Текст книги "Многослов-1: Книга, с которой можно разговаривать"

ГОРДОСТЬ

Большинству из нас, наверное, кажется, что гордость – это нечто позитивное, хорошее, правильное.

Между тем, как ни удивительно, такое отношение к этому слову – есть детище Советской власти.

Если мы откроем словарь Ожегова, изданный в 1968 году, то найдем там такое определение слова «гордый»: «Исполненный чувства собственного достоинства».

А вот как за сто лет до того определял это слово Владимир Даль: «Гордый – надменный, высокомерный, кичливый, надутый, высоносый, спесивый, зазнающийся».

(В скобках замечу, какое замечательное, ныне, увы, почти забытое слово «высоносый» – тот, кто держит нос слишком высоко.)

Что произошло за эти сто лет? Забыли Бога. Забыли, что всякий человек – есть создание Божие и, в этом смысле, каждый равен каждому.

В сущности, между словами «гордость» и «гордыня» – один из смертных грехов – никакой разницы нет. Ожегов определяет гордыню как «непомерную гордость», забыв, видимо, что гордость непомерна всегда: человек, который гордится собой или своим делом, всегда ставит себя выше других. Куда уж непомерней?

А если кто-то гордится не своими, а чужими делами?

Это значит, что он хочет возвыситься за чужой счет. Например, отец, который гордится успехами своего сына, тем самым демонстрирует всем, что он – замечательный отец.

А как же чувство собственного достоинства? Оно, что ли, от лукавого?

Дело все в том, что гордость – это не чувство, не ощущение, а демонстрация чувства собственного достоинства. Между тем человек, по-настоящему обладающий этим чувством, никогда его демонстрировать не станет.

Чувство собственного достоинства – это в конечном счете у понимание того, что ты создан Богом, и поэтому унизить тебя никто не может. Оно не нуждается в демонстрации.

Мы демонстрируем гордость, как правило, боясь унижений. Если мы рассматриваем себя в системе координат, в которой нет Бога, – такая демонстрация возможна и, может быть, даже полезна – успокаивает.

Там же, где Господь есть, унижений быть не может, поскольку перед Создателем мы все равны, даже если кому-то из нас кажется, что он – равнее.

Демонстрация своей гордости нелепа всегда. Но более всего – перед любимыми людьми.

Любимый человек – отец, мама, ребенок, любимая, друг – это часть тебя. О каких же обидах здесь может идти речь? Где есть любовь, там не может быть ни унижений, ни гордости. Любимый человек унизить не может. Если может, значит, не любимый.

В одной хорошей песенке поется: «Может, я забыла гордость? Как хочу я слышать голос, долгожданный голос твой!»

Любовь начинается там, где человек забывает про самого себя, а значит, и про собственную гордость. Если ты ощущаешь себя выше другого человека, любви быть не может. Если ты чувствуешь, что другой человек тебя унижает, значит, любви нет.

Люди всегда демонстрируют собственную гордость, когда больше им продемонстрировать нечего.

Помните знаменитые строки: «У советских – собственная гордость, на буржуев смотрим свысока»? Если больше победить буржуев нечем, будем сокрушать их нашей гордостью.

Гордость – признак недоверия и слабости. Мы становимся высоносыми, когда не доверяем тому, с кем имеем дело. Однако надо иметь в виду: если подойти к человеку с высоко поднятым носом, можно забыть о налаживании какого-либо контакта с ним.

Очень часто мы называем этим словом то, что, на самом деле, гордостью не является.

«Гордость не позволила мне ответить на его слова любви», – говорит девушка, имея, на самом деле, в виду свои комплексы. Или отсутствие любви. Ведь если есть любовь, причем тут гордость?

«Гордость не позволила мне попросить повышения зарплаты», – говорит человек, имея в виду, что он испугался подойти к начальнику. Ведь если он заслужил прибавки, гордость, опять же, ни при чем.

Гордыня мешает людям жить, мешает совершать правильные поступки.

Нежелание демонстрировать чувство собственного достоинства, понимание того, что, если человек относится к вам свысока, – это его проблемы, и с него, в конце концов, спросится, – все это признаки мудрого человека.

А мудрому человеку жить проще и спокойней. Впрочем, о мудрости поговорим позже. Впереди у нас разговор о неприятном.

