Текст книги "Над нами Бог, в прощеньи сила…"

 
Ребята все давно уснули,
Дверь в сон грядущий распахнули,
Что завтра будет – неизвестно,
Жизнь изменилась интересно.
 
 
Проснулся утром где-то в пять,
Прыжок на пол, смог устоять,
Побрёл тихонько в туалет,
Дневальный мне кричит: «Привет!»
 
 
Я на солдата оглянулся.
«Ты что в такую рань проснулся?
Вам по уставу нужно спать,
Подъём ваш в семь, тогда вставать».
 
 
Ему ответил, что привык,
Вставал я в пять часов, как штык,
Ложился в полночь, засыпал,
Сны интересные видал.
 
 
Опять ко мне он обратился:
«Коль здесь ты рано появился,
Мы служим под землёй в землянке,
Как жизнь, скажи мне, на гражданке?»
 
 
Я в туалет пошёл, умылся,
Водой холодною облился,
В казарму вышел в тот же час,
Солдату начал свой рассказ:
 
 
«Гражданка, понял я, Россия,
Родная, добрая стихия,
Должны мы Родину хранить,
Её нельзя нам не любить.
 
 
И необъятные просторы,
Моря, леса, луга и горы,
Её красу зари в рассвет,
Луг полевой, цветов букет.
 
 
Её пшеничные поля,
Что краше камня янтаря,
Подсолнух солнечный, посевы
И Русской песни перепевы.
 
 
Народ наш Русский, ох, хорош!
Прическу носит «под гаврош»,
Клёш, в моде снова сарафаны,
Не люди, а весной тюльпаны.
 
 
В напевах наших и частушках,
В застольях дивных и пирушках,
Мы от души всегда гуляем,
Народ наш Русский прославляем.
 
 
С Надеждою живём мы, с Верой,
Жизнь не покажется нам серой,
Любовь всё время рядом с нами,
Мы закалённые годами.
 
 
Гордится вами наш народ,
Сын служит, армии оплот!
Девчата смотрят из окошка,
Когда же запоёт гармошка.
 
 
Да, скоро миленький вернётся,
Девчонка паренька дождётся,
Возьмёт в объятья, расцелует,
Голубка снова заворкует.
 
 
Несёте службу вы отважно,
В стране у нас ещё неважно,
Забыты Русские морали,
Как мы героев почитали.
 
 
Сидят в Кремле пенсионеры,
Кто как из них достиг карьеры,
У них в роду одни грехи,
Все родом вышли от сохи.
 
 
Теперь же нами управляют,
Что делать со страной – не знают,
В уме у них одни маёвки,
А для народа – так, издёвки».
 
 
Прервал меня тогда дневальный:
«У нас тут есть один скандальный,
У края он, у стенки спит,
Всё слышит, кто что говорит.
 
 
Он нам твердит про амбразуру,
А сам всё в книжечку-фактуру,
Затем к начальству на доклад,
Ему значок на грудь, он рад.
 
 
Он в партию давно стремится,
От этого ему не спится,
Стучит на всех и день, и ночь,
Солдаты гонят его прочь.
 
 
Здесь не привыкли лебезить,
Знай, где и как что говорить,
У нас ребята боевые,
Но есть и подлые, гнилые.
 
 
Себя же нужно ублажить
И в праздник лычку получить.
Он задаёт свои вопросы,
Затем строчит на нас доносы.
 
 
Ступай, ложись в свою кровать,
«Подъём!» мне скоро вам кричать,
Недопустима здесь задержка –
Зарядка на плацу, пробежка.
 
 
Прими ты это во внимание,
Висит в казарме расписание,
Там каждый день и час расписан,
Начальством роты он подписан.
 
 
Ну, всё, давай, ступай быстрей,
Стоит наш прапор у дверей,
Вопросов с ним не оберёшься,
Послушаешь, с ума свихнешься».
 
 
Я отошёл к своей постели,
Входные двери заскрипели,
Дежурный чинно доложил:
«Нет нарушений», – ублажил.
 
 
«Как молодое пополнение?
Есть к службе у ребят стремление?
Во сколько был у них отбой?
Не скоро им ещё домой».
 
 
Задал вопрос и сам ответил,
Меня тогда он не заметил,
Я за кроватями стоял,
«Подъём!» команду чинно ждал.
 
 
«Подъём!!!» – команда во всё горло,
Моё дыхание чуть спёрло,
Я в майке выхожу, в трусах,
Кирза, портянки на ногах.
 
 
Ребята, как один, все спали,
«Подъём!» команды не слыхали,
Стою один я и робею,
Но к ним претензий не имею.
 
 
И вновь команда на подъём,
Теперь в строю стоим втроём,
Все остальные мирно спят,
Десятый сон они глядят.
 
 
Наш прапорщик кричит: «Абзац!
Вы – на пробежку все, на плац,
Кто спит – солдат на подготовку,
«Отбой, подъём!», как тренировку».
 
 
А утром осенью прохладно,
Себе в душе сказал: «Да ладно,
Пробежка утром не впервой,
Где пруд с прохладною водой?»
 
 
Бег – есть выносливость и сила,
Меня пробежка не смутила,
Зарядка, как по образцу,
Физупражненья на плацу.
 
 
Бегом опять в родимый дом,
Казарму так сейчас зовём,
Звучит команда «Умываться!»,
На завтрак быстро собираться.
 
 
Ребят, которые проспали,
Поодиночке всех подняли,
Раз пятьдесят «подъём – отбой»,
Проснулись, дружат с головой.
 
 
На построение приказ,
Мы в форме, в строй, всем напоказ,
Сержант по списку перекличку,
Читает вслух свою табличку.
 
 
Стоит армейская семья,
Все отвечают громко «Я!»,
В затылок дышим мы друг другу,
Бегом в столовую по кругу.
 
 
В столовой мы опять бегом,
Стол заняли вдесятером,
Стоим, команду ждём «Садись!»,
Немножко все мы напряглись.
 
 
«Всем сесть!» команда прозвучала,
Всеобщий выдох для начала,
Хлеб, масло, чайник на столе,
Не знаем, что там в котелке.
 
 
Команда: «Приступить к еде!»
Ячмень в нём, каша на воде,
Её зовут «дробь номер шесть»,
Не мог я с детства её есть.
 
 
Намазал маслом серый хлеб,
Здоровью причинил ущерб,
Не стал ячмень есть на воде,
Чай в кружку я налил себе.
 
