если они принцессы – нелегко разобраться. Но вот, что я знаю абсолютно точно: Пуговица эта ощущала себя очень несчастной. Знаешь, почему? Потому что Пуговица сама мечтала быть принцессой. Как говорится, с кем поведёшься – от того и получай.

Пуговица все время дёргалась (оторваться пыталась) и думала при этом такие мысли: «Я такая красивая! Я такая круглая! И дырочек у меня есть целых две, из которых слёзки могут литься, столь принцессе необходимые. И вообще, это я только с виду прозрачная, а на самом деле – таинственная. Если бы не торчала на этом платье – точно была бы принцессой. Просто обязательно».

Думала так Пуговица, думала, дёргалась, дёргалась – да и оторвалась. Неаккуратно оторвалась – на платье сразу появилась дырка.

Принцесса как увидит! Как закричит! Как ногами затопает! Но делать нечего, пришлось платье выбрасывать. (Конечно, можно было бы и зашить дырку – не такая уж она и большая, – но принцессы этого не умеют. Они вообще ничего не умеют. Только капризничать).

И Пуговицу тоже выбросили. Прямо на помойку.

И вот лежала себе Пуговица на помойке и думала: «Что ж такое? Ну почему так: или жизнь без свободы, или свобода без жизни. И никакого выбора».

Но тут увидел Пуговицу старый ржавый Гвоздь. И даже привстал от удивления и шляпку приподнял, чтобы получше разглядеть.

Луч солнца как раз упал на Перламутровую Пуговицу, и она заиграла таинственными красками. А слёзы, которые капали из её дырочек, делали Пуговицу ещё прекрасней.

– Принцесса! – прошептал Гвоздь.

– Да-да, – сказала Пуговица таким тоном, будто давно привыкла к подобному титулу. – Это я.

И все, кто жил на помойке, стали кричать:

– Принцесса! Принцесса! К нам пришла принцесса!

И все стали Перламутровую Пуговицу утешать, чтобы она не плакала. Но Пуговица сразу не утешилась – как принцессам и положено.

И стала наша Перламутровая Пуговица принцессой помойки. Все её очень любили. И капризы её прощали. Потому что с принцессой – оно и на помойке веселей.

А ты видишь, видишь, сколько в маминой коробке пуговиц? Одна из них – точно! – принцесса. Как ты думаешь, какая именно?

Роза и Кактус

А вот ещё есть – любовь.

Вокруг кричат: «Не надо, мол, детям про это… Ещё успеют… намучиться…»

Но куда же денешься, когда она, – везде? Просто везде вокруг. Куда ни глянь, ни кинь, ни посмотри… Буквально всюду.

Вот, например, однажды росли Роза и Кактус. Между ними была бездна. Пустыня. Космос. Между ними был подоконник.

И что нашла Роза в толстеньком, вечно озабоченном неизвестно чем, Кактусе? И что нашёл Кактус в худющей большеголовой Розе?

Тут ведь, в каком возрасте ни размышляй, в любви ничего понять невозможно.

Часто Кактус смотрел на тощую фигуру Розы, на её вызывающе яркую причёску и думал: «И чего я только в ней нашёл?»

Но глаз оторвать не мог.

Роза смотрела на несимпатичный Кактус, и думала про него такое, о чём мне даже рассказывать неловко.

Но смотрела всё равно.

Любовь их была обречена. Но, скажу тебе по секрету, когда любовь обречена, тут-то всё самое главное и случается: есть у любви такая сила, которая всё может.

Она так и называется сила любви. И это стоит запомнить.

Нам ли судить о всемогуществе этой силы? Нам ли разбираться, каким непостижимым образом Роза и Кактус оказались рядом? И вот они стоят уже близко-близко.

Мгновение: и обнимут друг друга. Но… мешают колючки.

Вот ведь какое дело: колючки – это то единственное, что их и роднило, и объединяло, и потому они не обращали на них никакого внимания. Совсем.

Кактус родился тугодумом. Но тут и он сообразил, что жить без Розы не сможет.

Сила любви, – одно слово. Точнее, – два.

Ну, а как догадался, жизнь его стала ясной и простой.

Кактус сбросил свои колючки!

– Что ты наделал! – закричала Роза.

Как и всякая настоящая Роза, она никогда не выказывала своей радости перед мужчиной.