ГОРЕ

Честно говоря, мне очень трудно понять, как переживает горе неверующий человек. Для меня это тайна непостижимая. Поэтому я буду размышлять как человек верующий. Просто потому, что другого взгляда у меня нет.

Что такое горе?

Горе – это потеря близкого человека.

Все остальное – беда, все остальное поправимо. Горе – это то, что поправить нельзя. Был человек рядом, и нет его. И ты знаешь, что его не будет больше никогда.

То есть он либо ушел в мир иной, либо просто потерял тебя в этом мире, ушел от тебя навсегда: предал, отвернулся, исчез. На самом деле, разница невелика. Более того, иногда смерть любимого бывает пережить легче, нежели его предательство.

Итак, горе – это уход близкого человека в мир иной или в мир подлунный.

Верующий человек понимает: смерть – это временное расставание.

О смерти мы еще поговорим в соответствующей главе. Пока же договоримся: если мы верим в бессмертие, если мы убеждены, что земная жизнь – это только часть огромной жизни души, – то для нас очевидно, что смерть – это расставание временное.

Уход человека от нас в подлунный мир – это Божий промысел.

Если мы верим в то, что нашей жизнью руководит Господь, если афоризм: «Все, что ни делается – все к лучшему», – для нас не пустая фраза, то любая потеря – не что иное, как обретение нового, пустого места рядом с собой.

Смысл Божьего промысла нам всегда неведом, однако подчиниться ему необходимо хотя бы потому, что иного выхода просто нет.

Почему же мы все-таки страдаем? Почему мы плачем на похоронах? Почему люди кончают жизнь самоубийством, не в силах выдержать предательства любимого человека? Только ли потому, что они не верят в Бога или верят в Него недостаточно?

Нет, конечно. Человек не в состоянии воспринимать горе только разумом. Мы – люди, и поэтому, когда уходит близкий человек, у нас болит душа.

Расставаться всегда тяжело. Мы привыкаем к тому, что близкий, любимый человек – с нами. К тому, что он есть, что он рядом. Отказаться от этой привычки бывает мучительно трудно. И если бы мы не умели горевать, то душа бы наша очерствела. В первые мгновения расставания разум как бы отключается, а душа болит, ноет.

Самое страшное – это купаться в собственном горе.

Есть люди, которые либо в силу собственной слабости, либо даже в силу собственного характера любят длить горе, расширять его, делать так, чтобы горе залило всю душу, разум, всего человека.

Купаться в собственном горе – это подтверждать хотя бы самому себе неверие в Бога.

Итак, человек может горевать потому, что у него есть душа, и ей куда трудней, чем разуму, расставаться с любимыми людьми.

Но человеку, как мне кажется, следует помнить: любое расставание всегда необходимо, а иногда, если речь идет о смерти, – временно.

ГРАЖДАНСКАЯ ПОЗИЦИЯ

Для начала попробуем понять, кто таков гражданин.

Гражданин – это человек, созданный государством.

На самом деле, человека может создать только Господь Бог. (Ну, хорошо, природа – это дела не меняет.) Государство же само создавалось для того, чтобы облегчить жизнь людей. Однако оно быстро и решительно взяло функции Бога на себя и начало создавать людей.

Казалось бы, в каждой религии есть священные книги, которые определяют жизнь человека. Живи по ним, и все будет хорошо.

Но тут приходит государство и говорит: «Нет, дорогой мой человек, ты живи, пожалуйста, не так, как говорит тебе вера, а так, как говорю тебе я».

Тут же находятся люди, которые соглашаются с таким взглядом, и тогда их гражданская позиция состоит в том, чтобы помогать своему государству.

Однако отыскиваются и те, кто подобный взгляд категорически не принимает, и их гражданская позиция состоит в том, чтобы своему государству всячески мешать. При этом они чаще всего утверждают, что мешают не государству, а власти, не понимая, что власть и государство – суть одно и то же.

Вот государство и Родина – это разные вещи. Михаил Жванецкий говорит о том, что мечтал бы дожить до того времени, когда государство и Родина станут одним и тем же.

Гражданская позиция – это действия человека, созданного государством, которые либо помогают, либо мешают этому государству.

Гражданская позиция по определению двумерна. Ты можешь либо мешать государству, либо помогать. Третьего, как говорится, не дано.

Мы живем в очень политизированном мире, поэтому не иметь гражданской позиции считается позорным, и на вопрос: «Ты за президента или против?» – надо отвечать быстро и не задумываясь. В отличие, например, от вопроса: «Веришь ли ты в Бога?» – само обсуждение которого считается неприличным.