 
Два сахара с тарелки взял,
В чай положил и размешал,
Чай выпил, съел свой бутерброд,
Жду, как закончит завтрак взвод.
 
 
Кто год служил, уже поели,
На молодых в прищур смотрели,
Кто с кашей их здесь разлучит,
Команда «Встать!» для всех звучит.
 
 
Успел ты кашу съесть иль нет,
Закончен утренний банкет,
Простыл наш из столовой след,
В час тридцать ждать теперь обед.
 
 
Бегом в казарму на расчёт,
На плац всей ротой на развод,
Все офицеры здесь в строю,
Вторым по росту я стою.
 
 
Дежурный во весь рот кричит,
Команда «Смирно!» всем звучит,
Ремень он трогает мундира,
Все ждут явленье командира.
 
 
Идёт, идёт, чеканя шаг,
Рука с ногой идут в размах,
В ходьбе ошибок не замечу,
Дежурный офицер навстречу.
 
 
Доклад из уст его гремит:
«Без происшествий, – говорит, –
К нам прибыл пополненья взвод,
Уже вкусил армейский плод».
 
 
Полковник наш был очень важный,
Солдаты говорят, отважный,
Солдатам он был всегда пример,
Две сажени в плечах размер.
 
 
Знаток он всех наук военных,
Нет в части дел второстепенных,
Он грудью встанет за солдата,
Отцом его зовут, комбатом.
 
 
Дежурный молвит: «На караул!»,
Винтовки вверх, раздался гул,
«На два линейных расстояние!»,
Фанфар услышал я звучание.
 
 
«Взвод первый – прямо!» – клич гремит,
«На-право, часть!» – затем звучит,
Команда: «Шагом марш на месте!» –
Пошла компания к невесте.
 
 
Для нас бы только был предлог,
Пошли мы разом с разных ног,
Наш капитан к нам поспешил,
«Всем левой! Левой!» – он гласил.
 
 
«Вперёд!» – затем пошла команда,
«Равнение держать!», ребята,
Затылок видим мы солдата,
Теперь все смотрим на комбата.
 
 
Он нам кричит: «Все молодцы!
Достойно учитесь, бойцы!
От вас у нас в войсках прибудет,
Страна гордиться вами будет!»
 
 
С парада мы – в учебный блок,
И вновь для нас звенит звонок,
К двери большой мы подходили,
За нами класс определили.
 
 
А в классе парты, как везде,
Вожди с улыбкой – на стене,
На торцевой стене – Ульянов,
Как предводитель всех смутьянов.
 
 
Главком, наш маршал, также рядом,
Он сверху смотрит строгим взглядом,
За ним висит генералитет,
Для нас, солдат, авторитет.
 
 
С другой руки висит портрет,
Размером с Ленина багет,
В нем Брежнев Леонид в наградах,
Читаем мы о нём в балладах.
 
 
За ним – Политбюро все члены,
Не знавшие себе замены,
Весь пенсионный фонд страны
Нас озаряет со стены.
 
 
За парты быстро усадили,
Тетрадь и ручку нам вручили,
Конспекты все в одну тетрадь,
Нельзя её нам потерять.
 
 
Команда «Смирно!» прозвучала,
Мы подскочили для начала,
Доклад дежурного звучит,
Взвод завороженно стоит.
 
 
Бойцы к занятиям готовы,
Они грызут гранит, основы
Наук военных чтоб познать,
Затем в бою их применять.
 
 
Команда «Вольно!», всем садиться,
За партой нужно распрямиться,
Сутулость воину помеха,
В окопах на спине прореха.
 
 
Открыл наш командир тетрадку,
Пошёл читать нас по порядку:
«Теперь я вам отец и мать,
Меня вам должно уважать.
 
 
Два года – не короткий срок,
Военный в жизни вам урок,
Обучим тактике, сноровке,
День не пройдёт без тренировки.
 
 
Я научу вас здесь стрелять,
Гранату в цель, в врага бросать,
Ходить в строю мы будем в марше,
Вы скоро станете здесь старше.
 
 
Мы защитим в стране трудягу,
Вы скоро примете присягу,
Прославим мы народ делами,
Россия загордится нами».
 
 
Закончил старший перекличку,
Затем перевернул страничку,
На палец свой он стал плевать,
Устав нам начал вслух читать.
 
 
Мой лысый череп дал понять –
Нельзя сидеть, нельзя стоять,
Нельзя поправить мне кокарду,
Пока не подадут команду.
 
 
Нельзя из части выходить,
Нельзя из крана воду пить,
Нельзя без старшего курить,
Вне строя в туалет ходить.
 
 
Нам без команды не уснуть,
Нельзя в казарме нам чихнуть,
Должны с командой просыпаться,
И с ней, родною, умываться.
 
 
Зачем нам слушать эту муть?
Сосед решил в углу уснуть,
У капитана зоркий глаз,
Уже кричит: «В наряд! Приказ!
 
 
Я здесь читаю для кого?
Для вас иль дяди своего?
В наряде будешь ты трудиться,
Потом ты должен весь умыться.
 
 
Впредь остальным всем здесь наука –
Учить устав совсем не мука,
Он с вами должен быть всегда,
Как путеводная звезда!»
 
 
Сосед по парте отличился,
Урок устава завершился,
На перекур пошли ребята,
Здоровью бедному оплата.
 
 
Сижу на лавочке, скучаю,
Москву я в мыслях вспоминаю,
День без неё прожить я смог,
Разлука – жизненный урок.
 
 
Как первоклассный партизан,
Ко мне подкрался капитан:
«Ты что, не куришь, рядовой?
Ребят пошёл в курилку строй».
 
 
Сейчас он только нас учил,
По стойке смирно я вскочил:
«Нет, не имею я привычки
Курить, носить в кармане спички».
 
 
«Да, молодец, – я услыхал,
Как похвалу он мне сказал, –
Ко рту сигарку поднесёшь,
Всю жизнь затем с собой несёшь.
 
 
Ступай, готовься к физкультуре,
Изучим вас сейчас в натуре,
Годны ли вы в военном деле,
Увидим сколько силы в теле».
 
 
В казарму строем вновь мы в ногу,
Идём, чеканя шаг в дорогу,
По пояс тело обнажаем,
Что делать дальше, мы не знаем.
 
 
Нас в строй сержант вновь собирает,
По ротной книге всех считает,
Мы ждём для нас зловещий миг,
Косит сержант наш на турник.
 