– Ты теперь абсолютно беззащитен! Беззащитен! – причитала Роза. – Как же так можно! Без шипов! Без шипов!

Тут она – р-раз! – и тоже сбросила свои колючки.

Должен тебе сказать, что Розы нередко говорят одно, когда делают что-нибудь абсолютно противоположное.

И тогда они обнялись и слились воедино. И им уже никак нельзя друг без друга: ведь они ничем не защищены. А если они вместе, – попробуй, сломай.

Нам ли понять, как питаются они от одного корня? И как не скучно им друг с другом, – всегда вместе и столько лет?

Любовь, – одно слово.

Точно – одно.

Но всё объясняет.

Про скамейку, которая хотела поиграть

Самое удивительное в этом мире – это то, что в нём со всеми что-нибудь происходит. Куда ни погляди – обязательно происходит что-нибудь. Потому что нет на свете никого, с кем не могло бы произойти какого-нибудь приключения.

Так думала одинокая Скамейка, стоя в парке на берегу моря. С тоской глядела она на проходящих людей, на пролетающих птиц, на проплывающие корабли.

У Скамейки была одна, самая главная мечта: с кем-нибудь поиграть. Она не знала точно, во что именно и с кем, но поиграть ужасно хотелось.

Но никто не хотел играть со Скамейкой – на неё просто плюхались все, кому не лень, а некоторые – страшно сказать – даже плевали.

Ну, разве можно жить на свете, когда на тебя плюют? Вот Скамейка и решила: «Даром, что ли, есть у меня ноги – целых шесть? Пойду, поищу того, кто захочет поиграть со мной».

И пошла Скамейка. Шла себе, шла. Устала. Но никто так и не предложил ей поиграть.

Скамейка расстроилась очень сильно и решила полетать. Разбежалась, взлетела. Шесть ног превратились в шесть крыльев – взлёт прошёл нормально.

Птицы сначала испугались немножко, а потом обрадовались.

– Вот здорово, – говорят. – У нас теперь есть летающая скамейка. Теперь можно отдыхать, не приземляясь.

И птицы уселись на Скамейку.

Скамейке это очень не понравилось: во-первых, того и гляди, на землю рухнешь. А во-вторых, стоило ли в небо подниматься, чтобы опять на тебе все сидели? Когда же игра-то начнётся?

Не понравилось скамейке быть летающей – решила она побыть плавающей. Может, в море кто захочет с ней поиграть?

Опустилась Скамейка в море. Рыбы поначалу тоже испугались, а потом обрадовались.

– Вот, – говорят, – здорово. Теперь заживём, как люди. Раз у нас Скамейка появилась – совсем другая жизнь начнётся. Ведь это же очень важно, чтобы было где отдохнуть.

И рыбы уселись на плавающую Скамейку.

Скамейке это совсем не понравилось: во-первых, того и гляди, утонешь. А во-вторых, стоило ли в море опускаться, чтобы на тебе сидели все, кому не лень?

«Что ж такое, – думает, – неужели никто не предложит мне какую-нибудь игру? Что за жизнь пошла, если Скамейке даже поиграть не с кем?»

Вдруг слышит голос:

– А ты сама игру придумай.

Скамейка так резко остановилась, что все рыбы с неё попадали и, обиженные, поплыли в разные стороны. Один Сом усатый остался. Смотрит на Скамейку – улыбается.

Поулыбался, а потом говорит:

– Мы, сомы, умные очень. Нам даже говорить ничего не надо – мы чужие мысли понимаем чрезвычайно легко.

– И какие же мои мысли вы понимаете? – спрашивает Скамейка.

– Понимаю я: ждёшь ты, Скамейка, кто бы тебе игру придумал. А ведь могла бы придумать сама. Или Скамейки совсем уж деревянные – сами игру придумать не могут?

– Могут! Конечно, могут! – закричала Скамейка.

А про себя подумала: «Могут-то могут, да только не знают как».

Забыла Скамейка, что сомы мысли умеют читать. Сом – он такая рыба таинственная: ты ему что угодно можешь рассказывать, а он всё равно мысли твои прочтёт.

И тогда Сом говорит:

– Хочешь совет? Вот ты была в небе – там много птиц. Я мудрый Сом, я знаю, что в небе есть птицы, но другие рыбы об этом не знают. А птицы не знают о том, что есть рыбы. Почему бы тебе не поиграть в мост между птицами и рыбами? Это будет очень даже неплохая игра.