На мой взгляд, человек, ощущающий себя живущим в присутствии Бога, не только может, но должен НЕ ИМЕТЬ гражданской позиции, потому что она вторична. Поведение такого человека, в том числе и в отношении государства, определяет его вера.

Я знаю среди атеистов очень много людей совестливых. На мой взгляд, некая специальная гражданская позиция им также не нужна. Их поведение в отношении государства определяет их совесть.

Государство создано для того, чтобы обслуживать нас и защищать. Никакой иной цели у него нет. В трудные моменты государство может попросить нас о помощи, однако чем больше государство требует со своих граждан, тем очевидней его слабость.

И последнее. Человек, который старается жить по Божьим заповедям, – всегда будет хорошим гражданином. Равно как и те, кто живет по совести.

Люди же, которые рассматривали жизнь с гражданских позиций, принесли этому миру огромное количество вреда: именно они всегда начинали революции, бунты и войны.

Все социальные глупости на Земле делаются не только, как писал Григорий Горин, с умным выражением лица, все они, словно фиговым листком, прикрываются гражданской позицией.

Кстати, те, кто очень любит рассуждать о гражданской позиции, как-то не очень хотят говорить о грехе.

А я хочу.

ГРЕХ

Я долго думал: вставлять ли это слово в свою книжку? Ведь, в сущности, грех – понятие сугубо религиозное.

Грех – это нарушение заповедей, отход от религиозных канонов.

А коли так – размышлять об этом должны священнослужители, и они этим занимаются в своих многочисленных книгах.

Однако каждый из нас – вне зависимости от степени своей воцерковленности – слово это использует. У большинства из нас есть собственное понятие греха, и, подчас, оно далеко от религиозного.

Достоевский писал, что если Бога нет, значит, все позволено. Если говорить о жизни страны или человечества – это, безусловно, так. Если же размышлять о жизни каждого отдельного человека, то атеист – не обязательно безбожник. Существует немало людей, которые или вовсе не верят в Бога, или верят в Него по-своему и при этом стараются не грешить. Как мы говорили в предыдущей главе, у них есть свое представление о совести, которое не позволяет им грешить.

То есть в нашей жизни грех – понятие не столько религиозное, сколько нравственное.

Совсем попросту: грех – это плохой поступок, нехороший, неприятный.

Итак, для начала договоримся: грех – это поступок, то есть некое действие, направленное на других людей.

Греховные помыслы – это дело, касающееся лично вас и ваших взаимоотношений с Богом, ежели эти взаимоотношения существуют. С нравственной точки зрения греха не существует, покуда не совершен поступок.

Теперь подумаем: что значит поступок плохой, нехороший, неприятный? Как понять? Как измерить?

Для верующего критерий задан его религией. А не верующего? Или верующего по-своему, по каким-то своим, не каноническим критериям?

Отличаются ли люди, у которых есть свое понимание греха, от прочих людей? Да. Они отличаются наличием некоего нравственного закона. Наличием собственных ответов на вопросы: что такое хорошо и что такое плохо?

Если у человека нет никакого нравственного закона, то для него не существует и понятия греха.

Есть люди, которые вообще не имеют в виду существования такого слова – «грех». С ними невозможно иметь дело: они непременно предадут или подставят, может быть, даже не по злому умыслу, а просто потому, что вовсе не понимают, что такое хорошо и что такое плохо.

Трудно плыть по реке с человеком, который не в курсе, что людей нельзя топить. Он утопит тебя не потому, что зол или плох, а просто потому, что не в курсе: так делать нельзя.

Однако оптимистично заметим еще раз: таких людей все-таки меньшинство. Большинство существуют в системе координат: хорошо – плохо, можно – нельзя.

Для таких людей грех – это совершение того поступка, который, с их точки зрения, делать нельзя.

Грех, как объективное понятие, не подвластен человеку. По большому счету за наши грехи нас сможет судить только Господь. Осуждая человека за его грехи, вы навязываете ему собственное понимание греха, однако разве вы можете быть до конца убеждены, что оно – единственно верное?

Да, есть заповеди. Казалось бы, все просто: живи по заповедям и будешь безгрешен. Но много ли Вы, лично Вы, дорогой читатель, знаете людей, которые бы никогда не нарушали заповеди? Я лично – не много.