 
«Мы силу здесь измерим вашу,
Вы вспомните родных, мамашу,
Колбасный вспомним комбинат,
Сосиски, шпроты, карбонад.
 
 
Подходим, исполняем вис,
Затем наверх и снова вниз,
Кто сколько может подтянуться,
Соскок – и снова в строй вернуться.
 
 
Не всех преследовал успех!
В строю у нас весёлый смех,
Бойцы не могут подтянуться,
В локтях суставы их не гнутся.
 
 
Тут моя очередь настала,
Вопрос задал я для начала:
«Мне сколько нужно подтянуться,
Чтоб на коне в свой строй вернуться?»
 
 
Сержант мне делает заказ:
«Ты подтянись-ка десять раз,
Конь ждет ещё вас впереди,
К снаряду ты быстрей иди».
 
 
Я подхожу, прыжок, повис,
Сержанта вспомнил я каприз,
Двойной заказ я подтянулся,
С подъёмом ног перевернулся.
 
 
Затем с раскачкою прыжок,
Стал показательным соскок,
Сержант встревоженно молчал,
Затем: «Встать в строй!» он прокричал.
 
 
Ребята тут же встрепенулись,
Ко мне все разом повернулись:
«Тебя как лихо закрутило,
Откуда в этом теле сила?»
 
 
А я стою, как в страшном сне:
«Я вырос так же, как вы все.
Откуда в теле моем средства?
На турнике крутился с детства!»
 
 
Мы разом спорт все полюбили,
Игрушку – гирю – притащили:
«Ну, кто поднимет, сколько раз,
Игрушку эту напоказ?»
 
 
В строю стоим мы все по росту,
Идём украдкою к помосту,
Я подниму, волнений нет,
Знаком мне с детства сей предмет.
 
 
По десять раз с двух рук поднял,
Поставил гирю, не устал,
Ещё бы мог поупражняться –
Зачем из массы выделяться!
 
 
Меня сержант взял на учёт:
«Талант пойдёт тебе в зачёт,
Честь нашу должен отстоять,
За роту будешь выступать!»
 
 
«Так точно!» – я успел сказать,
В строй поспешил на место встать,
Тягаться силой не впервой,
Турник я вспомнил дворовой.
 
 
Девчонки смотрят из окошек,
Рубашки у ребят в горошек,
Нам нужно силу показать,
Турник стоит, давай качать!
 
 
Наш двор нам был спортивным залом,
Где занимались мы с металлом,
Там гиря, там турник, там штанга,
Канат для лазанья – из шланга.
 
 
А главный стимул – это зритель,
Подружки, старички, родитель,
Нельзя пред ними облажаться,
За силу нужно нам сражаться.
 
 
Им нужен слабый – для потех,
Поднимут парня все на смех,
К таким девчонки не подходят,
От слабаков свой нос воротят.
 
 
Лицом чтоб в грязь нам не ударить,
Здоровье нужно всем поправить,
Сил с детства нужно накопить,
И мужиком по жизни быть.
 
 
«Всем с голым торсом – и на плац!»
Звучит очередной приказ,
Бежим в осеннюю прохладу,
Пробежка эта как в награду.
 
 
Три километра нам бежать,
Есть нормативы, нужно сдать,
Минут в двенадцать уложиться,
Затем водичкою умыться.
 
 
Домашний кросс мне пригодился,
И в беге здесь я отличился,
За девять двадцать пробежал,
Сержант наш головой качал.
 
 
Я слышу у ребят одышку,
Бегут и кашляют вприпрыжку,
Холодным потом все облились,
Но все в двенадцать уложились.
 
 
Ребятам нужно осторожно,
Курить и бегать невозможно.
Я не курил и не пытаюсь,
Я спортом, жизнью наслаждаюсь.
 
 
Команда: «Всем пойти помыться,
Водой прохладною облиться,
Здесь вам не баня, не банкет,
Воды горячей в кране нет!»
 
 
Вода холодная мне в радость,
Для тела после бега сладость,
Водой холодной обливаюсь,
Бегут мурашки, умываюсь.
 
 
Затем готовимся к обеду,
Ведём с ребятами беседу,
Ребята курят, вспоминают,
Девчонки как без них страдают.
 
 
Я не курю и не страдаю,
Сижу и книжечку читаю,
Свой расширяю кругозор,
Попался Гоголь, «Ревизор».
 
 
Давным-давно её прочёл,
Сатиру в книге той учёл,
Вот Хлестакова б на турник,
«Поиздержался!» – крикнет вмиг.
 
 
Но книгу всё равно читаю,
Я время службы коротаю,
Где взять свободную минутку,
Прочесть цитату в книге, шутку.
 
 
«В строй выходить на парапет!»
Команда с тумбочки: «Обед!»
Обеда, к счастью, я дождался,
Живот урчит, проголодался.
 
 
И строем мы на блок питания,
Урок знаком мне голодания,
Перловка, каша – мой удел,
Которую с утра не съел.
 
 
Обед здесь так же по уставу,
Два котелка стоят на пару,
Суп – первое, затем – второе,
Соль на столе и хлеб, мучное.
 
 
Тарелки жесть на оба блюда,
Из алюминия посуда,
И ложка с кружкой из металла,
Кисель разлит в ней из крахмала.
 
 
Нам в наши небольшие плошки,
Налили супа из картошки,
Отвар мясной, укроп с петрушкой,
А вместо мяса хрен с кукушкой.
 
 
Мясной мы супчик быстро съели,
Где мясо – так не углядели,
Второе ждём, сидим, кряхтим,
Солянку с запахом мясным.
 
 
Во рту солянка так хрустит,
Вопрос про мясо не стоит,
В воде наверно уварилось,
Совсем бесследно растворилось.
 
 
Я понял, нужно выживать,
Продукты где-то доставать,
Я молодой и должен жить,
А в армию пришёл служить.
 
 
И вновь звучит команда: «Встать!
Бегом в шеренгу строй держать!»
Чеканим шаг в учебный класс,
Чему сейчас научат нас?
 
 
Мы в классе вновь расположились,
Вдруг обе двери враз открылись,
И невысокий, мал размер –
В мундире входит офицер.
 
 
«Я в роте вашей политрук,
Я знаю множество наук,
Родная партия, работа,
Об вас, бойцах, у нас забота.
 