Скамейка сказала:

– Спасибо тебе, Сом. Я так и сделаю. Даром, что ль, я деревянная? Буду мостом.

И подумала Скамейка то же самое. Потому что когда искренние слова – тогда они с мыслями совпадают.

Стала Скамейка играть в мост между рыбами и птицами. И птицы и рыбы стали ходить друг к другу в гости. При этом заметь, никто никого не ел. Потому что все друг другу очень нравились.

Самое удивительное в этом мире, что в нём со всеми что-нибудь происходит, куда ни погляди – обязательно происходит что-нибудь.

Это уж точно.

Про забытый Свет, солнечных мишек и волшебную Сосульку

Известно ли тебе, что всё на свете, буквально всё, бывает добрым или злым. Всё-всё. Даже ты сам.

Ну и свет, конечно, бывает добрым, а бывает и злым. И вот жил на свете маленький, но очень добрый Свет. Это был Свет, который создает уют. Знаешь, бывает такое настроение, когда хочется крикнуть: «До свидания!» – всем большим светильникам, огромным пузатым лампам и прошептать: «Здравствуй!» – маленькому и симпатичному Свету.

Однажды Свет сидел на свечке, болтал ногами и создавал уют. Ему было хорошо и воздушно. Ты понимаешь, конечно, что значит «воздушно»? Это когда так хорошо, что хочется летать. Но только, если захочешь полетать, обязательно придёт кто-нибудь и сделает тебе какую-нибудь гадость. И почему так бывает?

И вот, представь себе, про Свет забыли. Он сидел себе на свечке, а на него никто не обращал внимания, совсем никто. А без внимания – какая жизнь?

Свечке тяжело было держать Свет, и она начала опускаться всё ниже, ниже, ниже… и вот уже ножки Света коснулись пола. Но и на это никто не обратил внимания – видно, про Свет действительно все позабыли.

А знаешь, что бывает, когда ноги Света касаются пола? Правильно, бывает пожар.

Только ведь это был очень добрый Свет – он не умел приносить неприятности. Поэтому он соскочил со свечки и пошёл себе. Сам себе пошёл просто так.

Печально шёл маленький Свет. Очень уж это грустное занятие: быть никому не нужным, особенно, когда ты маленький, да к тому же – Свет.

А знаешь ли ты, что бывает с теми, про кого все забыли и кто никому не нужен? Они начинают страшно мёрзнуть.

Вот Свет мёрз-мёрз, да и превратился в Сосульку. Висел себе под крышей – ничем от других сосулек не отличался. Точнее, почти ничем… Потому что очень уж хорошо эта Сосулька отражала свет. Она пускала такие огромные солнечные зайчики – словно солнечные мишки. Но взрослых людей это не удивляло. Они говорили с серьёзным видом: «Подумаешь, солнечные мишки! Такие же, как зайчики – только большие!»

Но однажды Волшебную Сосульку увидел маленький Мальчик. А надо тебе сказать, что маленькие отличаются от взрослых тем, что взрослые видят то, что им нужно, а маленькие – то, что им интересно. И, конечно же, маленький Мальчик увидел Волшебную Сосульку, и, разумеется, она ему ужасно понравилась. А что хочется сделать с тем, что понравилось? Правильно. Его хочется взять и отнести домой.

Маленький Мальчик так и поступил. И тут надо тебе обязательно сообщить ещё вот что: маленькие отличаются от взрослых также и тем, что взрослые уверены: сосулька обязательно дома растает, а маленькие подозревают, что такое может случиться, но надеются на чудо.

А чудо очень любит, когда на него надеются.

И вот маленький Мальчик принёс Сосульку домой, поставил её на свой стол, и в Сосульке родился добрый Свет. Свет давно хотел опять родиться, но зачем было рождаться, если ты никому не нужен? Сосулька стала светиться, как лампочка, и в комнате Мальчика сразу появился уют.

Маленький Мальчик и маленький Свет сидели и улыбались друг другу. Каждый вечер.

Про самую твёрдую Свечу

Правда, это была не совсем обычная Свеча, потому что у неё был слишком длинный фитиль. Такой длинный – просто невозможно не сунуть его в какую-нибудь тайну. Все свечи, которые с нормальными фитилями, знай себе сгорают, а эта решила тайны познавать. Ну, точно – бракованная.