Мне вообще кажется, что в Своей Проповеди Господь говорил не о том, чего ни в коем случае нельзя делать, а к неДеланью чего надо стремиться. Хотя я понимаю, что такая точка зрения противоречит канонической.

«Не судите, да не судимы будете», – сказано не мной. И сказано на века, навсегда сказано.

К счастью, у большинства людей есть некие общие понятия о добре и зле, что и позволяет нам, в сущности, договариваться. Однако если вы понимаете, что у вас и у другого человека – разные понятия греха, лучше отойти, не иметь с ним дела.

Например, я считаю, что обижать животных – огромный грех. Но есть люди, которые так не думают. И переубедить их практически невозможно.

Убедить другого человека в вашем понимании греха невозможно.

Почему так?

Потому что понимание добра и зла – это фундамент любой личности, и только ради очень серьезной цели человек может переделывать этот фундамент.

Как правило, такой целью является любовь. Можно дать разные определения любви. В частности, такое: влюбленные – это люди, у которых одно и то же понимание греха.

Впрочем, о любви мы поговорим в свой черед.

А сейчас будем говорить о другом, о совсем другом, о неприятном.

Впрочем, о таком ли уж неприятном?

ГРУБОСТЬ

Конечно, грубить плохо. Ироничный крик: «Только без грубостей!» – наверное, мог бы стать девизом нашей жизни. Вряд ли найдется вменяемый человек, который скажет, что грубым быть хорошо и правильно.

Естественно, мне тоже не нравится грубость, однако я убежден, что иногда без нее невозможно, а в некоторых жизненных ситуациях она даже может помочь.

Что же такое грубость?

Грубость – это такая форма человеческого общения, при которой один человек демонстрирует свое превосходство над другим.

Грубость необходимо отделять от хамства.

Хамство – это такая форма человеческого общения, при которой один человек сознательно хочет унизить, оскорбить другого.

Казалось оы, разница неуловима. Игра слов, не более того. Можно ли в каждодневном общении отличить, отделить одно от другого?

Конечно, можно. Да, грубость и хамство – очень похожие формы человеческого общения, однако у них есть одно существенное отличие – цель. Как ни странно это прозвучит, но мы грубим и хамим с разными целями.

Когда человек демонстрирует свое превосходство над другими, он это делает не обязательно с целью унижения. Очень часто с помощью грубости человек берет на себя ответственность. Например, так поступает командир, грубо бросающий солдат в атаку.

Если, не приведи Господи, у вас горит дом, то иногда только грубыми методами можно заставить людей его покинуть. Пожарные и спасатели иногда действуют грубо, но таким образом они спасают десятки жизней.

Как часто растерянного человека приводит в себя именно грубый окрик! Меня учил водить машину интеллигентнейший инструктор, Андрей Иванович Емельянов. Но однажды на дороге случилась такая ситуация, что, если бы не грубость инструктора, все могло бы закончиться весьма печально.

Люди приходят в мир голыми, одинаковыми, похожими. Это как бы намек Господа на то, что все мы – равны. Мы разные, но равные. Человеку не может нравиться, когда его сознательно принижают.

Поэтому грубость для любого нормального человека – шок. Но иногда он необходим для того, чтобы выйти из стрессовой ситуации.

Если же грубость – синоним хамства, то она недопустима. Потому что человек никогда не должен сознательно унижать и оскорблять других людей.

...Какие-то последние главы грустные, не так ли? Пора уже и о самой грусти поговорить.

ГРУСТЬ

Бог (или природа, как кому больше нравится) – расточителен и щедр. Каких только печальных чувств Он нам не подарил! (Правда, и не печальных тоже. Но об этом – в свой черед.) Отчаяние, уныние, хандра, чувство боли, ощущение трагедии, страдание, наконец. Мало!

Господь еще одарил нас грустью. Казалось бы – зачем?

А зачем цветы, если есть кустарник? Зачем легкий ветерок, если есть буря? Зачем ручей, если есть море? Зачем капля, если есть дождь?

Для полноты жизни. И для красоты.

Грусть – это легкое чувство, напоминающее человеку о его бренности, ранимости и мимолетности земного существования.

На самом деле для возникновения грусти повод не нужен. Когда случается по-настоящему печальное событие, скажем, уезжает друг или нас выгоняют с работы, мы не грустим, мы страдаем.