 
Вам на стене висит фактура,
Что ни портрет – герой, фигура,
Они укажут верный путь,
В стране узнаем жизни суть.
 
 
Ильич Владимир – рулевой,
Он идеал в стране родной,
Страну Советов он создал,
Не строй, а просто идеал.
 
 
С ним рядом Леонид Ильич,
Давно в стране он бросил клич:
«Страна и партия едины».
Нет красочней у нас картины.
 
 
Сказал Ильич нам про дорогу,
Идём с народом нога в ногу,
Нам путь все звёзды освящают,
Что на груди его сверкают.
 
 
Для нас он просто Робин Гуд,
Прочтём его нетленный труд,
Затем проявим солидарность,
Ему отправим благодарность.
 
 
За нас в войну он воевал,
В бой шёл, «за Сталина!» кричал,
Рассказ бойцам, зажжёт он спичку,
Куренье вред, войдёт в привычку.
 
 
Но он дар речи не терял,
За нас, за партию страдал,
Он идеолог, наш отец,
Борец, писатель он и жнец.
 
 
А как он речи говорит,
Зал завороженный сидит,
В газетах речь, корреспонденты,
Взорвали зал аплодисменты.
 
 
Народ, что слушает, встаёт,
В ладоши очень сильно бьёт,
Аплодисменты и речёвки
В жизнь нам оформили путёвки.
 
 
Да, удивил де Голль француза,
Наш служит маршалом союза,
Большие звёзды на плечах,
Вся грудь в медалях, в Ильичах.
 
 
Мужик он – прям Ален Делон,
Его приказ для нас закон,
С ним нам не страшен враг любой,
Мы все за ним в смертельный бой».
 
 
Мне это всё неинтересно,
Сижу лишь протираю место,
Нам с детства в голову вбивали
Цель коммунизма и морали.
 
 
И слушать эту дребедень
Мозгам моим немного лень,
Вождей мы очень возвышаем,
Народ наш Русский мы не знаем.
 
 
Мы всю историю забыли,
Моменты славы изменили,
Мораль трактуют как в угоду,
Врут Православному народу.
 
 
Прошло чуть больше полувека
Паденья в бездну человека,
Россия превратилась в ад,
Пошёл войной на брата брат.
 
 
Висит злодей и узурпатор,
России верный провокатор,
Народы вольницы стравили,
Родных людей разъединили.
 
 
Крестьян побили, казаков,
Убили также всех купцов,
Убили Русский цвет, магнатов,
Убили знать, аристократов.
 
 
Россия-матушка стонала,
В крови семейной утопала,
А Ленин всё людей травил,
Русь нашу голодом морил.
 
 
Где наш Володя воспитался,
Ума убийцы где набрался,
Кто право на убийство дал?
Для Православных он вандал.
 
 
Приюта не обрёл в земле,
Висит проклятье на стене,
Его нам в голову вбивают,
Убийцу мира прославляют.
 

 
Наш политрук закончил бред,
Здесь от портретов только вред,
Висят и пыль в себя вбирают,
Нам свежий воздух отравляют.
 
 
Он начал списки составлять,
Кого, куда, как принимать,
Есть молодёжный комсомол,
Есть партия, страны престол.
 
 
В Руси чужая колея,
Он взор бросает на меня:
«Ты комсомолец или нет,
Значок где твой, где партбилет,
 
 
Кого считаешь идеалом?
Ты посмотри, вождей навалом,
Жизнь – пристань, нужно к ней прибиться,
Нам в коммунизм нужно стремиться».
 
 
Я встал, немного оробел:
«Да, на груди моей пробел,
Сказать вам здесь я не стесняюсь,
Я в комсомоле не нуждаюсь.
 
 
Всё это пришлое оттуда,
Бал правит на Руси Иуда,
В народ наш Русский клин вбивает,
Отца и сына разлучает.
 
 
Отец мой был войны герой,
Теперь лежит в земле родной,
Девчонкой мама воевала,
Подранков в медсанчасть таскала.
 
 
Страну родитель защитил,
Глаза нам детям всем раскрыл,
Народ тогда непобедим,
Когда на фронте он един.
 
 
Там смерть, она у всех одна,
Кружит над полем пелена,
К ней пропуск, партбилет не нужен,
А ты лежишь и вновь контужен.
 
 
Несёшь ты смерти партбилет,
«Где Крест?» она вам, «Амулет?»,
Несёшь ты корочку от беса,
Тебе на рай от нас завеса.
 
 
К Кресту вас в детстве приложили,
Нам путь в России освятили,
Вам путеводное знамение,
Сменило Ленина учение.
 
 
Ну, что даёт нам комсомол?
Как после пьянки пить рассол?
А что нам партия дала?
России нет, осталась мгла.
 
 
В России запретили Бога,
Врата раскрыли все острога,
Народ от Веры расстреляли,
Все Храмы, церкви посжигали.
 
 
В стране главенствует ликбез,
Историю КПСС
От рождества идёт Христова,
Вбивают в голову нам снова.
 
 
Зачем значок мне комсомольца,
Поётся в песне, добровольца,
Зачем партийный мне билет,
Мне дорог Крест мой, амулет».
 
 
Конфуз поймал наш капитан:
«Ты правду молвишь иль обман,
Ты членов партии обидел,
Солдат таких давно не видел».
 
 
«Я вам всю правду доложил,
Я Богом с детства дорожил,
Всегда со мною впереди,
Висит мой Крестик на груди.
 
 
С ним в комсомол вступать негоже,
Нет ничего его дороже,
Билет партийный – пропуск в ад,
Злодеям выше нет наград».
 
 
Я гимнастёрку расстегнул,
Достал свой Крест, к губам примкнул,
Поцеловал его три раза,
Из уст моих слетела фраза:
 
 
«Вот в жизни нашей партбилет,
Другой альтернативы нет,
Он в Русской армии главком,
Зачем, скажите мне, партком?»
 
 
Учебный класс тут осенило,
И окна солнце осветило,
Крест оловянный заблестел,
Лицом парторг наш побледнел.
 
 
В руках держу своё знаменье,
Он лучше партии ученья,
Крест оловянный, как броня:
«Мы братья все, мы есть родня».
 
 
Солдаты светом тем умылись,
Блаженством Бога насладились,
Кто посмелей, перекрестился,
Есть выбор, с ним он и смирился.
 
 
«Вы правы, Русские – все братья,
Стальные, крепкие объятия,
Три раза, в Пасху, поцелуя,
Поём все вместе «Аллилуйя».
 