Долго Свеча думала и, наконец, проникла в самую главную свечную тайну: все беды свечные оттого, что они слишком мягкие: горят себе, только потрескивают – вот и сгорают вмиг.

Как узнала Свеча про эту тайну – очень обрадовалась. Остальные-то свечи не ведают, что горят, а она – ведает: значит, не простая она свеча, а особенная.

О! Это была мудрая Свеча – Свеча, познавшая, что она мягкая и что весь её век – короткая вспышка. И стала она твердеть. Твердела прямо на глазах.

И однажды, увидев её, кто-то сказал: «Смотрите, какой красивый подсвечник в форме свечи!» И сверху на неё поставили другую свечу, и та, вторая свеча, горела ярким пламенем.

Шёл год. За ним другой. За ним ещё и ещё. Менялись свечи над ней, а она оставалась всё такой же твёрдой. И век её был долог и тёмен.

И лишь однажды кто-то, посмотрев на удивительный подсвечник, сказал: «Странно, такое впечатление, что на подсвечнике выступила соль.

Уж не слёзы ли это? – Но, подумав, добавил: – Впрочем, нет: плачут только свечи, подсвечники не горят и не плачут».

Страшная сказка про домашние тапочки

Однажды с одним Мальчиком история приключилась… Я бы рассказал, конечно, только история уж больно страшная. Не боишься? Тогда расскажу. Только, чур, уговор: после этой истории спать не ложись, а то не уснёшь от страха. А если и уснёшь вдруг, то такое приснится… Лучше уж не ложиться. Вот ты и не ложись.

Слушай историю.

История эта началась как раз с того, что тебе делать не надо: один Мальчик лёг спать. Чинно так улёгся в постель, руку под щёку положил, другой рукой свет погасил, глаза закрыл…

А тут такое началось! Ветер ка-ак завоет! Окно ка-ак распахнётся! Мальчик в страхе на кровати сел.

И влетает в комнату огромная чёрная птица. Нет, если уж честно рассказывать, не очень огромная – но птица. Чёрная. И начинает по комнате кружить.

Мальчик спрашивает:

– Чего вам надо, птица?

А птица кружит безответно. Но с намёком. Видно, что она не просто так в комнату прилетела, а по делу.

Ветер дует. Птица кружит. Окно хлопает. Мальчик совершенно не знает, как быть.

А птица вдруг заговорит, причём, человеческим голосом:

– Человек, а человек! Спаси нас! Ты должен нас спасти!

И всё кружит, не останавливается.

Мальчик говорит:

– Послушайте, птица, если у вас дело какое – вы объясните, пожалуйста, а то вы волнуетесь очень, я ничего не могу понять.

Фонари на улице ка-ак закачаются, и только отблески от них по стенам – туда-сюда, туда-сюда. Кошмарный ужас и одновременно – ужасный кошмар!

– Как же мне не горевать, человек, – отвечает птица, – когда с нашей принцессой такое несчастье приключилось. И никто ей помочь не может. Вот и явилась я к вам, людям, молить вас о том, чтобы спасли вы нашу принцессу. Потому что, сам понимаешь, без принцессы какая жизнь?

Ясное дело: без принцессы – какая жизнь? Беспринцессная – хуже нет.

Мальчик и отвечает:

– Какие проблемы? Пошли спасать.

Тут ветер ещё сильнее задул. Отблески от фонарей ещё быстрей закачались, кажется, кто-то огромный кистью по стене водит туда-сюда, туда-сюда.

– А ты летать умеешь? – спрашивает птица.

Ты бы что ответил?

Вот и Мальчик говорит:

– Нет.

А птица говорит:

– Пешком до нас добираться очень долго. Вот были бы у тебя сапоги-скороходы…

Только откуда у Мальчика сапоги, да ещё скороходы? А принцесса, наверное, гибнет-погибает в неведомой беде. Что же делать?

И вдруг домашние тапочки из-под кровати ка-ак заговорят, и, заметь, совершенно человеческим голосом.

– Мы, – говорят они хором, – как раз дальние родственники сапог-скороходов. Мы от них некоторые умения приобрели, не все, конечно, но некоторые. То есть, по лужам ходить не можем, а летать – это сколько угодно.

Мальчик обрадовался очень сильно и подумал: «Надо же, у меня, оказывается, волшебные тапочки».

Обулся он в тапочки и полетел с птицей.