А вот если расстаемся с любимым человеком на день, можем и погрустить. Впрочем, можем загрустить и просто потому, что пошел дождь. Или сумерки окрасили землю в невеселые серые тона. Или тревожно закричала птица. Или просто мы сильно устали на работе.

Эту щемящую, непонятно откуда взявшуюся грусть потрясающе передавали великие русские писатели, например Чехов и Платонов.

Если сравнить героев того же Чехова или Достоевского, то становится абсолютно очевидна разница между грустью и страданием. Большинство героев Чехова грустят. А большинство героев Достоевского страдают. Поэтому мне лично Чехов всегда казался писателем более тонким.

Грустит Тригорин, и Бог знает что творит, чтобы только эту грусть унять. Грустит Аркадина. Грустят постоянно все три сестры, Маша пострадала из-за несчастной любви и снова окунулась в грусть. Грустит Фирс.

Грусть – это свидетельство того, что человек задумался о бренности своего существования.

Поэтому в самой грусти ничего плохого нет. Скажем больше: она – верный признак того, что человек задумывается о себе как о песчинке мироздания, а это иногда очень полезно.

Но с грустью надо вести себя осторожно. Потому что она имеет свойство превращаться в хандру. Собственно говоря, хандра – это грусть, которая не имеет конца.

Если человек начинает купаться в грусти, то она может превратиться в страдание и тем сильно ранить душу.

То есть за грустью надо следить, не давать ей поработить себя. Однако иногда погрустить – просто так, без повода – очень полезно.

Погрустить, погрустить – и в путь!

Продолжить движение к следующей главе и к следующей букве.

Д

ДВИЖЕНИЕ

Чем определяется успешность движения? Казалось бы, ответ очевиден: приближением к цели. Движение – это сокращение расстояния между нами и целью.

Кто приближается к цели – тот и движется. Кто не приближается (даже если он несется с сумасшедшей скоростью) – суетится. В этом смысле гусеница, которая медленно ползет по кроне на листок, чтобы там превратиться в бабочку, – движется. А муж, который, как сумасшедший, носится по кухне, ругаясь с женой, – находится в состоянии статики.

Когда мы рассуждаем не о том, как перемещаются машины, самолеты или корабли, а о движении человека по жизни, – вывод наш не меняется.

Если мы договоримся, что цель жизни человека – быть счастливым, то есть жить в согласии с собой, значит, движение по жизни – приближение к этой цели.

Жить в согласии с самим собой – значит, жить в гармонии с миром. Откуда берется эта гармония? От ощущения того, что ты идешь именно по той дороге, на которую тебя поставил Господь, и именно в том направлении, куда тебя направили.

Значит, движение по жизни – это сокращение расстояния между человеком и его собственным ощущением гармонии жизни.

Все остальное – вынужденная или добровольная суета.

Например, если человек понимает, что для него принципиально важны семья и дети, то характеризовать его движение по жизни будут лишь те его поступки и события, которые приближают его к этой цели.

Я знаю немало людей, которые созданы для того, чтобы заниматься творчеством. Но, повинуясь законам социума, они бросились в стихию бизнеса, разбогатели, а вот счастливыми не стали. Они не двигались по жизни: расстояние между ними и их ощущением гармонии не сократилось.

Когда певец, актер, поэт Петр Мамонов в разгар своей славы вдруг уехал в деревню, чтобы в тишине подумать о жизни, – это было движение. Хотя, казалось бы, от активной жизни он перешел к вполне пассивной, но зато обрел гармонию.

Человек передвигается по жизни поступками. Эти поступки только тогда являются характеристикой движения, когда они приближают его к счастью.

И последнее. Вряд ли мы найдем более затасканное выражение, чем «движение есть жизнь». Так вот, если мы говорим о движении по жизни, этот вывод не срабатывает.

Есть люди, счастье которых именно в статике. Вспомним, к примеру, великих старосветских помещиков.

Если человек обрел ощущение гармонии, нет ничего стыдного или предосудительного, что его внешнее движение по жизни остановилось.

Стыдно и глупо двигаться, если ты не понимаешь цели. Бесцельное движение хуже статики: энергия тратится, а счастье не приближается.

Стоять на месте, если тебе это место очень нравится, – занятие вполне нормальное и достойное.

Вообще, когда речь идет о движении по жизни, главное: себя не обманывать. Если у тебя есть цель – двигаться к ней. Нет – искать ее. Нашел – стоять на месте.