 
Сейчас такие времена,
Диктует жизнь теперь страна,
Святым Богам на удивление
У нас партийное течение.
 
 
Мой сказ пусть будет вам прологом,
В душе партийные все с Богом,
Все в Православие живём,
Святую воду так же пьём.
 
 
В речах мы Бога вспоминаем,
Как жить без Бога, мы не знаем,
У нас сегодня катаклизм,
Род Русский тянет в коммунизм.
 
 
Нам в жизни если преуспеть,
Карьерный рост преодолеть,
В теченьи нужном надо плыть,
Жизнь Православную забыть.
 
 
Сегодня гложет нас нужда,
Без коммунистов никуда,
Крутись волчком, крутись юлой,
Так думать нужно головой.
 
 
Такой мы жизни не искали,
Втоптали в грязь свои морали,
Огромный грех мы совершили,
О Боге нашем позабыли.
 
 
Теперь такие времена –
Или сума, или тюрьма,
Партийный ты иль Православный,
Кулак у армии ударный.
 
 
У нас, у всех страна одна,
Не нужно нам сходить с ума,
Перед врагом мы все равны,
В войну сплотим свои ряды.
 
 
Да, разделили мы людей,
Всему виною мавзолей,
На одре Ленин почивает,
Его земля не принимает.
 
 
Не знал он то, что наш народ,
Перед бедой, как сталь, оплот,
Не важно, где и как родился,
Опасность есть – объединился.
 
 
В моём кармане партбилет,
В душе от Бога амулет,
Беда в стране моей случится,
Пойду за Русь Святую биться.
 
 
В бою ружьё не выбирает,
В кого и как оно стреляет,
Из дула бьёт кусок свинца,
Нет больше Русского бойца.
 
 
У мёртвого спросить нельзя,
Кем был ты, кем твои друзья?
Какому Богу вы молились?
Какой иконе вы крестились?
 
 
Водой Святою нас обмоют,
Землей всех Русскою накроют,
Нас в Православье отпоют,
Всем в упокой свечу зажгут.
 
 
Не спросят там про партбилет,
Погасят благодатный свет,
С Распятьем Крестик лишь с тобой,
Иконку держишь под рукой.
 
 
Глаза твои давно закрыты,
Свинцом конечности налиты,
Чем будешь там голосовать?
Руки не сможешь ты поднять.
 
 
Мандат партийный где нам взять,
Как голос лидеру отдать,
Там, на погосте, все равны,
России дочери, сыны.
 
 
В душе своей я понимаю,
Тебя, боец, не осуждаю,
Ты Крест несёшь, и то отрада,
С ним умереть для нас награда».
 
 
Политурок наш завершился,
Как будто заново родился,
Подумал я: «Совсем недаром,
Вступил я в диспут с комиссаром,
 
 
Пусть люди знают наперёд,
Крест – комсомолу отворот,
На то есть у людей причины,
Храм и Ильич несовместимы».
 
 
Ребята все бегом в курилку,
Я книгу взял, смотрю картинку,
В ней Дегтярёва пулемёт,
Наверно, в цель он точно бьёт.
 
 
Враги – мишень, карикатура,
В картинке следующей фактура,
Прицел направлен прямо в цель,
На улице зима, метель.
 
 
Бегом солдаты из курилки,
Снег мелкий, как с бревна опилки,
«Технический у нас урок!» –
Кричит дневальный, как звонок.
 
 
Майор к нам, техник, в класс заходит,
Вновь перекличку он проводит,
Звучит фамилия моя,
Взгляд офицера – на меня.
 
 
Он прочитал, где я учился,
Технарь немного удивился,
Занёс фамилию в тетрадку,
И вновь читал всех по порядку.
 
 
Он исписал свою страничку,
Закончив с нами перекличку,
Вновь взор свой бросил в мою сторону,
Примерил в мыслях я корону.
 
 
Затем он начал нам вещать:
«Россию нужно защищать,
На море, в небе, на земле,
Враг не пройдёт у нас нигде.
 
 
Войны нам нужно избежать,
В эфире вас научим врать,
Здесь служба, всё без дураков,
Дезинформация врагов.
 
 
Они не могут мирно спать,
Враги хотят о нас всё знать
Про то, где спрятан пистолет,
Куда мы ходим в туалет,
 
 
Что мы едим и что мы пьём,
Опять врагам мы в уши врём,
Как праздники мы отмечаем,
Как урожай мы собираем,
 
 
Тревожит их людей здоровье,
Быков, бурёнок поголовье,
Враг верит нашему вранью,
Подложим им свою свинью.
 
 
Им нужно знать про медицину,
Науку нашу и доктрину,
Как может палка в год стрелять,
Им шуток наших не понять.
 
 
Хотят они от нас узнать,
Причём какая-то здесь мать,
Когда ракета вылетает,
В цель быстро точно попадает.
 
 
Где самолёты, танки, бомбы,
Укрытия где, где катакомбы,
Когда начнут они стрелять,
Им также это нужно знать.
 
 
А мы с три короба наврём,
Лапшу в кастрюльке разведём,
Затем им на уши повесим,
Вторую порцию замесим.
 
 
И так два года постоянно,
Живёт Россия без изъяна,
Должны мы Родину хвалить,
Враги должны с враньём тем жить.
 
 
Мы до присяги вас обучим,
Как врать красиво – всех научим,
Технично как его скрывать,
Враньё им нужно добывать.
 
 
Чтоб слаще был запретный плод,
К нему мы подбираем код,
Его секретно мы шифруем,
Колоду с картами тасуем.
 
 
И этот шифр мы тёмной ночкой
В эфир им сбросим одной строчкой,
Пусть кофе пьют, зачем – гадают,
Головушку свою ломают.
 
 
А мы им новые подарки,
Рецепт свинины от кухарки,
Пусть на крючок, на наш, клюют,
На мельницу пусть воду льют».
 
 
Майор закончил наставление,
Вранья безбожного учение,
Ребята все пошли курить,
«Останься, ты!» – мне говорит.
 
 
Остался, выполнил приказ,
Он сел напротив, начал сказ:
«Я посмотрел, где ты учился,
Немного, правда, удивился,
 
 
Полиграфия не смешна,
Твоя профессия сложна,
Стоит и светится фонарь,
В призыве нужен нам технарь.
 