Летят они по чёрному небу. И тут молния ка-ак сверкнёт, и гром ка-ак ша-а-рахнет. Мальчик вниз посмотрел, а земля далеко-далеко, так далеко, что её, землю, и не видно вовсе.

«Кошмар, – думает Мальчик, – а вдруг мои тапочки не приобрели умения летать на дальние расстояния? Сейчас они меня уронят, что я буду делать?»

Но тапочки ничего, летят. Сквозь грохот грома и отблески молний. Летят бесстрашно и настойчиво – как самолёт-истребитель.

Наконец птица начала снижаться. И тапочки за ней.

И вот опустились они в тёмном-тёмном лесу.

Вдруг на дереве филин ка-ак ухнет! А под ногами змея ка-ак зашипит.

Мальчик думает: «Уходить надо. Точнее, улетать. Могут быть неприятности».

Но ведь принцессу выручать надо? Надо, куда ж денешься?

А птица кружит у Мальчика почти под ногами и говорит:

– Ну что же ты стоишь, человек, выручай нашу принцессу. Неужели не видишь, – задыхается она совсем?

И тут одновременно гром ударил, молния сверкнула, филин заухал, змея зашипела, волк завыл. Вдалеке, правда, завыл, но волки, известное дело, очень быстро бегают…

Мальчик на землю от ужаса сел, но принцессу всё равно не видит.

И тут тапочки снова ка-ак запищат. Причём, что интересно: говорят тихо, а Мальчик всё равно слышит.

– Мы, – говорят они хором, – ближе к земле, чем ты, сейчас найдём принцессу и выясним, в чём там дело.

С такими словами сорвались тапочки с ног и исчезли в темноте.

Мальчику стало совсем не по себе: в тапочках он себя гораздо увереннее чувствовал. Остался Мальчик один в темноте и слышал только разные неприятные звуки – жуткие и ужасные.

Наконец, чувствует, тапочки снова на ноги надеваются.

– Я думал, вы совсем не вернётесь, – сказал Мальчик с облегчением.

А тапочки ему на это отвечают:

– Мы ж домашние тапочки – не дикие. Нам без тебя нельзя. А теперь вставай на четвереньки – будешь принцессу спасать.

Мальчик не подозревал, что принцессу надо спасать именно в таком положении, но совета тапочкинского послушался – они ж домашние тапочки, плохого не посоветуют.

И кто бы мог подумать, что, оказывается, принцесса птиц – прекрасная Роза? Представляешь? Птицы её назвали принцессой потому, что она красивая очень. Они в небе летают, а она – такая красивая – их на земле ждёт. Здорово ведь?

Но напали на принцессу злобные сорняки. Птицы с ними справиться не могут, а Мальчик – запросто. Тапочки разведали, где именно противные сорняки растут, а Мальчик их вырвал. Вот и всё.

– Спасибо тебе, человек, – сказала птица. – Ты спас нашу принцессу. Ведь невозможно летать в небе, когда на земле тебя никто не ждёт.

– И вам спасибо, тапочки, – изрекла Роза. – Вы тоже спасли меня. И кто бы мог подумать, что домашние тапочки бывают очень смелыми?

Услышав такое, тапочки покраснели. Но этого никто не заметил потому, что темно было.

А потом Мальчик полетел домой. И ни разу с курса не сбился. Потому что домашние тапочки дорогу домой хорошо чувствуют – они на тепло домашнее летят.

Впрочем, если бы сбился – тоже ничего страшного: быстро бы нужный курс нашёл. Ведь Мальчика сопровождал целый эскорт птиц. Знаешь, что такое эскорт? Это когда хотят своё уважение выказать – собираются большой толпой и сопровождают. Вот Мальчик и летел в толпе птиц. И было ему совершенно не страшно. Потому что, если спасёшь кого, – страх непременно пропадает.

И, если ты сегодня кого-нибудь спас – тоже заснёшь легко, несмотря на то, что сказка была такой страшной. А чтобы совсем хорошо уснуть, надо подумать перед сном о чём-нибудь приятном.

Например, Мальчик, засыпая, подумал: «Бывает же в жизни такое! Казалось бы, незаметные существа – тапочки, а пришла пора – и они помогли спасти саму принцессу».

И он посмотрел на тапочки с уважением. А тапочки на него не посмотрели. Они уже спали. Всё-таки спасать принцесс – нелёгкое дело…