 
Аппаратуру в сеть включить,
Где неисправна, починить,
Там профилактику устроить,
Приёмник на волну настроить.
 
 
Наушник нужно подобрать,
Пыль пылесосом с ламп убрать,
Для глаз настроить осциллограф,
В журнал поставить свой автограф.
 
 
В эфир враньё вдруг не польётся,
Всё вороньё передерётся,
Вам модуль нужно отключить,
В теченье часа починить.
 
 
Служить ты будешь «сутки – трое»,
Один ты техник в чистом поле,
Три дня даётся на учение,
Не служба, просто развлечение.
 
 
Согласие твоё не нужно,
Приказ – и выполнять послушно,
Год эту вахту пронесёшь,
Глядишь, и в отпуск попадёшь.
 
 
Стажёр ты с завтрашнего дня,
Твоим начальством буду я,
Есть просьба, применить усердие,
От нас же будет милосердие».
 
 
Последовал отца примеру,
Не стал перечить офицеру,
Не нужно на судьбу пенять,
Приказ мне нужно выполнять.
 
 
Закончился занятий час,
Сержант кричит: «Всем в строй!» приказ,
Мы через плац бегом по снегу,
Отнюдь не рады мы забегу.
 
 
В казарму, в строй, опять приказ:
«Час есть до ужина у вас,
Вот комната у нас для чтения,
Вот штанга, силы проявление».
 
 
Звучит команда: «Разойдись!»,
Ребята тут же разбрелись,
Курить, гражданку вспоминать,
Я в комнату пошёл читать.
 
 
Там «Правда» – свежая газета –
Пригодна лишь для туалета,
Её берёшь – уже тревожно,
Читать так просто невозможно.
 
 
Медали сверху, ордена,
Как глянешь, так сойдёшь с ума,
Портрет вождя висит чуть ниже,
Визит нанёс послу в Париже.
 
 
На развороте – состязание,
Рабочих соцсоревнование,
Бригадный, так сказать, подряд
И вожаков картинки в ряд.
 
 
У всех в карманах партбилеты,
Все помнят Ленина заветы,
Без них нам в жизни никуда,
И не течёт в трубе вода.
 
 
Дошёл в газете до подвала,
Про спорт – три строчки, очень мало,
Статья о наших гандболистах,
Об олимпийских финалистах.
 
 
В концовке рамки, извещение,
Что умер член, оповещение,
Прискорбье из глубин достали,
Про Бога там не вспоминали.
 
 
Закончил «Правду» я читать,
В душе своей не мог понять,
Ни строчки нет там из романов,
Лишь бред речей политиканов.
 
 
Опять нас в строй, уже привычка,
Сержант читает перекличку,
Фамилию слышу я свою,
На ужин топаем в строю.
 
 
В столовой та же процедура,
Железо к пище, гарнитура,
Солянка в котелке мясная,
На запах так она, пустая.
 
 
Но голод не родная тётка,
Гарнир, варёная селёдка,
И аромат меня пленил,
Изыск желудок отменил.
 
 
Поел тогда одну солянку,
Парням селёдку, на делянку,
Чай с сахарком попил вприкуску,
Хлеб серый скушал на закуску.
 
 
Я от еды не делал драмы,
Я вспомнил дом и ужин мамы,
Морщинки вспомнил на руках,
Суп свой любимый на грибах.
 
 
У нас армейская стихия,
На ужин смотришь – ностальгия,
Где колбаса и сыра скрутки,
Паштет дешёвый где из утки.
 
 
Блины где с вишнею, с вареньем,
Нам в детстве были угощеньем,
Котлеты где и где салаты,
Их нам не есть пока, солдаты.
 
 
Нам целый день в мозги вбивают,
Что в службе тягости бывают,
Нас покрывают всех здесь лестью:
Преодолеть их нужно с честью.
 
 
Как тягость здесь преодолеть,
Баланду эту как терпеть,
Когда желудок мой свободный,
В нём мяса нет, и он голодный.
 
 
Команда «Встать!» нас вновь пронзила,
Кричит сержант её, верзила,
В строю на плац, на марш идём,
«Не плачь, девчонка» мы поём.
 
 
Не скучно было чтоб бойцу,
Три круга с песней по плацу,
Девчонка та нас не услышит,
Дай Бог, письмо она напишет.
 
 
Затем в казарму на поверку,
Каптёр снимает с шеи мерку,
Есть острый у иглы конец,
Даёт из ткани образец.
 
 
Подворотник, пришитый к стойке,
Снять нужно, постирать на мойке,
Повесить на кровать сушить,
На ворот чистенький пришить.
 
 
И каждый день на сон грядущий,
Снимаем ворот наш грязнющий,
Стираем, мылом оттираем,
Затем на ворот пришиваем.
 
 
Мне шить, опять же, не проблема,
Иголка с нитью не дилемма,
Нас в интернате научили,
Воротнички там так же шили.
 
 
Сержант наш снова удивился:
«В какой семье, – спросил, – родился,
Ты в жизни всё преодолел,
Скажи, когда ты всё успел».
 
 
И я тогда ему сказал,
Что в жизни много испытал,
На радость матери родной,
В семье своей я был седьмой.
 
 
Мне в жизни детства не хватило,
Отца от ран больным свалило,
В глазах его стояла мгла,
Мать разрывалась, как могла.
 
 
И, как могла, его лечила,
Нас поднимала и кормила,
Работать также успевала,
В подушку по ночам рыдала.
 
 
Я очень рано осознал,
За сахар жизнь не принимал,
О маме проявил заботу,
Я стал искать себе работу.
 
 
Питаться нужно москвичам,
Стал я работать по ночам,
Иду проторенной дорожкой,
Вагоны разгружать с картошкой.
 
 
Картошка в сетках нам на радость,
Навалом, тьфу, какая гадость,
Таскаешь сетки на машину,
Лопатой ты сгребаешь глину.
 
 
Хладкомбинат нас ждал ночной,
Там труд у грузчика ручной,
Коровы, свиньи, тушки кур,
Холодный, мёрзлый гарнитур.
 
 
Затем на кладбище работа,
А выходной – одна суббота,
Пять ям за вечер откопаем,
Там мужики, за жизнь болтаем.
 
 
По выходным в кафе, к Марату,
Народ там празднует зарплату,
Свой день рождения, крестины,
Поминки, свадьбы, именины.
 
 
И так, с тринадцати-то лет,
Господь послал мне в дар билет,
Я маме помогал, старался,
И Бог с небес мне улыбался.
 
 
Гнуть спину с детства не боялся,
Я спортом также занимался,
Зима, а я ещё купаюсь,
Водой холодной наслаждаюсь.
 
 
Затем домой бегу вприпрыжку,
В портфель тетради брошу, книжку,
Чай выпью, с сыром бутерброд,
В метро, за знанием в поход.
 
 
Жизнь с детства шла моя по кругу,
Послал работу Бог в заслугу,
Её нисколько не боялся,
Теперь вот здесь я оказался.
 
 
Стежками шью воротничок, –
Игла, как к скрипочке смычок,
Нить, как струна, чуть-чуть дрожит,
Нет-нет, в материи пищит».
 
 
Сержант: «Да ладно, – говорит, –
Не парень, просто монолит,
Давай, укладывайся спать,
Всем завтра в семь часов вставать».
 
 
Мой первый день так завершился,
Я не устал, с ног не свалился,
В рутину службы стал вникать.
И взглядом – на свою кровать,
 
 
Приказу тотчас подчинился,
Пошёл в уборную, умылся,
Звучит команда: «Всем отбой!» –
В постель ныряю с головой.
 
 
Мгновенно в сон я провалился,
В объятьях мамы очутился,
Она мне вторит: «Как сынок,
Там без меня ты одинок.
 
 
Тебя, наверно, обижают,
Ты беспартийный, принижают?
Как в армии на службе кормят?
Девчата все тебя здесь помнят.
 
 
Тебя всего лишь день нет дома!
Разлука мне с войны знакома,
К ней время, нужно привыкать,
Людей родных не забывать».
 
 
Объятья мама распахнула,
В глаза мне синие взглянула:
«Ступай, сынок, всегда с тобой,
Ты быстро вырос, стал большой».
 
 
Кричу беззвучно маме вслед:
«Вернусь на званый твой обед!
Домашних успокой девчат,
Два года пулей пролетят».
 
 
В тумане образ растворился,
Во сне с маманей я простился,
Бреду тропою полевой,
Идёт навстречу мне Святой.
 
 
«Ну, здравствуй, воин мой отважный,
Подрос ты, стал немного важный,
Во сне сейчас ты, как в плену,
Ступай, тебя я обниму».
 
 
Мы крепко со Святым обнялись,
Три раза в щёки целовались,
С меня он взгляд свой не сводил,
«Ты возмужал, – мне говорил. –
 
 
Не испугался, Крест не снял,
Слыхал, комсорг тебя ругал,
Да, можно образ мой сломать,
Но Крест с души им не сорвать,
 
 
Он при тебе, с тобой, с рожденья,
В душе он будет до успенья,
С тобою в землю он уйдёт,
Рай наш цветами расцветёт.
 
 
Мир полон зверством Сатаны,
Ты стал защитником страны,
Есть в жизни истина простая,
Россия наша – Мать Святая.
 
 
Пусть небогато вы живёте,
С небес вы манны и не ждёте,
Есть Дух, есть Вера и Любовь,
Надежда к вам сама придёт.
 
 
В Надежду нужно лишь поверить,
Нельзя богатством её мерить,
К ней нужно искренне стремиться,
За каждый день в тиши молиться.
 
 
Ждать долго не заставит вас,
Придёт Надежда в нужный час,
Вы верили, её так ждали,
Любили, лишь о ней мечтали.
 
 
Подарок вам пришёл с небес,
Добро есть злу противовес,
Его вам нужно оценить,
Надежду с Верой полюбить.
 
 
Любовь с Россией неразлучны,
Хор и мелодия созвучны,
Любовь вам нужно лишь принять,
Россию-матушку обнять.
 
 
Она всегда благоухает,
Природу с девочкой венчает,
И слышим мы со всей страны,
Тот звонкий голос детворы.
 
 
В природе видим дуб и ясень,
Берёзу, тополь озорной,
Природы вид всегда прекрасен,
Когда Бог властвует страной.
 
 
Река впадает в океаны,
Тропа ведёт нас на поляны,
Стремятся птицы в жаркий край,
Весной – в Россию, в тёплый рай.
 
 
Луг заливной, без края поле,
Пасутся там стада на воле,
Игриво скачет жеребёнок,
Мычит застенчиво телёнок.
 
 
Пшеничка колосом блестит,
Ячмень на солнышке горит,
Подсолнух отдаёт нектар,
Снимает шмель с него навар.
 
 
Болото с цаплею в низинке,
Грибы, всё белые, в корзинке,
И ягод сладких полон лес,
Орехов гроздьями в довес.
 
 
Давай же бросим наши взгляды,
На ваши Русские наряды,
Девчата в пёстрых сарафанах,
Все парни в дутых шароварах.
 
 
Девчонки – красные сапожки,
А летом просто босоножки,
Опять же, парни – в сапогах,
В жару вы ходите в лаптях.
 
 
У вас платки, так расписные,
Всё вышивки на них ручные,
Папаха – шапка у ребят,
Из-под неё ваш добрый взгляд.
 
 
Пошили вы парням сорочки,
Рубашки, к ним в карман платочки,
Идут, чубы из-под картуза,
В руках подарки, кукуруза.
 
 
Сварили с солью в котелке,
Дымком прибило в костерке,
Несут девчатам те поделки,
Подсолнух там же, посиделки.
 
 
Девчонки семечки грызут,
Парней поближе сесть зовут,
Кто смелый, тот прыжком к девчонке,
Слабак – тогда постой в сторонке.
 
 
Девчата ваши хороводят,
Парней с собой они уводят,
Роса на травушку легла,
Гармонь играет до утра.
 
 
Под утро дом родной зовёт,
Не спит, дитя мамаша ждёт,
Вид, что ждала, и не покажет,
Днём, за обедом, всё расскажет.
 
 
Тебя, мой раб, все дома ждут,
Служить России – славный труд.
Ты первый день ей отслужил,
Крест свой не снял, им дорожил.
 
 
Не верь ты с первых слов о дружбе,
Тебя ждут тернии на службе,
Делам своим ты лучше верь,
Придёт пора, откроешь дверь.
 
 
За дверью той жизнь на ладони,
Ухабы, ямы и погони,
Но больше радостей, веселья,
Есть от предательства похмелье.
 
 
Ты к людям будь всегда добрей,
Есть в жизни множество дверей,
У каждого своя дорога,
Все от меня идут, от Бога.
 
 
Во сне лишь человек поймёт,
Что дальше в жизни его ждёт,
Хлеб, соль или весны мгновенье,
Взлёт в облака, с горы паденье.
 
 
Кого-то праздник в жизни ждёт,
Каблук кого-то, женский гнёт,
Кому-то детский смех, веселье,
Стоит задача, к ней стремленье.
 
 
Есть люди, руки опустили,
Когда их трудности смутили,
Жизнь потекла их по течению,
Нет сил у них к сопротивлению.
 
 
А в жизни нужно выплывать,
Нельзя Иуде жизнь отдать,
Встал ты, от грязи отряхнулся,
В себя пришёл, дух встрепенулся.
 
 
И вновь тропа перед глазами,
Пойдёшь, увьёшь её цветами,
Шаг твой уверенный, чеканный,
Народ оценит, ты им званный.
 
 
Ведь в жизни нужно раз упасть,
Подняться и себе сказать:
«Да, мог бы вовремя свернуть,
Ошибкой был мой прежний путь».
 
 
Ты, раб мой, в жизни спотыкался,
Как человек, ты ошибался,
Но знай, что Я всегда с тобой,
С бедой мы справимся любой.
 
 
России призван ты служить,
Святыней нужно дорожить,
Себя ты должен здесь найти,
Достойно должен путь пройти.
 
 
Ты волен здесь пока стоять,
Пойду рассвет Я зажигать,
Солдаты пусть ещё поспят,
Два года быстро пролетят».
 
 
Вновь со Святым мы обнимались,
Поклоны били, целовались,
Его глаза меня крестили,
Дверь в жизнь мне новую открыли.
 
 
Он плавной поступью ушёл,
Основу к службе в нём нашёл,
Неважно, что у нас за строй,
Крест над страной его Святой.
 
 
А я во сне хожу, гуляю,
Двор свой, соседей вспоминаю,
Отец идёт ко мне с клюкой,
Он ранен был, совсем хромой.
 
 
С отцом во сне родным обнялся:
«Ты что, сыночек, разгулялся, –
Он мне в объятьях говорит,
Чуть голос, баритон, дрожит. –
 
 
Я здесь немножечко страдаю,
По вам, по маме я скучаю,
Одна есть у меня отрада,
Живёте вы, и в том награда.
 
 
Я очень рано вас оставил,
Жить в одиночестве заставил,
Но тело – сложный механизм,
Смертельно ранен организм.
 
 
Убит я был ещё в войну,
Когда враг расстрелял страну,
Душа спасла больное тело,
Оно, всё в ранах, уцелело.
 
 
Душа из тела ни ногой,
Сказала мне: «Я здесь, с тобой,
Не дам я телу умирать,
Всем Русским нужно выживать».
 
 
Досталось нам в войну немало,
Нас полстраны поубивало,
Громады Русского народа,
Убиты демоном, уродом.
 
 
Политикан, под стать Иуде,
Как слон, идущий по посуде,
Идею в жизнь чтоб воплотить,
Полмира нужно им убить.
 
 
Что с миром станет, он не знает,
Народ от этого страдает,
В больную голову взбредёт,
Войною он на нас пойдёт.
 
 
Полвека нас уже пугают,
Хозяев к власти не пускают,
Им не дают страной рулить,
Страну хотят они кормить.
 
 
Есть изощрённое сознание,
Не дать народу пропитание,
Власть ту голодный не поймёт,
По власти сытый люд пройдёт.
 
 
Политик – нужно нам болтать,
Хозяин – урожай собрать,
Политик – в речи обещания,
Хозяин – молча созидание.
 
 
Политик – идолу поклон,
Хозяин – нужный нам закон,
Политик – митинги, собранья,
Хозяин – всем образованье.
 
 
Политик – цифры и отчёты,
Хозяин – правит недочёты,
Политик – как бы мне избраться,
Хозяин – как живым остаться.
 
 
Политик – нам агитотряды,
Хозяин – на полях бригады,
Политик – Маркса «Капитал»,
Хозяин – здесь прочёл, упал.
 
 
Политик – марши и парады,
Хозяин – людям всем наряды,
В народ политик – болтовню,
Хозяин – режет всем свинью.
 
 
Политик – съезды и визиты,
Хозяин – в поле паразиты,
Политик – всем давай, давай,
Хозяин – людям каравай.
 
 
Власть для политиков – игрушка,
Для них отличная кормушка,
Народ им нужен для игры,
Зачем им горе знать страны?
 
 
Живёт хозяин со страной,
Он для народа, как родной,
Страну в промышленность направит,
Накормит он, рублём одарит.
 
 
Жизнь за хозяйскою спиной,
Сравнима с каменной стеной,
Как меньше слов и больше дела,
В труде у нас страна запела.
 
 
Сейчас политика слова,
Народ весь сводит наш с ума,
Одни лишь цифры и приписки,
Навет, без подписи записки.
 
 
И врут, и врут они с экранов,
Народ весь держат за болванов,
Хозяин наш в тюрьме сидит,
На небо в клетку вверх глядит.
 
 
Политик-деспот всю страну,
Повергнет в новую войну,
Когда снаряды отгремят,
Жильё хозяин строит в ряд.
 
 
Россия-матушка, природа,
Всегда нам нужная погода,
Политиканов нужно гнать,
Нельзя страной им управлять.
 
 
Хочу, сынок, наказ свой дать –
Россию нужно защищать,
Не та в стране сегодня власть,
Не дайте Родине пропасть».
 
 
С отцом во сне я попрощался,
В объятьях крепких с ним обнялся,
Мой сон, как жизненный урок,
Пойдёт, на службе он мне впрок.
 
 
И вновь я раньше всех проснулся,
К окну я телом повернулся,
Снег плац военный засыпает,
Зима нет-нет, да наступает.
 
 
На улице ещё темно,
Снежинки липнут на окно,
Стекло хрусталик обнимает,
Смотрю, как от тепла он тает.
 
 
И тут же капля появилась,
На свет водица народилась,
Смотрю на это представление,
Есть жизнь, есть смерть, перерождение.
 
 
Есть день, есть ночь, есть сон грядущий,
Он мыслей наших в жизнь несущий,
Есть осень, лето, есть зима,
Весна всех будит ото сна.
 
 
И наша жизнь, как та снежинка,
Растает, на глазах слезинка,
Затем весна, жизнь, пробуждение,
Для Бога наша жизнь – мгновение.